Текст книги "Повороты судьбы (СИ)"
Автор книги: Вероника Флеер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава десятая
Глава десятая
Прошел почти месяц, унося вместе с собой зимние праздники и день моего рождения. Для нашей семьи долгожданные всеми людьми праздничные дни первый раз в жизни были просто обычными, ничем не отличающимися от предыдущих. Не было ни вкусной домашней еды, ни украшенной елки, не было и ощущения волшебства, обычно всегда присутствовавшего в новогоднюю ночь. Первый Новый год без Димы. Это кажется каким-то абсурдным и абсолютно нереальным. Только вот, Димы нет. Куда уж реальней? Сейчас мне кажется, что уже никогда не наступит время для чего-то праздничного и светлого. Это праздничное и светлое будто осталось в счастливом прошлом, в памяти. Не думала, что в свое девятнадцатилетие я не услышу радостных поздравлений брата и не увижу очередного приятного от него подарка. Но, жизнь такая штука… нужно всегда быть наготове.
Наступили зимние каникулы. Я искренне была рада им, так как у меня напрочь отсутствовало желание посещать места, где находится огромное скопище людей. Да и на саму учебу стало абсолютно плевать. Дело в том, что после того, как в твоей жизни случается страшная трагедия, ты осознаешь, как на самом деле хрупка человеческая жизнь, и что очередного завтра может и не быть, а все, что ты делал до, оказывается лишь какой-то глупостью. Зачем делать что-то, если завтра ты умрешь? Да, если так рассуждать, то можно вообще не выходить из дома, покрываться пылью и деградировать. Но, какая разница? Для чего мы вообще в этом мире? Мы рождаемся, живем и умираем. Вот и вся правда.
Раньше я мало задумывалась о таких вещах. Но стоит чему-то страшному ворваться в твою размеренную жизнь, как все идет наперекосяк: твой мир становится хрупким, кажется, что он вот-вот рухнет, оставляя после себя лишь горстку пепла, легко уносимую ветром. А голову, и так измученную постоянными мыслями, начинают атаковать вопросы. Много вопросов, о которых я действительно никогда в своей жизни не задумывалась. Я просто жила, знала, что мне делать дальше, знала, для чего я это делаю и меня все устраивало. Но не сейчас. Как же на самом деле это сложно… сложно окунаться в такую жизнь, полную вопросов и отсутствием на них ответов.
В первый день каникул мне совершенно не хотелось оставаться одной. У меня сердце сжималось, а душа уносилась прочь от осознания того, что я больше не увижу Диму. Но Машка не позволила мне погрузиться в полное отчаяние: девушка предложила сходить куда-нибудь, развеяться. Но в итоге мы решили, что лучше походов могут быть только посиделки в гостях: я пригласила девушку к себе. Северинцева радостно захлопала ресницами, когда я озвучила свою мысль. Прошлый поход к ней домой сорвался, а значит, наступила моя очередь приглашать девушку к себе.
По дороге домой мы накупили попкорна, чипсов и колы. И вот сейчас, мы лежим на кровати в моей комнате и почти досматриваем первую часть "Один дома". Но как бы ни казалось все спокойным и душевным, весь фильм мои мысли витают где-то далеко. Воспоминания и рассуждения о том, кто убил брата, лезут в голову и не дают сосредоточиться на том, что происходит на экране ноутбука. То и дело в памяти всплывали слова следователя Нестеренко:
– Мы не нашли тех ребят, что избили вашего брата. Мои парни прочесали всю местность, где ваш брат мог быть в тот день, то есть преимущественно периметр от вашего дома до университета, но никаких свидетелей драки мы не нашли. Также мы запросили распечатку телефонных звонков Дмитрия. Нас заинтересовал один номер, с которого было сделано много входящих звонков вашему брату незадолго до его убийства. Но и тут ничего хорошего. Звонившей оказалась некая Елизавета Колосова. Мы допросили ее, но оказалось, что она недолгое время встречалась с вашим братом, и тот ее бросил. А девушка не могла пережить расставания и постоянно ему звонила, надеясь на то, что сможет его вернуть.
