Текст книги "Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость (СИ)"
Автор книги: Вера Гончарук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Постепенно у меня вырабатывался между всеми авторитет смелой, бесшабашной и уверенной в себе девицы, эдакой стервы, которая точно знает, чего хочет от жизни. Никто же не понимал, что я просто успешно маскирую свою неуверенность, незащищённость и внутреннюю пустоту и боль. Они же были мои ровесницы.
Только однажды в одной компании взрослый мужчина, долго наблюдая за мной, сказал: « Ты вовсе не то, за что себя выдаёшь, и зачем тебе нужно так мучить себя? У тебя глаза побитой собаки. Ты словно просишь, не обижайте меня, глазами, а зубы скалишь».
Я попыталась сделать пренебрежительное лицо, это у меня получалось отлично. Спесиво выгнув уголок губы, пренебрежительно фыркнуть, но он только улыбнулся:– Меня ты не проведёшь, не старайся.
И я не стала стараться.
Ходили мы и в рестораны местные, где я могла выпить бокал другой вина, правда без перебора. Они скорее напоминали кафе, чем настоящие рестораны. В своём кругу мы потребляли разное спиртное, вплоть до дешёвого портвейна, но опять много я никогда не выпивала. Просто хотелось показать всем, что я такая же, ничуть не зажатей и не тише их. У меня стали проскакивать довольно скабрезные шуточки, невысокого пошиба, но смешно и ладно.
Так идя с большой компанией, я увидела раз, как один парень, на костылях, о чём-то долго и оживлённо беседует с девчонкой и когда она от него отошла, тут же спросила, «а что она тебе сказала? „Он естественно задал вопрос,“ кто?» И я ввернула,как мне казалось остроумно « моя задница, когда ты ей засос делал».
Ну и чуть не поплатилась. Несмотря на больные ноги, на одном костыле, размахивая другим он долго гнался за мной. Вот такого уровня шуточки были у нас в ходу. Не лучшего нужно признать, но это было обычным в молодёжной среде, мы так самоутверждались.
Язык у меня был острый и язвительный, если я придумывала кому-то прозвище, оно липло намертво. И получивший его не мог отделаться от него всю жизнь. Если же на меня сердились, то я вставала в невинную позу, прикладывала палец к уголку губ и честно и преданно, заглядывая человеку в глаза, говорила, «ну, ударь меня, ударь, я заслужила, прости дяденька, я больше не буду, а тебе полегчает.»
Конечно такую коварную особу никто не трогал, махнув рукой начинал смеяться. Ох, помню, как злилась на меня Верка, за эти мои фокусы. Она всё время говорила, «почему, когда я это пытаюсь повторить, мне обязательно врежут, а тебе всё прощают?»
Потому– отвечала я-что я смотрю глазами невинного телёнка, а ты злыми, оттого и не получается. И вообще придумай свои методы, а не слизывай мои. Вон ты чуть что, парню мажешь всей пятернёй по морде, а я всего посмотрю и слово скажу и меня понимают и не пристают. Разные мы, вот и всё.
Я к тому времени знала большое количество анекдотов, причём они у меня были разбиты по темам и сериям. А что может быть лучше для компании, чем хороший анекдот ко времени и к месту рассказанный, да ещё если ты умеешь рассказывать их не смеясь раньше времени. А я умела.
Так что практически становилась душой компании легко и просто и очень быстро обнаружилось, что если я не пошла гулять, то компании скучно без меня.
С подружкой по телеграфу Надеждой, мы часто выходя с вечерней смены с работы, начинали вспоминать разные фильмы и эпизоды из них. И вот однажды заметили, как только выходя, вспомним фильм «Председатель» и смешного деда из фильма, любившего повторять «а вот ещё у меня случАй был», так с нами обязательно что-нибудь случается.
Только вспомнили, как сзади на нас налетели мальчишки, лет по десять и принялись нас ощупывать. На мне пальто прорезиненное, может кто помнит чёрные колом стояли в набитый кружочек, что за материал не помню, на клеевой основе, непромокаемое.
