Текст книги "Между семьей (ЛП)"
Автор книги: Вэнди Джинджелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Не-а, не плесени, а листьев.
– Вот блин, – сказала я, мой голос был слишком тонким и скрипучим. – Я внутри живой изгороди!
Я находилась именно в этом месте: я была внутри живой изгороди, которая образовывала лабиринт на арене испытаний эрлингов. Сквозь переплетённые ветви и листья я смутно видела мир снаружи, но с той же мутью, которая, казалось, перекрывала звуки, которые я должна была слышать. Я отчётливо видела птиц, снующих по тропинке в лабиринте, но здесь я слышала лишь очень слабый намёк на птичьи крики.
Окно моей кухни вело внутрь стен лабиринта? Это наверняка могло пригодиться – или, что более вероятно, могло оказаться опасным. Но в этом должна была быть какая-то польза; что-то, что мы могли бы использовать, что-то, что давало бы преимущество. Может быть, что-то, что давало бы нам выход.
Но прямо сейчас у меня не было времени думать об этом; мне нужно было спасти ликантропа. Я всё ещё была в лабиринте, но это был лабиринт другого рода. Я не знала, в какую сторону полетел буньип, за исключением того, что, если бы он полетел в ту сторону, куда я смотрела, я была почти уверена, что он оставил бы ещё несколько отметин на внутренней стороне изгороди.
И если подумать о следах на внутренней стороне изгороди, то не могло быть и речи о том, чтобы буньип не оставил здесь хорошего следа. Даже если бы он мог управлять когтями, которыми оканчивались его неуклюжие руки, в чём я сомневалась не без оснований, из его узловатых локтей торчали другие когти, и они могли бы оторвать приличные куски от любой живой изгороди, через которую он проходил.
И действительно, слева от меня вдоль изгороди то тут, то там виднелись выбоины: глубокая царапина на ветках слева, царапина порез на ветках справа, как будто буньип при ходьбе переваливался с боку на бок. Вероятно, так оно и было. Несмотря на когти, это создание не показалось мне особенно грациозным.
Даже когда он нападал на меня, упершись локтем и царапая когтями, он был слишком медленным и неуклюжим, чтобы по-настоящему обеспокоить меня, что заставило меня задуматься, как именно ликантропы были так быстро и тяжело ранены. Был также тот факт, что Кевин, казалось, был не столько порезан, сколько проколот, и я снова задумалась о хвосте, который, как мне показалось, я видела, когда исчез буньип. Огромные когти и руки, напоминающие сверхъестественную долину, были скорее пугающими, чем опасными, так что же такого опасного было в буньипе?
Спорим, это был тот самый чёртовый хвост. Вероятно, он сидел перед входом в своё логово, чтобы отпугивать людей своими большими когтями, уродливой мордой и тупыми лапами; настоящая опасность, вероятно, заключалась в этом хвосте. Я вспомнила, что давным-давно читала о буньипах, но, кроме того, что они жили в водоёмах и на плотинах и высовывали головы, чтобы напугать прохожих, я знала не так уж много. Если бы существовала вероятность того, что это сопряжено с другими опасностями, мне следовало бы быть более осторожной, когда я пребывала на территории буньипа.
А пока, думала я, осторожно ступая по тропинке – слишком быстро, чтобы не задеть каждую хрустящую ветку, но слишком медленно, чтобы сохранить спокойствие, – по крайней мере, здесь на меня не нападут. Здесь должно быть безопаснее, верно? Я была окружена палками и листьями, которые казались слишком живыми, чтобы чувствовать себя комфортно, и я шла по следу буньипа, но, по крайней мере, все участники были снаружи.
Во всяком случае, я на это надеялась.
