Текст книги "Ведогони, или Новые похождения Вани Житного"

Автор книги: Вероника Кунгурцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4. Лабиринт

Трехголовый сбросил скорость и завис над медным сооружением: с перегородками, с ходами и переходами, с тайными комнатами, с тупиками и коридорами, которое раскинулось там, внизу, во все стороны, на сколько хватало глаз, так что казалось, весь мир – это сплошной Лабиринт. Все ходы и отсеки Лабиринта раскинулись перед ними, как на блюдечке, но Ваня, бросая пытливые взгляды туда и сюда, никого внизу не заметил: блюдечко было пустым… Впрочем, Змей тут же полетел дальше: а за несколько мгновений обозреть всё не представлялось возможным. А Трехголовый подлетел к краю Лабиринта, куда вело великое множество ходов – выбирай любой, – опустился на землю и велел пассажирам слезать. Ваня соскользнул с чешуйчатой спины, а змееныш выбрался из сапога и принялся нудить, чтоб ему отдали проигранное, мол, ему домой пора, мол, его мама, небось, уже заждалась…

Ваня сунул руку в карман – приходилось держать слово: ведь Шеша выиграл спор! Но тут Трехголовый погрозил змеенышу длинномерным копьем, дескать, за свои поступки надо отвечать, дескать, он наказан за то, что провел человека к Змеиному царю – и теперь пойдет вместе с мальчиком… Выберется тот – выберется и Шеша, а нет – так нет… А маме его он обо всем доложит… Она поймет!..

Змееныш всхлипнул – и надулся. А Ваня сказал, что в Лабиринте он получит свой клубок – и Шеша немного утешился.

Трехголовый указал на Восток, где как раз всходило солнце, и провещал, дескать, у вас есть время до заката, вам повезло, государь расщедрился – и дал вам прорву времени. Ваня глянул в восточную сторону и едва не ослеп: вдали сияла одна из здешних чудесных рощ, правда, оттуда лились шибко печальные звуки – роща исполняла реквием.

– Ничего – выберемся, я мастак загадки‑то отгадывать! – шепнул мальчику Шеша.

Трехголовый объяснил, что любителей загадывать загадки в Лабиринте найдется немало, но, дескать, учтите: не после каждой отгадки бывает награда и не после каждого проигрыша бывает наказание. Одним словом: «Forse che si, forse che no![73]73
  Итал. [Ред.]


[Закрыть]»

– Чего это? – удивился Шеша. – Это по–каковски?

А красный Змей важно перевел:

– Что означает: «Возможно – да, возможно – нет!» Дерзайте! – и Змей указал копьем на один из медных проемов, куда первым ринулся змееныш, посчитав это за подсказку. Ване ничего не оставалось, как двинуться следом за ним. Они уже пару раз свернули гулкими коридорами в какие‑то загогулины, когда со стороны входа раздался трубный голос Трехголового, который эхом прокатился по Лабиринту:

– Скоро по вашему следу пойдет Верлиока[74]74
  Верлиока – сказочное одноглазое чудовище у славян, обитающее в глухом лесу, разрушитель и истребитель всего живого. [Ред.]


[Закрыть]! Берегитесь! Загадок не любит Верлиока – намнет бока, и всё‑ка!

Ваня с Шешей переглянулись, мальчик сказал:

– Кажется, я слышал про Верлиоку, а ты?

– Слыха–ал! Поползли скорее!

И они бросились вперед, то и дело попадая в тупики и возвращаясь назад. Долгонько они блуждали по медным коридорам, натыкаясь на преграды и перегородки, пока Ваня не допёр: клубок! А вдруг он знает дорогу?! Дорогу – куда, Ваня не стал уточнять, а бросил синий клубочек на медный пол: и тот резво покатился вперед, только знай поспевай!

Тупики на пути теперь перестали попадаться – клубок явно вел их куда‑то! Ваня держал нить в руке. А змееныш стал укорять мальчика, дескать, вот он держит конец нити от его клубка, а ему, бедному Шеше, не дает… Пришлось Ване сунуть леску змеенышу в пасть – и клубок потащил утконоса вперед, как на аркане. Мальчик стремглав бежал за Шешей.

