Текст книги "Алеф (CИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 12

Я придвигаю интерком и несколько минут смотрю на розовую кнопку, отполированную тысячами моих прикосновений. В ней есть что-то откровенное, даже бесстыжее. Протягиваю руку и кладу кончик указательного пальца на слегка вогнутую пластмассу. Нажим – и раздаётся щелчок.

– Да, господин Кармин?

– Проверка связи.

– Зайти к вам?

– Нет, мне ничего не нужно.

Дверь распахивается, и на пороге я вижу Милу. Она выглядит странно. Дело в выражении лица – оно не приветливо-сосредоточенное, а сладострастное. Именно такое, какое бывает у секретарш в фильмах для взрослых.

Отпускаю кнопку интеркома. Я заинтригован. Неужели Мила вдруг решила попытать счастья с боссом? Почему-то от неё я такого не ожидал. С другой стороны, в тихом омуте черти водятся.

– Вы меня звали, господин Кармин? – тягуче произносит секретарша томным голосом.

Я словно оказался на съёмках порнографии. Это даже забавно.

– Нет, случайно нажал. Можешь возвращаться к своим обязанностям.

Однако Мила не желает этого делать. Она снова игнорирует мои слова. Откуда столько смелости? В душу мне закрадывается беспокойство: вдруг её личина взломана? Я слышал о существовании зомби-вируса, превращающего аватары в чужие марионетки. Быть может, Голем подобрался ко мне ближе, чем я думаю?

Медленно встаю из-за стола и делаю пару шагов в сторону, чтобы иметь место для манёвра. Расстёгиваю пуговицу пиджака. За сколько секунд я успею выхватить револьвер? Что припасла Мила? Они не могла пронести сюда ничего опасного – лишь у меня в офисе есть право регистрировать оружие, которое пропускают сканеры охранной системы. И в списках числится только «Кольт Питон», висящий у меня в подмышечной кобуре.

Вдруг я слышу чавкающий звук. Скосив глаза на стол, замечаю движение.

– Всё так быстро меняется, господин Кармин, – говорит Мила, делая шаг вперёд. Её руки начинают гладить обтянутые чёрной юбкой бёдра, поднимаются к талии, скользят по шёлку нежно-розовой блузки. – Сегодня вы один человек, а завтра – совсем другой. Мы все меняемся. Так стоит ли удивляться, что кто-то оказался чуть сложнее, чем вы думали?

Пальцы ловко достают пуговки из петель, и становится виден белый кружевной бюстгальтер. Он поддерживает два гладких полушария плоти, между которыми залегла узкая ложбинка.

Интерком, отрастив суставчатые ноги, передвигается по столу, а его розовая кнопка вытягивается и начинает раскачиваться, пока на конце образовавшегося стебелька не открывается глаз. Стеклянно-голубой и начисто лишённый ресниц. Он находит меня взглядом.

– Я знаю, вы хотите владеть мной, – говорит Мила, подходя ближе. Чувствуется запах её духов в стиле ретро. – Возьмите меня здесь. Сейчас. Прошу вас, господин Кармин. Трахните меня на этом дизайнерском столе.

В её голосе нет восклицательных ноток, она говорит ровным томным голосом. Я сую руку под пиджак и с внезапным ужасом обнаруживаю, что пистолета нет!

Накрашенные алой помадой губы Милы растягиваются в удовлетворённой ухмылке.

– Только одно оружие понадобится вам сейчас, господин Кармин, – говорит она, протягивая руки, и неожиданно сильные пальцы впиваются в мои плечи.

Я пытаюсь вырваться, но секретарша держит крепко. Её глаза приближаются, и становится видно, что по красивому лицу идёт вертикальная трещина. Постепенно она становится шире – словно кто-то раздвигает левую и правую стороны Милиной головы. Глаза разъезжаются, и из образовавшегося разъёма с влажным звуком вываливаются длинные тонкие щупальца.

Извиваясь, они ощупывают моё лицо. Чувство такое, словно я окунулся в бочку с червями. Хочется кричать, но губы отказываются повиноваться, а нижнюю челюсть свело судорогой.

Красно-розовые отростки оплетают мою голову, норовят забраться в уши и ноздри. Запах старых духов становится нестерпимым.

– Так больше жить нельзя, – механическим голосом сообщает со стола интерком. – Трахни её. Трахни её.