Вскоре я поняла, что, по крайней мере, некоторые из них были снаружи: птицы на дорожке, проходившей вдоль изгороди, разлетелись с едва слышными предупреждающими криками, и что-то ещё двигалось по дорожке, шаги были скорее тяжелыми и гулкими, чем слышимыми. Он был большим и выглядел опасным, но почему-то не выглядел очень уверенным в своей опасности; с плечами как у гориллы и руками почти такой же длины, с мечом больше, чем у Зеро, пристёгнутым к спине, он должен был гордо вышагивать по дорожке. Вместо этого, пока я наблюдала, он как бы бочком брёл по дорожке, неловко свесив одну руку. Сначала я подумала, что он ранен, но, понаблюдав за ним немного, убедилась, что он просто смертельно напуган и неуверенно передвигается.
Вот блин. Если что-то размером со среднестатистический фургон и ростом с гориллу в страхе шло по лабиринту переулков, то я, вероятно, слишком легкомысленно отнеслась к своей прогулке к дому Морганы с Зеро. Да, нам пришлось пробиваться с боем, но я не видела, чтобы ни метатели камней, ни группу, с которой мы столкнулись, беспокоило что-то настолько крупное и хорошо вооружённое. Не все крупные существа были хорошими бойцами, но я могла видеть мускулы этого существа, а также количество шрамов; этот чувак прошёл через многое.
Кем бы он ни был, он поравнялся со мной в тяжёлом молчании, а затем прошёл мимо как раз в тот момент, когда в конце переулка промелькнула вспышка света и сгустилась тьма. Это сразу привлекло моё внимание, поскольку сумеречный мир вокруг меня уже состоял скорее из тёмных и светлых оттенков, чем из цветных, и я отчётливо увидела две фигуры, быстро и уверенно выходящие из-за угла на дорожку, которая проходила вдоль моей изгороди.
Я была почти уверена, что это фейри; хорошо вооружённые и натренированные, они держались как Зеро. Они знали, как сражаться, и даже если бы они были вдвое меньше его, я была уверена, что вдвоём они могли бы причинить немало вреда. Были ли они оба эрлингами, или они оба вышли на арену испытаний, потому что были вместе, когда всё началось? Они были одинаковы внешне, за исключением причёски, и настолько красивы, что даже если бы у одного из них была более мужская прическа, оба могли бы быть как мужчинами, так и женщинами.
Близнецы эрлинги, решила я, бросив взгляд вперёд, на мастодонта, который только что прошёл мимо. Он не оглядывался по сторонам, но я была почти уверена, что он знал о присутствии близнецов; он начал двигаться быстрее, хотя и не бегом, и теперь вместо того, чтобы казаться осторожным и обеспокоенным, его походка была целеустремленной. Он определённо знал, что они были там, и определённо не хотел оборачиваться и встречаться с ними лицом к лицу.
Мне нужно было спасти ликантропа, иначе я могла бы попытаться помочь одинокому бойцу. Как бы то ни было, я не осмелилась оставить Кевина одного на столько времени, сколько потребовалось бы, чтобы выяснить, как пробраться через изгородь и снова попасть в лабиринт, не говоря уже о том, сколько времени потребовалось бы, чтобы помочь одинокому существу в битве – или обороне от него, если бы он решил, что было бы лучше, если бы в конце концов в округе остался только один чемпион.
Несмотря на это, я не могла избавиться от чувства вины и продолжала идти. Я услышала слабый лязг металла о металл и крик, когда проходила мимо, и что-то мокрое ударилось о живую изгородь, и брызги разлетелись по листьям. Я поспешила дальше, стиснув зубы и снова обратив внимание на выбоины в ветвях живой изгороди, которые отмечали путь к Кевину. Если я не доберусь до него в ближайшее время, то вряд ли у него что-нибудь получится.
Я шла дольше, чем рассчитывала, сворачивая за углы и следуя вдоль выбоин в живой изгороди, пока они не закончились. Блин. Что теперь? Может быть, мне следовало взять с собой кого-нибудь из других ликантропов, чтобы помочь вынюхать мою добычу. Моя жизненная подготовка не научила меня выслеживать буньипов во внутренних частях живой изгороди-лабиринта, и Зеро вряд ли мог бы мне в этом подсобить.
Вполне вероятно, что буньип каким-то образом покинул пределы живой изгороди, чтобы попасть в лабиринт, но я больше склонялась к мысли, что он, скорее всего, всё ещё находится внутри. Просто, возможно, в более расширенной части живой изгороди.
