Текст книги "Повороты судьбы (СИ)"

Автор книги: Вероника Флеер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Ступая по скрипучей лестнице, мое внимание привлек силуэт, маячивший за окном в гостиной. Я тут же замерла, пытаясь рассмотреть получше незваного гостя. В доме я была одна, отчего стало немного страшно. Моя трусливая натура давала о себе знать: перед глазами живо всплывали ужасающие картины того вечера. В висках запульсировала кровь, а ускорившийся темп биения сердца заглушал все остальные звуки.

Нет. Все хорошо. Просто камуфляж напускной храбрости сполз с меня в стиральную машинку.

Глубоко вздохнув и расправив плечи, обтянутые пижамной кофтой, я спустилась вниз ровно в тот момент, как по дому разнесся звук дверного колокольчика. И все же от неожиданности я вздрогнула всем телом. Нервы ни к черту.

Наконец, приблизившись к двери, я взглянула в глазок, и то, что открылось перед моими глазами, поразило меня до глубины души, а сердце забилось еще быстрее, но уже не от страха. Я тут же открыла дверь, позабыв о своей паранойе.

– Никита?

Я прямо-таки чувствовала, как мои глаза приобрели форму буквы "о", а губы дрожали от того, чтобы не расплыться в широкой улыбке: все же неловко как-то показывать появившемуся неизвестно откуда парню свою бесконечную радость.

– Майя. – Просиял он. Его голос приятный-приятный, нежно обволакивающий все мое существо. Мне тут же захотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще.

– Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где я живу? – все же пришла я в себя и начала задавать уместные вопросы.

– Пришел к тебе. В прошлый раз я даже не успел с тобой попрощаться.

Перед глазами промелькнули картинки похода в клуб: извивающиеся зловонные тела, громкая музыка, отвратительное помещение и Никита – сияющее пятнышко на вечернем небе. А потом блюющая Леся, из-за которой мы действительно не успели попрощаться. Я вздохнула, и это не смогло ускользнуть от внимательного взгляда парня. Он ободряюще посмотрел на меня, как бы говоря, что у нас еще много времени будет впереди, чтобы провести его вместе.

Я не понимаю, почему в душе разливается тепло, при мысли о Никите. Хотя, ответ на этот вопрос все же имеется и он очень прост: Никита не из моего мира, он словно глоток свежего воздуха, ниточка спасения, которая может вытянуть меня из удушающего горя. Как ни крути, но так и есть. Опустим никому ненужные ужимки и посмотрим правде в глаза: Кит симпатичен мне.

– Я думала, что больше не увижу тебя.

– А я так никогда не думал, Майя. Поэтому я здесь. Впустишь?

– О, конечно, проходи, – замешкалась я, впуская парня внутрь. Пока он снимал ботинки, я оглядывала его: пальто, которое было на нем в вечер нашего знакомства – ей богу, я почти уловила носом аромат костра; темный свитер и потертые голубые джинсы; на левом запястье плетеный черный браслет.

– Выглядишь мило, – улыбнулся Никита, уже оглядывая меня.

И тут я вспомнила, что стою в дурацкой розовой пижаме – ладно, пижама на самом деле не дурацкая, а любимая, – совершенно забыв о том, что я больше не одна дома.

– Черт, – пискнула я. – Пожалуй, мне стоит переодеться. Ты располагайся, а я скоро вернусь.

И пулей убежала наверх. Даже в собственном доме выставила себя дурочкой. Зато Никита веселился моей смущенной реакции.

Прошерстив шкаф в поиске какой-нибудь приличной одежды, я на минуту остановилась, задумалась и послала к черту желание выглядеть безупречно. В итоге надела обычные темные домашние штаны и спортивную кофту. Когда я спускалась вниз, то увидела, как Кит рассматривает родительскую коллекцию различных спиртных напитков. Я ничего в этом не понимала, и у меня никогда не было желания втихаря открыть какую-нибудь бутылочку. Единственное, что мне нравилось, так это красивые стеклянные формы, в которых хранилось темное содержимое.

– Неплохая коллекция. – Произнес Никита, отвлекаясь на меня.

