Текст книги "Я не боюсь"

Автор книги: Вергилия Коулл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Питер вскочил и кинулся на нее, но тут же был отброшен назад. Старик, воспользовавшись ситуацией, на четвереньках пополз ко мне. Я в ужасе смотрела, как он взбирается сверху, и не могла пошевелить и пальцем. Вонь старческого тела уже ударила в нос. Раздался яростный крик Сабины. Перед глазами мелькнула ее ножка в ботинке. Носок врезался аккурат в челюсть феромагера, заставив того кувырнуться на спину. Теперь подруга стояла, загораживая меня собой.

– Да что с тобой, Дженни! – не оборачиваясь, бросила она вполголоса. – Поднимайся и помоги мне. Парень очень сильный!

Подтверждая эти слова, Питер снова ринулся в атаку. Они сцепились. Учитывая, что противник почти в два раза превышал Сабину в росте, той пришлось тяжко. Феромагер хрипя и отплевываясь кровью, сел, не сводя с меня глаз. Я отползла к стене и попробовала встать, опираясь на нее, но ноги все равно не слушались.

Я боялась, как никогда в жизни.

Старик порылся за пазухой и вынул нож с костяной ручкой, такой же желтой, как его зубы. Сабине удалось сбить Питера с ног, и она придавила его всем весом, вбивая маленький кулачок в его физиономию.

– Дженни! – крикнула она, запыхавшись. – Делай что-нибудь! Зови на помощь!

Я заорала во всю силу своих легких. Феромагер, пошатываясь, поднимался на ноги. Руки и ноги Питера дергались при каждом ударе, а кулак Сабины покрылся кровью. Это длилось бесконечно. Я кричала. Рука Сабины поднималась и опускалась. Старик с трудом разгибался в полный рост.

И в одну секунду все закончилось.

Феромагер с неожиданной ловкостью воткнул нож в шею моей подруги. Она дернулась и упала на бок, схватившись за рукоятку и пытаясь ее выдернуть. Мой крик застрял в горле и оборвался. Старик подхватил Питера, в котором теперь трудно было узнать того обаятельного парня, с кряхтением подставил ему плечо, помог подняться и поволок к дверям. Даже не обернувшись, они исчезли в проеме. Сабина хрипела, глядя на меня безумными глазами. Ее боль и ужас от надвигающейся смерти нахлынули, лишив последних остатков разума. Я застыла в той позе, в которой была, не отрывая взгляда от умирающей подруги и переживая вместе с ней последние минуты. Как будто умирала сама. Кусала губы до крови и плакала.

Только когда рука Сабины отпустила, наконец, рукоять ножа и безвольно упала на пол, я с хрипом вздохнула, как человек, вынырнувший из глубины. С последним вздохом Сабины ее боль и ужас испарились внутри меня, оставив лишь мои собственные.

Глава 27. Дженни

Лицо умирающей Сабины было моим третьим кошмаром, заставлявшим просыпаться по ночам в холодном поту. Этот кошмар снился не так часто, как, например, пожар, забравший маму, или лицо дикого феромагера, чуть не убившего меня, пока я изображала приманку. Но, говорят, самые глубокие следы в наших сердцах оставляют самые потаенные страхи. И где-то внутри, там, куда я сама редко добиралась мысленно или эмоционально, хранилась боль, которую испытала моя подруга перед смертью.

Именно такое чувство заставляет мечтать о машине времени, в которую можно было бы сесть и вернуться назад, чтобы все исправить. Вот почему столько фильмов снимается о путешествиях во времени и столько пишется книг. Все желают исправить свои ошибки. И я не могла назвать себя исключением.

Когда Дружеч приехал и забрал нас, мне уже хотелось провалиться сквозь землю. По пути домой Одри и Клер дрожащими голосами излагали свою версию событий, а я не могла вымолвить ни слова. По прибытию в поместье их отправили в комнаты. Меня повели в кабинет.

– Как получилось, что ты ушла с незнакомцем, наплевав на все, чему мы тебя учили?! – тон мистера Дружеча не предвещал ничего хорошего.

Заложив руки за спину, он мерил шагами расстояние от одной стены до другой. За столом ему не сиделось. Кресло занял Тоби. Я стояла в центре кабинета, покорно склонив голову, и чувствовала легкие отголоски гнева мистера Дружеча. Это пугало: обычно тот держал себя под контролем.

