Текст книги "Ставка на бандитов"

Автор книги: Виктор Доренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 18

Стародубцев, опустив ствол пистолета, с любопытством уставился на прибывшего.

– Ну?

Сеня, подойдя к Вадиму, произнес:

– Это я тебе звонил. Я знаю, кто убил твоего брата Сережу.

– Я тоже знаю, – медленно ответил Стародубцев, прищурившись и коротким кивком головы указав на Монаха: – Вот он.

– Нет, – молодой человек отрицательно покачал головой. – Он здесь ни при чем.

Фомин, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого, пытаясь разобраться, что же в конце концов происходит.

– Тогда кто? – спросил Вадим. – Или ты приехал сказать, что это не он, а того, кто действительно виноват, мол, ищите сами? Так, что ли?

– Нет, – во второй раз повторил Сеня и, глядя прямо в глаза собеседнику, тихо сказал: – Твоего брата убил я по приказу Заики.

Лицо Стародубцева перекосилось от услышанного, и он, побагровев, переспросил:

– Заики? Ты? И ты так спокойно об этом говоришь, будто ждешь от меня Нобелевской премии?

Человек в черном молчал, открыто глядя на Вадима.

Тот продолжал задавать вопросы:

– Как ты докажешь, что это правда, что ты не один из людей Монаха, поспешившего подставиться за своего пахана?

– Привези Заику, я скажу ему это в глаза, – ответил Сеня.

Стародубцев пренебрежительно рассмеялся и коротко бросил:

– Твое слово против слова Заики для меня ничего не значит. Эх ты, молодой герой, придумал бы что получше.

Молодой человек задумался, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, а затем попросил:

– Дай мне телефон, но только такой, чтобы ты мог все слышать, и я позвоню Заике. Он считает меня мертвым, потому что сам в меня стрелял. Кстати, он мне сообщил, что хочет навести тебя на Монаха, так как две мои попытки разделаться с ним, – говорящий указал на авторитета, – не удались.

– Хорошо, – кивнул Вадим и обернулся к одному из своих подручных, – принесите из дома радиотелефон.

Через минуту Сеня набирал номер Ступнина, а Стародубцев приник к динамику параллельного аппарата.

После продолжительных гудков на другом конце провода послышался сонный голос Заики:

– Да, – недовольно сказал он, – кому там не спится?

– Здорово, Саша, – поприветствовал молодой человек недавнего заказчика. – Это Сеня. Узнал?

Мгновение в динамике слышалось только мерное сопение опешившего Ступнина.

Затем писклявый голос протянул:

– Сеня, а как же… ты где? Подожди, какой Сеня? – наверняка Заике показалось, будто он еще спит и ему снится сон.

Киллер развеял его иллюзии:

– Тот самый Сеня, который по твоему заказу застрелил брата Вадима, чтобы ты мог спокойно натравить его на Монаха, как цепного пса. Тот самый Сеня, которого ты пытался убить в Строгино. Но, на мое счастье, ложкой ты владеешь лучше, чем пистолетом. А теперь слушай сюда, – интонации в голосе молодого человека приобрели угрожающий оттенок. – Я специально вернулся с того света за тобой, поэтому собирайся.

– Что ты намерен предпринять? – в вопросе прозвучал неприкрытый испуг.

– Я свяжусь с Вадимом и все ему расскажу, – ответил киллер.

Неожиданно для всех Заика рассмеялся и противным голосом произнес в трубку:

– Сеня, не валяй дурака. Запомни, если ты действительно решишься на это, тебе придется убеждать Стародубцева лично, а не по телефону, то есть рисковать своей шкурой. Да и я никогда не признаюсь в том, что приказал кончить того щенка, – говорящий перевел дух и продолжил, пытаясь говорить более убедительно. – Давай договоримся так: завтра я оставлю в камере хранения на Киевском вокзале кейс с сотней штук «зелени»; ты берешь деньги, и мы с тобой расстаемся навсегда. Номер ячейки сообщу потом. Идет?

Стародубцев взглядом приказал прекратить разговор. Сеня с готовностью положил трубку.

Какое-то время все молча смотрели друг на друга. Каждый по-своему осмысливал происходящее.

