Текст книги "Ставка на бандитов"

Автор книги: Виктор Доренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 11

Почти неделю Фомин не покидал пределов дачи, проводя все время в обществе Бура, матери и сестер-близняшек. Теперь вместе с ним круглосуточно находились телохранители, занявшие под жилье и спортзал две небольшие комнаты на первом этаже. Монаху с девушками пришлось перебраться на второй.

Дни напролет авторитет читал привезенные с собой книги, смотрел телевизор или резался в нарды с кем-нибудь из охранников.

Бур каждый день навещал в больнице Музыканта, который шел на поправку – врач той клиники действительно знал свое дело.

Иногда Роман заезжал навестить Гладышева.

Банкир в последние дни чувствовал себя все лучше и лучше. Он уже свободно мог передвигаться и есть нормальную пищу, а не то, что ему терли через терочку. Импортное лекарство, прописанное ему заведующим отделением реанимации, давало свои результаты.

Игорь отчаянно рвался домой – дел накопилось невпроворот. Однако врач пока отказывался его выписывать, зато во многом делал значительные послабления.

Теперь два раза в день в палате у Гладышева проходили деловые совещания с сотрудниками банка. Часто приходила жена с детьми, и они подолгу прогуливались по коридорам клиники – на улицу их не выпускали.

В одну из встреч между подручным Монаха и банкиром состоялся обстоятельный разговор. Узнав от Бура о случившемся с Музыкантом, банкир спросил, не может ли он чем-нибудь помочь. В ответ Бур рассказал Гладышеву о головомойке от пахана за взятый «СААБ».

Выслушав, Игорь отозвался:

– Да, узнаю Валеру. Он всегда был скор на расправу. При встрече я ему обязательно скажу – нельзя воспринимать подарки друзей как долговую кабалу. Я никогда его ни о чем не просил, однако он сам знал, когда требовалась его помощь. Могу же и я хоть раз в жизни проявить инициативу.

– Ага, ты еще скажи ему, что я тебе тут натрепал, – в сердцах произнес Бур, – он мне тогда точно яйца оторвет.

– Кстати, – вспомнил Гладышев, – я вам еще две машины подобрал.

– Пахан все равно откажется, – категорично возразил Роман, – он до сих пор не знает, как быть с этим «СААБом». Если бы «мерс» не рвануло, думаю, он эту тачку вернул бы.

– Эту машину я подарил, и точка, – веско произнес банкир, – а по поводу остальных двух договоримся так: вы берете их у меня в долгосрочную аренду.

– Так, возможно, Валера и согласится, – предположил Бур.

– Ну вот и хорошо, – подвел итог разговора Гладышев.

Друг детства Фомина сдержал слово: спустя два дня после беседы в клинике в распоряжение Монаха поступили еще два автомобиля: черный «опель-омега» и белый «форд-скорпио».

Фомин согласился воспользоваться любезностью Гладышева, оговорив с банкиром конкретную сумму за прокат – разумеется, ничтожно малую, так сказать, символическую.

Часто «фордом» пользовались сестры. Двое телохранителей – один из них выполнял обязанности водителя – постоянно сопровождали близнят.

В тех редких случаях, когда девушки покидали Монаха, ему становилось особенно грустно. Как только белоснежный кузов исчезал за воротами, ему начинало казаться, что они больше не вернутся. Однако, едва раздавался приближающийся шум мотора «скорпио», опасения покидали Фомина, и он вновь становился веселым и спокойным.

Однажды Монаха навестил Дюк.

Разговор велся о ничего не значивших пустяках и ни разу не сворачивал в серьезное русло. В эти минуты Фомин прокручивал в голове старые вопросы, не дававшие ему покоя.

Пристально глядя на Зеленцова, авторитет пытался представить себе, как Дюк отдает распоряжение покончить с ним. Картина выходила на редкость призрачной и размытой.

Доверяя своей интуиции, Монах про себя решил, что его собеседник скорее всего не причастен к тем покушениям, хотя, узнав теперешние сучьи порядки, и не исключал до конца такой возможности.

Только однажды Фомин напрягся, когда сидящий напротив Дюк, выслушав рассказ о взорванном «мерседесе», предложил:

– Может, давай отдам тебе несколько пацанов для охраны?

Пахан внимательно, с подозрительностью уставился на приятеля. Однако удержавшись от колкостей, лишь произнес:

– Я не люблю доверять незнакомым людям. История Знает много случаев, когда телохранители убивали своих хозяев.

В прозвучавшей фразе скрывался намек на недоверие к Дюку. Тем не менее Зеленцов ничего не заметил или искусно скрыл это.

Дальше нехитрая беседа потекла в другом направлении. Пару раз Фомин попытался осторожно поинтересоваться личностью Заики, но ничего конкретного выяснить не смог. Ступнин так и остался для Монаха темной лошадкой.

Проводив гостя, авторитет устроился на жест-кой скамейке около дома, мучаясь все теми же вопросами. К нему подошла Даша (Монах уже научился их различать) и, пристроившись рядышком, поинтересовалась не без кокетства:

– Скажи, мы тебе не в тягость?

В ответ авторитет нежно прижал ее голову к своей груди, ничего не сказав.

Между тем Даша продолжала:

– Ты последнее время какой-то уставший, какой-то измотанный. Серьезные неприятности? – Она внимательно посмотрела на мужчину.

– Ты же знаешь, я не обсуждаю с вами дела, – спокойно ответил Монах, – это табу.

Едва говорящий произнес последнее слово, как на пороге веранды появилась Маша с трубкой радиотелефона в руках.

Подойдя к авторитету, она протянула ему телефон со словами:

– Валера, тебя Гладышев, – в последнее время сестры научились по голосам распознавать звонящих.

Взяв трубку, Монах отошел в сторонку, а затем произнес в микрофон:

– Привет, Игорь. Рад тебя слышать. Как самочувствие?

– Здорово, Валера, – ответил на приветствие банкир, – спасибо, все нормально. Вот выписываюсь сегодня, наконец-то удалось уломать врача.

– Думаешь – пора? – спросил Фомин товарища.

Звонивший, откашлявшись, произнес:

– Надоело валяться. Пора и за дела приниматься – накопилось так много, что подумать страшно. А то так можно всю жизнь проспать.

– Хозяин – барин, – поговоркой отозвался Монах, – будет время и желание, приезжай ко мне в гости на дачу. Попаримся в баньке, посидим с удочками. С девчонками тебя познакомлю. Да и мне любопытно взглянуть на твое семейство.

– Обязательно приеду, – пообещал Гладышев и закончил: – И ладно, не буду тебя задерживать.

– Ты меня не задерживаешь, – возразил авторитет.

– Ну как же, – рассмеялся в трубку банкир, – а девчонки, банька, удочки?

Фомин тоже улыбнулся, как будто звонивший мог видеть его лицо. Переложив радиотелефон в другую руку, он сказал:

– Ладно, выписывайся. Пока.

– До встречи, – отозвался Игорь и дал отбой.

Майское небо затянуло свинцовыми грозовыми тучами. Хлестал затяжной ливень, пригибая к земле тонкие ветки молодых деревьев. Яркие сполохи молний, зигзагами прорезающие опустившуюся на город мглу, высвечивали торопливо спешащие фигурки запоздалых прохожих. Оглушительные раскаты грома, подобно пушечной канонаде, сотрясали стекла домов и заставляли людей пригибаться перед могучей стихией.

Воровато озираясь по сторонам, к подъезду типового пятиэтажного дома на Флотской улице приблизился высокий мужчина, прикрывая лицо воротом длинного черного плаща, видимо, не желая быть узнанным, хотя в такую погоду разглядеть кого-то практически невозможно.

Втянув голову в плечи и ссутулившись, человек в длинном черном плаще быстро прошмыгнул в дверной проем.

Оказавшись на площадке второго этажа, он огляделся и открыл ключом обшарпанную дверь.

Шум грозы заглушил щелчок поддавшегося замка, и мужчина быстро скрылся в темноте коридора.

Пройдя в комнату, неизвестный стряхнул с промокшей одежды капли дождя и потянулся к настенному выключателю. Однако, несмотря на все его попытки, свет так и не зажегся.

