355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Андриянов » Косыгин » Текст книги (страница 15)
Косыгин
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 02:34

Текст книги "Косыгин"


Автор книги: Виктор Андриянов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

ХРУСТЯЩИЕ СИМВОЛЫ

Реформа: первые шаги

Напомню: 27 сентября 1965 года Косыгин выступил с большим докладом на пленуме ЦК КПСС. Он говорил о том, что, по мнению Президиума ЦК и Совета Министров, необходимо провести ряд мер по совершенствованию планирования, хозяйственного управления и усилению экономического стимулирования производства.

Косыгинская реформа давала советской экономике шанс на обновление. Абсолютно реальный шанс, проверенный в ходе экономического эксперимента на ряде предприятий и целых отраслей.

Одним из таких предприятий, где проходили обкатку новые положения, был Энгельсский комбинат химического волокна. Буквально за два-три года комбинат сделал настоящий рывок, потому что заинтересовал людей материально, дал им «реальные хрустящие символы», как написал в своей содержательной книге «Жизнь ради созидания» Владимир Гусев. В 1965 году, когда здесь в первый раз побывал Алексей Николаевич Косыгин, недавно возглавивший правительство Союза, Владимир Кузьмич Гусев был главным инженером предприятия. Сейчас он – первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, предпринимательству и собственности. Доктор технических наук, профессор, академик РАЕН, в 1985–1991 годах – заместитель председателя правительства СССР. Тогда, увидев рядом с директором комбината совсем молодого, спортивного вида человека, Косыгин поинтересовался: «Это ваш комсорг, что ли?» – «Это наш главный инженер», – ответил генеральный директор.

Косыгин подробно расспрашивал о технологии, оборудовании – технику получили из Германии, крупповскую, самую новую. Главный инженер отвечал уверенно, было видно, что дело знает. После обхода цехов, не парадного, а очень предметного, делового, вернулись в кабинет генерального директора Леонида Баранова. Ему, как и Косыгину, недавно исполнилось 60. Принесли в больших блюдах черешню и вишню, они хорошо уродились в том году. Косыгин в охотку пробовал, шутил, что таким вкусным вишеньем Баранов не угощал его даже в Ташкенте, где они познакомились.

Еще несколько вроде бы не обязательных вопросов Гусеву – и гости поехали дальше. Смысл этих вопросов главный инженер понял позже, когда получил вызов на полугодовую стажировку в Англию. Вместе с ним науку управления на одной из ведущих фирм Великобритании постигали еще пять коллег из разных республик Союза.

В 37 лет Гусев возглавил предприятие, параллельно занимался научной работой в своей любимой химии полимеров. Косыгин не упускал его из вида – как в металлургии Серафима Колпакова, в нефтегазовом строительстве Юрия Баталина, в угольной промышленности Михаила Щадова, в машиностроении – Николая Рыжкова… Кстати, по рекомендации Косыгина главного инженера «Уралмаша» Рыжкова командировали на стажировку в Японию. Все они и очень многие другие по праву называют себя крестниками Косыгина. Алексей Николаевич и позже не раз бывал на этом предприятии, на тюменских промыслах, спускался в шахты в Донбассе и Караганде, в Воркуте и Норильске, поднимался в кабину шагающего экскаватора на новом угольном разрезе в Красноярском крае – он во всем, как сказал поэт, хотел дойти до самой сути.

– Что же вам больше всего запомнилось с тех самых первых встреч с премьером? – спрашиваю Владимира Кузьмича Гусева.

– Если выделить самое главное, то это, безусловно, стратегическое мышление. Алексей Николаевич говорил о развитии таких предприятий, как наше, а мы выпускали сырье для пластических масс, химические волокна, оборонную продукцию. Шел 1965 год, я как сейчас помню ту беседу о химических волокнах. Он говорил о том, что видит поля Средней Азии, заполненные не только хлопком, но и другими очень важными для людей, для всей страны культурами. А взамен части хлопкового волокна – химические.

Те бесконечные поля, подступающие к порогам, для Косыгина были не абстрактной картинкой. Он хорошо знал, как тяжко достаются такие легкие коробочки хлопка.