В голове у Вадима мелькнула странная мысль – в нем просыпалось подсознательное уважение к этим людям, готовым рисковать своей жизнью ради жизни других.

Ну, Монах понятно – тут ведь любовь. Хотя Стародубцев опять спросил себя: а смог бы и он так? Из-за любимой женщины отдать самое ценное – жизнь? На свете много женщин, а жизнь одна. Пока ответа на этот вопрос он не нашел.

Вслух же Стародубцев мрачно произнес, обращаясь к человеку в черном:

– С Монахом все ясно, а ты зачем полез в петлю? Если на что-то надеешься, вынужден тебя разочаровать – милости не жди.

Сеня устало посмотрел в глаза собеседнику и промолвил:

– Не в твоей власти казнить меня или миловать. Только я могу решить для себя – жить мне или умереть. Свой приговор я уже давно подписал и без промедления привел бы в действие, если бы не эта мразь.

Услышав сказанное, Вадим как-то весь ссутулился, сжался, как будто став меньше ростом, и сказал, обернувшись к Фомину:

– Монах, прости меня, я был не прав, – Стародубцеву казалось, что это говорит не он, совсем не те слова произносил он еще несколько минут назад. – Ты выполнишь данное тобой обещание и вернешься к девчонкам. Тебя немедленно отвезут.

Авторитет, презрительно уставившись на Вадима, презрительно сказал:

– Мы с тобой не в том возрасте и не в том положении, чтобы, как нашкодившие школьники, просить прощения. – Неожиданно голос пахана стал резким и злым. – Я тебя не смогу простить при всем моем желании. Но даже если это когда-нибудь и случится, тебя не простят мои друзья. Они попытаются тебя достать – рано или поздно, но это произойдет.

Низко склонив голову, Стародубцев ответил:

– Пусть будет так. Только дай мне время разобраться с этим негодяем. У меня больше причин разделаться с ним, чем у любого из вас.

– Хорошо, – хладнокровно бросил Монах, направляясь к ожидавшему его автомобилю.

Неожиданно Фомин замер на полдороге и порывисто вернулся назад. Вплотную приблизившись к Вадиму, прошептал очень тихо, чтобы мог расслышать только он:

– Нам будет тесно под одним небом. Вот тебе мой совет – уезжай, и подальше. Вообще из страны уезжай. Я обещаю, что никогда не стану тебя искать. Послушай добрый совет злейшего врага.

В ответ Стародубцев устало кивнул головой, не произнеся ни слова.

Окинув собеседника острым, как сталь клинка, взглядом, Монах круто развернулся и зашагал в сторону калитки. В следующую секунду хлопнула закрывшаяся дверь белой «девятки», и автомобиль растаял в ночной тьме…

После прерванного разговора Ступнин никак не мог заснуть. Он снова и снова прокручивал в памяти подробности недавней беседы.

Из головы не шла угроза так некстати ожившего киллера. Что и говорить, к такому повороту Заика не был готов. Надо срочно принимать какие-то меры, но какие именно, коротышка не знал.

Вначале он решил тут же сорваться и бежать куда подальше, но, поразмыслив, Ступнин подумал, что до утра ему ничего не угрожает. Да и на площадке круглосуточно дежурят двое охранников. Успокоив себя, Заика перевернулся на бок и сладко заснул.

Между тем у металлической пуленепробиваемой двери квартиры Ступнина, развалясь на мягком кожаном диванчике и покуривая дорогие сигареты, вяло переговаривались между собой двое крепких парней.

Один из них, плотно сбитый крепыш невысокого роста со сломанным носом, выдававшим в нем бывшего боксера, обратился к приятелю:

– Вот сидим мы тут, а какого черта, спрашивается? Какой дурак полезет сюда?

Второй охранник представлял собой полную противоположность товарищу: высокий рост, широкие плечи, длинные мускулистые руки; лицо можно даже назвать приятным, если бы не его неестественная продолговатость, придававшая всему облику парня несколько дебильный вид.

Посмотрев на приятеля отсутствующим взором, высокий охранник безразлично протянул:

– А мне все равно. Что здесь ничего не делать, что там, – причем где там, он наверняка не знал.

– Ну, не скажи, Сашок, – парень со сломанным носом криво ухмыльнулся, – что тебе лучше, здесь сидеть, глядя в заплеванный пол подъезда, или с какой-нибудь лярвой в теплой постельке покувыркаться?