В это время со стороны окна прозвучал приятный мужской голос:

– Мистер Икс, пожалуйста, оставьте в покое электричество, я вывернул пробки.

От неожиданности вошедший невольно вздрогнул и повернулся к занавешенному неплотными шторами окну. В свете прорезающих небо молний, на миг ярко освещавших сумрак комнаты, он смог рассмотреть сидящую в кресле спиной к нему фигуру человека, произнесшего последнюю фразу.

– Около вас стоит журнальный столик, – продолжал неизвестный, – на нем есть все, что вам нужно: бутылка водки, рюмка и бутерброды. Согрейтесь. После дождя это необходимо.

Глаза уже привыкли к темноте – мужчина на ощупь отыскал то, о чем ему говорил странный собеседник. Скрутив латунную пробку, названный «мистером Икс» наполнил маленькую стопочку горячительной жидкостью, залпом выпил и ощутил, как по телу разлилась приятная теплота.

Присев на старенький диван, гость прислонился к мягкой спинке.

Между тем неизвестный у окна вежливо произнес:

– Прошу прощения, что заставил вас немного помокнуть под дождем. Я не слышал прогноз погоды, иначе не стал бы подвергать вас такому неудобству.

– С приездом, Грегори, – отозвался мистер Икс, – как прошло путешествие?

– Спасибо, – поблагодарил его собеседник, – все нормально. Как ваше самочувствие?

Сидящий на диване, не ответив на вопрос, полез в карман и вытащил пачку дешевого «Космоса». Достав одну из сигарет, он убедился, что они все промокли. С недовольным видом, покрутив в пальцах пачку, человек в плаще вернул ее на прежнее место.

– На том же столике есть и сигареты, – произнес Грегори, – курите.

К своему удивлению, мужчина обнаружил рядом с бутылкой твердую упаковку. Затянувшись, он спросил:

– Как вам удается все видеть? Вы ведь сидите лицом к окну и ни разу не обернулись в мою сторону? – В вопросе послышалось неприкрытое восхищение.

– Я профессионал, – ответил человек в кресле, – мне нужно уметь все предусмотреть.

– Все предусмотреть невозможно, – глубокомысленно возразил мистер Икс.

– Вы правы, – с веселой интонацией в голосе ответил Грегори и как бы в подтверждение добавил: – Извините, я забыл про пепельницу.

Человек в плаще тихо рассмеялся:

– Вот видите, – удовлетворенно констатировал он, – но ничего, я обойдусь.

Курящий зашелестел целлофаном, снятым с картонной упаковки импортных сигарет. Выдержав непродолжительную паузу, Грегори вновь заговорил:

– Ну рассказывайте, что произошло за время моего отсутствия?

– Начнем по порядку, – неторопливо повел мистер Икс. – Фомин отказался сотрудничать с ФСК, впрочем, этого следовало ожидать. У него произошло небольшое столкновение со Ступниным из-за банкира Гладышева, попавшего в больницу с травмами.

Говорящий перевел дух, на секунду вслушавшись в звуки ливня, и продолжил рассказ.

– Мои люди установили круглосуточное наблюдение за Ступниным, Зеленцовым и Фоминым. Используя направленные микрофоны, нам удалось узнать, что Заика готовит покушение на Монаха. Огромного труда стоило проникнуть в квартиру к киллерам и слегка повредить прицельное устройство, иначе Фомина уже не было бы в живых.

– А как же вы просмотрели взрыв его «мерседеса»? – задал неожиданный вопрос Грегори.

– Вам и об этом известно? – удивился сидящий на диване.

– Нам известно все, – последовал ответ.

Мистер Икс откашлялся.

– Мы полагались на его охрану и даже предполагать не могли, что он неожиданно отпустит телохранителей. Но теперь, наученные горьким опытом, не оставим его без присмотра ни на минуту. Хотя нашим людям становится все трудней следить за ним. Последнюю неделю он не покидает пределов загородной дачи, а осуществлять прямое наблюдение достаточно сложно.

– Почему?

– Боимся привлечь внимание его охраны. Машины же его почти все время в разъездах, и установленная в них аппаратура не дает тех результатов, на которые мы надеялись.

– Запомните, для меня очень важно, чтобы с ним ничего не случилось, – предупредил собеседника человек в кресле.

– Тогда, может, нам нейтрализовать Заику или его киллеров? – спросил мистер. Икс.

– Если мы уберем этих киллеров, – вслух рассуждал Грегори, – Ступнин наймет других – теперь в Москве это не проблема. И все повторится сначала. Если же ликвидировать его самого, Зеленцов останется без рынка сбыта наркотиков, а я – без источника нужной мне информации. Пока у нас нет выхода на источники, ни того, ни другого трогать нельзя.

– Но мне кажется, Ступнин долго не протянет, – возразил человек в плаще, – он собирается убить брата Стародубцева, натравив его таким образом на Монаха. И есть предположение, что он замыслил побег за границу. Единственная проблема – перевести средства в иностранный банк. С этим вопросом он скорее всего обратится к банкиру Гладышеву. Я предлагаю воспрепятствовать Ступнину, организовав дело так, чтобы банкир отказался участвовать в данной операции. Вплоть до ликвидации последнего.

– Этого делать не стоит, – заявил сидящий у окна. – Гладышев в нашей игре не менее важная фигура, чем Фомин.

– Я никак не могу понять всего. Вы требуете от меня, чтобы ни Зеленцов, ни Гладышев, ни Ступнин, ни Фомин не подвергались риску, но они сами между собой не могут разобраться, стремясь перегрызть друг другу глотку. – Говорящий выдержал непродолжительную, но многозначительную паузу. – Мне вообще непонятна роль Монаха в этой истории. Насколько я могу судить, Фомин никогда не станет заниматься наркотиками, а тем более – шпионажем. Он вор в законе старой формации, и ему абсолютно безразлична политика.

– Именно поэтому с ним и не должно ничего произойти, – веско заметил Грегори, – когда мы разберемся со всем этим, и Дюк, и Заика станут не нужны, но появится острая необходимость в человеке, обладающем реальной силой в криминальном мире. Вы же понимаете, мало контролировать политику и финансы, нужен очень жесткий контроль за преступностью, которая является таким же краеугольным камнем любого человеческого общества, как и все остальное, о чем мы уже говорили. Просто раньше в этом государстве преступность и власть являлись единым целым, а теперь… – он не завершил мысль, так как в том не было необходимости.

– Хорошо, – согласился мистер Икс, – вы меня убедили. Но все же что делать с Заикой?

– Если он и вправду собрался уезжать, на него не стоит делать ставку. Это будет глупо и нерасчетливо. Даже ферзь, сошедший с шахматной доски, становится слабее пешки, – высказался человек у окна, – нам нельзя допустить, чтобы Ступнин сбежал, вплоть до сердечного приступа в самолете.

– Я вас понял, – отозвался мужчина в плаще, – тогда, может, намекнуть Монаху, кто пытается его убить?

– Не нужно, – задумчиво произнес Грегори.

– Почему?

– Пусть все идет своим чередом. Не стоит рассеивать иллюзии. Для многих Россия вышла из периода тотального шпионажа, где каждый ощущал себя марионеткой, и вошла в новую эру. Сейчас наступила эпоха татуированной России. Блаженное неведение лучше краха мечты.

– Согласен, – ответил мистер Икс. – Но как поступить с Зеленцовым?

– А что вы предлагаете? – не понял Грегори.

– Может быть, позволить ФСК заняться им вплотную? – неуверенно предположил мужчина в плаще. – Вдруг он раскроет свои источники информации? Тогда все встанет на свои места.

– А если нет, – возразил сидящий в кресле, – если он замкнется или с ним что-нибудь произойдет? Мы лишимся всего, и наша двухлетняя работа пойдет насмарку.

– Я могу гарантировать, что с Лешей Дюком ничего не случится, – заверил мистер Икс, – это пока в моей власти.

– Ну что ж, – протянул Грегори, – в таком случае я не против. Но прошу вас – аккуратно.

– Хорошо, – равнодушно ответил мужчина из глубины комнаты.

Какое-то время они сидели молча. Человек у окна не задавал больше вопросов, а другой исчерпал свою информацию. Неловко откашлявшись, называвшийся мистером Иксом спросил:

– Пожалуй, я пойду?

– Да, – согласился собеседник, – не смею вас задерживать. Спасибо, что смогли прийти, всего вам наилучшего…

– Спасибо…

Человек в черном плаще поднялся и, не подходя к хозяину, вышел в темный коридор. Если бы Грегори видел в этот момент его лицо, то наверняка заметил бы, что высокий мужчина чем-то расстроен…

Выйдя на лестничную клетку, человек спустился на первый этаж, все так же воровато озираясь по сторонам. Постояв несколько секунд у распахнутой двери подъезда, он приподнял высокий воротник плаща и шагнул в разбушевавшуюся стихию, ссутулившись и глубоко втянув голову в плечи.

Темная мгла, прорезаемая зигзагами молний, подобно черной бездне, поглотила высокую фигуру спешащего человека, сомкнувшись за его согнутой спиной плотной стеной дождя…

ГЛАВА 12

Стоя у широкого, во всю стену, окна своего кабинета, Гладышев рассеянно смотрел во внутренний двор банка, где припарковалось несколько служебных автомобилей, в том числе и бронированных, предназначенных для транспортировки наличных денег.

Раскачиваясь на носках и засунув руки в карманы брюк, он о чем-то размышлял, смешно шевеля губами. Из задумчивости его вывел раздавшийся стук в дверь. Обернувшись вполоборота, Гладышев громко произнес:

– Входите.

На пороге кабинета возникла стройная фигурка секретарши. Одетая в строгий деловой костюм, с аккуратно зачесанными на затылок кудрявыми волосами, держа в руке прозрачную папку для бумаг, она прошла в глубину комнаты и остановилась у директорского стола.

– Игорь Иванович, – обратилась девушка к шефу, – я принесла вам кредитные договоры, о которых вы недавно спрашивали.

– Спасибо, Лена, – ответил Гладышев, улыбаясь, – оставьте у меня на столе. Я позже просмотрю.

Секретарша положила папку и обернулась к начальнику.

– Что-то еще? – спросил банкир.

– Да, – ответила девушка и немного смутилась, – вам недавно звонил Ступнин…

–..?

– …Сказал, что заедет к концу дня.

Лена, будучи не только секретарем, но и в некоторых вопросах доверенным лицом президента банка, знала, что Ступнин – это их «крыша», поэтому всегда с некоторым трепетом упоминала его фамилию. Ей всякий раз во время визитов Заики становилось не по себе от того, как Ступнин ее разглядывал, откровенно раздевая взглядом.

Иногда девушке казалось, что тот набросится на нее прямо в приемной. Она стремилась найти для себя дела вне приемной, если заранее знала о приходе Заики.

Догадываясь о ее страхах, Гладышев старался избавить свою помощницу от неприятных встреч. Поэтому и на этот раз, усаживаясь за широкий письменный стол, президент банка сказал:

– Пожалуй, на сегодня вы мне не нужны. Можете идти домой, только передайте кому-нибудь свои обязанности по части кофе и бутербродов.

– Хорошо, Игорь Иванович, – ответила девушка, изо всех сил стараясь не выдать охватившей ее радости, – до свидания.

– Всего доброго, Лена, – в ответ произнес Гладышев.

Раскрыв перед собой документы, он углубился в чтение, делая какие-то пометки в толстом еженедельнике красным маркером. Несколько раз звонил телефон, отрывая его от занятий. Бросив несколько фраз в телефонную трубку, Игорь опускал ее на рычаг и возвращался к деловым бумагам.

Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге возникла тщедушная фигурка Ступнина.

Войдя в кабинет, Заика с подчеркнутым превосходством важно прошествовал к столу. Пожав протянутую руку, он вольготно развалился в кресле, закинув ногу за ногу, и спросил:

– А где твоя молодая секретарша? Думал пригласить ее сегодня на ужин, а вместо нее какая-то обезьяна сидит. Выгнал, что ли? Наверное, не дала, да? – И Заика противно захихикал.

– Ушла домой, – ответил Гладышев, оставляя без внимания сальную шуточку гостя.

– Ну ладно, черт с ней, – сказал Ступнин, переходя к более серьезной теме, – мне нужна от тебя одна мелкая услуга.

Банкир нажал кнопку вызова приемной и, не дожидаясь ответа, произнес в микрофон:

– Я занят, ко мне никого не пускать и ни с кем не соединять. Да – и сделайте два кофе. – Затем, повернувшись в сторону собеседника, Игорь спросил: – Чем могу быть полезен?

Ступнин внимательно посмотрел на Гладышева и неторопливо произнес:

– Мне нужно открыть номерной счет в одном из швейцарских банков.

Банкир поджал губы.

– Хорошо.

– Только это дело должно остаться между нами, – запоздало предупредил Заика.

– Ну, насчет конфиденциальности не волнуйся, – заверил его Игорь, – а вот по поводу открытия номерного счета, возможно, возникнут некоторые сложности. Самый лучший вариант – лично поехать в Швейцарию и сделать все самому. Хотя, конечно, могу попробовать и я через своих многочисленных заграничных партнеров. Правда, получится несколько дороже.

– Да черт с ним, – высказался Ступнин, – пусть будет дороже.

– А какая же сумма? – осторожно поинтересовался банкир.

Заика замялся, обдумывая, говорить ли об этом Гладышеву, а потом, сообразив, что тот все равно узнает, сказал:

– Пять миллионов долларов.

Игорь присвистнул. Названная сумма превосходила все его ожидания, и он не скрывал этого.

– Да, с такой крутой цифрой у нас могут возникнуть серьезные осложнения, – неторопливо произнес он. – Многие президенты серьезных западных банков пытаются лично познакомиться с крупными вкладчиками и выяснить источник дохода. Это тебе не «совок», где всем все до фонаря. Хотя есть несколько банков, не задающих лишних вопросов, но они платят маленький процент.

Довольный произведенным эффектом, Заика с деланным безразличием в голосе ответил:

– Бог с ними, с процентами. Главное – перевести бабки, а остальное – мелочи. И чем скорее, тем лучше.

Гладышев задумался, прикидывая в уме, сколько времени может занять перевод денег.

Ступнин молча смотрел на банкира, не мешая ему размышлять. Наконец Игорь вымолвил:

– Полагаю, за неделю можно все устроить…

– Какую там неделю? – грубо прервал его Заика. – Максимум два дня. В конце концов, у тебя наверняка имеется такая сумма в активе, перекинь ее мне на счет, а я отдам тебе наличкой.

Но смотри, – Ступнин угрожающе посмотрел на собеседника, – если что не так, мои пацаны тебя на части разорвут.

– Саша, – спокойно ответил Гладышев, – мы с тобой не один день знакомы, не надо меня запугивать. Какой мне смысл нарываться на неприятности? Я сделаю все по-твоему. Единственное – действительно может возникнуть задержка по времени, но это уже от меня не зависит. Европейская банковская структура – хорошо отлаженный механизм, что-то изменить в нем мы просто не в силах. Я сегодня же свяжусь со Швейцарией, и завтра утром деньги уйдут. Можешь не сомневаться.

Удовлетворенный полученным обещанием, Заика криво усмехнулся, на этот раз уже более снисходительно:

– Я знал, к кому обратиться. Бабки тебе доставят через денечек, – пообещал он и добавил: – Хорошо бы использовать один из твоих броневиков.

– Какой разговор. Скажи, куда и когда подъехать, – охотно согласился Гладышев.

– А вообще-то не нужно, – с минуту поразмыслив, отказался от первоначального плана Заика, – мои пацаны сами доставят. Только надо сделать все так, чтобы даже они не догадались о содержимом чемоданов.

– Не доверяешь им, что ли? – Банкир удивленно уставился на Ступнина, вопросительно вздернув брови.

Тот нервно теребил огромный перстень на безымянном пальце левой руки.

– Почему не доверяю? – вопросом на вопрос ответил Заика. – Не хочу лишнего шума. Сам понимаешь – что знают трое, знает и свинья, – говорящий вольно перефразировал известную поговорку.

Гладышев улыбнулся, давая понять собеседнику, что ему в общем-то все равно. Вслух он произнес:

– Твое дело. Делай как лучше, тебе видней. В конце концов – мое дело маленькое. Сам понимаешь.

В этот момент открылась дверь, ведущая в приемную, и на пороге появилась женщина средних лет, подменившая отпущенную секретаршу, с подносом в руках. Поставив перед президентом банка и его гостем по чашечке дымящегося ароматного кофе и тарелку с бутербродами, она поспешно удалилась.

Сделав маленький глоток душистого напитка, Заика поморщился.

– У, е-мое, обжег язык, – поставив чашку на блюдце, он поднялся. – Ладно, я поеду. Спасибо за кофе, и не забудь о нашем разговоре.

– Не забуду, – пообещал Гладышев, также приподнимаясь со своего места и пожимая протянутую руку, – до встречи.

Уже в дверях Ступнин обернулся и с похабной улыбочкой произнес:

– А секретаршу я бы на твоем месте обязательно трахнул. У нее такая аппетитная задница…

– Одобряю, но у меня свои принципы, – серьезно ответил банкир.

– Но у меня-то их нет, – возразил Заика и пискляво захохотал, закрывая за собой дверь.

Когда шаги недавнего посетителя мягко растворились в ковролиновом покрытии коридора, Гладышев вернулся на свое место. Поставив локти на крышку стола, он устало обхватил ладонями голову и протяжно вздохнул.

На столе у полковника Шароева громко зазвонил телефон внутренней связи.

Обернувшись к аппарату, хозяин кабинета не торопясь снял трубку и устало произнес:

– Шароев, слушаю.

– Привет, Олег Александрович. Это тебя генерал Тельников беспокоит, – раздался из динамике уверенный голос.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – отозвался полковник.

– Зайди ко мне, – скорее приказал, чем попросил звонивший, – и прихвати своего Тимошина.

Шароев раздраженно нахмурился и взглянул на наручные часы.

– Через десять минут будем, – ответил он и положил трубку на рычаг.

Предстоящее совещание у генерала не сулило полковнику ничего хорошего. Он без труда догадался, о чем пойдет речь.

Недавнее происшествие на улице Сосновой черным пятном легло на всю его карьеру. Наверняка досталось и самому генералу.

Войдя в кабинет начальника управления, Шароев с Тимошиным нерешительно замерли у порога.

– Разрешите, товарищ генерал, – несмело спросил полковник.

– Входите, – пригласил Тельников, – присаживайтесь.

Довольно долго царило напряженное молчание – теперь у полковника Шароева не осталось и тени сомнения по поводу их вызова.

Приблизившись вплотную к подчиненным, генерал неопределенно спросил:

– Ну? Что скажете?

– Обосрались, товарищ генерал, – за двоих ответил майор Тимошин.

– Это я знаю, – уныло протянул Тельников, – а что еще?

Присутствующие угнетенно молчали.

Полковник нервно теребил обшлаг пиджака, не решаясь посмотреть в лицо начальнику.

– Вы мне расскажите, как угробили четверых опытных оперативников, а еще троих отправили в реанимацию. – Теряя терпение, генерал почти перешел на крик: – Про то, как просрали килограмм чистейшего кокаина, взятого напрокат в МУРе. Расскажите еще, как вам геройски удалось захватить пять трупов бандитов, которых не только посадить, но и допросить невозможно. И, конечно, было бы любопытно послушать о достигнутых результатах в выявлении источников утечки информации. Что вы молчите, Олег Александрович?

Некоторые начальники при любых обстоятельствах – будь то благодарность или отчаянный разнос – обращаются к подчиненным по имени-отчеству. К таким людям принадлежал и генерал Тельников.

Подняв глаза на шефа, Шароев тихим, но твердым голосом сказал:

– Товарищ генерал, я готов взять на себя всю ответственность по провалу операции.

– А она и так целиком лежит на вас, – произнес начальник управления. – Сам, – говорящий указал пальцем в потолок, – пытался поднять вопрос о вашем несоответствии должности и халатном отношении. Мне едва удалось его переубедить. И говорю я это не для того, чтобы казаться в ваших глазах лучше, чем я есть на самом деле, а чтобы вы поняли, как далеко и серьезно все зашло.

