Текст книги "Повороты судьбы (СИ)"

Автор книги: Вероника Флеер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Выбросил.

– Почему?

– Я подумал, что пора взрослеть и начать заниматься серьезными делами. И к тому же, гитара так и не поддалась мне, – Денис с сожалением развел руки в стороны.

– Жаль, она была классной, – сказала я и присела за стол.

А на кухне и правда, светлей, чем в любом другом месте его квартиры. Стены выкрашены в белый, что резко контрастировало с синим цветом кухонной мебели. Сразу видно, что любимый цвет Дениса – синий.

– Буржуй, – вырвалось у меня при взгляде на современную плиту, холодильник и прочие предметы кухонной утвари.

Денис улыбнулся:

– Поверь, мне все это не нужно. Папаша постарался, и его безграничное чувство вины перед матерью и мной. – Последние фразы он произнес с наигранной жалостью.

Да, что-то помнится, мне Дима рассказывал про семью Дениса, но я все равно решила всунуть свой нос в чужое дело:

– Чувство вины?

– Именно. Этот ублюдок заделал матери ребенка, то есть меня, а потом ушел к одной из своих многочисленных любовниц.

– Ой, – чувствуя неловкость, произнесла я. – Наверное, не стоило мне спрашивать.

– Мать не говорила ему, что залетела. – Игнорируя мои слова, продолжил парень. – Так отец оставался в неведении около четырех лет. За это время он успел обрюхатить свою любовницу, и… снова вернуться к моей матери. А тут я, маленький четырехлетний ребенок, – горько усмехнулся парень. – Так странно, он поступил с той женщиной и новорожденной дочкой, как и с нами. Ненасытный ублюдок. Правда, тогда я этого не понимал. Радовался, что в моей жизни появился папочка. Да и мама была не против его возвращения. Это потом, через много лет я узнал, что он оказался самым настоящим мерзавцем. Чертов владелец мебельной фабрики.

Да уж. Я внимательно слушала, чувствуя искреннюю жалость по отношению к парню.

– И, понимаешь, в чем дело… даже после возвращения он не переставал ей изменять. – Недоуменно произнес Денис. – Видимо, я один в нашей семье не был слепым.

Денис снял с плиты турку и залил кофе в большую стеклянную кружку, добавив в нее две ложки сахара. Потом, словно вспомнив про меня, он достал еще одну чашку, положил туда пакетик чая и залил кипятком.

– Сахар?

– Нет, спасибо, я люблю чай без сахара.

Кивнув, парень перенес чашки на стол и сел напротив. Я тут же схватилась за горячую чашку, согревая руки. Все же в квартире Дениса было прохладно. Тем временем, лучший друг моего брата продолжил:

– Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, отец узнал, что серьезно болен. Рак желудка третьей степени. Выживает от 15 до 38 % больных.

– О, я не знаю, что и сказать…

– Не переживай, он все еще жив и здоров. Просто, как только он узнал о своей болезни, он решил, что пока Сатана не утащил его в Ад, – засмеялся парень, – надо что-то поменять в своей жизни. Он прекратил изменять матери, купил мне отдельную квартиру, как видишь, а еще начал помогать своей когда-то брошенной дочери. Даже пригласил ее к нам на ужин один раз.

Тут я подумала, что Денису еще повезло, все же отец вернулся к ним и всю сознательную жизнь Дениса был рядом. А та девушка… выросла без отца. Я считаю, что любому ребенку нужны оба родителя для нормального и полноценного воспитания.

– Так что, Майя, не все семьи идеальны, как ваша.

Отчего-то я виновато улыбнулась. Но ведь никто не виноват, что у одних родители как родители, а у других – напрочь лишенные моральных ценностей.

– Ну, – замялась я, не зная, что ответить. – Зато ты обрел себе сестру.

Денис как-то странно засмеялся:

– Да, обрел. Ладно, давай уже чай пить. А то загрузил я тебя своими семейными драмами.

– Все хорошо, – ободряюще сказала я. – Каждому человеку нужно выговориться.

