Текст книги "Ставка на бандитов"

Автор книги: Виктор Доренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Пахан, – попытался вставить слово Музыкант, – так ведь не у блатного брали…

– Тем более крохоборство, – перебил его вор, – или ты не догоняешь, что долг придется отдавать? А теперь Игорь может и не взять «капустой», а попросить об одолжении – имеет право. И нам с тобой волей-неволей придется это одолжение рассматривать как приказ. Надеюсь, до этого не дойдет. Теперь догоняешь?

– Ну так что нам делать, – обескураженно спросил Бур, – попытаться в обрат крутануть?

– Думай. Башка тебе для чего дана, чтобы картуз носить да берлять ею? – Монах отвернулся, не желая обсуждать эту тему дальше.

В салоне автомобиля зависла гнетущая тишина. Слышалось только шуршание шин по асфальту да свист ветра, влетающего в полуоткрытое окно.

Наконец Музыкант решился прервать затянувшееся молчание. На миг оторвавшись от дороги, он бросил на Фомина мимолетный взгляд и произнес:

– Пахан, в натуре, не в кипиш, ну вернем мы банкиру лавэ. В конце концов, не «динамо» же мы решили ему прокрутить? Сядем с Буром в поезд Москва – Владивосток и раскатаем на двоих парочку богатых фраеров. Или на крайняк обнесем три-четыре хаты. А сейчас столько жирных жлобов развелось, их выставлять – одно удовольствие.

– Можно с гопниками на юга прокатиться, – поддержал друга Бур, – там недельку погастролируем и настрижем «капусты» на две такие лайбы. Выйдем с Гладышевым по нулям еще до того, как он с больнички выкатит.

– А потом мне дачки вам собирать на отсидку, – пробурчал законник, – хотя мне не в падлу грев вам возить, только вы подумали о том, с кем я потом останусь? Сиплому еще два года зону топтать, цистерну баланды выхлебать, Куш вообще загрузился на пятерку, а Бесу самому впору в законе становиться – он уже почти год, как в Сибири на «строгаче» масть держит. Мне что, одному это говно хавать или с «апельсинами», – конечно же, Монах имел в виду не южный фрукт, а вора-скороспелку Дюка, – в подельниках быть? Так я лучше на этап в столыпинском вагончике пойду. Тоже мне, скокари выискались.

Переведя дух, Фомин понял, что слегка пережал, поэтому поспешил добавить уже более спокойным тоном:

– Ладно, я вас не гружу и не наезжаю на вас. В конце концов, вы такие же воры, как и я. Только вот форсу в вас что-то многовато. Любите вы понты заколотить. Спишем этот прикуп на «незнайку», – пахан имел в виду незнание ситуации. – С Игорем я перетру и тему закрою. Рассчитаемся с ним погодя. Но чтобы больше такого не повторялось.

Приятели понуро молчали, радуясь, что на этот раз все обошлось. Они понимали: пахан прав, но считали на данный момент свой поступок хотя и неправильным, но вполне оправданным.

Между тем «мерседес» выехал на Профсоюзную улицу, минуя район Черемушек. Авторитет вдруг сообразил, что не знает, куда они едут.

Как бы между делом он спросил, обращаясь к Музыканту:

– Сашок, а куда мы прем? Что-то я не помню, разве у нас здесь есть дела?

– А я совсем забыл тебе сказать, – отозвался Музыка. – Шило просил навестить его сестру. У нее сегодня день рождения, надо передать подарок.

– А от нас подарок приготовил? – Фомин спрашивал просто так, заранее зная ответ.

Музыкант, не отводя взгляда от дороги, слегка наклонился, протягивая руку к бардачку. Нажав кнопку и откинув крышку, он извлек оттуда красную коробочку с духами, упакованную в прозрачный целлофан.

Захлопнув бардачок, он произнес:

– А шампанское и цветы купим по дороге. – Повернувшись к сидящему сзади Буру, Музыка спросил: – Рома, ты как будто знаешь, где эта улица?

– Академика Пилюгина, что ли? Знаю. У метро «Новые Черемушки» свернешь сразу направо, на Гарибальди, а потом, после кинотеатра «Черемушки», налево. Там уж сам смотри.

Музыкант, не отрываясь от баранки, кивнул.

