Текст книги "Повороты судьбы (СИ)"
Автор книги: Вероника Флеер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава четырнадцатая
Глава четырнадцатая
На самом деле "Клуб на Береговой" расположился недалеко от места, где я живу. Все на том же противоположном от моего дома берегу озера. Вот живешь-живешь так, а тебе и в голову не приходит, что где-то совсем рядом находится, как кажется по названию, замечательное место для отдыха, полное не менее замечательных ребят. А еще я представила себе, что этот клуб – что-то вроде поместья на берегу озера; знаете, двухэтажное здание под старину с различными постройками, игровыми площадками, беседками и прочим. Но то, что я нарисовала в своем воображении, никак не увязывалось с тем, что есть на самом деле.
И так, что же предстало перед моим взором?
Вместо живописной усадьбы на берегу озера, я увидела какое-то серое кирпичное здание, больше напоминающее склад посреди леса, и, честно говоря, я прошла бы мимо него, если бы не накренившаяся едва сверкающая вывеска "Клуб на Береговой". У меня возникло такое ощущение, будто какие-то люди в один прекрасный день просто решили поиграть в самодеятельность и арендовали складское помещение, а после кое-как сделали из него площадку для тусовок, неуклюже прилепив на здание – ей богу – украденную вывеску.
Также сигналом того, что это все-таки нужный мне клуб, послужили толпящиеся и ругающиеся у двери пьяные люди, больше напоминающие обезьян, и которые ко всему прочему орошали землю своими мерзкими плевками и смятыми окурками. При взгляде на эту картину, мне тут же стало омерзительно: даже стоя вдали от такого беспорядка, создавалось ощущение, что и тебя уже успели обхаркать с ног до головы и ты так же, как и земля вокруг, издаешь зловонный запах. Я почувствовала себя маленьким корабликом, вступающим в открытое море, полное акул и прочих чудовищ. Захотелось тут же дать заднюю, чтобы вздохнуть чистым воздухом и принять душ. Но было уже слишком поздно.
Я глубоко вздохнула и двинулась к двери, надеясь, что орущие орангутанги не заметят меня. Но, как это было ожидаемо, мне все же пришлось услышать пару мерзких словечек, отпущенных в мой адрес. Хотелось тут же хорошенько врезать так называемым мужчинам, но я лишь стиснула зубы и ввалилась внутрь клуба. Именно ввалилась, потому что я еще и зацепиться за порог умудрилась.
– Черт возьми, – прорычала я, сетуя на свою неуклюжесть.
Но тут на меня обрушилось нечто еще более омерзительное, чем извращенские шуточки тех пьяных обезьян – спертый запах и ужасно громкая ритмичная музыка, отчего в груди сильно завибрировало. Отвратительная вонь всего мира окружила меня: пот, дешевые духи, не менее дешевый алкоголь, сигареты, запах изо рта. Задержав дыхание, я начала проталкиваться сквозь танцующих, уродливо извивающихся тел, то и дело прижимающихся друг к другу. Я шла, чувствуя, что кислород скоро закончится, и я потеряю сознание; я шла, ощущая мерзкие прикосновения потных рук. Они дотрагивались до всего, до чего только могли дотянуться. Кто-то даже попытался ущипнуть меня за задницу, но у меня кое-как получилось увильнуть от проходимца. Наконец, я достигла допотопной барной стойки, ловя ртом более-менее свежий воздух и пытаясь отыскать глазами знакомое лицо. Я выискала глазами одного бармена, стоявшего поодаль от меня и болтающего с какой-то блондинкой. На секунду мне показалось, что это Леся, но когда и девушка и парень обернулись в мою сторону, о чем-то смеясь, я поняла, что ошиблась: передо мной были совершенно незнакомые люди. Я принялась дальше выискивать вчерашнюю компашку, осматривая танцпол. Но люди настолько плотно танцевали друг к другу, что создавалось впечатление какой-то живой стены, где все лица оказались смазанными в одно пятно. Честно сказать, это жуткое зрелище. Очень жуткое.
– Пиво? Водка?
Я не сразу понимаю, что обращаются ко мне, поэтому продолжаю оглядывать толпу, думая о том, что музыка – это хорошо, но не тогда, когда напрочь закладывает уши. Но тут ощущаю, что до моего плеча дотрагивается чья-то рука, а голос, до этого сухой и черствый, вдруг меняется на удивленный и довольный:
– Майя?
Я оборачиваюсь и вижу перед собой улыбающегося Никиту. Тут же не сдерживаюсь и широко улыбаюсь в ответ, вздыхая с облегчением:
– Слава богу!
– Хорошее приветствие, но я не верю в бога. Привет, Майя, – улыбается парень. – Я рад, что ты пришла.
Мне хочется сказать, что и я рада, но чувствуя, что мой нос снова улавливает тошнотворные "ароматы", я сдерживаю свой порыв.
– А я рада видеть тебя. Думала, что и не найду здесь знакомых лиц.
– Я отходил за новой порцией спиртного. Оно расходится здесь, словно горячие пирожки в булочной.
Я смотрю на парня и улыбаюсь, пока тот возится за стойкой. Сегодня на нем простая черная майка с v-образным вырезом, благодаря чему я могу хорошенько рассмотреть его руки. Нет, Леся определенно что-то путала, когда говорила, что Кит слабый: у него довольно сильные, рельефные руки с проступающими венами, и невероятно длинные и ловкие пальцы. Только сейчас мне пришла в голову мысль, что мужские руки сродни произведению искусства. Наверное, запах алкоголя повлиял на мой светлый разум.
– Как твои дела? – спрашивает Никита, одновременно водя рукой с тряпкой по столешнице. Его широкая добродушная улыбка подкупает, и я просто сама не могу перестать улыбаться в ответ.
– Все нормально, а у тебя?
Парень запускает руку в свои и так взъерошенные волосы и задумчиво выдает:
– Сейчас просто отлично. Хорошо вчера домой дошла? Не заплутала? – ухмыляется он.
– Нет, я не была пьяна, хотя очень хотелось. Слабенькое у вас пиво, однако, – насмешливо отвечаю на его выпад.
– Во всем виноват свежий воздух. Кстати, хочешь чего-нибудь? За счет заведения.
Я щурюсь, думая, чего же мне хотелось бы. Снова пиво? Или быть может что покрепче? Или просто кола? И все же отчего-то мой язык оказывается быстрее мозга, и я непроизвольно говорю:
– Пиво. – Хотя сама понимаю, что у меня нет желания снова пить эту гадость.
– Хм, хорошо, – пожимает парень плечами. – Я надеялся, что ты закажешь просто сок.
– Почему же? – улыбаюсь я, рассматривая Никиту. И все же я бесконечно рада, что мне довелось увидеть его снова.
– Я видел вчера твое недовольное личико, каждый раз, когда ты отпивала из бутылки. Это было забавно, – усмехается парень, глядя на меня. – Ты очень мило морщишь нос.
Я неловко краснею, все еще улыбаясь, и смотрю в хитрющие глаза парня. Странно, что вчера он все замечал. Я-то думала, что он только на пламя костра и пялился. Более странным кажется именно то, что мы беседуем с ним как давние друзья. Я вижу этого парня всего второй раз в своей жизни, но чувствую себя с ним в безопасности. Душевной безопасности.
– Да просто пиво было отвратное, если честно. – Пожимаю плечами, непроизвольно барабаня пальцами по столешнице.
– По секрету, – Кит наклоняется к моему лицу, отчего мы смотрим друг другу в глаза, не мигая, и громко произносит: – Здесь пиво еще хуже.
Почему-то другого я и не ожидала услышать: здесь все кажется ужасным и противным.
– Ладно, – отхожу я. – Что ты предлагаешь?
– Я предложил бы тебе покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться. Забыть об алкоголе, забыть о нашем знакомстве. Забыть обо мне.
От удивления я едва рот не открываю, надеясь на то, что из-за громкой музыки мне просто послышалось. Конечно, предложение разумное, но… Неужели я настолько плоха, что мне даже здесь не место? Почему он так говорит? Я ощущаю, как сию же секунду в груди быстрее забилось сердце, а ладони взмокли от волнения, от того, что все глупо и мне не стоило приходить в этот клуб. Но ведь Никита сам меня позвал.