…Начало ноября 1951 года. Положение со сбором хлопка критическое. Сталин поручает Косыгину разобраться на месте. Прямо с самолета (тогда в Ташкент почти целый день летел Ил-14) – беседа в ЦК компартии Узбекистана. На следующий день – поездка по районам. Пятого ноября – бюро ЦК. Секретарь одного из обкомов «начал с анализа общего положения, говорил о значении хлопка вообще, пересыпая выступления цитатами из высказываний И. В. Сталина, не забывая указывать на царящий в области морально-политический подъем…». По свидетельству участника этой встречи Нуриддина Мухитдинова, Алексей Николаевич вернул оратора на грешную землю. Он задавал очень простые вопросы: хватает ли мешков? Как используется транспорт? Сушилки? Достаточно ли людей в поле? Какой график работы хлопкопунктов?

Ссылаясь на крайне напряженную ситуацию, кто-то из местных стратегов предложил даже отменить демонстрацию 7 ноября, а всех товарищей из праздничных колонн отправить в поле.

– В поле пойдем после демонстрации, – ответил Алексей Николаевич. Так и сделали. Ему подобрали резиновые сапоги, непромокаемый плащ – иначе под проливным дождем в поле делать нечего. Фуражка была своя, походная. В поле работали все – от мала до велика…

Сохранилась записная книжка, которую вел Косыгин в той командировке. В ней, как и в других его блокнотах, нет записей личного характера – только Дело, только выводы по результатам наблюдений, цифры. К сожалению, несколько первых страниц вырваны.

«Нужно хлопок собирать не звеньями, а бригадой. Обслуживание сокращается в 4 раза. Бригадир, разбросав бригаду в поле по звеньям, сам находится на бригаде и бригадой не руководит».

Следующие строки, очевидно, написаны на совещании. Почти десяток пунктов – что нужно: передвижная электростанция, столбы, провод, прожекторы для освещения сырьевой базы, лампы дневного света, стандартные дома…

Один пункт подчеркнут: «О работе уполномоченных из Москвы. Разъезжают, а мер не принимают».

Несколько страниц – цифры сбора хлопка по районам и областям. Тут же пометки более общего плана.

«Бухара.

1.  Скот не имеет кормов, а шелуху сжигают.

2.  Рассмотреть телеграмму по кормам.

Вопросы ПРОМЫШЛЕННОСТИ:

а) Достроить шелко-мотальную фабрику. Дать – 8-квартирный стандартный дом.

б) Достроить обувную фабрику.

в) Швейная фабрика. Нужен конвейер и дать деньги на жилье».

Судя по следующим страницам, после Бухары Косыгин побывал в Марыйской области, это Туркмения. Записи:

«1. Нет платков шерстяных головных.

Сатин красный.

Янги-Юльский район.

Из 17 председателей колхозов 8 бывших снятых секретарей райкомов.

Келесский район.

5000 лошадей. Только 200 повозок. Удобрения не перевозят из-за транспорта».

Выразительные штрихи, не так ли?

Продолжаем листать «хлопковый» блокнотик:

«Зябь поднимают, а затем 50 % весной перепахивают из-за отсутствия борон. Ферганская область в прошлом (1950 г. – В. А.) подняла 50 % зяби, а весной 50 % вновь перепахала.

Нужно дать бороны, горючее…

Одна из крупных причин поздней заготовки хлопка – это срыв зяби. В результате теряются лучшие дни заготовок сентября, снижается урожайность. Вина – звенья. Тракторов и техники достаточно.

…Задолженность по 1951 году нужно списать в феврале, т. к. уменьшение премиальных) надбавок с 200 % до 150 %. Эти вопросы нужно решить.

…Переход на новую систему орошения без проектов и смет. Нужно качественные вопросы поставить в основу. В этом деле спешка не нужна».

Так формировался взгляд Косыгина на проблемы хлопка. Да, «советское хлопководство идет по пути подъема, – скажет он через год, выступая с трибуны XIX съезда КПСС (октябрь 1952 г.), и предложит целую программу «большого роста производства хлопка-сырца», развития льноводства… И через пару лет дополнит ее продуманными предложениями об «экономической целесообразности и перспективности изготовления множества промышленных изделий из искусственного сырья и всевозможных видов синтетики».

При этом Алексей Николаевич подчеркивал, что термин «заменитель» не всегда правильно понимается. Речь идет о материалах, которые «не только не уступают по своему качеству натуральному сельскохозяйственному сырью, но зачастую позволяют изготовлять товары, отличающиеся более высоким качеством и наиболее полно отвечающие запросам населения».

Что делать с прибылью?

…Среди 48 предприятий, на которых обкатывалась экономическая реформа, была московская кондитерская фабрика «Красный Октябрь». Директор фабрики Анна Андреевна Гриненко, Герой Социалистического Труда, оставила очень интересные воспоминания:

«Началась подготовка к реформе. Конечно, Алексей Николаевич, по моему глубокому убеждению, прежде всего сам в себе выстрадал эту реформу. Он приглашал нас, директоров предприятий, советоваться, и мы обращались к нему по любым вопросам. Собирались, скажем, у него в кабинете. По одну сторону садились директора московских предприятий – Гриненко, Громов, Бородин, Сергучев и другие. Рядом были наши главные экономисты. По другую сторону – ученые. Скрывать нечего, были среди них и такие теоретики, которые в жизни ни одной накладной в руках не держали. Начинался разговор. Они свое, мы – свое. Алексей Николаевич всегда говорил «науке»:

– Подождите, вы потом будете подводить теоретическую базу, давайте сейчас послушаем тех, кому осуществлять реформу, они лучше знают все потребности производства».

В ходе этих «посиделок», в спорах и поисках отрабатывались многие конкретные предложения, постепенно утверждался «переход от показателя валовой продукции к показателю по реализации».

«Я не раз бывала на заседаниях Президиума Совета Министров СССР, когда обсуждали переход к экономической реформе. На одном из заседаний выступил Василий Николаевич Доенин, министр машиностроения для легкой и пищевой промышленности и бытовых приборов СССР.

– Алексей Николаевич, – сказал он, – а почему мы должны подводить итоги выполнения плана по выручке на расчетном счете? Разрешите нам считать не по выручке, а по выписке документов – вагон ворота прошел, значит, план выполнен.

Доенина поддержали, выступал еще кто-то из министров. Косыгин слушал. Знаете, как он умел слушать? Потом встал и говорит:

– Я что-то не понял, где я присутствую – на Совете Министров, там, где заседает правительство, или на профсоюзном собрании? Ведь как мы пришли к реформе? Мы вынуждены были пойти на нее, когда из рубля при Хрущеве сделали гривенник и на этом, на округлении цен, мы свели концы с концами. Да, вы отгрузите вагон, а мы не знаем, оплатят вам его заказчики или нет. Вы что, предлагаете теперь гривенник превратить в копейку? Народ нам больше не простит.

И сел. И все. Вопрос был снят».

Глубокие, аргументированные свидетельства о том, как проходила «реформа без шока», привел в своих книгах Владимир Кузьмич Гусев.

…Появилась возможность оплаты (3–9 % в год) за использование основных производственных фондов: зданий, станков, транспорта и т. п., которую государство установило для хозрасчетных предприятий. Соответственно, появилась и возможность сделать выгодными и расширение производства, и закупки нового оборудования, и модернизацию.

…Предприятия, которые в значительной мере обновили свои основные фонды, получали солидные льготы по платежам различных налогов. А вновь созданные, без привлечения бюджетных средств, производственные мощности вообще освобождались от уплаты за производственные фонды. Они как бы на два года оставались собственностью самого предприятия, а лишь потом становились общенародным достоянием.

…Освобождались от всевозможных платежей строящиеся и только что начавшие работать подразделения. Но тут был особый нюанс: сроки для освоения нового были строго ограничены, а потому предприятия оказывались финансово заинтересованными в быстрейшем выведении их на предельную мощность. В таком случае больше дохода можно было получить «для себя» до окончания льготного срока.

…Стало выгодно улучшать уже имеющееся оборудование. Причина простая: плата за модернизированный станок или усовершенствованную машину оставалась прежней, а продукции (денег) они давали больше. Предприятиям было разрешено создавать фонды развития производства. Уже не только для коллективов, а для конкретных людей появились «хрустящие» стимулы, которые каждый для себя легко вычислял.

…Работу предприятия стали оценивать не по произведенной, а по уже проданной продукции – это было одним из принципиальных нововведений.

Таков, напомню, взгляд на реформу с точки зрения предприятия – Энгельсского комбината химического волокна. «Впервые мы, начальники цехов, инженеры, бригадиры, рабочие, – оценивает те годы Владимир Кузьмич Гусев, – почувствовали, что стали единым коллективом, заинтересованным в результатах своего труда. У предприятия появились деньги и их начали считать. Появились совершенно новые вопросы: что делать с прибылью?»

