Текст книги "Повороты судьбы (СИ)"
Автор книги: Вероника Флеер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Да, есть такое, – улыбнулась я. – Это, наверное, чудо, найти себе в университетской среде настоящего друга.
– Точно. Я к чему все это говорю… Год назад я пришла в этот университет, чтобы завести друзей, получить знания и все такое. И вообще, когда в твоей жизни начинается новый этап, хочется унести из него что-то хорошее. Безусловно, «что-то хорошее» мы прихватываем с чем-то плохим. Так вот, я и хотела с кем-либо познакомиться, подружиться. И представь мое разочарование, когда из всего потока лишь несколько человек соответствуют твоим ожиданиям, но и они уже заняты. – Я кивнула, размышляя над сказанным. – Вот и получается, что в такой ситуации из данного этапа жизни ты уносишь разочарование и одиночество. А еще говорят, что студенческая пора – самый лучший период в жизни человека! – Маша смеется. – Вот уже второй год я опровергаю это.
– Что тебе сказать… еще только начало. Впереди третий, четвертый и, наконец, пятый курс. Может, дальше начнется самое интересное?
– Нет. Я чувствую, что ничего подобного не будет. А своим предчувствиям я всецело доверяю.
– Я бы не стала идти на поводу у своего предчувствия. Вон, оно меня уже подвело… – проговорила я, вспоминая, как то самое предчувствие твердило мне о том, что с Русланом меня ждет безграничное счастье.
– Эй, – Маша сочувственно берет меня за руку. – Может, оно к лучшему?
– Может. – Осматриваю свой пустой стаканчик из-под чая. – Скоро звонок. Пошли? – Мария утвердительно кивнула, и мы не спеша отправились в аудиторию.
Девушка предложила мне пересесть к ней, что я охотно и сделала. Что ни говори, но вдвоем веселее. Маша оставшийся перерыв рассказывала свои смешные истории, чем чертовски подняла мне настроение. Теперь я увидела ее с другой стороны: жизнерадостная, обаятельная девчонка, которая умеет находить общий язык с людьми. По крайней мере, со мной уж точно. А ярлыки – вещь глупая и бесполезная.
Поразительно: потеряв что-то одно, тотчас обретаешь потерянному замену. Но почему же не может быть все сразу?
Глава третья
Глава третья
После занятий я претворяю задуманное в реальность: попрощавшись с Машей, следую за Русланом к нему домой. Конечно, я бы поговорила с ним здесь, на улице, подальше от корпуса, но, к сожалению, новообретенные друзья Руслана теперь таскаются с ним вплоть до его подъезда. Он всегда притягивал к себе людей, но насколько я помню, за ним никогда не тянулась такая свита «поклонников». Чувствую себя Бондом, пытаясь не попасться на глаза «объекту», и, тем не менее, держа в поле зрения его затылок, с русыми волосами ежиком. На улице ветер начал метать из стороны в сторону первые опавшие листья, которые еще не сменили свой цвет на грязно-коричневый. Люблю начало осени и этот робкий холод, когда уже хочется завернуться в одеяло, пока еще обогреваемое остаточным летним теплом, но уже изредка поливаемое осенним дождем.
Приближаясь к трехэтажному дому Руслана, который, к слову, находится на той же старинной улице, что и университетский корпус, где все дома напоминают картину из прошлого – старый облупленный кирпич, окна с витиеватыми рамками, пустые деревянные лавочки, – его "друзья" постепенно отсеялись. Тогда я ускорила шаг и поспешила за парнем. Его дом снаружи, собственно как и изнутри, хоть и выглядит неприступно и величаво, все же кто-то постоянно умудряется ломать домофон, отчего я беспрепятственно проникаю внутрь и свободно шагаю на третий этаж. Слышу хлопок: парень уже дома. Что ж, придется нарушить мне его спокойствие, нажав на дверной звонок. Буквально через пару секунд открывается дверь:
– Впустишь? – спрашиваю я, глядя в испуганные и удивленные глаза Руслана. Или испуг мне только показался?