Так, следствие, благополучно проверив данные зацепки, снова оказалось на месте: без версий и без подозреваемых. Конечно, тех парней, что якобы избили брата, вообще не существует. Только вот эта темная лошадка Колосова не давала мне покоя. Хотелось самой расспросить ее о брате. Может, эта девушка что-то скрывает или вдруг еще что-нибудь. Тем более, я ничего о ней не слышала от брата. Глупо надеяться, что следователь эту Елизавету плохо допросил, но, кто знает: люди многое не договаривают, особенно если в "игру" вступает милиция.
– Май, ты в порядке? – спрашивает Маша, щелкая пальцами перед моими глазами.
Девушка, до этого лежавшая на кровати, уже сидит передо мной. Я рассеянно перевожу взгляд на ее грустное лицо и мигом выхожу из оцепенения.
– Да, – тихо отвечаю я.
На экране ноутбука красовалась теперь лишь черная картинка, на которой вырисовывались субтитры: я даже не заметила, как закончился фильм.
– Не вижу, – вздыхает она. – Ты смотрела в одну точку практически весь фильм. Тебе неинтересно? Я беспокоюсь. – Я вижу, как девушка хмурит лоб, отчего на нем образуются еще пока неглубокие морщинки.
– Я просто задумалась, Маш. Знаешь, в голове сейчас много чего творится.
– Да, я понимаю, просто… просто ты меня пугаешь. Прошел почти месяц, а ты…
Я вскидываю вверх руки и резко перебиваю девушку:
– Месяц? Маша, я знаю, сколько прошло времени. Только вот ты думаешь, что мне хватит какого-то жалкого месяца, чтобы справиться с тем, что произошло? – я закрываю глаза и запускаю пальцы в волосы, как будто это действие может помочь мне привести мысли в порядок.
– Прости… я всего лишь переживаю, – грустно произнесла Маша, отчего я тут же ощутила вину.
– Нет, это ты прости меня, – смягчившись, говорю я, и дотрагиваюсь до ее хрупкого плеча. – Я… у меня нервы шалят. Не могу контролировать свои эмоции. Так что не обижайся на меня, я, правда, стараюсь прийти в себя. Но пока плохо получается.
– Май, все хорошо. Знай, что я всегда рядом, и ты можешь все рассказывать мне! – губы девушки расплылись в искренней улыбке, от которой, казалось, может растаять любое зачерствелое сердце.
Почувствовав невероятную нежность и благодарность к сидящему напротив меня человеку, я не смогла сдержать эмоций и просто обняла Машу. У меня никогда не было подруг, поэтому этот момент показался мне слишком откровенным и важным для меня. А ведь, правда, почему же для того, чтобы что-то обрести, нужно что-то потерять? Вот он, один из многих вопросов, на который мне еще предстоит найти ответ.
– Спасибо, – сказала я, разжимая объятия.
– Да не за что. Фильм был классный, – криво улыбаясь, девушка кивнула на ноутбук.
– Да уж.
– Кстати, – после нескольких минут молчания заговорила Маша. – Я забыла отдать тебе кое-что. – Девушка вскочила с кровати, чуть не опрокинув тарелку с попкорном, и полезла в свою сумку, стоящую на полу. Она рылась в ней около минуты, вытаскивая оттуда различные предметы, и постоянно кривилась, когда доставала что-то не то.
– Что ты ищешь? – спросила я, удивленно наблюдая за суетливыми движениями девушки.
Маша не отвечала мне еще пару секунд, а затем, победоносно сверкнув белозубой улыбкой, она произнесла:
– Вот, держи, – и протянула мне фенечку, сочетавшую в себе все цвета радуги. – У тебя недавно был день рождения, и хоть ты отказалась от подарков, я все же подумала, что не дело это, оставлять тебя хотя бы без такой вот миленькой мелочи.
Я взяла цветную вещицу, тут же решив примерить ее на своей руке. Мне всегда нравились такие вещи. А именно эта фенечка понравилась мне больше всех.
Нацепив приятную мелочь на руку, я широченно улыбнулась и поблагодарила Машу:
– Спасибо, мне очень приятно!
– Пожалуйста, – засмеялась девушка. – Кстати, сама делала. Раньше я была помешана на таких штуках, у меня их дома с того времени вагон накопился. Вот, делать было нечего!
– Главное, что тебе нравилось то, что ты делала. Это же прекрасно, когда у человека есть любимое занятие, хобби, пусть он и считает его дурацким, – пожала я плечами, одновременно начиная перебирать у себя в голове все те увлечения, которыми я за всю жизнь успела позаниматься.
– Вот я, например, когда была маленькой, очень любила рисовать. Только вот не вышел из меня Пикассо, – усмехнулась я, припоминая сомнительный взгляд преподавательницы в художественной школе, когда та оценивала мой рисунок, на котором был изображена какая-то непропорциональная животинка: то ли жираф, то ли слон, а то и жираф и слон разом. – А после рисования меня с головой захватило вышивание. Но и тут неудача! Матушка-природа наградила меня особенно кривыми руками, растущими далеко не из нужного места.
– А мне никогда не нравилось вышивание. Я с особой "радостью" вспоминаю уроки труда в школе. Боже, как же я ненавидела этот урок! И старую каргу, которая его преподавала. – По раздувающимся от злости ноздрям Машки было видно, что урок труда действительно был ей не по душе, отчего я усмехнулась про себя. Но через секунду девушка радостно вздохнула и добавила: – Ладно, главное, что то время прошло и в прошлое нельзя вернуться.
Да, в прошлое действительно нельзя вернуться. А так хотелось бы. Хотелось бы многое изменить, что-то сделать, или наоборот – воздержаться от действий. Хотелось бы не допустить наступление некоторых событий… Но жизнь, словно дикая лошадь: мчит нас вперед, не давая возможности свернуть с уготованного нам пути, не давая возможности вернуться назад.
– А сейчас? – спрашивает девушка, поглядывая на меня из-за своих пушистых ресниц. – Чем сейчас ты увлекаешься?
Я призадумалась. Можно ли считать чтение книг – хобби, любимым делом? При чтении какой-либо книги ты ничего своими руками не создаешь, ничего нового не придумываешь, просто позволяешь своему воображению работать на максимуме, позволяешь эмоциям овладевать всем твоим телом; но, пожалуй, самое главное в чтении – мысль. Читая, ты мыслишь, задумываешься над различными вещами. Книги делают тебя живым. Они помогают чувствовать, сопереживать. Они учат любить. Да, определенно я люблю читать.
– Увлекаюсь чтением, – наконец, отвечаю я.
– Хорошее дело, что тут скажешь. Что ж, Майя, фильм досмотрен, и, к сожалению, мне пора, – вздыхает девушка, поворачивая голову к окну, за которым почти стемнело. – Надо идти домой, а то тетя убьет меня за то, что так поздно засиделась у тебя в гостях. Все-таки она за меня отвечает перед родителями, и не дай боже, если со мной что-то случится! – заливистый смех Маши заполнил всю мою комнату. Давно здесь никто так искренне не смеялся.
– Я провожу тебя до остановки, – киваю я, не отрывая взгляда от окна, за которым медленно падают пухлые снежинки.
Мы спускаемся в гостиную, на диване в которой отец смотрит какую-то передачу. На журнальном столике примостилась чашка с только что сваренным безалкогольным глинтвейном, мутный пар от которого тянулся ввысь. Я улыбнулась про себя, радуясь, что отец все-таки не поддался низменным желаниям и не стал продолжать топить общее горе в спиртном.
– Мария, уже уходите? – выплыл из задумчивости папа, оборачиваясь к нам.
– Да, Павел Александрович. – Добродушно ответила девушка. – Очень приятно было с вами познакомиться! Жаль, что Оксана Сергеевна на работе, и я не смогла познакомиться и с ней тоже.
– Приходите к нам еще, Мария. Когда Оксана будет дома, она обязательно накормит вас своим фирменным пирогом.
Я усмехнулась, натягивая на себя пальто. Папа привык обращаться к своим студентам на "вы", ну а Маша такой же студент, правда, не в его любимом политехническом колледже.
– С радостью!
– Пап, я провожу Машу и вернусь, – говорю я, ожидая, когда девушка будет готова.
Отец, задумчиво посмотрев на меня, встал с дивана и сказал:
– Я с вами. Вдруг, что…
Я чуть не заныла от досады. Мы как маленькие дети, за которыми родители не спускают глаз. Но что тут возражать, после того, что случилось с Димой. Мне понятна обеспокоенность отца, но, несмотря на это, я более чем уверена, что убийца не станет вновь возвращаться в этот дом и убивать кого-нибудь из нас. Я нутром чую, что цель, которую он поставил перед собой в прошлый раз – он с лихвой достиг. Здесь ему больше нечего делать. Ублюдок.
Отец быстро натянул на себя куртку, ботинки и мы, наконец, вышли из дома.
Всю дорогу мы шли молча. Что ни говори, но как-то неловко было разговаривать с Машей, когда в спину тебе дышит родитель, внимательно наблюдая за тем, что происходит вокруг. К вечеру похолодало, отчего мои ноги успели достаточно замерзнуть, пока мы стояли на остановке и ждали автобус. Машка подпрыгивала, пытаясь согреться, а папа лишь молча стоял, и все время косился в сторону наручных часов. Когда транспорт, наконец, приехал и со скрипом затормозил, я обняла Машку, одновременно попросив ее позвонить или написать смску, как только доберется до дома, и, конечно же, я не преминула поблагодарить ее еще раз за проведенный вечер и неожиданный подарок.
– Не за что же, – улыбнулась она и ступила на ступеньки транспорта. – До свиданья! – помахала нам девушка, прежде чем двери автобуса скрыли ее улыбающееся лицо.
Минуту постояв, словно в оцепенении и глядя на отдаляющийся транспорт, мы с отцом побрели домой. Я засунула руки в карманы, изредка задирая голову кверху, чтобы было удобно ловить ртом снежинки. Мне всегда нравилось так делать. Мне нравилось, как эти заледенелые кристаллики плавно приземляются на лицо, одежду, украшая их собой. Я разглядывала небо: удивительно чистое и светлое, мягко нависающее над нами. Наверное, уже за это стоит любить зиму. Помимо всего прочего, эта пора года делает тебя спокойнее, медлительнее, заставляя тем самым никуда не спешить, остановиться и подумать.
– Я рад, что у тебя появились друзья. – Нарушил тишину отец, когда мы преодолели полпути. Я слышу звук его дыхания, то, как с шумом он выдыхает воздух из легких. Но этот звук какой-то тяжелый, в противоположность тому, что он только что сказал. Радоваться можно и вовсе не ощущая радости. Главное подобрать нужные слова.
– Я тоже.
Мы снова идем некоторое время молча, лишь звук дыхания и шорох шагов нарушает тишину. Руки не согревались даже в карманах, отчего я еще быстрее хотела попасть домой.
– Ты не злись, что я излишне опекаю тебя. Ты же понимаешь, что, после того, что случилось, я не могу допустить…
Раздраженно вздохнув, я не даю договорить отцу:
– Я понимаю. Все хорошо.
– Ох, Майя, все очень плохо. Как же тяжело хоронить собственного ребенка. Вы же… я помню, как твой брат произнес первое слово. Кстати, он сказал не "мама", а "папа", – отец горько усмехнулся. – Оксана тогда обиделась, думая, что малыш больше любит меня. А потом Дима впервые пошел. Я тогда еще злился, что Оксана и Алена вздумали верить в эти дурацкие приметы и начали перерезать ему между ножек какие-то "путы". Женщины! Но что удивительно, вскоре его ма-а-ленькие неуклюжие шажочки превратились в практически уверенную ходьбу. Помню, как твой брат в садике довел одну девчушку до слез! А знаешь, почему? – отец, улыбаясь воспоминаниям, вопросительно посмотрел на меня. Даже сквозь плохое освещение я увидела, как его глаза поблескивают. – Потому что не рассчитал силу, когда дергал ее за косички. И вот, столько времени воспитывать собственного ребенка, вкладывать все силы в его воспитание, отдавать всю любовь и заботу… чтобы какой-то черт его забрал! Почему люди возомнили себе, что могут лишать других людей жизни? Что могут уподобляться Богу?
