Текст книги "Между семьей (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Я закрыла за ним дверь и резко спросила Зеро:

– Что это за фигня?

Он уставился на меня, затем на скомканную ксерокопию, и от полного замешательства на его лице у меня мгновенно скрутило живот. Что бы это ни было, он ожидал, что я знаю, о чём спрашиваю.

– Ты забрал это из моей комнаты, – сказала я, пытаясь прояснить для него ситуацию. Теперь, когда я была уверена, что это не очередное предательство, мне было легче найти время и подобрать правильные слова, чтобы спросить то, что я хотела знать. – Ты раньше работал с людьми…

– Да, – коротко ответил он. – Я же говорил тебе. Тогда я был молод и полон идеалов.

Молод и полон идеалов. Очень похоже на то, что Атилас сказал мне той ночью – той ночью, когда я узнала, что был кто-то, кого он не смог заставить себя убить.

– Она была одной из тех, с кем ты работал?

Это многое объяснило бы в том, почему мои родители были такими, какими они были, – откуда они знали то, что знали.

И снова на нём был тот растерянный, не совсем верящий взгляд.

– Нет, Пэт, – сказал он. – Она была моей няней.

– Но… – начала я, остановилась, и воспоминание, которое я украла у Атиласа всего неделю назад, снова без всякой подсказки всплыло у меня в голове.

– Она сказала «Отец», – сказала я, и у меня слегка зазвенело в ушах. – Няня в воспоминаниях Атиласа называла твоего отца отцом. Моя прабабушка. Твоя няня.

– Она была моей сестрой, – холодно сказал он. – Я думал, ты знаешь! Я думал, ты скрываешь это, потому что не хочешь, чтобы Атилас или Джин Ён узнали.

– Зачем мне это делать? Откуда, блин, мне было знать, кем она была для тебя?

– У тебя была фотография!

– Да, потому что она была моей прабабушкой!

– Ты действительно не видела, что было на флешке, не так ли?

– Я была бы чертовски оскорблена, если бы ты не предположил, что я достаточно умна, чтобы перехитрить тебя, – сказала я. – Учитывая, что ты думаешь, будто я врала тебе всё это время. Кстати, почему ты продолжал называть её своей няней?

– Она была моей няней.

– Ладно, ладно, Мистер Точность! Она также была твоей сестрой.

– Мне не разрешалось называть её сестрой: мне разрешалось называть её только няней. Не думаю, что я даже должен был знать, кто она такая, но такие вещи всплывают наружу. Моя мать уже была беременна, когда мой отец похитил её из мира людей; она родила за несколько лет до того, как забеременела мной. Моя сестра заботилась обо мне, пока мы не потеряли её где-то между 1920 и 1930 годами; она сбежала в мир людей. Когда мой отец нашёл её и привёз обратно в начале тридцатых, она выглядела… намного старше. Ат… кто-то сказал мне, что старость быстро настигает людей, которые слишком долго остаются в За, как только они возвращаются в мир людей.

– Она была единственной, кого он не стал убивать, – сказала я, отводя взгляд. Почему Атилас не убил её? Был… погодьте-ка. Атилас. Атилас убил брата Зеро и отказался убивать его няню – мою прабабушку, – когда Зеро было десять?

Я начала возмущаться.

– Погодь-ка, нет, нет, нет. Ты сказал… много лет назад ты сказал, что тебе было десять, когда убили твоего сводного брата. Как тебе могло было быть десять в 1930-х годах? Ты родился где-то на рубеже веков, ты сказал – блин, я схожу с ума. Тебе не могло быть и десяти!

– По годам фейри, да, – холодно ответил он. – Пока мы не достигнем совершеннолетия, на каждые четыре человеческих года приходится примерно один год фейри – как физически, так и умственно.

Я слишком долго смотрела на него, разрываясь между смехом и недоумением.

– Вы все стареете в собачьих годах?

Ну, в отличие от собачьих лет, но тогда люди превратились бы в собак, а я не хотела забивать этой идеей его голову, когда фейри и так были слишком склонны считать людей чуть более умными животными.

– К тому времени, когда мы достигаем совершеннолетия, наше развитие ускоряется, – сказал Зеро очень сухо. – Тогда наши годы становятся ближе к человеческим годам. Я назвал возраст, который тебе наиболее понятен, чтобы ты поняла, почему я… почему я действовал и реагировал так, как я поступил.

– Ты не хотел, чтобы я считала тебя незрелым, поэтому притворился, что тебе столько лет?

– Я не подделывал свой возраст; это было самое близкое сравнение, которое я мог провести!

– Ты назвал свой возраст, потому что не хотел, чтобы я подумала, что ты ведёшь себя как ребёнок, хотя на самом деле тебе тридцать с лишним по человеческим меркам, – твёрдо сказала я. – Когда ты вообще состаришься?

– Это приходит с возрастом, и это происходит после того, как нам исполняется десять лет. В это время проявляется любая магия или особый дар.

– Уверена, что это всего лишь становление подростком, но не суть. Значит, после этого ты правильно стареешь?

– После этого наши умственные процессы развиваются гораздо быстрее, и мы вступаем в период полового созревания; наши тела всё ещё не стареют, как у людей.

– Вам всем действительно нужно перестать говорить людям, что мы неполноценны, – заметила я. – По крайней мере, нам не требуется сорок с лишним лет, чтобы достичь десятилетнего возраста в плане развития.

Зеро, раздражённо поджав губы, выглядел так, словно собирался что-то сказать, но тут меня осенила другая мысль.

– Блин, по годам фейри, тебе было всего около двадцати, когда ты встретил Джин Ёна? Это было в пятидесятых, верно?

Если это было правдой, то, хотя по человеческим меркам ему было около пятидесяти, с точки зрения развития ему было бы всего двадцать или около того: чуть старше меня. Это заставило меня задуматься, сколько ему было лет, когда он встретил Джию, и заставило меня понять, почему у них с ней всё так запуталось.

– Значит, тебе тоже было за двадцать, когда ты начал крутиться возле того человека, которого нашёл.

– Я не… я не встречал человека и не начал крутиться возле него! Он был человеком, который пришёл в За отомстить за свою сестру, и…

– Если ты скажешь, что он тоже наш родственник, я стану закатывать глаза так сильно, что они выпадут.

Зеро сделал глубокий вдох через нос.

– Он не был родственником ни одному из нас.

– Полагаю, это уже кое-что. И вообще, как получилось, что ты с ним нашёл общий язык?

– Я встретил его, когда он украл человека у моего отца. Он пришёл в За вернулся, чтобы найти свою сестру, которую забрали из мира людей, но, когда он обнаружил, что она мертва, его разум обратился к исправлению дисбаланса, который он видел в мирах, чтобы подобное никогда больше не повторилось. Это была бесполезная задача, но в то время я был готов к ней.

– Спорим, вы спасли множество людей.

Могу поклясться, что его глаза увлажнились, когда он тихо рассмеялся.

– Мы спасли… о, многих. Но он также заплатил высокую цену за жизни, которые спас, и когда дело дошло до его жизни, я не смог её спасти. Такой человек, как он, спас столько жизней, но я не смог спасти даже одного человека.

На этот раз в этом не было ничего сбивающего с толку: я увидела как скатилась солёная капелька, как раз перед тем, как Зеро провёл рукой по лицу, чтобы смахнуть остальное. Я обняла его за шею и слегка сжала; ровно настолько, чтобы это походило на объятие, но не настолько, чтобы можно было подумать, что я пытаюсь утешить его, потому что он плачет. Уверена, ему это вряд ли пришлось по душе.

– Я должен был спасти ему жизнь, – сказал он, прокашлявшись. Однако он не пытался высвободиться из моей руки. – Он был всего лишь человеком, а я…

– Большим, сильным фейри, – продолжила я, кивая. – Что случилось?

– Мы взялись за дело, чтобы спасти пару детей; какой-то неблагой кантон За похитил их, чтобы выпить магию и лишить жизни. Мы вошли без проблем и нашли детей, но на обратном пути кто-то заметил, что происходит, и перекрыл весь кантон. Я вышел с детьми, а он… он был не так быстр.

Я спросила:

– Ты не смог бы вытащить его оттуда? – хотя и знала, что всё будет не так-то просто.

– Смог бы, – сказал Зеро усталым голосом. – Но мне пришлось бы оставить детей, но я мог бы это сделать. Кантон уже отправил за нами охрану, и они были на виду, но они оставили бы его, чтобы вернуть детей. Он заставил меня спасать детей вместо него. Я бы бросил их и забрал его, и он это знал, он мог бы спастись, если бы доверил мне спасать других людей вместо него.

– Что он сделал? – спросила я.

– Убежал от границы как сумасшедший, чтобы вступить с ними в бой, прежде чем я успел предложить им сделку.

– Он просто… сражался? Не пытался использовать Между?

– Нет, – ответил Зеро. – Он не мог видеть или манипулировать Между так, как ты.

– Вот блин, – тихо сказала я. – Он не отставал от тебя и сражался бок о бок с тобой, когда не мог даже манипулировать Между? Как он вообще умудрился попасть в За?

– Он нашёл кого-то, кто согласился помочь ему перейти за определённую плату. Твои… наши друзья-люди рассказали мне немного об этом, когда я отправился в…

Он замолчал, и я обнаружила, что точно знаю, что именно он собирался сказать.

– Ты попросил у них информацию, когда отправился туда, чтобы попросить Эбигейл о помощи и передать меня им, как чёртову посылку.

Я не произносила эти слова резко, потому что Зеро всё ещё сидел на корточках на плитке, упёршись локтями в бёдра, и, хотя я больше не видела ни слезинки, он выглядел уставшим. Полагаю, всё должно было решиться после предательства Атиласа, не говоря уже о том, что давление росло по мере того, как мир вокруг нас готовился к испытаниям эрлингов и новому королю.

Зеро слабо улыбнулся, хотя и не смотрел о меня.

– Сам он никогда бы мне этого не сказал; он говорил, что нет смысла оглядываться на то, к чему нельзя вернуться. Он сказал, что был счастлив, и я думаю, так оно и было.

– Похоже, он умер, занимаясь тем, чем хотел заниматься, – сказала я. – И как будто он сам сделал свой выбор.

– Знаю, – сказал Зеро. – Но сегодня – в последнее время – мне всё чаще приходит в голову, что, если бы он был уверен, что я уважаю его желания, он был бы всё ещё был жив.

– Я из принципа хочу сказать «да», – сказала я, – но на самом деле ты этого не знаешь. Всё могло случиться, если бы он поверил, что ты не бросишь детей, чтобы спасти его, и вы оба работали бы вместе, чтобы выбраться отсюда.

– По крайней мере, у нас был бы шанс, – сказал Зеро.

– Так это твоя попытка отучить себя от старых привычек? – спросила я и обнаружила, что сама немного расплакалась. – Потому что говорят, что практика приводит к совершенству, и если ты собираешься извиниться передо мной…

– Я не собирался извиняться, – сухо сказал Зеро. – Прости, что сказал людям, что они могут заполучить тебя в обмен на помощь. Я пытался сделать всё, что мог, чтобы обезопасить тебя – я знал, что это произойдёт, и что я не буду рядом вечно.

Я не смогла удержаться от смеха.

– От старых привычек действительно трудно избавиться.

– Я пытаюсь, – сказал он и на этот раз посмотрел на меня как следует. – Я пытаюсь, поэтому, пожалуйста, наберись терпения.

– Хорошо, – сказала я, слегка потрясённая. Зеро не умел извиняться и уж точно не умел просить о помощи, а ведь он только что сделал и то, и другое. Это было очень важно. – Я буду иметь это в виду.

– Моя сестра была добрым человеком, – сказал он почти наугад. – Она бы тебе понравилась. Она облегчала жизнь всем – даже тем, кому она не нравилась.

– Так вот почему она снова оказалась в За?

– Подозреваю, что так, – сказал он. – Если бы мой отец угрожал её семье – а поскольку ты существуешь, у неё, должно быть, она была – она бы вернулась без сопротивления, если бы он предложил убить кого-нибудь вместо неё.

– Ага, – мрачно согласилась я. В этом был смысл истории, которую мама рассказала мне о прабабушке Энн – однажды она просто ушла и больше не вернулась. – Погодь, – добавила я, и мои глаза загорелись. – Это означает, что ты мой дядя, верно? Мы не просто родственники, ты мой дядя; у меня есть живая семья!

– Это… это не такое уж событие, чтобы праздновать! – сказал он, наполовину озадаченный, наполовину весёлый. – Это просто означает, что ты связана кровными узами с одним из людей, убивших родоначальницу твоей семьи.

– Нет, это значит, что мне можно любить тебя! – ликующе сказала я.

– Можно… можно… – Зеро замолчал, а затем сказал: – С каких это пор ты перестала любить тех, кого тебе можно любить или нет? Что касается объятий камикадзе и…

– Да, но это было до того, как я узнала, что ты мой дядя, – объяснила я, уклоняясь от истинного объяснения. Было слишком много такого, чего я не могла произнести вслух. Мне было можно любить его, потому что теперь, когда я узнала, что он любит меня не как женщину, а как племянницу, в моём сердце появились краски и жизнерадостность, которых я не ощущала уже некоторое время. – Теперь я знаю, что ты мой дядя, и мне всё это модно. Ты наполовину человек, ты должен понимать – это человеческая фишка.

Я навалилась на него всем своим весом, для пущей убедительности обхватив его за шею другой рукой и уткнувшись лицом ему в плечо.

Зеро, чуть менее напряжённый в плечах, чем был бы, если бы я сделала что-то подобное при нашей первой встрече, вздохнул.

– Что ты делаешь?

– Блин, ты уже должен был бы знать, что такое обнимашки! Ты что, не обращал внимания?

– Я не разрешал тебе обнимать меня.

– Мне можно обнять моего дядю; это то, что делают племянницы.

– Ты мне не племянница, ты моя пра-пра…

– Ну, тогда это ты должен меня обнимать, ты, старое ископаемое! Теперь мне можно любить тебя; ты мой единственный дядя!

– Нет никакой необходимости нарушать приличия в доме только потому, что ты узнала, что мы родственники!

– В этом доме никогда не соблюдались приличия, – сказала я ему, упрямо цепляясь за его шею. – И вообще, теперь это мой дом; ты здесь только потому, что ты семья, так что тебе следует вести себя прилично.

Я увидела, как он открыл рот, чтобы опровергнуть это утверждение, и мгновение спустя увидела смиренное выражение, промелькнувшее на его лице в профиль. Зеро забыл, что контракт, который он подписал со мной не так давно, больше не действовало для него, как и для Атиласа, хотя и по совсем другим причинам.

– Да, – сказала я. – Ты забыл, что теперь ты здесь всего лишь гость, не? Тебе лучше больше не кидать вампиров сквозь стены.

– Вампиров, – сказал Зеро, словно хватаясь за соломинку. – Кстати о вампирах! Мы должны поговорить о вампирах и свиданиях, а также о том, что ты слишком молода, чтобы быть…

– Нет, – поспешно ответила я, отпуская его. К моему большому облегчению, я услышала возню за дверью, которая, вероятно, означала, что кто-то был снаружи и неловко ждал подходящего момента, чтобы постучать в дверь. – Мы определённо не будем об этом говорить.

– Пэт…

Затем раздался стук. Это был неохотный, неуверенный стук, и когда Зеро нетерпеливо спросил:

– Чегось? – кто-то откашлялся.

– Не знаю, хотите вы знать или нет, – извиняющимся голосом произнёс ликантроп, – но этот вампир снова пялится на всех через окно, и мы бы предпочли, чтобы Пэт вышла и остановила его, пожалуйста.

Я сбежала из прачечной до того, как Зеро успел позвать меня обратно. Конечно, было время и место для обсуждения отношений, но я не думала, что прачечная в полночь перед походом в За – подходящее время. Более того, я не хотела быть в положении, когда мне приходится отстаивать своё право встречаться с Джин Ёном, когда я даже не была уверена, что хочу этого.

Глава 9

На следующий день я проснулась с улыбкой на лице и тёплом от осознания того, что у меня есть дядя. Настоящая семья. Живая семья. Семья, которая была слишком склонна защищать меня вопреки моим желаниям, но, несмотря на это, которая всегда была рядом.

Приятное тепло от этого воспоминания сохранялось до тех пор, пока не стало очевидно, что Джин Ён не появится в окне до того, как нам придётся отправиться на поиски родителей Сары. Я уже получила быстрый звонок от Туату, который, как я надеялась, сообщит нам, что они с Северным нашли Палмеров целыми и невредимыми возле дома, но вместо этого он сообщил мне, что их нигде не было. Ни Северный, ни Туату тоже пока не смогли проникнуть в дом.

Сара ничуть не побледнела, но выглядела напряжённой. Полагаю, именно это и происходит, когда вы пробиваетесь из За, чтобы вернуться к своим родителям, отбиваетесь от фейри, которые хотят использовать вас как пешку в своих попытках заполучить корону и используют ваших родителей в качестве залога, а затем в конечном итоге обнаруживаете, что ни вы, ни ваши родители не смогли сбежать от них.

– Не волнуйся, – сказала я. – Мы их найдём. Может, на этот раз у нас и нет носов ликантропа, но я умею пробираться сквозь изгороди и выяснять, что происходит с Между. Драться я тоже умею.

– Знаю, – сказала Сара и удивила меня своей улыбкой. – О тебе ходит много историй, ты знала? Когда я только приехала сюда, другие эрлинги, которые пытались вторгнуться в дом, уже говорили о Питомце.

– Блин, этого ещё не хватало, – мрачно сказала я. – Людей, которые знают, кто я такая.

– По крайней мере, они знают только о твоей работе, – сказала она и вздрогнула. – Хуже, когда они знают твоё имя, даже если ты человек. Они не могут точно заставить тебя что-то сделать, но из-за них действительно трудно чего-то не делать, если ты устала или невнимательна.

– Как получилось, что твой дом не защитил тебя? – спросила я, моё внимание всё ещё было приковано к предыдущей части её разговора. – Обычно у домов с эрлингами всё в порядке. Первое время мы думали, что ты можешь быть Предвестником, но ты можешь выкидывать такие же штуки как и я, так что…

– Это новостройка, – сказала она. – Между в нём не так уж много – на самом деле, его-то мои родители очень старались избежать. Они потратили много времени, пытаясь оградить себя от всего нечеловеческого. У нас даже есть настоящая человеческая комната безопасности, которая сделана из железа, а не из стали.

– Блин, – серьёзно сказала я. Она не ошиблась насчёт того, что дом был устроен как кошмарная ловушка для фейри. Однажды ночью я ненадолго заглянула в дом Сары, когда пыталась убедиться, что Вышестоящие не наложили на неё лапу, и я увидела полосы из железной стружки, которые чрезвычайно усложнили бы жизнь любому фейри, попытавшемуся проникнуть на территорию, по крайней мере. Это была та ночь, когда Зеро проявил себя как враг, а Джин Ён дрался почти до смерти, чтобы я смогла уйти.

Это воспоминание защемило маленький нерв где-то в районе моего сердца и заставило меня оглянуться на окно, но Джин Ёна нигде не было видно. Я заставила себя отвести взгляд от окна и спросила Сару:

– Возможно ли, что твои родители всё равно были спрятаны в доме?

– Я действительно так не думаю, – сказала она. – Ты не понимаешь, Пэт… ты и твой дом – исключение. Я разговаривала с Морганой, и её дом не такой живой, как твой; он тоже не исцеляет себя по команде. Мы не знаем никого, у кого была бы такая связь со своим домом.

– Я знаю ещё одного человека, – сказала я. Это напомнило мне о том, что именно Атилас установил связь между мной и домом – и между Ральфом и его домом. – Это не очень радостная история. Мы тесно связаны с нашими домами из-за того, что случилось с нашими родителями, когда мы были детьми.

– В этих домах нет ничего особенного, – коротко сказал Зеро, на мгновение задержавшись с нами в гостиной. Я не могла не улыбнуться ему, и его ответная неохотная улыбка согрела меня. – Расположение и доступность Между – важная вещь; некоторые люди привлекают к себе больше внимания, чем другие, а некоторые районы привлекают их больше, чем другие. Вы готовы?

– Готова, – ответила я. Я уже вытянула пару видов оружия из Между, и Зеро тоже был готов, его большой двуручный меч висел у него за спиной. Он держал слова при себе, но я не стала утруждать себя – у меня было чувство, что они нам понадобятся, как только мы выйдем из дома, особенно если отец Зеро уже приблизился к тому, чтобы выяснить, где мы находимся.

– Готова, – сказала Сара. У неё не было оружия, но я видела, как она манипулировала Между, так что я знала, что она уже была готова к этому.

– Ты помнишь обратную дорогу к дому? – спросила я её.

– В любом случае, она будет выглядеть по-другому, – сказала Сара, безнадёжно пожав плечами. – Нам придётся снова искать дорогу назад.

– На этот раз всё будет не так сложно, – сказал Зеро, и я могла бы поклясться, что, несмотря на свою грубость, он старался меня утешить.

– Почему всё будет по-другому и почему это будет не так сложно? – спросила я, переводя взгляд с одного на другого.

– Здесь около двухсот домов, – сказал Зеро. Он оставил нас в холле, чтобы ненадолго заглянуть через жалюзи в прачечной, затем протиснулся обратно в холл и открыл заднюю дверь. – Во всяком случае, вчера. По мере того, как умирают эрлинги, их точки входа, похоже, тоже исчезают: сегодня утром их будет гораздо меньше, и в лабиринте останется гораздо меньше путей. Всё дело в том, чтобы отсекать варианты, пока не останутся только два, лицом друг к другу. Когда останется только один вариант, одна точка входа, арена откроется.

– Чтобы король смог напасть, – пробормотала я. Я пропустила Сару вперёд и последовала за ней, снова окунувшись в аромат лимонного мирта и мягкую темноту. – И, кстати, о пикировании, твой папа уже вчера был довольно близко от дома; если будет меньше путей и меньше возможностей для выбора, он очень быстро найдёт нас.

– Очень сомневаюсь, что мой отец сможет преодолеть защиту дома, – сухо сказал Зеро.

– Ага, но сможем ли мы пройти через него и вернуться в дом? – спросила я. – Вот что меня беспокоит.

– Мы разберёмся с этим, когда до этого дойдёт, – сказал Зеро. Он не казался слишком взволнованным, что было бы неплохо, если бы он вообще когда-нибудь проявлял много эмоций.

Сара и Зеро оба были правы насчёт лабиринта: как только мы вышли с нашего заднего двора на живую изгородь, я сразу почувствовала и увидела разницу. Вместо Т-образного сечения, которое образовалось от входа в лабиринт на задний двор, там была единственная дорога, ведущая направо, вдоль задней части двора и гораздо дальше.

– Кажется, дом Морганы тоже исчез? – спросила я. – На днях мы отправились в ту сторону, чтобы добраться туда.

– Не знаю, – сказал он с молчаливостью, напомнившей мне, что если дом Морганы исчез, то вполне вероятно, что дом Сары может исчезнуть в любой момент, с родителями или без них.

– В смысле, наши не знали, когда мы отправились за Морганой, – пробормотала я, и Сара выглядела немного более довольной, когда я в следующий раз взглянула на неё.

Живые изгороди казались сегодня темнее, или, может быть, я просто привыкла находиться внутри них, когда гналась за буньипом. Как ни странно, внутри живых изгородей было немного светлее, чем снаружи. Какой бы ни была причина, это заставляло меня чувствовать себя подавленной и слегка взвинченной, и я действительно начинала ненавидеть запах лимонного мирта, который задерживался и следовал за нами, куда бы мы ни пошли. Даже после того, как я добрый час шла по зарослям, я всё ещё чувствовала этот запах, напоминающий о том, что в лабиринте теперь нигде не было безопасно.

У нас была короткая стычка с несколькими очень решительными гоблинами, которые, казалось, сражались от имени эрлинга, который быстро сбежал, когда увидел, что его гоблины не справятся с Зеро в одиночку, не говоря уже о Зеро и человеке-бойце. Я бы перестала сражаться с гоблинами, если бы могла, но они продолжали сражаться за своего лидера, несмотря ни на что, и у меня не было времени пытаться придумать, как захватить их живыми, вместо того чтобы убивать до того, как они все умрут.

– Ты не сможешь поймать гоблинов, – коротко сказал Зеро, когда это сожаление вылилось в слова.

– Мы могли бы попробовать, – сказала я, вытирая лезвия и стараясь не смотреть на тела. – Они меньше нас.

– Гоблинов нельзя поймать, – сказала Сара, пряча в ножны маленький нож, о существовании которого я и не подозревала. – Я имею в виду, что их можно поймать, но они не останутся надолго в плену. Я видела, как они прокусывали себе вены, чтобы покончить с собой, а не оставаться в плену. Они дикие.

Зеро одобрительно кивнул ей и снова двинулся вперёд, оставив меня снова замыкать шествие. Я сделала это с чуть большим воодушевлением; дело было не в том, что это знание заставило меня почувствовать себя лучше после убийства гоблинов, скорее, осознание того, что у меня не было хорошего выбора, заставило тот факт, что мне пришлось выбрать что-то более общее, а не конкретное, казалось ужасным.

– Остерегайся фейри-близнецов, – тихо сказала я Зеро, когда мы свернули в новую секцию лабиринта. Здесь было немного светлее с точки зрения видимости, но сама изгородь была темнее; более того, она была знакомой. – Они для кого-то устраивались на одной из этих дорожек.

– Они кое-кого нашли, – сказал он, оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня, а затем снова уставившись вперёд. Его голос звучал довольно мрачно.

– Они ждали тебя, не? – удивлённо спросила я. – Кажется, они были не слишком рады тебя найти.

– Их счастье длилось недолго, – сказал он. – Они мои дальние родственники; они всю свою жизнь готовились к этому в какой-то отдалённой части Между, которая граничит с миром людей. Из того, что они слышали о моей репутации, я заключил, что они ожидали, что я буду более лёгкой добычей.

Я не смогла сдержать улыбки и увидела, как уголки щек Сары тоже слегка изогнулись в улыбке.

– Они думали, что ты неженка, потому что ты не пошёл по стопам своего отца, – догадалась я. – И они услышали, что ты околачиваешься вокруг человека, и решили, что это решило дело.

– Думаю, да, – сказал он, сворачивая на следующий участок L-образного изгиба, по которому мы шли.

На мгновение я потеряла Зеро из виду и потрусила рысцой, чтобы догнать его, не сводя глаз с Сары, в животе нарастало беспокойство. Я чуть не врезалась в его широкую спину, едва завернув за угол, и как раз вовремя остановилась, чувствуя, как облегчение разливается по моим венам.

На секунду – всего на одну секунду ч мне показалось, что я вот-вот потеряю и его тоже, и я не думала, что смогу этого вынести. Глупо было думать, что я потеряю его через секунду, пробираясь между изгородями в лабиринте, но именно это место и делало: за каждым поворотом таились опасности и смерть, в каждой тени – бойня.

– Ты не мог бы идти помедленнее? – жалобно произнесла я. Вчера вечером у меня появился дядя, и я сегодня не хотела потерять его.

И тут я поняла, почему мы остановились.

Это был дом. Нет, не дом – скорее особняк: из белого мрамора, в стиле модерн и очень, очень большой. Всё выглядело так, как будто кто-то поднял его и поставил точно посередине этой широкой полосы, чтобы остановить любого, кто мог бы оказаться у них на пути. Он полностью перекрывал дорожку, дверной проём маняще изгибался прямо посреди аллеи и почти плавно сливался с живой изгородью по обе стороны, слегка размываясь там, где ветви должны были бы царапать мраморные стены. У меня было такое чувство, что было бесполезно пытаться протиснуться между стеной и живой изгородью. Одному богу известно, насколько большим особняк был на самом деле. Но он было достаточно большим, чтобы возвышаться над живой изгородью, и это было довольно высоко.

– Блин, – сказала я. – Кто его туда поставил?

– Он всегда было здесь, – сказал Зеро. – Я же говорил тебе: дорожки меняются по мере того, как арена становится меньше.

– Кажется, нам стоит вернуться и попытаться обойти вокруг?

– Не думаю, что позади есть другой путь, – сказала Сара, и это меня встревожило. Точно так же, как я каждый раз чувствовала дорогу домой, когда выходила на арену, она, вероятно, могла чувствовать дорогу к своему собственному дому.

Мне была не по душе идея идти через чужой дом, чтобы пройти по дорожке, и я озвучила свои опасения.

– Как мне, – сказал Зеро. – Но это наш единственный путь вперёд. Вы видели хоть один поворот по дороге сюда?

– С тех пор, как мы покинули наш дом, прошло совсем немного времени, – сказала я, и моё сердце упало. – Они называют это место лабиринтом, не? Не такой уж это и лабиринт, если он ведёт только в одну сторону.

Зеро не стал дожидаться, пока я закончу жаловаться; он просто подошёл к двери и толкнул её. Она открылась сразу же, лишь слегка вздрогнув от сырости или ржавчины.

– Это, блин, подозрительно, – крикнула я. – Ты уверен, что не хочешь, чтобы я попыталась что-нибудь сделать с живой изгородью, чтобы обойти эту громадину?

Зеро проигнорил и это предложение. Отстой, блин.

Я раздражённо вздохнула и побежала догонять их. Сара ждала меня у арки, но скрылась внутри, как только узнала, что я иду. Подумала, что не могу винить её: я бы тоже сделала всё, что нужно, если бы это были мои родители.

– Кажется, дом всё ещё растёт, – сказала я, поравнявшись с ними. – Он как бы съедает живую изгородь там, где растёт. Как ты думаешь, что этот чувак делает, чтобы заставить его так расти?

– Убивает или вступает в союз с большим количеством эрлингов, – коротко ответил Зеро. – Молчи и будь внимательна, Пэт. Все эрлинги, которые ещё живы, будут знать, как использовать Между, а также свои боевые навыки; они будут более опасны.

– Да, босс, – сказала я, оглядывая комнату в поисках каких-либо признаков неприятностей. Я ни за что не стала бы доверять дому, входная дверь которого не заперта – во всяком случае, не где-то в За. Я окинула взглядом округлый холл и массивную лестницу, которая поднималась вверх и огибала комнату с обеих сторон в великолепном стиле современного искусства.

Затем я подняла глаза, и моё сердце подпрыгнуло так сильно, что я чуть не задохнулась. Джин Ён стоял на верхней площадке лестницы, не сводя с меня своих тёмных глаз. Знаю, что он увидел меня; наши взгляды встретились, и мы оба на мгновение замерли.

Время, казалось, возобновило свой ход, и я услышала, как Джин Ён сказал по-корейски, словно в отчаянии: «Ах, только не это!», затем он повернулся и исчез тем же путём, каким пришёл, белый мраморный холл наверху поглотил его, как будто его никогда и не было.

– Джин Ён! – взвизгнула я и бросилась за ним вверх по лестнице. – Зеро, это Джин Ён!

– Пэт, подожди! – крикнул Зеро, но я уже была в коридоре наверху.

Я услышала, как они взбежали по лестнице позади меня, и ускорила шаг, радуясь, что мой тыл в безопасности. Это чувство безопасности длилось ровно столько, сколько мне хватило, чтобы броситься за фигурой Джин Ёна в синем костюме в затемнённую комнату, которая эхом отзывалась на меня своей массивностью, и чтобы Зеро и Сара догнали меня.

Затем двери за нами окончательно закрылись, и комната начала освещаться, открывая взору тонкую двойную линию смешанных запредельных на другой стороне огромного зала, некоторые из которых были с оружием, а другие без него. Они выглядели не слишком впечатляюще – во всяком случае, все они выглядели испуганными, – но мне не нравился тот факт, что они были там и ждали.