– Я… я не знаю…

Дружеч остановился на полпути и развернулся ко мне.

– А ты знаешь, чего мне стоило достать вас из полицейского участка?

– Нет, мистер Дружеч… – сказала я тихим голосом, ощущая себя мелкой букашкой под огромным ботинком.

Он сделал пару шагов в моем направлении. Смерил меня презрительным взглядом с головы до ног. Злость стала более явной.

– Зачем я вообще тратил на тебя свое время? Зачем он, – Дружеч, не глядя, ткнул пальцем в сторону Тоби, – тратил на тебя свое? Зачем мы чему-то пытались тебя научить, если ты совсем не умеешь применять знания на практике?

Я подняла глаза и посмотрела на Тоби, мысленно взывая о помощи. Тот лишь поджал губы и покачал головой. Никто не осмеливался спорить с хозяином поместья. Я понимала, что этот разговор состоится, и что мне несдобровать, но до последнего надеялась на лучшее. После бессонной ночи, проведенной в полицейском участке, где у меня, Одри и Клер брали показания, после нескольких часов, проведенных с мыслью о том, что единственная подруга умерла по моей вине, у меня уже не оставалось сил на оправдания или объяснения.

– Повторяю еще раз. – Дружеч вколачивал в меня слова, как гвозди. – Как получилось. Что ты. Ушла с незнакомцем.

– Не знаю! – сорвалась я на крик, мечтая лишь, чтобы все побыстрее закончилось. – Не знаю! Не знаю!

– Куда он вас заманил?

– Не нас… меня… он заманил меня… в какую-то подсобку. Там был старик. Феромагер. Он ждал нас.

– Ты защищалась?

Я снова опустила голову, сгорая от стыда. Конечно, я не должна была никуда идти с Питером. Конечно, должна была защищаться. Тогда бы и Сабина осталась жива. Она просила помочь. Чувствовала, что сама не справится. Но что теперь можно было поделать, когда обратно ничего не вернуть?!

– Я спрашиваю, ты защищалась? – мистер Дружеч схватил меня за горло, заставляя посмотреть на него.

Я отвела взгляд, чтобы не видеть его перекошенное лицо и метающие молнии глаза и прохрипела:

– Нет…

– Почему?

– Мне… стало… очень страшно…

– Тогда я не понимаю, почему ты до сих пор жива, – бросил он, разжимая пальцы.

Я сделала жадный глоток воздуха. Ужасно не хотелось говорить то, что все же пришлось рассказать.

– Сабина. Она наверно почувствовала неладное. Пошла следом. Она спасла меня.

Повисло молчание. Дружеч разглядывал меня, Тоби закрыл лицо рукой.

– Безмозглая дура, – наконец, с чувством произнес мистер Дружеч.

Удар сбил с ног. Комната дрогнула и перевернулась перед глазами. Острая боль пронзила подбородок. Приподнявшись на локтях, я почувствовала, как по шее бежит струйка крови. Мистер Дружеч снова сжал кулак, его кольцо блеснуло. Вот что рассекло мне кожу. Он навис надо мной, на лице читалось желание разорвать в мелкие клочья.

– Моя лучшая ученица погибла, защищая безмозглую дуру!

Меня снова отбросило на пол. Я не пыталась защититься, потому что понимала – бесполезно. Мистер Дружеч был абсолютно прав, из меня никогда не будет толка. Во время опасности я растерялась, и уже не в первый раз. Можно было бы еще бороться и преодолевать себя ради кого-то, но таких людей в моей жизни больше не оставалось.

– Она. Была. Лучше. Чем. Ты, – приговаривал Дружеч. – Принесла бы. Больше пользы. Делу!

Последнее слово звенящим эхом прокатилось в голове, после чего наступила темнота. Не знаю, сколько блуждала в мире снов, но когда слух вернулся, я узнала голос Тоби, а, приоткрыв глаз – второй не открывался – увидела, что тот стоит на коленях возле меня и удерживает Дружеча:

– Ну все. Урок усвоен. Хватит.

– Из нее не будет толка! – мистер Дружеч отталкивал руки Тоби. – Лучше просто выгнать на улицу! Та девчонка подавала надежды! А эта… эта…

– Она просто была еще не готова, Вацлав, – миролюбивым тоном повторял Тоби, с трудом сдерживая натиск компаньона. – Она же пришла позже всех! Мы и не планировали выпускать ее.