Я слушала рассказ отца, голос которого почти сорвался на хрип, и почувствовала, что мерзкие слезы готовы вот-вот вырваться наружу. Но я не дала им сделать этого, встряхнув головой: не время превращаться в слабачку.
– Пап, – шепчу я, дотрагиваясь до его плеча. – Ты же сам говорил, что его убийцу обязательно найдут. Он за все ответит! Обязательно ответит. – Я крепко обнимаю отца, сама пытаясь поверить в свои слова. Через некоторое время он успокаивается, и мы снова идем дальше.
У себя в комнате я устало падаю на кровать, позволяя бесконечным мыслям охватывать мою голову, и утыкаюсь глазами в потолок. После этого незатейливого действия, я перевожу взгляд на окрашенные в бежевую краску стены, на которых пару лет назад я развесила несколько плакатов любимых "Band Of Horses" и "Sunset Rubdown", и предметы, так уютно и к месту расположившиеся здесь. Затем письменный стол, заваленный книгами и многочисленными открытками; шкаф, в одной из ниш которого расположилась семейная фотография в рамке; огромный плюшевый медведь, который был подарен мне на День всех влюбленных Русланом. Медведя я так и не осмелилась выкинуть: уж больно нравился он мне.
Я закрыла глаза, понимая, что уже не чувствую нежности к этим вещам. На секунду они показались мне инородными, чужими. Это вещи из прошлой жизни. Их любила прошлая я. А сейчас… наверное, стоит провести ревизию и все выкинуть. Избавляясь от старых вещей, ты словно бы избавляешься от старых чувств и эмоций, от воспоминаний. Возможно, тем самым мне станет немного лучше.
С такими мыслями я и заснула, не заметив, как сон осторожно подкрался ко мне.
На следующее утро разбудил меня телефонный звонок. Нехотя я разлепила глаза, мечтая, чтобы телефон немедленно отключился. Но звонивший оказался упрямым, отчего мне все же пришлось поднять трубку. Денис Тернов. После похорон я практически не видела парня, но он часто звонил, спрашивал, как у меня и родителей дела.
– Доброе утро! – бодрый голос Дениса заставил меня поморщиться. – Не разбудил?
Я посмотрела на часы. 11:30.
– Нет, я уже давно не сплю, – зачем-то соврала я. – Ты что-то хотел?
– А? Да, хотел спросить, как ты поживаешь. И, может, встретимся?
– Зачем?
– Я думаю, тебе необходимо отвлечься. Да и я не поздравил тебя с днем рождения. Совсем забыл.
– О, да ничего страшного. Я все равно его даже не отмечала. – Я встала с кровати и медленно прошлась по комнате. Мне стукнуло девятнадцать две недели назад.
– А меня в любом случае мучает совесть. Так, я заеду за тобой сегодня часиков в шесть. Будь готова. Прогуляемся.
– Что? – удивилась я, готовая возражать на предложение парня. Куда-то выбираться из дома совсем не хотелось. Да и вообще, не нравится мне эта идея с прогулкой.
– Будь готова. – Повторил еще раз Тернов и отключился, даже не дав мне шанса и пикнуть. Хитрец.
Черт. Ладно.
Вообще, мне хоть и льстила неожиданная забота Дениса, но все же одновременно я чувствовала раздражение. Зачем по сто раз спрашивать, как у меня дела, что я делаю, и вообще, куда-либо вытягивать меня из дома. И так понятно, что дела у меня паршивые, и мне не до гулянок и прогулок. Но, видимо, у меня нет другого выхода, кроме как удовлетворить его просьбу.
Но, тем самым, у меня появилась возможность лично расспросить Дениса о последней зацепке – Елизавете Колосовой. Может быть, он что-то знает.
Так, предвкушая получение новых сведений, я начала с нетерпением ждать встречи с парнем, вспоминая его приятную усмешку.
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
– Привет, Май, – улыбаясь во все тридцать два, проговорил Денис.
Он стоял у своей крутой машины, вальяжно облокотившись об нее, засунув руки в карманы. Выглядел Денис более чем обалденно: растрепанные волосы, которые успели облюбовать задорные снежинки; полурасстегнутое пальто из-под которого небрежно торчит шарф; стоит что-то еще добавлять про его соблазнительный и дерзкий взгляд? В общем, как всегда при взгляде на Дениса мне приходит на ум лишь одна мысль: парень явно незаконно покинул страницы глянцевого журнала.