Я непонимающе гляжу на парня, разглядываю его дымчатые серьезные глаза, которые минуту назад излучали смех. Почему люди порою ведут себя так непонятно? Сегодня говорят одно, а завтра уже другое.
– Но, – наконец, заговаривает Кит и вновь делает паузу. – Что-то внутри не позволяет мне прогнать тебя. И, на самом деле, я себя за это ненавижу. – Парень пристально обводит меня глазами. – Тебе здесь не место.
– Ты вчера сам пригласил меня. – Уныло произношу я, рассматривая свои пальцы.
– Я знаю. Я жалею об этом. Но одновременно я рад, что ты здесь.
– Ты странный.
– Так как насчет грейпфрутового сока? Он с холодильника.
Я хмурюсь, потирая виски, не зная даже, что и делать, как себя вести. Вроде бы мне намекнули, что лучше б мне уйти отсюда и не возвращаться, но в тот же время предлагают сок. Черт возьми, а еще говорят, что это женщины с причудами.
Тем не менее, парень подходит к старенькому холодильнику, достает оттуда коробку сока, идет обратно к стойке, избегая встречаться со мной глазами, и наливает в стакан розоватой жидкости, ставит ее перед моим растерянным носом. Я смотрю на стакан и пальцы Никиты, что до сих пор обвивают его, и, наконец, говорю:
– Люблю грейпфрутовый сок.
– Я тоже.
Наконец, он убирает руку, и я позволяю себе сделать глоток. Непроизвольно морщусь, когда горько-кисло-сладкая жидкость попадает в рот. Есть грейпфрут или пить грейпфрутовый сок – сродни издевательству над своими вкусовыми рецепторами: вроде бы и горько, неприятно, но хочется еще.
– А где ребята? Или сегодня ты один? – любопытствую я, вопросительно приподнимая брови, заодно стараясь не думать о том, что минуту назад говорил мне Кит.
– Медведь с Артемом где-то шляются, а Лесю можно найти там, – Никита указывает пальцем на танцпол. – Если хорошенько постараться.
– Да уж. Здесь всегда так?
– Как?
– Много народа. Много запахов. И вообще…
Парень хмыкает:
– Я уже привык и к запахам, и к музыке, и к приставучим алкашам, требующим налить еще водки. Здесь – это норма. Дело в том, что это единственное место в городе, где даже те, у кого нет денег, могут позволить себе оторваться, влить в себя пару литров дешевой дряни, накуриться и потрахаться в туалете.
– О, – только и киваю я, а в голове начинают проноситься картинки грязного туалета с непонятными следами на плитке, уродливые унитазы и сумасшедшие действа, которые совершают на них "парочки". Тут же захотелось блевануть.
– Поэтому если ты не хочешь напиваться, обкуриваться и трахаться – тебе здесь нечего делать.
Конечно же, ничто из этого не входит в мои вечерние планы, но меня в очередной раз задевает тот смысл, который вкладывает в свои слова Никита:
– Ты снова меня прогоняешь?
– Нет. Ты составишь мне компанию, потому что я чертовски устал от этих озабоченных обдолбышей.
Никита поджимает губы и оглядывает извивающуюся толпу. Несколько девиц уже успели снять с себя топы и бюстгальтеры и теперь трутся друг о друга всеми частями тела, не забывая при этом целоваться. Начало лесбийского порно прям. Мерзость. Зато народ радуется, свистит и гудит, глядя на извращенок. Может, у меня слишком консервативные взгляды на мир, но ничего не могу с собой поделать: эти люди вызывают у меня лишь отвращение.
– Почему ты здесь работаешь тогда? – задаю вопрос, поворачиваясь к Никите.
– Пока других вариантов нет. А деньги на проживание нужны.
Только снова хочу заговорить, как кто-то грубо толкает меня локтем, обдавая едким перегаром. Я недовольно морщусь, задерживая дыхание. Слышу, как возле моего уха пьяное тело просит налить Никиту какого-то пойла.
– Ты поаккуратней с дамами, – произносит Кит, сверля глазами пьяного молодого парня, который даже не обращает внимание на грозный тон Никиты, роясь в своих карманах в поисках денег на выпивку.