Сегодня, понятно, так не спросят. А тогда понятие прибыли считалось чуждым социализму. В учебниках говорилось о том, что цель производства при социализме – не получение прибыли, а удовлетворение потребностей народа.

В экономической среде было много споров об этом. Помнится, много шума наделала статья профессора Харьковского инженерно-экономического института Евсея Либермана. «План. Прибыль. Премия», опубликованная в «Правде» в 1962 году. Экономическая наука искала новые подходы к оценке деятельности предприятий. Свои предложения высказывали крупнейшие советские экономисты – Л. Канторович, В. Немчинов, В. Новожилов…

В декабрьском номере «Нового мира» за 1965 год вышла статья экономиста А. Бирмана «Мысли после пленума». После сентябрьского пленума ЦК КПСС и сессии Верховного Совета СССР. Хозяйственную реформу, провозглашенную на этих высоких собраниях, профессор Бирман назвал «третьей по значению за все сорок восемь лет существования Советского государства». Первой реформой он считал переход к новой экономической политике в 1921 году. Второй – изменение условий хозяйственной деятельности 1929–1932 годов, когда предприятие, а не трест, как было до этого, стало основным хозяйственным механизмом; коммерческий кредит с использованием векселей был заменен прямым банковским кредитованием; 86 видов платежей предприятий были сведены в основном к налогу с оборота и отчислениям от прибыли, безвозвратное финансирование капитальных вложений стало преобладающим.

Два подхода постоянно сталкивались в нашей экономике, коротко говоря, кнут и пряник. Во всех эшелонах власти, в партийных комитетах, директорском корпусе было много приверженцев командной экономики, хотя и они единогласно, как давно установилось в партии, проголосовали на сентябрьском пленуме за «усиление экономических стимулов производства, укрепление хозяйственного расчета и расширение самостоятельности предприятий». Крепка была система, которую уже в наши дни назвали командно-административной.

В воспоминаниях крупных хозяйственников рассыпаны десятки, сотни примеров «действенности» этой системы. Александр Павлович Ляшко, будущий председатель Совета Министров Украины, вспоминая начало 50-х годов (он в те годы работал на Ново-Краматорском машиностроительном заводе в Донбассе), пишет: «Директора находились под постоянным страхом быть не только снятыми с работы, но и привлеченными к уголовной ответственности. И это была не простая угроза… К сожалению, она приводилась в действие беспощадно, калеча жизнь одних людей в назидание другим, создавая нервозную обстановку во всех эшелонах руководства». Вместо того чтобы создавать условия для работы, приезжали комиссии и громили, давили по всем линиям. Одну из таких комиссий, направленных в Донбасс из Киева, возглавлял секретарь ЦК Компартии Украины Демьян Коротченко. Директора говорили о нем так: «Приехал Дед с ножом и веревкой: кого резать, а кого вешать».

Такие деды могли вырвать из прорыва то или иное предприятие, преодолеть штурмом, угрозами («партбилет положишь») критическую ситуацию, но экономика страны больше не слушалась «ножа и веревки». В кругах экономистов, хозяйственников, да и не зашоренных партийных работников укреплялось понимание того, что и социалистическому способу производства присущи товарно-денежные отношения. Что и при социализме действует закон стоимости – и не «в преображенном» виде, как долго мусолилось. Что государственные социалистические предприятия (и кооперативные тем более) на стадии социализма выступают в качестве товаропроизводителей. Что на первый план выдвигаются экономические методы управления, и теперь воздействовать на коллективы предприятий и на каждого отдельного трудящегося государство будет через их интересы.

Итак, что делать с прибылью? На комбинате химических волокон, рассказывает Владимир Кузьмич Гусев, средства направили на приобретение новейшего оборудования, на научно-исследовательские работы и на социальные нужды. Комбинат фактически с нуля построил свой городок: современные дома (700 тысяч квадратных метров жилья), кинотеатр, семь магазинов, больницу, 12 детсадов, три профтехучилища, катки, оздоровительный лагерь… 1500 человек, высвободившихся в результате модернизации производства, прошли переобучение и получили новые специальности. Была отработана система материального стимулирования – она прямо зависела от объема реализации продукции, прибыли и уровня рентабельности. Предприятие, трудовой коллектив на деле стали самостоятельными.

Конечно, это касалось не только Энгельсского комбината. За первыми предприятиями, как за дивизиями прорыва, подтягивались другие.