– Она все только портит! Дала парню сбежать. Угробила мне девчонку.

– Да успокойся же! – вдруг рявкнул Тоби. – Ты убьешь ее!

Они исподлобья уставились друг на друга. Некоторое время слышалось только тяжелое дыхание обоих.

– Ладно, – мистер Дружеч сдался, отбросил его руки и, обойдя стол, уселся в кресло. – Убери ее с глаз моих. Я вычеркну ее из списка учеников. А дальше дело за законом жизни.

Как в тумане, я видела лицо Тоби, склонившегося надо мной.

– Платок. Держи платок, – приказал он, а потом просто взял мою руку, сунул в нее кусок ткани и заставил прижать к подбородку.

Подхватив на руки, Тоби поспешил вынести меня из кабинета.

– Не знаю, какая муха укусила Вацлава, – пробормотал он, когда мы оказались в коридоре, – но на этот раз он перегнул палку.

– Нет, – возразила я, – он прав. Сабина бы не погибла, если бы не встала на мою защиту.

– А где были остальные подружки? Куда они смотрели?

– Им было не до нас.

Тоби внес меня в комнату и уложил на кровать. Тут же выбежал прочь, но скоро вернулся с миской, которую поставил на тумбочку у изголовья. Отобрал платок, окунул в нее, прижал к моему лицу. Я вздрогнула: вода оказалась холодной.

– Зачем вы это делаете? – спросила я, пока он смывал кровь с моего лица. – Все время, что я здесь живу, вы только и делали, что насмехались и издевались надо мной. Почему сейчас заботитесь?

Рука Тоби с мокрым платком замерла. Он некоторое время разглядывал мое лицо, потом с удвоенным усердием принялся за свое занятие. Я дернулась от боли.

– Ты очень эмоциональная, – произнес он бесцветным голосом. – Если ты покинешь нас, мне не откуда будет черпать подпитку.

– Это все из-за эмоций?! – поразилась я. – Умей я держать их в узде, вы бы не относились ко мне так?!

Тоби швырнул платок в миску с громким плеском и, уперевшись в кровать по обеим сторонам от меня, наклонился. Его приоткрытые губы находились совсем рядом от моих, и я почувствовала – еще немного, и Тоби припадет, чтобы выпить мою энергию. Но он удержался.

– Конечно, это из-за твоих эмоций, – пробормотал он. – А ты думаешь, есть другие причины?

– Джен, все хорошо? – услышала я голос Кита, и очнулась от воспоминаний.

Он стоял рядом, положив одну руку мне на плечо, и заглядывал в глаза. Я огляделась, Хью и Алиша тоже смотрели на меня с удивлением.

– Д-да… – отвела я взгляд, – почему ты спрашиваешь?

Большим пальцем другой руки он осторожно провел по моей щеке.

– У тебя глаза мокрые…

Его слова смутили меня, и я опустила голову, быстро проведя пальцами по щекам.

– Да. Иногда у меня бывают трудности с контролем эмоций.

– Эмпат… – протянул феромагер в клетке.

Мы все повернулись на звук его голоса. Мужчина приник к прутьям, пожирая меня жадным взглядом.

– И как я сразу не догадался… Эмпат, умеющий маскироваться! Вот это чудо!

Его спутник смотрел с непониманием, и это подсказало, что его, похоже, посвящают не во все тайны. Очень жаль, потому что именно на него я делала ставку. Что ж, придется действовать по ситуации.

– Все, – выдохнула я, – вечер воспоминаний окончен. Я попрошу тебя, Кит, и тебя, Хью, ну и Алишу, конечно же, сейчас покинуть кабинет, и ни в коем случае не заходить сюда без моего разрешения.

Огонек злорадства погас в глазах феромагера и сменился страхом. Его спутник тоже побледнел.

– Никто не будет входить сюда, кроме меня, – продолжила я, обводя взглядом всех присутствующих. – Еду человеку буду приносить только я, и только раз в день.

– Человеку?! – воскликнул феромагер. – А мне? Меня, что, кормить не будут?