Вскоре тело выуживает смятую купюру и кладет на стойку. Никита наливает ему то, что он просит, и тело исчезает. Я смотрю ему вслед, и мне становится не по себе: совсем худой мальчишка, в ободранных джинсах и старой майке, идет и едва не спотыкается о свои же ноги. Кажется, ничего хорошего с ним дальше не произойдет. Может даже, сегодня для него последний день жизни, так как алкоголь и наркотики сделают свое поганое дело. Люди – хрупкие существа и, что самое грустное, часто сами делают себя таковыми, предавая свое тело опасности.
– Первый раз пришла в такого рода заведение, и, надо сказать, я впечатлена. Так везде? – недоверчиво интересуюсь я, не отрывая взгляда от шатающейся походки парня, из-за которой он может вот-вот рухнуть на пол.
– Не думаю. Тебе повезло попасть в самый Ад. Вообще, "Клуб на Береговой" – это своего рода пристанище для потерянных людей. С каждым что-то случилось в жизни и каждый хочет это "что-то" залечить. Каким способом? Я уже выше перечислял. Возможно, они выбрали неправильную тактику, но… не мне им вправлять мозги.
– А ты? Тоже здесь потому, что и у тебя что-то случилось?
Никита грустно усмехается.
– Я же уже говорил, что мне просто нужны деньги. Но, возможно, и случилось.
– А остальные ребята? Леся, Артем и Миша? Что с ними?
Делаю очередной глоток сока и вопросительно смотрю на парня, понимаю, что лезу не в свое дело. Но мне очень любопытно и я ничего не могу с собой поделать! В голове просто рой вопросов, на которые хотелось бы услышать ответ. Мне всегда было интересно узнавать людей, узнавать их жизненную историю, узнавать то, о чем они думают по поводу той или иной вещи. Да, любопытство просто так из себя не выбьешь.
– Думаю, это они должны тебе рассказывать о себе, а не я. – Парень лукаво улыбается, приподнимая широкие брови.
– Да, прости.
Я поджимаю губы, несколько раз обвожу пальцем ободок стакана, даже мысленно хлопаю рукой себя по губам. Что-то я слишком расслабилась.
А расскажут ли ребята? Это с Никитой я чувствую, что постепенно нахожу общий язык, а с ними… они кажутся мне хорошими, но далекими от разговоров со мной людьми. Кто я им вообще такая, чтобы делиться своими проблемами? Верно, никто.
– У меня никогда не было друзей, своей компании. У меня была только семья, и все. Поэтому прости, если я слишком настойчиво сую свой нос, куда не надо. Меня охватывает лишь безобидный интерес. Каково это, когда с тобой аж целых три человека, готовые за тебя постоять, готовые разделить твою радость и боль.
– Ну… – протягивает Кит. – Не все так складно, как ты говоришь. Эта троица порою приносит кучу проблем, которую сложно разгрести. Поэтому иногда я просто хочу от них избавиться.
Никита хохочет.
– Вот сейчас, например.
И тут, словно вихрь, на стул рядом со мной приземляется едва стоящая на ногах Леся. Ее растрепанные волосы, которые она с размахом поправляет, ударяют мне лицо. Я снова морщусь, думая о том, что в этом заведении люди до ужаса неуклюжие.
– О, Майя! – восклицает девушка, выдыхая на меня алкогольный запах, вперемешку с запахом табака. – Рада тебя видеть! Чего не танцуешь?
– Я только пришла, – уточняю я, опуская момент, что я даже и не собиралась пускаться в пляс вместе с танцующими.
– Скучная ты, – добавляет Леся, хмуря подведенные брови, а затем смотрит на Никиту: – Ветров, плесни мне чего-нибудь.
– Милая, а тебе не много? – наклоняется к ее лицу парень, недобро сверкая глазами.
– Не тебе решать этот вопрос. Ты, – девушка дотрагивается указательным пальцем до его груди и продолжает: – Бармен. Это твоя работа, исполнять желание клиентов. Будь добр, налей мне текилы.
– Леся, ты себя угробишь когда-нибудь.