Он молча пропускает меня вперед, прикрывая дверь, даже не спрашивает, зачем я здесь. А в квартире все так же: темный уютный коридорчик, ведущий прямиком в большую современную кухню, выкрашенную в кристально-белую краску с черными полосами; рядом с кухней ванная и гостиная с двумя книжными шкафами и плазмой на всю стену; напротив непосредственно комната Руслана, в которой царит вечный бардак. Я даже сейчас уверена, что его кровать, как и всегда не собрана, на компьютерном столе стоит огромная кружка со скелетом и недопитым в ней чаем, а на стуле висит гора ношенной одежды.
– Чего тебе нужно? – наконец, нарушает он тишину.
– Поговорить.
– О чем же?
Я усмехнулась, поражаясь только что заданному глупому вопросу парня: как будто мы до этого нормально поговорили и расставили все по своим местам.
– Хотела попросить тебя об одной вещи. – Несколько секунд я выжидаю, наблюдая за реакцией парня. – Не знаю, что с тобой произошло, почему наши отношения стали… такими, – парень возводит глаза к потолку и тяжело вздыхает, отчего я начинаю думать, что зря затеяла эту изначально обреченную на провал кампанию. – Но во имя нашего с тобою прошлого, прошу, перестань вести себя как скотина. Я же знаю тебя. Ты не такой, каким показываешь себя последнее время, – сказала я, одновременно испытывая сомнения по поводу сказанного.
Может я ошиблась, говоря, что знаю его. Вот так живешь рядом с человеком, считаешь его добрым и искренним, а потом он однажды делает тебе сюрприз, открывая свою вторую сторону, о существовании которой ты даже не подозревал. Чувствуешь себя так, будто тебе подло воткнули нож в спину, по самую рукоятку.
Я поджала губы, наблюдая за реакцией Руслана, который теперь уставился куда-то вдаль, избегая смотреть мне в глаза.
– Жаль, что ты снова молчишь…
– Я понял, о чем ты меня просишь. – Резко прерывает он. – Считай, что я услышал тебя. Можешь уходить.
– Хорошо.
Бросив прощальный взгляд на парня, полный боли и сожаления, я покидаю его квартиру, с которой связаны сотни теплых воспоминаний и событий, произошедших в ней. За мной хлопается дверь. В этот раз навсегда.
***
Зеленый монстр со скрипом довез меня обратно, и теперь я не спеша бреду к дому. Чувствую моральную усталость. Ощущение легкости, присутствовавшее вначале этого длительного и утомительного дня, испарилось, сменилось тяжестью, давящей на меня со всех сторон. Как же тяжело отпускать то, к чему привык, и того, кого ты любил!
Я приближаюсь к черному забору, который окружает наш дом, открываю калитку и захожу во двор. Попутно преодолеваю желание запереться в своей комнате, дав волю эмоциям. Вместо этого я направляюсь к уже давно учуявшим меня и лающим Соне и Графу.
– Мои любимые малыши! – устало улыбаясь, я стискиваю их в своих объятиях, позволяя щенкам лизать мне лицо. – Я тоже очень скучала. Простите, что была эгоисткой и не навещала вас.
Наш приют располагается в отдельном помещении, огороженном сеткой-забором, и занимает небольшой участок на заднем дворе. Здесь находятся многочисленные просторные клетки, где и проживают привезенные сюда животные. Сейчас в трех клетках лениво спят два взрослых пса и одна девочка: Чарли – совсем старенький, норовистый пес, в темной шерсти которого уже проблескивает седина; Лора – вытянутой рыжеватой мордочкой похожая на испуганного зверька; Сноу, имя которого говорит само за себя – абсолютно белый длинношерстный самец, хромающий на переднюю лапу. У этого дворняги боевое прошлое: когда он попал к нам, у него до крови был разорван бок и сломана передняя лапа, которую ветеринар успешно подлатал. Эта сонная троица не обращает на меня внимания, лишь изредка подрагивающие уши говорят о том, что животные все-таки внимательны к происходящему. Они мирно ждут своего часа.
