Текст книги "Бог Волков (ЛП)"

Автор книги: Вероника Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

51

Кейден

Проведав маленького волчонка, я спустился во внутренний двор, чтобы встретить Мел и Кассом, которые только что вернулись с обхода границы. Я был уверен, что с Ауреном и фейри больше небезопасно разговаривать на публике, поэтому я повел их обратно в свои покои.

По крайней мере, Аурен скоро уедет. Учитывая растущую угрозу со стороны фейри и убийц, я сказал ему закончить свои дела и откланяться. Он был осложнением, которого я не мог себе позволить и которому не полностью доверял.

Как только мы добрались до верхнего этажа, я соткал вокруг нас заклинание тишины, чтобы мы могли разговаривать, проходя мимо комнаты маленького волчонка.

– Ты закончила обновлять защиту?

– Я не могу сказать, как долго она продлится, но на этот раз с твоей кровью они должны дольше сдерживать распространение, – ответила Мел.

– Хорошо.

– Мне бы пригодилась помощь Саманты, но она не являлась в мастерскую. Или не была готова поговорить со мной в течение нескольких дней. Что там произошло? Я думала, вы просто провожали беженцев домой.

– Фейри заняли деревню по другую сторону барьера и собирались использовать ее как аванпост для набегов, – сказал я, от гнева напрягая челюсти. – Я сравнял их с землей. Мы также смогли уничтожить корни одной из лоз. Это должно освободить мили этой земли от смерти. У меня нет никаких угрызений совести по поводу того, что мы сделали.

– Тогда почему у тебя такой виноватый вид? – спросила она, когда мы вошли в мою комнату.

Я остановился, положив руку на дверь.

– Потому что я не хотел, чтобы Саманта видела эту мою сторону. Она и так меня достаточно ненавидит, и я боюсь, что причинил непоправимый вред.

Я протиснулся в свои покои, остальные последовали за мной. В груди у меня сдавило. Я все еще чувствовал запах Саманты с того последнего раза, когда она исцеляла меня, витавший в комнате, но он был таким свежим, как будто она только что была здесь.

Возможно, это было в последний раз.

Какой бы мост я ни строил, я сжег его дотла так же верно, как и тот аванпост фейри.

С самого начала это была глупая надежда.

– Я не понимаю, что она там делала. Тебе не следовало брать ее с собой, – сказала Мел.

– Да, ну, я дурак, – я сбросил с себя пузырь тишины вокруг нас.

– Было бы прекрасно, если бы Вулфрик получше присматривал за ней, – сказал Касс.

Я собирался спросить Вулфрика, почему он позволил ей сбежать. Он был самым свирепым воином в моем королевстве. Единственная причина, по которой ей удалось сбежать, заключалась в том, что он позволил это.

Я подошел к краю балкона, на стыке между солнечным светом и глубокими тенями моей комнаты. Я уставился на свои владения и на стену за ними.

Касс положил руку мне на плечо.

– Эта девушка становится проблемой, Кейден. Она усугубила твою рану, привела убийц, украла грифоноскакуна и перешла границу. Ты должен разобраться с ней или навсегда запереть ее.

– Я не буду, – прорычал я и сбросил его руку. – Никогда больше не спрашивай об этом.

– Ты сам велел мне говорить, если твоё суждение окажется под влиянием, – настаивал он. – Так вот: оно под влиянием. Ты ослеплён надеждой, что она сможет тебя исцелить.

Но дело было не только в этом. То, что я чувствовал, я никогда не смог бы объяснить ему.

Я поднял взгляд.

– Может быть, я ослеплен надеждой, но ты ослеплен страхом. У нее доброе сердце. Она могла бы здесь что-то изменить.

– Да. Заразив Темного Бога Волков и ослабив его настолько, что барьер рухнет над всеми нашими головами, – пробормотал он.

Повернувшись спиной к моему Мастеру Информации, я уставился через балкон на проклятую судьбами стену света, поднимающуюся в небо. Она была ближе, чем когда-либо. Ярость жгла меня, как яд гадюки. Я знал, что она может исцелить меня. Если бы я только мог найти способ высвободить ее магию, все вернулось бы на круги своя.

Затем меня осенило откровение.

Гнев и разочарование в моей душе превратились в холодное железо, и я повернулся к своим советникам.

– После того, как она ранила меня, барьер уменьшился. Вы не видите открывающихся возможностей.

Касс поднял брови.

– Ты говоришь о захватывающей возможности загнать все царство в единственную башню в центре Страны Грез? Это мило, но в ней не поместимся даже мы вчетвером.

– Твоё эго едва умещается в этом мире, не то что в башне, – язвительно парировала Мел.

Игнорируя их бесконечные препирательства, я отступил в тень, чтобы присоединиться к ним.

– Каждый раз, когда барьер сдвигается, фейри продвигаются вперед. Они строят поселения и сажают лозы. Они придвигают свои аванпосты ближе, чтобы нанести более сильный удар.

– Ладно, нам крышка, – сказал Касс.

Я покачал головой.

– Ты неправильно смотришь на проблему. Что случилось с границей, когда Саманта усугубила мою рану у пилона?

– Барьер уменьшился, и мы потеряли много миль за день, – сказал Кассиан.

– Это потому, что я недостаточно силен, чтобы сдержать магию Луны. Но что бы произошло, если бы Саманта смогла полностью исцелить меня на этот раз?

– Ты надеешься, что барьер снова сдвинется? – предположила Меланте.

Я швырнул свой топор через всю комнату, и он с гулким треском вонзился в книжную полку.

– Вернулся бы туда, где был несколько месяцев назад. В одно мгновение.

Касс перестал играть со своим кинжалом, и его глаза сузились.

– Вся их линия фронта проходила бы по нашей территории. Ты сможешь атаковать, где захочешь.

Я кивнул.

– Прямо сейчас они думают, что я им не угрожаю. Их пограничные города будут готовиться к вторжению, а не к обороне. Мы могли бы застать их врасплох и лишить их способности вести войну на десятилетия. Я возьму лунный камень и проеду так далеко, как смогу, на их территорию, и уничтожу любой аванпост или деревню, которые представляют угрозу. Им придется полностью отступить.

Касс тихо присвистнул.

– Черт.

Я сжал кулак.

– Наш народ мог бы какое-то время жить в мире.

Кровь отхлынула от лица Мел.

– Все зависит от того, сможет ли Саманта исцелить тебя.

– Она близко. Я чувствую это – даже тогда, когда она обожгла меня. Если я смогу научить ее любить наших людей, она сделает это. Она найдет в себе силы. В душе она защитница, несмотря на то, как сильно ненавидит меня.

Мел склонила голову набок.

– И что ты тогда будешь делать с Самантой? Ты отпустишь ее?

От мысли потерять ее у меня защемило в груди.

– Я не думаю, что когда-нибудь смогу отпустить ее.

Я не мог. Я бы нашел способ убедить ее остаться. Я бы нашел способ искупить вину и каким-то образом заставить ее полюбить мои земли и людей. Я бы помог ей раскрыть свою силу и овладеть магией.

Каким-нибудь образом я найду способ показать ей человека, скрывающегося внутри зверя.

52

Саманта

Мои когти болели от того, что я висела цепляясь ими в камень под балконом Темного Бога, а сердце колотилось так сильно, что я испугалась, как бы оно не расшатало камни башни.

Я не думаю, что когда-нибудь смогу отпустить ее.

Я услышала это из его уст. Шарада закончилась; Темный Бог намеревался держать меня в плену до конца моей жизни.

Я была в полной заднице.

И не только это, но как только я исцелю его, барьер снова сдвинется, и он пронесется по деревням фейри, сжигая их дотла. Я все еще видела обломки и пепел каждый раз, когда закрывала глаза.

Дрожа, я огляделась по сторонам, затем начала осторожно пробираться вдоль стены.

Само восхождение было несложным. Я провела много выходных, занимаясь скалолазанием в ущелье Ред-Ривер у себя дома, и в камне было много швов. Однако падение с высоты трехсот футов с вершины башни было бы смертельным даже для оборотня.

Я не отрывала глаз от скалы впереди и не смотрела вниз.

Я оглянулась через плечо в сторону балкона, но Темный Бог так и не вышел из комнаты. Почему он вернулся так быстро?

Наконец я добралась до своего открытого окна, ухватилась руками за карниз и наполовину пролезла внутрь.

– Привет.

Неожиданный голос заставил адреналин забурлить во мне, и я замерла с широко раскрытыми глазами. Аурен сидел в кресле напротив моей кровати.

– Ты с ума сошел? Что ты делаешь в моей комнате? – спросила я, пытаясь подняться и войти.

– Я думаю, вопрос в том, что ты делаешь, наполовину высунувшись из окна? Ничего хорошего, я полагаю. Тебе нужна помощь?

Остаток пути я проделала с трудом.

– Я хотела подышать свежим воздухом. Повсюду в этой вызывающей клаустрофобию башне полно стражников, лакеев и богов. Ты собираешься сдать меня?

– Я не скажу Кейдену, что ты вылезла из окна, если ты не скажешь ему, что я прокрался в твою комнату – он посадит тебя в темницу, но, вероятно, попытается отрубить мне голову. Он ревнивый тип и очень собственнический с тобой.

Я коснулась воротника на своей шее, который теперь был постоянной частью моего наряда.

– Итак, я поняла это. Как, черт возьми, ты вообще сюда попал?

– Я бы не беспокоился о твоей безопасности. Комната сильно заколдована против фейри. Просто так случилось, что я бог – нас очень трудно оградить от чего бы то ни было.

Солнечный свет из окна отбрасывал на него неестественно золотистый свет. Он был полной противоположностью Кейдену, цивилизованным и обаятельным. В то время как Кейден напоминал брутальную статую, завораживающую своей суровой красотой и первобытной силой, Аурен был как древнегреческая скульптура, высеченная из мягкого мрамора.

Почему я хотела поцеловать не его?

– Почему ты здесь?

– Я слышал, что ты заперлась после того, что случилось на границе. Я хотел увидеть тебя и убедиться, что с тобой все в порядке.

– Не все. Это было ужасно. Если бы я знала чем это обернется, я бы осталась здесь.

Аурен сочувственно кивнул и подошел к окну с наигранной небрежностью.

– Я уверен, что было ужасно наблюдать, как они убивают твой народ. Они могут жить под властью Бессмертного Двора, но все равно они твои люди.

Воздух вышел из комнаты, и мой желудок скрутило узлом.

– Что ты имеешь в виду под «мой народ»?

Когда он взглянул на меня, выражение его лица было непроницаемым.

– Ты не знаешь? Они тебе не сказали?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Он медленно повернулся ко мне с выражением печали на лице.

– Ты наполовину фейри, Саманта. Я думал, ты знаешь. Я думал, Кейден сказал тебе, когда узнал. Я… мне очень жаль.

– Это невозможно, – сказала я. – Я оборотень.

Он покачал головой.

– Но и частично фейри. Почему еще ты можешь творить магию?

– Это невозможно.

У меня внезапно закружилась голова, и Аурен протянул руку, чтобы поддержать меня.

– Прости, мне не следовало ничего говорить. Я не хочу вставать между вами двумя…

Я схватила его за руку и впилась когтями.

– Расскажи мне все, что знаешь.

Лицо Аурена было непроницаемым, но, наконец, он отвел взгляд.

– У Кейда возникли подозрения после того, как Меланте проверила твою кровь, но они подтвердились, когда ты смогла войти на поляну с лунными цветами. Только фейри могут входить на поляны.

Я была фейри. И Кейден знал все это время?

Мой мир сошел со своей оси, и мой желудок скрутило. Моя мать была волчицей, но мой отец… Я никогда его не встречала. Я предположила, что он тоже волк, но он бросил мою мать, когда она была беременна. Мог ли он быть фейри? Знала ли моя мама вообще? Я чувствовала, что если бы она это знала, то рассказала бы мне. Мы делились всем. Кроме этого.

Мое сердце выбивало миллион ударов в минуту, а кожа стала холодной и липкой. Я почувствовала правдивость его слов. Теперь, когда я знала, что искать, доказательства были очевидны. Существо на поляне даже назвало меня предателем моего собственного вида.

Она имела в виду предателя фейри, а не оборотней.

– Что еще ты знаешь? О моем прошлом? О моей магии? – Я настаивала, голова шла кругом. Там было много фейри и бесчисленное количество дворов.

Аурен покачал головой.

– Ничего. Может быть, Кейд или Меланте знают, но они держат свои карты при себе.

Фейри.

Знал ли Сарион? Поэтому они хотели завербовать меня? Я надеялась, что я не родственница кого-нибудь из Бессмертного Двора. Они были гребаными монстрами, такими же плохими или даже хуже, чем Темный Бог.

Но их люди не были чудовищами. Не все.

Я отпустила руку Аурена и прислонилась головой к стене, закрыв глаза. Это было слишком. Смерть. Ложь. Ужас того, что могло произойти дальше. Уголки моих глаз начали гореть.

Аурен положил руку мне на спину. Его прикосновение было теплым, но отработанным.

– Прости, что взваливаю это на тебя. Я думал, ты знаешь. Очевидно, это шок. Я дам тебе немного времени, чтобы обдумать это, и, возможно, я смогу найти способ навестить тебя еще раз, прежде чем уеду через пару дней.

Он отступил назад, и ужас пронзил меня.

– Ты уезжаешь? Почему?

В нем была моя последняя надежда на побег. Я просто не была уверена, предаст ли он своего брата, чтобы помочь мне, и, что более важно, доверяла ли я ему вообще. Если бы он отказался, то, скорее всего, рассказал бы Кейдену, что только ухудшило бы мое положение. У меня заканчивалось время.

– Кажется, я исчерпал запас гостеприимства, – Аурен подмигнул. – Может, он боится, что я тебя уведу. Но более вероятно, что он планирует нападение и не хочет, чтобы я знал подробности.

Мой последний потенциальный союзник уходил. Я была бы предоставлена самой себе.

Когда он повернулся, я схватила его за запястье.

– Возьми меня с собой. Помоги мне сбежать.

Черты его лица смягчились, когда он посмотрел на меня сверху вниз, протянул руку и провел пальцами по моей челюсти.

– Я не могу предать своего брата, каковы бы ни были мои желания.

У меня перехватило дыхание. Каковы были его желания?

Аурен был эффектным и красивым, и я была бы лгуньей, если бы сказала, что меня к нему не тянуло. Он был полон света, и на его лице всегда была улыбка. Я чувствовала себя в безопасности, когда была рядом с ним, но когда он уходил, у меня осталось ощущение, что я упускала что-то важное – я просто все не могла понять, что именно.

То, что я чувствовала с Кейденом… это было по-другому. Это было поглощающим и завораживающим, как будто он одновременно разрушал и освобождал меня. И даже после всего, что он сделал, какая-то часть меня продолжала надеяться, что в нем есть что-то хорошее.

Эта часть меня была дурой.

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Должно же быть что-то, что ты можешь сделать.

Что-то вспыхнуло в его глазах, холодная искра под теплотой. Затем он провел пальцами по холодному металлу на моей шее.

– Я бы с удовольствием, но с этим ошейником ты далеко не уйдешь.

Ошейник был ключом ко всему. Неважно, сбегу я с Ауреном, или найду свой собственный выход, или даже буду схвачена фейри, Кейден всегда сможет вернуть меня обратно.

– Ты бог. Должен быть способ разрушить это.

– Только Кейден или магия, способная противостоять его, может снять это – и, к сожалению, мои собственные силы слишком близки к его.

– Кто мог бы противостоять его силе?

– Ну, учитывая, что Луне удавалось держать его в ловушке все эти годы, ее магия могла бы это сделать. Но я не думаю, что она придет в гости в ближайшее время.

Луна. Черт.

– И больше ничего нет? А как насчет фейри?

Он фыркнул.

– Возможно. Но с таким же успехом они могли бы сами надеть на тебя ошейник. Вы можете быть одной крови, но им нельзя доверять. Если ты когда-нибудь сбежишь, не беги к ним.

Я потерла лицо и провела руками по волосам.

– Черт. Должно же быть что-то, что я могу сделать.

Аурен подошел к окну и остановился.

– Ты уже дважды использовала магию Луны, чтобы ранить моего брата. Может быть, ты сможешь использовать её, чтобы снять ошейник.

Это казалось невероятным. Я проглотила набухающий комок поражения, вставший у меня в горле.

– Кейдену нравится наблюдать за тобой. Мне нужно идти, пока он не застукал меня здесь. Береги себя, Саманта.

Я кивнула, потому что знала, что если заговорю, то начну плакать.

В воздухе всплыл аромат летней пшеницы и амбры, а затем его окутал взрыв света. Он превратился в воробья и выпорхнул в окно.

Конечно, именно так он сюда и попал – менял облик, совсем как Кейден.

Я рухнула на кровать. Я была одна. По-настоящему одна.

Мое тело стало тяжелым и холодным, а сердце заныло. Я толком не знала Мел или остальных, но привыкла к ним, и иногда мне нравилось их общество. Смех и подшучивания, поцелуи Кейдена – все это было сплошной ложью.

Как я открылась им? А Аурен, он вообще был моим другом? Если да, то почему он так долго ждал, чтобы сказать мне?

Правда была в том, что я должна была заполучить лунный осколок и освободиться, и я должна была сделать это сама. Как всегда.

53

Саманта

Я мерила шагами комнату, сердце бешено колотилось.

Аурен намекнул, что я могла бы снять ошейник, если бы использовала магию Луны. Я черпала силу и из лунного осколка, и из камней, но могла ли я сделать это сама?

С таким же успехом можно попробовать.

Я опустилась на колени, сжала в руке железный ошейник и призвала на помощь всю свою силу. Я сосредоточилась на том, чтобы вызвать в себе то чувство холода и тепла, которое я призывала, чтобы исцелять Темного Бога.

Мгновение ничего не произходило, но затем внутри меня возникло мягкое свечение холодного света. Я пропустила его сквозь пальцы в железный ошейник у себя на шее. Медленно ошейник начал нагреваться, затем обжигать. Мои руки задрожали, и я напряглась, вкладывая в эту проклятую штуку каждую унцию силы, которая у меня была.

А затем электричество пропало, как будто кто-то выдернул шнур из телевизора. Я рухнула на ладони, придавленная внезапной усталостью и непреодолимым чувством неудачи.

Я прислонилась к стене, отчаяние затопило мое сердце.

– Мне нужна гребаная помощь.

Но я была одна. Ничего не изменилось.

Красивая комната, кровать, одежда – все это было иллюзией. Я все еще была в кандалах в той темной пещере глубоко под цитаделью. Я закрыла глаза, борясь со слезами, затем закрыла лицо ладонями.

– Я бы променяла свою левую грудь, лишь бы выбраться отсюда, просто на что-нибудь, на что угодно, лишь бы все шло по-моему.

Послышался влажный шлепок по каменному полу и запах рыбы.

Я опустила руки и открыла глаза. Это была рыба, все еще живая и хватающая ртом воздух. За ней, как маленький, зеленый, уродливый рыцарь в сияющих доспехах, стоял Рун.

Проклятый маленький бандит.

Рун благородный. Рун смелый. Рун маленький зверек, который годами мучил Темного Бога и все еще не был пойман. Он был похож на маленького уродливого Робина Гуда и как раз на того героя, который мне был нужен.

Мой разум затуманился от открывшихся возможностей, и впервые за несколько недель я почувствовала искру надежды.

– Ты здесь, чтобы помочь?

Он пожал плечами, затем пару раз хлопнул тыльной стороной ладони по ладони.

– Ради обмена, конечно.

Мой рыцарь в сияющих доспехах тоже был наемником. Что я могла ему дать?

Я опустилась перед ним на колени.

– Ты ненавидишь Темного Бога, не так ли?

Рун стиснул зубы и сделал грубый жест.

Я медленно двинулась вперед.

– А я тебе нравлюсь, верно?

Он снова пожал плечами. Ладно, это было лучше, чем палец.

– Если ты поможешь мне сбежать, это сведет его с ума.

Рун злобно ухмыльнулся, но потер кончики пальцев друг о друга. Проблема была в том, что он с таким же успехом мог украсть все, что я могла ему отдать.

Я закрыла глаза и напрягла мозги, затем приоткрыл один глаз.

– Я могу дать тебе кое-что, что ты не сможешь украсть и что никто другой не сможет взять.

Он наклонился вперед, возбужденно барабаня своими маленькими узловатыми пальцами.

Я улыбнулась.

– Моя вечная дружба.

Его пальцы остановились, и он недоверчиво посмотрел на меня. Ладно, это было не то, что он имел в виду, но попробовать стоило. Фыркнув, маленький наемник пренебрежительно махнул рукой и пошел прочь.

Черт.

Должно было быть что-то, что я могла бы ему дать, чего не мог никто другой.

Я вскочила на ноги и потянула себя за воротник.

– Можешь взять это!

Он оглянулся через плечо, и его взгляд заострился.

– Никто не может его снять, и ни у кого другого такого нет. Он уникален. Если ты поможешь мне снять его, он весь твой.

Я снова опустился на колени, и он подошел вперед, осторожно протянул руки и провел ими по железным завиткам.

– Он очень необычный, – уговаривала я. – И если Темный Бог поймет, что он у тебя, его разум взорвется от ярости.

На лице Руна появилось восхищенно-злобное выражение. Затем он схватил меня за ошейник и дернул.

Меня затошнило, и я повалилась набок, смеясь впервые за то, что казалось годами.

– Потребуется нечто большее!

Он поднял руки.

– Я не знаю! Дай мне подумать.

Я начала расхаживать взад-вперед, и Рун повторил мои шаги, заложив руки за спину.

– У Темного Бога есть ключ от него. Как ты думаешь, ты сможешь стащить его у него из кармана?

Рун расстроенно пискнул и покачал головой.

Тогда единственным другим вариантом было разрушить чары с помощью магии Луны. Я потерпела неудачу в одиночку, но что, если я воспользуюсь лунным осколком?

Произнесенные шепотом слова вернулись ко мне: Освободи нас, и мы освободим тебя. Говорил ли это лунный осколок? Хотел ли он освободиться от Темного Бога так же сильно, как и я? Возможно, волшебный камень мог бы каким-то образом помочь мне выбраться.

Я резко втянула воздух и взглянула на Руна.

– Это, черт возьми, стоит попробовать.

Он энергично кивнул, затем склонил голову набок, как бы говоря: И что же это?

Я опустилась на колени и схватила Руна за плечи.

– Ты знаешь каждый дюйм этого замка?

Он закатил глаза, что я истолковала как «Да, конечно».

– У Бога Волков есть кусок камня, который светится мягким светом. Он около шести дюймов в длину, – я отпустила его и попыталась руками показать его форму. – Ты знаешь, где он его хранит?

Рун пожал плечами, но на этот раз утвердительно: Конечно, так что ты мне за это отдашь?

– Я хочу это. Возможно, это то, что мне нужно, чтобы снять ошейник. Если это сработает, ошейник твой навсегда.

Маленькие глазки-бусинки Руна расширились так, что стали похожи на обсидиановые шарики, и он медленно кивнул. Затем он поднял палец и помахал им.

– В чем проблема? – спросила я.

Он изобразил, как поворачивает ключ в замке, а затем открыл руки, как двери.

– Он держит его запертым в хранилище. Ты знаешь, где ключ?

Он съежился, ссутулив плечи, и я уловила запах его страха.

Я сочувственно кивнула.

– У большого злого волка этот ключ, не так ли?

Рун похлопал себя по бедру, и мое сердце забилось быстрее.

– Он держит ключ при себе.

Я схватила перо и лист бумаги с письменного стола.

– Ты можешь нарисовать, как он выглядит?

Несмотря на множество своих замечательных качеств, Рун не был художником. Получившаяся иллюстрация представляла собой изогнутую палку с каплей на конце.

– Ах, – сказала я, когда меня охватило разочарование.

Он указал на меня и провел пальцем поперек своего горла.

– Да, это опасно. Но опять же, я в отчаянии.

Впервые за несколько дней я легла на мягкую кровать и задумалась. Как достать ключ?

Я оставалась там часами, перебирая все, что знала о Темном Боге – его личности, его силе, цитадели и даже легендах наших стай, над которыми он смеялся.

Но именно там я нашла свой ответ.

Я вскочила с кровати, сердце бешено колотилось. Чтобы заманить Темного Бога в ловушку, Богиня Луны опоила его водами сновидений, погрузив в сон.

Могу ли я сделать это снова?

Это был в высшей степени опасный и безрассудный план. Но я должна была заполучить лунный осколок не только для того, чтобы освободиться, но и для того, чтобы помешать Темному Богу когда-либо снова пересечь границу.

Я постучала в дверь.

– Скажите Меланте, что я готова вернуться к работе.

В тот день я присоединилась к Мел в ее мастерской и принялась за подготовку компонентов для заклинаний, удерживающих лозы на расстоянии. Через час она подняла глаза от своей стопки заметок и улыбнулась.

– Хорошо, что ты вернулась. Я привыкла к тому, что ты рядом.

Я выдавила из себя улыбку и продолжила растирать малахит в порошок со странным запахом.

Она обошла стол напротив меня и прислонилась к нему с мрачным выражением лица.

– Что с тобой? Ты была такой тихой.

– Меня удерживает против моей воли кровожадный ублюдок, – я бросила еще одну луковицу в ступку и раздавила ее. – Разве этого недостаточно, чтобы быть в плохом настроении?

Мел покачала головой.

– Это из-за вылазки, не так ли? Я не знаю, что заставило Кейдена взять тебя с собой. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

– Это случилось бы независимо от того, видела я это или нет, – пробормотала я.

Она вздохнула.

– Он ведет войну…

– Как будто это что-то оправдывает, – резко сказала я.

Мел уперла руки в бока и склонила голову набок.

– Это очень таки оправдывает, если этим он останавливает фейри от нападений на деревни, подобные Фростфоллу.

Я приостановила свою работу и пронзила ее пронзительным взглядом.

– Но так ли это? Когда фейри нападают, он наносит ответный удар, и они мстят. Это не прекратится до тех пор, пока все невинные люди, живущие в Стране Грез, не будут мертвы.

Брови Мел сошлись на переносице, и она выглядела расстроенной.

– Может быть, ты этого не видишь, но он борется за жизнь этого королевства. Он делал и будет продолжать делать вещи, которые могут показаться сомнительными, но если бы ты только могла понять…

Я стукнула пестиком по столу.

– Что тут понимать? Это не остановится. Когда он закончит уничтожать весь Бессмертный Двор, что тогда? Будет ли мой дом следующим? Что будет после этого? Его заперли, потому что он хотел уничтожить человечество.

Она отвернулась от стола.

– Ты перестала думать, что эти легенды были созданы теми же людьми, которые заперли его? Я не знаю, каким он был тысячелетие назад, но я провела свою взрослую жизнь, наблюдая, как он сражается за оборотней здесь.

Я печально покачала головой.

– Что бы хорошего он ни сделал, он все равно монстр, Мел. Я видела это.

Она посмотрела на меня с твердым, как железо выражением.

– Некоторых монстров просто нужно приручить.

Мое сердце сжалось, а горячие слезы обожгли глаза. Я схватила пестик и снова начала растирать, отказываясь поддаваться своим эмоциям.

Мел прислонилась к книжной полке спиной ко мне.

– Мне жаль, Саманта. За все. Кейден. Это место. Что ты видела, и что с тобой сделали. Все это.

Ее запах был коктейлем сожаления и фрустрации, и я поняла, что она была пленницей своей лояльности, как я была пленницей ошейника.

Я вздохнула.

– Я знаю.

Она повернулась, и я увидела борьбу в ее глазах. Она разрывалась между Кейденом и мной, и как бы мне ни хотелось, чтобы она встала на мою сторону, я знала, что она этого не сделает. Не могла.

– Просто дай Кейдену шанс, – сказала она. – Он лучше, чем ты думаешь.

Глубокая боль застряла у меня в горле. Никогда.

Мы почти не разговаривали ни в тот день, ни на следующий. Я знала, что он хотел поговорить, но просто не знал, что сказать. То, что было так близко между нами, истончилось, хотя все еще оставалось там.

Я избегала Кейдена. Когда меня не было в своей комнате, я была в мастерской Мел, помогая готовить компоненты заклинания, необходимые ей для обновления защиты вокруг границ. Некоторые из них были ловушками. Другие были оповещениями. Я не понимала нюансов магии. Но было ясно, что они терпели неудачу все быстрее и быстрее. По крайней мере, я знала, что помогаю защищать деревни, подобные Селены, и для этого мне не нужно убивать.

Так Мел видела свою работу? Способ помочь без кровопролития? Ну, технически, с довольно большим кровопролитием – в конце концов, она была ведьмой крови, – но это было сделано добровольно.

Я вырывала лепестки из цветов, вплетала паутину в нитки, извлекала ртуть из киновари и выполняла дюжину других отупляющих и потенциально опасных задач. Это позволяло моим рукам работать, а моему уму строить планы.

Концептуально мой план был прост.

Я бы добавила Темному Богу экстракт лилии снов, когда буду наносить на него зелье. На поляне он сказал мне, что единственными существами, невосприимчивыми к воздействию цветка, были терновые-ведьмы. Я надеялась, что это относилось и к нему.

Я бы использовала много, просто на всякий случай.

Как только он потеряет сознание, Рун поможет мне найти, где он хранит лунный осколок, и я использую его, чтобы снять чары с ошейника у себя на шее. Потом я убегу в Фростфолл, где, как я знала, был портал.

За это время миллион вещей могло пойти не так. Честно говоря, успех был крайне маловероятен. Но я должна была попытаться.

Если бы мы смогли достать лунный осколок, этого было бы достаточно – даже если бы я не смогла снять ошейник. Я могла бы отдать осколок Руну, и он мог бы спрятать его или избавиться от него, или, может быть, даже отнести в Мэджик-Сайд, если меня поймают. По крайней мере, я была бы уверена, что пограничные земли будут в безопасности от Темного Бога.

Было о чем помолиться.