– Если твой друг захочет, он с тобой поделится своим пайком, – ответила я, приближаясь к клетке и придавая лицу зловещее выражение: нужно было нагнать побольше страха на эту парочку. – Что касается той пищи, которая по-настоящему тебе необходима, то она уже рядом с тобой.

Я сложила руки на груди и кивнула в сторону его приятеля.

– Нет! – закричал тот, став белее мела. – Нет! Вы не можете так поступить! Только не это!

– Если твой друг – твой настоящий друг, – заметила я, – он ведь не тронет тебя, правда? Было время, когда я десять лет провела бок о бок с феромагером. И он не тронул меня. Так что… чудеса возможны.

Пленники посмотрели друг на друга.

– Я не трону тебя, Майки, – спокойным голосом произнес феромагер.

Я только усмехнулась.

– Что вы хотите? – Майки, видимо, тоже слабо поверил своему спутнику, потому что бросился к клетке и прижал лицо к прутьям. – Что вы от нас хотите?

– Вы слышали о диких феромагерах, которые орудуют в Центральном парке? – мужчины молчали, и поэтому пришлось продолжить. – Ну конечно, слышали. Только глухой не слышал, не так ли? Я хочу, чтобы вы рассказали мне, где их гнездо.

Человек растерянно оглянулся на феромагера, но тот хранил молчание.

– Мы не знаем, – покачал головой Майки.

– Он знает, – кивнула я на феромагера. – Каждый из них каким-то особым чутьем знает друг про друга.

– Ты ошибаешься, эмпат, – проскрежетал тот. – Я не знаю.

– Хорошо, – я повернулась к ним спиной. – Мы уходим.

– Стойте! – крикнул человек. – Хочу пить.

– Следующая кормежка в полдень, – обернувшись, отрезала я.

Молодой мужчина нахмурился, оценивая ситуацию. Он оглядел меня, потом Кита, Хью, мельком глянул на Алишу и, видимо, понял, что деваться некуда.

– Скажи ей! – он с угрозой посмотрел на феромагера.

– Майки, – наигранно рассмеялся тот. – Да я ничего не знаю! Они тут все чокнутые!

С яростным криком Майки сорвался с места и накинулся на приятеля. Мы замерли, наблюдая за дракой. У феромагера не было шансов: в схватке природа всегда на стороне человека. Поэтому уже через несколько минут один, хрипя, лежал на полу с заломленной за спину рукой, а другой – гордо восседал сверху.

– Говори! – приказал он феромагеру.

– Повторите вопрос, – прохрипел тот.

– Может не надо? – вступилась вдруг Алиша. Она подошла ко мне и коснулась руки. – Не могу на это смотреть…

Я накрыла ее пальцы ладонью.

– А я бы не смогла смотреть, если бы они сделали это с тобой. Как звери. Не позволяй жалости проникнуть в сердце. Они бы тебя не пожалели.

– И все-таки, это жестоко, – покачала головой подруга.

– Может быть, – пробормотала я, и обратилась к феромагеру: – Где гнездо диких тварей?

– Под землей…

– Где – под землей?

– Там люк… канализация… тоннели.

– Не может быть! – вмешался Хью. – Наши все обыскали еще когда нашли труп жены Бишопа. Если бы было подобное, я бы уже знал!

– Ха! – рассмеялся феромагер. – А вы думаете, они там сидят, вяжут носочки и ждут вас? Гнездо в подземных ходах.

– Подземных? – насторожилась я. – Что это за ходы?

– Историю города, что ли, не знаешь, эмпат? – с издевкой глянул он. – Майкл и Джордж много лет назад копали тут свои рудники. Это их шахты и ведущие к ним ходы. Рудники иссякли, на их месте вырос город. Протянули систему канализации. Ходы от греха подальше завалили. Но кто-то говорит, что не все.

Про братьев-основателей, конечно, я знала. Историю появления родного города все проходят еще в младшей школе. Но вот про то, что рудники могли уцелеть, и в шахтах поселились дикие феромагеры, и не подумала бы…

А ведь место было идеальное! Надежное укрытие, куда никто без особой надобности не сунется. И в то же время – город и его жители под боком. Достаточно добраться до канализационного люка в парке. Или на тихой улочке. Или возле школы…

При мысли о том, какая бомба замедленного действия находится под ногами ничего не подозревающих жителей, я похолодела.

– Говори, как туда попасть?