Я удивляюсь, почему наша сварливая пресса еще не подняла шумиху, ограничившись несколькими колкими статьями по этому поводу. Но страшит меня вовсе не галдеж и болтовня газетчиков. Куда большую опасность таит в себе настрой общественного мнения.

– Я понимаю, – ответил Шароев устало.

– Что вы понимаете? – Генерал вопросительно уставился на полковника. – Это не просто несчастный случай. Случалось, и раньше наши сотрудники гибли при исполнении служебного долга. Но в данном случае – это формальное признание собственной некомпетентности. Если информация просочится наверх, в Кремле поднимется шум. Наши правители всегда скоры на расправу, им захочется крови, нашей с вами крови, это вы понимаете?

– Да, да, – уныло произнес полковник, внутренне содрогаясь от мысли о возможных последствиях недавнего инцидента.

Смерть нескольких человек меньше заботила Шароева, чем вопрос о собственной безопасности и карьере. Все в его голове перепуталось. Он не мог вымолвить ни слова и не расслышал обращенного к нему вопроса.

– …Олег Александрович, да вы не слушаете меня? – Тельников пристально уставился на подчиненного. – Вам плохо? Может, вызвать врача?

– Нет, – ответил полковник, – врача не надо, хотя мне действительно нехорошо.

Генерал прошел к стоящему в углу холодильнику и извлек из него бутылку минеральной воды и пузырек с лекарством. Отсчитав несколько капель в стакан, он протянул его Шароеву со словами:

– Выпейте. Вам станет полегче.

Выпив лекарство, полковник поморщился и с благодарностью произнес:

– Спасибо, товарищ генерал. Извините, но я в самом деле прослушал вопрос.

– Я спросил, – повторил Тельников, – что вы собираетесь предпринять в дальнейшем?

– Разрешите мне, товарищ генерал, – майор Тимошин пришел на помощь своему непосредственному начальнику, – у нас с полковником Шароевым есть кое-какие соображения на этот счет.

Начальник управления вопросительно уставился на говорящего, собираясь с готовностью выслушать все, что тот предложит. Между тем майор продолжил:

– Мы полагаем, единственно правильным в сложившейся ситуации будет, – он взглянул на Шароева, будто искал поддержки, и, не найдя ее, договорил: – будет арест Зеленцова.

– Что вы собираетесь ему предъявить? – спросил генерал. – Или хотите действовать по опыту прошлых лет: был бы человек, а статья найдется?

– Мы можем задержать его в соответствии с указом президента Российской Федерации о борьбе с организованной преступностью, на тридцать суток, – ответил майор, – и попытаться выбить из него признание милицейскими методами.

– Майор, – резко сказал Тельников, – вы мне этого не говорили, а я не слышал. Однако результаты нужны, просто необходимы. И чем быстрее, тем лучше. Поэтому читайте между строк.

– Я вас понял, товарищ генерал, – улыбнулся Тимошин понимающе.

– Ну что ж, господа офицеры, – Тельников не любил этого нового, а скорее старого слова и использовал его исключительно иронически, – вы свободны. Жду от вас результатов.

Шароев с Тимошиным встали и, попрощавшись, вышли из кабинета шефа.

В коридоре полковник, взяв майора за локоть, развернул лицом к себе. Одарив подчиненного благодарным взглядом, он проникновенным голосом произнес:

– Спасибо, Володя, – впервые за долгие годы совместной службы он назвал Тимошина по имени.

– Все нормально, Олег Александрович, – улыбнулся майор и зашагал дальше.

Идя вслед за ним, Шароев невольно позавидовал его относительной молодости и оптимизму. Хотя разница между ними была не больше десяти лет, полковник ощутил себя старым, немощным и ненужным.

Красный от напряжения, обливаясь потом, Паша из последних сил пытался побить свой собственный рекорд в выжимании штанги весом в сто пятьдесят килограммов. Мышцы вздулись огромными буграми по всему телу, шея напряглась, под кожей синими жгутами переплелись набухшие вены.