Вдруг в очередном медном коридоре из‑за двух углов слева и справа выскочили одновременно двое – таких Ваня и во сне не встречал: туловище заканчивается единственной ногой с большущей ступней, из груди торчит рука, голова, как тыква, волосы топорщатся, во лбу над носом – круглый глаз. Двое, став плечом к плечу, образовали одного: двуногого, двурукого и двуглазого – и преградили путникам дорогу. Хорошо, что Шеша, проскользнув между босыми ступнями, успел схватить синий клубок. Правда, теперь он не мог говорить…

– Исполать вам, добрые молодцы, – делая вид, что ничего необычного не происходит, сказал Ваня – и протянул руку.

«Добрые молодцы» молча пожали руки друг другу, проигнорировав Ванину. Мальчик опешил. Почесав в голове, он неуверенно сказал:

– Может, вы нас пропустите… Или…

– Для начала не мешало бы познакомиться, – проворчал выскочивший справа и, угрожающе указав пальцем, представил товарища: – Не рыба…

– Не мясо, – продолжил выскочивший слева, ткнув в свою очередь в соседа.

– Ваня, – указал мальчик на себя.

– И давно вы бродите по Лабиринту? – спросил Нерыба.

– С самого утра, – с готовностью ответил змееныш.

– А мы с самого рождения, – вздохнув, сообщил Немясо.

Неожиданно Нерыба отскочил от соседа – и оба стали крениться: вот–вот упадут, но в последний момент половайники успели прислониться к стенкам друг против друга. Ваня заметил, что в боках у половайников: у одного отверстия, а у другого – в тех же местах – какие‑то стерженьки…

Один половайник постучал кулаком в медную стену – и Ваня напрягся: неужто за стеной кто‑то есть?! Нерыба тут же спросил у соседа:

– Чего к стене не приставишь?

Немясо уставился в глаз Нерыбы и, не ответив, задал свой вопрос:

– А чего из стены не вырубишь?

Половайники подскочили друг к другу – стерженьки вошли в пазы – и Нерыба с Немясом вновь воссоединились. И в оба глаза уставились на Ваню.

– Думай давай, шевели мозгами‑то, – шипел Шеша, забравшийся на Ванины плечи. Мальчик наконец сообразил, что половайники загадали загадки. Солнце стояло уже высоко, тени были короткими, но тень Шешиного утиного профиля как раз упала на стену…

– Из стены тени не вырубишь! – радостно закричал Ваня.

– Точно! – обрадовался Шеша. – Тени не вырубишь… А двери можно прорубить, и окна тоже! Всё‑ка – мы отгадали, – решил смазурничать[75]75
  Мазурничать – жульничать.[Ред.]


[Закрыть] змееныш. – Давайте нам дорогу!

Половайники глянули друг на друга, вздохнули – и, взвизгнув, сиганули через путников… Ваня едва успел пригнуться. Мальчик обернулся: на своих общих двоих половайники мчались так, что запросто могли выиграть любые соревнования по бегу.

– Я их надул! – закричал Шеша, когда от половайников и след простыл.

– Не–ет, – засмеялся мальчик, – ты просто дал правильный ответ.

– Я–а–а? – удивился змееныш. – Когда?

– Когда попросил у них дорогу! Ведь это дорогу к стене не приставишь!

– Ну да, точно! Я это и имел в виду… – подумав, сообщил Шеша. – А теперь вперед за моим любимым клубочком!

К полудню путники сильно проголодались, змееныш весь изворчался, дескать, почему Ваня не догадался захватить с собой камень, вот Шешина мама, когда они идут куда‑нибудь, всегда берет в дорогу камушек – полижешь камень: ни есть, ни пить не хочется…

– А сейчас что: язык прямо к нёбу присох! – вздыхал змееныш. – Ох, я бы испил сейчас живой водицы‑то, или речного молока… Или хоть сильной воды…

Ваня попросил Шешу обогреть синий шарик, – и после того как на поверхности проявились материки с океанами да города с пригородками, – растворил его: и достал пару городских булок с докторской колбасой да бутылку газировки. Змееныш недоверчиво обнюхал угощенье, но потом умял и булку, и полпалки колбасы, а газировку всю выдулил – оставив мальчику на донышке.