– И что? Кому до этого есть дело? Это моя жизнь! Что хочу, то и делаю с собой. – Под конец фразы девушка хмурится и кладет подбородок на сложенные руки. – Мне плохо.
Я сижу, переводя глаза то на Никиту, то на Лесю. Парень молча вздыхает, жалостливо глядя на подругу, а сама Леся в свою очередь выглядит так, будто ее сейчас вывернет наизнанку. Интересно, сколько она уже выпила? Наверное, много, раз уж за языком не следит.
– Киит, ты меня любишь? – протягивает светловолосая девушка со щенячьими глазами, глядя на парня.
– Конечно, Леся.
Не знаю почему, но меня начинают раздражать эти милости. Может, они вовсе и не друзья, а я тут уши развесила, и глаз от Никиты отвести не могу.
– Видишь, Майя, в этом мире только Кит меня любит. – На слова Леси Кит лишь грустно усмехается. – А ты меня любишь? – все ж спрашивает девушка и у меня.
Перевожу вопросительный взгляд на Никиту, который всем своим видом говорит мне ответить ей "да". Что ж.
– Конечно, я тебя люблю. – Говорю и пожимаю плечами. Странная девушка.
– Спасибо, ребят, – восклицает Леся и начинает медленно крениться в мою сторону, подозрительно опуская голову. Только хочу спросить ее, в чем дело, как девушка начинает дергаться в рвотных позывах.
– Твою мать. – Ругается Никита, оббегая барную стойку.
Благо девушка не успела вырвать прямо мне на платье, и теперь Никита буквально тащит ее на себе в туалет. Я вызываюсь помочь ему, но он лишь останавливает меня, произнеся "Я сам", поэтому остаюсь сидеть на жестком стуле дальше, подперев голову руками. Его слова показались мне резкими и категоричными, как будто если бы я пошла с ними, я сделала бы только хуже. Мне снова становится не по себе, как тогда, когда я только вошла, или даже хуже. Кораблик миновал знакомые ему дали, и теперь он снова вступает в воды, наполненные морскими тварями, готовых его растерзать.
Снова убеждаюсь в том, что зря я сюда пришла. Не следовало мне идти на поводу своего желания увидеть ребят. Я чужая и не могу влиться в их среду, только лишь захотев. Правду сказал Никита: мне действительно здесь не место. Я ведь "домашняя" девочка, никогда не шляющаяся по клубам, и вечера проводящая дома за книгой или компьютером. Все здесь кажется мне диким. Эти люди, неистово танцующие… да от них за версту пахнет потом и алкоголем, что хочется тут же выблевать съеденный завтрак.
На что я рассчитывала, идя сюда? Что мне понравится? Да, я чертова зануда, привыкшая к домашнему уюту, и боящаяся такой вот опьяняющей свободы. Но разве можно назвать этих людей свободными? Единственное слово, которое приходит мне в голову, глядя на них, – это "плен". Они сами держат себя в плену и истязают, раз за разом. Алкоголь, наркотики и прочие гадости – это и есть их кнуты, которыми они до крови избивают свое тело, до горького плача – душу.
Не хочу здесь больше находиться. Но я надеюсь, что с минуты на минуту придет Никита, мое спасение, и мы еще немного поговорим. Вспоминая его глаза и улыбку, непроизвольно располагающие к своему хозяину, мне кажется, что и ему здесь не место, даже в качестве бармена. Ему бы бежать отсюда, со всех ног и не оглядываясь. Кто знает, что эта угнетающая атмосфера может с ним сделать. Ведь массовое сумасшествие заразно, даже если ты будешь сопротивляться изо всех сил. Рано или поздно оно поглотит тебя, сделает из тебя зомби, сделает из тебя очередную потерянную душу.
Я смотрю на время и понимаю, что Никиты и Леси нет уже пятнадцать минут. Грустно вздыхаю, глядя на угол, за которым скрылись ребята и, не в силах больше ждать, ухожу.
Снова пробираюсь сквозь толпу, к выходу, к свежему воздуху, к другой жизни.
Вот и все.