– Привет, – наконец, выдавила я, отойдя от чар, которые испускал от себя Тернов. – Куда мы поедем?
– Присаживайся, – парень открыл передо мной дверцу и добавил: – Потом узнаешь.
Я молча села, ощущая себя героиней любовного романа. Только вот мне совсем не нравилось это ощущение. Невзначай я даже глаза закатила, думая о том, почему бы Денису не вести себя нормально, а не так, как будто он пытается соблазнить очередную "жертву". Видимо, эти обольстительные привычки просто так не выбить из себя, особенно если ими только и пользуешься.
Пока Денис обходил машину, чтобы занять водительское сидение, я пристегнулась и сложила руки на груди. Не терпелось уже начать засыпать Дениса вопросами о той девушке.
– С прошедшим, – улыбнулся парень, заводя машину.
– О, спасибо. Так, куда мы едем?
– Я не знал, что тебе подарить, поэтому решил просто поужинать с тобой где-нибудь. Ты не против?
Я снова еле удержалась от закатывания глаз. Не поздравил с днем рождения – бог с тобой, ничего страшного, но зачем все делать так, будто ты совершил какую-то страшную ошибку и теперь со всей силы желаешь загладить вину? И все-таки, меня охватило раздражение, но я лишь отрицательно покачала головой. Все же Денис отчего-то старается сделать мне приятное. А я стараюсь выведать у него информацию о Елизавете.
Мы тронулись с места. Денис снова включил свои любимые треки. Мне стало тут же спокойно и хорошо, тепло разлилось по моему телу. Странно, но факт: музыка, особенно хорошо тебе знакомая, творит чудеса.
– Как ты? – спрашивает Денис, не отрывая взгляда от дороги.
– Все так же. Скучаю по Диме.
Я тяжело вздохнула, ощущая, как что-то неприятно заныло в груди. Чувство безысходности и безвозвратности.
– Я тоже, – кивнул парень. – Ничего нового следователь не говорит?
– Да нет. Разве что он вышел на некую Елизавету Колосову. – Денис сам спросил, а значит, наступил момент, когда и я могу удовлетворить свое любопытство. – Эта девушка названивала брату много раз незадолго до того… что произошло.
Я осеклась, когда перед глазами в сотый раз всплыли картинки самого ужасного вечера в моей жизни. Мой нос даже уловил запах металла и грязи: такой мерзкий запах, от которого хочется выблевать все внутренности, сжаться в комок и исчезнуть. Но я повернула голову к окну, отвлекаясь на мелькающий пейзаж и думая, что жизнь не стоит на месте. Жизнь проносится так же быстро, как и многочисленные творения человеческих рук, как сама природа и безликие толпы людей за тонким стеклом движущегося автомобиля.
– Колосова Елизавета? – переспросил парень, оборачиваясь ко мне, и одновременно внимательно следя за дорогой.
– Да. Ты ее знаешь?
Денис пожал плечами.
– Хм, очень знакомое имя, но никак не могу вспомнить саму девушку.
Еще некоторое время мы ехали молча. Я пыталась прогнать чувство тошноты и головокружения, а сидящий рядом парень внимательно смотрел вперед, крепко сжимая руль и справляясь со своими, я уверена, не менее беспокойными мыслями. И вот, уже через минут десять Денис Тернов в очередной раз повернул руль автомобиля и постепенно начал сбавлять скорость, пока вблизи не показалось нужное сооружение, так удачно расположившееся в шумном центре города.
– Все, мы приехали.
Парень заглушил двигатель, и мы не спеша вышли из машины. Мой взгляд тут же приковала к себе золотая светящаяся вывеска – "Evo" – самый, пожалуй, крутой ресторан и ди-джей бар в одном флаконе; на первом этаже расположен непосредственно сам ресторан, а на втором зал с живой музыкой, где часто выступают приглашенные музыканты. Из рекламы по телевизору запомнила. Я чуть ли не присвистнула от того, куда Денис меня завел.