Через него ничего не прощупаешь, оно как брезент, а Надюшка успела заслышав шаги посторониться, и её щупатель только скользнул по ней руками и не удержавшись шлёпнулся в лужу. А я смотрю на руки бегающие по моему пальто и смеюсь, не могу остановиться, только поймала эти ручонки и вытащила обладателя вперёд, а сама от смеха ничего сказать не могу и Надька за дерево ухватилась и за живот, хохочет.
Парень ноет, тётенька отпусти, извивается, а я угораю. Потом отпустила его, дала лёгкий подзатыльник, иди уж, горе исследователь. Они убежали, один грязный и мокрый, другой руки потирая онемевшие от моей хватки, а мы ещё минут десять хохотали.
В другой раз тоже только вспомнили, автобус подошёл. Мы ещё думали, ехать или идти, но вроде автобус свободный, решили ехать. Надюшка вошла, а я, стала входить да на ступеньке резинка отошедшая ,я на ней и оскользнулась. Наполовину из автобуса выпала, а он уже тронулся и ноги мне дверью зажал. Я пытаюсь вырваться, валяюсь на ступеньках и ржу, по иному не скажешь.
Водитель в зеркало увидел болтающиеся ноги, автобус остановил, двери открыл, а я от смеху на улицу выползла и стою захожусь смехом, в две погибели сложившись. Он понял, что я входить не буду и поехал. Я пошла пешком, иду и хохочу. Представляю, как я выглядела. Вся грязная, помятая.
К следующей остановке подхожу, а там Надюшка стоит и хохочет, меня ждёт. Ну что, говорю поедем?
Не-а -отвечает она– пешком пойдём, а то ты опять за автобусом ползти будешь. Мы с ней решили больше этого деда не вспоминать, а то снова в историю попадём.
Глава 23. Прожигание жизни.
В то время у всей Серпуховской молодёжи было одно место сбора для гуляний. Это кусок Первой Московской улицы, далее площадь Ленина, оттуда по Второй Московской до поворота к парку, потом по центральной аллее парка до кинотеатра Центральный, поворот налево к танцплощадке, круг почёта вокруг неё и снова тем же маршрутом обратно. Так и гуляли взад вперёд, компаниями, парочками, и прочее.
Куча знакомых, постоянные остановки там и тут и разговоры, пересуды. Так время проводили. Танцы два раза в неделю. Тогда ещё и на танцы забредали, если охота была. А домой возращались большой компанией по Советской.
Так вот тут я куражилась по полной. Голосина был будь здоров и выходя на Советскую я запевала либо Валенки, валенки, либо Ой, мороз мороз. Тут уже все знали, кто идёт.
А я ещё начинала дурачиться, вынимала сигарету, подходила к какой-нибудь компании ребят и изображая пьяную, канючила заплетающимся языком, «ребя, дай прикурить». Некоторые шарахались от «пьяной» девки, некоторые давали огонька, лишь бы отделаться.
Те, которые пытались заигрывать с пьяненькой, очень быстро обнаруживали, что девица трезвая и совсем не беззащитная.
Вот так я развлекалась, а молва впереди меня бежала.
Однажды, гуляя большой компанией, мы только свернули к парку, громко разговаривали, смеялись, как услышали в мой адрес от проходящей парочки, от парня, «вон местная блядь идёт.»
Это меня возмутило, я подошла к нему. И парень и девчонка высокие, я пигалица с ними рядом, правда каблук высокий, так что вроде и не очень заметно.
Я обратилась к нему: « Ты бы извинился?»
–"Вот ещё– зло ответил он-с чего я буду извиняться?
–А с того, что мы вроде с тобой не спали, чтобы ты такими словами бросался
– Да,что я по поведению не вижу
– И что же ты по поведению видишь, я на мужиках висну, или лапать себя позволяю, или ещё что выделываю?
– Ты куришь-заявил он.
– И что? Курить не значит шляться.
–А по мне равноценно.
– Ну извини, тогда заслужил-ответила я и влепила ему пощёчину, не думая, что он может ударить в ответ.
При этом отрезала-Не суди, да не судим будешь.
И пошла. Он меня не тронул. Вот такое отчаяние было в моём поведении, я словно лезла на рожон.
Потом ещё очень полюбила кататься со знакомыми ребятами на мотоцикле. Это доставляло мне несказанное удовольствие. Я садилась на заднее сиденье, но не кулём, как садяться некоторые, а делая опору на ноги слегка приподнималась над сиденьем, чтобы на камешках или кочках не чувствовать тряски.
Мы уезжали на Московское шоссе, там в позднее время движения почти не было и по бетонке можно было гнать с ветерком. И мы гнали.
Ребята хитрили, пытались нагибаться, чтобы ветер бил мне в лицо, но я умела расслаблять мышцы так, что мне это было нипочём. Никто меня этому не учил, всё получалось само собой. И они переставали так поступать, пощады не прошу и не ною, а таких дразнить неинтересно.
Тогда очень в моде были чешские Явы, двухцилиндровые и обладатели их задирали нос.
Один раз меня позвал прокатиться, мой сосед с посёлка, Валерка. Он был старше меня порядком. Я с удовольствием поехала.
Мы доехали до поворота на Авангард, по железной дороге это первая остановка на электричке от Серпухова и съехали в лес. Там присели на траву и сидели разговаривали весьма откровенно. Я подзуживала его, язык то уже привык издеваться и он решил что всё можно.
А я так же словами остудила его пыл, совершенно не пытаясь отбиваться руками. Просто посмотрела довольно ехидно и проговорила,"что лёгкая добыча попалась, поплыл? Охолони, рыбка с крючка сорвётся". И он понял, отпустил меня, отошёл в сторону и произнёс:
–А ты опасная штучка, заведёшь и в кусты"
–Ну, извини, если ты не так понял, я не виновата."
Потом мы поехали домой. Он был злой и можно сказать, выехав на дорогу рванул с места в карьер, ещё не успев как следует вырулить. Под колесо попал камень, мотоцикл заюлил и упал.
Очнулась я от боли в ноге и того ощущения, что меня кто-то тянет за руки. Мне казалось, что я сплю дома в кровати и неизвестный пытается меня из неё вытащить. Я резко рванула руки и ещё не вполне придя в себя, стала молотить кулаками этого, кого-то.
Пока до моего сознания не дошёл голос, "да не дерись ты, слава Богу, живая'. Я окончательно пришла в себя и обнаружила, что сижу на обочине, он стоит передо мной на коленях, а мотоцикл лежит на боку в стороне, уже заглушенный.
Нога у меня сбоку обожжена на икре. Мы упали на бок, мотоцикл придавил мне ногу и обжёг выхлопной трубой. Он не потерял сознания, а я видимо стукнулась головой и потеряла сознание. Вот оттого и забыла где я и что.
Когда окончательно пришла в себя он велел мне подождать и отбежал к лесу. Вернулся с намоченным платком и завязал мне ногу. Платок он посолил. Я уже знала, что соль снимает ожог и не сопротивлялась. Только ехидно заметила, ишь запасливый какой, а он ответил, что соль всегда лежит у него в сиденье, так как он часто ездит на рыбалку, а соль это такой продукт, который частенько забываешь. Вот он и держит солонку и спички заодно в сиденье постоянно. Так что моё ехидство пропало втуне.
Потом мы ехали домой уже неспешно. У дома, прощаясь, он сказал: « Ты меня прости, за то, что полез, сама знаешь, что про тебя на посёлке болтают»
–" А ты больше слушай сплетни-съязвила я.
– Ладно проехали и забыли". Он был очень доволен и не скрывал этого.
После того случая он обрезал болтунам языки основательно.
Вот так я и жила в тот период на деле и на слухах и главное не старалась отрицать развеивать их, мне было всё безразлично. На работе моё вне рабочее поведение не сказывалось, а личная жизнь никого не касалась.
Компания у нас сложилась разношёрстная,но очень устойчивая, человек 15 постоянно проводящих время вместе. От 27– летних до 20-летних. Трое ребят из секции тяжелоатлетов, девчонки с телеграфа, два парня моих ухажёра, один вернувшийся недавно из армии Витька Матрёнин, по прозвищу Уматной, из-за того, что всех достаёт занудством и его сосед Тимофей или Тимыч, как называем его мы и ещё несколько ребят.