– А ты сама-то, не желаешь? – сделав глоток, с любопытством Денис уставился на меня.

– В смысле?

– Рассказать, что на душе лежит, что беспокоит.

Ну и денек откровенностей!

– Честно сказать, мне не очень-то хочется говорить о… таких вещах.

– О расставании с парнем?

– Именно.

– И зря. Мне ты можешь доверять, – подмигнул Денис.

Я усмехнулась:

– Конечно, но мне, правда, не очень приятна эта тема. Я все же стараюсь забыть о том, что произошло.

– Что ж, не буду заставлять.

Я отхлебнула чай, наблюдая за Денисом. В его отстраненном взгляде читалась печаль. И вовсе не от того, что он рассказал мне. Что-то еще беспокоило парня. Словно читая мои мысли, Денис снова заговорил:

– Тяжело, когда бросают. Но особенно тяжело, когда изначально отвергают твои чувства, не дав даже на минуту почувствовать себя счастливым.

Вот, что дейсвительно причиняет ему боль. Ни бабник-отец и его рак желудка, ни новообретенная сестра. Похоже, Денис конкретно вляпался. Вляпался по самые уши в безответное чувство.

– Мне очень жаль, правда, – сожалела я, не представляя себе, что чувствует парень.

– Я верю, – улыбнулся Денис.

– У той девушки есть парень, да? Или у нее какая-то другая причина не отвечать взаимностью?

И правда, я не могла себе представить девушку, которая не хотела бы принять ухаживания Дениса. Да этот парень будто из модного журнала, но помимо идеальной внешности, у него еще и мозги имеются.

– Она влюблена в другого. – Денис задумчиво сделал паузу. – А тот другой ее не любит.

– Да уж, Санта Барбара, – удивилась я.

– Как есть. Ладно, хватит, пожалуй, откровений.

Вот, сильная половина человечества тоже бывает весьма болтливой. Даже самой ничего вытягивать не пришлось. А если серьезно, то мне, правда, искренне жаль Дениса. И почему хорошие люди страдают?

Позже я достала из сумки телефон и проверила входящие, все же надеясь на то, что Дима увидит мои пропущенные звонки и перезвонит. Но, увы.

Денис погрузился в свои мысли, молча потягивая кофе, а я принялась размышлять о том, что мне влетит от брата за то, что я назойливо поджидаю его здесь. Да уж, когда придет Дима, он точно выскажет мне все, что думает о моей излишней озабоченности, скажет, что я дура и отправит домой. Еще и опозорюсь перед Денисом. Ладно, мне не привыкать.

– А что вы собирались делать с Димой? – поинтересовалась я.

– Поиграть в "доту". Мы решили, что надо сбросить пар. А компьютерные игры как раз-таки в этом очень помогают.

– Да-а, определенно, – стушевалась я, вспоминая один из тех "прекрасных" давнишних деньков, когда мне пришлось играть в "доту" у Дениса же в гостях, и как два парня открыто издевались над моей игрой. Нет, с того момента я поняла, что компьютерные игры – не мое.

– Ты-то уж точно знаешь, о чем я, – рассмеялся парень, припоминая то же, что и я.

– Не смешно.

Вдруг по квартире пронесся звонкий и противный звук дверного звонка, ознаменовавший чей-то приход. Я сию же секунду выпрямилась и напряглась, словно бегун на старте.

– Это к тебе, – промолвил Денис и усмехнулся моей реакции. И я умчалась в прихожую, чтобы открыть Диме. По дороге чуть не споткнулась о свои же ноги и не впечаталась прямиком в дверь. Открыв последнюю, меня поразил шок.

Глава пятая

Глава пятая

– Дима?! – вскрикнула я, увидев родное лицо, теперь «украшенное» многочисленными ссадинами и царапинами. Руки покрывала засохшая кровь, от вида которой перед моим взором предстали картинки убийства животных. Но хуже становилось от того, что эта кровь была не зверя, а человека.