Насытившийся змееныш лежал, пару раз обмотавшись вокруг синего шара, и уверял, что его пращур великий Шеша[76]76
  Шеша – в индуистской мифологии тысячеголовый змей, который поддерживает землю и служит ложем для Вишну, когда тот спит в океане в интервалах между творениями мира.[Ред.]


[Закрыть] тоже так делал: когда разделил небо‑то с землей… Ваня недоверчиво хмыкнул, но противоречить не стал, он попытался разузнать, что это за камешек такой, полижешь: и есть не хочется?.. Шеша отвечал, камень, дескать, как камень – белый такой, они тута на росстанях дорог поставлены, а у многих осколочки и дома имеются, вот у них, например… Ваня покачал головой: и чего, дескать, только на свете нет! Шеша согласился: на свете, де, очень много такого, что с первого взгляда даже и не знаешь – верить ли своим глазам! Вот разве думал он когда-нибудь, что будет путешествовать с двуногим – да ему такое и в страшном сне не могло привидеться! Ваня, покосившись на ползущего попутчика, подумал, что и ему никогда не снилась дружба со змеенышем… Синий клубок опять вел их запутанными ходами Лабиринта. Вдруг вдали послышался какой‑то то ли топот, то ли грохот… А может, и не вдали: звуки, ударяясь о медные стены, многократно усиливались, бесконечные коридоры, расходящиеся во все стороны, резонировали, – поэтому определить, где находится источник звука, было сложно. Ваня с Шешей переглянулись: неужто Верлиока? – и прибавили ходу, а клубок покатился со скоростью футбольного мяча, пущенного форвардом в ворота противника.

Шум усиливался, к нему примешался какой‑то жуткий вой – и мальчик со змеенышем, влезшим ему на плечи, бежали не хуже половайников.

Путь им преградила стена – и синий клубок вместо того, чтобы покатиться в один из боковых проходов, с разбегу заскочил наверх, только нитка свисала до полу. Шеша живо вполз следом. Один Ваня оставался внизу. А топот приближался.

– Быстрее! – шипел змееныш. – Что же ты! Сейчас велетень[77]77
  Велетень – великан, исполин. [Ред.]


[Закрыть] будет тут!

Ваня бросил взгляд на мирно покоившийся рядом с Шешей клубочек и попросил разогреть его, змееныш дыхнул на шарик жаром – и сбросил клубок Ване. Мальчик, ловко поймав шар, растворил его, отыскал подходящее место – какая‑то стройка: и вытащил длиннющую стремянку. Грохотало уже за спиной! Змееныш подпрыгивал от нетерпения на кромке медной стены и вопил:

– Ой, веляк[78]78
  Веляк – великан. [Ред.]


[Закрыть], веляк, веляк! Вот он – Верлиока! Мама, какой огромный! – и Шеша исчез, видать, не удержался – и сорвался на ту сторону.

Ваня, не оглядываясь, приставил лестницу к стене, взлетел по ней, втянул стремянку наверх, и краем глаза увидел: вдали бежит великан, высотой вровень с медной стеной! Мальчик мгновенно сверзился по лестнице на другую сторону и ударом ноги сбросил ее на пол. Великан пробежал мимо: его голова оказалась даже выше края стены, он часто–часто дышал, и так топотал, что медный Лабиринт сотрясался!

– Ты его видел, видел?! – в восторге и ужасе восклицал Шеша. – Рассказать дома – не поверят!

Грохот затихал, Верлиока уходил в другую сторону.

А здесь их встречал гибрид: откуда ни возьмись, выскочил крылатый черный пес с горящими глазами, из пасти слюна капает – и очень хорт похож на Забоя бабушки Торопы. Так что у Вани возникли подозрения, что тут не обошлось без генов деревенского выжлока… И нрав у псины оказался забойный: бросился пес на бедного змееныша, цапнул и подбросил в воздух – хорошо Ваня успел подхватить утконоса на лету. Шеша, как кот, мигом вскарабкался мальчику на голову и, свернувшись тут беретом, принялся изрыгать перистое пламя… Едва Ване волосы не опалил… Но и хорт оказался не промах: открыл красную пасть – и тоже выдохнул жар. Мальчик оказался на линии огня и заорал:

– Но, но, но! Может, остановитесь!

– Он первый начал! – кричал сверху змееныш.