Все мы в общем-то дети неблагополучных семей, но среди нас ,несмотря на вызывающее с виду поведение, нет никого с дурными наклонностями в сторону криминала. И существует своего рода кодекс поведения.
Мы не агрессивны, не задираем никого, не унижаем друг друга и не навязываем своих вкусов и мнений. В общем всё, что держит нас вместе это желание забыться и не утруждать себя лишними переживаниями. Оттого может показаться, что мы легко и бездумно относимся к жизни, но это не так.
Все мы работаем, все достигаем чего-то в жизни, некоторые ещё и учатся на вечерних отделениях техникумов. Витька Уматной работает водителем, учиться дальше не хочет, не ладилось у него с учением.
Мы с ним знакомы давно, ещё до его службы в армии. Он был другом одного из моих соседских ребят, у которого бабушка жила в Витькином доме, там они и подружились, а потом подросший Витька, приходил к другу на посёлок и всегда крутился возле меня. Для меня он значил не более жука, так незначителен был.
Потом он писал мне письма из армии, но я, вот жестокая девчонка, никогда на них не отвечала, а просто смеялась над его орфографией. Перечёркивала красным карандашом все ошибки, исправляла их и в таком виде в новом конверте отправляла назад. А он всё равно писал, вновь и вновь.
Вот к нему, как ни странно Виталька никогда не ревновал. Он только смеялся над его ошибками. За два года писем, приходивших чуть не ежедневно, он ни разу не написал в конце письма слово целую правильно, это могло быть цалую, цилую, цылую и ещё как угодно. Всего же ошибок на одном листе насчитывалось от 80 до 127.
Естественно, что у меня не было никакого интереса к такому парню. К тому же меня добивала его фамилия. Стоило мне только представить сочетание Вера Евгеньевна Матрёнина, как у меня начинался идиотический смех. Видимо был частично во мне какой-то снобизм.
Теперь он, как привязанный телёнок ходил за мной, приезжал ко мне на работу и часами сидел в клиентском зале, ожидая конца работы, если я работала в вечер. Сам он постоянно работал с утра, а вечерами был свободен.
Я обращала на него внимания, не более, чем на стул стоящий в зале, то есть ничем не поощряла его ухаживания. Гнать его было бесполезно и я оставила эту затею.
После работы он шёл за мной, охраняя меня и провожал до калитки. Я уходила не прощаясь, а он плёлся домой. Когда однажды во время очередной прогулки мы, не помню по какой причине всей компанией забрели к нему, там к нам присоединился Тимыч и с этих пор у меня стало две тени.
Однажды, гуляя всей компанией в парке мы увидели нашу местную тихо помешанную, абсолютно безвредную женщину, Зину-дурочку, как её называли все.
Этой женщине было за сорок лет, но выглядела она, как старенькая девочка, одевалась в одежду детского покроя, в несуразные юбки и кофты, с обязательным платком на голове.
История её была ужасна. Тринадцатилетней девочкой, во время войны она подверглась насилию со стороны грабителей, залезших в их дом и вырезавших её семью на её глазах. Они были зажиточными и потому подверглись нападению банды. Она единственная осталась в живых,но насилие групповое и смерть родных лишили её разума.
Так и жила она одна, получая мизерную пенсию по инвалидности и пользуясь подаянием сердобольных людей. Чаще всего она стояла на паперти возле церкви.
Разум её был абсолютно тёмен, она не сознавала себя. Но её более никто не обижал, не задирал. Её историю знали все в городе и жалели.
Сейчас она стояла в пустынной аллее, забравшись на постамент полуразрушенного памятника. Какой-то революционный деятель стоял там раньше,потом он обкололся и облупился и его убрали. А теперь торчал один постамент.
Стояла в лунном освещении абсолютно отрешённо и неподвижно. Славик «База», указывая на неё рукой, произнёс « Смотрите, статуя женщина под луной». Мы рассмеялись и я ответила: « Фу, Славик, какой у тебя дурной вкус, разве так должна выглядеть женщина под луной»-" А может покажешь как?"-подковырнул он меня-" Может и покажу"-задорно ответила я и мы пошли дальше.
