Текст книги "Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость (СИ)"
Автор книги: Вера Гончарук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Мы сидим, пьём молоко, настоящее деревенское, его мать берёт у соседки в обмен на яички. Мне немного неловко, только тут до меня начинает доходить, что я кажется совершила глупость приехав сюда, но что сделано, то сделано.
– Вечером пойдём в клуб, буду знакомить тебя с нашей молодёжью и своими друзьями.-говорит Виталька.
В это время прибежала его мать.
Дверь открылась и на пороге возникла высокая, по моим меркам,ростом 1.70 женщина, в повязанном по старушечьи платке. Лето, а платок полушерстяной. Она с немного встрёпанными волосами, сильно веснушчатым лицом и руками. На ней блёкло-коричневая шерстяная кофта и длинная до щиколотки юбка в сборку.Рабочая одежда.
Она с недоумением и явным неодобрением смотрит на меня, и тут же бросается к сыну, гладит его по волосам, обнимает. Радость слёзы в её глазах. Теперь я знаю в кого Виталька такой веснушчатый. Веснушки у них даже на губах, они не рыжие а шоколадные.
Он предупреждая все её вопросы тут же говорит-Это моя подруга Вера, я приехал с ней на недельку, показать ей деревню. И всё, более мать не задаёт никаких вопросов и не перечит сыну. Видно, что он для неё свет в окошке и слово его закон.
Она суетится, обрабатывает бабушку, на ходу сообщает деревенские новости, кто родился, кто женился, кто уехал учиться, кто умер. Всё это на бегу cкороговоркой Заодно сообщает, где и что стоит для обеда и потом быстро собирается обратно на работу, а мы остаёмся располагаться.
Мать уже успела распорядиться и постельным бельём и приготовлением мест для нашего ночлега.
Вечером мы пошли в клуб. Там нас встретили ,уже зная о моём приезде, множество народа. Девчонки придирчиво оглядывали мой наряд. Сдуру я надела платье с василькового цвета, цветами, то которое с открытой спиной и разрезами, и конечно впечатление произвела весьма фривольной девицы. « Ну, они в Москве все такие».
Почему в Москве мне непонятно, ведь мой город, хоть и много больше Бронниц, но отстоит от Москвы дальше на целых 20 километров. Однако я в их глазах москвичка и их мнение не переупрямить.
Постепенно мы находим общий язык, холодок тает, а я своими рассказами на разные темы даже увлекаю их. В то время, как ребята отдельной кучкой крутятся в сторонке с Виталькой, обсуждая с ним свои и его дела и явно оценивая меня.
Потом затеваются танцы и двое его самых близких друзей поочерёдно приглашают меня на танец, с целью прощупать почву, что за зверь сюда явился. Видимо вердикт после общения вынесен положительный, так как Виталька, явно в хорошем настроении и оживлён.
Покрутившись в компании мы распрощались и ушли. Домой идти не хочется и мы решили пойти погулять. Пошли вниз к большой трассе и потом свернули по ней в сторону города.
Шли по дороге, разговаривали о том, о сём, на сей раз я рассказывала о себе.
Периодически замолкали и останавливались целоваться, а в какой-то момент посмотрели друг на дружку и дружно расхохотались. Оказывается мы останавливались целоваться под каждым столбом с фонарём и когда заметили это, то жутко развеселились.
Так мы дошли до соседней деревни Толмачёво и он предложил передохнуть. Недалеко были большие качели на дереве. Мы уселись на них и продолжили разговор. Он сказал мне, показывая на дом неподалёку:
– Вот там живёт женщина, она намного старше. Она соблазнила меня, когда мне было 15 лет, с тех пор я и стал мужчиной.
Я наивно спросила его,:– Ты её любил?-Ты что, дурочка, какой любил, мы просто оба были пьяны. Гуляли на свадьбе у брата, он невесту отсюда взял. Ну выпил, пошёл проветриться, а она за мной и затянула к себе. Я потом сюда близко не приходил. Стыдно и противно было. А я вспомнила Нину, сестру Тани и подумала, что та тоже видимо сунулась к нему с тем же и напомнила эту первую, оттого и такая неприязнь.