На лице дебила застыла мечтательная улыбка. Отбросив окурок, он сказал, растягивая слова:

– Да, сейчас бы к телкам, ну, или их сюда…

Сашок не успел договорить, как раздался шум остановившейся на этаже кабины лифта, автоматические двери разъехались в стороны, и перед охранниками возникла стройная фигура белокурой красотки.

Оказавшись на лестничной площадке лицом к лицу с незнакомыми парнями, девушка на какой-то миг оробела, но, быстро взяв себя в руки, растянула свой сексапильный ротик в многообещающей минетной улыбке.

– Мальчики, – неожиданно вульгарным голосом вымолвила она, – а Сашок Ступнин здесь живет? – Шикарная блондинка жестом указала на бронированную дверь и сообщила как само собой разумеющееся: – Я обещала сегодня к нему заскочить.

Охранники невольно посмотрели на часы, стрелки которых показывали четыре часа ночи. Боксер, окинув оценивающим взглядом неожиданную гостью, спросил:

– Извините, а по какому поводу?

– А ни по какому, – девушка привычным жестом подтянула колготки, при этом высоко задрав юбку и обнажив стройные ноги.

Наблюдая за тем, как охранники буквально раздевали ее глазами, она закончила:

– Просто мы с Сашей договаривались, что я привезу ему новую девочку.

– Ты что – бандерша? – удивился высокий.

– Угу, – блондинка уже нажимала кнопку вызова лифта.

Поняв, что через секунду девушка исчезнет так же неожиданно, как и появилась, охранники почти одновременно вскочили на ноги, и низкорослый сказал:

– Подожди. А почем у тебя девочки?

– По деньгам, – бандерша лукаво улыбнулась и уже серьезно добавила: – Если по-быстрому у нас в машине, то по стольнику баксов, ну а если на всю ночь – тогда по пятьсот.

Охранники переглянулись; с одной стороны, соблазн был велик, но с другой – опасно покидать пост.

– Ну, вы будете думать или как? – Блондинка вопросительно уставилась на парней.

– Согласны по-быстрому, – за двоих ответил боксер, многозначительно посмотрев на товарища, и вошел в кабину лифта, увлекая за собой напарника.

Когда приятели оказались на площадке первого этажа, то, к своему удивлению, обнаружили, что девушка не спешит за ними. В следующий миг на головы охранников обрушились мощные удары резиновых ментовских дубинок, и они бесформенными тюками рухнули на цементный пол.

Из непроницаемой темноты подъезда возникла высокая фигура Стародубцева. Отстранив блондинку в сторону, он шагнул в тесное пространство кабины, за ним следовали двое парней. У двери квартиры Ступнина крутился невысокий паренек, этакий живчик с постоянно бегающими из стороны в сторону глазами.

– Ну что? – спросил Вадим у живчика.

– Голый Вася, – вполголоса отозвался тот, – здесь или взрывчатка направленного действия нужна, или тепловозный домкрат. Отмычками я уже попробовал, но он, – парень кивнул в сторону сейфообразной двери Заики, – наверное, на засов закрылся.

– А если через окно? – Стародубцев нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Может, попробуешь?

– Уже смотрел, – недовольно ответил живчик, – не смогу, подобраться неоткуда. Тут хитростью надо, а не нахрапом.

– Хитростью, – глаза Вадима превратились в две узенькие щелочки, – что ж, давай хитростью. Женя, – Стародубцев обернулся к одному из сопровождающих, – приведите в чувство козликов-охранников и тащите сюда, а заодно прихватите и киллера.

Когда один из парней скрылся в темном проеме лестничной клетки, другой произнес, обращаясь к шефу:

– Вадим, может, не будем здесь маячить, а то у Заики вон камера домофона, – говорящий указал на слепой зрачок небольшой видеокамеры с переговорным устройством. – Пойдем-ка лучше на лестницу.

– Правильно, – поддержал живчик и от себя добавил: – И лифтом не надо бы пользоваться, от него столько шума…

Ни слова не сказав, Вадим вышел на лестничную клетку, собеседники последовали за ним. Минут пятнадцать длилось нервное ожидание, наконец появились телохранители Заики в сопровождении двух парней с пистолетами в руках.