Глава 24. Как проводили праздники.
Мы нагулялись и уже собрались расходиться, стояли у входа в парк и договаривались о проведении 1 мая. У ребят были знакомые к которым они сговорились собраться на праздник и приглашали нас. Я и еще две девчонки согласились, у остальных были другие планы.
Когда мы двинулись каждый в свою сторону, причём обе мои тени последовали за мной, рядом с нами затормозил мотоцикл. Это оказался Валерка, командир того отряда помощи милиции.
Садись, подвезу, я собственно тебя ждал – сказал он.
Я обернулась к ребятам: "Всё мальчики, вы свободны, я доберусь до дома с Валеркой".– села на мотоцикл и уехала.
Прежде, чем отвезти меня домой,Валерка покружил по улицам города, мол прокатимся немного и только потом мы поехали к моему дому. Домой приехали поздно. Мать работала в ночь, Надька с Сашей уже спали, Иришка была в саду. Мы остановились возле дома и он сказал:" Можно я останусь ночевать у тебя?"-"Зачем?"-спросила я. -"Ну, просто"-ответил он. -"Ах просто? Ну оставайся-" я поняла, что что-то непросто и решила наказать его.
Дома он разделся и нырнул в кровать, я спокойно погасила свет , разделась и легла. Он потянулся ко мне, но я пресекла его попытку:" Носом в стенку и баиньки, мне утром на работу"– сказала я.– «Ты чего?-» Ничего, спать-повторила я-, ты хотел спать, так спи и мне не мешай". Я сделала вид, что засыпаю, когда он , перескочив через меня стал одеваться.
–Что, уже выспался?-ехидно произнесла я.
– " Прости меня-ответил он-Я не сам. Меня попросил Виталька". Что?-я так и подскочила, -что ты сказал?
–Ну, понимаешь, у него же тут остались друзья, они ему пишут в армию, вернее он им пишет, а они отвечают. Он спрашивает всё время, как ты живёшь, ну они и написали, что ты гуляешь напропалую, со всеми подряд, тебя же постоянно видят с разными ребятами.
-Ага и ты решил самолично проверить, сплю ли я со всеми подряд, уж не ты ли тот друг, который ему обо мне написал.
–Нет, -зло закричал он в ответ, -просто мне он доверяет и попросил проверить.
–Ну и что, проверил, убедился? Можешь теперь отчитаться. И не ори, дети спят– я сама уже не замечала, что кричу в ответ, сквозь рыдания.
-Я же сказал, прости. Я всё понял, ты какой была, такой осталась и мне урок дала, спасибо.
Он ушёл, а я проревела до утра. Вот и есть муж и нет его, да ещё и проверку мне устраивает, на вшивость. Меня разбирала злость и обида. Прошлое не отпускало меня, оно шло по пятам.
На 1 Мая мы собрались в доме друзей ребят недалеко от Оки.
Компания была девять девчонок и девять ребят. День был необычайно тёплым, 28 тепла и мы все оделись очень легко. На мне была белая блузка и василькового цвета короткий сарафан, в чём -то я в этом наряде напоминала школьницу.
Хозяевами дома были два брата Саша и Боря. Саша гулял с нами, Борис, мужчина женатый, гулял в соседнем доме, со своей женой и матерью, у родителей жены. Спиртного было много. Но я никогда в компаниях не пила, мне не хотелось быть пьяной, я заранее предупреждала, если ко мне будут приставать, наливай и пей, я встану и уйду.
Веселиться я умела и без спиртного. Поэтому за столом я занималась тем, что выставив перед собой ряд бокалов, смешивала имеющиеся напитки в разных пропорциях и бросала в них лимонные дольки. То есть попросту смешивала коктейли, а остальные их разбирали. Мы слушали музыку, танцевали, шутили, разговаривали. Обыкновенный трёп ни о чём.
Всё, как обычно. Наконец мне надоело это занятие, я пересела к окну и просто слушала музыку, меняя пластинки. Витька уселся рядом, на спинку кресла, как преданный пёс.
Уже темнело, зажгли верхний свет, все были изрядно подвыпивши, кроме белой вороны, меня, когда по мне словно пробежал разряд электрического тока. Я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Подняла голову и увидела парня.