Рывком сажусь в постели, весь в холодном поту. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, кожа на лице горит.

Сон! Всего лишь сон, чёрт бы его побрал!

С облегчением ложусь обратно на подушку. В темноте глаза различают идущую через потолок трещину. Надо будет её заделать. А лучше – переехать, пока дом не рухнул.

Закрываю глаза в надежде, что на этот раз увижу что-нибудь получше. Впрочем, всем известно, что прерванный сон невозможно досмотреть. И слава Богу.

Была зима, и падал снег. В последние годы мы видели его редко, так что это стало событием. Мы пытались лепить снеговиков, но они рассыпались. Из-под белого слоя просвечивали асфальт и земля.

Зима выдалась холодной и ветреной. Температура не поднималась выше «минус двадцати» почти две недели подряд. При этом иногда падала до «минус двадцати пяти – двадцати семи». Люди ползали как сонные мухи. Руки и ноги затекали, глаза закрывались.

Мария всё время беспокоилась, чтобы дети не простудились. Мы перенесли кроватки в свою комнату и поставили рядом с обогревателем. Маленький островок счастья, заснувший в преддверии весны. Четыре тела, ощущающие тепло друг друга через…

Хотя нет, я что-то путаю. Холодная зима была в реальности, а там детей мы так и не завели. Дети – это из виртуальности. Из моей другой жизни. Надо же, какие шутки с воспоминаниями порой выкидывает подсознание.

Но, так или иначе, суть остаётся неизменной: мы были семьёй, а эта чёртова дура всё испортила! Я ненавижу её. Не перманентно, нет. Однако иногда неожиданно наступает момент, когда это чувство накрывает меня, овладевая душой и телом. В такие минуты я даже чувствую тошноту. Ненависть, как и любовь, – не просто эмоциональное состояние, это ещё и физическое ощущение.

Как-то мы гуляли по парку и набрели на голубей, облепивших люк, из которого шёл пар. Настоящих птиц, небольшая популяция которых сохранилась в городе.

– Смотри, – сказала Мария, – они греются, – и сильнее прижалась ко мне.

Когда я вспоминаю этот случай, то ненавижу её сильнее всего.

Сегодня я звонил в больницу. Мне сказали, что Ева не пришла в сознание, однако состояние её стабилизировалось.

От Виктора нет никаких вестей. Однако я слышал, как сегодня Фёдор разговаривал с кем-то по телефону шёпотом. Думаю, он поддерживает с гадёнышем связь. Привязанность к отпрыскам похвальна, однако я бы предпочёл, чтобы дворецкий хранил верность, прежде всего, мне.

Утром снова приходили полицейские, и на этот раз я встретился с ними и объяснил, что Ева уронила на себя скульптуру, из-за чего и получила травму. Но было заметно, что детективы мне не поверили. Тем не менее, они ушли, выразив недовольство тем, что нигде не могут найти моего сына. Я предложил им объявить его в розыск и выразил всяческую готовность посодействовать, но они отвечали туманно. Ещё бы, ведь я заявления о пропаже не подавал, а без этого у них пока нет оснований искать Виктора. Вот если б Ева сказала, что он её ударил, или нашлись свидетели, обвинившие его в покушении – тогда другое дело.

Я вспоминаю разговор с полицейскими, когда Фёдор приносит мне на подносе письмо. Взглянув на штемпель, понимаю, что оно от Марны. Мне не нравится, что дворецкий видел его, но ничего не поделаешь. Отпустив Фёдора, разрываю конверт, достаю сложенный вдвое листок и читаю.

Марна сообщает, что намерена приехать и «всё мне объяснить». Надеюсь, она не собирается разыгрывать мелодрам. А то я могу испытать искушение отправить её вслед за папочкой. Благо, патронов у меня полно, а лес вокруг Киберграда большой – недостатка в уютных местах для могил нет.

Письмо отправлено четыре дня назад, так что сейчас она вполне может быть в пути. Надеюсь, она не завалится ко мне домой или на работу без предупреждения. Тем не менее, следует быть ко всему готовым.

