Текст книги "Между решениями (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Как часто я следовал за старым безумцем в Между, не подозревая об этом? И помнил ли он всё это, или его тоже заставили забыть?

– Тебе следует держаться от него подальше, – сказал Атилас, и червь стал острым и настойчивым, выискивая воспоминания о тех полных приключений днях, чтобы погрызть их.

Я позволила ему делать свою работу, потрясенная знакомыми, но не совсем привычными воспоминаниями, которые всплывали на поверхность моего сознания: воспоминаниями, которые я помнила, а теперь рассматривала через несколько иную призму – или, возможно, просто с другой точки зрения. Я чувствовала, что стала какая-то сама не своя.

Я попыталась продвинуться вперёд по туннелю, чтобы дать своему телу хоть какое-то занятие, пока мой разум терзался от дискомфорта, но это внезапно закончилось, заперев меня в темном, душном закутке моего собственного разума.

– А вот это уже интересно, – пробормотал Атилас холодным, удивлённым и задумчивым голосом. – Перестань пытаться убежать, Пэт.

Впервые за очень долгое время мне стало по-настоящему страшно оставаться с ним наедине. Так же сильно, как камень давил на меня, Атилас и червь давили на мои мысли.

– Может быть, нам стоит вернуться, – неуверенно произнесла я.

– Пути назад нет, – сказал Атилас. – Я очень боюсь, что ты в моей власти. Я предупреждал тебя, прежде чем мы начали, что не буду добр к тебе.

Я изо всех сил старалась выровнять дыхание, но мне казалось, что сами скалы давят на меня, заставляя задыхаться.

– Ты специально притащил меня сюда?

– Как ты сама упомянула, мой господин является своего рода сдерживающим фактором для такого рода начинаний, – сказал он мягко и задумчиво. – Вряд ли ему будет легко связаться с тобой, даже если ты позовёшь его; на твоём месте я бы не стал полагаться на то, что это следящее заклинание сработает.

– Да ну? Как ты думаешь, насколько он разозлится, если я позову его и ему придётся спасать меня от тебя?

– Попробуй, – сказал он, и последние отблески света скользнули по изгибу его губ и затеплились в глубине его залитых лунным светом глаз. – Я не буду ждать, пока ты это сделаешь, но и останавливать тебя не буду.

Я прижалась спиной к камню позади, затем рванулась вперёд, пытаясь протиснуться сквозь Атиласа, но оба они были неподвижны.

– Нет пути ни вперёд, ни назад, – сказал он. – Сейчас. Давай посмотрим, какие именно воспоминания можно из тебя выжать.

Мне очень не понравилось, как он сказал «выжать», или то, как камни, казалось, сжались, когда он это произнёс. Я не смогла сдержать тихий, прерывистый вздох, который вырвался у меня, когда я безуспешно пыталась прижаться к скале в нарастающей панике.

На этот раз червь укусил меня глубоко, сильно и мучительно больно, и я подавилась криком боли, колотя по камню вокруг себя, пока, казалось, не почувствовала, как кровь стекает по моим рукам. Как бы сильно я ни давила, на камень или Атиласа, ничего не двигалось. Вместо этого она становилась всё туже, и червь разрывал мой разум на части, не обращая внимания ни на важность, ни на боль.

На краткий миг я оказалась в плавающей, прозрачной белизне, балансируя на грани погружения в безумие паники и боли; и в этот момент у меня было время подумать только об одной мысли.

Погодьте-ка.

Погодьте-ка.

Зеро смог найти меня, даже когда я не знал, где нахожусь, – у него тоже не было при себе устройства слежения. Казалось, была какая-то связь, которая привела его ко мне, когда я позвала его. Куда, скажите на милость, Атилас заманил меня таким образом, что Зеро не смог бы войти? Не было такого места в Между или в За, где Зеро не смог бы меня найти, особенно если бы я позвала его.

И когда я подумала об этом, то поняла.

Я выпрямитель, и на этот раз у меня получилось: камень и давление исчезли.

– Ты, чёртов лжец! – сказала я в шоке. – Мы не в доме! Мы даже не в Между и не в За – мы у меня в голове!

Сцена мгновенно сменилась: от клаустрофобного туннеля, от которого у меня перехватывало дыхание, я снова оказалась в нашей гостиной: Атилас в своём кресле, закинув ногу на ногу, и я на своём диване, где я всегда сидела.

Только на этот раз я знала, что всё это не по-настоящему, поэтому ощущение, что я не совсем в гармонии с окружающим миром, не пугало меня, как раньше. Облегчение от того, что червь не терзает мой разум, помогло мне проснуться, стать более острой и сосредоточенной.

И вот теперь я была раздражённой.

– Я действительно удивляюсь, почему ты ждёшь, что я всё время буду говорить правду, – любезно заметил Атилас. – На самом деле, нет смысла так на меня пялиться.

– Потому что ты всегда так делаешь, – ответила я. – Ты рассказываешь это так, что люди не верят, но ты говоришь правду.

– Чем именно это отличается от лжи? – поинтересовался он.

– Ты никогда раньше не лгал, – сказала я. Я всё ещё была шокирована этим. Раньше Атилас всегда говорил правду, хотя и таким образом, что это делало его орудием обмана, а не искренности. – Не совсем.

– Возможно, ты всё-таки не уделяла мне должного внимания, – сказал Атилас. – Не пытайся сопротивляться, Пэт, ты здесь в моей власти, и я не думаю, что так легко отпущу тебя, в конце концов.

Я прищурилась, глядя на него.

– Зеро будет сильно сердиться на тебя, – повторила я. Мы всё ещё были у меня в голове, и теперь, когда я это поняла, я также поняла, что Атиласу на самом деле не нужен был червяк. Здесь он был червяком.

– Возможно, и так, но Зеро здесь не для того, чтобы помочь тебе, – любезно сказал он. Когда он это сказал, вокруг дивана выросло множество лиан, которые обвились вокруг меня с поразительной силой. – И я не помню, чтобы устанавливал какие-либо ограничения. Я полагаю, ты уже упоминала, что, в конце концов, не веришь в то, что я не причиню тебе вреда. Итак, начнём.

Я изо всех сил вцепилась в лианы, напрягая шею и руки, и почувствовала, как что-то отчетливо хрустнуло между шеей и плечом. От меня не ускользнуло, как слегка приподнялась бровь Атиласа; с таким же успехом он мог обозвать меня идиоткой, и это было очень кстати.

Оскорбительно, да. Но, блин, полезно.

Я рассмеялась про себя, осознав нелепость физического напряжения, связанного с лианами, которые были реальны только в моём воображении, и на этот раз я сосредоточила весь гнев и боль, которые испытывала в течение последних пятнадцати минут, на том, чтобы найти источник своей силы здесь, в своём сознании.

Не было никакой видимой силы, но я видела, как мир вокруг меня менялся, пока не превратился в мешанину мысленных частиц вместо связного целого, и это была ужасающе тревожащая мысль. Я попыталась собрать воедино частицы того мира, и в этот момент на поверхность всплыло другое воспоминание. Я сидела наверху, во второй гостиной, играя с пылинками, которые плавали в лучах утреннего солнца, и меня охватило тёплое чувство удовлетворенности, окутавшее меня, как одеяло. Стены шевелились и вздыхали зеленью, посылая по комнате свежий, насыщенный кислородом воздух, и что-то шуршало по листьям ближе к полу, пока я, довольная, улыбалась, осматривая комнату. Я изумлённо вздохнула, вспомнив, каково это было, и почувствовала, как в груди защекотало от восторга. Когда-то я была так хорошо знакома с миром Между, что он казался мне дружелюбным. Я задавалась вопросом, чувствовала бы я себя в такой же безопасности, если бы помнила всё то, что моя мать, очевидно, заставила меня забыть.

Шарканье по комнате усилилось и превратилось в нечто похожее на собаку, которая выскользнула из-за листьев и оглядела комнату. Она заметила меня, и я услышала, как она глубоко и сопяще втягивает воздух.

Оно было похоже на собаку и притворялось собакой, но я уже чувствовал, что здесь что-то не так. Я почувствовала, как у меня на лбу появились морщинки.

Я спросила его:

– Хороший пёсик?

Он зарычал и прыгнул к моему горлу, его челюсть удлинилась и раздвинулась, обнажив двойной ряд зубов, верхних и нижних. На этот раз я не закричала: я воспользовалась свободно парящими краями Между, чтобы подхватить его в прыжке, затем перевернула и выбросила в окно. Он с воем разбил окно и исчез из виду, и я услышала, как он ударился о землю снаружи.

По лестнице застучали шаги, и в комнату, тяжело дыша, ввалились мои родители.

– Это была не собака! – сказала я, моё дыхание участилось. – Я не просила её входить!

Мой отец подошёл к окну, поковырялся в стекле, и я услышала, как его дыхание с шипением проникает внутрь.

– Там ещё один.

– Это… не работает, – тяжело вздохнула моя мать. Она опустилась на колени рядом со мной, методично проверяя все мои конечности на наличие ран, затем с облегчением откинулась на спинку стула. – Нам придётся научить тебя забывать, Пэт.

Имя всё ещё было расплывчатым по краям, но в нём чувствовалась какая-то целенаправленная округлость, которая вызывала у меня трепетное опасение, что Атилас мог бы его разобрать, если бы прислушался достаточно внимательно или подумал достаточно хорошо.

Воцарилось очень тяжелое молчание, прежде чем мой отец сказал:

– А не будет ли безопаснее, если мы научим её бороться с ними?

– Она уже знает, как с ними бороться, – сказала моя мама, и в её голосе слышалось беспокойство. – В этом-то и проблема. Каждый раз, когда она соприкасается с этой землёй, она в опасности; они могут почувствовать её. Как только она окрепнет, они придут за ней. Они всегда приходят за ними. Пока она не научится забывать, она будет продолжать навлекать на себя опасность.

Папа поджал губы, но кивнул.

– Ты присмотришь за этим, – сказал он. – Я пойду найду эти… вещи… и положу их на место.

– Я сделала это не нарочно, мам, – сказала я, когда он ушёл. – Просто так получилось.

– Я знаю, – сказала она. – Вот почему тебе придётся научиться забывать.

Я отпустила воспоминание, и червь появился снова, чтобы съесть его. Поев, он вырос и вернулся за добавкой. Там было ещё много воспоминаний, которые он мог съесть, и теперь, когда они начали всплывать на поверхность, они начали вырываться из глубины, желая освободиться. Я могла получить доступ к этим воспоминаниям без червя, и я хотела, чтобы он исчез. Я хотела, чтобы он исчез, но он не переставал есть, и я знала, что Атилас его не остановит.

Я сделала глубокий вдох, который, вероятно, был ненастоящим, хотя и прерывистым, как будто так оно и было. Здесь не было никакого Между – по крайней мере, не в том смысле, в каком это происходило вне моего сознания. Но это был мой разум, и этого было достаточно. Точно так же, как моя мать заставляла меня что-то забывать, точно так же, как она, очевидно, заставляла меня саму себя забывать, Атилас опутал мой разум. Только вместо того, чтобы удерживать воспоминания, он удерживал меня внутри. Это была магия, но я уже знала о магии. Что ещё более важно, теперь я знала, что когда-то знала, как ей пользоваться.

Несмотря на давнюю печаль из-за двуличия Атиласа, эта мысль и все вытекающие из неё последствия согрели меня. Пришло время снять оковы. Когда-то я была ребёнком, а теперь выросла: пришло время мне вырваться на свободу и бороться, вместо того чтобы прятаться и забывать.

Я собрала все уголки своего сознания, как если бы они были уголками листа бумаги, собрала все знания и силу из каждой его нити и направила всё это на Атиласа, или червя, или, может быть, на них обоих, потому что они были одним и тем же существом.

Лианы свернулись и исчезли, как будто их в одно мгновение опалили и превратили в пепел, но мы всё ещё были в моём сознании. Блин. Я полагала, что это сработает. Как, блин, я должна была вытащить его, если я даже не знала, как выбраться самой?

– Нет, я так не думаю, – пробормотал Атилас, лишь слегка поморщившись. – Ты не вышвырнешь меня так легко, как в прошлый раз, Пэт; и, я думаю, ты не сможешь поступить так с отцом Зеро во второй раз. Какой бы… особенной ты ни была, было бы глупо думать, что ты равна любому из нас, когда мы знаем о твоих методах.