За ходом советской реформы внимательно следили в США. Под эгидой экономической комиссии конгресса США даже вышло пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике». Идеологи со Старой площади тут же роздали указания партийным газетам: дать господам отповедь! А сами книжки запрятали в спецхран.

…Май 1968 года – половина первой косыгинской пятилетки. Алексей Николаевич готовится выступить на большом экономическом совещании. По привычке обходится без стенографистки и без текстов, сработанных помощниками. Набрасывает тезисы выступления сам. Это подлинный документ, и потому я не буду его пересказывать, а приведу полностью. Чтобы Косыгин говорил с читателем без посредников.

«1. Передать приветствие ЦК и Совмина СССР.

2.  Дать положительную оценку совещанию.

3. Не беру на себя (здесь и далее выделено А. Н. Косыгиным.  – В. А.) задачу ответить на все вопросы или подвести итоги дискуссии. Хочу выступить по отдельным вопросам, которые могут быть дискуссионными.

4.  Экономическая политика определена XXIII съездом партии и из нее мы исходим во всех вопросах развития народного хозяйства страны.

а) Итоги развития страны за 2 г. 4 месяца, т. е. почти за половину пятилетки, свидетельствуют, что мы в целом выполняем задачи, поставлен(ные) XXIII съездом партии. За 2 года в среднем промышленная) продукция увеличилась на 9,4 %. В этом году, очевидно, промышленность даст рост продукции на 9 %, т. е. за три года объем производства возрастет примерно на 1/3 общего объема производства к 1965 году. Это неплохо.

б) Есть основания считать, что задания 5-ки будут выполнены.

в) Высокие темпы дают энергетика, химия, металлургия, машиностроение. Имеет место сближение роста «А» и «Б» (производство средств производства и потребления. – В. А.).

г) Усилено внимание к вопросам технического прогресса и интенсификации производства. Достигнуты качественные изменения в техническом уровне, за этот счет подняли производительность труда и эффективность общественного производства.

д) Впервые, пожалуй, вопросы экономических исследований стали занимать важное народнохозяйственное значение. Начало внедрения и творческой работы с новой экономической реформой. Основная масса работников промышленности стала другими глазами – глазами творческих экономистов смотреть на процессы производства.

Это очень важный фактор нашего движения вперед. Пожалуй, мы можем сказать, что только теперь у нас появились настоящие экономисты.

е) Экономическая реформа, принятая сентябрьским пленумом и XXIII съездом, является прогрессивным фактором, себя оправдала, но, как и другие крупные реформы, требует своего совершенств(ования) и над этим следует работать. Необходимо создать условия еще большей самостоятельности на заводах, фабриках, в главках, трестах и министерствах.

Мы будем над этим работать.

ж) Планированию – научную основу.

Требования к плану всегда были высокими. Однако подход к его составлению был различный, использовались в какой-то мере данные науки, статистика, экстраполяция, интуиция. А в порядке критики следует сказать, что научные разработки далеко не всегда являлись основой народнохоз(яйственного) плана.

Современная научно-техническая революция дает нам право сказать, что главным критерием для составления плана должно быть научно-техническое, экономическое основание.

План должен определять основные направления народного х(озяйст)ва, быть научно обоснованным, исходить из пропорционального развития х(озяйст)ва и отдельных отраслей, научно обоснованный районный разрез. План должен быть построен на материальных балансах. Сбалансированный план. Должно быть сбалансировано производство, потребление, денежное обращение.

План должен не сковывать инициативу, а, наоборот, обеспечивать ее расширение, дать простор творчеству. Это непростой вопрос.

Мы можем сказать, что отдельные руководители по-разному понимают план. Так, некоторые систематически требуют дополнительные права, а когда их даем, они их боятся, и просят принимать решения старого типа, с тем, чтобы за них прятаться и не быть ответственным. Это сила инерции прошлого».

Примечательно, что записка оканчивается именно этими словами. Инерция прошлого обладает огромной силой. Но пока она притаилась… Алексей Николаевич помечает в рабочем блокноте ближайшие задачи:

«а) Работа над планами 1969 и 1970 года.

б) Работа над пятилетним планом. 1971—75 г.».

В этом же мае Политбюро командирует Косыгина в Чехословакию. Среди тех, с кем планирует повидаться Косыгин, значится и Лубомир Штроугал, заместитель председателя правительства ЧССР.