Пожалуй, надо свозить её на то место, где я закопал останки её родителя – может получиться весьма забавно: дочь на могиле отца; при этом сама не знает, участницей какой трогательной сцены является. Возможно, я даже умудрюсь прослезиться. Впрочем, нет – лучше устроить там пикник. Заехать в «Bristolenium» и прикупить набор серебряной посуды – что-нибудь изящное и с шиком. К нему взять приборы (непременно с удлинённой ручкой) и полотняные салфетки. Потом посетить «Метвиль» – у них продаются замечательные корзины для пикников. Само собой, прихватить бутылку вина. Ну, а меню можно продумать позже.

Размышляя таким образом, я поднимаюсь наверх и захожу в комнату, где няня, похожая на киноактрису, чьё имя я не могу вспомнить, сидит с моим внуком.

– Мистер Кармин, – произносит он шёпотом, когда я появляюсь на пороге. – Он как раз уснул.

Жаль, значит, я не увижу его зелёных глаз. Всё же подхожу к кроватке и заглядываю под полог. Маленький человек лежит, раскинув руки и ноги. Он тяжело дышит, его грудь судорожно вздымается.

– Сегодня у него опять шла из носа кровь, – сообщает няня, показывая мне пелёнку, покрытую ржавыми пятнами.

– Берегите его, – говорю я ей и выхожу.

Именно таких детей, как мой внук, ненавидит Фернен. Он считает, что они тормозят эволюцию, мешают естественному отбору. И в то же время мечтает о вырождении человечества. Ему бы следовало признать необходимость таких младенцев – ведь, по его теории, именно им уготовано стать катализаторами. Впрочем, возможно, для него здесь нет противоречия – если он считает вред, нанесённый гуманизмом эволюции, непоправимым. Тогда он, конечно, логичен.

Интересно, заговорит ли когда-нибудь это порождение сексуальных игр моих детей. Иногда мне кажется, что он не захочет снизойти для этого. Тому, кто не страдает даже от собственной боли, редко бывает что сказать. Я представляю его сидящим за столом или играющим во что-нибудь не слишком обременительное. Тело, готовое вот-вот лопнуть и истечь кровью. Поймёт ли он это, осознает ли своё шаткое положение в мире живых? А, может быть, он рождён для мира мёртвых? Что, если Тристан – вполне полноценный его обитатель, и ему даже в голову не придёт чувствовать себя обделённым?

Я возвращаюсь в кабинет, бросаю письмо Марны на стол и сажусь в кресло. Сегодня мне нужно встретиться с проводником, а значит, следует запастись личиной. Но до этого предстоит разобраться с несколькими делами.

Придвигаю терминал и набираю свой рабочий номер. Через три гудка Мила снимает трубку.

– Да, мистер Кармин?

– Ты купила крыс?

– Как вы просили: мальчика и девочку.

– Хорошо. Поставь клетку у меня в кабинете. Смотри только, чтобы они не выбрались. Кстати, какого они цвета?

– Белые.

– А серых не было?

– Нет, господин Кармин, к сожалению, в зоомагазине были только такие.

– Ну, ладно. Я подъеду часам к двум.

– Хорошо, господин Кармин.

Я вешаю трубку. Поразительно: в виртуальности нет обычных серых крыс! Хотя, Мила, наверное, и не спрашивала. Чёрт с ней – белые, так белые.

Пора отправляться в больницу. Еву перевели из реанимации, и я могу её, наконец, навестить. Спускаюсь в холл и прошу Фёдора подать пальто и вызвать машину. Через пару минут «Бэнтли» подкатывает к крыльцу.

– К Еве, – говорю я, устраиваясь на заднем сиденье.

Больница – большое прямоугольное здание светло-серого цвета, похожее на поставленный ребром спичечный коробок. Архитектура минимализма – такие постройки вошли в моду лет двадцать назад. Стиль быстро утратил популярность, оставив Киберграду уродливое наследие.

Перед больницей теснятся автомобили скорой помощи и машины посетителей. Над входом висит пыльная вывеска: «Госпиталь св. Себастьяна». Удивительно, что некоторые учреждения такого рода до сих пор содержат в названиях имена святых. Возле двери курят трое ординаторов в зелёных комбинезонах. Судя по запаху, они употребляют «химические» смеси. По крайней мере, я не могу распознать ни одного ингредиента.

Стеклянные створки с жёлтыми кругами разъезжаются при моём приближении.

Выяснив у регистратора, в какой палате лежит Ева, я поднимаюсь на третий этаж и иду по коридору, вдоль которого стоят обтянутые дерматином кресла и топчаны. На них сидят больные. В основном, это люди, пострадавшие в результате аварий и несчастных случаев, поскольку случаи заражения вирусом в Киберграде довольно редки и, как правило, не требуют врачебного вмешательства (у всех дома есть аптечка с минимальным набором антивирусов). Конечно, время от времени случаются эпидемии, но только при системных сбоях или если хакеры хотят испытать новый продукт.

Я нахожу палату Евы и толкаю стеклянную дверь.

В центре комнаты стоит кровать, окружённая всевозможной аппаратурой со множеством лампочек и мониторов. Обмотанная проводами и трубками, на кровати лежит Ева. Я подхожу ближе и смотрю на забинтованную почти до самых глаз голову. Из-под повязки торчат электроды и клочки спутанных волос.

Часть меня всегда помнит, что Ева не родной мне ребёнок. Но я почти никогда не думаю об этом осознанно. Тем более что настоящих детей у меня нет.

Я смотрю на Еву с сочувствием и страхом. Страхом того, что она может никогда не проснуться. В Киберграде человек не готов к потерям. Мы приходим в виртуальность, чтобы осуществить мечту – если говорить прямо, то за чудом. И смерть близких точно не включена в это понятие.

– Кто вы такой? – раздаётся у меня за спиной женский голос. – Как вы сюда попали?

– Зашёл, – отвечаю я, не оборачиваясь.

– Вы родственник? Отец?

– Да.

– Вам следовало предупредить меня о своём приходе. Я медсестра и обслуживаю этот этаж.

– Я вас не видел.

– Меня обычно можно найти в тридцать первой комнате. В следующий раз сначала зайдите туда.

– Она очнётся? – спрашиваю я, показывая на Еву. – Когда-нибудь.

– Скорее всего. Случаи длительной комы в виртуальности – довольно редкие явления. Я не врач, но так подсказывает мне опыт. Как это случилось?

– Что именно?

– Откуда у неё такая травма? Можно подумать, будто её ударили чем-то тяжёлым.

– Нет, – я отрицательно качаю головой. – Она упала с лестницы. У нас дома очень высокий второй этаж.

– Понятно. Ну, что ж, тогда я вас оставлю. Принести стул?

– Нет, спасибо. Я ненадолго.

– Всего доброго, – через пару секунд стеклянная дверь захлопывается.

Глядя на Еву, беспомощную и балансирующую на грани жизни и смерти, я почему-то вспоминаю Зою. Тогда в ресторане она была зла на меня – возможно, даже ненавидела – и всё же было в ней что-то жалкое. Этот вызов киборга человеку, который отказывается признать его право на полноценность – он тронул меня. Кажется, Зоя сумела нанести мне рану – но, наверное, не ту, которую хотела.

Ещё немного побыв в больнице, я отправляюсь в офис.

В приёмной Мила поднимается мне навстречу. Лицо у неё растерянное и взволнованное. Глядя на неё, я вспоминаю недавний сон.

– Господин Кармин, они так визжат, что рядом невозможно находиться! – восклицает секретарша. – Как вы будете работать?

– Крысы? – догадываюсь я.

– Они самые. Я отнесла их в ваш кабинет.

– Скажу шофёру, чтобы он отвёз их домой.

– Это было бы просто здорово, господин Кармин. Как подумаю, что эти мерзкие твари за дверью, так мороз по коже! Простите.

Вхожу в кабинет и закрываю дверь. Воздух наполнен шипением, визгом и кашлем. На столе стоит большая клетка, внутри которой копошатся две белые крысы с розовыми глазами, носами и хвостами. При моём появлении они прерывают возню, замолкают и смотрят на меня сквозь прутья. Тонкие хвосты, больше смахивающие на ободранных змей, замирают в напряжении.

Я достаю из кармана терминал и, набрав номер Генриха, приказываю ему подняться в офис и забрать крыс. В ожидании шофёра мы с грызунами многозначительно молчим, вперив друг в друга взгляды.

Когда спустя несколько минут Генрих заходит в кабинет, я велю ему отвёзти клетку домой и сдать на попечение Фёдору.

– Скажи, чтобы хорошенько о них заботился.

– Да, господин Кармин.

Стоит шофёру приблизиться к столу, и крысы начинают дико верещать и бросаться на решётку. У меня даже складывается впечатление, будто им не хочется со мной расставаться. Розовые хвосты мечутся в неистовстве, переплетаясь подобно щупальцам гидры, в крошечных глазках сверкает ненависть, граничащая с безумием.

Генрих берёт клетку и выходит. На лице его – брезгливость.

– Господин Кармин, – Мила заглядывает в кабинет через пару секунд после того, как за шофёром закрывается дверь. – Я забыла вам сказать: полчаса назад приходила какая-то женщина, искала вас. Я предложила ей оставить номер своего телефона или хотя бы назваться, но она отказалась.

– Как она выглядела?

– Рыжеволосая, невысокая. Одета весьма эффектно. Раньше я её не встречала. Говорила с акцентом. Как мне показалась, прибалтийским.

– Она не обещала зайти опять?

– Нет, – Мила отрицательно качает головой. – Ушла, как только узнала, что вас нет. Хотите посмотреть запись камеры охраны?

– Да, перешли мне.

– Сию минуту.

Секретарша исчезает за дверью.

Значит, Марна уже здесь. Она пришла ко мне на работу без предупреждения. Стало быть, может заявиться и домой.

Экран терминала мигает, сообщая о поступлении нового сообщения. Открываю ролик, на котором изящная женщина в чёрном разговаривает с Милой. Мне прекрасно видно её точёное лицо. Сомнений нет – это дочь Шпигеля.

Включаю терминал и набираю номер своего особняка.

– Фёдор?

– Да, господин Кармин.

– Сегодня кто-нибудь заходил?

– Нет.

– Никому не открывай. Слышишь?

– Да, господин Кармин, как скажете.

– Даже к двери не подходи. Делай вид, что дома никого нет.

– Я всё понял.

– Впустишь только Генриха – он привезёт крыс.

– Крыс? – в голосе дворецкого лёгкое замешательство.

– Да. Белых. Они шумные, так что поставь клетку куда-нибудь… чтобы не мешали, в общем. И позаботься о них.

– Да, господин Кармин.

Я завершаю вызов.

Долго ли мне удастся бегать от Марны? И не будет ли это подозрительно? По идее, я должен радоваться её приезду, ведь в Германии я давал ей определённые авансы. Но пока что мне не хочется говорить с ней. В первую очередь потому, что я не знаю, имеет ли она отношение к Голему. То, что её личина была зарегистрирован задолго до появления разума-ренегата, говорит в пользу девушки, но ведь и её отца создали раньше, а потом сообщник Голема выкупил его у юзера. Или захватил.

– Пришёл господин Зуев, – докладывает по интеркому Мила. – Примете?

– Конечно, – отвечаю я и поднимаюсь навстречу старому другу.

Олег входит бодрой походкой. Он выглядит лет на сорок (хотя владельцу личины всего тридцать четыре). Невысокий, худощавый, с тёмными, глубоко посажеными глазами. Вид у моего партнёра слегка болезненный, хотя здоровье отменное. Женщины находят Олега импозантным и загадочным. Уж не знаю, почему.

– Привет, – говорит он, обмениваясь со мной рукопожатием. – Как дела?

– Помаленьку, – я жестом приглашаю его сесть, что он и делает. – Вполне сносно.

– Что с запретом на продажи младенцев? Я слышал, подбираются к Киберграду.

– Думаю, нам это не грозит. Пока речь только об Африке и Китае.

– А Австралия?

– Ну, и это тоже.

– Я просто хочу знать, есть ли смысл налаживать производство на том заводе, что мы построили в Германии.

– Конечно. Именно он нам и нужен.

– Да? Почему?

– Мёртвых зверей продавать не запретят никогда, и, если что, у нас останется выгодный бизнес.

Олег презрительно фыркает. Его красиво очерченный рот кривится, и гримаса искажает лицо.

– Но это же совсем другие деньги! – восклицает он.

– Конечно – соглашаюсь я. – Но всё-таки не банкротство.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! О том, чтобы променять империю на зоомагазин?

– Не волнуйся. Они могут прикрыть нашу фирму, но не бизнес. А если у нас будет этот завод, то не смогут прикрыть и фирму, понимаешь?

– Не совсем, – Олег хмурится. Он быстро соображает, когда речь идёт о защитных программах (большая часть тех, что охраняют нашу фирму, написана им и его командой), но тормозит, если дело касается бизнеса. Я понимаю, что должен объяснить ему, как обстоят дела, чтобы успокоить.

– Если нам запретят производство человеческих экземпляров, мы уйдём на чёрный рынок, – говорю я, – а завод в Германии будем использовать, как прикрытие.

– Но ведь это незаконно, – неуверенно замечает Олег.

– Продажа алкоголя когда-то тоже была нелегальной и сделала многим огромные состояния.

– И всё же…

– Ты готов променять империю на закон?

Олег молчит. Его одолевают сомнения. Из нас троих я всегда был самым решительным – именно поэтому фирма и добилась таких успехов.

– А если нагрянет комиссия с проверкой?

– Мы устроим производство через подставное лицо. Это ведь виртуальность, Олег, здесь всё возможно.

– Понятно, – на лице партнёра появляется неуверенная улыбка. Деньги он любит больше личной безопасности, чем мне и нравится. – Я вижу, наше благосостояние в надёжных руках.

– А когда было иначе? Не беспокойся, я позабочусь о фирме. Теперь, когда мы всё выяснили, может, пойдём пообедаем?

– Давай. Кстати, откуда здесь столько мух? – Олег брезгливо морщится.

– Сам не могу понять, – отвечаю я.

– Проверял на вирусы?

– Твоими программами.

– Ну, тогда всё чисто.

Мы выходим из кабинета.

– Меня не будет некоторое время, – говорю я Миле.

– Хорошо, господин Кармин.

Спустя несколько минут мы садимся в автомобиль Олега (тоже бронированный, но марки «Бугатти») и отправляемся в один из самых роскошных ресторанов Киберграда – «Луксор».

Машина катится мягко, как на воздушной подушке.

– Что с тем делом, о котором лучше не говорить? – спрашивает Олег, покосившись на меня.

– Близится к концу.

– И ты будешь чист перед законом?

– Мне так обещали.

– Ты поверил?

Я пожимаю плечами.

– Не было выбора.

Минут пять едем в молчании.

– О чём ты думаешь, глядя на город? – спрашивает Олег. – Не хочется бросить всю эту иллюзию?

– Конечно, нет. А тебе?

– Наверное, нет.

– Ты не уверен?

Олег пожимает плечами.

– Она не так уж отличается от реальности, – говорит он. – Да, здесь больше возможностей, но по сути… то же самое.

– А чего бы тебе хотелось? Летающих островов, шагающих домов и живых автобусов-гусениц?

Олег усмехается.

– Ты прав, с этого всё и начиналось. Теперь давно в прошлом.

– Люди быстро наигрались.

– Киберград тогда был похож на сказку.

– Не везде.

– Ну, да. Только несколько районов. Попадая в них, ты оказывался то ли в раю, то ли в фантастическом фильме, то ли в компьютерной игре.

– У энтузиастов кончились деньги, и территорию выкупили бизнесмены вроде нас, только покрупнее.

– Гораздо крупнее. Акулы. Они-то нашли, как использовать виртуальное пространство для извлечения прибыли.

– Коммерция пожрала фантазию. И тогда мы задействовали воображение, чтобы делать коммерцию.

– Ты про фирму?

– Конечно.

– Это твоя мечта, Алекс. Персональная. Не наша общая.

Разговор становится всё интереснее. По правде сказать, я удивлён, что Олег поднял эту тему.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты придумал продавать сувениры из младенцев. Это твоя гениальная идея. Мы с Глебом, по сути, паразиты, зарабатывающие на ней деньги.

– Эй, вы вложили в фирму не меньше моего.

– Дело не в этом. Просто… Знаешь, я никогда не мечтал торговать мертвецами. Не хочу сказать, что мне это претит – ты сам знаешь мои взгляды – но это не моя мечта. Вот и всё.

– Я понимаю.

– Правда? – Олег бросает на меня недоверчивый взгляд.

– Конечно. Ты хочешь продать свою долю в фирме?

– Что? Нет, с чего ты взял?

– Показалось.

– Мне нравится иметь стабильный доход. И весьма приличный, к тому же.

– Просто я решил, что ты хочешь осуществить свою мечту.

Олег кивает.

– Да. Так и есть.

– Ну, и в чём проблема?

– У меня её нет.

Я молчу, потому что не знаю, что на это ответить.