Я все еще играюсь со щенками, которые ласково порыкивают на меня и норовят сбить с ног. Соне и Графу разрешено находиться вне клеток и бегать по всему периметру помещения, а иногда и за его пределами, так как они еще щенки. Остальным же такой свободы не дано, ибо хоть они и не агрессивные, лучше им держаться по отдельности.
– Скоро заберут вас, – грустно говорю я, поглаживая щенков по темно-коричневой гладкой шерсти. – Будете встречать новую хозяйку, когда та будет приходить уставшая домой с работы; обязательно перегрызете кучу домашних тапок, за что на вас будут ругаться, но все равно всем сердцем продолжать любить… – Я тяжело вздыхаю, приподнимаясь с колен и отряхивая штаны. – Пойду. – Словно думая, что я больше не вернусь, щенки начинают пронзительно скулить, не желая отпускать меня, но уже через несколько минут они переключают свое внимание друг на друга, и на кого-то воображаемого третьего, за кем они постоянно гоняются, и начинают неистово играться, забыв обо всем на свете.
Вечернее небо заволокли темные, почти черные тяжелые тучи, поднялся сильный ветер: снова будет дождь. Я поспешила скрыться в доме. Как только я вошла в теплое помещение, меня окутал аромат маминой стряпни: сегодня на ужин плов, или быть может фирменный мясной пирог? Я поприветствовала домашних и незаметно скрылась в комнате наверху. В любой другой день я уплетала бы мамины блюда за обе щеки, но сегодня аппетита нет совсем, поэтому, когда мама пришла звать меня к столу, я отказалась. В ее глазах виделось неодобрение, но она не стала настаивать и, как только она вышла из моей комнаты, я мысленно поблагодарила ее за понимание.
Облачившись в пижаму, я решаю лечь в постель, вооружившись очередным детективом. На этот раз выбор пал на французского писателя – Гранже. Я не питаю любви к французам. Вот бывает же, что человеку может что-то не нравится просто так, без причины. Так и здесь. И, тем не менее, книги этого автора увлекательны и интересны, и уже с первых страниц захватывают так, что невозможно остановится. Я мигом погружаюсь в его детективную историю, забывая обо всем. В который раз убеждаюсь, что книга – лучшее лекарство от всех душевных бед. Страдаешь? Найди себе такое произведение, герои в котором страдают больше, чем ты, и упивайся сочувствием уже к другим людям, хоть и вымышленным. Хочешь покинуть свой город? Погрузись в Средиземье Толкина, либо в загадочную Нарнию, Льюиса, к которой тебя приведет волшебный шкаф. И так до бесконечности. Я же погрузилась в уютные улочки и дома современной Франции, а именно Парижа, где опытный сыщик расследует некое таинственное ритуальное убийство, которое, как поговаривают, совершил сам Дьявол…
Шли часы, и вскоре трупы на разной стадии разложения, с кишащими в них жуками и прочими тварями, мне надоели, и я захлопнула книгу. 23:03. Спать мне совсем не хотелось, хоть нужно рано вставать, поэтому я окунулась в воспоминания.
В тот день, который я помню в мельчайших деталях, хоть и прошел уже год, Руслан пригласил меня к себе. Квартира была пуста, и никто не мог нарушить наше уединение. В гостиной царил полумрак, а на маленьком журнальном столике стояла еще закрытая бутылка красного вина, которую впоследствии мы так и не допили, и блюдце с салатом, название которого я до сих пор не знаю. За окном смеркалось, лишь искристый снег отсвечивал от загоревшихся уличных фонарей.
Руслан не спеша открыл вино и наполнил бокалы густой насыщенной жидкостью. Он тепло улыбался, подбадривая меня: чувствовал, что я очень волнуюсь перед тем, что должно произойти.
Я отпила из бокала, и от первого же глотка мои щеки и без того уже румяные, еще больше раскраснелись, а в голове помутнело.
– Не мое это, – сомнительно поглядывая на бокал, проговорила я. Руслан усмехнулся, делая свой первый глоток:
– Мм… прекрасно. – Я и сейчас, спустя год, не понимаю, что в вине было вкусного, но тогда мне было забавно.