«Ко мне пришли товарищи из Министерства внутренних дел и передали, что Косыгин был бы рад со мной встретиться», – рассказывает Штроугал в воспоминаниях о встречах с советским премьером, написанных по моей просьбе. Поразмыслив, Штроугал извинился перед Косыгиным за то, что не может принять его предложение. Чем объясняет он свое решение?

«Я рассуждал так: председатель правительства Олдржих Черник не только мой шеф, но и товарищ – мы разделяли программные и партийные установки. Но Черника к Косыгину почему-то не пригласили, а ехать одному я считал некорректно по отношению к Чернику. Конечно, Олдржиху об этом я даже не обмолвился».

Об этой не состоявшейся встрече в Карловых Варах Алексей Николаевич напомнил Штроугалу, когда в 1970 году они встретились с глазу на глаз.

«Лубомир Иосифович, – сказал он, – меня тогда, в 1968 году, очень огорчило то, что мы не встретились. Меня интересовала ваша экономическая реформа. Информация, которую мы получали о ней в СССР, не обязательно была цельной и объективной. Кое-что я не понимал и хотел попросить вас помочь разобраться. Правда, сейчас ситуация уже другая, но, несмотря на это, я думаю, что ряд тех идей имеет свое рациональное зерно и свою перспективу.

А что нас, и меня особенно, сдерживало, что вызвало у меня негативную реакцию, добавил Косыгин, это атмосфера вседозволенности, которую вы называли демократией. Когда все прошлое, включая то, что касалось СССР, отрицалось и высмеивалось. И мы в советском руководстве задавались вопросами, и я тоже, к чему все это приведет».

Этот разговор Штроугал воспринял как свидетельство того, что его собеседник симпатизирует определенным реформам, способен их оценить и понять. Но премьеру правительства ЧССР было ясно и другое: «Вся общественная атмосфера 1968 года, которую мы считали в определенной степени демократичной, отторгала Косыгина от высказываемых тогда идей. Он не мог дать им приоритет, дать возможность участия в дискуссии и реализации».

Но я немного забежал вперед. К тем событиям в Чехословакии, августу 1968 года, влиянию «пражской весны» на ход реформ в Советском Союзе мы еще вернемся. А пока продолжим наш рассказ.

22 июля 1969 года с деловой почтой премьеру принесли письмо от министра химической промышленности В. Федорова. В конверте был снимок: Косыгин, Федоров и, как принято говорить, сопровождающие лица на шинном заводе.

«Уважаемый Алексей Николаевич! – писал министр. – Посылаю Вам, по-моему, интересную фотографию. Она говорит о том, что доверие и оптимизм всегда были надежными союзниками в решении любой проблемы, – а в данном случае проблемы шин, для решения которой Вы приложили немалый труд.

Уважающий Вас В. Федоров».

Косыгин ненадолго задержал взгляд на фотографии… Может быть, вспомнил, как вечно маялись с шинами, особенно на жатве… Теперь и это уже история.

Что там еще в почте? Записки по его поручениям, материалы к заседанию Президиума Совмина, обзор иностранной печати о реформе. Отложил для себя страничку с подчеркнутыми строками:

«Новая советская реформа пытается сочетать несочетаемое: расширение прав предприятий и восстановление централизованной системы управления. Конфликт между ними неизбежен, но пока трудно сказать, кто окажется победителем».

Парадоксы лучшей пятилетки

Восьмая пятилетка (1966–1970) вошла в советскую историю как одна из самых успешных. И это был, бесспорно, результат косыгинской реформы. Шестого апреля 1971 года Алексей Николаевич выступал с докладом на XXIV съезде КПСС. Он говорил о том, какой будет девятая пятилетка, подводил итоги восьмой. Не буду приводить много цифр, назову лишь несколько самых главных: национальный доход за годы восьмой пятилетки увеличился на 41 процент и составил (в ценах 1965 года) огромную сумму – 1 триллион 166 миллиардов рублей; в предыдущей пятилетке – 840 миллиардов рублей. В полтора раза увеличился объем промышленного производства – возникли десятки, сотни новых шахт, электростанций, заводов, и среди них Волжский автомобильный, тоже «крестник» Косыгина… Алексей Николаевич, как вспоминают многие, кто видел его в те дни, был буквально окрылен. Он верил в реформу, выстраданную вместе с единомышленниками, и делал все, чтобы она становилась реальностью.