– Не знаю…

Я пристально посмотрела на Майки и кивнула. Последовала серия коротких ударов. На пол брызнула кровь.

– Да не знаю я! – отчаянно завопил феромагер. – Правда, не знаю! Майки, я тебя прикончу, клянусь! Вот только усни!

– Как феромагеры туда проникли? Откуда они вообще тут взялись?

– Их кто-то привез. Клянусь, не знаю, кто. Но тот, кто привез, их там и поселил.

– Зачем кому-то привозить и селить диких феромагеров в подземных тоннелях? Им же все равно придется выходить на поверхность за пропитанием! – удивилась я.

– Да не знаю, хоть убейте!

Я почувствовала, что он не врет. Что ж, и из этой информации можно было выжать полезные зерна.

– Хорошо, – кивнула я, – спокойной ночи.

– А как же я?! – воскликнул Майки. – Вы же должны меня отпустить?! Я же заставил его сказать все, что вы хотели!

– Считайте это наказанием за прошлые злодейства, – отрезала я и вместе с друзьями покинула кабинет, заперев за собой дверь на ключ.

Глава 28. Алиша

Собравшись с духом, я подняла руку и постучала в дверь. Хью не звонил мне целых два дня, и это сводило с ума. Если бы не каждодневная работа в клубе, то я бы давно уже совершила что-нибудь ужасное. Например, как Кит когда-то, сиганула на машине с обрыва. Мысли о суициде появлялись в голове против воли. Наверно, потому что смысл моей жизни заключался в Хью, и если его не было рядом, я тихо умирала.

Дверь открывать никто не спешил, и я постучала еще раз. Потом – еще, уже сильнее, до боли в костяшках пальцев. Наконец, щелкнул замок, и передо мной предстал взлохмаченный Хью. Из одежды на нем были только домашние штаны.

– Алиша?! – удивился он.

Мое сердце упало. Хью, против обыкновения, не обрадовался, не подхватил меня на руки, не закружил и не принялся целовать. Он удивился.

– Что это? – его взгляд переместился на плоскую картонную коробку, которую я держала в руках.

– Пицца. С ветчиной и сыром, как ты любишь. Из «Синьора Пепперони». Ты говорил, тебе нравится, как они ее делают.

– Но ты же всегда говорила, что не ешь такую еду?

– Зато ты ешь, – выдавила я улыбку, – это для тебя.

– Ну… – задумчиво протянул он, – проходи.

Размышляя над тем, показалось ли, или Хью на самом деле пригласил внутрь неохотно, я оказалась в прихожей. Он взял из моих рук коробку и скрылся в гостиной, оставив меня снимать туфли.

– Ты не звонил, – чуть более громким голосом, чтобы Хью услышал, пожаловалась я.

Почему-то, не глядя ему в глаза, высказать свои тревоги было легче.

– Да?! – крикнул он. – Много работы. Замотался. Погоди-ка…

Хью снова появился в прихожей, держа в руках мобильный телефон. Когда он оторвал глаза от экрана и посмотрел на меня, на его лице снова мелькнуло удивленное выражение.

– Алиша… пятнадцать пропущенных… от тебя…

– Я беспокоилась, не случилось ли чего, – пробормотала я, чувствуя, что краснею. – Ты работаешь над опасными делами. Вдруг тебя убили?

– Как видишь, живой, – слегка улыбнулся он.

Окончательно почувствовав себя не в своей тарелке, я прошмыгнула мимо него в гостиную. Идеальный порядок здесь никогда не царил, но сегодня это переходило все разумные границы. На журнальном столике, придвинутом к дивану, лежали бумаги и фотографии. Рядом, у ножки, стояло несколько пустых пивных бутылок, здесь же, на полу, находилась пепельница, доверху наполненная окурками. Если бы не распахнутые от жары окна, дышать от табачного дыма тут было бы нечем.

– Чем ты здесь занимаешься? – поморщилась я.

– Делом об убийстве матери Джен, – ответил Хью.

Паника внутри начала понемногу стихать. По крайней мере, он не увлекся другой женщиной, как я уже начала подозревать, и не делал ничего плохого. Просто пытался помочь хорошему человеку, которому стоило помочь. На месте Хью любой поступил бы так же. А то, что занимаясь работой, он забывал о времени, не было для меня открытием.