К Ваниному удивлению, пес, ворча, отвечал:

– Р–р–р, нечего огнем плеваться!

– А кто меня укусил! – шипел Шеша. – Вон зубы остались! А может, они у тебя ядовитые – откуда мне знать!

Тут крылатый хорт стал в истерике кататься по полу и орать:

– Кровь мою пьют! Кости мои жгут! Моими руками один другого бьет!

– Неправда! – заорал в испуге змееныш. – Наговор! Я его крови не пил!..

Ваня почесал в голове – и понял: опять загадка! Загадки‑то они разгадывают – а толку что‑то нет, и пожаловаться ведь некуда и некому! Кровь пьют, кости жгут, и… Что же это такое?

– Это не Змеи, – шептал Шеша в самое ухо. – У нас рук нету… Хотя… Может, это ящеры – у них руки пробиваются…

– Не мешай! – проворчал мальчик. Отгадка прямо крутилась в голове. Тут Ваня явственно увидел распаренную бабушку Василису Гордеевну, она замахнулась – в руке у нее был березовый веник…

– 0–о–й! Береза! – закричал Ваня. – Березовый сок, березовые дрова, и – березовый веник! Береза?.. Березай! – завопил Ваня так, что Шеша шмякнулся на пол, и одновременно с Ваниным воплем из Лабиринта выбежал лешачонок, ухмыляясь во весь рот. Мальчик и лешак бросились друг к другу – и с размаху стукнулись лбами, Березай так стиснул Ваню в объятиях, что едва не раздавил в труху. Шеша лежал в сторонке, на всякий случай притворившись шнурком. Крылатый хорт выискивал блох в помятых во время катанья по полу крыльях.

– Это – Пелеплут! – с гордостью сказал лешак, когда друзья наобнимались вдосталь, и потрепал пса по загривку.

– Переплут[79]79
  Переплу́т – бог у восточных славян.[Ред.]


[Закрыть], – поправил лешачонка хорт, не отрываясь от своего занятия.

– Я и говолю – Пелеплут! – подтвердил Березай.

– А это – Шеша, – Ваня представил «шнурок», который по такому случаю решил ожить и занять свое законное место на Ваниной шее.

Мальчику не терпелось узнать, где Златыгорка, где птички, что с ними случилось на Хрустальной горе… Лешачонок, как сумел, рассказал, дескать, их поймали в Лабиринте, едва они опустились в заданном квадрате, пришлось бой принять, но всех схватили, а где теперь кто, он не знает, их разлучили, и его заперли тут одного.

– Пелеплут охланял меня, молодец! – воскликнул Березай, погладив пса. Крылатый хорт был явно смущен похвалой, а лешачонок тут еще подбавил:

– Пелеплут холоший, Пелеплут живой!

Но пора было двигаться дальше – тем более что забытый синий клубок в нетерпении подскакивал на месте, словно детский мячик.

– У тебя опять ноги, – ткнул полесовый в Ванины конечности, когда они двинулись вслед за шариком. Мальчик нехотя кивнул. Шеша мигом среагировал, дескать, а что ж у него вместо ног было?! Ваня не рассказывал змеенышу о своем змеином прошлом, и развивать эту тему не стал, хорошо, что лешак болтливостью не отличался – и Шеша остался ни с чем.

Теперь за клубком шли четверо: к Ваниному удивлению, крылатый хорт решил присоединиться к ним. Но когда мальчик заговорил о том, что неплохо бы взлететь и, обозрев Лабиринт сверху, поразведать, где находятся девочка и девушка, Переплут сделал вид, что не слышит. Ну и ладно, подумал Ваня. Шеша же заворчал, вот, дескать, дают крылья кому ни попадя, а толку от них никакого, помощи не дождешься… Но крылатый пес не реагировал – бежал за клубком, держа в пасти конец нити, лешак топал следом, а Ваня, которого оседлал змееныш, замыкал процессию.

Глава 5. Секретарша

А клубок завернул в один из ходов и остановился… перед медным домом в три окошка – вот те на! Это была точная копия их избы… И медные ворота при доме были, и баня, и сарай с медным пианино! Переплут сел в сторонке, и лешак остановился, пропуская мальчика вперед.