Мы о чем-то болтали, а я попутно отпивала из бокала, чувствуя, как все тяжелее становится тело, сильнее заплетается язык, а рот расплывается в глупой улыбке…
– Кажется, тебе не стоило вообще притрагиваться к вину, – заботливо отставляет в сторону мой бокал Руслан, при этом покачивает головой в знак неодобрения.
– Возможно. Но это ты предложил его купить сегодня, – надулась я.
Я решила, что с меня хватит, и развалилась на мягком диване, поджав под себя согревшиеся ноги. Благодаря вину, чувство волнения немного притупилось, но неприятные скручивающие ощущения в животе так и не покинули меня. Через минуту Руслан присоединился ко мне, сев напротив. Его глаза горели огнем: в них плясали ошалевшие бесята. В моих же глазах, наверное, можно было увидеть испуг, словно я попавшая в лапы хищного зверя до смерти напуганная лань.
– Не бойся. – Прошептал он. Его голос был таким нежным и тихим, он успокаивал меня, отчего я тотчас попыталась расслабиться и отпустить страх. Руслан наклонился к моему лицу и нежно поцеловал, робко, словно моих губ коснулся легкий морской ветерок. Потом еще и еще, с каждым разом все напористее и требовательнее. Вскоре и я сама поддалась страсти и желанию, которое во мне хранило мое неопытное тело. Нас обуревал целый вулкан страстей.
Мы были друг у друга первыми.
Возвращаясь в реальность, я почувствовала, как крохотные слезинки, скатывающиеся по моим щекам, успели намочить подушку, а сама я, того не замечая, всхлипываю. Вдруг слышу звук резко закрывающейся двери в мою комнату. Хлопок. Будто кто-то с ненавистью ее закрыл, не в силах слышать мои рыдания.
Мое сердце забилось быстрее, как будто меня только что уличили в совершении чего-то постыдного. Но ведь так и есть: слезы и есть мой самый, что ни на есть, стыд. Вскоре я окончательно успокаиваюсь, утираю лицо рукавом пижамы и поправляю подушку. Засыпаю.
Это были мои последние слезы.
Глава четвертая
Глава четвертая
Утром я еле пробудилась от крепкого сна, который покинул меня в то время как начались «сердечные проблемы». Телефон, проревевший режущей уши мелодией, – отличный способ проснуться – чуть не разбился вдребезги о стену. Конечно, не без моего участия.
Сделав все утренние процедуры, я спустилась на кухню, надеясь застать там завтракающего брата. Мне хотелось как-то объясниться за вчерашнее, потому что я уверена, что именно Дима заходил ночью ко мне в комнату, а заодно и спросить, что же он хотел. Странно, но я чувствую себя виноватой перед ним. Мне и стыдно, и неловко, ведь по сравнению с тем, что случилось в его жизни несколько лет назад, мое «горе» кажется ничтожным. Тем не менее, на кухне никого не было. Чайник, стоящий на плите, почти остыл, что означает: Дима ушел минут двадцать-тридцать назад, наверняка вместе с отцом. Интересно, куда это он раньше обычного отправился?
Я снова зажгла огонь на плите, чтобы подогреть воду в чайнике, и одновременно начала варить себе овсяную кашу. Через минут десять, когда полезный завтрак был готов, и я села за стол, чтобы его съесть, на кухню спустилась мама, облаченная в ночную рубашку. Сонно зевая, она пожелала мне доброго утра и уселась на мягкий стул напротив.
– Как спалось? – спрашиваю я.
– А совсем не выспалась. Пашу ночью снова мучили боли в пояснице – ворочался постоянно. Надо отправить его в больницу, а то не дело это.
– О, ему хоть стало легче? – забеспокоилась я.
– Да черт его знает. Сказал, что все нормально и умчался на работу. Я еще вместе с ним встала в пять, чтобы проследить за его спиной. – Мама поправила волосы, затем сделала себе чашку крепкого ароматного кофе без сахара. Я поморщилась, явно ощущая во рту приторно-горький вкус этого напитка.
– А куда Дима ушел так рано? Он ничего не говорил?
– Как раз, когда я Пашу провожала, проснулся Дима, недовольный совсем. На мой вопрос, чего он так рано встал, ответил, что у него какое-то дело важное перед занятиями есть. А какое – не сказал. – Мама пожала плечами и, призадумавшись, продолжила: – Каким-то раздраженным он был.
Я промолчала, но мамин ответ заставил меня беспокоиться. Кому-то моя озабоченность может показаться излишней, но в нашей семье все внимательны друг к другу, и, если кого-то что-то тревожит, то это сразу становится заметным. Но если мы с братом и можем одурачить родителей, то только не друг друга. Так, Дима хорошо сыграл свою роль, скрыв от родителей свое душевное состояние, чтобы те не волновались и не задавали вопросов. Тогда в его жизни был очень тяжелый период. И только я знаю, какой секрет хранит брат: груз, все еще давящий на сердце, спустя пять лет, и, наверняка, терзающий его по ночам.
Позавтракав, я захватила сумку с тетрадями для лекций, поцеловала маму в щеку и умчалась на автобусную остановку. Сегодня я засиделась дома и уже немало опаздывала. К счастью, я успела как раз к тому моменту, когда автобус начал притормаживать, чтобы впустить в себя пассажиров. В дороге я вспоминала вчерашний день, но уже не чувствуя неприятных ощущений в животе от переживаний. Кажется, я перенастраиваюсь на другой лад, ведь события, происходящие в нашей жизни неизбежны, и мы должны уметь быстро адаптироваться к новым условиям, чтобы не погрязть в пучине страданий и апатии. Но я не отрицаю, что не до конца избавилась от грусти и сожалений, ведь они как воспоминания – долговечны, и появляются из глубин нашей памяти порою совсем неожиданно. И все же мне стало значительно лучше: вместе со слезами ушла и часть боли.
В университетской аудитории я оказалась за минуты три до начала первой пары. Заметив махающую мне рукой Машку, сидящую за партой у окна, я мигом поспешила к ней.
– Доброе утро! – поприветствовала девушка.
– Доброе!
– Не могу не отметить того факта, что сегодня ты выглядишь живее.
В ответ на реплику Маши я неопределенно пожала плечами, воображая в голове, будто еще вчера была почти разложившимся трупом из книжек Гранже.
Усевшись за парту, я достала тетрадь, чтобы, как только прозвенит звонок, начать конспектировать лекцию. Маша и не думала лезть в сумку: в ее маленькие ушки удобно вместились черные наушники, из которых лилась какая-то музыка. Довольно громко. И как только она умудряется меня слышать? Но вот наушники уже оказались отброшенными в сторону, а лицо девушки озарила улыбка:
– У меня есть идея! – и не успела я задать вопрос на ее восклицание, как Маша снова затараторила: – Приглашаю тебя в гости. Потусим, скажем так. Как смотришь на это?
– Отлично, – кивнула я и улыбнулась, пытаясь припомнить, когда в последний раз по-дружески ходила кому-нибудь в гости, и, соответственно, в голове, будто в заброшенном городке, образовалось лишь перекати-поле.
– Тогда обговорим позже день, чтобы было удобно.
Начавшаяся пара заставила меня сосредоточить свое внимание на преподавателе, который своим монотонным сухим голосом приступил к изложению материала – пара обещала быть скучной. Я словила себя на мысли, что хоть у меня и хорошее настроение, я не смогла оставить свое привычное занятие по утрам – выискивание среди лиц однокурсников одно единственное. Я попыталась себя одернуть, но, тем не менее, успела взглядом прочесать всех сидящих, словно гребнем, от которого не спасется ни один запутавшийся волосок. Пусто. Руслана в аудитории не было.
– Познакомлю тебя со своей тетей. Она у меня замечательная! И такая современная, что иной раз поражаешься, – почти прошептала Мария, отвлекая меня от собственных мыслей. Хоть недавно я говорила, что лучше не доверять своим предчувствиям, я снова допускаю ту же ошибку.
– Ты живешь с тетей?
– Да, я же не отсюда, а общагу мне не дали, но она и не нужна мне, по сути – жить с тетей просто отлично. Это почти как дома с родителями, только никаких нравоучений. Тетя Жанна все ждет, когда я познакомлю ее со своими друзьями. Я для нее почти как дочь – своих детей у нее нет. А вот уже сорок три исполнилось.
– Почему? – задала я, несомненно, глупый вопрос, но он уже слетел с моих губ, а слово не воробей, как говорится.
– А причина все та же, типичная – не встретила достойного мужчину. Она была замужем, но несчастливо. Муж пить начал, вот тетя Жанна и подала на развод. Правда, до сих пор одна-одинешенька. – Девушка грустно вздохнула. Было видно, что она действительно беспокоится за родственницу. – Так что пойдем ко мне, познакомлю тебя с ней.
– С радостью, – улыбнулась я в ответ.
Когда закончилась пара, и мы вышли из аудитории, я угодила лбом в плечо Дениса Тернова – лучшего друга моего брата. Почесывая ушибленный лоб, я принялась проклинать звезды, которые в последнее время часто в прямом смысле сталкивают меня с кем-либо. Или мне нужно быть всего лишь более внимательной.
– Приветик, – заулыбался Денис – обладатель пленительной улыбки, насыщенных глаз цвета горячего шоколада и вечно непослушных русых волос. А я тем временем удивилась, не заметив рядом брата, ведь этих двоих редко в университете можно застать друг без друга.
– Привет, прости, я в последнее время слишком рассеяна, – извинилась я, указывая на лоб. – А где Дима?
– У него "очень важное дело". Что именно за дело – не сказал.
– Странно. – Очень странно. Слова Дениса заставили меня еще больше беспокоиться. Да, мой брат взрослый человек и мало ли, что у него за «важные дела», но предчувствие… предчувствие не дает мне покоя.
Ну вот, я глупая женщина, которая вечно забывает о том, что у ее старшего брата есть собственная жизнь и планы, которыми он не должен делиться с кем-либо!
– Я пробовал ему звонить. Телефон недоступен. А тебе Дима срочно нужен? Что-то случилось?
– А, нет, – растерялась я. – Беспокоюсь просто. Он в последнее время какой-то взвинченный. Боюсь, как бы ничего не стряслось.
– Да брось, уж с ним-то точно все будет в порядке. Но если ты так беспокоишься, то мы договаривались с ним позависать у меня сегодня. А если уж мы о чем-то договариваемся, то наши планы сложно разрушить. – Усмехнулся парень, проводя своими длинными тонкими пальцами по идеально очерченному подбородку.
– Когда именно?
– Да вот через часик-полтора. Могу предложить тебе пойти со мной и подождать его вместе. Вспомним былые времена, – расхохотался парень, явно припоминая те пару раз, когда, будучи еще школьницей, я вместе с братом сидела у Дениса, прогуливая уроки. Такое вот «криминальное» прошлое. – Так что? – парень кивнул на выход из корпуса.
Я закусила губу, раздумывая: прогулять оставшиеся три пары или засунуть подальше свое беспокойство и остаться в университете? Да и не думаю, что Диме понравится то, что я приперлась к Денису, считай, без предупреждения. Но ведь мне предложили пойти? Верно. Хоть и неудобно, но я не напрашивалась, так что вперед!
– Хорошо. – Кивнула я, а затем повернулась к уже давно ожидающей и недоуменно смотрящей на меня Маше. Я попросила прикрыть меня, если вдруг что. Конечно, девушка не совсем поняла нашего разговора и зачем мне куда-то идти с пар, но она утвердительно кивнула и потребовала рассказать ей обо всем позже. На том и порешили.
Забрав верхнюю одежду, мы прогулочным шагом вышли из корпуса. Парень полной грудью вдыхал чуть прохладный осенний воздух.
– Мм… люблю осень! – в его голосе, чуть низковатом, слышались нотки удовольствия, а на идеальном белом лице заиграла улыбка. Его внимательные глаза, пристально осматривали меня.
По правде говоря, если бы я пять лет назад не была влюблена в Руслана, то непременно сходила бы с ума по другу брата. Чего только стоит его идеальное телосложение атлета, сексуальная улыбка и задорные морщинки вокруг слегка прищуренных глаз!
– Что? – спросила я, заметив, что взгляд Дениса задержался на мне дольше обычного.
– А ты любишь осень? – отчего-то вопрос парня заставил меня почувствовать, как прохладный воздух забирается под пальто, минуя все преграды к обнаженному телу.
– Не очень.
– Зря. Осень – пристанище для замерзших сердец и плачущих душ. Или, – Денис сделал паузу, а затем продолжил: – или всего лишь очередная пора года, сменяющая лето. – Парень заулыбался, как будто подлавливая меня на чем-то. – А ты подумала, я романтик, готовый говорить громкие фразы про то, как прекрасна осень для одиноких людей?
– Почти, – поморщилась я, принимая сказанное выше на свой счет. – Начало было весьма убедительным.
– Нет. Я недавно понял, что романтиком быть нынче не модно. Вы, девушки, грезите о таких мужчинах, но когда вам эту романтику преподносят на блюдце, украшенном такими ма-а-ленькими круглыми свечками, вы ее отталкиваете. Отвергаете сердце романтика.
Денис всегда казался мне необычным, несколько холодным, с легкой сумасшедшинкой, но подобных речей я никогда не слышала от него. Кто знает, может, такие разговоры привычны для Димы и его лучшего друга.
– Кажется, кого-то отвергли или бросили? – предположила я.
На пару секунд призадумавшись, парень бросил:
– Не важно. Пошли.
Я пожала плечами, думая о том, что сегодня все какие-то странные, и зашагала за ним, уже спешившим скорее сесть за руль.
Денис хороший человек, как мне кажется, и, пожалуй, отличный друг для моего брата. Познакомились они с Димой еще на первом курсе и с тех пор друг за друга горой. А я, сколько себя помню, ни разу не замечала, чтобы у Димы был именно такой друг и именно в таком понимании, в каком описывают друзей в добрых книгах. Конечно, быть может, я идеализирую дружбу между ними и даже самих парней, ведь я многого не знаю о той стороне их общения, что скрыта от меня. Тем не менее, в одном, нет, в двух вещах я точно уверена: для меня они замечательные люди и «матерые» похитители женских сердец.
Мы, наконец, завернули во дворик, где студенты обычно паркуют свои машины. Денис, пошарив во внутреннем кармане черного драпового пальто, достал ключи от машины и нажал на кнопку, после чего воздух прорезал звук, означавший, что двери автомобиля уже не заблокированы.
– Прошу Вас, – любезно промурлыкал Денис, придерживая дверцу автомобиля передо мной. Совсем непроизвольно я раскраснелась.
– Спасибо.
Признаться честно, автомобили внушают мне страх. К сожалению, а может быть к счастью, живя с братом, а именно он у нас в семье больше всех сходит с ума по автомобилям, я так и не научилась распознавать марки автомобилей, хотя многое перенимала из того, что он любит. С авто как-то не сложилось. В принципе, я не жалею. Мне достаточно забавно вспоминать тот факт, что даже пристегиваться я боюсь, и получается у меня сие действие очень смешно. Неуклюжая.
Но Денис и в этом мне помог.
– Не благодари, Майка.
Из смущенной девушки я мигом превратилась в раздраженную женщину – терпеть не могла, когда люди начинали так коверкать мое имя. Особенно Денис, который уже сейчас начал вспоминать "былые времена" и свои мелкие издевательства над моим именем.
– Я тебе не пакет, дурак, – проворчала я, видя перед глазами пакетик-маечку, как его в народе называют.
– Ты посмотри, как взъерепенилась! – засмеялся парень. – Ладно, больше не буду так называть тебя… Майка! Опять надурил!
Ударив Дениса по плечу, я окончательно надулась и уставилась в окно. Шутник.
– Эх, как маленькая девочка, – уже более серьезно сказал парень.
– А ты сам-то не лучше.
В итоге мы улыбнулись друг другу, понимая всю забавность ситуации, и Денис завел машину.
– Поехали!
