Текст книги "Между решениями (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

На улице было не холодно, но я всё равно немного дрожала, пока мы ждали Эбигейл и её компанию, которые должны были встретиться с нами в парке. Может быть, я не так часто попадала в подобные ситуации, чтобы привыкнуть к ним. Блин, может быть, я попадала в слишком многие. В любом случае, я ничего не могла поделать с тем, что пятка моей левой ноги слегка подпрыгивала, когда люди, наконец, прибыли и просочились через ворота, свет и тени колыхались над ними, когда они двигались по асфальтовой дорожке в глубь парка.

Я улыбнулась Детективу Туату, который был с ними, и увидела прямо за его спиной глубокую чёрную тень с тёмно-синим отливом.

– Доброго дня, Северный, – сказала я, кивая. Что ж, это было многообещающе: единственное, что было лучше, чем иметь трёх моих психов лицом к лицу с сиренами, – то, что Северный тоже была с нами в этом рейде. Если Северный Ветер в буквальном смысле не могла одержать над нами верх, то трудно было сказать, что могло бы это сделать. Я не видела, чтобы её отвлекла какая-нибудь сирена, какой бы обаятельной она ни была.

– Пэт, – сказала Северный в качестве приветствия.

Зеро отвесил в её сторону едва заметный поклон, и Северный ответила тем же.

– Только посмотрите на это, – весело сказала я. – Все ладят друг с другом! Разве это не мило?

– Подозрительно, вот что это такое, – пробормотал Туату, встретив укоризненный взгляд Северного с недоверием. – Ты не обязана нянчиться со мной, Северный!

– Сирены, – сказала Северный, как будто они уже много раз говорили на эту тему, – прекрасно умеют убеждать. Я хочу быть уверена, что они тебя и пальцем не тронут.

Атилас, который молчал весь день с тех пор, как вернулся от детектива, спросил:

– На самом деле защищаешь то, что принадлежит тебе? – и в его серых глазах блеснуло неподдельное веселье.

– Давайте начнём, – сказал Зеро с оттенком нетерпения. – Эбигейл, детектив?

– Здесь, – сказали они. Туату добавил: – Люди, которые охраняли набережную, встретят меня внизу. Я сообщу им всё, что им нужно знать.

– Здесь не так уж много интересного, – коротко ответил Зеро. – Мы разделимся на группы по три человека и подойдём с разных сторон. Всегда держите при себе беруши и значки. Используйте приложения для работы с камерой только при необходимости и старайтесь не прикасаться к телефону, если только вы не обмениваетесь сообщениями с кем-то из других групп. Эти значки должны избавить вас от необходимости вынимать беруши при любом электрическом ударе, но если вы вынете их, когда сирена находится поблизости, их звуковая сила всё равно подействует на вас. Вы согласны – да?

– У нас появилась идея, – сказала Эбигейл, которая очень громко откашлялась. – Ты говорил, что у сирен есть своего рода граница, которую они не могут переступить, равноудалённая от их гнезда?

Меня раздражал блеск веселья в глазах Зеро. По крайней мере, он был вежлив, когда сказал:

– Да. Что ты имела в виду?

– Они бы отправились туда, если бы им угрожали, не так ли?

– Наши исследования показали именно это, – сказал Атилас. – Полагаю, именно туда отправилась раненая.

Зеро коротко спросил:

– Что у вас за идея?

– Мы захватили с собой кое-что, что может оказаться полезным, – сказала Эбигейл. – Это излучатель: он издаёт специфические высокочастотные звуки, когда подключаешь его к динамикам.

– Сирены… чувствительны к некоторым частотам звука, – медленно произнёс Зеро. – Особенно на высоких частотах. Откуда вы это узнали?

– Не только у вас есть друзья на стороне, – вставил Эзри. – Нам сказали, что если мы будем воспроизводить такую частоту через динамики, то, возможно, сможем как бы объединить сирен и поймать их таким образом.

– По крайней мере, – сказала Эбигейл, – мы могли бы загнать их обратно в их гнездо, что, при условии, что мы сможем найти их, когда они будут там, было бы весьма полезно. Мы просто должны раздать каждому человеку портативную колонку.

– Полагаю, вы и их прихватили с собой, – сказал Зеро, и его глаза немного посветлели.

– Конечно, – сказала Эбигейл, залезая в свой рюкзак и доставая маленький красный динамик.

– Слишком рискованно, господин, – посоветовал Атилас. – Они используют это в своих целях.

Эбигейл было не так-то легко убедить.

– Даже если наше устройство может издавать звук только одной определённой частоты? Даже если у нас уже есть беруши?

– Они могли бы усилить себя через динамики, чтобы привлечь толпы посетителей пабов сегодня вечером, – сказал Зеро. – Особенно, если то, что вы принесли, выйдет из строя.

Эбигейл поколебалась, а затем спросила:

– Что, если это устройство сделано фейри?

Мы вчетвером уставились на неё; думаю, люди уже знали, потому что не казались удивлёнными.

Зеро сказал:

– Прошу прощения?

– А что, если он сделан фейри? – спросила она, вздёрнув подбородок. – Я имею в виду, специально для таких проблем, как эта. А что, если мы прикрепим к нему один из значков, чтобы никто не смог получить к нему доступ? У каждого, у кого есть динамик, уже есть значок; нам просто нужно закрепить излучатель и поместить его в такое место, куда его будет нелегко достать.