Ваня взбежал по медному крыльцу, распахнул дверь: медная лавка, и такой же стол, и умывальник, и вон – медная печь… Как‑то всё это…

Мальчик пошел прямо – всё здесь было таким, как в их избе, только всё медное: и стены, и стол, и фотографии в простенке, и Кровохлебка на окошке!

А в кухне… стояла бабушка Василиса Гордеевна, только–только успела достать из печи лист с шаньгами – и так и застыла, не успев разогнуться… Бабушка была медной: и руки, и глаза, и фартук – всё, всё, всё было медное! Даже шаньги…

Ваня завеньгал, подбежал к бабушке, попытался расшевелить ее – вдруг оживет, нет, бабушка не оживала… Всё такая же была медная, холодная… Бабушка, бабушка… Шеша приполз и зашипел:

– Она не настоящая… Не бойся… Я такие медные лбы уж видал…

Но Ваня ничего не хотел слышать, тряс бабушку, пытаясь вернуть к жизни, пока не уронил, – эхо грохота прокатилось по Лабиринту, и где‑то кто‑то закричал!

Ваня очнулся и, утерев слезы, вернулся к товарищам, а клубок уж покатился в боковушку (где висел медный коврик с медной же Аленушкой), после в окошечко выскочил, они полезли за ним, а там… еще одна комната! В бесконечную перспективу уходят ряды полок, заставленных папками, толстыми и тонкими, с надписью «Дело №», и потом ужасно много цифр. У стен стоят несгораемые шкафы – похоже на архив. А клубок бежит себе между рядами – и… остановился: ни тпру ни ну!

Промежуток между полками, в закутке стол стоит, с тумбами, со множеством ящиков, столешница затянута зеленым сукном. За ним – секретарша, что ли… В черном твидовом пиджаке и черных же очках (где‑то он похожие очки видел), что‑то записывает левой рукой, а правую держит в кармане. За ее спиной железная дверь… Там кто – начальник? Только Ваня хотел про бабушку спросить, как Секретарша, не поднимая головы от стола, сделала знак рукой, дескать, я всё вижу, но шибко занята, не мешайте…

Ваня уставился на ее очки – где же он мог их видеть… Неужто?! Точно! Это Стешины очки! Почему они у… этой? Что это значит?! А Секретарша, вынув кулак из кармана и обе руки пряча за спину, продолжала:

– Угадайте: что у меня в руке… живое или мертвое?

Надо разгадывать… Так… Предположим, у нее за спиной что‑то живое, но… если он скажет «живое», оно тут же станет мертвым… Если же он скажет «мертвое» – то опять‑таки не отгадает загадку, потому что ему предъявят что‑то живое, например червяка… В любом случае он проигрывает…

Шеша, выглядывая из сапога, канючил:

– Так нече–естно… Такие загадки не разрешается загадывать…

– Хорошо, – сказал Ваня, – пусть будет… мертвое!

Секретарша вытащила из‑за спины правую руку, зажатую в кулак, раскрыла ее: на ладони лежал… жаворлёночек… со свернутой шеей…

– Ты угадал! Молодец какой! – засмеялась Секретарша, опустила руку – тельце жаворонка упало – а она весело захлопала в ладоши: – Браво, браво! C'est charmant[80]80
  C'est charmant – Это прекрасно [Франц.] [Ред.]


[Закрыть]!

Ваня с тяжелым сердцем наклонился, чтоб поднять мертвое тело – в этот момент порыв ветра приподнял белый подол ночной рубахи, и мальчик с ужасом увидел, что ноги у нее – лошадиные, даже подковы есть… Поняв, что Ваня всё равно уже заметил ее изъян, Секретарша нарочито задрала подол и подняла ногу, чтоб раздавить жаворонка, мальчик выхватил его из‑под самого копыта.

Тут синий клубок, всё это время остававшийся на месте, дернулся, проскользнул между копытами Секретарши, покатился мимо стола, мимо полок с делами… Переплут, первым заметивший движение клубочка, помчался за ним, лешак бросился за крылатым псом, а Ваня – замыкающим. Но Секретарша с воплем: «Не спеши–ите!» – зацокала следом…

Мальчик вскрикнул и полетел вперед, задев локтем полку: папки с делами посыпались – и преградили Секретарше дорогу, а он вдруг оказался в кромешной тьме.