Под глазами у долговязого охранника набухли темные мешки, а боксер выглядел так, словно выстоял двенадцать раундов на профессиональном ринге.

Стародубцев, окинув их презрительным взглядом, сказал:

– Поможете мне, я оставлю вас в покое, нет, – Вадим выдержал многозначительную паузу, – пойдете вслед за Заикой.

Несмотря на дебильное выражение лица, длинный охранник соображал быстрее своего приятеля и с готовностью ответил:

– Вадим, мы сделаем все, что скажешь.

– Только не надо было нас по башке шарахать, – обиделся низкорослый крепыш, – свои как-никак, могли бы и договориться.

– Ладно, – прервал его стенания Стародубцев, – слушайте…

Ступнин проснулся от назойливой трели дверного звонка. Открыв глаза, он долго не мог ничего понять. Наконец Заика лениво приподнялся и сонно уставился на монитор домофона. В считанные секунды остатки сна покинули его от представшей его взору картины: телохранители поддерживали под мышки бессознательное тело Сени.

На ходу набрасывая на свое тщедушное тело расшитый драконами халат, Ступнин порывисто бросился к двери и принялся отпирать замки. Распахнув дверь, он очень удивился: Сеня, мгновение назад казавшийся в бессознательном состоянии, смотрел на него прямым, абсолютно трезвым взглядом.

– Вот, – произнес боксер, – крутился тут.

– Говорил тебе, не попадайся мне на глаза, – Заика не скрывал своей радости по поводу неожиданной встречи. – А ты, дурачок, не послушался. Теперь-то я точно не промахнусь. Тащите его в комнату, – приказал Ступнин подчиненным и тут же осекся, увидев появившийся из-за угла силуэт высокой фигуры Стародубцева.

Вадим в сопровождении двух подручных вошел в квартиру, отстранив телохранителей Заики, и закрыл дверь у тех перед носом.

– Ну здравствуй, дорогой Саша, – произнес он, – что-то ты не рад меня видеть? Случилось чего или не выспался?

Ступнин, широко открыв от изумления рот, замер на месте, как парализованный, часто моргая глазами.

– Что, – продолжал Вадим ироничным тоном, – никак дар речи потерял? Ну ничего, можешь и помолчать, мне все равно от тебя ничего не надо – ни слов, ни оправданий. Я и так все знаю.

Неожиданно Заику прорвало, и он, как бы оправдывая свою кличку, затараторил, спотыкаясь на каждом слове:

– Ва-вадим, я сейч-час все объяс-объяс-ню. Этот у-ублю-док на меня наговорил. Я в-в-ведь ни в-в ч-чем не виноват. Я не у-убивал тво-о-о-оего С-сер-гея – это он, это все о-он. Ты же меня давно з-знаешь, то есть я тебя дав-вно з-знаю…

– Заткнись, паскуда! – резко оборвал Ступ-нина Вадим. – Я действительно все знаю. Поэтому я здесь.

Закончив фразу, Стародубцев вытащил из кобуры пистолет и не торопясь принялся прикручивать к нему глушитель, искоса поглядывая на Заику.

Того перекосило от страха: глаза, бешено вращаясь, были готовы выскочить из орбит; все тело затряслось в нервной судороге; из раскрытого рта потекла липкая, тягучая слюна; правое веко непрерывно подрагивало, как будто Ступнин пытался подмигнуть окружающим.

Когда слепой зрачок глушителя уставился в будущую жертву, Заика упал на колени и противно захныкал, указывая пальцем на стоящего в стороне Сеню:

– А он? А к-ка-ак же он, это ж-же все он? Его сначала надо… – постепенно слова превратились в глухие всхлипывания.

Заика плакал, как ребенок, пуская изо рта пузыри и протягивая руки к бывшему заместителю, умоляя о пощаде.

Лицо Вадима было злым и бесстрастным, глаза, гневно сверкая, уставились в упор на ненавистного врага, которого он долгие годы считал своим другом и наставником. Палец плавно, с нарастающей силой нажимал на спусковой крючок, пока не провалился, упершись в холодную сталь рукоятки. Рука, держащая пистолет, вздрогнула и стала медленно опускаться вниз.

Заика, как при замедленных съемках, видел движение пальца, он даже успел заметить, как темнота пулевого отверстия осветилась яркой вспышкой, и уже в следующий момент мозг обожгло нестерпимой болью, на смену которой пришло вечное успокоение.

– Все, – коротко произнес Вадим и резко повернулся к выходу.

– А я? – вполголоса спросил стоящий в сторонке киллер, вопросительно уставившись на Стародубцева.

Задержавшись на пороге, Вадим обернулся и протянул тому пистолет:

– Ты говорил, тебя никто не может казнить или миловать, только ты сам. Держи, – он вложил в руку молодого человека еще теплое оружие и уже на ходу сказал: – Все в твоих руках, я ни на чем не настаиваю.

Стародубцев в сопровождении подручных вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Спускаясь по ступенькам лестницы, они не могли слышать звука выстрела, скрытого бронированной дверью и глушителем. Более того, они даже не знали, прозвучал этот выстрел или нет. Впрочем, главное сделано, а все остальное уже не имело никакого значения…

ГЛАВА 19

Над Москвой еще поднималась розовая утренняя заря, а Зеленцов уже проснулся.

Он лежал на широкой двуспальной кровати, пытаясь заснуть вновь, однако это ему никак не удавалось. Спросонья Леша Дюк силился сообразить, что же его так рано разбудило, наконец к нему вернулась способность здраво мыслить, и он вспомнил, что накануне вечером договорился с Заикой о встрече.

Ступнин сообщил Зеленцову, что собрал деньги, которые им предстояло сегодня поделить.

От этой мысли Дюк несколько приободрился и тихо, стараясь не разбудить спящую рядом девушку, встал с мягкой теплой постели. Натягивая спортивные брюки, он представил, как пересчитывает тугие пачки долларов, и лицо его освети-лось радостной улыбкой. Он направился в сторону ванной комнаты, насвистывая незамысловатую мелодию.

Проходя мимо спальни его помощника-гиганта, Дюк приоткрыл дверь и громко крикнул:

– Подъем!

Паша сонно зашевелился на кровати и натянул на голову одеяло, переворачиваясь на другой бок.

Тогда Зеленцов, вплотную подойдя к изголовью, резким движением сорвал со спящего покров и повторил:

– Подъем! Хватит дрыхнуть!

Громила, с трудом приоткрыв глаза, с недоумением уставился на шефа, а затем посмотрел на стоящие на тумбочке часы-будильник.

– Ты чего, Лелик, обалдел? Время только шесть утра, дай поспать еще, – с этими словами здоровяк попытался натянуть на себя одеяло.

Однако Дюк не отставал и в третий раз крикнул:

– Подъем! Так всю жизнь проспишь. А как гласит народная поговорка – кто рано встает, тому Бог дает! Хватить друшлять, пойдем в бассейн поплаваем.

Паша, убедившись окончательно, что поспать больше не удастся, лениво приподнялся на локте и, протяжно зевнув, ответил:

– Ладно, сейчас встаю.

Зеленцов не стал дожидаться, когда помощник встанет. Направляясь дальше по коридору, где в самом конце располагалась ванная комната, он вновь представил себе пачки баксов и улыбнулся…

Примерно через час, сидя на жесткой кушетке в спортзале, Дюк, обращаясь к помощнику, спросил: – Случаем Заика не звонил?

– Да откуда я знаю, – угрюмо ответил Паша, – я ведь позже тебя проснулся.

– Точно, – вспомнил Зеленцов, – тогда придется ему звякнуть. Он обещал сегодня капусту привезти.

Паша понимающе улыбнулся.

– Я-то думаю, какая муха тебя укусила? Оказывается, все дело в «лавэ». – Он по-лошадиному заржал, а затем продолжил уже более серьезно: – Хорошо хоть, ты не каждый день от Заики деньги получаешь, а то будил бы меня ни свет ни заря.

– Я думаю, ты бы не очень расстроился, если недосып компенсировать круглой суммой, а? – Глаза Дюка лукаво заблестели.

– Ну, в общем, да, – ответил гигант и вновь рассмеялся. – По такому поводу можно хоть всю ночь не спать!..

– Что ты и делаешь, только по другим поводам, из-за блядей, – бросил Леша.