– Так что не парься, Алекс. Всё нормально, я не соскакиваю. Это так… накатило.

– Уверен?

– Вполне.

Я делаю вид, что верю, хотя понимаю: не бывает дыма без огня. У Олега, возможно, начальная стадия синдрома Эксифера. Этим расстройством иногда страдают люди, долго живущие в виртуальности, но так и не реализовавшие себя в ней до конца. Странно: я был уверен, что Олег всем доволен, а оказывается – вон оно как.

– Приехали.

«Бугатти» останавливается перед крыльцом «Луксора». Мы выходим из машины, и Олег отдаёт ключи парковщику.

Швейцар в красной ливрее распахивает перед нами двери. Да, это не похоже на то, как меня встретили в «Курионе», куда мы ходили с Зоей. Здесь никому не приходит в голову сомневаться в моей кредитоспособности.

Официант ведёт нас к столику рядом со сценой, на которой оркестр наигрывает джаз. Узнаю «I put a spell on you». Музыканты в смокингах, инструменты сверкают благородной полировкой.

– Знаешь, – говорит Олег, открывая меню, – я бы хотел пожить у тебя некоторое время.

– Серьёзно? – отвечаю я в замешательстве. – А в чём дело?

– Жена уехала, и мне несколько одиноко. Соглашайся. Это и тебе пойдёт на пользу: добавлю в твой особняк пару новых защитных программ.

– Сейчас не совсем удобно, – говорю я, хотя мне не хочется отказывать Олегу. – Видишь ли, ты не всё знаешь.

– Выкладывай, – мой друг само внимание.

Я осматриваюсь, хотя понимаю, что никто за нами не следит.

– Ева в больнице.

– Да ладно?! – Олег вскидывает брови. – И ты молчал?

Я пожимаю плечами.

– Алекс, тебе говорили, что ты слишком скрытен?

– Много раз.

– И не зря. Слушай, это даже обидно, ведь мы друзья, – Олег выглядит обескураженным.

Теперь я должен его пригласить уже хотя бы для того, чтобы загладить вину.

– Что с Евой? – спрашивает он.

– Сейчас всё не так уж плохо.

– А конкретней?

– Не здесь, – говорю я. – Дома. Когда тебя ждать с вещами?

Олег радостно улыбается.

– Хоть сегодня!

– Лучше завтра.

– Ок, как скажешь, – Олег делает пазу. – Так почему ты не хотел, чтобы я пожил у тебя? Как это связано с Евой?

– Не только с ней.

– Да?

– Возможно, ко мне скоро приедет одна знакомая.

– Вот как? Ты нашёл себе девушку?

– Не совсем.

– Да ладно! Кто она?

– Познакомлю, если увидитесь.

– Я уверен, что к тебе она примчится.

Мне хочется ответить «Надеюсь, что нет», но я сдерживаюсь, чтобы не пускаться в объяснения.

Подходит официант, чтобы спросить, готовы ли мы сделать заказ. Я прошу принести бараньи рёбрышки в остром соусе и спагетти. Олег выбирает суп из моллюсков и овощной салат.

– Что так скромно? – спрашиваю я. – Здесь ты не потолстеешь, если не захочешь.

– Лучше не набивать желудок. Привыкнешь в Киберграде – разжиреешь в реальности.

– Каким образом?

– Начнёшь и там жрать так же.

– Смешно.

– Да не очень.

– Ладно, чёрт с ней, с твоей диетой. Есть реальные проблемы.

– Ещё какие-то?

– Ага.

– У тебя прямо полоса невезения.

– И не говори.

– Так в чём дело?

– Гермеса убили.

– Как?! – Олег в шоке. – Серьёзно?

– Ещё бы.

– Это из-за того дела?

Я киваю.

– И ты не поверишь, кто!

– Ну?

– Ассасины.

Олег недоверчиво хмурится.

– Не может быть. Они же не убивают.

– Слышал о фидави?

– Я думал, это сказки.

– Как и я. До недавнего времени.

Олег выдерживает паузу.

– Не хочешь подробнее рассказать, чем занимаешься? – спрашивает он после неё. – Может, я сумею помочь.

Я отрицательно качаю головой. Нельзя посвящать никого, даже друзей. В первую очередь, для их же блага: безопасники не любят, когда об их делах начинают трепать направо и налево – это заставляет их нервничать.