Вскоре приятели уже входили в подъезд пятиэтажного дома. Еще на площадке первого этажа они услышали громкую музыку и звонкие женские голоса.

Дверь скромной двухкомнатной «хрущевки» оказалась не только незапертой, но, наоборот, распахнутой настежь. За длинным, празднично накрытым столом сидела разношерстная компания, в основном женщины, старшей из них едва ли исполнилось больше двадцати пяти.

Единственный мужчина, присутствующий здесь, – субтильного вида человек лет пятидесяти с водруженными на нос очками и взъерошенной, как у воробья, шевелюрой, одетый в строгий костюм черного цвета и синий в белый горошек галстук-бабочку, придававший ему сходство с опереточным героем.

Девушка во главе стола, по-видимому, и являлась именинницей – сестрой Шила. Заметив нежданных гостей, она замерла с фужером в руке.

Заметив ее жест, остальные обернулись к входной двери и на миг прекратили все разговоры. Только продолжал истошно вопить магнитофон, пока одна из девушек, нажав на кнопку, не прервала извержение звуков.

В воцарившейся тишине прозвучал низкий голос Бура:

– Здравствуйте. У кого здесь день рождения? Признавайтесь.

Невольно взгляды пирующих обернулись к девушке, так и не выпустившей из рук хрустальный бокал. Теперь лица всех гостей казались слегка встревоженными, даже испуганными.

Обладатель галстука-бабочки еле слышным шепотом попытался задать вопрос:

– А вы, собственно… – окончания фразы никто не расслышал, так как Бур, окинув того быстрым взглядом, переспросил:

– Что?

– Ничего, – поспешно ответил мужчина, уткнувшись в фигурный узор на залитой вином скатерти.

Тем не менее Бур во второй раз задал первоначальный вопрос:

– Так у кого же из вас день рождения? – Его взгляд остановился на имениннице.

Девушка медленно поднялась из-за стола, обнаружив высокий рост и стройную фигурку, обтянутую в плотно облегающее желтое платье с черными бутонами роз.

Привычным жестом поправив опустившуюся на лоб челку ярко-рыжих волос, она несмело произнесла:

– У меня.

Монах сразу понял, какое смятение в ряды веселящейся компании внес их неожиданный визит. Доброжелательно улыбнувшись, он сказал:

– Незваный гость – хуже татарина. Мы друзья вашего брата. А вы, значит, и есть Наташа…

Именинница слегка оживилась и улыбнулась в ответ. Только сейчас она заметила в руках у вновь прибывших огромный букет алых роз и две небольшие коробочки.

Выйдя к гостям, она приняла поздравления. Музыкант, поочередно вручая ей подарки, перечислял:

– Это от Шила, то есть я хотел сказать от Бориса, – он по привычке назвал кличку приятеля, но вовремя поправился, – а это от нас.

– Спасибо, – просто ответила девушка и добавила, – присаживайтесь к столу.

– Да мы на минутку, – возразил сначала Бур, но, окинув оценивающим взглядом столь приятное общество, согласился: – Если вы так настаиваете, почему не присесть? Правильно я говорю, Валера?

– Точно, – улыбнулся Фомин, без труда разобравшись в истинных причинах, побудивших товарища переменить первоначальное решение. Бросив многозначительный взгляд на Бура, авторитет добавил: – Невозможно отказать таким приятным дамам.

Девушки слегка засуетились. Кто поправлял прическу, кто смотрелся в зеркало, а одна, бросая в сторону мужчин кокетливые взгляды, подкрашивала губы.

Примерно через полчаса все уже перезнакомились. Вновь зазвучала музыка, посыпались тосты в честь именинницы. Время от времени, разбиваясь на маленькие группки, гости выходили покурить на балкон, хотя хозяйка настойчиво протестовала:

– Да боже мой, что вы ходите, дымите здесь.

Воспользовавшись одной из таких пауз, Монах обратился к Буру со словами:

– Рома, сходи вниз, отправь пацанов. Чего им зря париться в машине? Пусть едут домой.

Подручный утвердительно кивнул и пошел выполнять распоряжение.

Когда за окном сгустились вечерние сумерки, присутствующие были изрядно навеселе.