– Ты уверен, что ты выбрал правильное место для ужина? – недоверчиво спросила я, догадываясь, какие здесь цены.
– Абсолютно. – Сказал, и даже бровью не повел.
– А я вот нет. Откуда у тебя вообще деньги?
– Не волнуйся по этому поводу. Идем? – произнес он, и добродушная усмешка озарила его красивое лицо.
Я почувствовала, как мои брови взлетают вверх от удивления. А еще говорят, что студенты – бедные существа. Ага, видимо, не все. Что ж, мне ничего не оставалось, кроме как проследовать за Денисом. Он приоткрыл передо мной полупрозрачную дверь, дожидаясь, пока я войду, а затем проследовал за мной. Мои ноги, обутые в старые сапоги, ступили на натуральный камень, коим помимо пола были выделаны еще и стены с потолком. Приглушенный вкупе с этим свет создавал впечатление, будто я нахожусь в пещере. Довольно современной. Я тихонечко хмыкнула своим мыслям. Вот бы первобытные люди позабавились.
Мы оставили свои вещи в гардеробе и сразу же отправились на второй этаж. Я почувствовала неловкость, оглядев себя: старые голубые джинсы с коричневым свитером совсем не для такого места. Захотелось Денису настучать по голове за то, что не предупредил меня, куда мы направляемся. А теперь сиди и красней от стыда: как будто я деревенщина, которая первый раз в своей жизни оказалась в таком шикарном месте. Сам-то Денис вырядился хоть куда: элегантные черные брюки, явно не из дешевых, расстегнутый пиджак, а под ним черная рубашка. Даже не помятая.
На втором этаже каменную отделку сменили развешанные повсюду фиолетовые шторы. Они были везде, кроме стены у небольшой круглой сцены. Само помещение освещалось приглушенным фиолетовым и синим, отчего создавалась атмосфера некой интимности. Белые диваны и столики стояли вдоль противоположной стены от островка, на котором выступают музыканты, далее шло ограждение, а затем снова столики, но уже с креслами, для компании из двух человек. На сцене стоял микрофон, колонки, а позади проектор, на котором вырисовывалось название ресторана "Evo. Dj bar". Сейчас сцена пустовала. Лишь из колонок доносилась спокойная музыка. Рядом с островком расположилась барная стойка, за которой бармен неспешно протирал бокалы. Народу в этом зале оказалось не так много: несколько компаний из трех-четырех человек заняли места у самой стены, а столики поодаль, за ограждением и вовсе пустовали. Денис вел меня прямиком к дивану. Любитель комфорта и удобства. Я тем временем ощущала дикую неловкость: никогда не любила такие места. У меня чувство дискомфорта возникает, когда я нахожусь в чем-то подобном.
– Присаживайся, – проговорил Денис, который уже успел усесться на диван, широко раскинув руки на его спинку и закинув ногу на ногу.
Я осторожно присела рядом, стараясь так, чтобы не подпадать под его руку – "крыло".
– Обожаю это место. Здесь выступают местные рок-группы. Кстати, довольно неплохие ребята. Иногда, даже годно поют, – парень рассмеялся. – Но сегодня, видимо, не удастся нам послушать живую музыку. Но ничего. Ты же не расстроишься?
Я поморщилась:
– Нет, конечно.
В моем голосе присутствовали нотки раздраженности и грубости, но Денис сделал вид, будто не заметил. Ничего не могу с собой поделать! Я просто хочу домой. Глупая затея – привести меня сюда.
Пока я очередной раз разглядывала помещение, удивляясь его красоте, к нам подошла официантка: симпатичная блондинка, которая тут же стала строить глазки Денису, надеясь то ли на хорошие чаевые, то ли на "случайную" встречу. Сам парень не преминул задействовать свою очаровательную сексуальную ухмылку, от которой все девицы начинают сходить с ума. Я чуть не блеванула, по правде говоря.
– Что желаешь, Майя?
Удавку и мыло.
– Лично я буду стейк из говядины и какой-нибудь овощной гарнир.
Я рассматривала меню, которая принесла официантка, и ужасалась от цен. Какой-то вонючий кабачок цуккини стоил как будто он вовсе не кабачок, а кусок заморской икры, а салат "Оливье"… лучше промолчу. Никогда не понимала эти рестораны, бары и прочее похожее дерьмо.