– Откуда ты… отойди! – зло пробурчал брат и резко отодвинул меня со своего пути.

Услышав, что происходит что-то неладное, рядом возник Денис и не смог сдержать въедливого смешка:

– Ого, какой красавчик! Это где ты так? Кому не повезло?

– Отвали. И что вообще здесь делает она? – брат бросил гневный взгляд в мою сторону. Казалось, что сейчас в этой квартире всем не поздоровится от гнева Димы. Он, наверное, готов меня придушить за лишнее присутствие, а Дениса за то, что поспособствовал этому.

– Девчонка волновалась за тебя, ты же не поднимал трубку. Я и подумал, почему бы нам вместе тебя не подождать, – попытался объясниться Денис, с лица которого не спадала усмешка.

– Черт, паникерша, – сказал брат и отправился в ванную, чтобы смыть со своих рук чужую кровь.

Из ванной доносилась спокойно льющаяся вода и недовольный голос брата, возмущавшийся по поводу того, что не поднятая трубка – это не конец света, что я надоедливая дура и достала его своей излишней заботой. От услышанного я почувствовала ужасную несправедливость и обиду. Вот так переживаешь за человека, места себе не находишь, а он ведет себя так, как будто благодаря тебе случилась всемирная катастрофа.

Переборов в себе желание пустить слезы, я попросила у Дениса аптечку, если такова у него имеется.

– О, сейчас что-нибудь поищу, – ответил он и исчез на кухню.

Я осторожно приблизилась к ванной, боясь, что увидев меня, брат еще больше начнет возмущаться, и все же задала вопрос:

– Дим, что произошло?

– Отстань. Не твое дело.

– Ну как это не мое? Ты – мой брат. И я имею право знать, что с тобой случилось.

– Слушай, взрослые мужчины иногда позволяют себе драки. В этом нет ничего необычного! – прорычал Дима. – Что за чрезмерная опека вообще такая?

– Ладно, скажи тогда только одно: никто не умер?

Дима издевательски засмеялся, словно я ляпнула какую-то глупость, а потом серьезно сказал:

– К сожалению, нет.

Я застыла в удивлении, разглядывая брата. В его глазах светилась ненависть, приправленная ноткой кровожадности и легкой сумасшедшинки. В такие моменты понимаешь, что люди таят в себе намного больше чувств и эмоций, чем они показывают на самом деле. Посторонним видна лишь вершина айсберга. А что там дальше, в глубинах человеческой души, – знает лишь сам ее обладатель.

– Вы еще не поубивали друг друга? – усмехаясь, задал вопрос Денис, принесший вату и перекись водорода. Я забрала у него предметы первой помощи и вопросительно посмотрела на Диму, пытаясь прогнать неприятные ощущения. Весь его вид говорил о том, чтобы его, наконец, оставили в покое, что никакое обрабатывание ран ему не нужно, но, тем не менее, он все же молча согласился помочь ему.

Втроем мы прошли в комнату Дениса, где я начала обрабатывать раны усевшегося на кровать брата, попутно размышляя, во что он ввязался. На ум сразу же пришла мысль о том, что применяет силу Дима редко, лишь в крайних случаях, когда что-то заденет его до глубины души, когда по-другому эмоции выплеснуть не получается. Последний такой случай был несколько лет тому назад. Но тогда – это понятно. А сейчас? Что настолько сильно задело брата, что ему захотелось влезть в драку?

– Ай! – вскрикнул Дима, когда смоченный перекисью кусок ваты коснулся ссадины на щеке.

Ну вот, махаться кулаками мужчины горазды, зато пищат как маленькие дети от соприкосновения раствора с израненной кожей.

– Рассказывай, кого ты отметелил или кто тебя, – сказал Денис, присев на краешек кровати, попутно разглядывая бутылочку с перекисью.

– Да ничего серьезного, так, парочка пьяных ублюдков начали докапываться до меня. Типичное быдло. Вот и пришлось объяснить им, что ко мне лучше не лезть. – Ответил брат, уставившись в сторону зашторенного окна. Наверное, он тоже подумал о том, что эти плотные шторы чертовски депрессивны.