Люди за все время своей жизни каждый раз с кем-то знакомятся, завязывают отношения, вступают в связи. Люди за все время своей жизни также и разрывают отношения, разрывают связи, закрывают двери. Мы все время кого-то встречаем, с кем-то расстаемся. Эти явления неизбежны, как рождение и смерть.
Но вместо того, чтобы принять то, что происходит со мной, как должное, я грущу. Грущу от того, что Никита оказался случайным человеком в моей жизни, с которым я, наверное, больше и не увижусь вновь. Что ж, значит так надо.
Еще одна потеря. Сколько таких еще будет в моей жизни?
Глава пятнадцатая
Глава пятнадцатая
Два дня ничего не происходит. Кругом звенящая тишина и тотальное отсутствие людей рядом.
Мария куда-то запропастилась. От нее были лишь многочисленные пропущенные звонки, которые я благополучно не слышала, пока находилась в чертовом клубе. И вот уже два дня с того вечера она не берет трубку. Я писала ей сообщения, заходила на страничку в соцсети, но и там никто мне не отвечал. Смотрю на подаренную Марией фенечку, кручу в руках и размышляю: может я чем-то обидела ее? Странно. Я абсолютно не представляю, чем могла ее обидеть. И ведь даже спросить не у кого, где девушка и что с ней. Я даже не знаю, где она живет. А в университете каникулы. Надеюсь, с ней ничего страшного не случилось.
Следствие. Оттуда веет не просто тишиной, скорее обреченной пустотой. Потому, как и там дела совсем не продвигаются, как будто все застыло на месте. Отец частенько позванивает следователю, в надежде, что он что-то откопал, что хоть на шаг приблизит расследование к поимке убийцы, но каждый звонок завершается несчастным вздохом и понурым кивком головы. Ни-че-го.
Мне вспоминаются слова брата. Он ведь у меня почти юрист и постоянно по учебе сталкивался со всякими криминальными делами: то на судебный процесс отведут, то практику в прокуратуре проходит, откуда, кстати, можно много чего интересного узнать. И что же говорил Дима… А то, что раскрываемость дел в нашей стране практически нулевая. В основном дела об убийстве людей раскрываются в том случае, если их совершил какой-нибудь пьянчуга и то, по чистой случайности, если так можно назвать алкогольное беспамятство и бесконтрольность. Тогда-то следствию легко выйти на провинившегося преступника. Но что говорить об идеально спланированном убийстве? Конечно, с идеальностью я перегибаю палку, но все-таки. Если человек решил спланировать убийство и предусмотрел хотя бы основные моменты в своем грязном деле, то раскрыть преступление становится в разы тяжелее. А я не сомневаюсь, что тот, кто убил Диму, тщательно спланировал его убийство или по крайней мере точно знал, чего он хочет, пробираясь в питомник.
Это в американских фильмах и сериалах супер-крутые ребята за считанные дни находят преступника и сажают его в места не столь отдаленные. Наши же ребята, чаще всего "выходцы" из сел и деревень, ввиду доступности данной специальности, не могут и бревна в своем глазу найти. Главное для них – статистика, которую легко накрутить, благодаря скидыванию нераскрытых дел на какого-нибудь забулдыгу. Да, и такое тоже не сказки.
На самом деле, все в теории лишь идеально. Доблестные рыцари-милиционеры охраняют общественный порядок и государство от виновных посягателей; сажают преступивших закон в тюрьму по справедливости, и все счастливы и довольны. И я раньше так думала. Я считала, что все во внешнем мире правильно и честно, но когда подросла, то поняла, что верила лишь в сказку, которую мама читала мне на ночь. Сейчас же глаза у меня открыты и только я начинаю думать про внешний мир, полный зла, лжи и несправедливости, как мне тут же хочется отвернуться, зарыться в одеяло с головой и проспать до скончания веков. К моему глубочайшему сожалению, даже это сделать у меня не получится.
Ненавижу теорию. В университетах преподают лишь одну ложь. Преподаватели пускают в глаза студентов пыль, и лишь некоторые, не боящиеся, что их могут уволить за неподчинение системе, решаются выйти в своих рассказах за пределы теории и поведать несведущему студенту хоть кусочек правды. Но и таких преподавателей немного, так как чаще всего они просто пребывают в страхе. А работу сейчас не так-то просто найти. Да и идеологию государства поддерживать надо.
В конце концов, сидя дома на третий день, вымеряя шаги по комнате и размышляя, я решаюсь предпринять попытку поговорить с Колосовой Елизаветой, с темной лошадкой, которая незадолго до смерти Димы названивала ему. В мысли об этой девушке постоянно вклинивались мысли о Никите и его друзьях, которые я всеми силами пыталась подавлять. Что уж говорить: я по ним скучаю. Вернее, говоря, что я скучаю по ним, я вру себе, ведь скучаю я лишь по зеленоватым глазам, покрытым загадочной дымкой. Интересно, где Кит сейчас? Чем занимается? Откачивает вечно пьяную Лесю?
Нет, пора заканчивать думать о парне, которого я толком-то и не знаю. И, боюсь, так никогда и не узнаю.
Грустно вздохнув, я открываю на ноутбуке браузер и собираюсь проштудировать соцсети в поисках Елизаветы. Раз Денис мне ничем не помог, даже номера телефона или фотографии у него не нашлось, придется самой искать девушку, опираясь лишь на удачу. Я тереблю в руках кулон, подаренный братом на день рождения. Не зря он у меня в виде клевера – он обязательно мне поможет.
Ввожу в поисковой строке имя и фамилию девушки. Поисковик тут же выдает мне пять Елизавет, проживающих в нашем городе. Выбрать нужную мне девушку не составило труда. Благо нынче молодежь любит указывать в социальных сетях свое место работы или учебы. Так, у третьей по счету Елизаветы в списке, выданном мне поисковиком, указано место учебы – архитектурно-строительный колледж. Я захожу на страничку к девушке и смотрю на фотографию, висящую в профиле. Симпатичную брюнетку с идеально уложенными волосами обнимает за талию довольно крепкий парень. Ее карие глаза светятся от счастья. Потом мой взгляд опускается на ее руки. Тут я замечаю поблескивающее обручальное колечко. У светловолосого улыбающегося парня точно такое же. И как тут может не закрасться предположение, что здесь что-то не чисто? Ей что, правда, муж надоел? Но на этом фото они выглядят счастливыми. Пожалуй, даже слишком. Тогда в чем дело? Зачем было говорить следователю, что она влюблена в Диму?
Теряясь в догадках, я продолжила просматривать ее страничку. Написать сообщение я ей не могу – нет доступа, добавить в "друзья" – тоже. Номер телефона не указан. Отлично. Что ж, видимо мне придется подкараулить ее у колледжа. Только вот сейчас каникулы. Но может в этом колледже они уже закончились? Насколько я знаю, в нашем городке во всех учреждениях образования свое расписание временных рамок, как каникул, так и обычных выходных дней.
Смотрю на наручные часы. Сегодня уже поздно ехать в колледж и искать девушку, поэтому я собираюсь сделать это завтра.
Решено. Я просто обязана с ней поговорить и выяснить, что же эта девушка не договаривает. А если она и рассказала следователю правду, то мне все равно лучше еще раз убедиться самой.
***
Выезжаю в колледж я утром, благо родителей дома не оказывается и мне не приходится объясняться куда я и зачем. В последнее время они стали слишком любопытными. Хоть я и заверила их, что ничего плохого вытворять не собираюсь, после того, как я пришла немного выпившая, все равно изредка вижу настороженные обеспокоенные взгляды постаревших за короткое время родителей. Мне больно смотреть на них, ведь они и правда, изменились. Теперь у них глаза с грустной поволокой. А глядя на маму, так, кажется, что она постоянно готова расплакаться, скажи только слово хоть как-то касающееся Димы. У папы усилились боли в спине, и начало чаще болеть сердце, отчего он теперь принимает какие-то сердечные капли. Мне страшно смотреть на то, что стало с моей семьей. Я боюсь, что такими темпами мы долго не протянем и сгинем от безысходности и собственной печали.
Сама я держусь не лучше, чем папа с мамой. Да, проходит время, но оно не помогает, особенно сейчас, когда все окружающие меня люди куда-то подевались.
