Текст книги "Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость (СИ)"
Автор книги: Вера Гончарук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Теперь я ехала на ковёр. Нужно ли объяснять моё состояние.
Я сто раз казнила себя за то время, что добиралась.
Придя туда я попросила дать мне все наши катушки и пачки за период с декабря и тут же села и стала отматывать ленту и загибать в пачке подделанные телеграммы.
Вот, всё, сказала я закончив работу. Валентина Дмитриевна проверила всё за один-два дня и убедившись, что я указала всё верно, поверила, что и в остальном я не лгу. Но мы ещё будем проверять-сказала она. А пока ты будешь отстранена от работы,но будешь каждый день приходить сюда.
Потом она уточнила:-" Ответь честно, ты не сама это придумала". Я тихо нерешительно прошептала:" Сама, я сама"-Лжёшь, это Нелля?
Видимо, что-то в моём лице дрогнуло, хотя я не хотела никого выдавать и молчала.
-Хорошо, иди сейчас домой, завтра с утра выйдешь сюда на расклейку"
И я пошла домой. Хорошо, что дома никого не было и я могла спокойно полежать, подумать о том, что натворила и как мне жить дальше. Не знаю почему, но рассказывать матери о произошедшем мне не хотелось.
Неделя понадобилась на то, чтобы вскрыть все махинации, что творила Нелька. Сняли с основной работы и отозвали из отпуска несколько человек. Так как Нелля ездила по всему городу и его районам, то работы проверяющим досталось много. Тогда-то и выплыли махинации ещё и с переговоркой.
Людей по квитанционным книгам и выписанным адресам, ходили опрашивали по домам. Набралось очень много. Там речь шла о тысячах, и в отличие от меня, передававшей телеграммы срочными, она и передавала их простыми. А значит попросту вредила самим клиентам.
Через неделю состоялось общее собрание всех начальников отделений связи, на котором разбиралось наше дело. То есть товарищеский суд, с тремя заседателями с ведением протокола с предьявлением всех наших махинаций, а после них выступали по очереди все начальники.
Не могу передать сколько боли и стыда я испытала. Особенно, когда услышала ото всех не слова осуждения моего поступка, а слова недоумения, того как ко мне все хорошо и с доверием относились, как ценили мою работу и меня как человека, а я оказалась такой . И ни одного хорошего слова про Нелли, только осуждение её поведения, её отношения к работе и того, что от неё ничего другого и ждать было нельзя.
Мне казалось, что я провалюсь сквозь землю, а Нелька сидела с высоко поднятой головой и насмехалась всем в лицо, мол вот как я вас всех уделала.
Потом мы должны были сказать своё слово. Я долго не могла заговорить, горло сдавливало, но потом начала: " Я не буду просить прощения, я знаю что подвела всех и сделала подлость, поэтому приму любое ваше решение, как должное. Мне нет прощения, мне нечем объяснить свой поступок."
И я села. Нелька же говорила не вставая: '" Да, кто вы есть, чтобы судить меня, на себя посмотрите'"
Более она ничего не говорила, кроме того, что бросила мне презрительно"слабачка".
Решением товарищеского суда мне был назначен перевод на три месяца в доставщики телеграмм, с удержанием ежемесячно двадцати рублей из зарплаты, в счёт погашения нанесённого ущерба. После этого я снова смогу продолжать работу по профессии.
Услышав это решение, я встала и сказала: " Спасибо. Я больше никогда, никого не подведу, а если буду потом работать где-то в другом месте, то первым делом расскажу о своём проступке, чтобы сразу знали, кого берут и смогут ли мне доверять.
Никто не требовал от меня такого. Это слово я практически давала себе при всех. Я его сдержала, скажу сразу. Никто не приехал бы в Москву, когда я переехала туда жить, никто не стал бы меня проверять, но первое, что я рассказала при поступлении на работу в Москве, было это моё прегрешение. И меня взяли и ни одной минуты не пожалели об этом.
Вот такие понятия чести заложили в меня видимо мои бабушки.