– Ва–аня–а! – услышал мальчик голос Степаниды Дымовой, и только собрался заорать: «Я здесь», – как хвост Шеши залепил ему рот. Змееныш зашипел:

– Это же она зовет тебя… Если отзовешься – всё!.. Ее ни звать нельзя, ни откликаться на ее зов нельзя. Скажи спасибо: спас тебя, а то бы поминай как звали…

Когда Шеша соизволил вытащить свой хвост из Ваниного рта, он смог поблагодарить своего спасителя.

Ваня положил жаворонка в карман и пошел куда‑то, выставив руки вперед: боялся опять папки свалить – и упасть али упереться в медные стены, но никаких препятствий, никаких преград не было. Что это значит? Неужто они выбрались из Лабиринта?! Но ведь до заката еще далеко – не могла же ночь наступить так скоро!

Он стал окликать Березая с Переплутом – и те отозвались из какой‑то неведомой дали. Змееныш заворчал, дескать, где теперь мой клубочек – ничего не разглядишь в темнотище‑то…

– И как я дорогу домой найду? – нудил Шеша. – Связался с тобой…

– Чем ныть, лучше бы посветил огоньком‑то, – миролюбиво сказал Ваня. Змееныш выдохнул пламя – и осветилось пространство впереди. Где‑то вдали мелькнул и погас огонек – небось, Переплут подсвечивает дорогу. Ваня надеялся, что Березай не отстанет от крылатого пса – так и вышло: скоро они оба появились в свете огненного Переплутова дыханья. Синий клубок лешачонок крепко сжимал в руке. Шеша намекнул, что надо бы поосторожнее с чужими‑то вещами, но лешак намека не понял – и отдал клубок Ване.

Мальчик бросил проводника, сжимая в руке конец нити, – и тот покатился вперед. Скоро стало светлее, – они увидели совершенно круглую дыру: и клубок метил туда же…

Ваня полез в отверстие за клубком – и оказался в очередной медной комнате без крыши и потолка: солнце светило здесь вовсю! Ослепленный светом, мальчик не сразу разглядел, что…

Зал был овальным, медный пол поднимался к центру, и здесь, на возвышении, стояли качели. К столбам с поперечиной крепились золотые цепи, на четырех цепях и висели хрустальные качели… нет, это было корыто… Или… гроб?!

С упавшим сердцем Ваня устремился туда, еще издали уловив отвратительный запах. А то, что он увидел, ошеломило его. В хрустальном гробу, полном гноя, блевотины, какой‑то слизи, лежала…

Кто это?! Это не Стеша и не Златыгорка! А кто тогда? Какое‑то страшилище с еловой кожей, плавающее в гноище: только черное лицо снаружи. Ваня задержал дыхание, стараясь не вдыхать вонь. Не заметил, как подошли остальные. Шеша пропищал:

– Фу–у–у! Хоть бы кто мне нос зажал! – и с Ваниных плеч с опаской поглядывая на чудо–юдо, продолжил: – Надо убираться отсюда – вдруг оно оживет?!

Переплут, поставив передние лапы на край гроба, заглянул внутрь и проговорил:

– Подумаешь… Не такое уж оно страшное… Некоторым бы не мешало на себя оглянуться!

Но все были единодушны – надо уходить, зловоние стояло такое, что больше пяти минут тут просто не выдержишь (уж насколько крылатые Змеи были душными, но по сравнению с запахом страшилища во гробе они пахли, как весенние ландыши!).

Ваня подхватил клубок, почему‑то не желавший катиться дальше, и пошел, а после побежал по медному полу вниз. Мальчик обернулся: все, кроме лешачонка, устремились за ним.

Березай же, склонившись над хрустальным гробом, что‑то разглядывал и… вдруг заорал:

– Ваня! Сюда! Ваня, это моя Стеша!

Мальчик бросился обратно: лешак высвободил из мерзкой жижи прядь рыжих волос…

Дальнейшее как‑то смешалось в Ваниной голове… Вместе с Березаем они вытащили тело Степаниды Дымовой из ужасной усыпальницы и отнесли подальше от наполненного гноем хрустального гроба.