Я запомнила эти слова. Сейчас ему было семнадцать с небольшим, значит это было два года назад.
Он родился в феврале 49 года, а я в ноябре 48.
Потом мы качались на качелях, а после он встал и стал раскачивать меня.
Я взлетала всё выше и выше и в какой то миг верёвка ли перекрутилась или качели наткнулись на ветку, но их повело вбок и мои руки соскользнули с верёвок, а я почувствовала, что лечу вперёд.
Прямо впереди метрах в пяти стоял грузовик загруженный школьными матами. Хозяин ночевал дома, перед завтрашней поездкой далее. Вот на эти маты я и спикировала.
Лежу на матах и дико ржу, по другому мой смех назвать нельзя. У меня богатое воображение и я ясно представила, как со стороны выглядел мой полёт шмеля.
Виталька с побелевшим лицом залезает на колесо и заглядывает в машину, видит меня хохочущую до слёз, падает рядом и тоже корчится от смеха. Разрядка. И естественно поцелуи.
Потом, отсмеявшись мы выбираемся из машины и возвращаемся домой. Приходим очень поздно, чуть не с первыми петухами, прокрадываемся к своим местам, стараясь не шуметь и я почти сразу погружаюсь в сон, слыша ворчание его матери «явились, не запылились».
Просыпаемся мы уже в 9 часов, молодости не нужен долгий сон. Решаем идти в лес. Он хочет показать мне все свои любимые места. Заодно прихватываем корзину для грибов и еду ,чтобы не остаться голодными.
Глава 4. В деревне.
В лес идти довольно далеко, напрямик, через трассу, за ряд домов и через поле и соседнюю деревню. В ней он показывает мне бабушкин дом. Он стоит заколоченный, кособокий.
Но участок ухожен и засажен картофелем.
Виталька говорит, что дом будут сносить, а участок продавать, после смерти бабушки. А пока они здесь сажают картошку, потому что если забросить землю, то её отберут. Я в ужасе, как же они обрабатывают столько земли, как справляются?
А Виталька отвечает, что за две бутылки местные мужики всё выкопают и погрузят на трактор. А трактор отвезёт ещё за две бутылки в Заворово. Ну и как тут не пить, если всё делается за бутылки, думаю я .
А он сообщает:-Да у матери целый сундук водкой набитый стоит для этих случаев.– Но ведь отец же пьёт-замечаю я.– Нет, эту отец не трогает, да и заперт он у матери, а ключи она умело прячет.
Потом мы гуляем по лесу. Грибов набрали быстро. Их лес очень отличается от нашего. Наш суше и светлее. Их лес местами настоящие дебри, в которых много озёр и болот. Водится много дичи.
Оказывается он страстный охотник. Отец двоюродного брата приучил их к охоте на птицу и самая большая его мечта иметь своё, а не заёмное ружьё и свою собаку по дичи. Придёт время и эту мечту исполню я. Очень скоро.
Он показывает мне лошадиное кладбище в глубине леса. Это громадная поляна, сплошь усыпанная скелетами и черепами, белеющими в траве. -Что это?
И он объясняет, что это в войну немцы расстреляли здесь колхозников, вместе с табуном лошадей, которых те хотели перегнать в тыл.
Это были не местные колхозники и лошади, а идущие из уже захваченных ранее мест, а сами немцы долго здесь не задержались, ушли дальше. А кладбище так и осталось не закопанным с оставшимися поверх костями и черепами.
Потом, мы шли уже возвращаясь обратно, когда хлынул первый в этом августе дождь, совсем не похожий на августовский, а скорее июльский ливень. Мы оказались недалеко от охотничьего домика и забежали в него переждать дождь. Там пересидели дождь и пробыли ещё немного.
Было здорово после долгой прогулки по лесу, просто полежать расслабившись на сене, посмотреть вверх, на струящийся сквозь редкие щели свет солнца, в котором кружились незаметные без этого света пылинки. Сено пахло душисто и пряно, мы немного вздремнули,ведь спали накануне мало. Проснулись где-то ближе часам к четырём, перекусили и отправились назад.