В свою очередь, мне мало верилось в объяснения Димы. Мое подсознание подсказало мне, что случилось, как только я увидела брата. Но эти едва ощутимые импульсы-подсказки я обеспокоенно прятала, как можно дальше, не желая верить в то, что Дима не послушал меня.

– Прям-таки утром тебя начали домогаться? – засмеялся Денис. – Да уж, вот народ пошел!

– Не то слово, – пробубнил брат. – Приключения на ровном месте.

Когда я закончила обрабатывать раны, Дима решил, что нам пора. Честно сказать, я и сама хотела поскорее выйти на улицу. В квартире чувствовалось какое-то напряжение. А еще раздражала чрезмерная веселость Дениса.

– Значит, в "доту" мы не сыграем, как собирались? – с сожалением произнес друг.

– Нет, сегодня хватит с меня развлечений.

Попрощавшись с Денисом, который любезно предложил подвести нас до дома, на что ему был дан благодарный отказ, мы вышли из подъезда, решив, что нам стоит прогуляться. К тому же, прогулка способствует приведению мыслей в порядок, да и грех не воспользоваться хорошей погодой, редко приходящей в наш городок осенью.

Яркое солнце, еще утром полностью затянутое тучами, сейчас вовсю пригревало остывшую землю. Ветер перестал быть таким пронзительным и мерзким, он легко и нежно обволакивал раскрасневшиеся щеки. Воздух свежий-свежий, хотелось вдыхать его полной грудью! Благо на то есть возможность: девятиэтажка Дениса расположилась в тихом районе, недалеко от березовой рощи, к тому же приток машин здесь небольшой.

Дима шел впереди меня, засунув руки в карманы пальто и периодически пиная ногами дорожную гальку. Я задумчиво смотрела на его спину. Такой взрослый. Но… тот факт, что человек взрослеет и становится самостоятельным, не отменяет заботу о нем, как о беззащитном существе, только появившемся на свет. Конечно, если ты действительно любишь его.

Устоявшееся молчание прервал вопрос брата:

– И чего же ты у меня такая догадливая, а, сестра? Ты же сразу поняла, что я соврал Денису.

Разумеется. И, тем не менее, уже давно зная правду, я не хотела, чтобы Дима озвучивал ее. Хотелось подальше оттянуть момент, когда брат скажет, что этими "пьяными ублюдками", затеявшими драку средь бела дня, был не кто иной, как Руслан. Просто Руслан. И, я сомневаюсь, что это именно он затеял разборку.

– Руслан в… больнице. – Пауза. – Не могу сказать, все ли с ним хорошо. Я просто вызвал "скорую" и ушел. – Брат остановился и повернулся ко мне лицом. – Я не хотел. Вернее, хотел, но… Прости.

Я ощутила, как меня охватила растерянность от того, что мои предчувствия приобрели физическую форму. Глаза принялся застилать туман непроизвольно образовавшихся слез, которые я тут же решила прогнать: в последнее время я слишком часто веду себя как плакса. Сердце ускорило свой ритм, когда в голове зазвучали вопросы: как там Руслан? Что будет с братом? Вдруг Руслан заявит на него в милицию и у всех будут проблемы?

– Май, я, правда, хотел как лучше. Просто я кое-что узнал и не смог сдержаться, чтоб хотя бы не врезать ему по роже.

– Что? – спросила я, внимательно ожидая продолжения.

Мимо нас проехал автомобиль, в салоне которого громко играла музыка, тем самым на несколько секунд прорезав образовавшуюся густую тишину. Я обернулась: мы уже достаточно отдалились от дома Дениса.

– Он связался с тем уродом. Когда я узнал об этом, я почти физически почувствовал, как мои глаза налиливаются кровью. Как же давно я хочу, чтобы он сдох! Правосудие миновало его. И, самое обидное, что в университетах преподают одни сказки. Неотвратимость наказания, неотвратимость наказания. Да все плевали на это. Жаль, что в прошлый раз у меня ничего не вышло. – Руки брата сжались в кулаки.