– Наверное, – я неопределенно пожала плечами. – Ты, может быть, хочешь кушать? Или чай-кофе?

Кит широко улыбнулся, явно продолжая веселиться над моей суетливостью.

– Чай, если можно.

– Нет, ни в коем случае нельзя! – хмыкнула я и обрадовалась, что в моем окружении прибавился человек, который не сходит с ума по кофе. Честно, это как бальзам на душу.

Под тихий смех незваного, но все же долгожданного гостя, я отправилась к плите, чтобы вскипятить воду, на ходу думая о том, что бы предложить парню к чаю. Сама удивляюсь, как меня такие мелочи могут беспокоить в эту минуту.

Никита проследовал за мной. Я затылком ощущала на себе его взгляд. Так и хотелось повернуться и заглянуть в его дымчатые пронизывающие до мурашек глаза, хотелось попасть в этот омут и никогда не вылезать из него. Беспокоившие меня мысли о Ярославе отошли на задний план, будто это волнует меня в самую последнюю очередь. Нет, все-таки я слишком быстро теряю свою и так дурную голову. Стоит умерить темп.

– Так как ты узнал, где я живу? – все же вспомнила я.

– Я схитрил, когда провожал тебя с озера. И после того, как мы попрощались, и ты пошла домой, я не развернулся, а последовал за тобой. Почему-то хотелось знать, где ты живешь. Так, на всякий случай, – парень сделал паузу. – И как же хорошо, что я так и поступил.

– Маньяк, – рассмеялась я.

– Возможно, – Кит приподнял брови и наигранно просиял "маньячной" улыбкой.

Да уж, кто-кто, но Никита совсем не похож на кровожадного убийцу. Этот парень всем своим видом внушает доверие.

Я присела на мягкий стул напротив парня, который теребил свой плетеный браслет. То ли также нервничает, то ли о чем-то задумался. Я же подперла голову рукой, ощущая неловкость своего положения. Вроде бы и хочется говорить с Никитой о многом, хочется его слушать, но как назло в черепной коробке какое-то сплошное перекати-поле.

– Как Леся? – все же нашлась, что сказать я.

– Живее всех живых и трезвее всех пьяных, – хмыкнул парень. – Кстати, она передавала тебе привет и свои извинения, а еще сказала, что ждет тебя в гости.

От удивления я приподняла брови.

– В гости? Ты сказал Лесе, что идешь ко мне?

– Она имела ввиду клуб, под "гостями". Ну-у, – протянул Кит, – Леся видела, что что-то тревожит меня. Естественно, она догадалась, что именно, и настояла на том, чтобы я решил свою "проблему" в ближайшее время. Мы просто давно знакомы и хорошо знаем друг друга.

Кит пожал плечами, глядя перед собой. В тот же момент загудел чайник, так неудачно отвлекший меня. Я встала со стула и принялась наводить чай.

– Сахар?

– Нет, спасибо.

Через несколько суетливых мгновений на столе появились дымящиеся чашки и блюдце с конфетами и печеньем, которые я смогла отыскать в бесконечных кухонных полках. Я уселась напротив Никиты и опустила взгляд на свою чашку, не зная, как понимать его слова о мучившей его проблеме. Хотелось перевести тему, но как это всегда бывает, я не смогла открыть и рта, чтобы выдать что-то дельное. Но благо, Кит оказался находчивым и сам нарушил неловкую тишину. А в этот раз тишина была именно таковой.

– У вас красивый дом.

Никита улыбнулся, обводя глазами кухню и гостиную, ничем не отгороженных друг от друга. Я проделала то же самое, пожимая плечами.

– Я провела здесь всю свою жизнь, и для меня этот дом является просто уютным теплым местом, где всегда тебя любят и ждут. Так что красота красотой, но главное то чувство, которое вызывает в твоей груди то или иное место.

– И то верно.

Никита медленно помешивал чайной ложкой чай, хотя там не было даже сахара. Я оглядывала его руки, обтянутые темной тканью, затем мой взгляд проследовал на его задумчивое лицо, складочку между широкими бровями. Весь его вид говорил, что в его голове движутся механизмы-винтики, "переваривая" очередную мысль, которая, судя по всему, приносила парню некую грусть.

Почему-то мне показалось, что он думает о своей семье, и мне тут же захотелось расспросить его о родителях, о месте, где он вырос, о детстве, юношестве, заканчивая настоящим. Я принялась засыпать парня вопросами, хотя пару минут назад даже не могла вымолвить и слова. Никита добродушно усмехнулся моему любопытству, но все же начал терпеливо отвечать на все мои вопросы. Его голос мягкий, медленный и тягучий преобразовывался в целую историю одной человеческой жизни:

– Да, честно говоря, мне не о чем рассказывать. Обычная семья, влачащая жалкое существование на те копейки, что выдавали на заводе родителям. Когда мне стукнуло четырнадцать, родителей сократили, и наше положение еще более ухудшилось. Я старался хоть как-то помогать матери и отцу, поэтому с четырнадцати сам начал подрабатывать. Из-за этого пришлось бросить мечту поступить в университет, так как времени и сил хватало только на работу. – Никита провел пальцами по спутанным волосам и взглянул на меня. – Эй, не смотри на меня таким грустным взглядом, – усмехнулся парень, но у самого в глазах витала обеспокоенность и обреченность.

А мне и правда, стало грустно. Я никогда не понимала, почему хорошие люди не живут, а выживают. На их пути постоянно возникают какие-то преграды, жизнь то и дело подливает масло в огонь и кажется, что единственным выходом из всей этой путаницы может стать только смерть. Но ведь никто не знает: означает ли смерть облегчение. Может, за занавесом людей ждут еще большие трудности, совсем не связанные с пытками в Аду.

– Мне просто жаль, что ты так рано повзрослел. Я считаю, что детство должно быть у каждого человека, и неприемлемо, когда кто-то силой отбирает эту самую счастливую пору жизни.

Я вспомнила свое детство. У меня оно действительно было счастливым. Никаких забот, волнений, грусти… только радость и хорошие моменты. В груди что-то кольнуло при воспоминании о нашем с Димой детстве. Но, наверное, мне стоит радоваться хотя бы тому, что оно у меня было. Некоторые люди лишены простого счастья с раннего возраста. И, что самое печальное, это детское счастье не восполняется у них даже во взрослой жизни. Неужели определенные люди обречены на бесконечное страдание? От этих мыслей у меня мурашки пробежались по коже, и я непроизвольно поморщилась.

Грустно.

– Хм, к сожалению, мы не в силах противостоять таким неприятностям жизни, – произнес Никита и улыбнулся, явно не желая продолжать заострять внимание на своей жизни. – Лучше ты о себе расскажи.

– О, – смутилась я. – Даже не знаю, с чего начать.

Я сделала глоток чая, приводя мысли в порядок. После его грустной истории совсем не хотелось говорить, как у меня все было хорошо в жизни, до настоящего времени. О детстве говорить совсем не хотелось, так как это выглядело бы эгоистично, пожалуй. А настоящее – вообще мрак, который я пытаюсь упрятать в своей душе и не поддаваться страданиям. И рассказать что-то о последних событиях – значит вытянуть этот мрак наружу. За мраком последуют, я уверена, слезы. Поэтому я решаю в двух словах рассказать Никите о родителях, чем они занимаются и все в том же духе.

– Люблю поезда, – мечтательно уставился Никита в свой еще нетронутый чай, когда я упомянула о работе матери.

– Я тоже, хотя ездила на поезде лишь пару раз. Мы с нашего городка никуда не выбирались в основном. Летом – походы загород; зимой – лыжи в руки и в какой-нибудь парк. И так всегда. Но не могу сказать, что жалею о несбывшихся мечтах о море. Родители научили нас любить то место, где мы живем. Потому что люди часто хотят куда-нибудь уехать, начать "новую" жизнь, они люто ненавидят место своего рождения. И знаешь, я никуда не хочу уезжать и я рада, что этому поспособствовали родители. Ведь что бы ни происходило в стране, мало что изменится, если ты просто ее покинешь. Ты просто обведешь себя вокруг пальца на некоторое время, претворишься иностранцем, а в крови все равно останется дух родной земли.

– Не соглашусь с тобой, – улыбнулся Кит, подперев подбородок руками. – Ведь уехав, действительно можно начать новую жизнь, без каких-либо кавычек. Ведь именно из-за ситуации в стране некоторые люди едва сводят концы с концами и не удивительно, что они хотят покинуть ее. Может там, за рубежом, их ждет нечто большее, лучшее, хорошее.

– Возможно.

– У тебя слишком идеализированные представления о жизни, Май.

Его слова укололи меня, но я не подала вида. Возможно, Никита прав, и я во многом ошибаюсь, но не могу сказать, что у меня действительно идеализированные представления об окружающем мире. После несправедливой смерти брата, жизнь кажется мне вообще коварной сволочью.

– Думаю, нам стоит сменить тему, иначе наш разговор перерастет в спор, – предложила я, отпивая из чашки.

– Как пожелаешь, – доброжелательно улыбнулся Кит.

– Расскажи мне, как ты познакомился с ребятами, если это, конечно, не большой секрет.

– О, это долгая история. Кстати, может, прогуляемся?

Никита приподнял брови в ожидании моего ответа. Я посмотрела на недопитый чай и пожала плечами: а правда, на улице вроде бы хорошая погода и можно где-нибудь побродить, подышать свежим воздухом и, наконец, облегчить душу. Через несколько секунд я утвердительно кивнула на его предложение и отправилась в свою комнату, чтобы переодеться, попутно думая о том, как же здорово, что Кит здесь. Что ни говори, но мне приятно находиться в его обществе.

Мигом переодевшись в джинсы и теплый свитер, я спустилась вниз. Кит уже полностью готовый стоял возле двери, засунув руки в карманы пальто. При виде меня он улыбнулся, и я не смогла сдержать улыбки в ответ, правда тут же смущенно отвернулась. Как дите.

Когда мы вышли на улицу, я набрала в легкие побольше морозного воздуха и шумно выдохнула: как же хорошо! За ночь немного подморозило, а сейчас вовсю светит солнышко, отчего совсем не чувствуется холода. Никита же наблюдал за моими движениями, и я заметила краем глаза, как он улыбается, выпуская клубы пара изо рта.

– Куда пойдем? – спросила я.

– А куда ты хочешь?

Я пожала плечами:

– Можно на озеро. Там очень красиво.

Никита кивнул, и мы не спеша побрели по дороге сквозь соседские дома и спящие ледяные деревья на озеро. При ходьбе под ногами едва слышался хруст снега, коего на земле было всего ничего. А стоило поднять голову кверху, как можно было увидеть синее небо, поражающее своей глубиной. На всей улице было тихо и спокойно, лишь естественные звуки природы дополняли эту картину блаженства. Мы шагали с Никитой бок о бок, а когда я умудрилась поскользнуться буквально на ровном и даже не скользком месте, парень тут же подхватил меня, и оставшийся путь во избежание очередных моих падений, мы шли под руку. Наверное, я становлюсь особенно неуклюжей лишь при его присутствии.

– Как здорово! – не сдержала я восторга, когда перед нами открылся чудесный вид на озеро, которое заметно покрылось тонкой кромкой льда у берегов, в отличие от моего похода сюда в прошлый раз. Лишь в центре вода оставалась нетронутой и продолжала сиять на солнце. На берегу не было ни души, только абсолютно дикая природа, нетронутая даже отпечатками ботинок человека. Но нам с Никитой предстояло нарушить эту идиллию.

Мы спустились с небольшого пологого склона, оставляя на нетронутой снежной корке следы. Я обернулась, чтобы рассмотреть их, и улыбнулась: два огромных отпечатка ботинок Никиты и какого-то гнома.

– Даже не верится, что где-то на том берегу, чуть поодаль от озера стоит это дерьмо. – Нахмурился Никита, нелестным словом прерывая всю сказочную атмосферу.

– Ты про что?

– Про клуб.

Я проследила за взглядом парня, и уставилась в ту точку, в которую смотрит он. Но увидела лишь заросли сплетенных между собой деревьев. После я начала рассматривать весь противоположный берег в поисках остатков костра с того вечера. Но, естественно, это было бесполезным занятием, так как прошло достаточно времени, и погода менялась с неукротимой силой: то снег, то дождь; то тепло, то холодно.

– Так, я внимательно слушаю тебя, – отвлеклась я. – С самого начала со всеми подробностями!

Никита рассмеялся:

– О, мне уже страшно от того, что к концу рассказа у меня может отвалиться челюсть.

– Не переживай, если что, я ее подлатаю, – усмехнулась я.

– И так, с чего бы начать, – протянул Никита, проводя рукой по подбородку в задумчивом жесте.

Потом он неторопливо зашагал вперед, а я же оставалась позади, засунув руки в карманы и наблюдая за его плавными движениями.

– Помнишь, я тебе говорил, что мне пришлось в четырнадцать лет начать работать? – я кивнула, подходя ближе к парню, который уже успел отдалиться от меня на некоторое расстояние. – Так вот, где-то в пятнадцать-шестнадцать лет я подрабатывал грузчиком. И так получилось, что в один прекрасный день, – он усмехнулся, – я разгружал фургон с продуктами и переносил тяжелые коробки в какой-то захолустный магазинчик, который расположился в не менее захолустном спальном районе. О, это был на тот момент самым тяжелым днем в моей жизни. Я никогда до такой степени не уставал и не хотел есть.

– Паек не взял с собой? – попыталась подшутить я.

– Хм, если бы. Мы едва концы с концами сводили, и знаешь, денег даже на еду не хватало. Поэтому приходилось по несколько дней питаться какими-то объедками, старым заплесневелым хлебом, посыпанным сверху солью, – лицо Никиты исказила горькая усмешка, а я уже успела мысленно надавать себе по губам за длинный язык.

– Прости, – виновато произнесла я. Мне вообще казалось, что нехватка еды может быть только в какой-нибудь Африке, но никак не здесь, совсем рядом, отчего мне тут же стало стыдно за то, что кто-то живет более чем нормально, а кто-то… как я говорила, просто выживает. Похоже, я и правда, живу в идеализированном мире.

А еще, Никите было всего четырнадцать, а он таскал тяжелые коробки. Совсем ребенок. Кто вообще поимел совесть получать выгоду за детский труд? И где правоохранительные органы были в тот момент? Но я тут же махнула головой: какая милиция, когда Кит сам искал себе работу, чтобы элементарно покупать хотя бы еду. От всех этих мыслей я еще больше возненавидела мир. В нем столько всего прекрасного, но одновременно и ужасного, что хочется презирать даже все то хорошее, что он может дать.

– Да все хорошо, не за что извиняться. Может, я слегка преувеличил.

Никита тепло улыбнулся мне, и в его глазах я увидела переливающуюся синеву, вместо зеленоватой дымки. Чудесное видение.

– Так вот, в тот день я действительно смертельно устал и думал даже, что не доживу до вечера. Серьезно, кошмарный тогда выдался денек. И тут, когда я готов уже был рухнуть на землю без сил, я увидел Лесю.

На секунду я почувствовала неловкость, ведь Никита с какой-то нежностью в голосе произнес имя блондинки. Наверное, это и кольнуло меня где-то в области живота. Я тут же нахмурилась и попыталась спрятать поглубже в шарф свой нос, чтобы парень не смог догадаться о тех противоречивых чувствах, что я только что испытала.

– Она широко улыбалась мне, сверкая своими живыми глазами. Тогда, кстати, у нее были красные волосы. Представь: такая маленькая худощавая девчонка с мальчишеской фигурой и красной шевелюрой – это выглядело действительно забавно! Но знаешь, что меня поразило больше всего? – я мотнула головой, когда Кит посмотрел на меня. – Она несла в руках пакет с неумело нарезанным батоном и огромными кусками колбасы. Я помню, как недоуменно посмотрел на нее, думая, что колбасу она несет дворовым котам. А она взяла и протянула мне пакет, вот так, молча, лишь улыбаясь. – Парень от изумления даже руки в стороны расправил. – Я понимаю, что тебе, наверное, не понятен мой восторг и удивление… Но тогда я даже от родителей не мог услышать добрых слов, не говоря уже о чужих людях. Все злые, жадные, ненавидящие друг друга. И вот капля тепла в сером мире несет мне в пакете бутерброды.

Никита усмехнулся. Опять грустно.

– Так я и познакомился с Лесей.

Я поджала губы, не зная, стоит ли озвучивать свои мысли, боясь, что они могут показаться парню слегка грубыми, но все же:

– Честно сказать, сейчас Леся не выглядит как божий одуванчик, коим ты ее описал.

– Это да… знаешь, ведь тогда она была младше меня буквально на год, совсем еще ребенок. Да и у нее, как и у меня, была куча проблем с семьей. И знаешь, со временем что у меня, что у нее ситуация с родителями не изменилась. Напряжение накапливалось, к нему добавлялись какие-то новые проблемы и вот, во что это вылилось. Но я как-то справился, как видишь. А вот Леся нашла свое утешение в бутылке.

– Мне жаль, – только и произнесла я.

– Все нормально, Май, – снова теплая, успокаивающая улыбка и приближение ко мне ровно на столько, чтобы нас разделял буквально один шаг.

– Ты ее любишь? – выпалила я и тут же прикусила язык, не понимая, зачем задала такой вопрос.

Никита усмехнулся, уставившись взглядом в ботинки, а затем вновь посмотрел на меня и произнес:

– Люблю. Как сестру.

Я кивнула словно бы сама себе и прямо-таки почувствовала облегчение. Девушка – существо странное.

– И между вами всегда были дружеские отношения?

Кит призадумался. На его лице промелькнуло выражение, как бы говорящее: "Стоит говорить или лучше промолчать?". В общем, мне этого хватило для того, чтобы понять: прежде чем стать лучшими друзьями, этих ребят связывали романтические чувства. И словно в подтверждение моим мыслям, Кит снова заговорил, отворачиваясь от меня и продолжая нарезать круги:

– Когда мне стукнуло семнадцать, а ей шестнадцать, мы переспали. Как ни странно, но она была инициатором. – Никита пожал плечами и полез в карман пальто за сигаретами. – Вообще, я считал ее своим первым и единственным другом, как и она… но в один прекрасный день она просто захотела заняться со мной сексом. Я особо не сопротивлялся. Знаешь, гормоны и все такое. – Кит закурил, и клубы сигаретного дыма плавно устремились вверх.

Я вспомнила свой первый раз с Русланом. И… я бы никогда не занялась таким слишком интимным делом с человеком, к которому не чувствовала бы любви. Наверное, я слишком похожа на монашку, но все-таки.

– Мы просто были друзьями, а когда нам обоим хотелось расслабиться, то мы тут же не упускали шанса стянуть с друг друга одежду и предаться утехам. Нас все устраивало. Секс без обязательств. Просто очередная физическая потребность. Но к моим восемнадцати годам такой вот незатейливый уклад начал внушать сомнения. Да и у Леси начали появляться другие парни, с которыми она так же спала. Поэтому наше "развлечение" сошло на нет, и, в принципе, никто из нас не был против. В плане сексуальных потребностей наши пути разделились, думаю, навсегда.

– Весело, что тут скажешь, – удивлялась я.

Никита хмыкнул:

– Знаешь, в жизни у других людей много чего происходит: и хорошего, и плохого и даже такого, от чего волосы дыбом встают. Я жил, погруженный в свой совсем не счастливый, но все же свой мир, а потом чужая жизнь затянула меня в круговорот, из которого выбраться не так-то легко.

Тут Никита докуривает сигарету и бросает в снег, жестко растаптывая ее ногой. Я хотела было сделать замечание, мол, негоже это, загрязнять планету, но все же смолчала. Не мне его учить элементарным вещам.

– Да, что я видела… – Вздохнула я. – Поэтому ты извини, если тебе моя удивленная реакция кажется чересчур странной.