Мне было очень хорошо и приятно с ним, оттого, что он не пытался воспользоваться моментом, не вёл себя нагло и развязно. Было просто очень легко и, как-то светло на душе.
Вечером занимались чисткой и готовкой грибов. В этот вечер я впервые увидела его отца. До этого не довелось, а тут познакомились. Я явно глянулась отцу, потому что он шутил и смеялся с нами, а мать поглядывала косо и ревностно. Даже бабушка выбралась посидеть на своей скамеечке, и было видно, как она была рада сидеть в кругу своей семьи.
С утра мы с Виталием пошли за водой. Идти должен был он, но мне захотелось пойти вместе ,и мы пошли. Скорее всего я боялась оставаться с ними без него, но не хотела признаться в своём страхе.
За водой нужно идти, обогнув пруд, на противоположную сторону. Там колонка. С этой стороны внизу колодец, но воду из него не брали, вода там отчего-то зацвела.
Когда мы наливали воду, мимо шла страшная старуха. Страшная она была своим колючим взглядом. Встрёпанные седые волосы, торчали клоками в разные стороны, а из под них в вас впивались абсолютно чёрные бездонные, колючие глаза. И одета она во всё чёрное.
Она смотрела так пристально, что мороз шёл по коже. Потом она шагнула вперёд и вцепилась в край моего платья. Внимательно посмотрела на меня снизу и отошла, сказав, «настоящая» Что она хотела этим сказать, что происходило в её голове, не знаю.
Мы шли обратно, а мне по-прежнему было не по себе. В обед, когда мать пришла по обыкновению поухаживать за бабушкой, Виталька рассказал ей об этом и мать ахнув, схватилась рукой за щёку и произнесла, держитесь от неё подальше, она колдунья.
Я подумала, вот ещё, просто старая женщина, причём тут колдунья. И зря. Опять я оказалась поспешной в своих выводах.
А на следующий день, когда мы вечером пошли в клуб, я узнала неприятные для себя новости. Оказывается свекровь, в ответ на любопытство соседок, которые допытывались у неё, кого это Виталька привёз, уж не невесту ли, не задумал ли жениться, сказала бабам :-
" Да вы что, какой невесту, какой жениться. Да она шалава гулящая, дочка хозяйки у которой живёт Виталик. Вот хозяйка и настояла, чтобы он её свозил в деревню отдохнуть от города, а Виталик не мог отказать, а то ведь и квартиры лишишься.
Из клуба я шла мрачнее тучи, у меня не укладывалось в голове, как можно в глаза обращаться как с человеком, а за глаза так оговорить. Виталька всё допытывался, что случилось, кто меня обидел, но зная уже по его рассказам, что он любит разбираться с обидчиками, если что, я не хотела ему рассказывать ничего. Просто отговорилась, что мне завтра нужно возвращаться домой. Он недоумевал, а я настаивала. Ну не могла я ему сказать, что виновата его мать, не могла.
На другой день, прямо с утра я стала собираться и он вместе со мной. Мать засуетилась, то ли она что почуяла, то ли совесть всё-таки мучила. Она пыталась отговорить, но я сказала, что у меня срочные дела, а Виталька заявил, что одну меня не отпустит. «Я привёз, я и обратно отвезу.» И мы уехали.
Так что вместо недели в гостях я пробыла четыре дня, но впечатлений хватило.
Когда мы возвратились из деревни и я пришла домой, мать сразу поняла, что что-то неладно.
–Больно быстро вы вернулись, что не глянулось?
– Нет дело в другом.
И я рассказала матери всё. Это было просто привычкой, я всегда говорила ей всё как есть. Она иногда давала дельный совет, а иногда ругала меня, но тоже подсказывала выход.
Всё-таки она оставалась матерью хоть и была я ей бельмом в глазу и чем дальше, тем больше.
Сейчас она просто закипела,
–"Ну, я ему всё выскажу, когда придёт" забушевала она.
– Нет, не выскажешь, не смей даже ничего говорить, он не знает.
–Как не знает, ты что ничего ему не сказала?
–Нет, незачем ему эти сплетни знать.
–Ну и дура, смотри, как бы потом о своём благородстве не пожалеть. Нет, всё-таки ты у меня юродивая.
– Спасибо, приласкала, какая есть, на базар не везть.
–Уж что-что, а с матерью оговариваться ты умеешь.
– Ой, мам, отстань и так тошно.
Я легла на кровать и отвернулась к стенке, мне нужно было хорошенько всё обдумать.
А вечером пришёл Виталька и мы пошли гулять. И потекли дни один за другим. Дела домашние, встречи и прогулки по городу, иногда с его друзьями, иногда вдвоём.
Глава 5. Первый опыт.
Первого сентября мы пошли с мамой на её завод, написали заявление в отделе кадров, заполнили анкету и получили направление на медосмотр в медпункт. Мать проводила меня до медпункта и ушла на своё рабочее место в лабораторию, а я осталась ждать.
Пройти нужно было окулиста, лора, хирурга и гинеколога, а потом терапевта. При заводе была своя миниполиклиника,городским они не доверяли. Я прошла трёх врачей и сидела возле кабинета гинеколога, третья в очереди.
Первой прошла девчонка лет 16, и вскоре из кабинета гинеколога раздались скандальные крики, распахнулась дверь и оттуда выскочила эта девчонка с грязными матерными криками и умчалась. Следом шла девушка лет 27 она сильно волновалась и оттого дверь закрыла неплотно.
То есть закрылась, но плохо вошла в проём и оттого было слышно разговор врача. Девушка видимо попросила посмотреть её на кушетке, но врач категорически настаивала на кресле. Та что-то тихо объясняла ей, но врач была на взводе и грубо закричала, «знаем мы вас, таких девственниц, одна такая только что отсюда вышла.»
И она, вставая со стула, грубо отшвырнула его в сторону, при этом он стукнулся о стену , а дверь от сотрясения открылась и я увидела прямо напротив двери кресло и лежащую на нём девушку. Мне поплохело от представления, что со мной будет тоже самое и я уже готова была сбежать.
Врач заметила открывшуюся дверь, подошла закрыла её и двинула ширму. Дверь захлопнулась, а я дрожа осталась сидеть в предбаннике и размышлять уйти или остаться.
Через некоторое время девушка открыла дверь выходя, а врач извиняясь провожала её. Мне она предложила войти.
То ли мой испуганный вид, то ли её изменившееся сконфуженное состояние были тому причиной, но мне предложена была кушетка.
После прохождения медосмотра и подписи у терапевта, я вернулась в отдел кадров, где узнала, что я условно принята в ученики намотчицы статоров, но так как предприятие режимное, то мою анкету будут проверять, это займёт до трёх месяцев, так что мне нужно будет ждать.
Я вышла из проходной и пошла бесцельно бродить по городу, мне нужно было успокоиться и обдумать, как быть эти три месяца, как жить на маминой шее и слушать упрёки или что-то предпринять.
Дошла до Советской, свернула к исполкому и пошла в сквер напротив него. Там можно было посидеть и подумать. Недалеко от входа по аллее, мне попался щит объявлений и на нём увидела объявление, что артель инвалидов приглашает на работу швей-мотористок или учеников швеи. Я подумала, что это мне, как временное подойдёт.
Шить я думала что умею, а три месяца буду работать, а не сидеть и ждать.
Артель находилась на второй Московской, по пути к моему детскому садику. Туда и автобус ходил Окский от вокзала, так что проблем не будет, решила я и направилась туда. Впервые самостоятельно.
Приняли меня сразу, правда оказалось, что шить нужно не на ножной , а на электрической машине и меня попробовали посадить за неё. Посмотрев , сказали получится и сразу стали оформлять.
Фотографии на анкету велели зайти сделать в ателье и потом принести им, а работать приступать прямо с завтрашнего дня.
Так появилась у меня в моей трудовой книжке, которую мне завели ещё при выпуске с практики на заводе, запись швея-мотористка.