– Что ты говоришь такое?! Это все в прошлом. Нельзя устраивать самосуд! – я приблизилась к брату и дотронулась до его плеча. Через это прикосновение я будто попыталась перетянуть на себя хотя бы какую-то часть той боли, что он испытывает. Я так хочу, чтобы Дима был счастливым.

– Майя, ты не понимаешь… Это для всех все в прошлом. Но не для меня. Он отнял у меня самое дорогое.

Я крепко-крепко обняла Диму, не зная, какими словами можно его утешить, и почувствовала, что он… плачет. Мужские слезы – редкое явление, но настолько сильное, что переворачивает всю душу, унося землю из-под ног. Мне и самой стало не по себе, мурашки начали бегать по моему телу, пронзая током.

Неужели так можно любить?

– Тише, Дим, тише. – Шептала я, поглаживая брата по спине. – Я верю в принцип бумеранга. И просто уверена, что рано или поздно, этому подонку за все воздастся.

Мы стояли так, в обнимку, еще несколько минут. Я терпеливо ждала, пока брат успокоится, искренне переживая за его душевное состояние. Мне и в голову не приходило, что он еще не отпустил ее, ведь прошло уже почти пять лет. Оказывается, его боль не уменьшилась ни на грамм за этот период. Неужели время совсем не лечит?

Дима отпрянул от меня, разжимая объятия. Его глаза красные и болезненные. Мне больно видеть его таким сломленным. Он ничего не сказал, просто снова проследовал вперед, а я вслед за ним. Через минут десять молчания мы повернули на главную дорогу, которая непосредственно ведет к нашему району. Здесь уже поток машин увеличился в разы, отчего стало слишком шумно. По обеим сторонам от проезжей части начали вырастать многочисленные торговые центры и кафешки. Хотелось быстрее пройти всю эту искусственную атмосферу муравейника и попасть в более тихое место.

Минуя многочисленных прохожих, Дима снова заговорил:

– Я уже давно хотел поговорить с Русланом. Мне абсолютно не нравилось, что он так по-свински ведет себя с тобой. Расстались – так будь ты человеком, а не животным. А ты все упрашивала меня, чтобы я не лез, но я не мог так все оставить. Я не хотел видеть, как ты плачешь. И сегодня решил, наконец, с ним поговорить. Объяснить ему, что не хорошо быть таким трусом. Я решил встретить его у его же подъезда. Но как только Шереметьев вышел из него, ему кто-то позвонил. Он обратился к звонившему, назвав его по кличке. Я услышал ее. Хмурый. Илья Хмуренко. Убийца моей Таси. – Дима со злостью сжал челюсть. Казалось, что даже произносить это имя ему было противно. – Далее я услышал, что их встреча отменяется. Видимо Руслан решил прикупить у него наркоты, но что-то пошло не так.

Я даже приостановилась от неожиданности. Руслан и наркотики? Нет, Руслан никогда не баловался даже травкой, не говоря уже о чем-то серьезном. Как ни как, но мы встречались долгое время и я то знаю.

– Дима, ты, наверное, что-то путаешь. – Проговорила я, совершенно уверенная в ошибке брата.

– Я был в паре метров от твоего ненаглядного и все прекрасно слышал! Хмуренко просто так не звонят, и ты это прекрасно знаешь.

Илья Хмуренко, или просто Хмурый, – мерзавец, каких свет не видывал. Его бизнес заключается в том, чтобы толкать в клубах дурь, обрекая молодых людей не просто на единичное удовольствие, а на практически неизлечимую наркозависимость, и срубать за это нехилые деньги. К сожалению, до сих пор у милиции нет доказательств тому, чем промышляет Хмуренко, и ему сходит все с рук. Честно сказать, мне бы и дела не было до этого ублюдка, если бы его незаконная деятельность однажды не коснулась лично нас.