А на Нельку дело передавали в суд, несмотря на просьбы её родителей возместить всё и не портить женщине жизнь. Видимо её вызывающее поведение и стремление оскорбить при этом всех, сыграли свою роль.
,Ей присудили три года с возмещением ущерба. Свои три года она отбыла. На почту её потом не взяли более никогда и уже взрослая я видела её спившейся, опустившейся, потратившей жизнь впустую, вечно ноющей, торгующей на рынке особой,весьма скандальной.
Глава 34 Новый поворот и плата за недоверие.
Итак я приступаю к работе доставщика телеграмм. Чтобы мне не было тяжело перед подругами и никто не смеялся надо мной, хотя этого я думаю и так не случилось бы, начальник телеграфа ставит меня в ночную смену, ночным доставщиком.
Как правило ночью телеграмм немного, но доставлять их нужно не только по городу , но и по району, если что-то срочное. На этот случай к телеграфу прикреплена машина из таксопарка. К счастью такие телеграммы приходят нечасто, от силы пять-шесть в месяц. Основная работа по городу, но по всем районам.
Если днём доставщиков много и у каждого свой маршрут, то ночью ты один. Но мне и тут везёт. Придя на работу к десяти вечера, я набираю телеграммы по степени срочности и по ходу, где удобнее перейти из одного района в другой и отправляюсь в путь. В первую же ночь, не успела я доставить пару телеграмм, как мне встретился один из любителей-мотоциклистов, моих знакомых.
Он предложил свою помощь и я без проблем, буквально за короткое время, объехала три разных конца и фактически справилась с работой. По сути я могла бы отправляться домой, но совесть не позволяла мне так поступить и я вернулась на работу. Оказалось что не зря. Там лежали две очень срочные телеграммы, снова в разные концы.
Дежурная телеграфист обрадовалась, что я пришла и попросила меня доставить эти телеграммы и быть свободной до завтра. Что я и сделала при помощи того же помощника. С этой ночи я практически не ходила по городу пешком, а ездила с кем-то из ребят. Они словно шефство надо мной взяли, подъезжали к телеграфу, ждали моего выхода и спрашивали; какой у нас маршрут.
Я была им очень благодарна, но оказывается нашёлся у меня злопыхатель-завистник, о чём я и не подозревала. Им оказалась пожилая телеграфист. Казалось бы работа выполняется, причём быстро и без проблем, так радоваться нужно. Но ей видите ли показалось, что я слишком легко отбываю заслуженное наказание и не прочувствую всей глубины своего падения, и она искала случая, чтобы меня подставить под удар.
И этот случай я ей дала сама, совершенно нечаянно. В этот день я шла на работу пешком, погода была прекрасная, ночь, тепло , даже чуть душно. Мать уговорила меня взять с собой зонтик, на случай грозы, больно духота была сильная, не к добру. Я шла с сумкой и зонтом по Советской, когда из одного из дворов услышала голос сестры.
Это было где-то в середине улицы, недалеко от рынка. Сестра почти кричала, я не могла ошибиться, время позднее, а она тут. Я сейчас же бросилась на голос. И не напрасно.
Во дворе стоял Москвич с приоткрытыми дверцами, а двое мужчин, скорее всего абхазцы, они торговали у нас на рынке, пытались затащить мою сестру и её подругу в подвал. Девочки сопротивлялись , а Надежда ещё и кричала на них.
Я не рассуждая бросилась на обидчиков. Размахивая зонтом и сумкой набросилась на них с воплем «сволочи, отпустите девчонок, я в милицию заявлю», сама в то же время угощая их пинками, ударами зонта и сумкой.
Им пришлось делать два дела одновременно, справляться с девчонками и отбиваться от фурии. На мои вопли из глубины двора уже бежали два парня на помощь.
Увидя их и оценив свои шансы, мужики бросили девчонок, отмахнулись от меня, нырнули в машину и были таковы.
Пока успокаивали девчонок, пока выясняли, как они здесь оказались и я ругала их за дурь, время шло.
Оказывается они купались на Оке, припозднились и опоздали на последний автобус. Решили идти пешком, другого выхода не было, а тут подвернулись эти доброхоты, предложившие их подвезти.
Ну дурёхи и сели, а их завезли в этот двор и стали вытаскивать из машины и пытаться затащить в подвал. Подвал этот видимо был хорошо известен обоим любителям девочек, так как стоял всё время открытым.
Я отругала девчат, и хотела идти вести их домой, но ребята, достаточно взрослые вызвались их проводить, причём сдать родителям в целости и сохранности. Уже потому, что они бросились на помощь, можно было понять, что плохого с молодыми дурочками , которым всего по 16 скоро будет, уже не случится и я согласилась, а сама пошла на работу.
Естественно я не видела себя со стороны и как есть, заявилась на работу.
Можно представить себе радость моей злопыхательницы, Зинаида вся светилась: « Так, мало расхитительница государственной собственности-со злорадством протяжным голосом завела она-так ещё и хулиганка и нарушитель дисциплины.»
–Я опоздала по уважительной причине-ответила я
– Вижу, вижу эту уважительную причину и на лице, и на голове и в одежде.
-Верка-подлетела ко мне подружка Галка-, бежим в туалет, тебе нужно привести себя в порядок.
Видимо много адреналинчика я схватила во время той драки, что не подумала ни о том как выгляжу, ни о том, что следы её наличествуют в моём облике, иначе прежде чем прийти на телеграф, заглянула бы сама в туалет.
На мне не было лица, под глазом расплывался смачный фингал, видимо, кто-то из мужиков задел локтем, волосы встрёпаны, как у драной кошки, подол платья прорезан с одной стороны. Наверное во время возни, зацепилась за какой-то гвоздь, там была небольшая оградка вокруг газончика под окнами. В общем вид потрёпанный, неудивительно, что я доставила Зинаиде Михайловне громадное удовольствие.
Я привела себя в порядок, рассказывая между тем Галке, что произошло, на что она ответила -"Не переживай, Зинаида ко всем вечно цепляется, не любит она нас за молодость. У нас ещё все впереди, а у неё позади, вот она и бесится. Плюнь и разотри".
Когда мы возвратились, я стала оформлять телеграммы себе в ходку, но тут выплыла Зинаида с листом бумаги в руках:''
– Я, старшая по смене и имею право не допускать тебя до работы, пока не напишешь объяснительную о причине опоздания. Если меня объяснение не устроит , то я тебя отстраню и тебя уволят"-" Хорошо-ответила я-давайте, напишу"
Я написала о том, что опоздала на работу, всвязи с тем, что выручала сестру от нападавших насильников. Поставила число и месяц и отдала Зинаиде.
–Ну-ну, -произнесла она– прочтя объяснительную, героиня ты, наша. Иди работай, посмотрим, что начальник завтра скажет.
И я пошла работать. Но это было ещё не всё.
Когда я вышла на улицу, она выскочила следом. Я подошла к очередному своему помощнику, это на сегодня оказался один из мужчин с АТС, который ухаживал за мной давно и безнадёжно, но очень аккуратно, чтобы не пугать и не отталкивать.
Только собралась садиться на сиденье, как она подскочила и принялась попросту верещать.
– Какое право ты имеешь раскатывать по городу, вместо того чтобы идти и доставлять телеграммы.
Я опешила и не сразу нашлась, что ответить.
Но Лев не промолчал, он снял шлем, положил его на руль и обращаясь к ней сказал:"
–Какое право вы имеете кричать на работника и не всё ли вам равно, как доставляются телеграммы, тем более доставлены они будут не под утро, а гораздо быстрее. И потом на каком основании вы диктуете? Покажите правила, где сказано, что доставщик обязан доставлять телеграммы пешком, а не на велосипеде, мотоцикле, машине или автобусе. Покажите инструкцию."
Она растерялась от такого напора, а Лев, одевая шлем, скомандовал мне, садись.
И мы поехали, а она ,явно разьярённая, осталась стоять у края тротуара.
Управилась я быстро, вернулась тоже быстро, работы более не было, но я не уходила, решив досидеть до восьми, положенное мне время, так как она не преминула бы к опозданию приписать ранний уход с работы. Чтобы не уснуть я села с Галкой за соседний стол на расклейку. И ей помогу и сама не раскисну.
На улице в это время бушевала гроза.
К восьми стала собираться утренняя смена и пришла Нина Ивановна, она сегодня была за начальника. Зинаида с ехидной ухмылкой подплыла к ней и положила мою писульку перед ней:" Вот любуйтесь, опять отличилась."
Нина Ивановна прочла и подозвала меня « Вер, расскажи, что произошло». Я ей всё рассказала и она повернулась к Зинаиде.
–Зин, ну когда ты уймёшься и перестанешь травить других, мало девчонке неприятностей, ты ещё затравить хочешь? Не думала, что ты такая язва, всё-таки передовик, всем пример, и такая злоба ко всем."– А мне она сказала,– иди отдыхай, мы сами разберёмся"
И я ушла. Не знаю, как они разбирались, но дальше весь месяц прошёл спокойно и никто меня не дёргал.
В конце месяца начальник телеграфа сказала мне, с 1 августа идёшь в отпуск, а после отпуска будешь работать в 8 отделении связи телеграфистом. Я опешила, меня же на три месяца поставили, но она сказала, это по распоряжению Трубициной.
С этим спорить было нельзя. Трубицина начальник всего узла связи города Серпухова и её право решать, кому и где работать. Оказывается, она знала, что я помимо работы телеграфиста прекрасно освоила работу оператора, а 8 отделение связи было отделением при заводе КСК, того самого, где ранее работал мой муж.
В нём было немного работы для телеграфиста, всего два раза в месяц большой объём переводов, в остальное время практически ничего, поэтому туда два раза в месяц выделяли пришлую телеграфистку, а теперь решили поставить постоянную, с тем, чтобы я помогала почтовым работникам, у которых был большой объём посылок и бандеролей от организаций и воинских частей. Воинских частей было прикреплено целых четыре, предприятий семь, а работников всего двое. Таким образом решили убить двух зайцев сразу.
Глава 35. Отпуск в Москве.
Теперь мне снова придётся отступить в своём рассказе немного в прошлое. Когда мне было что-то около 16 лет, за мной увивался знакомый мальчишка, с соседней улицы, Толик. Он был братом той самой Тани, с которой мы устраивались на работу.
Мальчишка был жутко жадный и я поспорила с остальными ребятами на 4 кг батончиков, что раскручу его на букет цветов. Все смеялись, Толик удавится, а не подарит. Но я заявила, «посмотрим».
Он всё время приглашал меня сходить в кино или в парк, я упорно отказывалась, а однажды сказала," ну, если ты подаришь мне цветы, тогда я поверю, что ты меня любишь, а так нет."
А надо заметить, что его мама разводила цветы на продажу в парниках. Уже к 8 марта она везла в Москву горы тюльпанов и зарабатывала на этом отличные деньги. Правда теплицы требовали тоже немалых расходов. Они были отапливаемые, поэтому к любому сезону у неё было много цветов, раньше, чем у других.
Я конечно не рассчитывала, что он возьмёт цветы у матери, думала может купит маленький букетик и всё, главное, чтобы все видели, что он принёс цветы, о количестве мы не спорили. И вот в один из дней, когда его мама была в Москве, повезла очередную партию цветов, он явился к нам на улицу с огромной корзиной цветов.
Это была какая -то разновидность похожих на ромашки цветов,может эхинацея. Цветы все были увязаны в букетики и поставлены на влажную почву тесно-тесно . Это его мать приготовила на завтра на продажу. Вернее приготовил отец, а мать должна была их завтра снова везти.
И эту-то корзину, всю целиком, он спёр из погреба и притащил мне. Ума палата, я не знала смеяться или плакать и уже хотела взять один букетик, а остальные заставить его отнести назад, как все ребята с криками:– Во, Толян, даёт, разорился!– налетели на корзину и вмиг растащили цветы, оставив мне один букетик.
Спор был выигран, батончики я честно получила и потом объелась ими под завязку. Долгие годы смотреть на них не могла. С Толькой я никуда так и не пошла, я же ему не обещала пойти, схитрила, сказав, что всего лишь поверю, что он меня любит, и всё, какие разговоры?