Я подошла и присела на край дивана, ногой брезгливо отодвинув пепельницу подальше. Склонилась над столиком, разглядывая множество пожелтевших страниц машинописного текста и изображения обугленных комнат. Увидев на одной из них черный силуэт, подозрительно похожий на лежащего человека, почувствовала, как комок подступает к горлу и отвела глаза. По-видимому, Хью заметил мою реакцию, потому что подошел и быстро спрятал все фотографии под листами бумаги.

– Я думала, это дело в архиве, и его не так-то просто достать, – пробормотала я, потирая виски, чтобы поскорее избавиться от навязчивой и пугающей картинки перед глазами.

– Так и есть, – согласился Хью, присаживаясь рядом. – Я его украл.

Я повернулась к нему в немом изумлении.

– У меня нет знакомых в архиве, через которых мог бы его получить, – пояснил он. – Поэтому я пришел туда под благовидным предлогом, немного пошатался между стеллажами, нашел нужный и украл папку.

– Что тебе за это будет? – похолодела я.

Хью помолчал, потом заговорил неестественно веселым голосом:

– Да ничего не будет. Никто ведь не узнает, что его взял я. Меня ничто не связывает с этим делом. Даже если кинутся искать, на меня не подумают.

– Будем считать, что успокоил, – я потянулась и переложила несколько листов, изучая их. – Нашел что-нибудь интересное?

– Даже слишком, – кивнул Хью. Его глаза загорелись, когда он отобрал у меня бумаги и начал указывать на строчки пальцем, поясняя: – Во-первых, на месте пожара нашли смазанный отпечаток пальца, который не смогли идентифицировать.

– Наверно, это партнер отца Джен, мистер Чедвик, – кивнула я, – она рассказывала мне, что подозревает его.

– Нет! – с торжествующим видом отрезал Хью. – Отпечатки Чедвика в их доме повсюду: он был частым гостем. Образцы сравнивали, они не совпадают.

– А с кем-то совпадают? – насторожилась я.

– В том-то и дело, что ни с кем из попадающих под подозрение. Но! – он положил рядом две страницы, словно сравнивая их. – Одного листа в деле не хватает.

– Куда он делся?

– Не знаю. Но подозреваю, что это неспроста. Возможно, кто-то не захотел, чтобы имя преступника стало известно.

– А почему его не поймали сразу, когда сделали экспертизу? – недоумевала я.

– Алиша, – приобнял меня Хью, – ты – настоящий детектив. Мыслишь в верном направлении. Кто-то явно не хотел, чтобы преступника поймали, и замял дело. Все списали на несчастный случай. Грубая работа. Достаточно одного внимательного взгляда, чтобы понять, что тут все белыми нитками шито. На месте возгорания нашли остатки легковоспламеняющегося вещества. #286272189 / 07-янв-2015 На лицо поджог, это тебе любой новобранец полицейской академии скажет. А детектив, который вел дело, спустя полгода был убит в пьяной драке. Подозрительно, учитывая, что до этого его стаж насчитывал пятнадцать лет, и спиртным он не злоупотреблял.

– Но… – растерялась я, – замять дело мог только кто-то достаточно влиятельный. Кто-то как… отец Джен? За деньги?

– Он давал показания, в которых сообщал, что миссис Макклейн была склонна к суициду и вполне могла сама устроить поджог, – кивнул Хью. – Но этого мало. Кто-то ему помог.

Мы помолчали, перебирая страницы дела и изучая их.

– Такое ощущение, что разгадка где-то близко, – пробормотал Хью. – Протяни руку – и схватишь. А никак не могу ухватить.

Он покачал головой. Сосредоточенное выражение лица подсказало, что Хью погружается в мысли, и я рискую снова его потерять. Это было бы катастрофой. Отложив бумаги, я погладила его по плечу.

– Думаю, нужно все рассказать Дженни. Возможно, она поможет что-то понять. А пока поешь. Пицца, наверно, уже остыла.

– Честно говоря, я не голоден, – взгляд Хью все еще не отрывался от страниц дела.

Требовалось нечто более кардинальное, чтобы его отвлечь. Вспомнив слова ма о том, что женщина должна уметь обратить мужские слабости себе на пользу, я огляделась. На спинке соседнего с диваном кресла увидела небрежно брошенную одежду: рубашка, брюки и галстук. В голове мгновенно созрел план.