– Как знаешь.

– Извини, просто это не моя тайна, ты же понимаешь. Я рассказал тебе всё, что мог.

– Ладно, проехали. Главное, чтобы это приносило доход.

Я равнодушно киваю. Такая позиция мне, конечно, близка, но в данном случае не до жиру – быть бы живу.

Вскоре нам приносят заказ, и мы принимаемся за еду. Сочное жареное мясо великолепно – это, пожалуй, одна из тех вещей, перед которыми я не в силах устоять. Ну, почти.

Когда с обедом покончено, мы заказываем коньяк и сидим ещё около получаса, потягивая его из пузатых рюмок.

Наконец, расплачиваемся и выходим из ресторана.

– Подвези меня в офис, – говорю я.

– Само собой. Не такси же тебе ловить.

Мы оба смеёмся удачной шутке. А может, у нас просто немного сдают нервы.

У небоскрёба я расстаюсь с Олегом.

– Поеду собирать вещи, – говорит он, махнув на прощанье рукой.

Я поднимаюсь в офис. Мне нужно подготовить новую личину для встречи с проводником.

– Всё в порядке? – спрашиваю я Милу, проходя в свой кабинет.

– Да, господин Кармин. Та женщина больше не появлялась.

– Прекрасно.

– Вы не горите желанием её увидеть? Если придёт, сказать, что вас нет?

– Пока не знаю. Но ближайшие пару часов меня точно не беспокоить.

– Слушаюсь, господин Кармин.

Вхожу и запираю дверь. Здесь моя нынешняя личина побудет, пока я обзаведусь новой. Вызываю меню и оказываюсь в реальности. Открываю на терминале сайт Киберграда, выбираю страницу одной из конструкторских фирм. Я заказывал у неё Кармина и Гермеса. Зашифровав источник сигнала, чтобы меня нельзя было отследить, захожу в раздел, где можно создавать персонажей. Здесь множество полей для заполнения: физические параметры, особые приметы, генератор внешности, позволяющий собрать любое лицо из множества отдельных черт или использовать готовый образец.

Мне нужно что-нибудь неприметное и недорогое – я ведь не собираюсь пользоваться этой личиной часто. В принципе, она нужна мне только для встречи с проводником. Конечно, дешевле всего было бы взять тестовую версию, но демки не обладают защитой от взлома, даже минимальным пакетом. Мне это не подходит.

Быстро собираю подходящий образ, ввожу код для оплаты. Осталось придумать имя. В честь погибшего Гермеса называю новую личину Герман. В поле «фамилия» ставлю прочерк – она мне не понадобится. Нажимаю «Ок», и через несколько секунд всплывает поздравление с успешным созданием персонажа. Теперь надо позаботиться о месте, где я буду хранить новую маску. Перехожу в раздел «жильё», нажимаю ссылку «аренда». Выбираю дешёвую квартиру в кондоминиуме на окраине и оплачиваю её на недельный срок. Теперь можно отправляться на встречу с проводником.

Закрываю страницу сайта и вхожу в виртуальность в образе Кармина. Моему новому персонажу понадобятся деньги, хотя бы немного, поэтому я при помощи терминала открываю на его имя счёт и перевожу десять тысяч кредитов. Всё это проделываю через защищённый канал, чтобы никто не узнал, что Германа спонсировал именно Кармин. Никакая ниточка не должна вести ко мне.

Выхожу из виртуальности и тут же возвращаюсь, но уже в новой личине.

Я в меблированной однокомнатной квартире, в шкафу – стандартный для нового персонажа комбинезон и кроссовки, в которых можно добраться до ближайшего магазина. Одевшись, подхожу к терминалу, рядом с которым лежит кредитка – она появилась автоматически, как только на имя Гермеса был открыт счёт. Связываюсь с таксопарком и прошу подать машину через два часа.

До встречи с проводником ещё долго, а пока мне нужно заняться своим новым персонажем. Выхожу из квартиры и на лифте спускаюсь на первый этаж. Здесь нет ни консьержа, ни пропускной системы – я снял площадь в самом дешёвом кондоминиуме.

Направляюсь к возвышающемуся поблизости торговому центру – в Киберграде они на каждом шагу. Прохожие приветливо мне улыбаются, а некоторое даже кивают: из-за комбинезона они думают, что я впервые в виртуальности.