Я огляделась и обнаружила пару веток живой изгороди, которые были бесцеремонно срезаны сверху и упали на нижние ветки всего в нескольких шагах от того места, где я стояла. С другой стороны, если я оглянусь, то замечу отчётливый просвет между изгородью, который наводил на мысль, что там есть тропинка, по которой можно пройти, если довериться ей.
Неожиданно у себя в голове я услышала голос Атиласа. Что насчёт этого пути? Он выглядит многообещающим.
– Заткнись, Атилас, – сказала я. Тогда я пошла по пути, который не побуждал этот тихий, как червячок, голос заговорить, не доверяя ему из принципа, хотя его автором было моё собственное подсознание.
Я протиснулась сквозь живую изгородь между срубленными ветками, но почему-то не совсем вышла за пределы живой изгороди. Вместо того, чтобы обнаружить, что я продираюсь сквозь ветви к внешней стороне живой изгороди, сама живая изгородь тянулась до тех пор, пока не превращалась в мерцающий зной, или небо, или далекие горы, и внезапно передо мной расстилалась вздымающаяся равнина. Несколько шагов вперёд привели меня в этот мир, хотя мне казалось, что я всё ещё ощущаю под ногами землю, покрытую ветками и листьями, а не траву, о которой мне говорили глаза. Передо мной был водоём, частично окружённый деревьями. Этот водоём размером с половину футбольного поля был почти идеально круглой формы, с нависающими скалами, которые открывались почти как тропинка в моём направлении.
Я не знала как, но изгородь каким-то образом всё ещё была у меня над головой; надо мной было не совсем небо и не совсем изгородь, и от этого мне стало не по себе. Я могла бы оказаться в Квинсленде, если бы солнце ярко светило мне прямо в голову. Здесь даже пахло Квинслендом, а источник воды, который время от времени слегка журчал – подозрительно приближаясь к группе деревьев и выступу скалы, а не удаляясь от них, – мог быть любым источником воды на западе: коричневый, мутный, окружённый илом из-за постепенно понижающегося уровня воды.
И что с того? Когда начались испытания, они не просто притащили эрлингов, они добавили случайных монстров, чтобы те немного поубивали или были убиты сами? Всё это было замечательно, но зачем в довесок добавлять традиционные Австралийские кошмары?
Что-то зашуршало в заросшей тростником части биллабонга (так в австралийском английском называют небольшой водоём, либо небольшие озёра, пруды, колодцы – прим. пер.) сразу за выступом скалы и дальше, в зарослях деревьев, и я резко обернулась. Это был Кевин, и он всё ещё был в своём волчьем обличье. На этот раз он повернулся ко мне левым боком, и только так я наконец смогла с уверенностью сказать, что это был Кевин; у Кайла шерсть была более золотистой, в то время как левый бок Кевина был отчётливо красным.
Более того, он стоял на всех четырёх лапах, а не валялся кучей на земле, что, должно быть, означало, что он чувствует себя немного сильнее.
– Отличная работа, Кевин! – поприветствовала я его, и он резко повернул голову, как бы говоря: «Теперь ты вспомнила, как меня зовут!». – Должно быть, было нелегко не упасть в обморок, когда в тебя вонзились эти когти!
Он слегка увернулся, словно пытаясь заставить себя броситься ко мне, в безопасное место, но остановился, низко присев на корточки, навострив уши и настороженно глядя в глаза.
Блин. С ним вправду играли.
– Ой, Кевин, – сказала я, легко и быстро делая шаг вперёд. – Это хвост, верно? То, чего тебе следует остерегаться?
Он заскулил и мотнул мордой, из красного пятна у него на груди потекла кровь. Верно. Значит, я была права. Без сомнения, именно поэтому сейчас он и хромал. Должно быть, это подействовало на него, раз уж он вернул его в своё логово: похоже, я была права насчёт того, что буньипы любят играть со своей едой. Я не могла видеть самого буньипа, но, судя по тому, где находился Кевин – на полпути между густыми деревьями и выступом скалы, который всё ещё вызывал подозрения, – его высадили в самом подходящем месте для территориальной близости и забавы.