Всё тело девочки было затянуто еловой корой – даже закрытые веки, даже губы… Но, тем не менее, она была жива – приложив ухо к черной груди, Ваня слышал глухое биение сердца. А он хотел уйти… Если бы не Березай… Мальчик достал из ножен кинжал, по лезвию которого вились утконосые змейки, и замахнулся…

– Правильно, чем такой жить – лучше умереть, – согласился Шеша, а увидав змеек, завопил: – О, там мой портрет! – Но Ваня, не слушая змееныша и не отвечая ему, разрезал панцирь, сковывавший тело девочки – со лба до пальцев ног, от шеи – и до пяток. Еловая кожа плохо отходила, но тут свою роль сыграл лешак, наголодавшийся в медном Лабиринте: он принялся отгрызать отделявшуюся от тела кору – и наворачивать за обе щеки, и дело пошло! Начали с ног… Платье, сшитое Василисой Гордеевной, пришлось изрезать в куски, да и истлело оно, – так что девочка на глазах обнажалась. Но делать было нечего! На шее десантницы обнаружилось чудесное ожерелье – откуда оно у нее?

К лицу приступили в последнюю очередь – Ваня осторожно содрал корку. И – вот оно ее лицо! Неужели! «Щекотно», – просипел кто‑то, Ваня не мог поверить, что это Стеша…

– А она очень даже ничего! – сказал Шеша, приподнявшись на хвосте. – Мне нравится! Если умыть, да одеть, да причесать – просто царевна!

Десантница с трудом разлепила веки и произнесла пароль:

– Ах, как долго я спала!

Шеша тут же дал отзыв:

– Если б не мы, спать бы тебе до скончания веков!

Девочка приподнялась и села, повела перед лицом рукой, – видать, все они плавали в тумане, – и воскликнула:

– Ой, Ванька, дурак! Это ты меня щекотал! Березаюшка! Дай я тебя расцелую! – лешачонок с готовностью подставил щеку и, радостно улыбаясь, сказал:

– Голышка!

Стеша вскрикнула, но лешак уже стащил с себя алый плащ с первомайским капюшоном – и Ваня набросил его на девочку. Но одним плащом тут было явно не обойтись, да и искупаться ей не мешает – пованивало от десантницы так, что даже Шеша всё еще воротил свой утиный нос.

Пришлось опять прибегнуть к помощи синего клубочка: первым делом мальчик вытащил пару ведер воды, умыкнув их в Архангельской области у какой‑то женщины с коромыслом, потом перенесся в Париж, где нащупал модный магазин, но долго выбирать не приходилось, схватил первое, что попалось под руку. Степанида Дымова во все глаза глядела на чудо с клубочком. Когда же Ваня положил к ее ногам цветочное мыло, маленькое черное платье, ботинки на толстых каблуках, кружевное исподнее и французские духи, – девочка чуть опять не упала, вскрикивая:

– Ванька, ты гений! Всегда о таком прикиде мечтала!

Пока мужчины всех мастей стояли, деликатно отвернувшись, девочка вымылась, оделась и надушилась, явно вылив на себя весь флакон! Когда десантница разрешила повернуться – все, как она и предвидела, ахнули. Правда, платье было коротковато, а ботинки высоковаты – но Стеша уверяла, что всё в самый раз! Бархатный плащ лешака из клубного знамени и алмазное ожерелье довершали картину. Но тут девочка хлопнула себя по лбу и бросилась обратно к хрустальному гробу с нечистотами и, невзирая на вонь, выудила оттуда свой красный рюкзачок – пришлось Ване опять лезть в синий шар за водицей.

Первым делом девочка проверила, на месте ли ее куколка, успокоилась – и задернула молнию. Пока Стеша застирывала рюкзак и охрипшим от долгого сна голосом рассказывала про свои приключения, а Ваня – про свои (с большими купюрами), клубочек нетерпеливо подскакивал в сторонке, поторапливая путников. Мальчик глянул на небо: а солнышко‑то уж косые лучи посылает из‑за медной стены. Правда, пришлось еще немного задержаться: оголодавшую десантницу‑то накормить надо было – и опять не обошлось без синего клубочка.

– Пора! – наконец воскликнул Ваня, синий шарик был такого же мнения и бойко покатился вперед. Все двинулись за ним.