Три месяца я работала там, шила подворотнички, простыни, пододеяльники и наволочки для воинских частей.
Контингент был в основном глухонемые, так что общения почти никакого, только с мастером, но меня вполне устраивало. Так как сначала мне не было 18, то работала по 6 часов и только несколько дней в конце по семь, а там пришёл вызов на завод, так что с первого декабря я должна была приступить к работе на заводе. Из артели меня рассчитали, как и договаривались без отработки.
Всё это время мы естественно встречались с Виталькой. Он тоже нашёл работу на Комбинате Стройконструкций, на бетономешалке.
Работа трудная , но в отличие от моей хорошо оплачиваемая. Всё чаще он стал оставаться ночевать у нас, мы спали в большой комнате на диване, когда мама работала в ночную смену. Но именно просто спали, без близости, хотя у меня начали просыпаться чувства, всё-таки с огнём играть опасно, но он умел сдерживать и себя и меня.
А потом у нас с матерью случился скандал. В одну из ночей у меня пришли месячные , я протекла , убрала, но не всё, на диван протекло тоже и мать увидела пятна крови. Вот тут она и начала кричать, что я потаскуха, совесть потеряла и всё в таком же духе.
Никакие мои заверения, что ничего не было и это другая кровь, на мать не действовали, она ничего не слышала и только довольно грязно и громко обзывала меня.
Как я говорила, слышимость у нас была великолепная и соседка с огромной радостью в этот день, делилась со всеми кумушками на посёлке, что Верка, как они и предполагали шлюха, что она допрыгалась и всё в таком роде. В общем мама поспособствовала моей "славе".
После этого скандала, в ближайшие выходные, на 5 декабря, тогдашний день Конституции , мы уехали в деревню.
Оба мы были на взводе после скандала, обоим было обидно и как всегда бывает в таких случаях, если люди начинают жалеть друг друга, то всё происходит само собой. Так же случилось и с нами.
Мы не ложились спать долго, сидели и разговаривали вдвоём на кухне, нам никто не мешал, так как его родители уехали в Бронницы к сестре, а бабушка спала. Потом мы не пошли спать в горницу, а забрались на полати. Там -то всё и случилось.
Помимо всего у меня была злорадная мысль, пусть хотя бы не напрасно говорят. Вот так бывает, что именно близкие люди заставляют нас переступить через собственное табу, если обвиняют и подозревают в плохом напрасно. Многие родители проходят через это и получают именно такой результат, которого не хотели, но добились.
Нужно ли говорить, что чувства мои к нему переменились, они стали более глубокими и трепетными, я уже не была просто влюблена, я уже любила его без ума, ведь это был мой первый мужчина. Кстати его мать, когда они возвратились поняла сразу, что между нами что-то переменилось.
Он и я вели себя по-другому, не развязно нет, а бережнее и заботливее друг о друге. И вдобавок нам постоянно стал необходим контакт, хоть пальцами рук прикоснуться друг к другу.
А женщины, особенно имеющие единственного сына, необыкновенно остро ощущают вставшую на пути соперницу на их неограниченную любовь, тем более, если этот ребёнок достался им тяжело. А ей сын дался очень тяжело.
История её жизни была не из прекрасных. Была она девушкой строгой, слыла недотрогой. В отличие от подруг по парням не бегала, на танцы-вечеринки не ходила, хотя была очень видной, складной с длинной каштановой косой.
А Володька, Виталькин отец, слыл страшным бабником и гулёной, ни одного подола не пропускал. Вот он и поспорил, с подзуживающими его ребятами, что обгуляет Клавку. Какие подходы он к ней не искал, какие коленца не выкидывал, ничто не помогало.
Тогда он подговорил свою тётку, чтобы позвала к себе Клавдю, как они её называли, якобы в хозяйстве помочь, а сама ушла, а дальше его дело. Клавдия была отзывчивой на помощь , если её просили, оттого не отказалась и попала как кур в ощип.
В общем не столько ласкою, сколько силою, он добился своего.
Она была девушка гордая, никому ничего не сказала, а когда живот уже спрятать было нельзя, всё и открылось.