Одна из девиц, крашеная блондинка с сильно подведенными ресницами, в короткой узкой юбочке, сверкая белизной крутых бедер, плотно приклеилась к Музыканту. Положив руки на плечи мужчины, она что-то яростно пыталась втолковать тому.

В магнитофоне закончилась кассета, и в наступившей внезапно тишине прозвучало громкое требование крашеной блондинки, обращавшейся к Музыке:

– Ну поехали покатаемся, Саша. Обещаю, ты не пожалеешь.

Все обернулись на голос и уставились на парочку. Музыкант смутился, но быстро взял. себя руки:

– Ладно, пойдем, дам тебе прокатиться, только я в машину не сяду. Поедешь одна.

– Хорошо, – обрадовалась девушка и добавила: – Я тебя даже поцелую.

Гости заулыбались, а уже через секунду вернулись каждый к своим делам.

Выходя из подъезда, Музыкант на ходу отключил сигнализацию и протянул ключи большегрудой блондинке:

– Сама сможешь завести? – спросил он.

– Конечно, – поспешно отозвалась девушка, – не волнуйся. Я до конца дома и обратно. Но только потом ты меня прокатишь с ветерком. И мы с тобой где-нибудь уединимся.

– Хорошо, – пообещал Музыкант.

Слегка пошатываясь, она грациозно, насколько позволяло количество съеденного и выпитого, подошла к машине. Захлопнув дверцу, девушка вставила ключ в замок зажигания. Мотор мерно заработал – Музыка с улыбкой наблюдал эту сцену.

И вдруг грянул взрыв, оторвавший «мерседес» от земли. Ослепленный вспышкой, Музыкант влетел обратно в подъезд, подхваченный силой взрывной волны. Последнее, что он запомнил, – это миловидное личико в обрамлении коротких белокурых волос и звук бьющегося стекла, дальше наступила беспроглядная мгла…

ГЛАВА 10

У фигурных металлических ворот особняка остановилось салатового цвета такси. Из него вылез низкорослый крепыш и направился к стеклянной сторожке.

Навстречу приехавшему вышел высокий парень в спортивном костюме, под которым отчетливо просматривались очертания бронежилета.

Из-под распахнутой полы куртки торчала рукоять пистолета, висящего в наплечной кобуре.

Когда прибывший оказался в ярком световом пятне от мощного прожектора и его не представляло труда рассмотреть, сурового вида охранник сразу расслабился и приветливо произнес:

– Здорово, Грыжа. А я думаю, кто это на моторе разъезжает в такое позднее время?

Не отвечая на приветствие, крепыш протиснулся в узкий зазор калитки и спросил:

– Шеф на месте?

– А куда ему деться? – сказал высокий парень. – Он как с этой Светкой начал жить, так вообще никуда ночью не выезжает. Если только с ней в кабак прокатиться, да и то редко.

– Окатыша не было? – Грыжа пристально посмотрел на охранника.

– Нет, – ответил тот, только сейчас заметив на лице приятеля странное выражение. – А что случилось? Ты чего без тачки или в ремонт загнал?

– Ага, загнал. И не скоро заберу назад, – отмахнулся коротышка, – ты лучше позвони Паше и скажи, что мне срочно нужен пахан.

Не задавая больше вопросов, охранник прошел в сторожку и набрал какой-то номер. Когда ему ответили, он попросил, не представляясь и не здороваясь:

– Позови Пашу, – на несколько минут воцарилось молчание, а затем звонивший произнес в трубку: – Паша, тут Грыжа приехал. Нет. Нет. Никого больше. На такси. Один. Хорошо.

Вернувшись к воротам, охранник бросил ожидающему:

– Дуй в бильярдную, знаешь где?

В ответ Грыжа молча кивнул и зашагал по дорожке, слегка размахивая кожаным чемоданчиком.

Несмотря на очень поздний час, двор особняка ярко освещался фонарями и юпитерами – почти как на телестудии.

Кое-где на столбах были установлены миниатюрные видеокамеры, замаскированные так, чтобы непосвященный не догадался об их присутствии.

Грыжа в числе немногих отлично знал, что за ним внимательно следят охранники Дюка, сидя у многочисленных мониторов в специально оборудованной для этого комнате. От этого его охватило неприятное чувство, как будто он вышел на многолюдную площадь совершенно обнаженным.

Дойдя до двери спортзала, крепыш выбросил недокуренную сигарету и вошел внутрь.

В комнате, куда вошел коротышка, стояло три зеленых бильярдных стола, за ними шла оживленная игра.

У одного из таких столов согнулся гигант Паша, примеряясь кием к очередному шару. Завидев вошедшего, он вполголоса обронил:

– Сейчас, подожди, – и наконец сделал резкий и точный удар, загнав толстый шар в боковую лузу.

– Паша, у меня срочно, – позвал Грыжа помощника Дюка, видя, что тот собирается продолжить партию.

Недовольно поморщившись, гигант передал кий одному из пацанов и прошел в соседнюю комнату, где, кроме небольшого стола и двух кресел, вдоль стен расположились всевозможные полки и шкафчики со спортивным инвентарем.

– Ну чего тебе? – спросил Паша, усаживаясь в кресло.

– Ты помнишь, мы должны были сегодня кинуть лоха на наркоту? Так вот…

Не закончив фразы, коротышка взгромоздил на стол кожаный кейс и, открыв крышку, продемонстрировал содержимое, сопровождая это все комментарием:

– А тот лох вовсе и не лохом оказался, не «бобром», а мусором.

На лице помощника Дюка отразилось неподдельное изумление. Однако он улыбнулся и протянул, глядя на пакетики с наркотиками:

– Мусор так мусор. Главное, товар у нас. И без всяких затрат.

– Да, – спокойно вымолвил Грыжа, внутренне закипая, но стараясь держать себя в руках, – если не считать Костоправа, Додика, Кузьмы, Рыжего и Миколы. В общем, это действительно низкая цена за эту «дурь», потому что можно было бы прибавить еще меня, Окатыша и его пацанов. Но, как видишь, обошлись малой кровью.

С лица гиганта медленно сползла улыбка. Округлив глаза, он спросил:

– Что, их замели?

– Да нет, – все тем же тоном ответил Грыжа, – их просто покрошили в мелкую капусту. Микола с Рыжим вообще ничего не успели понять, им опера по «маслине» в головы всадили. И если бы не Додик с Кузьмой, я бы сейчас не с тобой болтал, а принимал холодный душ в ментовском морге.

Паша обескураженно молчал, пытаясь переварить услышанное. Затем он вспомнил о чем-то и спросил:

– Подожди, а Окатыш где?

– Я сам очень хотел бы это знать, – отозвался коротышка, тяжело опускаясь на стул.

Забыв на миг, что в здании спортзала шеф строго-настрого запретил курить, Грыжа вытащил из кармана пачку «L&M», достал сигарету и глубоко затянулся.

Здоровяк даже не попытался его остановить, понимая, в каком тот находится состоянии.

Выпустив облако сизоватого табачного дыма,

Грыжа принялся в мельчайших подробностях пересказывать события минувшего дня.

Собеседник слушал его не перебивая, лишь однажды, дойдя до того места, когда во двор родильного дома въехал «мерседес» Додика, Паша спросил:

– А Окатыш что, так и не подъехал?

– Нет, – коротко ответил на вопрос Грыжа. – Может, его повязали раньше, а может, он просто зассал?

– Сука, – процедил сквозь зубы амбал и вышел из комнаты.

Вернулся, он с трубкой мобильного телефона в руках.

Дозвонившись до нужного абонента, громила произнес в мембрану микрофона:

– Окатыш, ты дома? – Выслушав короткий ответ, Паша продолжил: – Ну так вот, давай подъезжай сюда, все расскажешь. Не можешь? Машины нет, тогда я за тобой пришлю пацанов. Жди, – закончил разговор гигант и закрыл крышку на трубке.

– Ну, что он говорит? – обратился Грыжа к помощнику Дюка, направлявшемуся в сторону бильярдной.

Остановившись на полпути, Паша бросил:

– Подожди, сейчас расскажу. Русик, – обратился он к играющим за ближайшим столом, – давайте с Вовочкой, берите пацанов и привезите сюда Окатыша. В темпе.

Те положили на стол кий и молча отправились выполнять приказ. Здоровяк же вернулся в кресло и объяснил:

– Пересрал Окатыш. Нес какую-то ахинею, будто его то ли чуть не взяли, то ли чуть не убили – я толком не понял. Говорит, еле ноги унес. А про тебя с пацанами сказал, что вы в кутузке. Прогонял мне, вроде туда прибыл почти полк мусоров и даже с бронетранспортерами.

– А про танки он ничего не сказал? – зло сверкнул глазами Грыжа. – Ну бляденыш, я из него сам кишки выпущу, тварь серливая.

– Пойдем в дом, к Дюку, все ему расскажешь, – уныло предложил Паша, представляя себе реакцию шефа, когда тот узнает о случившемся…

Зеленцов, слушая, как Грыжа во второй раз за этот вечер пересказывает печальные события, произошедшие на Сосновой улице, ни одним жестом не выдал охватившего его волнения.

Сидя на мягком диване, он тупо уставился на говорящего, время от времени поправляя полу роскошного домашнего халата.

Когда говоривший наконец умолк, Дюк неторопливо поднялся со своего места и принялся размеренно вышагивать по комнате, храня выражение абсолютного спокойствия и хладнокровия.

Примостившись на подлокотник кресла, он спросил:

– Что предлагаешь делать с Окатышем?

– Кончать его, суку, паскуду, – резко высказался Грыжа.

– А с тобой что? – Зеленцов больше не скрывал своих чувств. Его лицо перекосила гримаса отчаянной злобы. – Я же тебя предупреждал, чтобы все обошлось без шума. Или ты думаешь, эти наркотики для меня дороже пятерых пацанов?

– Леша, если ты считаешь, что я тоже опаскудился, – тихо промолвил коротышка, – тогда кончай и меня. Или дай мне пистолет, я сам вышибу себе мозги.

– И будет у меня не пять трупов, а шесть, – мрачно констатировал Дюк, – так, по-твоему?

В комнате зависла томительная пауза, ее никто не спешил нарушить. Неожиданно прозвенел звонок телефона в кармане у Паши. Поднеся трубку к уху, он пробасил:

– Да.

– Паша, это Русик, – ответили на том конце, – Окатыш уже смылся. Его старуха говорит, спешно покидал в сумку шмотки и отвалил в неизвестном направлении. Что нам делать?

– Гандон, – выругался верзила в адрес сбежавшего, а потом отдал короткое распоряжение: – Возвращайтесь на базу.

– Что случилось? – спросил у помощника Дюк. – Кого ты так покрыл?

– Окатыш смылся, – сообщил громила и вопросительно уставился на шефа.

Зеленцов вновь принялся расхаживать по комнате. Внезапно он замер и сказал:

– Грыже теперь нужно уехать, лучше за границу. А Окатыша, если он где-нибудь объявится, – живьем зарыть в землю. Паша, – Дюк повернулся к помощнику, – кокаин передашь Заике, а деньги от продажи наркоты – семьям погибших пацанов…

– Сашок, Сашок, очнись, давай, просыпайся, – Бур неистово тряс Музыканта за плечи, пытаясь привести того в чувство.

Музыка с обожженным лицом и разорванной одеждой лежал на цементном полу подъезда. Тут же валялась искореженная взрывом дверь. На полу расплылось кроваво-грязное пятно.

– Бур, перестань его трясти и дергай за тачкой, – распорядился Монах, – быстро.

Роман мелкой рысцой отправился выполнять приказ.

Выскочив на дорогу, он увидел свет мощных галогеновых фар приближающегося автомобиля. Широко расставив руки, Бур преградил машине путь. Противно завизжала резина протекторов, и рядом с Романом остановился темно-красный «ленд-круизер».

Из джипа выскочили два крепких парня и с кулаками двинулись на человека, преградившего им дорогу. Но Бур одним движением выдернул из-за пазухи пистолет.

– Ша, братва, возьмите на полтона ниже, – торопливой скороговоркой произнес Бур, – мне с вами делить нечего. Там у меня корешка ранило, нужна тачка до больницы добраться.

Парни переглянулись, явно не веря рассказу незнакомца. Заметив их замешательство, Бур нетерпеливо добавил:

– Ну давайте, рожайте быстрей. Или отойдите от машины, пока я вам ваши бошки не отстрелил, или поехали вместе.

– Где твой друг? – спросил один из них.

– Вот у этого дома, – Роман указал рукой направление, опуская пистолет.