– Можно тебя на минутку? – я взяла Хью за руку и поднялась, потянув за собой.

Подвела к креслу, усадила, а сама уселась верхом, взяв со спинки галстук.

– Что ты видишь? – спросила я, продемонстрировав ему полоску черной ткани.

– Галстук, – осторожно ответил Хью, явно ожидая подвоха.

– А сейчас? – я быстро накинула ткань ему на глаза и завязала сзади узлом.

– Алиша, что ты задумала?! – воскликнул он, но ответа не получил.

Вместо слов я принялась целовать Хью. Некоторое время он отвечал на поцелуй с неохотой, но постепенно включился в игру. Вскоре его губы приоткрылись, а дыхание стало тяжелым и хриплым. Моя душа пела.

…Мы лежали на диване, обнявшись и пытаясь восстановить дыхание. Я снова чувствовала себя счастливейшей в мире. Удивительно, но советы ма еще ни разу не подводили. Хью сосредоточился только на мне. Принадлежал только мне. Забыл, наконец, про свою работу. Переполняясь любовью и нежностью, я погладила его по груди, назвала по имени и начала целовать в шею, надеясь, что мы снова повторим чудесные мгновения.

– Ты права, – сказал Хью неожиданно бодрым голосом, – надо все рассказать Дженни.

В первое мгновение мне показалось, что ослышалась. Опять работа?! Когда мы оба еще покрыты испариной после занятия любовью?! Я подняла голову и посмотрела ему в лицо. Меня встретил сосредоточенный взгляд и нахмуренные брови.

– Ты не знаешь, где она сейчас может быть?

Сердце словно схватили в тиски и начали сжимать.

– Она звонила мне утром, – пробормотала я, – они с Китом собирались в загородный яхт-клуб. Позагорать и искупаться.

– Ты знаешь дорогу?

Я почувствовала, как глаза застилает пеленой слез.

– Конечно. Мы с родителями и братом часто там отдыхаем.

– Отлично. Давай не будем откладывать в долгий ящик, – Хью вытянул шею, чтобы увидеть циферблат настенных часов. – У меня через четыре часа встреча с Оливером.

– Тогда пойду в душ.

Я сползла с дивана и поплелась в ванную. Включила воду на полную мощность. Ма говорила, что мужчины не переносят вида женских слез, тем более, ненавидят слушать рыдания. Это заставляет их чувствовать себя бессильными, а значит, раздражает. А я не могла позволить, чтобы Хью почувствовал подобное.

…Несмотря на жару, в яхт-клубе было немноголюдно. Всего один парусник качался на волнах недалеко от берега. Рабочие перекрикивались в доках. Пляжный бар пустовал, зона отдыха – тоже. Из небольших колонок, установленных на фонарных столбах по всей территории, доносилась ненавязчивая музыка. Здесь все дышало спокойствием.

Кита и Дженни я заметила еще издалека. Они лежали под навесом от солнца на широком двухместном шезлонге белого цвета. Братец, одетый в темные шорты, в расслабленной позе – одна нога согнута в колене, другая вытянута, правая рука закинула за голову, левая – приобнимает Джен – похоже, дремал. Дженни, в светлом купальнике, положив голову ему на плечо, читала книгу. Я успела заметить название на обложке. Теодор Драйзер, «Американская трагедия». Увидев нас, Джен отложила книгу и, улыбнувшись, потормошила Кита. Он открыл глаза, сонно прищурившись.

– Какой неожиданный сюрприз! – воскликнула Дженни, жестом указав, чтобы мы присели на соседний шезлонг. – Вы тоже отдыхать?

– Скорее, работать, – вырвалось у меня, и, испугавшись неожиданного сарказма в собственном голосе, я поспешила сменить тему: – Интересная книга?

Дженни посмотрела на обложку.

– Да. Пытаюсь наверстать упущенное и занимаюсь самообразованием.

– Она просто прелесть! – подтвердил Кит, подтягивая Джен к себе и целуя в висок. – Я бы по доброй воле ни за что не стал засорять себе мозги книжками!

– Оно и видно, – проворчал Хью.