Низко опустив голову, Кевин поворачивал морду то в одну, то в другую сторону, готовясь к следующей атаке. Я подошла ближе скорее быстро, чем осторожно, и заметила лёгкое движение под выступом скалы, где камень встречался с водой.
Блин. И вот снова появились когти и эти странные чёртовые руки.
Я перешла на бег, когда когти и лапы раздвинули камыши у кромки воды, и едва заметный проблеск среди деревьев показал, что в зелени движется что-то ещё зловещее. Я не замедлила шага, надеясь убедить буньипа, что когти полностью одурачили меня, и помчалась во весь опор вверх по скалистому гребню, чтобы спрыгнуть с другой стороны. Кевин вздрогнул и зарычал, когда я приземлилась рядом с ним, низко пригнувшись, но у меня не было времени успокоить его: из-за деревьев вынырнул тонкий хвост с ярким кончиком. Я была почти слишком медлительна, хотя и ждала того, и моя поспешная защита ударила по нему плашмя своими мечами, а не пронзила насквозь, как я надеялась.
Но этого мгновения Кевину хватило, чтобы с рычанием броситься вперёд; ещё мгновение – и он схватил его зубами, рыча и тряся, как будто пытался сломать несуществующую шею. Я помчалась через поляну, перепрыгивая через когти и грязно-зелёную лапу буньипа, почувствовала горячее дыхание и увидела зубы буньипа, когда прыгнула к тростнику, служившему ему усами.
Буньип попытался изогнуться и защитить свой хвост, но он был слишком хитёр, забравшись в другой конец пещеры, чтобы напасть на нас, а между ним и хвостом было слишком много твёрдой породы. Я встретила этот выпад вперёд и дыхание гниющей овцы двумя мечами, направленными вверх и вперёд, прямо сквозь его ревущую пасть, и получила скользящий порез от его прогорклых зубов, которые обеспокоили меня тем, что мгновенно стали горячими.
Буньип погиб в последней атаке, едва не сбив меня с ног своими дергающимися лапами, и мне пришлось перелезть через них, чтобы вернуться к Кевину, который всё ещё тряс хвостом со всей свирепостью щенка, размахивающего листиком, и почти так же твёрдо держался на ногах.
– Он мёртв, – сказала я ему. – И я знаю, что ты устал, но у него нет шеи в хвосте; не похоже, что от этого будет много пользы.
Он просто зарычал на меня и ещё несколько мгновений грыз хвост, прежде чем уронить его, выглядя слегка пристыженным. Я не знала, было ли это потому, что он позволил своей волчьей натуре взять верх, или потому, что он понял, что последние тридцать секунд сражался с мёртвым зверем.
– Просто подумала, что ты захочешь поберечь силы, чтобы добраться домой, – сказала я. – Тут недалеко, и если кто-нибудь догадается, что мы в зарослях, то всё очень быстро пойдёт наперекосяк. Я видела, как одному чуваку досталось… ну, я думаю, ему досталось больше всего от парочки фейри, а фейри умеют видеть через вещи, так что чем скорее мы вернёмся домой, тем лучше. Не хочешь попробовать снова превратиться, чтобы немного подлечиться?
Кевин не ответил, но и не остановился; он зашагал в ту сторону, откуда мы пришли, и я увидела, как у него вздёрнулся нос, когда он проходил мимо меня.
– Лады, – проворчала я, оставив свои мечи расти рядом с биллабонгом в зарослях камыша, и побежала за ним. – Но, если ты убежишь от меня, у тебя будут проблемы с поиском обратной дороги к…
С таким же успехом он мог бы фыркнуть на меня, если бы обратил на меня внимание. Это было неудивительно, поскольку было очевидно, что он уже учуял нужный запах и без промедления последовал за ним до того места, где я вышла на этот участок живой изгороди.
Однако он не знал, как вернуться к нормальной изгороди. После нескольких неудачных попыток он остановился и сидел, скуля, как собака, пока я его не догнала.
– Не-а, – сказала я, ухмыляясь. – Обоняние тебе тут не поможет: кажется, нам придётся закрыть это за собой, когда мы будем возвращаться в изгородь. И я ни за что не собираюсь возвращаться позже ко всей этой чёрной фигне, так что нам тоже придётся найти способ вернуться в лабиринт, прежде чем мы вернёмся домой.
Он немного порычал, но так как он не мог вернуться к запаху, который его раздражал, без моей помощи, я была уверена, что он послушается меня, когда придёт время покидать живую изгородь.
И всё же, если я была ему нужна, оказалось, что гораздо быстрее вернуться тем же путём, каким я пришла, с носом ликантропа, который тоже подсказывал мне, когда остановиться. С другой стороны, на этот раз всё было гораздо более нервозно. Не знаю, прятались ли большинство эрлингов, как и мы, до сих пор в своих домах и вышли ли они сражаться только за последние полдня, но мы видели по меньшей мере пять разных групп эрлингов, а также несколько одиноких путешественников – все они проходили мимо нас, почти бесшумно, но всё ещё слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно.
– Блин, – с тревогой сказала я Кевину после четвёртой группы. – Интересно, через сколько эрлингов пришлось пройти Зеро, чтобы добраться до Сары? Если рядом с нашим домом их так много, интересно, сколько ещё дальше?
Кевин не ответил и не выказал никаких признаков того, что собирается перекинуться в человека, но я была уверена, что его бег немного ускорился. Очевидно, он тоже чувствовал себя не слишком комфортно, находясь здесь. К счастью, мы пока не видели ничего похожего на то, чему я была свидетелем по пути на поиски Кевина, хотя на обратном пути, когда мы проходили вдоль изгороди, я заметила огромное распростёртое тело.
Близнецы-эрлинги всё ещё патрулировали территорию, я знала, что на самом деле они не могли нас видеть или слышать, но всё равно они были настороже, и когда они быстро скрылись из виду в декоративной каменной нише в живой изгороди напротив, я уже знала, что сейчас произойдёт.
Кевин остановился, зарычал, его шерсть встала дыбом. По дорожке рядом с нами трусцой пробежал маленький стройный волк, прижав нос к земле и навострив уши. Я увидела ухмылку фейри-мужчины; увидела блеск скрытой магии, которая скрывала их запах.
– Так не пойдёт, – пробормотала я. – Он всего лишь ребёнок!
Двое фейри обменялись взглядами, и женщина закатила глаза. С таким же успехом она могла бы повторить слова «Лишь ребёнок!» но в её эмоциях было больше презрения, чем жалости, и чем ближе подходил маленький волчонок, тем более презрительным становилось её выражение.
Два фейри набросились на волка как один, прежде чем я была к этому готова, а Кевин зарычал и прыгнул на ближайшего близнеца. На этот раз я не пыталась подавить свой инстинкт; я вжалась в живую изгородь, надеясь, что это сработает точно так же, как сработало, когда я добралась до логова буньипа.
Тогда-то я и обнаружила, что не могу пробраться сквозь живую изгородь, когда между ними нет мерцания Между, указывающего на проход. Ветки хлестали и кололи меня, заставляя пятиться, и Кевин, который был совсем рядом со мной, упал на землю, запутавшись в конечностях и хвосте, разбрызгивая кровь.
– Ладно, успокойся, – сказала я, положив руку ему на бок, чтобы удержать его на месте. – В любом случае, уже слишком поздно. Чувак мёртв.
Я увидела первый и последний удар, даже когда пыталась протиснуться сквозь живую изгородь; у бедного парнишки не было ни единого шанса. Один из близнецов снёс его голову одним ударом – они даже не остановились, чтобы проверить, мёртв ли он, а просто продолжали шагать по дорожке. Второй близнец отпихнул тело в сторону, и они ещё раз быстро обошли переулок, пока Кевин рычал и, шатаясь, поднимался на ноги, а женщина-фейри резко остановилась, резко повернув голову. Она уставилась на изгородь – смотрела почти прямо на нас, – её брови заострились от сосредоточенности, и это продолжалось слишком долго. Я поймала себя на том, что затаила дыхание. Она действительно могла нас видеть?
К моему облегчению, мгновение спустя она отвела взгляд и зашагала прочь, чтобы догнать своего брата. Они снова прошли взад и вперёд по дорожке, на этот раз медленнее, и я поняла то, чего не замечала раньше.
– Они кого-то ждут, – сказала я, и страх пробрал меня до костей. – Патрулируют то же самое место, где, как они знают, кто-то должен пройти. Кажется, Зеро?
Ответа, конечно, не последовало, да я его и не ожидала. Сейчас Кевин казался ещё более разбитым, чем раньше, несмотря на свои травмы и опасность, в которой он находился, но мне не хотелось пытаться поднять ему настроение, напоминая, что мёртвый парнишка, вероятно, попытался бы убить нас обоих, если бы пытался стать королём. В этом не было никакого смысла, и я не была уверена, что это правда.
В том, что его убили как животное, тоже не было бы никакого смысла.
Кевин пошатывался, его бока тяжело вздымались, когда мы вернулись к тому месту, где я обнаружила, что пробираюсь через изгородь. Я бы, возможно, и не догадалась, что начала оттуда, если бы он не остановился, не сел и слегка не заскулил.
Я тоже остановилась и только тогда заметила слегка потемневшие края листьев и слабое очертания Между на них.
– Мы можем пойти в ту сторону, – с сомнением в голосе сказала я Кевину. – Но не обещаю, что смогу на самом деле доставить нас обратно в дом.
Буньип справился с этим достаточно хорошо, но я была почти уверена, что это сработали инстинкт и голод, и даже если я чаще всего действовала инстинктивно, чем нет, снова смело возвращаться в эту темноту было не тем, чего я действительно хотела.
Кевин, должно быть, согласился, потому что он снова тихонько заскулил, почти взвизгнул, и снова побежал по тропинке. Мы прошли ещё несколько метров, пока я не нашла один из тех участков, которые выглядели так, будто можно было выбраться из живой изгороди, если очень постараться; место, где всё было немного в Между, но не затенено.
Я окликнула Кевина, который, казалось, был полон решимости бежать впереди, и на пробу просунула руку сквозь ветви. Это получилось легко – и, к моему облегчению, вернулось целым, что означало, что снаружи не было фейри-близнецов, которые просто ждали, чтобы отрезать конечности, – и когда я втащила её обратно, слабый след Между на мгновение задержался, серебристый в темноте живой изгороди.
– Вот наше место, – сказала я, кивнув головой в сторону веток.
Кевину не очень понравилось, когда я схватила его за шкирку, но, вероятно, ему бы это понравилось ещё меньше, если бы я оставила его здесь, поэтому я не позволила его обиженному рычанию слишком сильно меня потревожить.
На этот раз, вместо того чтобы получать удары и царапины, когда мы продирались сквозь живую изгородь, мы ощутили на своих лицах нежнейшее прикосновение листьев, которые уже не были совсем твёрдыми, но и не были совсем бестелесными. Однако нахождение по ту сторону изгороди принесло с собой опасное ощущение открытости и опасности, и Кевин, должно быть, почувствовал то же самое, потому что его морда опустилась, шерсть встала дыбом, и он подозрительно оглядел переулок, на котором мы оказались.
– Не парься, – сказала я, как мне казалось, бодрым голосом, но получилось слишком громко. – Я знаю дорогу отсюда.
Дело было не столько в том, что я знала дорогу, сколько в том, что я могла чувствовать её. У Кевина и других ликантропов было своё обоняние; у меня было своё ощущение Между и дома. Есть что-то очень успокаивающее в том, что у вас есть дом, который притягивает вас к себе, когда вы тоже пытаетесь его найти.
Кевин издал какой-то хлюпающий звук, который мог означать либо пренебрежение, либо чихание, но всё равно последовал за мной, и, возможно, он учуял наш вчерашний запах, потому что его уши и хвост слегка приподнялись, когда мы подошли.
Думаю, мы оба чувствовали себя так, словно бежали домой, и, чувствуя острую опасность позади, мы не сбавляли скорости, хотя цветы, растущие на краю следующего поворота, должны были предупредить нас о том, что на нашем пути нас поджидает что-то неприятное. Это должно было быть всего в паре поворотов от нашего заднего двора, поэтому мы обошли пролом в живой изгороди, который вёл в новую часть лабиринта, не проверив предварительно, что там находится.
Что там было, я обнаружила, когда застыла в шаге от двери, а Кевин стоял позади меня, – это высокий, красивый, ужасающе холодный фейри с босыми ногами и цветами в волосах, окружённый обычной свитой из самых разных фейри, тайных сородичей и пехотинцев.
Я старалась не забывать дышать слишком тяжело и не привлекать к себе внимания, ведь это было слишком открыто для меня. Как, блин, Лорду Сэро удалось пробраться сюда? Что ещё важнее, почему он пришёл лично, а не послал своих приспешников? Очевидно, он привёл с собой приспешников, но это было совсем не то, что посылать их одних.
Как будто быть эрлингом в испытаниях эрлингов было недостаточно, теперь нам придётся бороться ещё и с Лордом Сэро?
Я скорее почувствовала, чем услышала, низкое, рокочущее рычание, и это напомнило мне, что даже если я и не была восприимчива ко всем мерзким выходкам Лорда Сэро, Кевин определённо был восприимчив. Что ещё более важно, я сказала Зеро, что позабочусь о ликантропах, и не было никакого способа уберечь Кевина от Лорда Сэро, если он останется со мной. У меня было чувство, что дом совсем рядом – если бы мы только смогли туда добраться.
Я собрала все нити Между, которые смогла ощутить в воздухе вокруг себя, и использовала эти сверкающие нити, чтобы толкнуть Кевина, который удивлённо хмыкнул и пролетел сквозь живую изгородь рядом со мной – и, насколько я могла судить, рядом со всеми остальными в округе.
Блин. Я собиралась использовать Между, но не думала, что смогу собрать столько энергии! Надеюсь, я направила его в правильном направлении – или, по крайней мере, обратно к изгороди, откуда он смог бы пробраться к кухонному окну, – потому что это движение привлекло все эти холодные взгляды фейри, и у меня не было ни малейшего шанса догнать его чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.
Не тогда, когда это просто привлекло бы внимание Лорда Сэро к нам и привело бы прямо к дому.
– Как, блин ты сюда попал? – спросила я его с некоторой горечью. – Это не Хобарт, и тебе не следует разгуливать по округе, как будто ты здесь хозяин.
Лицо Лорда Сэро не то чтобы просветлело, но улыбка глубокого удовлетворения расплылась по его лицу, и я впервые увидела, как выражение его глаз совпадает с выражением эмоций на губах.
– Значит, ты действительно не умерла, – сказал он. – Я надеялся встретиться с тобой снова с тех пор, как мне сказали, что ты ещё жива.
Я заметила, как он бросил мимолётный взгляд назад и немного влево. Я проследила за этим взглядом и заметила Атиласа: серую тень позади своего хозяина. Мой желудок сжался, и при виде того, как он слегка приподнял брови, меня затошнило.
– Как разумно, – сказал Лорд Сэро, отвлекая моё внимание от тошнотворного водоворота мыслей, который закружился в моей голове. – Не ожидал увидеть тебя в такой ситуации, но, полагаю, ты будешь нам весьма полезна. Я также с удовольствием призову тебя к ответу за то, что до сих пор ты была бесполезна.
– Чего ты хочешь теперь? – потребовала я ответа. Было уже слишком поздно следить за своим языком, и я всё равно не думала, что сейчас в этом есть какой-то смысл. Что бы ни должно было произойти, это было неизбежно, немыслимо и крайне неприятно. С таким же успехом я могла бы пойти и показать этому мусорному ведру, притворявшемуся человеком, что я о нём именно такого мнения. – Я чертовски устала от того, что ты появляешься, как неприятный запах, каждый раз, когда я выхожу из дома.
– У нас с тобой было соглашение, – сказал Сэро с ледяной и совершенно невесёлой улыбкой.
– Нет, нифига подобного. Между нами было что-то вроде «ты-говоришь-мне-что-делать» и «я-пытаюсь-не-умереть». Ты фейри, ты знаешь, что ничто не может быть решено без контракта.
– Конечно, понимаю, – сказал Сэро, и от меня не ускользнул абсолютно ядовитый взгляд, который он бросил на Атиласа из-под ресниц. – Некоторым из моих подчинённых не мешало бы запомнить это.
– Честно говоря, в то время он был очень занят, пытаясь убить меня, – сказала я. Я увидела, как Атилас на мгновение опустил глаза и слегка изогнул губы, что не вязалось с серостью его лица. Я прямо сказала ему: – Ты больше не будешь смеяться над Питомцем. Сотри это выражение со своего лица.
Я не стала смотреть, как он отреагирует; я снова обратила своё внимание на Лорда Сэро, который холодно сказал:
– Не играй с моим слугой; он больше не имеет к тебе никакого отношения, и я не хочу наблюдать за играми, в которых я не участвую.
– Ага, я подумала, что ты из тех, кто считает себя главным героем, – сказала я. – Знаешь, это не так. Ты просто разодетый чувак, который не может перестать разбрасывать цветы повсюду, куда бы он ни пошёл. Однажды ты столкнешься с чуваком с газонокосилкой и не поймёшь, что тебя ударило.
Брови Сэро слегка приподнялись.
– Очень немногое из того, что ты говоришь, имеет смысл. Мы должны будем исправить это во время нашего обсуждения, прежде чем тебя поставят на место.
Если раньше я была в центре внимания, то теперь на меня смотрели почти тридцать пар глаз: глаза фейри, глаза оборотней, глаза ящерицы. Я даже заметила, как некоторые из менее гуманоидных представителей оборотней встали дыбом. Все они ждали слова – жеста, – который натравил бы их на меня и начал кровавую бойню. Они могли пытаться схватить меня, но я бы сопротивлялась изо всех сил, и я была почти уверена, что именно в такой ситуации я бы погибла – особенно теперь, когда мне не нужно было притворяться, что голос Лорда Сэро имеет надо мной какую-то власть.
В этот угрожающий момент чей-то голос мягко произнёс:
– Могу я предложить, мой господин…?
Мне стало дурно, когда я услышала, как этот нежный голос говорит «мой господин» Лорду Сэро после того, как он так долго говорил это Зеро. Я бы сказала, что Лорд Сэро этого не заслужил, если бы не то, что Атилас был предателем и убийцей, а Лорд Сэро заслуживал уважения и преданности именно таких людей.
Ноздри Сэро слегка раздулись, но он переключил своё внимание на Атиласа.
– Ну?
– У нас нет возможности узнать, вошёл ли в конструкцию сам король, и мы не знаем, сколько его приспешников готовы помочь Питомцу. Учитывая его интерес к ней…
– Ты предлагаешь нам отступить?
– Конечно, нет, мой господин. Просто мы возьмем Питомца в плен и допросим его в уютной обстановке, а не здесь, где кто-нибудь может случайно оказаться рядом и… потревожить нас.
Лорд Сэро на мгновение задумался, а затем повелительно сказал мне:
– Пойдём с нами.
– Да щаз.
Он не стал ждать. На самом деле он только что повернулся и пошёл прочь, но, услышав мои слова, обернулся и недоверчиво уставился на меня.
– Что ты сказала?
Блин, может, мне стоило использовать это время, чтобы убежать. Я бы не ушла далеко, но я бы отошла немного в сторону.
– Ты отклоняешь мой призыв?
Я бы, наверное, рассмеялась над тем, как прозвучал его голос, если бы не чувствовала себя слишком больной, чтобы поддаться этому желанию. Был ли он лично оскорблён, потому что я не поддавалась манипуляциям фейри?