– А как же без них…

Зеленцов, достав из кармана трубку радиотелефона, набрал номер Ступнина и принялся мысленно отсчитывать длинные гудки.

– Что-то никто не подходит, – удивленно сообщил он.

– Дрыхнет, наверное, – предположил Паша, – время-то еще раннее. Не думаю, чтобы Заика слыл жаворонком.

– Нет, что-то здесь не так, – Дюк явно беспокоился. – Он действительно любит поспать, но еще ни разу не случалось, чтобы не подходил так долго к телефону.

Сладко потянувшись, громила вяло возразил:

– Может, с телками вчера всю ночь куролесил, а под утро сломался?

– Он мне вечером звонил, – сообщил Зеленцов. – Сказал, что ложится спать, и никаких бля-док у него вроде бы не намечалось. Вообще в последнее время он мне перестал нравиться, как бы не собрался ноги сделать за бугор.

– Да брось ты, Леша, – возразил подручный, – кишка у него тонка тебя кинуть да еще и смыться за бугор. Он наверняка больше потеряет, решившись на это. Ну какие там бабки?

Бросив на Пашу пристальный взгляд, Дюк веско произнес:

– Пять лимонов «зелени». Это, по-твоему, мало?

Гигант удивленно присвистнул, названная сумма произвела на него впечатление.

– Так давай подскочим к нему? – предложил он, вопросительно уставившись на шефа.

Дюк молча обдумывал ситуацию. С одной стороны, не хотелось обижать компаньона недоверием, а с другой – риск потерять такие деньги. Он принял однозначное решение.

– Позавтракаем и съездим, – категорично заключил Зеленцов, пружинисто направляясь к выходу из спортивного комплекса.

Спустя несколько часов Дюк с помощником стояли у порога квартиры Ступнина. В третий раз нажав кнопку звонка на видеодомофоне и не получив никакого ответа, Зеленцов обратился к приятелю:

– Странно, никто не отзывается и охраны нет, а машина во дворе стоит.

– Может, он на какой-нибудь другой уехал? – предположил Паша и по инерции нажал на ручку двери.

К удивлению обоих, квартира оказалась незаперта.

На миг застыв в темном коридоре, Дюк решительно шагнул внутрь и, нащупав выключатель, зажег свет.

Открывшаяся взору картина повергла его в шок: на дорогом персидском ковре ничком лежал Заика, под головой его расплылось огромное пятно уже успевшей засохнуть крови; а в дальнем конце коридора, прислонившись спиной к оклеенной мягкими обоями стене, сидел незнакомый молодой человек с огромной дыркой в голове на уровне виска; тут же валялся брошенный пистолет с глушителем.

Мгновенно оценив ситуацию, Дюк отпрянул от трупа и приказал подручному:

– Ничего не трогай руками. Надо аккуратно осмотреть квартиру, хотя его, – он брезгливо указал рукой на остывшее тело Заики, – наверняка из-за денег замочили, и искать здесь нечего.

Но тем не менее и Дюк, и Паша принялись внимательно изучать комнаты в поисках какого-нибудь кейса или «дипломата», используя носовые платки вместо перчаток, чтобы не оставлять за собой отпечатков.

Как и предполагал Зеленцов, денег в квартире не было.

Спустившись на первый этаж, они вышли из подъезда и уселись в поджидавшую их автомашину, храня гробовое молчание.

Вдруг Дюк вспомнил о чем-то и потянулся к трубке телефона. Он набрал номер и стал дожидаться ответа.

На прикроватной тумбочке в спальне Стародубцева мелодично зазвенел телефон. Открыв глаза, Вадим непонимающе оглянулся, и только через какую-то секунду до него дошло, что надо снять трубку.

– Да, – сонным голосом произнес он.

Из динамика раздался на редкость взволнованный голос Зеленцова:

– Привет, Вадим. Это Леша Дюк. Нам нужно срочно увидеться.

Стародубцев не сразу понял, чего от него хочет звонивший, но, отогнав от себя остатки сна, ответил:

– Подъезжай ко мне. Адрес знаешь?

– Знаю, – ответил Дюк и дал отбой.

Тем временем на своей половине кровати зашевелилась проснувшаяся Алена.

С трудом разлепив заспанные веки, она посмотрела на мужчину и спросила:

– Что, кто-то приедет?