Из рассказа Владимира Кузьмича Гусева мы знаем, как сказалась экономическая реформа на жизни одного предприятия – Энгельсского комбината химических волокон. А вот общая оценка, которую Алексей Николаевич Косыгин привел в своем докладе на XXIV съезде КПСС:

« Промышленные предприятия в 1970 году отчислили в фонды развития 3,6 миллиарда рублей, в фонды социально-культурных мероприятий и жилищного строительства – 1,4 миллиарда рублей и в фонды материального поощрения – 4 миллиарда рублей. Всего в эти фонды отчислено 9 миллиардов рублей. Многие предприятия смогли за счет фондов провести большую работу по модернизации производства, улучшению жилищных условий рабочих и служащих, построить детские сады, ясли, культурные учреждения.

В усилении материальной заинтересованности коллективов в совершенствовании производства возрастает роль фондов материального поощрения. Более четверти всего прироста средней заработной платы рабочих и служащих в промышленности в истекшей пятилетке достигнуто за счет средств этих фондов.

На предприятиях, переведенных на новую систему, вошло в практику выплачивать трудящимся из фонда материального поощрения вознаграждение по итогам года с учетом непрерывного стажа работы, дисциплины, качества работы. Опыт показал, что такой порядок поощрения способствует росту производительности труда, снижению текучести кадров и укреплению дисциплины».

Да, хрустящие стимулы вместе с моральными, оплеванными в постсоветской России, но признанными в США, Германии, Японии, исправно делали свое дело. Конечно, Косыгин не был бы Косыгиным, если бы ограничился только перечислением того, чего удалось добиться. Он яснее, чем кто-то другой, видел возможные ловушки на пути. И убежденно говорил в том же докладе, что социалистическому обществу не безразлично, за счет чего, каким путем и при каких условиях увеличивается прибыль: «Всякие попытки получать прибыль за счет обхода государственных цен или повышения их, нарушения установленного ассортимента и стандартов являются антигосударственной практикой».

Такие попытки были, премьер знал о них – и не только по докладам, а по собственным наблюдениям. Алексей Николаевич частенько останавливал машину и на московских улицах, и в командировках заходил в магазин, смотрел, что есть на прилавках. Так однажды он заглянул и в столичный «Дом фарфора» на Ленинском проспекте; кстати, по его распоряжению в стране были построены 12 фарфоровых фабрик и открыта сеть фирменных магазинов. Цены в Московском «Доме фарфора» Косыгина, хорошо знавшего стоимость посуды, удивили. «Директор магазина уверял его, что все в порядке, но отец усомнился, – пишет в своих воспоминаниях Людмила Алексеевна Гвишиани-Косыгина, – и, приехав на работу, позвонил в Комитет народного контроля. После проверки выяснилось, что цены действительно были незаконно завышены».

Косыгин видел в ценах мощный рычаг экономического управления и считал, что им надо пользоваться умело и эффективно. Но слишком много рук тянулось к этому рычагу, снимая пенку. По настоянию всесильного Политбюро начали возвращать отмененные было плановые показатели, забирать в бюджет «свободные остатки прибыли». Госплан и группа крупных министерств выступали против того, чтобы выполнение плана засчитывалось лишь после удовлетворения всех заказов потребителей. Заработки росли, а товаров на прилавках не хватало. Косыгина упрекали в том, что прибыль, которой дали волю, ведет к инфляции. Предприятие зарабатывало прибыль, но все чаще могло использовать ее только на увеличение зарплаты, поскольку планы не предусматривали материальных ресурсов ни на строительство, ни на реконструкцию. Нужны были корректировки по ходу пятилетки, новые решения, которые дали бы заметную прибавку на рынке, потеснили дефицит. Вспомним: в те годы дефицитом было почти все – современная радиола и телевизор, мебель и автомашина…

Характерный эпизод припоминает Николай Григорьевич Егорычев. В начале 60-х годов, пишет он, на Президиуме ЦК решался вопрос о реконструкции Московского автозавода имени Ленинского комсомола и увеличении выпуска «Москвичей». Секретарь ЦК КПСС Фрол Романович Козлов, в то время второй человек в партийной иерархии, высказал мнение, что если бы у нас был тонкий стальной лист, мы стали бы выпускать больше комбайнов, а вот москвичи предлагают заниматься несерьезными делами. Косыгин и Микоян решительно возразили Козлову – народу надо давать не только водку, но и легковые автомобили, холодильники, радиоаппаратуру и другую сложную технику; потребности людей быстро растут, и в их удовлетворении наша страна все более отстает от Запада.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю