Текст книги "Я не боюсь"

Автор книги: Вергилия Коулл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Сестры наградили меня ядовитыми взглядами, а мачеха – извиняющейся улыбкой. Одна за другой, все трое поднялись и вышли за дверь. Сразу стало легче дышать, и я махом выпила полчашки уже успевшего остыть напитка, со звоном поставив чашку на блюдце.

– Непротив, если я при тебе закурю? – отец поднялся, подошел к каминной полке и вернулся с сигарой и пепельницей. – Не обижайся, Дженнифер, но я тоже хочу задать тебе этот вопрос. Тебя вылечили?

Я посмотрела, как он специальным ножом отрезает кончик сигары, а затем закуривает, выпуская густые клубы дыма. Интересно, что бы отец сказал, если б узнал, что вот таким же ножом я могу прирезать пару феромагеров. О существовании которых он, пожалуй, и не подозревает.

– Да, меня вылечили, если тебе так будет спокойнее жить.

Он поднял одну бровь, выслушав мой дерзкий ответ.

– И тебе больше не приходят в голову те навязчивые идеи о собственной исключительности?

– Нет, десять лет в психушке убедили меня, что я такая же, как все.

Это было ложью чистой воды, но я уже снова контролировала эмоции, и отец, похоже, поверил. Черты его лица смягчились.

– Зря ты так отталкиваешь Сару, – заметил он, – она любит тебя как родную дочь.

– Но она слишком хочет заменить мне мать, которой не является.

– Если ты помнишь, именно она тебя воспитала.

– Если ты помнишь, именно она предложила уложить меня в лечебницу. А ты поддержал.

– Дженнифер, – отец вздохнул и положил недокуренную сигару в пепельницу, которую поставил на столик, – ты на самом деле была серьезно больна. Те вещи, о которых ты говорила… бредовые идеи…

– Тебе было стыдно за меня? Ты поэтому предпочел избавиться от неудобной дочери? – Я потянулась, взяла его сигару и втянула дым.

Отец ошарашено проследил за моими действиями, но предпочел не комментировать.

– Я думал и заботился, прежде всего, о тебе, дорогая, – пожал он плечами.

– Знаешь, кто думал и по-настоящему заботился обо мне, пап? – не выдержала я. – Моя мама. Она заботилась обо мне до последнего вздоха. Она спасла меня из огня – кто знает? – может ценой собственной жизни. А что сделал для меня ты?!

Отец приложил палец к губам. Было видно, что он крепко задумался. Воспользовавшись паузой, я допила чай и докурила сигару.

– Ну если не считать того, что я произвел тебя на свет, – заговорил отец, – и если не брать во внимание то, что ни один ребенок не имеет права осуждать своих родителей, пока сам не окажется на их месте… Думаю, лучшее, что я для тебя сделал – нашел хорошую женщину, которая смогла окружить тебя материнской любовью, когда твоя мать умерла.

– Моя настоящая мать никогда не отдала бы меня в лечебницу.

– Мы этого никогда не узнаем, Дженнифер.

– Я это знаю. Чувствую. Вот здесь, – я приложила руку к груди.

– Откуда ты можешь знать? – Снисходительно улыбнулся отец. – Вот когда у тебя появятся собственные дети…

– У меня никогда не будет детей, – отрезала я.

– Это еще почему?

– Потому что если бы я хотела детей, мне не стоило возвращаться сюда. Подумай о моей репутации. Кто на меня посмотрит? Кому нужна жена, которую десять лет держали в психушке?

– Это история давно минувших дней. Люди все уже забыли. Я скажу, что ты училась в университете.

– Десять лет?! Что за чушь! Кроме того, твои дочери быстро откроют всем правду. И тебе снова станет за меня стыдно.

– Ты видишь другой выход? – покачал он головой.

– Да. Завтра утром я уйду. Возможно, – я с трудом заставила себя договорить, – попрошу у тебя немного денег взаймы. Может, в счет моей доли наследства? Затем наши пути разойдутся.

– Насчет денег можешь не беспокоиться, – поспешно заверил отец. – Я открою для тебя точно такой же депозит, как для Мины и Келли. Это будет справедливо.

– Спасибо. Как уже было сказано, мне многого не надо, – я поднялась и демонстративно зевнула.

– Но… – отец тоже поднялся.

– Но?

Он прочистил горло.

– Может, я и был плохим отцом. Но теперь, когда ты вернулась, мне не хочется терять мою старшую девочку. Я люблю вас всех одинаково. Джен, останься, раз приехала.

Я вытянула руку, предупреждая его, чтобы он не вздумал лезть с объятиями снова.

– Последний раз, когда мы виделись, отец, я, действительно, была еще девочкой. И за все это время ты ни разу не приехал меня навестить и не поинтересовался моим здоровьем.

Он посмотрел на меня глазами, полными боли и досады. Возразить было нечего. Дверь в гостиную открылась, впустив Розу, ту самую горничную, открывавшую входную дверь.

– Ваша комната готова, мисс Макклейн, – она с любопытством оглядела нас, наверно, мечтая узнать, о чем же шел разговор, чтобы потом посекретничать со знакомыми о новой сумасшедшей дочке хозяина.

Я снисходительно улыбнулась и кивнула в знак благодарности.

– Надеюсь, она в левом крыле?

– Да, как вы угадали?

– Никак. Мне просто повезло. И зовите меня Дженни.

Я бы просто сошла с ума, если бы пришлось провести ночь в правом крыле дома.

Глава 3. Хью

Я стянул галстук, скомкал его и запихнул в карман брюк. После ночной грозы от впитавшей влагу земли так парило, что было нечем дышать. Хватило одного взгляда на шагающего рядом напарника, Оливера, чтобы понять – ему не легче. Утерев пот со лба, он оттянул рубашку и подул себе за пазуху. Хай-Сайд всегда славился пробками в центре города, но в жару это становилось просто невыносимым. Проторчав полчаса на Мейн-стрит, в машине без кондиционера, всего в пяти минутах езды от нужного адреса, мы оба находились не в лучшем расположении духа. Оставив автомобиль там, где удобнее было припарковаться – в переулке – обогнули дом и вошли в подъезд.

– Ненавижу жару, – пробормотал Оливер, пока мы поднимались в старом дребезжащем лифте на пятый этаж, и я кивнул.

Впрочем, металлическая решетчатая кабина вполне продувалась, и нам даже удалось поймать сквозняк. Дом был старой постройки, с толстыми стенами, в которых летом всегда царила легкая прохлада, а зимой – тепло. Я сам жил почти в таком же, только не в центре, а ближе к окраине, неподалеку от реки. Когда лифт остановился, Оливер сдвинул складную дверь, и мы оказались на площадке. Здесь пахло средством для натирания полов и немного – кошачьей мочой.

Послушав несколько мгновений тишину, я позвонил в дверной звонок, прикрепленный над табличкой «Бишоп, кв. 10». Почти сразу же, словно нас ждали, послышались шаркающие шаги. Деревянная дверь, скрипнув несмазанными петлями, отворилась, явив хозяина квартиры. С мистером Бишопом – сухопарым невысоким мужчиной с блестящей лысиной – мы уже встречались в участке, но он посмотрел на нас так, будто видит впервые. Мы с напарником переглянулись.

– Детектив Дениэлс, – произнес Оливер, показав значок.

– Детектив Тоддлер, – я сделал то же самое. – Мы можем войти?

– А-а-а, детективы, – на лице мужчины промелькнула тень узнавания. – Конечно, прошу.

В квартире было душно и пыльно. Окна закрыты, зеркала занавешены белой тканью. Вещи валялись в беспорядке на полках, вываливались из шкафа в прихожей. Преодолев желание не разуваться, я все-таки снял ботинки и ступил на грязный пол. Оливер засопел, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, не решаясь повторить мой подвиг. Бишоп проворно нырнул в комнату, затем показался снова и поманил нас за собой. Оказавшись в гостиной, мы присели на край дивана, а хозяин устроился в кресле-качалке. Обстановка здесь мало чем отличалась от прихожей: те же занавешенные зеркала, письменный стол с ворохом бумаг, книжные полки. Все покрыто пылью.

– Итак, чем могу вам помочь? – поинтересовался Бишоп, отталкиваясь ногой от пола и начиная раскачиваться.

– Это мы хотим у вас спросить, – ответил Оливер. – Ведь это вы звонили и просили приехать. В участке появиться отказались. Говорили, что располагаете важными сведениями.

– Сведениями о чем? – искренне удивился Бишоп.

Я невольно скрипнул зубами. Чудак начинал бесить.

– Может быть, об исчезновении вашей жены? Или вы еще о чем-то хотите поведать? – Предположил я.

– Люси… – глаза этого странного человека, почему-то напомнившего мне Горлума из Толкиеновской сказки, затуманились. – Моя жена…

Оливер бросил мне быстрый взгляд, означавший, что он тоже начинает терять терпение. За столько лет работы бок о бок мы научились понимать друг друга без слов.

– Да. Ради этого мы и пришли. Вы что-то узнали об исчезновении супруги?

– Она пропала неделю назад… – Бишоп откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Мне показалось, что он в полнейшей прострации.

– Это нам известно. Ничего нового не можете сообщить?

– Я знаю, кто ее украл, – Бишоп вдруг в упор посмотрел на меня.

Краем глаза я заметил, как Оливер приподнял бровь.

– И кто же?

– Я вспомнил. Я все вспомнил! Ночью мне приснился сон. Но оказалось это не сон, а просто воспоминание о том, что почему-то стерлось из памяти сразу после исчезновения Люси…

– Ну не томите, – почти ласково попросил Оливер.

Такой тон мог означать только одно: он вне себя от раздражения. А раздражаться был повод. Мы тащились через полгорода по жаре и пробкам только для того, чтобы понять, что несчастный убитый горем муж, похоже, свихнулся, потеряв жену. Здесь требовалась уже помощь медиков, а не отдела расследований. Впрочем, кто мог заранее знать? Когда мистер Бишоп неделю назад явился в участок и заявил, что миссис Бишоп пропала, он выглядел вполне себе здравомыслящим человеком. Да, был ужасно подавлен, но отвечал на вопросы четко. Поначалу, мы решили не исключать его из круга подозреваемых, но алиби складывалось в его пользу.

Беднягу мистера Бишопа нашла молодая пара поздно ночью на аллее в Центральном парке. Его здорово оглушили, и это подтвердили медики. Последнее, что помнил несчастный муж – они с супругой гуляли вечером, дышали воздухом и любовались закатом. Большего он сообщить не мог. Мы предположили, что это было похищение с целью выкупа, но семья Бишопов вряд ли могла кого-то настолько заинтересовать, да и за прошедшие дни никто так и не попытался потребовать денег.

– Женщина, – заявил Бишоп, по-прежнему не сводя с меня лихорадочно блестящих глаз. – Люси увела женщина.

– В котором часу это произошло? – Оливер заметно оживился, вынул блокнот и ручку, чтобы делать пометки. – Она была одна? Описать внешность сможете?

– Красивая. Прозрачная такая. С длинными белыми волосами.

Я красноречиво посмотрел на напарника, и тот убрал блокнот, так и не записав ничего.

– И куда эта женщина увела вашу жену?

– Под землю. Она и за мной следит. Видите? – Бишоп обвел вытянутым указательным пальцем комнату, обращая наше внимание на завешенные зеркала. – А я спрятался!

Он заулыбался во весь рот и лукаво прищурился. Оливер крякнул и поднялся, я тоже встал.

– Ну что ж, мистер Бишоп. Никуда не выходите. Возможно, вас еще навестят наши коллеги, – под «нашими коллегами» я подразумевал санитаров психиатрической лечебницы и с трудом сдержал сарказм в голосе.

Мы двинулись к выходу. Слушать дальше бред сумасшедшего смысла не было. У самой двери, буквально на пороге, Бишоп вдруг повис на моей руке.

– Верните мне Люси, – горячо зашептал он. – Если не верите, сами посмотрите. У дальней стены, где трансформаторная будка, есть скамья. Мы там сидели. Там Люси и увели. Верните, а?

Я стряхнул его и как можно вежливее попрощался. Дождавшись, пока войду, Оливер задвинул дверь в кабину лифта, и мы поехали вниз.

– Сумасшедший? – фыркнул он.

– Нет, если ты поверил в прозрачных женщин, уводящих под землю.

– Только если ты поверишь в то, что «Дарк Райдерз» пройдут в финал.

«Дарк Райдерз» висели на нижней строчке турнирной таблицы уже более полугода, и я только криво усмехнулся. Но последние слова Бишопа и что-то неуловимое в его взгляде не давали мне покоя. Чутью надо доверять, и сейчас мне не хотелось отступать от этого постулата.

– И все же…

– Ну? – оживился Оливер. – Неужто поверил?

– Не совсем. Но есть у меня одна догадка… ты слышал, что он мне сказал напоследок?

Оливер отрицательно мотнул головой. Лифт остановился, мы вышли.

– Давай заглянем в Центральный парк.

…На площади перед памятником основателям Джорджтауна было многолюдно. Сновали прожорливые голуби, которых сердобольные старушки здесь щедро угощали хлебными крошками, специально принесенными из дома. Бегали и кричали дети всех возрастов от мала до велика. На скамейках в тени сплетничали их мамаши. Таким был вход в Центральный парк днем. Ночью же здесь предпочитали гулять влюбленные пары и любители легкой наживы. Многие неосторожные граждане расставались на темных аллеях с кошельком, а кое-кто – изредка – и с жизнью. Что и говорить, а Хай-Сайд никогда не считался безопасным местом.

Мы с Оливером начали пробираться через толпу, стараясь ненароком не наступить на птицу или ребенка. Ориентир – памятник, установленный прямо возле ворот в парк – маячил впереди. Вылитые из бронзы братья, Майкл и Джордж, пару столетий назад прибыли в эти места в поисках драгоценных камней, которыми, по слухам была богата здешняя земля. Собственно, Хай-Сайд и стоял сейчас на тех холмах, которые долбили когда-то братья, а также их сотоварищи, желая разбогатеть. Шло время, колония росла. Неизвестно, что за кошка, в конце концов, пробежала между Майклом и Джорджем, но первый решил отселиться на другую сторону реки, туда, где сейчас расположился цветущий Ривер-Сайд, а потом и вовсе пропал без вести. Джордж же развивал поселение, стал основателем и самопровозглашенным мэром целого города. Разбогател ли он так, как мечтал – одному Богу известно. Но в наше время ни одного драгоценного камня в окрестностях Джорджтауна не находили. Все же, увековечить решили память обоих братьев, и сейчас они стояли на постаменте бок о бок, положив руки на плечи друг другу и мечтательно глядя вдаль.

– Хью, может, поделишься соображениями? – не выдержал Оливер, пока мы шли по главной аллее, где было во много раз тише и спокойнее, чем на площади.

– Сейчас-сейчас, вот придем… не уверен, что у меня самого не разыгралось воображение.

Мысли о скамье, которую напоследок упомянул Бишоп, не выходили у меня из головы. Какое-то смутное ощущение догадки буквально преследовало, но стоило попытаться схватить – ускользало. Мы свернули на боковую аллею, прошли до самого конца и повернули в тупиковое ответвление. Здесь была установлена трансформаторная будка, отвечающая за электропитание фонарей в парке, а рядом – та самая скамья под старым дубом. Уединенное и тихое место для тех, кто хочет поговорить по душам или… заняться любовью.

– Ты бывал здесь, да? – догадался Оливер, пока я ходил по лужайке кругами и пытался понять, что же показалось мне важным.

– Да. Но давно. Очень давно. Мне кажется, здесь бывали все, кому хоть раз некуда было привести подружку.

– Я не бывал… – разочарованно протянул напарник.

Я хмыкнул и хотел уже его подколоть, но тут взгляд упал на канализационный люк в траве неподалеку от скамьи. Крышка была слегка сдвинута. Я опустился на колени, вынул фонарик и попытался посветить в проем. Конечно, ничего увидеть не удалось.

– А это что за черт? – пробормотал Оливер, тоже присевший рядом.

Успевший натянуть перчатку напарник двумя пальцами подцепил с края люка длинный тонкий белесый волос. Мы переглянулись.

– Ты думаешь о том, о чем и я? – спросил он.

Все было понятно без слов. Бишоп говорил о женщине с длинными белыми волосами. Если не брать во внимание, что в его бреду она была еще и прозрачной, то этот волос вполне мог подойти загадочной особе. Я вынул пакет и убрал туда улику. После этого, поднатужившись, сдвинул тяжелую крышку.

– Подстраховать тебя наверху? – предложил напарник.

Я посветил вниз, разглядывая маленькую лесенку на стене.

– Ты мне будешь нужнее внизу.

Ухватившись за металлические поручни, я быстро спустился вниз. Оливер последовал за мной.

– Зато здесь не жарко, – неуклюже пошутил он.

Под землей, и правда, оказалось довольно прохладно. Мы очутились в невысоком – стоять можно было лишь в полусогнутом состоянии – тоннеле, уходящем в обе стороны от нас. Пятно света от фонаря выхватывало выложенные позеленевшим от сырости кирпичом стены и своды. Под люком еще хоть как-то хватало света, но дальше простиралась непроглядная тьма. Под ногами почавкивала жижа. Где-то капала вода. Вынув пистолет, и приложив к нему фонарик, я двинулся вперед. Оливер прикрывал спину. Ни шороха, кроме звука наших шагов, не раздавалось. Не знаю, что за черт дернул меня лезть сюда. В подобных местах каждая тень на стене, каждый камешек, вылетевший из-под ноги, словно предостерегают «будь начеку, здесь опасно».

По наручным часам я прикинул, что мы шли уже около минуты, когда достигли развилки. Неясный гул разнесся по тоннелям, настолько еле слышный, что его можно было и не заметить, но мне стало не по себе. Сердце вдруг заколотилось, то ли от напряженного ожидания, то ли от волнения.

– Ты видишь?

Я услышал, как сухо щелкнул взведенный курок и обернулся. Оливер держал пистолет поверх моего плеча – расстояние не особо позволяло размах – и, близоруко прищурившись, смотрел вдаль. Я проследил за его взглядом, тоже посветив фонариком в темноту.

– Кого?

– Женщину. Блондинку, черт возьми! – его голос прозвучал чуть выше, чем обычно.

– Олли, – я вгляделся во мрак, – это твое воображение. Там никого…

Что-то белое вдруг шевельнулось в том конце тоннеля. Я проглотил конец фразы и услышал, как шумно засопел над ухом Оливер. Показалось, что еще секунда – и он начнет палить куда ни попадя.

– Спокойно, – приказал я не только ему, но и себе. – Нам могло просто почудиться.

– Хью, – продолжал сопеть напарник, – я тебе не говорил… у меня… клаустрофобия… я задыхаюсь.

– Тогда двигаемся назад. Медленно. Дыши. Сейчас выберемся, и тебе станет лучше.

Оливер убрал пистолет, и я еле сдержал вздох облегчения. Чтобы ни скрывалось в темноте, но лезть туда даже вдвоем казалось довольно опасно. Стоило бы вызвать подмогу, которая прочешет здесь все закоулки. Осторожно двигаясь в обратном направлении, мы почти дошли до люка, когда мое внимание привлекла ниша. Показалось, что я увидел там чей-то силуэт. Остановив Оливера, я вскинул фонарик и…

…нанизанное на колья, там висело женское тело. Кто-то содрал кожу с лица, оставив кровавый оскал, переломал несчастной жертве руки и ноги и вскрыл брюшную полость, выпустив наружу кишки. Кто бы ни был убийца, но он явно поглумился над жертвой. Оставалось только догадываться, для чего она выставлена здесь как экспонат. Но долго разглядывать отвратительное зрелище не пришлось. По тоннелю снова пронесся гул. Я лишь слегка повернул голову, но этого хватило, чтобы заметить, как из темноты к нам приближается что-то белое.

– Ходу! – заорал я помимо своей воли, потянув напарника за собой.

…Руки Оливера по-прежнему слегка подрагивали. Прошло уже достаточно времени, но и мне до сих пор было не по себе. Кое-как добравшись до ближайшего бара, мы заказали по пиву, чтобы прийти в себя и привести в порядок мысли.

– И как мы расскажем о том, что видели? – задумчиво поинтересовался напарник и сделал глоток. – Никто ведь не поверит, что на нас напало подземное привидение.

– Никак, – ответил я. – Мы нашли труп, и это главное. Будем просто делать свою работу, как и раньше.

– Но как ты объяснишь… – Оливер замолчал, подбирая слова, – это белое… нечто. Оно ведь неслось на нас. Неслось, я видел собственными глазами! Не так, как бежит человек. Оно приближалось быстро и плавно.

Я на мгновение прикрыл веки. Проклятье! Оно, действительно, неслось! Но будучи по натуре скептиком, я не собирался так легко сдаваться.

– В канализационных тоннелях иногда бывают подземные газы. Вызывают галлюцинации. Вот и ответ – надышались. Как я уже сказал, не стоит кого-то посвящать.

– Думаешь, нас просто глюки посетили? – исподлобья взглянул Оливер, но его взгляд посветлел.

– Угу. Более того. Видел, как изуродована жертва? Уверен, что маньяк тоже был под газом, когда творил такое.

– Разумно, – напарник с облегчением улыбнулся. – Возьму нам по второй.

Он встал из-за столика и направился к барной стойке, а я покрутил в руках запотевшую кружку с остатками пива. Версия, в которой мне хотелось убедить напарника была хороша… если не принимать во внимание, что я сам не до конца себе верил. Ведь откуда-то взялся тот белый волос, который отправился в лабораторию. Отодвинув кружку, я взял с края столика газету. Такие были разложены на каждом, для удобства посетителей. Лениво перелистнув страницу, начал просматривать колонки новостей. Все лучше, чем прокручивать в голове воспоминание, как плавно скользит по воздуху, приближаясь, белая фигура…

На последней странице в заголовке светских хроник мелькнула знакомая фамилия. Я вчитался в текст. Новость гласила:

«Возвращение блудной дочери: Дженнифер Лисбет Макклейн воссоединилась с семьей.

Старшая дочь Роберта Макклейна, совладельца пакета акций «Джорджтаун-кэпитал», около десяти лет отсутствовавшая в нашем городе, на днях вернулась в семью. Сам мистер Макклейн пока не дает комментариев, но из достоверных источников нам стало известно, что мисс Маклейн все это время содержалась на принудительном лечении в одной из психиатрических клиник страны. Причиной острого расстройства ее психики, как говорят, послужила застарелая детская травма, полученная в связи с трагической гибелью матери мисс Дженнифер, произошедшей во время пожара в доме Макклейнов. Редакция «Джорджтаун Ньюз» надеется в ближайшее время получить новые интересные подробности этой истории. Следите за колонкой светских хроник!»

Перед глазами поплыло. Я уронил газету на стол.

– Знаешь ее? – прогудел над ухом Оливер.

Он стоял у столика с двумя кружками пива в руках и с интересом разглядывал в моей газете фотографию Дженнифер, очевидно, сделанную украдкой каким-то папарацци. На ней Дженни в спортивной майке и бриджах стояла в дверях своего дома. Я поднял голову и заставил себя улыбнуться, как ни в чем не бывало.

– Да. Одноклассница. Учились вместе.

Врать напарнику – плохо, а иногда и опасно для жизни. Но в этот раз я без зазрения совести отступил от этого постулата. Потому что есть вещи, которыми не хочется делиться даже с человеком, изо дня в день спасающим твою задницу.