Иногда у меня всплывают в голове мысли о том, что, может быть, стоит начать все заново? Вздохнуть свободно, расправить плечи, идти своим путем, выбросив плохие мысли и воспоминания из головы. Снова обустроить питомник и начать, как и раньше пристраивать четвероногих в семьи. Но мысль эта быстро проходит, потому что невозможно построить что-то хорошее на горстке пепла и боли. И я двигаюсь дальше, подпитываемая жгучей ненавистью к тому человеку, который бесстыдно возомнил себя тем, кто может безнаказанно лишать других людей жизни. Только вот никому это право не дано.
Убить человека – значит не просто лишить жизни тело, но и стереть всю его историю, все его связи, заставить и других людей страдать. Никому не дано права совершать таких страшных вещей, но люди за все время их существования почему-то возомнили себе, что могут поступать так, словно они сами творцы и могут творить чужие судьбы, дергая за невидимые ниточки.
Но ведь это не так. Почему люди убивают других людей? На самом деле, существуют разные мотивы, как низменные, так и лишенные низменности, но, так или иначе, убить человека – значит совершить преступление.
Мне становится тошно от того, что я думаю о людях. Я давно не считаю нас разумными существами, пока еще находящимися на вершине пищевой цепочки. Потому как то, что происходит в мире на протяжении всего его существования, доказывает лишь нашу неразумность. Да, нам просто повезло однажды оказаться на вершине, оставляя позади всех, кто слабее нас. Но не факт, что где-то еще не существует кто-то, кто сильнее, кто разумнее человека. Но, боюсь, мы быстрее уничтожим себя, чем увидим нечто новое и неведомое нам. Никто не перевоспитает человека. В его генах заложена ненависть к другим, таким же, как он, также зависть, алчность и жестокость. Просто у кого-то все эти чувства мирно спят, дожидаясь момента, чтобы проявить себя во всей красе, а у кого-то они с самого детства преобладают над добротой и состраданием. А есть также и такие люди, которые постоянно ведут с собой борьбу, пытаясь подавить в себе эти чувства. Они стараются поступать правильно. Но от чего же зависит исход тяжелой борьбы? Или же борьба длится столько же, сколько отведено тому или иному человеку, пока он не закроет глаза, а значит, в ней нет победителя?
Я выхожу из автобуса мимо толкающихся и злых людей. Вот оно, человеческое естество: портить настроение даже тем, кого видишь в своей жизни первый раз.
Я ступаю на мокрый и грязный асфальт и осматриваюсь. От остановки протянулась совсем узкая тропинка к серому трехэтажному зданию, – архитектурному колледжу, – по которой сейчас поспешно засеменили люди. Я двинулась вместе с ними, так как начал накрапывать дождь, и хотелось скорее укрыться от него. Странные зимы пошли. С неба падают не долгожданные снежинки, а самые что ни на есть противные капли дождя. Наверное, настоящая зима была в нашем городе года три или четыре назад. Тогда можно было зарыться в снег, кидаться снежками, выделывать снежных ангелов, глядя в небо или же просто прикрыв глаза. При воспоминаниях о прошлых зимах, я почувствовала, как все внутри меня затрепетало: захотелось вернуться в детство и еще раз поиграть в снежки с семьей, покататься на лыжах, да и просто чувствовать себя счастливо. Я жмурюсь, прогоняя воспоминания и трепет в груди, и подхожу к парадному входу, табличка на котором гласит: "Добро пожаловать в архитектурно-строительный колледж!".
Насколько я знаю, это одно из дополнительных учреждений в составе технического университета. В целом, в нашем городе всего два ВУЗа, гуманитарной и технической направленности, а все остальное – это многочисленные лицеи, школы, колледжи, пресловутые профессионально-технические училища. У меня была идея уехать учиться в другой город, но как же я могла бросить родных, переехав, и лишь изредка приезжая домой? Мой страх перед чем-то новым и любовь к семье не позволили мне уехать. А Руслан? Руслану было все равно, куда, главное – с кем. К тому же на мой выбор остаться здесь повлиял и Дима. Он же поступил в наш университет и ничто его не смущало. Образование практически везде одинаковое, дело лишь в "престиже".