Двое приятелей проворно вернулись в салон автомобиля и свернули на дорожку, указанную Буром. Затормозив у покореженного «мерседеса», они распахнули заднюю дверь.

Монах громко крикнул:

– Пацаны, помогите мне его донести. – Он поддерживал на весу голову Музыканта, изо рта которого вырывалось хриплое дыхание.

Втроем они аккуратно уложили Музыку на заднее сиденье. Фомин вместе с подоспевшим Буром примостились в тесноватом багажном отсеке. Надсадно взревев, «ленд-круизер» резко сорвался с места.

– Друг, – обратился Монах к сидящему за рулем, – давай до ближайшей больнички.

– А где здесь ближайшая? – спросил тот.

Бур, задумавшись на секунду, сказал:

– Здесь на Профсоюзной есть детская больница. Но боюсь, нас там не примут, давай лучше на Вавилова, там травматология.

Минут через семь отчаянной гонки красный джип остановился у травмопункта. Бур с двумя парнями аккуратно вытащили Музыканта из автомобиля и внесли в медицинское учреждение.

Навстречу им вышел молодой врач, мгновенно оценив обстановку, он принялся отдавать лаконичные распоряжения двум медсестрам и высокому санитару:

– Раненого в операционную. Обработать раны, а я сейчас подойду, – договорив, врач скрылся в одной из комнат.

Через минуту он вернулся в коридор в сопровождении широкоплечего гиганта в белом халате с заспанным лицом.

– Любезный, – обратился к молодому травматологу Бур, – сделай так, чтобы мой друг жил, и тогда ты навсегда бросишь работу. Пахать за тебя стану я.

Серьезность данного обещания не вызывала никаких сомнений.

Врач, не решаясь делать преждевременные выводы, неопределенно произнес:

– Постараюсь. Но сами понимаете – мы ведь не боги.

Проследив, как за вышедшими медиками закрылась дверь операционной, Монах с Буром уныло опустились на кушетку и стали ждать. Больше они ничем не могли помочь Музыканту. Остальное зависело от людей, находящихся по другую сторону стены.

Прошло больше часа. Наконец распахнулась дверь, выкрашенная белой масляной краской, и на пороге появился доктор. Его красное от перенапряжения лицо покрылось крупными капельками пота. На ходу доставая из кармана брюк пачку сигарет и прозрачную одноразовую зажигалку, он с наслаждением затянулся.

Остановившись напротив Бура, врач, весело улыбаясь, сказал:

– Ну что, я могу завтра увольняться? – Не дожидаясь ответа, он веско добавил: – С вашим другом все будет хорошо.

Резко вскочив с места, Роман порывисто обнял травматолога за плечи.

– Спасибо, друг. Вот, возьми, – Бур достал из кармана смятую пачку денег и протянул ее врачу. – Извини, но больше нет.

Вежливо отстранив предлагаемую сумму, молодой доктор вымолвил:

– Неужели ты думаешь, я за деньги старался? – В вопросе прозвучал неприкрытый укор. – Спасибо, конечно, но если хочешь сделать мне приятное, купи лучше бутылку водки.

Роман повторил попытку вручить травматологу деньги, однако его жестом остановил Монах, при этом сказав:

– Тормозни, Бур, и спрячь «капусту». Или не догоняешь? Видать, еще не все в этом сучьем мире жлобы и крохоборы, и нормальные люди, слава Богу, пока остались. Лучше дуй в ближайший киоск, скупи у них всю водку и закуску и подгоняй сюда.

Подручный пулей выскочил на улицу, бросив на ходу:

– Я мигом.

Фомин, пристально посмотрев в глаза врачу, проникновенно произнес:

– Если когда-нибудь у тебя возникнут какие-либо проблемы и я смогу их решить – обращайся. Меня зовут Валера, – запоздало представился Монах.

– Юра, – протянул руку врач, – очень приятно.

Только сейчас Фомин начал переваривать события последних часов. На фоне ранения Музыканта все забыли о взрыве. А ведь он предназначался авторитету…

Мысль об этом острой болью вонзилась в сердце.

Вновь возник вопрос: кому нужна его смерть?

Кто так упорно добивается своей цели?

Как положить всему конец?

В который раз Монах задавал себе вопросы и не находил на них ответов…