– О, нет, Майя, у тебя вполне нормальная реакция. И поверь, я бы сам не отказался от того, чтобы мне стерли память, чтобы забыть все, что я успел повидать.

– Ну, точно старикан двадцатилетний! – рассмеялась я, приближаясь к парню, и хлопнула его по плечу.

Никита как-то странно лукаво посмотрел на меня, а потом с нежностью в глазах дотронулся ладонью до моей щеки. Некоторое время я просто чувствовала его мягкие, едва ощутимые прикосновения, чуть не поддаваясь соблазну, я закрыла глаза. Такие приятные ощущения, ласкающие не только снаружи, но и изнутри. Но потом я мигом посерьезнела и удивленно уставилась на Никиту. Его снова зеленоватые глаза завораживали, засасывали в себя словно бы черная дыра, в которой так и хотелось утонуть. Но, а сердце мое бешено колотилось от… страха. Простого и непонятного мне страха.

Кит с каждым мгновением начал приближать свое лицо к моему, отчего я захотела убежать со всех ног, только вот тело будто одеревенело и не желало подчиняться своей хозяйке. Когда между нашими губами остались считанные сантиметры, и я вот-вот смогла бы почувствовать тепло и вкус его губ, я вырвалась из оцепенения и выставила вперед руки, отталкивая слегка удивленного парня:

– Нет. Прости. – Замотала головой, избегая смотреть в его глаза. – Я не могу, – простонала я, сама не зная, чем обосновать свой отказ от поцелуя.

Кит тяжело вздохнул, глядя на меня. На его лице отобразилась грустная улыбка:

– Не извиняйся, Май. Я видимо поторопился. – Откашлялся Кит и отвел в сторону взгляд. Теперь его внимание привлекло озеро. Он с несколько долгих минут просто смотрел в одну точку, а я подыскивала себе оправдание.

Сейчас даже для меня не секрет, что я каким-то образом тянусь к Никите, мне хорошо и спокойно в его обществе. Так почему я не ответила на попытку парня поцеловать меня? Мы слишком мало знакомы? Да, но я впервые в жизни почувствовала к практически незнакомому человеку доверие, что у меня нет оснований задумываться над этим вопросом. Может, дело в том, что он совсем недавно рассказывал о том, что было у них с Лесей? Не знаю. Или же, я на подсознательном уровне боюсь, что могу оказаться для него диковинной игрушкой, с которой было бы неплохо немного поиграться? Да ведь тоже нет. Хоть убей, но не думаю я, что у Никиты ко мне какие-то низменные побуждения.

Вздыхаю, чувствуя, как мой язык пока я размышляю, сам нашел подходящие слова:

– Моего брата недавно убили.

Эта фраза далась мне не так тяжело, как я думала, но, по крайней мере, все стало на свои места.

Никита, наконец, повернулся ко мне. Его внимательный взгляд выражал растерянность. Кит облизывал губы в попытке что-то ответить мне, а я стояла с обреченным выражением лица и смотрела на него. Мы словно два дитя, которые только-только начали изучать алфавит и пока еще не умеют связывать буквы в слова, а слова в предложения.

– Почему ты не сказала об этом? – нахмурившись, произнес Кит.

Я пожала плечами.

– Понимаешь, это тяжело. Вот вроде бы хочется с кем-то поделиться своим горем, но когда начинаешь открывать рот, что-то не дает тебе сделать это, какая-то невидимая преграда. И ты молчишь, понимая, что время еще не пришло. Молчишь и боишься, что если скажешь хоть слово, то этим самым выпустишь свою боль в живой счастливый мир, которому не до твоих переживаний и печали.

– Майя, ведь это не правильно, держать все в себе.

Сказав это, Никита опустил взгляд, будто сам что-то вспомнил.

– Наверное, но у меня не получается по-другому. Вот уже столько времени я пребываю в печали и понятия не имею, когда все это закончится! Иногда мне кажется, что я не смогу вернутся к прежней жизни. Но, что удивительно, когда я встретила вашу компанию, мне удалось выхватить одно счастливое мгновение. А потом еще, когда пришла в клуб. И сегодня, когда увидела тебя на пороге своего дома. – Я закусила губу, понимая, что так все и есть: когда я нахожусь в обществе Никиты, моя боль будто берет паузу. – Мой брат многое значит для меня. И я до сих пор не могу поверить в то, что его больше нет. Иногда мне кажется, что он просто куда-то уехал и вот-вот должен вернуться. Но его все нет и нет.

– Май, – проговорил Никита, вновь приближаясь ко мне. – Скоро все наладится. Только подожди немного. Просто на все требуется время.

Я почувствовала, как на мои плечи легли чьи-то широкие ладони и сжали их в ободряющем жесте, а потом кто-то просто прижал меня к себе, и я уткнулась носом в мягкую ткань пальто, уловив приятный аромат мужского парфюма. Мне тут же почудилось море, хотя я ни разу не покидала родной город, полный озер, и едва уловимые нотки грейпфрута. Прикрыв уставшие глаза, я улыбнулась.

Не знаю, сколько мы так простояли, но я совершенно не хотела разжимать объятия и отпускать Никиту. Пусть все слишком быстро и странно, но я почувствовала в этом человеке опору, канат, по которому смогу выбраться из темного колодца боли. Я будто шестым чувством знала, что Никита может помочь мне, как будто он свет, так удачно появившийся в моей жизни.

– Так странно, – тихо произнес Никита. – Не думал, что можно что-то чувствовать к человеку, которого видел в своей жизни всего три раза.

Я усмехнулась, зная, что и он улыбается.

– Знаешь, Майя, судьба действительно непредсказуемая штука. Сначала пинает тебя мордой об асфальт, а потом еще и в соленую воду окунает. И вот, на следующем повороте, она преподносит тебе нечто приятное.

– Так и свихнуться можно, если честно.

– Да, но если бы все в мире было иначе, кто знает, может быть, мы никогда и не встретились друг с другом.

***

Мы гуляли по озеру пока не начало темнеть. Мои ноги гудели от усталости, но мне совершенно не хотелось прислушиваться к уставшему ноющему телу и думать о том, что пора возвращаться. Мы разговаривали с Никитой обо всем на свете, начиная от каких-то повседневных мелочей, заканчивая мировыми новостями. Знаете, когда находишь человека, с которым можно обсуждать все, ну абсолютно все, его не хочется отпускать ни под каким предлогом. Таких людей нужно беречь, лелеять, ведь это редкое явление, когда два вроде бы разных человека могут так понимать друг друга.

Под конец нашей прогулки, я все же поведала Никите в мельчайших подробностях о случившемся с моим братом. Мне действительно полегчало, потому что ему я не боялась рассказывать и о своих предположениях о том, кто может быть виноват в смерти Димы, и нелепых попытках самой найти убийцу. Я поделилась с ним и мучавшим меня вопросом о том, как найти Ярославу – неизвестное звено во всей этой истории, которое, кто знает, может привести меня к разгадке. И самое главное, я не встретила со стороны Кита осуждения, как, например, от Дениса. Единственное, конечно, что оба – и Никита, и Денис, – просто волнуются за мою шкурку. Но я лишь рассмеялась, думая о том, что мое тщедушное тельце уж точно никому не надо. На что Никита лишь покачал головой.

– Мне пора, Майя, – улыбаясь, произнес Кит, когда мы приблизились к моему дому.

Я стояла и смотрела на парня, чувствуя, как у меня горят глаза и пылают щеки, и, несмотря на небольшой мороз, мне тепло, как никогда не бывало даже жарким летом.

– Через полчаса у меня начинается смена в клубе, поэтому я, к сожалению, должен идти.

Улыбка не покидала его лицо, а глаза разглядывали меня. Так странно чувствовать то, что я чувствую. Как будто все в первый раз. Получается, когда ты влюбляешься снова, тебя посещают новые чувства, и, как оказалось, сильнее прежних? Я думала, что сильнее первой любви ничего не может быть. Или же, я просто ошибалась, называя свою первую любовь таковой. Не знаю.

– Спасибо тебе за сегодня, – произнесла я, разглядывая его дымчатые глаза.