Парня лет 29, высокого, темноволосого, с тяжёлым взглядом. У него был ярко выраженный тяжёлый подбородок, выдающиеся скулы и орлиный нос. Рост 1.97, а брат Саша 1.96. В общем столбы.
Правда младший брат был более щуплый, с несколько девичьим лицом, оно и понятно, ему всего 19 лет.
Вот когда я поняла, что значит воздух искрит. Между нами точно искры проскакивали. Меня прямо таки трясло при взгляде на него, я даже судорожно ухватилась за сиденье руками. От него просто разило сильным зверем и необыкновенным мужским началом. Расстояние между нами было большим, я у окна, он у входа, но казалось тесным.
Он спросил у брата-Кто это– голос был хриплым, словно у него пересохло в горле. Странно но я слышала их разговор очень ясно, словно не было в комнате музыки и голосов компании подвыпившей и голосящей довольно громко, но видимо чувства мои были обострены.
Брат ответил-С Уматным девчонка пришла.-Они с ночёвкой?-Да, вроде все оставаться собрались.
–Постелишь ей в нашей комнате-распорядился он-я остаюсь.
Тогда я поняла, что я в опасности, с этим парнем не пошутишь, и кажется у самой меня не будет сил и желания сопротивляться. И я придумала спасение и от него и от себя самой-Ты ляжешь спать со мной-строго сказала я Витьке.
Когда все улеглись, я прошла, куда указал Сашка, держа Витьку крепкой хваткой за руку. Спать я легла одетой к стенке, а Витька, также не раздеваясь с краю. Уснула я на удивление быстро и проснулась от тихого разговора рядом.
Борька настаивал, чтобы Витька перелёг на другую кровать, а тот отказывался, помня мой наказ. Нет он точно был, как преданный пёс. Не оборачиваясь, чтобы не поддаться соблазну, я произнесла:
–Нечего меня делить, как добычу, Витька будет спать рядом со мной.
Борис ушёл, поняв что я не сплю. До утра я спала спокойно, а утром меня разбудил смех рядом и кто-то почти проваливший кровать рядом со мной и облокотившийся на меня. Я подскочила. Это хохотал Борька. А Витька стоял у умывальника и старательно замывал брюки.
Я не могла понять, что происходит, когда Борька тихо, остановив смех, сказал мне:– Иди в террасу, там всё приготовлено и халат, чтобы переодеться, а я всё тут приведу в порядок.
Я огляделась и увидела, что лежу в луже крови. Как мне стало стыдно, у меня пришли дела, а Витька испачкался. Я выскочила в террасу, там действительно было приготовлено всё, что необходимо.
Когда вернулась, предварительно простирнув свой сарафан и повесив его на верёвку, Борька уже всё привёл в порядок, они пригласили меня завтракать и он объяснил причину своего веселья.
По странному совпадению утекли все девчонки и только мне одной помогли избежать неловкого положения, по прихоти хозяина. Остальные ругались и приводили себя в нужный вид сами. Ой, как потом они на меня злились, не зная, что я в таком же положении.
А Борька сам просушил утюгом мой сарафан и вскоре я была в прежнем виде.
День 2 мая в противовес первому оказался холодным. До минус двух, а мы все были в лёгкой одежде и как было добираться домой неизвестно.
Всем девчонкам нужно было что-то тёплое и ребята подобрали куртки , там были и куртки матери и куртки Бориной жены. Короче всех обрядили и отправляли по домам по очереди, с тем, чтобы следующие тоже могли одеться. А для меня Витька поехал к нам домой привезти одежду. Я жила дальше всех.
От их дома до моего километров шесть получалось. Так и вышло, что я просидела почти весь день у них дома. Пришла их мать и мы вместе с ней мыли посуду, убирали со стола и наводили порядок.
Борька ушёл к жене, так что всё было спокойно. Я более не переживала и не боялась. А вечером все собрались снова, уже одетые и мы пошли гулять в парк. Борька пошёл с нами, взяв с собой дочку. С женой они не помирились, из-за ссоры с ней он и оказался тем вечером дома.