Зеро думал об этом целых две минуты, и всё ему это позволили. Вот что происходит, когда у вас властный вид и к груди пристёгнуто около двадцати острых предметов. Должно быть, это приятно.

Наконец, он сказал:

– Мы попробуем. У вас есть способ остановить их, если что-то пойдёт не так?

– Низкоуровневый электромагнитный излучатель, – кивнула Эбигейл. – Он уже подключён к каждой колонке.

– Блин, – сказала я, вытаращив глаза. – Вы и в самом деле сегодня утром немного повозились в технике!

– Ну, мы уже подключали компьютер, – сказала она, и я на мгновение увидела, как в темноте блеснули её зубы. – Похоже, это того стоило.

– Что, если сирены всё ещё могут их использовать? – спросил Зеро, но спросил он более задумчиво.

Эзри ухмыльнулась и подняла молоток.

– Тогда мы разберёмся с этим по старинке, – сказала она. – Разобьём крепёж. У нас уже есть беруши, так что особого риска нет.

Я заметила, как Зеро и Атилас обменялись взглядами, в которых смешались удивление и уважение. Зеро сказал:

– Очень хорошо. Мы сделаем по-вашему. Мы по-прежнему будем собираться группами по три человека, но рассредоточимся. Где находится ваш частотный излучатель – база?

Эбигейл передала ему небольшую металлическую коробку, которая выглядела довольно тяжёлой. Кроме того, было похоже, что её можно немного повредить, не слишком беспокоясь об этом.

– Нам понадобится ещё один значок, – сказал Зеро. – У нас есть по одному для каждой колонки, которая будет с человеком, но нет для излучателя. Кто останется с излучателем?

Джин Ён достал из кармана свой значок и отдал его Зеро.

– Блин, нет! – твёрдо сказала я. – Положи его обратно в карман, ты, чёртов…

– Здесь и так не хватает людей, – сказал Джин Ён. – Это хороший шанс. Они не смогут причинить мне вреда: я красивее и убедительнее.

К моему раздражению, Зеро только кивнул.

– Не вынимайте беруши, – сказал он. – Не делайте глупостей. Разбейтесь на три группы; мы рассредоточимся с разных сторон и двинемся внутрь…

Я хмуро смотрела на Зеро, пока он распределял людей по трём группам, а затем на Джин Ёна.

– Хорошо, но тебе лучше держаться поближе ко мне; я не собираюсь, как сирена, уговаривать тебя нырнуть.

Джин Ён выглядел слишком довольным, поэтому я коротко добавила:

– Если я захочу, чтобы ты захлебнулся, я сама тебя туда засуну.

– Нет, я в своём…

– Да, да, ты в своём лучшем костюме. Ты всегда так говоришь.

– Потому, что моя лучшая одежда всегда портится, и тогда моя следующая лучшая одежда становится…

– Ну что, начнём?

– Да, – сказал Джин Ён, когда наша группа довольно неровно сформировалась. Он всё еще казался слишком довольным собой. – С этого момента я буду держаться как можно ближе к тебе.

***

К счастью, в итоге в нашей группе оказалась Эзри. Должно быть, она чувствовала себя неплохо – возможно, из-за повязки на руке. Если подумать, большинство людей выглядели немного потрёпанными: у некоторых были заштопаны руки или ноги, и я был почти уверена, что у одного из них тоже не хватало уха.

– К вам опять кто-то приставал? – спросила я её, когда мы пробирались по Саламанка-плейс среди ночных посетителей баров. Мы были ближе всех к месту отправления, поэтому задержались в парке позже всех.

Она улыбнулась, глядя на повязку.

– Всё это было ради благого дела. Мы все сейчас немного расстроены, но оно того стоит.

– Что, из-за того, что вы убили нескольких бойцов с другой стороны?

– Это всегда бонус, – сказала она. – Ну и ну, почему в пятницу вечером на улице так много идиотов? Они что, хотят, чтобы их убили?

– Хотите верьте, хотите нет, но у некоторых людей нормальная жизнь, – сказал кто-то позади нас недовольным голосом.

– Все они болваны, – высказала своё мнение Эзри. – Нет ничего веселого в том, чтобы быть нормальным – посмотрите на этого, он знает. Может быть, он пытается добиться успеха в жизни, но с некоторым преимуществом.

Чуть левее от нас и дальше по дороге я заметила пьянчугу, который не слишком уверенно держался на ногах и направлялся прямиком к огороженной набережной, ковыляя под сенью Авроры Австралис.

– А, – сказал Джин Ён, щелкнув зубами. – Так раздражает.

– Вот же блин, – пробормотала я вполголоса. – Может быть, он не сможет преодолеть… нет, вот и всё. Ой, Эзри, ты и твои ребята идите со стадом. Возьми мою колонку; думаю, у меня будет полно дел – мы с Джин Ёном пойдём и вытащим этого идиота из беды.

– Поняла, – сказала она, затыкая одно ухо. – Удачи. Напишите нам, когда вернётесь, и мы освободим для вас место.

Я показала ей большие пальцы, закрывая свои собственные уши, когда мы расходились, и Джин Ён придвинулся ко мне чуть ближе. В любое другое время это привело бы меня в замешательство, но сегодня меня это успокаивало: если он отойдёт слишком далеко от меня, то окажется вне зоны досягаемости и незащищённым от любых электрических помех. