Текст книги "Пора Познакомиться. Книга 2. Молодость (СИ)"
Автор книги: Вера Гончарук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Мне казалось, что через преломление среды обитания, окружения и поступки девчонки, я постепенно показываю этот внутренний мир, но без внешнего антуража, а порой и детального описания у меня этого не получается.
Мне хотелось, чтобы читатель увидел,как меняются взгляды, поступки,мышление девочки. Как она старается преодолевать себя. Обещая говорить правду я и следую этому обещанию, говорю ту правду, которую девочка чувствовала на тот момент.
Да, мне не хватает образования, да я сожалею, что много наделала ошибок, но я не могу, как и любой другой человек, переписать свою жизнь на чистовик. Она была такой, как была. Я состоялась не так как другие, не благодаря, а вопреки.
Явно не хватало в моём воспитании последовательности, строгости и любви. Явно не предъявляли ко мне повышенной разумной требовательности, чтобы я могла выработать такую же в самой себе и добиться успехов в образовании. Не хватало настойчивости и внутренней мотивации, что ли, да и уверенности и тыла не было.
Было только до десятилетнего возраста и потом спонтанно в редкие моменты пребывания в бабушкином обществе. В остальное время я была предоставлена самой себе. Не было настойчивого педагога в лице родного человека, который направлял бы мою энергию в нужное русло.
Отсюда и метания и взлёты и падения, короче жизнь на американских горках. Всё интуитивно, всё наощупь, всё вслепую. Я не слышала от родных слов поддержки, похвалы или просто сочувствия. Чаще упрёки, оскорбления и подозрения. Возможно и в этом мой перекос, как личности. Не знаю,но что есть, то есть.
Почему я не даю портрет матери, её внутреннего мира, да потому, что у меня его нет. Ну вот абсолютно нет.
Мать была просто родившей меня женщиной, вынужденной кормить, одевать и растить меня.
Мамины объятия я знала только до пяти лет, а в дальнейшем неприятие и тычки, дурочка, неумеха, нескладёха и прочее. Я всю жизнь жалела только об одном, что отец не смог увезти меня или дядя Юра настоять на том, чтобы забрать меня, более ни о чём.
Мне казалось что читатели поняли это, но видимо не сумела донести до конца того, что это не мнительность ребёнка, а это твёрдое знание, что тебя не любят и тебя стыдятся. При всей моей перекошенности мои дети несмотря на внешнюю строгость, всегда знали и сейчас знают, что я их любила и люблю. Сама я была лишена любви матери.
Мне казалось, что я открыто сказала, что с рождением дочери не стала настоящей матерью, не испытала полной ответственности материнства, так как не имела примера перед глазами. Да я кормила дочь, да я её одевала, да я заботилась о ней, но скорее, как о игрушке, не той, что в тягость, а той что в радость, не осознавая ещё, что рядом со мной самостоятельная личность.
Но в отличие от матери я её и обнимала и целовала, и учила читать. И первые слова, и первые шаги прошли на моих руках.
А потом запустила. Сад, мои гулянья, моя необязательность, это я тоже описала честно. Потому и не описываю внутренний мир ребёнка, а только внешние проявления, потому что не чувствовала их тогда. Я за это горько поплатилась и плачу ещё и теперь.
Плачу и плАчу, только исправить ничего не могу. Я потеряла дочь на 21 году её жизни, о чём ещё придётся рассказывать в своё время. Так что всему знаю цену.
Матери на момент описываемый мной было 47 лет, ни устраивать свою жизнь, ни выходить замуж, она не собиралась. Ей нравилась роль этакой жертвы живущей ради своих детей. Это я говорю не со зла, а со знанием дела и обстоятельств. Она никогда ни в чём не была откровенна с нами своими детьми, мы жили, вернее сосуществовали рядом.
Она проявляла ровно ту заботу, чтобы не сказали, что она плохая мать, то есть внешнюю, а внутренним нашим миром интересовалась только с одной стороны, как бы люди чего плохого не сказали. Не интересовал её наш внутренний мир, неужели это было непонятно из моего рассказа?
Оттого, что мы знаем и понимаем теперь, приходит другое но позднее прозрение. Я постигала всё на собственной шкуре и материнскую любовь и заботу о душах детей.
Не было никаких пособий по воспитанию ребёнка, а те что были в книге домоводство, так только об уходе за ребёнком и внешними проявлениями и направлениями его наклонностей и то в стиле домостроя и это тоже правда.
Через насилие над личностью, а не через любовь. Оттого и не могу я выразить то, чего не было на тот момент.
Прости меня, прости ещё раз,мой читатель, но я так чувствую, так жила, такой стала. Поэтому продолжу свою историю так же откровенно, как и до этого отступления.
На это же время пришлось и моё знакомство с двумя великолепными ребятами, таких в моей бестолковой жизни ещё не было. И с третьим независимо от них.
С этими двумя я познакомилась идя из магазина. Я шла с сумками, мама попросила что-то купить и по дороге с работы зашла, отоварилась на Советской.
Неподалёку от меня шли два парня, временами посматривая в мою сторону и о чём -то переговариваясь. Один был высокий ,стройный с копной тёмных вьющихся волос, с резкими тонкими чертами лица, очень красивой внешности, немного нервической . Второй среднего роста, с короткими чёрными волосами, сглаженными , несколько округлыми чертами, тёмными пронзительно-глубокими глазами, опушёнными густыми ресницами, тоже очень симпатичный.
Через некоторое время они резко ускорили шаг и встали мне наперерез, при этом высокий парень смешно шаркнул ногой и произнёс:
–Девушка, разрешите представиться!?
–Разрешаю-ответила я, засмеявшись. Так в моём кругу никто не разговаривал.
–Шурик, Жарницкий-снова шаркнув и поклонившись произнёс высокий шутливым тоном.
–Володя-слегка покраснев и отчего-то робко ,произнёс второй.
–И между прочим-подняв назидательно палец вверх,продолжил первый-с весьма знаменитой фамилией Юнкевич, может приходилось слышать?
–Наслышаны-таким же шутливым тоном ответила я и добавила-, а я Вера.
-Ну, кто был прав-Шурик повернулся к Володе.
–Как всегда ты-ответил тот.
–О чём это вы-поинтересовалась я.
–Да я так и сказал, что вас зовут Вера.
–Разве вы меня знаете?
–Нет, просто вы шли такая вся серьёзная и уверенная в себе, что я так решил.
-Интересный способ определения имён-засмеялась я.
–А не позволите ли вы, двум бедным студентам помочь вам доставить ваш бесценный груз-снова начал паясничать Шурик.
–Отчего бы не позволить-включилась я в игру-извольте– и протянула ему сумки.
Ребята взяли по сумке, моя рабочая висела на плече и мы пошли дальше, болтая в таком же духе.
Мне было интересно с ними. По дороге они рассказывали о себе. Шурик учился в МГУ на физмате, у него мама завуч и преподаватель в приборостроительном техникуме, поэтому ему удалось поступить. Зная теперь про политику тех лет, об отсеве евреев, представляю, каких трудов это стоило, но он был золотым медалистом, умнейший парень.
Володя учился в МАИ. Они оба уже на третьем курсе .
Я рассказала кем работаю я. Так за разговорами мы дошли до моего дома и я объявила, что мы пришли. Ребята стали предлагать мне пойти прогуляться вечером чуть позже, на что я ответила, что мама сегодня работает в вечернюю смену, а мне сидеть с дочкой и я не смогу никуда пойти.
Известие о дочке не отпугнуло их. Они спросили разрешения тогда зайти ко мне в гости чуть позже, и я согласилась.
Оказалось, что жили они чуть подальше меня, на улице параллельной моей, на Подольской. Это было буквально в получасе от меня и они обещали обернуться быстро.
Была пятница. Ирочку уже забрала из садика Надежда и они ждали моего прихода и ужина.
Я быстро приготовила ужин, накормила всех и едва успела прибрать , как пришли ребята.
Они пришли не с пустыми руками, а с гитарой. Как выразился Шурик, будем культурно проводить вечер.
Иришка всегда легко общавшаяся со всеми, очень настороженно относилась к мужчинам. На посёлке она была всеобщей любимицей и часто кочевала из дома в дом. Её забирали к себе угостить и просто поболтать с ней. А к ребятам появлявшимся у нас в доме, она всегда настороженно приглядывалась и если к ней начинали приставать с вопросами отвечала" я не буду с тобой говорить,ты не мой папа". И всё более из неё слова не вытянешь.
Поэтому она сразу проследовала в уголок и стала играть в свои игрушки. Ей было уже четыре года и развлекать её было не нужно.
Я поставила чайник, так как у ребят был ещё и торт и мы сели в комнате, они на диван, я у стола.
Шурик сначала легко наигрывал на гитаре, а потом стал играть всерьёз. Именно тогда я впервые услышала и тумбалалайку и еврейскую свадебную и другие мелодии. Две первых запомнила хорошо, так как они произвели на меня неизгладимое впечатление. Услышанные впервые, да ещё и спетые, они довели меня до слёз.
Была в них и радость и боль и тоска одновременно. И ребята оба в этот момент были неповторимы. Потом мы пили чай, говорили, причём я больше слушала, так были интересны их рассказы о студенческой жизни, байки про преподавателей, про экзамены, просто хорошие тонкие анекдоты.
Когда пришло время укладывать Иришку спать, ребята раскланялись и ушли. Но перед уходом моя дочь вдруг неожиданно спросила:" А вы ещё придёте?-А ты хочешь?-Да-Тогда придём.
Ребята ушли, а я была крайне удивлена такой реакцией дочери. " Мне дяди понравились-объяснила она-они хорошо играют и поют.
Вот так, моя дочь тоже оценила музыку.
Надо сказать, что моя мама чудесно играла на гитаре, она же кончала музыкальную школу и когда у неё было настроение она играла и пела. Пела она великолепно, знала и романсы и шуточные песни. Правда это бывало редко, но Иринка всегда слушала с восторгом. Мы с ребятами даже записали её на магнитофон и иногда крутили записи Иринке.
А ещё мальчишки все тогда повально увлекались радио и выходили в эфир на УКВ, так как у нас приёмник был, то они приносили маленькое устройство мы подключались и вещали в эфир. За это конечно отлавливали и наказывали, но радиолюбители всё равно не переводились. Так что и в эфир крутили мамины песни.
Но это с нашими мальчишками, а с этими нет. Вот Иринка и попросила, чтобы этих ребят тоже записали, что мы с ними потом и сделали и она неоднократно просила послушать музыку.
Ребята стали бывать у нас.
Воспитанные,начитанные с широким кругозором умные и весёлые ребята, вдруг отчего-то вызвали неприязнь у моей мамы. Бывали они только по выходным. На неделе они и жили и учились в Москве, но не в общежитие , а на съёмной квартире. Родители обоих совместно снимали и оплачивали комнату у одинокой старушки.
Помимо съёма они оплачивали приходящую работницу, которая и убирала и ухаживала за женщиной-хозяйкой. Та была больна.
Таким образом всем было хорошо. У ребят была своя комната и хозяйка ухожена и довольна.
Вот для того, чтобы объяснить причину этой неприязни и понадобится небольшой экскурс в прошлое.
В нашей семье никогда не было негативного отношения к евреям, я рассказывала, что тётя Маша , жена дяди Емельяна была еврейкой, за что и отсидела в лагерях и как еврейка и как жена «врага народа». Поэтому еврейского или какого-либо ещё вопроса для нас не существовало. Не то было в семье отчима.
Здесь евреев иначе как, жиды пархатые, не величали. Жителей Кавказа и средней Азии только черножопыми и чурками ,всё в таком же духе. Пока лично меня это не касалось, я как-то не заморачивалась на эту тему. Все эти чурки, узкоглазые, красномордые и прочая чушь, проходили мимо меня не касаясь.
Ведь в школе мы национальностей не разбирали, не делились. Были и в нашем классе евреи и мы относились к ним одинаково, как ко всем. А с матерью, я не заметила даже, когда произошла такая перемена. Видимо верна пословица, с кем поведёшься, от того и наберёшься.
Так вот была у нас на посёлке семья евреев, осталось их двое, дядя Мойша и тётя Сара. На тот момент, когда мы приехали на посёлок тёте Саре было 45 лет, а дяде Мойше 54. У них были дочка Циля, студентка в Москве 20 лет и сын Боря 10 лет.
Боря на наших глазах погиб, катаясь с горы на лыжах, напоровшись на собственную лыжную палку. Ребята тогда из особого шика, не знаю что за мода такая была, ломали кольца на палках. Вот на такую палку он и напоролся, съезжая вниз, рука вывернулась.
А мы дети, вместо того, чтобы побежать просто за помощью, подхватили его проткнутого и понесли домой. Глупые же были. Принесли мы его уже мёртвого, там метров 800 расстояние было, да и силы у детей какие?.
Тётя Сара тогда сразу резко постарела и ослабела, ходила растрёпанная, простоволосая и со взглядом в себя. Дядя Мойша тоже сдал сильно, а потом через полтора года умер. Циля к тому времени заканчивала учёбу и вышла замуж. Хотела забрать мать в Москву, но та наотрез отказалась.
Вот тётя Сара часто обращалась к маме
,– Нина, я знаю, вам с тремя детьми тяжело, вы не сможете мне иногда помочь, в магазин сходить, прибрать или с огородом, я вам приплачивать буду, немного, но платить".
А мама резко ей отказала и дома ворчала," жидовка пархатая, жадина, немного заплатит, да я сама ей приплачу" и всё в таком же духе.
Мы детишки с посёлка тёте Саре помогали в магазин сходить, что по мелочи купить, основное ей дочь привозила по выходным. Или воды принести, но никто никогда денег у неё не брал. Пенсия у неё была каких-то 32 рубля, как на такую жить?. Всё-таки мы понимали.
К тому времени когда я взрослая стала, тётя Сара уже умерла и я из внимания это воспоминание выпустила.
И потом думала, что может у мамы какая-то личная неприязнь, может поссорились когда.
А здесь вдруг в отношении ребят такая же реакция.
Незадолго до этого мать оформила меня на очередь на получение жилья, через того же Кудрякова, на льготную очередь и я была уже шестой на получение жилплощади. На льготной очереди по две квартиры в год давали, так что через три года я получила бы своё жильё.
Помню,что я очень расстроилась из-за этого. Всё-таки морально я ещё была ой какой незрелой, хотя всё по хозяйству могла и умела, но жить одна трусила.
А здесь от обиды, вспомнив её раннее поведение в отношении тёти Сары, я вдруг осознала, что моя мать антисемитка, о которых я только читала. А оказалось вот они какие. И я устроила матери скандал, безобразный и страшный.
Я кричала, что она двуличная, что я её не уважаю, что она не смеет презирать хороших людей и что у меня в гостях будут бывать те, с кем я хочу дружить. На что мне мать заявила, что это я здесь в гостях живу, а она дома. И тогда я сказала, хорошо, раз я в гостях, мы с Ирочкой уйдём к дедушке, а она пусть здесь ковыряется сама, мы проживём.
Мать испугалась, что я правда уйду, всё-таки и деньги я отдавала и дела домашние делала, в противовес сестре и она стала примиряться со мной. В общем уговорила и сказала, что больше мне указывать не будет, потерпит. А я в душе теперь мечтала, чтобы жильё дали побыстрее и мы ушли.
Вот так всё может измениться враз.
В то время, как ребята приходили только по выходным, на неделе по вечерам я встречалась и с другими ребятами. Иринка ходила в садик по-прежнему на сутки, так как я могла и задерживаться на работе. Мама посменно работала, а я была вечерами свободна, как ветер.
Из ребят за мной ухаживал Володя, а Шурик то приходил за компанию, то нет. Так я на неделе встречалась ещё с одним парнем. Легкомыслие не обошло меня, к несчастью. Я не считала себя обязанной сидеть и ждать до выходных. Поэтому, познакомившись на работе с ещё одним парнем Толей, в будни встречалась и гуляла с ним. На выходные я всегда отговаривалась занятостью домашними делами. Домой его не приглашала, погуляли, проводил и адью.
Толик был тоже среднего роста, весьма невзрачной внешности, но интересный, скромный ненавязчивый парень. Мне приятно было сходить с ним в кино, погулять по улицам, просто поговорить, послушать. В общем убивать время, по большому счёту. Ну и льстило внимание.
Глава 40. Мои выкрутасы.
Приближался Новый год и на него мы собирались с мальчишками вскладчину дома. Толик напросился на праздник к нам и я согласилась. Володя не должен был приходить, так как проводил праздник с семьёй. Так что осложнений не возникло.
Мы весело провели праздник, немного посидели, без стола, но с тартинками, как посоветовал нам один из ребят, серьёзный парнишка, Игорёк. Не стол накрывать, а сделать отдельно небольшие бутербродики, наколотые на палочку, с разными вкусностями и поставить в сторонке, а всё пространство оставить для танцев.
Спиртного нам особо не требовалось. Двух бутылок шампанского для веселья хватило. Мама была с нами. Попели, потанцевали, подурачились и погуляли по городу, постепенно провожая всех.
Когда возвращались домой, я, сестра и Толик он неожиданно предложил прийти за мной к двум часам дня, когда я уже отдохну и съездить с ним в гости в Москву. И я согласилась. Я думала мы просто погуляем по Москве. А оказался большой сюрприз.
Оказалось, что он привёз меня в маленькую, но переполненную народом квартирку, и это была квартира Владимира Высоцкого.Особо о вечере рассказывать нечего. Компания там собралась явно близких по духу людей, так как атмосфера была раскованная, непринуждённая. Каждый был занят своими разговорами,на явно интересные и близкие темы и на окружающих не обращал внимания.
Я до сих пор помню, как сидела тихой, скромной мышкой в уголке, среди очень подвыпившей, шумной компании, не раскрывая рта и только слушая и слушая его песни. На седьмом небе. Я ни с кем не разговаривала, так стеснялась,но мне никто и не навязывался и не мешал слушать.
А Володя был в ударе, что называется. Пел много и изредка выпивая стопку, хитро подмигивал и улыбался. Компания увлеченно беседовала, жена Володи постоянно сновала на кухню, подкладывая и поднося закуску. До меня никому не было дела. Толя оказался его двоюродным братом,поэтому и привёз меня туда.
Из этой компании мы ушли с двумя большими бобинами кассет для магнитофона с его песнями. Когда мы собрались уходить, он со словами:– Подожди минутку,– почти не глядя, сунул руку в тумбочку сзади себя и вытянув две бобины, протянул их Толику– Вот, держи. Для твоей девчонки. Она хорошо умеет слушать и ненавязчивая.
Потом мы ехали домой и Толя мне сказал, что очень хотел бы, чтобы мы поженились, на что я ему ответила, что пока не знаю! -Ну у тебя будет время подумать,– загадочно произнёс он.
А потом он исчез, просто исчез и всё. Ни на работе не появлялся, ни домой не приходил. Если честно я не переживала, только недоумевала и всё. Зачем заводить разговоры о женитьбе, если решил расстаться, ради шутки?
Шуток таких я не понимала. Поэтому свободная как ветер, я решила снова возобновить с девчонками понедельничные походы в гортеатр на танцы. Что из этого вышло потом.....
Общение я Володей Юнкевичем постепенно привело к мысли о нашем несоответствии. Нет я начитанный человек и могу поддержать разговор, нам не скучно общаться, но я ощущаю, что в общем кругозоре всё же основательно отстаю от него и появляется стремление соответствовать. Ох это извечное моё стремление хуже всех не хочу, а лучше не могу.
И я решаю взяться за голову, как говорится. Для этого я поступаю в январе на курсы подготовки в ВУЗ. Так как строго определённого направления у меня нет, а общаться с детьми и заниматься с ними я умею и люблю, а может руководить ими всегда стремилась? Кто знает точно? В общем готовиться решила в Педагогический.
Всё-таки время прошло, нужно освежить в памяти изученное когда-то. Курсы платные, но это меня не смущает. В конце концов отдам по десять пятнадцать рублей в месяц, подожмусь и выдюжу.
Мать вроде тоже обрадована моим решением, а Володя, так и вовсе приветствует и обещает всячески помогать, если потребуется.
Занятия два раза в неделю: среда вечером, суббота утром, что меня вполне устраивает. Первое время всё идёт замечательно. Я легко усваиваю новое, хорошо освежаю в памяти старое и полна оптимизма. Но одновременно с этим продолжаю и свою хаотичную прежнюю жизнь. Почему-то мне кажется, что одно другому не мешает и я имею право на развлечения.
Сил и энергии хватает на всё, значит всё правильно и всё в порядке.
Только вот не знаю отчего, но от обычного круга своего я тщательно скрываю свои попытки подготовки к Вузу. Стыжусь? Не знаю, может боюсь насмешек, а значит несмотря на видимую независимость, я всё-таки зависима. Вот так уживаются в нас разные начала.
Теперь на танцы я хожу уже не одна, вернее иду туда со своим кругом, но там встречаю и свою сестру. Она выросла и теперь также ходит по тем же местам, где всегда обитала я, значит мы теперь крутимся в одной среде не только дома, но и на гуляньях.
Исподтишка мы наблюдаем друг за другом, делая вид, что незнакомы и не имеем друг к другу отношения,но потом уже будем всегда ходить вместе, или почти всегда.
В первое же моё появление на танцах, я была замечена всеми знакомыми. Девчонки откровенно обрадовались, они привыкли к тому, что со мной весело, интересно и безопасно, такова репутация. Мы привычной стайкой прошествовали знакомым маршрутом , провожаемые заинтересованными или ленивыми пренебрежительными взглядами, в зависимости от их обладателей.
На мне было новое платье, сшитое специально к Новому году. Это было белое платье, покроя принцесс, короткое шерстяное, без рукавов. Вырез неглубокий, но широкий по плечам, лодочкой, обшит широкой полосой, спускающейся на руки, наподобие короткого рукава, имитирующего и воротник.
Вся эта полоса расшита мной самой замысловатым, придуманным узором зимних мотивов синей шерстяной нитью и голубым и синим бисером. Смотрелось шикарно. Сестра всегда жутко завидовала моим задумкам и их воплощению.
Потом она исхитрится ушить и урезать это платье по себе, но пока я в нём торжествовала.
Волосы в роспуск, слегка приколотые чуть выше ушей.
Я чувствовала себя королевой, а ведь от внутреннего самочувствия, зависит и наше настроение, следовательно оно было великолепным.
Пока ещё никто не танцевал, все гужевались кучками и вели разговоры, присматриваясь к вновь входящим. Естественно и наша компания не обошлась без смотрин.
Я давно уже не выглядела той прежней пышечкой, так как после родов похудела основательно с 52 до 46 размера, да так в этих параметрах и прожила всю оставшуюся жизнь. Единственное, что оставалось неизменным, широкие, по мужски прямые плечи и узкие бёдра.
Отсюда и моя любовь либо к размахаям, либо к покрою принцесс, которые скрадывали эти недостатки. Я всю жизнь комплексовала по поводу слишком широких плеч и пыталась скрыть своё недовольство за шуткой, вот вроде когда Бог раздавал прелести, я давилась в очередь за плечами, их и отхватила.
Вообще смешно, что эта сильная в общем-то натура, всю жизнь более всего боялась насмешек над собой и оттого тщательно маскировала, эту боязнь.
Так к примеру падая, я начинала ,несмотря на сильную боль, громко смеяться над своей неуклюжестью, тогда не так обиден смех других. Вышучивала собственные промахи всегда первой.
А если ссорилась с парнем, точнее, он ссорился со мной, то всегда добивалась примирения разными ухищрениями, для единственной цели, расстаться уже навсегда самой. Так видимо тешилось моё ущемлённое самолюбие. А всем я казалась рубахой-парнем, бой-девчонкой, смелой и независимой насмешницей, хотя в глубине была совсем иной, очень ранимой, правда и очень отчаянной сорвиголовой, но это проистекало из тех же истоков, страха быть высмеянной.
Мы пристроились большой компанией возле второй от эстрады колонны. Не так громко ударяет по ушам музыка и не так далеко от основной публики, в общем удобная позиция для изучения зала. Я пока ещё не наметила жертвенного агнца, который пойдёт меня провожать.
Мы как всегда болтали ни о чём, вокруг нас также стояли такие же группки говорящих о своём, временами взрывающихся весёлым смехом ребят и девчат.
В это время одна из наших девчонок, замечая кого-то у меня за спиной, видимо идущего по направлению к нам, тихо произносит:
–Ой, девочки, это он. Ой, я сейчас умру. Как я о нём мечтаю.
Вторая ,глядя туда же говорит-Я тоже.
И все постепенно начинают признаваться,что для такого парня ничего не пожалели бы. Я пока не проявляю любопытства о ком они говорят, тем более они говорят о каком-то очкарике, а я ребят в очках не знаю, кроме своего противного одноклассника Юрки Преснова, из-за которого поссорилась с Колючим. Поэтому меня их разговор не интересует. И тут раздаётся тихое «ох», потому что в этот момент, этот кто-то видимо уже рядом, а моего плеча касается чья-то рука и я оборачиваюсь.
Передо мной, собственной персоной стоит Колючий и я вдруг осознаю, что весь разговор шёл о нём. Но они же говорили о парне в очках, а стоящий передо мной без них. Я оборачиваюсь на девчонок с удивлённым видом, а они кивают « он».
Мы не виделись почти год.
Тогда повернувшись и посмотрев на него, я презрительно цежу через губу:" Ах, этот? Да я с ним не то что гулять, я с ним срать на одном гектаре не сяду!"
И выдав эту грубую тираду я отхожу в сторону, делая вид, что увидела кого-то знакомого. Немая сцена.
Потом поочерёдно танцую с разными парнями, открыто развлекаюсь, хотя на сердце кошки скребут. Всё-таки он мне нравится.
После вальса с Борисом, мы с ним по-прежнему друзья, я ухожу в туалет покурить.
В туалете у зеркала причёсывается ещё одна давняя знакомая из детства, вернее школы, Верка-Оса. Девчонка как нельзя более соответствующая своему прозвищу всем своим обликом. Не фамилии Осипова, а именно внешним видом обязана она этому прозвищу.
С меня ростом, крепкого телосложения, про таких говорят, рублена топором, с мелкими чертами лица, глубоко посаженными маленькими колючими глазками и чуть крючковатым внизу небольшим носом и торчащими как ореол из пакли мертвенно белыми, напрочь сожжёными перекисью волосами, короткими и неровными. Она стоит и ещё начёсывает их нарочно.
Что за человек Оса? Местная знаменитость, предводительница банды. Ещё в школе у нас с ней произошла сильная стычка.
Она пришла в нашу школу в 9 класс, параллельный,и также сбила вокруг себя шакалью стаю девочек склонных к плохим поступкам. Они обирали малышей, поджидая их за забором школы, запугивали, воровали одежду или содержимое карманов в раздевалке, в общем порезвились, пока не были разоблачены и отправлены, кто в детскую колонию, кто в исправительную школу.
Ухитрились даже утащить часы из кабинета директора.
Когда она входила в школе в туалет, в сопровождении своих прихвостней, то оглядывая находящихся в туалете девочек, заявляла « Верочка хочет пописать» и остальные девочки, даже одиннадцатиклассницы, спешили срочно уйти из туалета, чтобы не связываться с ней. Если кто-то замешкается, её могли и ударить сама Оса или её придворные.
Однажда она таким же образом вошла в туалет,когда там были и мы с Ниной. Я причёсывалась, перед створкой открытого окна, Нина стояла рядом , ожидая.
Как всегда, произнеся коронную фразу, она стала ждать, когда все выйдут, а девочки уже гуськом продвигались к дверям.
Дёрнулась и Нина, но я её тормознула, стой спокойно. И она осталась стоять, дрожа, но доверяя мне.
Верка повторила свою фразу, а я не оборачиваясь ответила "ссы, кто тебе мешает? Толчки свободны.
Вся её свора замерла в предчувствии представления.
Нина вжалась в стенку, я продолжала лениво водить расчёской по волосам делая безразличный вид и одновременно наблюдая за ней через стекло.
Взбешённая Оса тараном пролетела через туалет с нацеленным в меня кулаком. Уже шёл целенаправленный удар, когда я просто повернулась боком, чуть сместившись, а она увлекаемая силой удара, по инерции двигаясь, поняла, что сейчас выбьет окно, развернулась и нырнула кулаком в унитаз, а я просто слегка сопроводила её движение лёгким тычком туфли под зад.
И спокойно продолжила своё занятие. Её подружки в свою очередь стояли словно кролики перед удавом. Такое было впервые. Их предводительница повержена. Оса покрасневшая, но явно остывшая, распрямилась, посмотрела на меня и промолвила:" Давай пять, будем дружить".
Лениво взглянув на неё я ответила: « Руки помой, потом решим».
Девчонки вообще онемели, а она спокойно пошла к раковине. Я убрала расчёску в сумку и кивнув Нине пошли мол, обратилась к Осе: " Так вот, дружить мы не будем, интересы разные, но и враждовать со мной не советую. Надеюсь ты поняла?"-" Да, поняла-ответила она– уважаю".
Вот таким было наше знакомство.
Сейчас мы увиделись впервые после школы, она совсем недавно вернулась уже из взрослой колонии. Мы немного поговорили, она рассказала мне о своих делах. Видимо по-прежнему относилась ко мне с уважением.
В это время дверь туалета открылась и вошла стайка девчат каждая по своей надобности. Ко мне подлетела маленького роста девчонка, много ниже меня. А я ещё и на каблуке.
Она замахала руками и раскричалась, какая я подлая, обидела парня, чтобы немедленно извинилась или буду иметь дело с ней.
Девчонка, несмотря на свой маленький рост, была видимо бывалым фруктом, вся в наколках. Такие тоже часто встречались.
Я стояла и спокойно курила не обращая внимания на её прыжки и вопли, а Верка Оса сказала ей:" Слышь, Малёк, остынь не вяжись. Тебе же хуже будет".
Да, мотала я её... -и тут понёсся отборный мат и девчонка размахнувшись кулачком и подпрыгнув ударила меня, но попала вскользь по волосам.
Я спокойно загасила сигарету об урну и направилась к дверям.
Дверь в туалете тяжёлая, дубовая, открывающаяся внутрь. Я открыла дверь и стала выходить, а она бросившись за мной остановилась перед дверью и обращаясь к Осе сказала: « Ну, что видала, как я её и чё?»
Бедная дурочка не понимала, что стоит под ударом.
А я просто широко, до стены распахнула резко дверь назад. Её этой дверью припечатало к кафельной стене, ручка попала точно в солнечное сплетение и она поползла вниз. А я участливо ,заглянув ей в лицо ласково спросила: « Жива? Если мало показалось ты потом подойди, скажи, я добавлю».
И ушла в зал. Драться я не любила, но если очень просили могла за себя постоять.
Мы стояли с девчонками и разговаривали, когда я увидела, как эта Малявка подбежала к Колючему и размазывая слёзы и тушь по щекам, о чём -то оживлённо говорила ему, после чего он направился к нам.
Подойдя он спросил, что между нами произошло, а я ответила, что если ему интересно, пусть у неё и спрашивает.
Он стал говорить, что ему необходимо поговорить со мной, на что я возразила, что всё уже было сказано год назад.
После танцев, уходила я в этот раз одна, предложения были, настроения не было.
Он ждал меня у выхода и настоятельно предложил проводить меня, а заодно и поговорить. Я согласилась и мы медленно пошли через парк по главной аллее. Мы шли разговаривая и он объяснял, что был не прав, что всё обдумал и хотел бы встречаться вновь.