Дочка Бориса на год старше моей, хорошая умненькая и шаловливая девчушка. Я сказала, что у меня тоже дочка и он удивился, сколько же тебе лет, 20 ответила я , а дочке скоро два.– Ну ты даёшь, я думал ты моложе и у тебя нет детей.– А вот и есть,– ответила я. Я вообще никогда, ни от кого не скрывала наличие ребёнка.
В парке мы катались на аттракционах, причём мне выпало кататься на самолёте «мёртвая петля» вместе с Базой. А он весил под сто килограмм, штангист.
И вот после трёх, четырёх оборотов, что-то крякнуло и мы повисли наверху, самолёт застрял в верхней точке и мы обвисли вниз головой на ремнях. Было совсем не страшно, а смешно, опасности я не сознавала. Мы переговаривались с внизу стоящими, отпускали шуточки, причём я утверждала, что это Базины килограммы тормознули самолёт, а механик судорожно возился исправляя механизм.
Он-то в отличие от нас и опасность сознавал и ответственность. Провисели мы минут пять, уже кровь основательно прилила к голове и всё заболело, от врезавшихся ремней, когда самолёт скрипнул и стал опускаться задом вниз.
Донизу доползли кое-как, вылезли не сразу, всё затекло и понадобилось время, чтобы прийти в себя. Всё, База-сказала я-угробил ты самолёт.
Потом как -то гулять расхотелось и мы разошлись по домам.
В следующие разы вместе с нашей компанией гуляли и братья. Младший всегда, а старший присоединялся изредка.
Глава 25. Эксперименты.
Однажды, когда мы гуляли все вместе, я шла между обоими братьями. Представьте картину я и по краям две колонны. Так это выглядело со стороны. Какое-то время шёл оживлённый разговор, а потом он затих.
Я посмотрела вверх и увидела, что они перемигиваются и мотают головами, в том плане, что ты уходи, нет ты уходи. Это стало мне интересным, они так увлеклись своей мимикой, что я остановилась, а они продолжали двигаться вперёд, уже помогая себе и жестами. А я стояла и наблюдала.
В конце концов они заметили, что идут одни и обернулись. Я расхохоталась и сказала:" Когда кончите делить, скажете, а я пока погуляю в сторонке". Они поняли смешную ситуацию, тоже рассмеялись и ответили, что всё поняли и делить меня не будут. Дальше мы шли уже мирно разговаривая и не затевая споров.
Нам всем не хотелось идти сегодня в парк и всей толпой мы продолжали брести по Московской в сторону Оки. В это время в одном из домов мы заметили сполохи огня и бросились туда. Горел двухэтажный дом, на первом каменном этаже.
Вторая Московская сплошь состояла из старых купеческих домов, низ каменный, верх деревянный. Вот в одном из них и возник пожар. В общем руки наших ребят пригодились. Все парни дружно помогали жильцам, попавшим в беду.
Пожарная приехала быстро, она находилась недалеко возле площади,на этой же улице. Так что погасили тоже быстро. Перекрытия сгореть не успели и людей спасли, правда вещи вытаскивали изрядно прогоревшими.
После мы все были перемазанными в саже и пропахшими дымом, так что решили расходиться по домам, приводить себя в порядок. Так вот и проходили наши будни и прогулки.
В июне, во второй половине, уже вовсю был открыт купальный сезон. И тут я сказала Базе:– Помнишь наш разговор в парке-, Помню,-Так вот пойдём на Оку, только вдвоём, я исполню обещание. И мы ушли ото всей компании в ночь, сказав, что у нас есть дело.
Мы пришли на пустой пляж. Было тихо, спокойно и тепло. Вдали светился огнями Окский мост. Вода была очень тёплой, мы разделись и окупнулись. Потом Славка вышел из воды и пошёл сел на песок, рядом с нашей одеждой, а я сняла в воде купальник, вышла из воды и остановилась почти у кромки.
– Ну, смотри на женщину под луной, -сказала я встав в позу. Он онемев уставился на меня. Я постояла, потом подошла и взяв одежду отошла к кустам и стала одеваться.
–Ну, ты даёшь-только и прохрипел он.