– Спи, – ответил девушке Вадим, погладив ее по голове. – Дюк зачем-то захотел со мной увидеться, сейчас подскочит.

Отбросив в сторону одеяло, встала и отправилась в ванную приводить себя в порядок, бросив на ходу:

– Надо чайник поставить. Не будешь же ты встречать гостей в передней?

Посмотрев вслед удаляющейся Алене, Вадим улыбнулся, ощутив прилив нежности к любимой женщине.

Именно она помогла пережить Стародубцеву потерю брата, благодаря ей он не чувствовал себя одиноким. Ведь, по сути дела, у него никого, кроме нее, теперь уже не осталось…

Через полчаса или меньше один из телохранителей Вадима впустил в квартиру Дюка с гориллообразным помощником Пашей.

Поздоровавшись в прихожей, они прошли на кухню к накрытому Аленой столу.

Отодвинув от себя чашку с дымящимся кофе, Зеленцов сразу перешел к делу.

– Ты в курсе, что Заику грохнули? – на одном дыхании выпалил он.

Лицо Вадима оставалось непроницаемым. Он сделал маленький глоток обжигающего напитка и спокойно ответил:

– Знаю, – голос звучал уверенно и твердо, – это я его пришил, паскуду.

– Ты? – Дюк не мог скрыть удивления. – Но за что?

Помедлив секунду, Стародубцев посмотрел на собеседника ничего не выражающим взглядом и с ненавистью процедил:

– Он убил моего брата.

Получив краткий, но исчерпывающий ответ, Зеленцов какое-то время молчал, обдумывая услышанное. Он не верил своим ушам.

– Ты приехал, чтобы сообщить мне об этом? – между тем осведомился Вадим.

– Ну, в общем, да, – ответил Дюк и тут же добавил: – Но не только за этим. Заика должен был мне сегодня отдать деньги за наркоту – пять миллионов долларов.

На этот раз удивился Стародубцев. Едва не подпрыгнув на стуле, он переспросил:

– Пять лимонов?

– Да, – подтвердил Зеленцов. – А ты что, не знал?

Вадим попытался взять себя в руки, но ему это не удалось.

Выпучив глаза на собеседника, он сказал:

– Я первый раз от тебя слышу, что этот негодяй к тому же занимался наркотиками. Я даже не догадывался об этом.

– Ну ладно, хрен с ним, с Заикой. – Дюк нетерпеливо подходил к главному. – Ты лучше скажи, куда делись деньги?

Вадима начинала злить эта сцена, и он, не скрывая раздражения, резко ответил:

– А мне откуда знать? Ты имел с ним дела, вот и соображай, куда он их зажучил, я здесь ни при чем.

Зеленцов криво усмехнулся, в упор глядя на хозяина квартиры. Достав из кармана пачку сигарет, он неторопливо прикурил и немного погодя произнес:

– Послушай меня, друг. Ну хорошо, ты пришил Заику и взял власть в бригаде в свои руки. Я согласен рассматривать тебя как нового компаньона и даже раздербанить с тобой доляху, но пойми, дела с крысятничества не начинают. Поэтому давай распилим бабки, а дальше посмотрим, устраиваем мы друг друга или нет.

– Дюк, – голос Стародубцева звучал твердо и непреклонно, – мне нечего с тобой делить. Я никогда не связывался с наркотой и не собираюсь. Больше того, – он сделал паузу, давая собеседнику понять смысл сказанного, – я уеду из страны, потому что… Он замялся, не зная, как продолжить, не посвящая малознакомого человека в события прошлой ночи, а затем просто сказал: – Потому что я так решил. И запомни – я не брал ни одной копейки, мне не принадлежащей. Ты говоришь о такой сумме, какую я никогда не видел в глаза. Сейчас я начинаю понимать, что Заика использовал меня как неразумного котенка, давая лишь полакать из мисочки молока и убеждая, что это и есть сметана.

– Лирику оставим на потом, – перебил говорящего Дюк, – верни мне деньги, Вадим. Иначе ты не доедешь ни до какой заграницы.

Услышав в словах собеседника неприкрытую угрозу, Вадим поднялся из-за стола и обернулся к своим телохранителям, внимательно следившим за разговором.

– Проводите гостей, – лаконично приказал он.