Попало ему дома по первое число, его лишили какой-то покупки, за нанесённый ущерб. Их мать так кричала на весь посёлок, что эти вопли слышали все. Но с другой стороны, я же от него не требовала столько, так что совесть моя была спокойна.
Так вот с этим Толей мы и встретились в первый день моего отпуска. Я шла с Иришкой в магазин, а он с парнем мне навстречу. Поздоровались, поговорили, вспомнили старое и разошлись. А когда мы с Иришкой возвращались, то увидели того парня, что был с Толей.
Теперь он стоял один и , как оказалось, ждал меня. Он заговорил со мной сам и шёл с нами до дома, а потом мы ещё немного постояли. Он предложил встретиться вечером погулять и я согласилась.
Звали его Алик, полностью Альберт.
Мы встретились в 9 вечера, я вышла, после того, как уложила спать Иришку. Витька, как обычно был у меня. Я сказала ему, что иду на свидание, а он пусть либо отправляется домой, либо караулит Иринку до прихода сестры, на его усмотрение.
Сестра гуляла с девчонками неподалёку, так что, всегда могла забежать проведать Иришку. Он сказал, что посидит подождёт меня, я ответила" как хочешь" и ушла.
Алик ждал меня на дороге и мы пошли бродить в сторону Советской.
Алику 26 лет, он рассказал, что он Толин двоюродный брат, живёт в Москве, сюда сейчас приехал по просьбе мамы, нужно оформить документы на продажу бабушкиного дома. Бабушка недавно умерла, мама возвращаться в Серпухов не хочет, а дом хороший добротный, в Заборье и нужно оформить и выставить его на продажу.
Ещё он рассказал, что работает в МУРе, женат, у него тоже дочка, но сейчас они с женой развелись. Она нашла другого человека и ушла к нему. В общем ходили и говорили о себе.
Я тоже рассказала ему о своей жизни, сказала что работаю на телеграфе, сейчас в отпуске. Когда я упомянула про отпуск, он предложил:– А хочешь, поедем ко мне дней на десять. Моя мама сейчас тоже в отпуске, я работаю, а она скучает, так ты может составишь ей компанию, походите в музеи в театр. Сама отдохнёшь и маме будет веселее.
Я спросила, а что у мамы нет подруг? Он ответил есть, но сейчас её подруга уехала в турпоездку в Германию и мама осталась одна.
– А вечером я покажу тебе Москву. Во время дежурства по городу я могу заехать и взять тебя. Поездишь по ночной Москве, узнаешь город.
Я подумала и согласилась.
Вы скажете безрассудно, но я тогда особо не рассуждала, мне предлагали приятно провести отпуск, а кто от такого откажется, тем более, если нигде особо не бывать, а только в своём кружке отираться. Молодость, как мотылёк, делает не рассуждая.
На следующий день, я сказала маме, что уезжаю на десять дней в Москву к знакомому провести отпуск.
Она спросила, что за знакомый, я ответила, хороший парень .
Более ничего объяснять не стала.
Мать уже знала, когда со мной спорить бесполезно, единственное, что я ей объяснила, что он живёт не один, а с мамой, мама из Серпухова, только теперь живёт в Москве. Вот с ней я и буду гулять по Москве.
Не знаю поверила мать или нет, но отпустила.
И вот мы в Москве, на десятой улице Октябрьского поля. Я даже не знала, что в Москве есть так много улиц с одинаковым названием. Теперь это улица маршала Вершинина, их потом в семидесятых переименовали,кажется в честь очередной годовщины Победы.
Дом старая Сталинская пятиэтажка, добротной постройки, по две квартиры на этаже.
Они живут на втором. Недалеко от их дома Ипподром, о существовании которого в Москве я тоже узнаю впервые.
В моём представлении ипподромы и бега это на Западе, а оказывается есть и у нас, что для меня провинциальной девчонки большая новость. Как многого я ещё не знаю.
Нас встречает тётя Лида, мама Алика. Она уже предупреждена о нашем приезде, он ей звонил и сказал, что будет не один. Встречает приветливо и сразу зовёт к столу на кухню, предварительно показав ванну и туалет.
Квартира у них однокомнатная , но очень большая. Комната 30 метров, прихожая три метра шириной и четыре длиной, почти еще одна комната, ванная 8 метров, целый зал, и туалет тоже просторный настолько, что в нём свободно стоит небольшой хозяйственный шкафчик. Кухня тоже свободная восьмиметровая. Помыв руки я прохожу на кухню.
Сначала мне немного неловко, но тётя Лида очень приветлива и несколько раз отмечает, что я ей кого-то напоминаю. Потом она расспрашивает меня о моей семье и когда я дохожу до дедушки и того где он живёт, она вдруг восклицает:
-Ой, ты Нины Чистяковой дочка. Я отвечаю да . И с этой минуты мы с ней лучшие подружки. Оказывается она училась с мамой в одном классе, а потом жизнь их разбросала. Мама ушла учиться в техникум связи, тётя Лида, по окончании школы уехала учиться в институт в Москву. А теперь такая вот неожиданная встреча с прошлым в лице дочери школьной подружки. Мир всё-таки тесен.
–Алик,-восклицает тётя Лида-ты меня осчастливил.
Располагают меня в коридоре, там стоит большой гостевой диван, на нём я и буду спать. Возле дивана ставят ширму, чтобы не тревожить меня и не стеснять.
В последующие дни мы будем с тётей Лидой много гулять по Москве, побываем два раза в театрах, погуляем в музеях, заглянем в Третьяковку. Съездим на Бородинскую панораму, в общем она будет возить и водить меня по полной программе. Отдыхать будем в скверах и много говорить.
Она расскажет мне всю свою жизнь, а я свою. Обедать мы будем в разных кафе, а ужинать уже дома.
В театры тёте Лиде хотелось бы походить побольше, но с билетами напряжёнка, в те, которые в Москве всё почти продано, а некоторых нет, они на гастролях.
Так что удалось сходить в Малый и во Мхат, более никуда.
Но мы не унываем. А вечером приходит Алик. Мы ужинаем, потом собираемся, садимся в его служебную машину и едем по Москве. Тогда ночная Москва была полупустая, машин ездило мало, в основном стояли возле ресторанов по несколько штук и около гостиниц часто тормозили такси.
Мы не просто гуляем, мы дежурим. Вместе с Аликом ездит ещё один сотрудник и маршруты строго определённые. Они объезжают центральные гостиницы в поисках валютчиц и проституток.
Он возит меня часов до двух ночи, а потом отвозит домой, а сам уезжает дежурить дальше, а я ложусь спать, полная впечатлений. В эти дни в моём мозгу всё время звучит музыка Бабаджаняна. Очень согласуется она с ночной Москвой. Алик дежурит по ночам, а днём он спит, а мы с тётей Лидой ездим по Москве. Я не чувствую никакой усталости, я отдыхаю и телом и душой.
Однажды в одной из поездок, возле гостиницы Интурист, я сижу в машине, а мужчины пошли в обход, они приводят двух довольно пьяных девиц и усаживают их на заднее сиденье, рядом со мной. Одна из них поворачивается ко мне, смотрит прищуренными глазами и говорит," о Лолка, мы с тобой тут не одни, одну шмару они уже раньше словили."
Мне очень неудобно, я не знаю куда деться от стыда, а Лолка отвечает"заткнись Маня, это подсадная".
–Угомонитесь обе-зло обрывает их напарник Алика и обращаясь к Алику говорит-везём в отделение.
В отделение,это оказалось не в МУР, а на Горького.
По дороге Лола начинает ныть,о том, что мальчики может договоримся, и отпустите, и мы заплатим. При этом она судорожно шарит у себя за пазухой и наконец извлекает из лифчика и суёт милиционеру деньги. Я смотрю во все глаза и не понимаю, что за деньги она протягивает милиционеру. Таких я никогда в жизни не видела, они зелёные .