–А, что я обещала, вот обещание и исполнила-одевайся, пошли, пора домой.
Он послушно оделся и мы пошли, а он всё оборачивался назад.
–Ты чего?-спросила я его-Ничего-ответил он-мне просто кажется, что она там всё стоит-Кто?-Женщина под луной.-ответил он. Я рассмеялась,– Пусть её стоит.
Вот и на такие фортеля была я способна, хотя отлично сознавала, с кем можно такое выкинуть, а с кем нет.
А Славка, сколько у него ребята потом не допытывались, куда и зачем мы ходили, никому ничего не рассказывал. В общем хороший парень, понимал и моё поведение и моё состояние. Такие мы были, вовсе не развратные, но и не паиньки.
А между тем подошёл к концу период моей разгульной жизни. Как-то сразу, резко мне надоело это праздношатание, словно выключили тумблер внутри меня.
Мне вдруг надоели пошлые шутки, бездарная трата времени, вечная погоня за новыми ощущениями. Я поняла, что это не изживает мои внутренние проблемы, а просто забивает эфир, как выражается нынешняя молодёжь.
И я резко прекратила свои походы на площадь, а рьяно занялась домашними делами.
Вдруг, как-то резко обнаружила, что дом подзапущен, обои выцвели и отошли местами и вообще мне неуютно в доме. И в свободное от работы время, я занялась ремонтом.
Нужно сказать, что ремонт я делать умела. У меня были подруги маляры, которые подсказали как правильно обрезать и подгонять обои с наименьшей потерей материала, как правильно клеить, предварительно смазав и свернув, дать им промокнуть и после накладывать на стену.
В общем обучили всем премудростям работы. Каждые два года, я собственными руками обклеивала и потолок и стены. А тут я поняла, что мне надоело то, что бумага на потолке быстро темнеет и идёт некрасивыми трещинами.
Во-первых было уже наклеено много слоёв, во– вторых от печного отопления, от угля сажа осаждалась на потолке и стенах.
Три дня у меня ушло на отдирание, вернее отмачивание потолочной бумаги и скобление размоченной бумаги ножом. Благо я была в отпуске, мне всегда давали отпуск летом из-за Иришки. Отпуск телеграфиста 24 дня из-за вредности плюс выходные, почти месяц.
И вдобавок приезжала свекровь и попросила дать девочку к ней на лето. Я не отказала. Всё-таки она бабушка, хотя мать была категорически против, но я настояла «ребёнок мой и я буду сама решать, что для него лучше».
Так Иринка впервые оказалась в деревне без меня. А у меня зато была масса времени, на претворение своих планов.
После отмывания потолков мне пришлось на два дня взять передышку, очень болели руки. Но дни не пропали даром, я бегала по магазинам в поисках подходящих обоев и вместе со мной это делали два моих преданных оруженосца Витька и Тимыч. Две мои тени ходили неотступно.
Благодаря им я без проблем доставила домой краску, обои и клей и это сильно помогло мне. В последний раз, когда мы шли из магазина, а надо отметить, Тимыч был очень маленького роста для мужчины, 1.58, да вдобавок в его присутствии, видимо из духа противоречия и озорства, я надевала туфли на высоком каблуке.Можно представить, как он рядом со мной смотрелся.
Сейчас он завёл разговор на серьёзную тему. Предложил мне окончательно оформить разрыв с мужем разводом и выходить за него замуж. Он человек твёрдо стоящий на ногах, при должности, работал ведущим инженером на Мотозаводе, и вполне способен прокормить и содержать меня и дочь.
И тут я совершила ужасную бестактность. Мы шли через двор пятиэтажек, я остановилась возле лавки и сказала.
–"Посмотри сюда, ты как себе представляешь нашу совместную жизнь, если для того, чтобы просто поцеловать меня тебе нужно на скамейку залезать?"
Это было безобразной грубостью, он сначала даже онемел. Потом внимательно посмотрел на меня и сказал:-
" Я был о тебе другого мнения, считал тебя нормальным человеком, а ты кукла бездушная. Нашла, чем урекнуть, ростом. Дура, рост дурак, а жизнь она с любым человеком хороша, кроме непробивной пустышки."