Я напряглась. Хью с моим братом ненавидели друг друга по непонятной причине. Поначалу казалось, что Кит просто считает Хью неподходящей мне парой, и с появлением Дженни я надеялась, что его снобизм уменьшится. Ведь она смягчила многие черты его характера. Но Кит и Хью, похоже, стали раздражать друг друга еще сильнее.

– Извините! – раздался за спиной голос.

Я обернулась и увидела девушку-администратора. Она смотрела на Хью.

– Мистер… эээ…

– Тоддлер, – подсказал он.

– Да, – смущенно улыбнулась администратор, – простите, сэр. Вы неправильно припарковали автомобиль, и он мешает проезду. Вы могли бы переставить его?

– Конечно, – ответил Хью, хлопая себя по карманам брюк в поисках ключей.

Поднявшись, он отдал мне папку с делом, которую мы прихватили с собой.

– Пожалуйста, не рассказывай ничего без меня.

Я кивнула, и он в сопровождении администратора удалился. Кит внимательно посмотрел на меня, потом на Дженни и тоже поднялся.

– Принесу нам всем что-нибудь выпить, пока наш криворукий коп учится правильно парковаться, – весело сообщил братец.

– Кит! – я с укоризной покачала головой. – Ты же знаешь, что мне неприятно.

– Ладно, ладно, – поднял он руки в примирительном жесте. – В любом случае, я вижу, что вам не терпится посплетничать, и поэтому ухожу.

Дженни проводила его взглядом, в котором сквозила теплота и нежность, а потом спустила ноги и села лицом ко мне.

– Что там? – кивнула она в сторону папки, лежавшей на моих коленях.

– Не могу сказать без Хью, – с сожалением покачала я головой.

– Ладно. А почему у тебя такое лицо? Что случилось?

Голос Дженни был полон сочувствия, а я пыталась держать эмоции внутри всю дорогу до клуба, поэтому не совладала с собой.

– Мне кажется, Хью меня больше не любит, – всхлипнула я.

– Ну что ты такое говоришь? – заволновалась Дженни.

– Правда! Я чувствую это! Я чувствую!

Она потянулась, взяла мою руку и сжала в своих ладонях.

– Он любит тебя, Алиша. Это чувствую я. А ты знаешь, что меня невозможно обмануть в том, что касается эмоций.

– Да? – внутри меня затеплилась надежда.

– Ну конечно! – уверенно ответила Дженни. – В день открытия клуба я видела, как вы танцевали. И я почувствовала, как сильно Хью тебя любит. Он своеобразный человек… – она сделала паузу, отведя глаза в сторону, – … и его иногда сложно понять. Но я бы не стала обманывать тебя, что он любит, если бы это было не так.

– Хорошо, – улыбнулась я сквозь слезы. – Спасибо за эти слова.

Дженни тоже улыбнулась.

– Кит тоже тебя любит, – призналась я.

– Знаю. Он замечательный.

– Мне очень стыдно, что я тогда помешала вам… ну ты понимаешь… – я почувствовала, что краснею.

– Даже не знаю, ругать тебя за это или благодарить, – рассмеялась Дженни.

Она выпустила мою руку и выпрямилась.

– Благодарить? – удивилась я. – Но разве ты не хотела, чтобы он… чтобы вы…

– Наши отношения с Китом напоминают странный танец, – Дженни повернула голову и посмотрела задумчивым взглядом на реку. – Мы сближаемся так, что кажется – вот-вот. Но потом что-то происходит, и мы снова отдаляемся на безопасное расстояние. Он кружит возле меня и не решается подойти, а я не решаюсь признаться самой себе, хочу ли, чтобы он подошел.

– Подожди, – нахмурилась я. – Ты хочешь сказать… что у вас до сих пор ничего не было?

Дженни снова повернулась ко мне и покачала головой.

– Ох… – выдавила я, прижав пальцы к губам. – Но может это и к лучшему. Кит из тех людей, которые не ценят легких побед. Чем дольше он будет кружить возле тебя, тем сильнее будет влюбляться. Если ты быстро уступишь, он может потерять интерес.

– Мне это даже не приходило в голову… но, наверно, ты права, – согласилась она.

– Права в чем? – спросил подошедший Хью.

– Во всем, что касается моего брата! – похвасталась я. Слова Дженни о любви Хью успокоили меня, и хорошее настроение понемногу возвращалось.

Он только поморщился в ответ.

– Расскажите, что же в этой папке, – попросила Дженни.