И как же все-таки Руслан умудрился с ним связаться? Этот факт все никак не мог уложиться у меня в голове.

– Тогда я приблизился к нему, схватил его за горло и чуть не придушил. Он не понимал, что происходит. А я давил все сильнее и сильнее, думая о том, что он хотел и тебя погубить! Им мало было убить мою Тасю, они решили добраться еще и до тебя.

Я непонимающе уставилась на Диму. Да, я знала, что Хмуренко самым, что ни на есть прямым образом, был причастен к тому, что случилось пять лет назад, но я совершенно не понимала слов брата. Зачем меня кому-то убивать? Тем более Руслану. Не настолько же он возненавидел меня.

– Не смотри на меня так. Я не сумасшедший. Я знаю, как ты любишь этого мерзавца! И не смотря на то, что вы расстались, я уверен, его влияние на тебя ни на каплю не ослабло. Сложно, проведя вместе много лет, перестать прислушиваться к некогда близкому человеку. В этом и последствия долгих отношений.

– Нет, ты не прав, Дима. – Я покачала головой. – У меня есть своя голова на плечах. И… я не могу его любить сейчас, после того, что между нами произошло. Но в одном я точно уверена – он не мог подсесть на наркоту.

Дима рассмеялся. Как будто сам черт, что смеется над пытками грешных душ в адском котле. От его смеха мне стало не по себе, как и проходящим мимо людям, непроизвольно обратившим на нас внимание.

– Майя, ты такая наивная… Люди меняются. Люди, – парень сделал паузу, подбирая слова, – люди абсолютно разные. Если ты уверена в том, что тот или иной человек не может совершить что-то, что по твоему мнению кажется абсурдным, это не значит, что он этого не сделает. Рамки лишь в твоей голове.

Я снова покачала головой, прикусывая губу. Слова брата имели смысл, но все же сложно было его применить к когда-то близкому мне человеку.

– Когда я его душил, я видел его расширенные зрачки. Они были словно бездна, бесконечная пустота. И мне показалось, что его мало просто душить, лишая жизненно необходимого кислорода. Тогда я принялся ломать ему ребра. Конечно, он все же сопротивлялся, как видишь, – Дима указал на свои ссадины. – Но я оказался сильнее.

Мне тяжело было слушать брата. Происходящее казалось нереальным: Дима рассказывает мне о том, как избивал совсем недавно горячо любимого мной человека.

– Гнев полностью охватил мой разум. Очнулся я лишь тогда, когда Руслан отключился. Я остановился, но… я не почувствовал ничего! Я не почувствовал ни стыда, ни страха, ни даже сожаления о том, что избил человека до полусмерти. Мне было абсолютно без-раз-ли-ч-но. – Дима сглотнул. В его глазах читалось отчаяние. – Что со мной?! Почему я до сих пор не могу ее отпустить, мою любимую? – Дима вопросительно смотрел на меня, но я не могла помочь ему, не могла ответить на его вопрос. – Я не думал, что ее смерть сделает меня таким бесчувственным. Она умерла и забрала с собой все то светлое, что было во мне. Лишь долг перед семьей держит меня на плаву. К остальным я ничего не чувствую. Я лишь претворяюсь.

Я не могла подобрать нужных слов, чтобы хоть как-то утешить брата. Да и нужны ли здесь слова? Ни одно утешение не сможет вернуть Таисию и сделать брата счастливым.

– Все же я вызвал "скорую" и ушел. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, поэтому я и пошел к Денису. И все-таки прости, что так все вышло. Я как будто потерял рассудок тогда.

Я не нашла, что ему ответить, ведь не я лежу в больнице с переломанными ребрами, и еще бог знает, чем.

– Пошли домой. Тебе нужно переварить происходящее, – проговорил брат, и мы ускорили шаг, минуя шумный центр, и приближаясь к родному дому.

Всю оставшуюся дорогу меня не покидали воспоминания о погибшей Тасе, вперемешку с чувством страха за брата.