Пейзаж осеннего города, совсем недавно проснувшегося ото сна, проносился то медленно, то быстро, в зависимости от того, с какой скоростью двигалась машина. Картинки сменялись под аккомпанемент песни «Famous Blue Raincoat» Леонарда Коэна, отчего атмосфера давила на меня, и грусть проникала во все уголки души. Но я бы не хотела, чтобы грусть покидала мое существо, а движение прекратилось. Это печальное чувство совсем иное. Оно словно дымка – мягкое, нежное. Хочется быть в ней, стоять с закрытыми глазами и чувствовать почти неуловимые прикосновения тумана.
Мурашки забегали по моему телу, перебегая от спины и плеч к ногам, пока не исчезли, оставив ощущение холода и пустоты. Пока не закончилась песня.
– Нравится? – спросил Денис Тернов, словно почувствовав мое встревоженное состояние. – Я и сам словно улетаю в небеса, когда еду и слушаю свои любимые треки. В такие моменты кажется, будто весь мир остановился, кроме тебя. То, что за окном машины – мутное пятно. Не важны ни люди, ни проблемы: ничего больше не существует. Лишь бы песня и движение длились вечно. – Он замолчал, постукивая указательным пальцем по рулю. – Но наступает момент, когда сознание вновь возвращается к тебе, и ты понимаешь, что возвращение на землю неизбежно.
Да, реальность грубо вырвала нас с небесного облака блаженства, представ перед нами в виде поворота, а затем девятиэтажек, в одной из которых живет Денис, и далее все по уже давно заготовленному сценарию.
– Приехали… – протянул парень, грустно оглядывая унылый квартирный дом через переднее окно автомобиля, руки вцеплены в руль. Как будто парень держится за последнюю ниточку, которая связывает его с миром грез и свободы. Но эту связь каждый раз приходится прерывать, чтобы позже к ней все равно вернуться. Таковы вселенские законы.
Подъезд дома, в котором живет Денис, так и веял уютом. На стенах добродушные соседи развесили картины и расставили вазончики с цветами. Нет ни отвратительных подъездных запахов и нецензурных надписей на стенах, ни вечно нерабочего лифта.
– Давненько я у тебя не была в гостях, – проговорила я, поднимаясь вслед за Денисом в его квартиру, расположенную на пятом этаже. Парень предпочитал не пользоваться лифтом и в этот раз не изменил своим привычкам. Зато как следствие накаченные ноги и… Нет, я вовсе не смотрела на его пятую точку.
Отворив дверь и бросив ключи на стеклянную полочку, Денис помог снять мне пальто и предложил пройти в его комнату. Честно говоря, никогда не любила этих джентельменских жестов, но иногда перед ними сложно устоять.
Я прошла вдоль неосвещенной прихожей и сразу же попала в комнату Дениса. Надо сказать, что парень любит минимализм, так как в помещении не наблюдалось ничего лишнего: лишь небольшой шкаф, черный лакированный стол, стоящий на нем ноутбук, стул и просторная убранная кровать напротив. Окно занавешено тяжелыми темно-синими шторами, отчего в комнате царит полумрак.
– А ты так и не перестал создавать в своей комнате атмосферу мрачности и таинственности, – сказала я, подавив в себе желание отвесить не пропускающие свет шторы.
– Я консервативен. Можешь пройти со мной на кухню, там света побольше будет. Да и поможешь заодно сделать нам кофе и чай. Помню, что ты больше любишь именно чай.
Парень скрылся за дверью, а я помедлила идти за ним, продолжая осматриваться. Раньше на стене у кровати висел постер группы "Cradle of Filth", при взгляде на который можно было почувствовать, как сердце в пятки уходит от страха – до того образ музыкантов "своеобразный". А музыка, конечно, у них классная, что тут скажешь. Возле шкафа, помнится, стояла гитара. Да, точно. Но и ее теперь нет. Хм, неужто с годами Денис решил распрощаться со своими увлечениями?
Закончив удовлетворять свое любопытство, я присоединилась к Денису, смело орудующему туркой. Меня окружают истинные кофеманы, одна я не вписываюсь в их компанию.
– Где гитара и тот стремный постер? – спросила я, наблюдая за ловкими движениями парня.