-Опа, отлично, валютчиц поймали, в МУР,– командует напарник перехватывая Лолину руку , не давая ей спрятать деньги назад. –Я перепутала, -растерянно шепчет Лола.
Потом, так как деньги у неё отобрали и составляется протокол, она начинает грязно материться и порывается драться, но напарник коротким тычком успокаивает её.
Её подруга в это время сладко спит, навалившись на меня, а я сижу вдавленная в дверцу.
Мы въезжаем во двор МУРа, с боковой стороны, прямо в гараж. Девиц ребята извлекают из машины, Алик просит меня посидеть подождать и они уводят их. Возвращается Алик уже один. Он отвозит меня домой.
По дороге я спрашиваю, что за деньги были у девицы, и он отвечает доллары.
Я очень удивлена. Сколько раз в журнале Крокодил я видела нарисованные кружки со значком доллара и представляла себе всегда, что доллар, это вроде нашего металлического юбилейного рубля. Алик смеётся над моей наивностью и говорит, что доллары и лиры и фунты и прочая валюта все бумажные.
Вот что значит мы никогда не только не держали в руках, но и не видели валюты в глаза.
Сейчас это покажется наивным рассказом, а тогда было реальностью, ведь даже те, кто ездил работать за границу получали чеки-сертификаты. Их я видела, а валюту никогда.
В выходной втроём я , Алик и тётя Лида ездили на свадьбу к его двоюродной сестре по отцу. Куда-то в район ВДНХ. Там провели два дня. Мне очень понравились и новобрачные и сама свадьба. Она проходила с тамадой, конкурсами и прочими вещами. Была очень весёлой и праздничной. Мысленно я сравнила её со своей и мне стало немного грустно. Здесь все были рады событию, а у меня были против.
Глава 36. Новые знакомства, неожиданные открытия.
На следующей неделе Алик был выходным. Он неделю работал , неделю отдыхал. Он взял личную машину у знакомого и мы с ним просто поездили вечерами по Москве, погуляли в парке Горького.
Дома у Алика на столе стоял большущий ящик с картотекой. Он показал мне карточки и сказал, что это картотека уличных проституток. У меня глаза на лоб полезли. Разве у нас есть проститутки? Ещё как есть, они работают и в гостиницах и в парках и на вокзалах. Их легко можно вычислить по поведению или по некоторым знакам.
Они отличаются друг от друга. Самые видные и следящие за собой это гостиничные, они же валютные, попроще парковые, а совсем опустившиеся спившиеся, это вокзальные. Я слушала разинув рот, а он демонстрировал мне некоторые фотографии, чтобы проиллюстрировать свой рассказ. Это было для меня в диковинку, а он сказал, вот в парке Горького я тебе их и покажу.
На прогулке в парке он мне сказал, примечай у кого на ноге есть повязка, вроде как поранилась или крест накрест. Я стала присматриваться и вскоре заметила нескольких девушек с повязками. У кого-то они были как бинт светлые чуть выше колена, у некоторых чёрные крест накрест на щиколотке.
С виду я никогда не подумала бы, что это проститутки, вроде и одеты обычно, ну кто-то чуть наряднее и накрашены не вызывающе. Но потом я заметила, что к некоторым подходят парни, наклоняются, указывают на кого-либо, после чего девушка, довольно вызывающей походкой идёт в указанном направлении.
Некоторые к машине у входа, некоторые в аллею на лавочку к мужчине. Это их сутенёры, объяснил мне Алик. Кто такие сутенёры из литературы я знала.
– И вы всё знаете и не задерживаете их?-До поры до времени.– ответил мне Алик.
Так проходило время в Москве, а впереди меня ждали новые открытия.
После парка Горького, где я воочию увидела объекты картотеки Алика,нам не хотелось сразу возвращаться домой. Вечер и ночь были тихими тёплыми и хотелось ещё погулять. Мы решили чуть-чуть прокатиться по Садовому и потом ещё где-нибудь.
Когда мы остановились на светофоре на Октябрьской площади, рядом с нами со стороны Алика остановилась чёрная, очень приметная Волга, с белой молнией по борту. Я уже видела такую у нас в Серпухове и сначала подумала, что это та же самая. В ней открылось окошко и из него показался очень приятной наружности седовласый мужчина.
Он окликнул Алика и оказалось, что они хорошие друзья. Он сказал Алику, чтобы после светофора свернул к Ленинскому и остановился у обочины. Мы так и сделали. Пока мы совершали манёвр, Алик объяснил мне, что это хороший папин друг.
Папа у Алика умер, когда мальчику было 10 лет, а Юрий Георгиевич, так звали знакомого, хоть и редко бывал на родине, он в основном работает за рубежом, но всегда помогал маме в воспитании Алика. Как Алик выразился, редко но метко. Он приезжает сюда на полгода, а потом снова уезжает, куда и как надолго, никогда не говорит, мол много будешь знать, скоро состаришься.
Припарковавшись мы вышли из машины. Юрий Георгиевич остановился сзади и тоже вышел.
Алик нас познакомил и они стали разговаривать, а я чуть отошла, чтобы не выглядеть любопытной вороной. И тут Юрий Георгиевич сказал: А собственно вы куда-то спешите или собрались?
"-Да нет, мы просто гуляли, катались, я знакомлю подружку с Москвой, она скоро уедет домой, вот и гуляем
–Тогда в чём проблемы, я могу тоже кое-что показать гостье Москву. Давай так, пристраивайся за мной и мы едем в ресторан, там посидим, потом ко мне. Нужно поговорить, а девушке занятие найдём. Заодно кое-что интересное покажу ей. Такого она точно нигде не увидит"
И мы тронулись, потом развернулись и далее поехали в центр. Извините ресторан называть не буду, потом поймёте почему. Скажу лишь, что это в центре, ресторан старый.
Когда мы ехали по Тверской, а нужно сказать Юрий Георгиевич ехал весьма рискованно, на приличной скорости , нас тормознул постовой и откозыряв Юрию Георгиевичу попросил предъявить документы. Мы стояли сзади и я не видела какие документы предъявлялись, так как сидела на правой стороне, но я увидела, как милиционер, даже не беря их в руки, откозырял и немедленно отошёл и отвернулся, словно нас и не было на дороге, а мы поехали дальше.
Алик рассмеялся, «Да, дядя Юра напугал беднягу»-" Чем?"-удивилась я-" Своей ксивой!"– засмеялся Алик-"Чем,чем?"-слово «ксива» я тогда услышала впервые . «Загранпаспортом-он у него особый»-ответил Алик.
Более я ничего не спрашивала, а сидела и думала про себя, что за особый паспорт и почему милиционер мог испугаться. Казаться белой вороной мне уж совсем не хотелось и я делала вид, что всё поняла.
Мы подъехали к ресторану, ещё не успели толком остановиться, как Юрий Георгиевич оказался возле дверцы, открыл её и галантно предложил мне руку. Я такое видела только в фильмах и немного смутилась, а он улыбнулся -" Ну, смелее, вы же дама".
Я оперлась о его руку и вышла. Он сказал Алику, «с твоего позволения», взял меня под руку и мы пошли внутрь, при этом швейцар расшаркался перед нами, как если бы мы были важными персонами, а на Алика Юрий Георгиевич указал кивком головы, это со мной.
В ресторанах такого уровня я не была никогда ни до, ни после в своей жизни. Поэтому не знала, как себя вести, а Юрий Георгиевич кажется это понял, потому что тихо сказал мне:" Не смущайтесь, ведите себя естественно и примечайте, что делают другие и всё будет отлично".
К нам подошёл метрдотель и пригласил за столик.
Столик был подальше от эстрады, ближе к кухне, у окна. Видимо вкусы и привычки клиента были известны. Никаких лишних слов. Официант моментально оказался около нас у столика, едва мы уселись.
Юрий Георгиевич поинтересовался у меня, что я пью , я ответила, что вообще не пью и он утвердил тогда сок, а блюда он предложил выбрать сам, чтобы не вводить меня в неловкое положение. Я конечно же не возражала, только уточнила,не рыбное и не икру.