– Да, – сказал я, неуверенно поднимаясь на ноги, пока мир лениво вращался вокруг меня. Воспоминания о моей матери были полезны во многих отношениях, потому что они напомнили мне о том, что я узнала совсем недавно. – Но у меня есть элемент неожиданности, помнишь?

Он выглядел слегка удивлённым этим, но это никоим образом не ослабило его: связь, которую он всё ещё держал вокруг моего разума, была крепкой и липкой, пуская корни в те места, которые я не хотела бы раскрывать, и тянула вверх.

Я пересекла комнату, которая была моим мысленным взором, и села на подлокотник его кресла, подтянув ноги кверху, пока мои ступни не уперлись в сиденье, устроившись между подлокотником и его ногами. Я обхватила его рукой за шею и прижалась к нему, затем положила голову ему на плечо и обвила другой рукой его шею. Я сидела вот так с папой столько раз, что и не припомню, – и эти воспоминания остались в моей памяти целыми и невредимыми.

Тишина, тяжелая и абсолютная, не прерывалась до тех пор, пока Атилас не спросил:

– Чего ты думаешь добиться этим эпизодом, Пэт?

– Без понятия, – ответила я, сильнее прижимаясь лицом к шершавому, теплому коричневому плечу его пиджака. Я слышала, как ровно и тихо бьётся его сердце. – Не думаю, что я думала, на самом деле. Это было скорее инстинктивно.

Атилас, казалось, вздохнул; лёгкий вдох и выдох, и мир вокруг нас замерцал. Я обняла его чуть крепче, и на этот раз, когда он вздохнул, я услышала, что его дыхание тоже прерывистое. Я слышала такое дыхание только однажды, и это было, когда плакал мой отец, поэтому я крепче прижалась к нему и не смотрела.

Вместо этого я сосредоточилась на колючем пиджаке Атиласа и, ощутив силу этого ощущения, вытащила нас обоих из моего сознания обратно в мир людей. Там я каким-то образом добралась и до кресла Атиласа, и если раньше я инстинктивно клала голову ему на плечо, понимая, что так и должно быть, то теперь я не могла поднять её снова из-за того, какой тяжёлой и усталой она была.

Пробормотала я ему в шею.

– Минутку, Пэт, – вздохнул он, и вскоре я почувствовала его руку, тяжёлую и в то же время ободряющую, на своём плече.

Я не помнила, чтобы он использовал свои целительские способности на мне раньше, хотя я видела, как он использовал их на Зеро. Ощущения были совсем не такими, как я ожидала. На самом деле ощущения были совсем не похожи. Было больше похоже на то, как если бы я поела после того, как потеряла сознание от недостатка пищи, и моя энергия наконец-то снова начала накапливаться.

Прежде чем я смогла собраться с силами, чтобы встать, я почувствовала, как кто-то трепещет у входной двери, и грохот буквально сотряс дом.

– Пэт! Пэт!

– Вот блин! – сказала я, когда что-то большое и белое вырвало меня из коричневой колючей массы, которая была Атиласом. – Кажется, Зеро вернулся.

Глава 3

Голубые глаза ослепили меня, совсем как солнечный свет, льющийся сейчас в окна.

Вот блин. Уже было утро?

Я обвиняюще сказала этим голубым глазам:

– Ты прервал эксперимент.

Взгляд Зеро скользнул мимо меня к Атиласу, и холод, который я увидела в нём, пробрал меня до костей. Он сказал Атиласу:

– Если ты думаешь, что я не вспорю тебе живот, ты очень сильно ошибаешься.

– Я полагаю, что у меня нет такого заблуждения, – сказал Атилас.

Его голос звучал легко и весело, так почему же от этих слов рыдание застряло у меня в горле?

– Что ты делаешь? – спросила я Зеро, вырываясь из рук, которые держали меня. Он поднял меня, как будто я была ребёнком, и даже если я думала, что прямо сейчас не смогу ходить, это было оскорбительно и ни к чему. – Я могу стоять на своих собственных ногах.

– Нет, не можешь, – коротко ответил он. – Думаю, ещё несколько минут. С тобой всё в порядке?

– Конечно, – сказала я, и там, где я на самом деле не могла почувствовать, как Атилас использует на мне свои целительские таланты, я определённо почувствовала, как Зеро вливает в меня магию, яркую и необузданную.

Я зевнула и убрала голову с его плеча, на которое она снова опустилась. Я вдруг почувствовала, что снова могу ходить, но, похоже, в ближайшее время Зеро не собирался отпускать меня. Поскольку в тот момент весь мир был невыносимо слишком ярким, возможно, это и не так уж плохо. Возможно, это также помешало бы ему причинить вред Атиласу; в конце концов, его руки уже были заняты.

Эта мысль одновременно взбодрила меня и позволила спокойно оглядеть комнату вокруг. Я не обращала на неё внимания, когда моя голова покоилась на плече Атиласа, но весь мир был наполнен частицами света и аурами в сверкающей сущности Между. Даже по сравнению с яркостью утреннего солнечного света это было ослепительно.

– Блин – сказала я, пытаясь отогнать от себя это великолепие. – Наверное, я повредила зрительный нерв или типа того.

– Атилас, – сказал Зеро резким командным голосом. – Объясни.

«Вот блин» – подумала я, холодея от ушей до самого низа живота. Он не собирался останавливаться, и как только опустил меня на пол…

Что-то твёрдое и неудобное прижалось ко мне, прижатое несгибаемыми мышцами живота Зеро к мягкой плоти моей ноги, и у меня возникло кристально ясное воспоминание о том, что это должно было быть.

Вот же блин. На самом деле я вызвала их к себе как в реальном мире, так и в своём воображении. Я ещё немного поёрзала, и Зеро, подавив вздох раздражения, отодвинул меня ровно настолько, чтобы я смогла сунуть руку в карман и вытащить одну из иголок, которые давным-давно стащила у гоблина.

Ногтем большого пальца я сняла покрытие с иглы и манипулировала всем этим хитроумным устройством до тех пор, пока сердечник не оказался под моим большим пальцем, едва не проткнув себя иглой. Я бы воткнула её ему в шею, но не могла дотянуться и не осмеливалась сделать это, пока не видела, куда я её втыкаю.

Вместо этого мне пришлось обхватить его рукой за шею, притягивая к себе ещё ближе. Оттуда я могла достаточно далеко дотянуться, чтобы перехватить иглу из одной руки в другую, и я сделала это, задыхаясь от паники, потому что Атилас всё ещё не сказал ни слова в своё оправдание, и я почти боялась, что он на самом деле пытается настроить Зеро против себя.

Наверное, со стороны могло показаться, что я напугана и ищу утешения, потому что Зеро сразу же крепче обнял меня.

– Лучше бы ты не причинял ей вреда, – сказал он мне на ухо, буквально излучая ярость, – или…

Получилось! Я вонзила иглу в мягкое место между плечом и шеей и нажала на неё так быстро, как только смогла.

– Пэт, – потрясённо произнес Зеро, слегка покачиваясь. – Что ты сделала?

– Микки тебя облапошил, – сказала я. – Тебе лучше поставить меня на пол, пока ты меня не уронил.

Он так и сделал, слегка пошатываясь, и попытался сосредоточиться на мне.

– Почему?

– Потому что ты сказал, что ты собираешься выпотрошить Атиласа, – объяснила я, слегка покачиваясь. Мы были прекрасной парочкой, едва держась на ногах, чтобы смотреть друг другу в лицо. – И это нечестно, потому это я заставила его это сделать.

– Я очень сомневаюсь, – сказал Зеро, тяжело моргая, – что ты заставляла Атиласа что-либо делать.

Да, это было вполне справедливо. Тем не менее, я была той, кто попросил его сделать это, каковы бы ни были его мотивы или ожидания, и он предупредил меня.

– Не суть, – сказала я, пытаясь обойти кофейный столик, который, казалось, был полон решимости следовать за мной, куда бы я ни пошла. Зеро опустился на диван и обхватил голову руками. – Я всё равно попросила его это сделать, и я не позволю тебе причинить ему вред из-за этого.

– А что, по-твоему, ты сделала? – потребовал Зеро. Он выглядел так, словно пытался встать, но у него никак не получалось. Его тень, пронизанная светом, выглядела так, словно пыталась оторваться от него.

– Это не твоё дело, Хайион, – раздался голос Джин Ёна. Я почувствовала, как он схватил меня сзади за воротник, чтобы я не упала, и развернул к моей стороне дивана. На этот раз кофейный столик не последовал за мной. – Она хочет вернуть свои воспоминания, и она не ранена. Просто пьяна.

– Я не пьяна! – сказала я. – Просто трудно стоять на ногах, и всё такое… странное. Откуда ты появился?

– Ты пьяна, – сказал он. – Сядь.

Я села, потому что к тому времени больше ничего не могла делать. Мне хотелось, чтобы комната не была так разделена на крошечные полоски света.

Моё внимание привлекла интересная группа световых частиц на кофейном столике: яркое свечение вокруг кармана Зеро, которое приняло форму, которую я узнала. У Зеро в кармане была флешка. Я сказала Зеро:

– Ты ходил в библиотеку.

Джин Ён расхохотался и опустился рядом со мной на диван. После вчерашней утренней сцены я не могла сказать ему, чтобы он подвинулся, и он это знал, самодовольный мелкий мерзавец. Он просто смотрел на меня через стол, а в комнате и без того царила суматоха.

– Jal haesseo, – сказал он мне, и в его глазах всё ещё светился злобный смех.

– Как ты узнала, что мы ходили в библиотеку? – довольно хрипло спросил Зеро.

– Я вижу флешку у тебя в кармане, – сказала я. Мой голос прозвучал немного мрачно, но это, вероятно, было только потому, что я не знала, почему я поняла, что это флешка. И, возможно, немного потому, что я действительно была очень близка к опьянению. – Та, на которую я обменяла дом. Ты так и не сказал мне, что на ней было.

– Нет, – сказал Зеро, откидываясь на спинку дивана, его веки низко опустились на глаза. Как будто он не мог удержаться, чтобы не сказать этого, он добавил: – Я не запрещал тритону показывать тебе информацию. Ты не можешь винить меня, если уходишь до того, как увидишь, что на ней.

Джин Ён, в его голосе слышалось веселье, сказал:

– А, jaemisseo! Хайион, ты тоже пьян!

– Возможно, вам следует удалиться наверх на несколько часов, мой господин, – предложил Атилас.

– Нет, – сказал Зеро, его голос звучал упрямо и немного невнятно. – Я хочу поговорить с тобой.

Я слегка фыркнула и, потеряв равновесие, прижалась к Джин Ёну, а затем оттолкнулась от него.

– Удачи тебе в чем угодно, только не в том, чтобы спать после такого количества.

Зеро склонил голову набок и устремил на меня затуманенный взгляд. Его тень, хотя и делала то же самое, выглядела гораздо более настороженной, и это заставило меня хихикнуть. Джин Ён рядом со мной фыркнул от смеха.

Зеро, подозрительный и сонный, спросил:

– Как ты увидела флешку, если она у меня в кармане?

Я не столько видела её, сколько ощущала. Казалось, что комната находится внутри одного из компов Блэкпойнта, и все строки кода, из которых состояла комната вокруг меня, всё ещё жужжали при подключении, освещая все интересные места в комнате мягким, но всепроникающим фиолетовым ореолом, который вписывался в сверкающую матрицу всего остального.

Трое моих психов тоже не были застрахованы от этого эффекта; они не были фиолетовыми, но каждый из них был освещен в большей или меньшей степени. Зеро был ровным сиянием между частицами, Джин Ён – ещё одним, рядом со мной, где его было трудно разглядеть, а Атилас освещал свою часть комнаты.

– Понятия не имею, – сказала я. – Кажется, это как-то связано с возвращением некоторых моих воспоминаний. Я вижу мир в другом свете.

Это заставило меня снова рассмеяться, и, хотя Атилас на мгновение закрыл глаза, уголки его рта приподнялись в инстинктивной улыбке.

– Перестань капать на ковёр, – раздражённо сказал Зеро Джин Ёну. Я была почти уверена, что он тоже пытался сдержать улыбку.

Джин Ён снова рассмеялся.

– Я не нуждаюсь в твоей заботе, Хайион. Я исцелюсь.

– С тебя капает на ковёр.

– Тебе наплевать на ковёр. Ты ищешь, к чему бы придраться.

Я рассмеялась, уткнувшись в свой блестящий локоть, но сказала Джин Ёну:

– Смотри, чтобы кровь не попала на ковёр, а то мне потом придётся всё убирать.

– Я пойду приму душ, – надменно заявил Джин Ён, и нарушил мир вокруг меня, поднявшись с дивана.

Я снова наклонилась, выпрямилась и сказала Атиласу, когда шум, который был Джин Ёном, исчез в душе:

– Это твоя вина.

– Должен ли я извиниться или сказать, что всегда пожалуйста? – поинтересовался он.

– Пф, – сказала я и ненадолго заснула.

К счастью для Атиласа, Зеро, похоже, сделал то же самое, потому что, когда я снова проснулась, его глаза были закрыты, а дыхание стало более глубоким. Баланс дивана был восстановлен, и я поняла, что Джин Ён вернулся из душа, а мир по-прежнему был ярким и состоял из частиц и линий света. По крайней мере, Атилас и Зеро больше не были такими яркими.

– Почему всё по-прежнему выглядит так, как будто мы в Матрице? – спросила я Атиласа, протирая глаза. Он был в моём сознании вместе со мной во время восстановления памяти, так что, надеюсь, он догадается, что происходит.

– Похоже, что ты всегда была способна видеть магию и манипулировать ею – и Между, – сказал Атилас. – Как Эрлинг, этого следовало ожидать. У полноценного человека, однако, это встречается реже; но, с другой стороны, эрлинг от полноценного человека – это… беспрецедентно. То, как ты видишь мир, естественно, отличается от того, как ты видишь эрлингов фейри.

– Да, да, как обычно: предполагалось, что я не смогу этого сделать, и никто точно не знает почему, – успокаивающе сказала я. – Немного поздновато говорить об этом сейчас, не?

К моему удивлению, Зеро приоткрыл глаза. С видом величайшей сосредоточенности он сумел произнести без запинки:

– Возможно, это способ общения с Между, свойственный людям, у которых так мало крови другого вида Запредельных, что у них нет другой грани, с помощью которой можно было бы заглянуть в За и Между. Тот факт, что ревенант и зомби также могут делать что-то подобное со своими домами, наводит меня на мысль, что наш вывод о том, что они являются Эрлингами верен.

– Посмотрите-ка на меня, я оказалась права и всё такое, – сказала я, прищурившись от очень яркого свечения частиц рядом со мной, которые были Джин Ёном. Я чувствовала себя менее уставшей, чем раньше, но было бы неплохо, если бы всё перестало казаться таким ярким; тогда у меня бы немного меньше кружилась голова.

Сквозь свечение Джин Ён улыбнулся мне, и свечение запульсировало немного сильнее.

– Ну и дела! – сказала я, снова разозлившись на него. – Я знаю, ты думаешь, что освещаешь комнату, но тебе обязательно так буквально это понимать?

Мягко мерцающий Атилас пробормотал:

– У тебя такой уникальный способ общения, Пэт.

– Ты советуешь мне не провоцировать драки в гостиной? – спросила я, протирая глаза, чтобы попытаться ещё больше рассеять сияние.

– Я не буду драться, – сказал Джин Ён, когда я вспомнила, что физические действия не исправят то, на что не повлияли физические последствия. – Я только что принял душ.

Я вздохнула и закрыла глаза, протянув руку, чтобы положить её на прядь волос рядом с собой, которые не переставали сиять. Мне не следовало бы прикасаться к нему, но прикосновение к Атиласу настолько усилило последствия того, что я сделала, что это казалось разумной поддержкой.

Джин Ён, выглядевший значительно более удивлённым, чем я ожидала, сказал:

– Mwoh hae?

– Замри ненадолго, – сказала я, запуская пальцы в его волосы, чтобы он не смог вырваться. Хорошо, что он только что принял душ: его волосы были мягкими и слегка влажными, а не густыми от геля или воска. – Я уменьшаю мощность.

– Bulkaneunghae, – убеждённо произнёс он. Его голос звучал немного тише, что было разумно, если он не хотел потерять волосы.

– Фигня, – сказала я ему. – Все лампочки можно выключить. Вам просто нужен правильный механизм.

С другой стороны кофейного столика раздался холодный голос Зеро:

– Что ты делаешь, Пэт?

– Я могу погладить тебя по головке позже, – сказала я ему. Ни Зеро, ни Атилас не сияли так ярко, как Джин Ён; это типично для них. Даже сегодня от Джин Ёна разболелась голова. – Иди спать.

– Не знаю, зачем я беспокоюсь, – пробормотал Зеро. В его голосе слышалась нотка безнадёжности и, возможно, удивления.

– Я тоже, – бодро сказала я, пытаясь расслабить ту часть моего мозга, которая напрягалась, чтобы увидеть и понять. Мне нужно было расслабиться, а не перестать видеть всё подряд.

Последовало короткое молчание. Затем Зеро сказал вполголоса:

– Я жду, что меня погладят по голове. Я не забуду.

Джин Ён коротко и насмешливо выдохнул в его сторону, но я не смогла сдержать улыбку. В первый раз, когда Зеро получил иголкой от гоблина, он стал мягким, тёплым и доступным. Похоже, что это была довольно последовательная реакция для него. Было приятно осознавать, что он не всегда был айсбергом – или, может быть, просто внутри он никогда им не был.

Я потратила ещё немного времени, чтобы расслабиться, глубоко вдыхая и выдыхая. Затем я открыла глаза и обнаружила, что гораздо менее сияющий Джин Ён смотрит на меня с любопытным выражением на лице – лице, которое оказалось намного ближе, чем я ожидала. Это смутило меня, пока я не поняла, что всё ещё держу в руках его волосы, и поспешно отпустила их. Джин Ён выпрямился, восстанавливая дистанцию между нами, и отвернулся от меня.

– Приятная интерлюдия, – сказал Атилас, и в его глазах мелькнула лёгкая насмешка. Он больше не светился, как и комната вокруг меня. Во всём этом было что-то такое, что наводило на мысль, что я могла бы снова открыть это видение по своему желанию, но пока всё было спрятано так, как и должно быть спрятано.

Зеро на другом конце стола пошевелился и, казалось, снова проснулся. Всё ещё слегка запинаясь, он сказал:

– Пэт, выйди с Джин Ёном. Мне нужно поговорить с Атиласом.

– Я не хочу выходить с Джин Ёном, – возразила я. – И, если ты снова собираешься проветривать желудок Атиласа, я никуда не выйду. Я же сказала тебе: он сделал только то, о чем я его просила. И у него это получилось великолепно – ты ведь хочешь, чтобы у меня всплыли эти воспоминания, верно? Ты ведь не преследовал этого убийцу так долго, что без этого твоя жизнь не будет иметь смысла?

– Я преследовал убийцу незначительный промежуток времени, учитывая мою продолжительность жизни, – сказал он, упрямо подбирая слова, несмотря на очевидные трудности. – Вряд ли я буду страдать от отсутствия цели в своей жизни.

– Я полагаю, что здесь скорее избыток целеустремленности, чем её недостаток, – пробормотал Атилас.

Наверное, было бы лучше, если бы он ничего не сказал; Зеро снова взглянул на него и посуровел.

– На выход, – сказал он мне, покачиваясь на своем сиденье. – Я не буду повторять тебе это снова.

Я бросила взгляд в сторону Джин Ёна, и он кивнул головой в сторону входной двери, его глаза сверкали злобным смехом.

– Wae? Shilleoh?

– Вот именно, – сказала я ему. У меня не было абсолютно никакого желания гулять по улицам с Джин Ёном, который всё ещё смеялся и бросал на меня страстные взгляды. Зеро я сказала: – И не очень-то хорошо пытаться запугать меня, когда ты даже не можешь стоять прямо.

Зеро издал громкий, порывистый вздох.