Её отец, мужик крутой. Пошёл и отходил Володьку вожжами, сказав, что либо он женится, либо отец его попросту убьёт. Так что женился он не по любви, а по приказу.
Первое время они жили в её доме, под приглядом родителей и он вёл себя более менее тихо. Потом родился Виталий. Родился он очень большим 6.900 весом и 68 см длиной. Так что она вся разорвалась и дала себе слово более не рожать.
Когда Виталику было два с чем-то, он бежал к матери и вдруг резко упал и больше не смог встать. Это оказался полиомиелит. Ребёнок размером с пятилетнего, такой крупный и тяжёлый, а мать ежедневно ездила с ним на протяжении полугода в Москву. Класть в больницу его она не хотела, поэтому и ездила как в стационар всё время, пока ему делали уколы и процедуры.
После острого периода долечивала дома.
За это время скончался её отец и Володя почувствовав свободу стал попивать, бегать по бабам, в общем вернулся к прежнему разгульному образу жизни. У Виталия от полиомиелита последствием осталась одна нога на два см короче другой и тоньше в обхвате, но он научился ходить немного вразвалочку, походкой на взгляд вялой, хотя и быстрой, скользящей, чтобы не было заметно хромоты.
Надо сказать ему это отлично удавалось. А мать все эти годы растила и поднимала сына, ухаживала за болеющей матерью. Потом им выделили участок в Заворово и они стали строиться, а вскоре и переехали из развалюхи в новый добротный дом.
Так что неудивительно, что мать безумно любила сына и чувствовала его, как самоё себя. Оттого и стремилась дать ему образование, ценой любых усилий, чтобы он вырвался из сельского круга.
Потом мы уехали, а ближе к Новому году выяснилось, что я беременна. Первой это поняла мать, так как у меня начался, чуть не с первых дней жуткий токсикоз. Прямо с утра меня начинало выворачивать.
Мать подошла к Виталию ,когда мы с ним сидели на кухне у стола и занимались разгадыванием кроссворда, и в лоб спросила– Ну и что будем делать– С чем?– спросил он.
–С беременностью Веркиной, с чем же.
Он повернулся ко мне-Ты беременна, почему мне не сказала?
–Я не знаю, -ответила я честно– но мать говорит, что беременна.
Мама объяснила ему, почему она так думает, это мол ,я дура не вижу, что и дел нет и тошнит меня.
Тогда он ответил, значит поженимся и всё тут. Этого видимо ни я ни мать не ожидали, а он сказал это так просто, словно в магазин сходить. И мать успокоилась и стала решать, что и как мы сделаем.,а я молчала оглушённая, словно и не меня это касалось. За меня решали мою жизнь.
Вдруг вспомнила, как когда мы после пятого вернулись из деревни, он исчез на два дня, ничего не говоря, а потом пришёл, как ни в чём не бывало, и на мои вопросы, что случилось сначала не хотел отвечать, а потом сказал, что ходил бить морду всем, кто со мной спал.
– Но я же ни с кем не спала– растерянно ответила я и он подтвердил-Я это знаю, но они тебя в моих глазах по всякому называли и говорили кто, где и как, тобой пользовался, вот я и полечил немного.
Мне было непонятно, как можно так обвинять человека, я думала этим страдают только старухи-сплетницы, а оказалось и ребята не менее трепливы, причём оговаривают девчонок просто так.
Он мне объяснил, что так поступают завистники и неудачники. А сейчас мне казалось, что наверное они правы и я порочна, раз всё так получилось. А потом подумала и высказалась, что они наверное двух Верок перепутали, ведь знакомили его с той, а встречаться он стал с другой.
Глава 6. Последствия поступка.
Виталька быстро почувствовал моё состояние, велел мне одеться и выйти с ним во двор, поговорить. Мы вышли во двор, потом на улицу. Ходили вдоль домов и он упорно объяснял мне, что ничего страшного не произошло, что если мы любим друг друга, то нам будет хорошо вместе и раз так получилось, что у нас будет ребёнок, то нужно радоваться, а не горевать.
А я снова вспоминала, совсем недавнее, октябрь, когда он уехал на выходные домой, а в ночь с пятницы на субботу, ко мне пришли Васёк Олешков с друзьями, человек 15.
Васька забирали в армию, матери у него не было, умерла, отец пил напропалую и жил с такой же сильно пьющей женщиной и провожать его в армию, устроить нормальные проводы было некому. Вот он и решил собрать друзей и переходить от одного к другому, таким образом прощаясь со всеми.
Вместе с Ниной они так и сделали и вот уже такой компанией, изрядно пьяненькие добрались до меня. Не помню отчего у меня было отвратительное настроение и я не отказалась с ними выпить. У них совсем не было еды. Я слазила на чердак, набрала дозревающих там помидор, достала хлеб и сделала сковороду яичницы с помидорами.
Более ничего у нас не было. Водка была польская, отменная гадость, напоминающая одеколон. В общем я набралась, выпила 13'5 лафитников водки, закусывая всё это одним единственным, но очень большим, полукилограммовым помидором.
Можно не объяснять моё состояние, где сидела, там и упала и когда все разошлись не знаю. А мать нашла меня утром полумёртвой, бледной и почти невменяемой. Соседские парни два дня отпаивали меня водой, пытаясь дать и воду с нашатырём и простую, чтобы вызвать рвоту и очистить организм. Ничего не помогало.
Пока не отпустило само. Но одного раза хватило на всю жизнь. Ни глотка водки мой организм более не принимал, а при виде водки и свежих помидор на столе, у меня долго срабатывал моментальный рвотный рефлекс.
Так что когда Виталька вернулся и пришёл, после поездки в деревню, я ему сказала, что недостойна встречаться с ним и нам нужно расстаться. Он спросил почему и я честно всё рассказала, а он принялся хохотать, держась за живот.
Я не поняла и обиделась, а он ответил, что мы два сапога пара, так как он тоже в этот день провожал друга в армию и напился до такого же безобразия.
Вот настолько я была совестливой и правдивой, что и сейчас боялась, что он просто испугался и согласился на мне жениться по принуждению, а он объяснял мне, что это не так.
В выходные он поехал в деревню, сказать матери, о своей женитьбе, а меня вызвали к дедушке на малый, как это назвали, семейный совет. Мать уже успела рассказать всё не только деду и бабушке, но и позвонить дяде Юре и сейчас они все собирались со мной говорить.
Начали с того, что если я хорошо подумаю, то может не стоит мне выходить замуж за неравного мне человека, что никто не заставляет меня избавляться от ребёнка, наоборот они все мне помогут, но что я не думаю, что делаю.
Я отвечала, что я его люблю, и почему это он мне не равный, что он образованный парень и если они считают его деревенщиной, то это их дело, а я считаю его самым лучшим на земле.
Бабушка даже обиделась:-Вера, о чём ты говоришь, разве я сказала что-либо о его происхождении? Я просто хочу сказать, что вы совершенно разные, одно дело встречаться, другое жить вместе. Вы люди из разных миров, он человек рациональный, твёрдо знающий чего хочет от жизни, а ты вся состоишь из эмоций и воображения. Ты очень остро чувствующий мечтательный и тонкой нервной организации человек, и в конце концов, в тесном общении у вас начнутся сильные разногласия.
Они говорили всё вроде бы правильно, но я убеждала их в том, что они не знают, какой он заботливый, внимательный, честный и прочее человек. В общем мы не слышали друг друга.
–Хорошо-в итоге подвела итог бабушка-я поняла убеждать тебя в чём-либо бесполезно, ты ослеплена любовью, значит так тому и быть. Спорить с тобой, значит просто потерять тебя, придётся принимать всё, как есть.
Дядя Юра тоже согласился, что отговаривать меня бесполезно и заявил что он даст денег на мою свадьбу, так же, как дал их на мой выпускной. Тут я и узнала, что и бал и платье и туфли были оплачены дядей Юрой, а я всегда полагала, что мамой.