Охранники вплотную приблизились к пришедшим.

Поняв, что ему указывают на дверь, Зеленцов неторопливо поднялся и обратился к своему подручному:

– Пошли, Паша, нам здесь не рады и не хотят нас понять. Что ж, придется действовать иначе. – Конец фразы он договорил уже на пороге квартиры, а потом обернулся в сторону Вадима: – Смотри, не встали бы эти деньги у тебя поперек горла.

Ничего не ответив, Стародубцев устало опустился на стул. Когда за незваными гостями захлопнулась дверь, к нему приблизилась Алена. Проведя рукой по коротко стриженным волосам мужчины, она положила его голову к себе на грудь.

– Не переживай, – просто сказала девушка, – все будет хорошо.

Обняв ее за талию, Вадим грустно посмотрел ей в глаза.

– Может, ты и права. Устал я, не мое это дело. Только поздно я это понял.

– Лучше поздно, чем никогда, – философски заметила Алена. – А ты действительно собираешься уехать или сказал это для красного словца?

– Собирался, – вздохнул Стародубцев, – но теперь не знаю, как и поступить. Начинается война – это точно. Дюк не тот человек, который просто так разбрасывается угрозами. В этой ситуации я не могу оставить людей на разрыв.

– Неужели нет такой личности, которая могла бы все это предотвратить или хотя бы взять на себя бригаду?

Сперва Вадим отрицательно качнул головой, а потом, словно о чем-то вспомнив, отстранился от Алены и в раздумье зашагал по кухне.

Наконец он принял решение и, улыбнувшись девушке, произнес:

– Есть один рискованный выход. Но все зависит от здравомыслия одного человека.

– Кого? – с беспокойством спросила Алена.

Не отвечая на вопрос, Стародубцев вплотную приблизился к любимой и, заглянув в ее бездонные голубые глаза, проникновенным голосом сказал:

– Обещай, что послушаешься меня?

– Я не знаю, – неуверенно произнесла Алена.

– Обещай же мне! – настойчиво потребовал Стародубцев.

Девушка замялась, не решаясь ответить утвердительно, однако, заметив требовательный взгляд Вадима, сдалась:

– Ну хорошо.

Стародубцев, казалось, только этого и ждал. Переведя дух, он достал из кармана кожаное портмоне.

– Здесь кредитные карточки на мое имя, а это мой паспорт. Возьми, – Вадим протянул девушке содержимое кошелька. – Немедленно отправляйся в Шереметьево и купи два билета до Будапешта на ближайший рейс. После этого отправляйся в мой офис и возьми в сейфе деньги, код сейфового замка «R 50289». Там двести тридцать тысяч долларов и около десяти тысяч немецких марок. Положишь всю сумму на свой счет в любом крупном банке, затем сними номер в «Шеротеле» и жди меня там. Если я не приеду ко времени регистрации на рейс, то улетай одна.

– Нет, – в глазах Алены заблестели слезы, – я не уеду без тебя…

Вадим строго посмотрел на девушку и сказал:

– Ты мне дала слово. Выполни его, пожалуйста, – голос Стародубцева смягчился, и он обнял подругу. – Не волнуйся, со мной ничего не случится. А если даже что-нибудь и произойдет, то я сам этого хотел. Все, отправляйся немедленно. Да, и ни на шаг не отпускай от себя охрану до тех пор, пока не пересечешь паспортный контроль.

Наблюдая за поспешными сборами Алены, Вадим во второй раз за это утро восхитился ее неженской стойкостью и ощутил прилив нежности к этой с виду хрупкой и беззащитной, но такой сильной девушке.

Отдав необходимые распоряжения круглосуточно дежурившей внизу охране, Стародубцев закрылся в спальне и набрал номер телефона.

Лежа на широкой кровати рядом с сестрами, Фомин никак не мог заснуть – после трагических событий этой ночи девчонки время от времени вздрагивали во сне, а Даша даже несколько раз просыпалась от душивших ее слез, и только дотронувшись до руки Монаха, она вновь забывалась в тревожном забытье.

Только под утро, когда первые лучи восходящего солнца пробились сквозь крону зеленеющих деревьев, авторитету удалось задремать, прижав к себе с двух сторон тихо посапывающих сестер.