– Майя, милая, ты выбрала себе трапезу? Заказывай, что хочешь. Этот вечер для тебя.
Я еле заставила себя проглотить злость, которой я вдоволь могла насытиться и без шикарных блюд. Почему меня все раздражает? Он назвал меня милой? Фу. Куда делось мое дружелюбие?
– Честно сказать, даже не знаю, что и заказать. – Процедила сквозь зубы я, перелистывая меню на страничку с десертами. Да мне и есть-то, не хотелось. Но не сидеть же просто так. Слишком глупо бы стала я выглядеть. – Мне, пожалуй, мороженое с вишневым сиропом и стакан воды.
– Мороженое? – удивился Денис. – Ну, ладно.
Официантка, пленительно улыбнувшись Денису, забрала меню и исчезла.
– Денис, зачем этот цирк? – не удержалась я от вопроса.
– Что? – нахмурившись, спросил парень. – Какой цирк? Я просто хотел сделать тебе приятное. Вот и все.
Хотелось в ответ ляпнуть, мол "делай приятное своим девушкам в постели", а не мне, но я промолчала. Боже, откуда во мне столько яда? Да я раньше ругаться толком не умела, вся такая милая была. А сейчас так и тянет на дерзость. Просто не узнаю себя.
Дима, что же ты сделал со мной…
– Спасибо, но… не стоило. Здесь все слишком дорого и вообще, я даже одета не для ресторанов.
– Не беспокойся насчет цен. Я здесь постоянный гость, так что у меня есть скидка, – подмигнул парень, но легче мне не стало. – А что касается твоей одежды, то наплюй. Если кто-то здесь и обратит внимание на тебя, на то, как ты одета, то через минуту забудет не то, что твою одежду, но и твое лицо. Люди так устроены. Нам часто кажется, что другие смотрят на нас, мы смущаемся, чувствуем неловкость… и это глупо, надо сказать. Все заняты лишь собой – вот, что тебе стоит запомнить и взять как главное правило в твоей жизни. Люди чертовы эгоисты.
– Из тебя вышел бы отличный учитель по предмету "взаимоотношения между людьми", – слегка улыбнулась я, чувствуя, как злость понемногу проходит, уступая место расслаблению.
– Возможно, – парень ухмыльнулся.
Через несколько минут вернулась официантка с подносом, на котором аппетитно расположились дымящийся стейк и овощной салат для Дениса, и мое мороженое с запотевшим стаканом воды. Парень тут же принялся уплетать горячее блюдо, не обращая внимание на недвусмысленные взгляды девушки, прежде чем та ушла, а я лишь перебирала ложкой в десертной вазочке, изредка зачерпывая из нее мороженое и думая о том, что здесь рекордно быстрое обслуживание.
– Здесь готовят просто шикарный стейк!
От довольного возгласа парня я чуть снова не закатила глаза к потолку.
– Как тебе мороженое?
– Мороженое как мороженое.
Денис усмехнулся:
– Вижу, ты все-таки недовольна. Прости, что заставил тебя поехать со мной.
Я поджала губы, тут же почувствовав укол совести, уже в который раз за вечер. Правда, чего я ерепенюсь? Не каждый день меня водят в крутые бары, а мне что-то еще не нравится. Ладно, кого я обманываю? Мне все равно не нравится то, что я здесь.
– Нет, это ты прости, – все же выдавливаю я. – Ты, кстати, ничего не вспомнил о той девушке? Елизавете?
– А? А чего ты так интересуешься? Следователь же проверил ее, так? – я кивнула. – Она не подозреваемая? – снова кивок. – Так зачем тебе она?
– Мне просто интересно. Ты же знаешь обо всех девушках брата, – кроме одной. – И, наверняка, Дима должен был с тобой делиться тем, что его достает какая-то барышня.
Спокойную музыку, разливающуюся по всему помещению, начали перекрывать крики, раздающиеся с соседнего столика. Кажется, кто-то напился.
– Это я все понимаю. Но зачем тебе она? Не доверяешь милиции? Хочешь провести свое расследование?