Я гордо заявила, что мне ничего не нужно, так как мы оба работаем и нам хватит.
-Ой-, вступил дедушка,– ну что ты там зарабатываешь свои ученические, а его деньги вам на быт пригодятся, ведь потом вам жить вместе предстоит. Так что не кривляйся, а радуйся, что ты не одна. Я согласилась, но ответила, что сначала спрошу Виталия, как он смотрит на это.
На этом совет и завершился.
В среду я отпросилась с работы, вернее мама отпросила меня и мы пошли сначала к гинекологу, получить справку о беременности, так как ему не было 18 лет, а потом все втроём в Загс.
Там мы написали заявление. Это было 27 декабря и у нас его приняли, но сказали, что бракосочетание состоится 18 февраля, в день его совершеннолетия и ни днём ранее, незачем спешить, это не год ожидания, а менее двух месяцев. С этого дня он остался жить у нас, а не на квартире.
31 декабря мы получили «подарок». Пришло письмо от матери, правда написано оно было не матерью, а её старшей сестрой Шурой.Нужно сказать, что письма такие я получила два раза в жизни, оба под Новый год, только первое под Новый 67, второе под Новый 73.
Писали их разные женщины, в одном случае тётка жениха, во втором сестра, но оба словно под копирку.
Не зная друг друга, не сговариваясь обе женщины мыслили одинаково. Степень мышления была равной,среда обитания той же,естественно это накладывало отпечаток.
В письме сообщалось, что я развратная девица, обманом соблазнила их чистого и невинного мальчика, заставляю его на себе жениться, и чтобы я одумалась пока не поздно иначе меня ждут все кары небесные и земные. Ну и прочие оскорбления и уверения схожего вида.
Когда Виталька увидел это письмо и услышал его содержание, (я читала вслух), он вырвал его из моих рук, разорвал и швырнул в печку.– Забудь, как дурной сон, я с ними обеими ещё поговорю.
Вот так в общем -то нескладно начиналась моя новая пора жизни.
Мы съездили в Москву, на проспект Мира в салон для новобрачных, где приобрели всё для свадьбы . Костюм и ботинки ему, материал на платье и туфли мне. С нами был дядя Юра. Он и приглашение достал и покупки делать помогал. Помимо этого он купил нам набор японских тарелок, для общего хозяйства, а мне лично очень красивую заколку для волос, просто так в подарок.
Платье сшила себе сама, фата была готовая.
Сам Новый год мы не пошли отмечать в компании друзей, как задумывали это раньше. Настроение было испорчено основательно. Легче сказать «забудь», чем осуществить это. Мы помогли маме собрать всё на стол, сестра посидела с нами немного, братишка спал, потом и она уснула, там где сидела.
Тупо пялились в телевизор. Ни кабачок 13 стульев, ни Голубой огонёк, не грели и не веселили. Потом решили пойти просто прогуляться, что и сделали. На Советской встретили друзей и в общей компании за смехом и шутками чуть-чуть развеялись. Вот и весь праздник.
Глава 7. Освоение профессии. Помощь милиции.
Со второго начались привычные будни, работа. Работа у меня была не слишком сложная. Маленькие статора и большие нам пока не давали, учились на средних.
Нужно было закладывать в пазы заготовки прессшпан, специальный картон с пропиткой, потом засовывать мотки проволоки в строго определённые пазы, накрывать обмотку при помощи обжимника, срезать лишний край прессшпана, не задев обмотку,вставить прижим, и потом молотком и обивкой обжимать мотки. Получалось красивое аккуратное изделие. По окончании ставилось личное клеймо, у меня было 11-2у.
Это означало номер наставницы, номер ученика и само слово ученик. Клейма были необходимы для учёта проделанной работы и выработки нормы, а также для оплаты наставнику, за ученицу.
Моя наставница оказалась довольно хитрой женщиной. Она была в предпенсионном возрасте, видела уже плоховато. Нас у неё пять учениц, пришедших в разное,но близкое время. Вот по мере того, как мы набирались опыта и работа стала получаться аккуратней, она стала отбирать лучшее при предварительной проверке.
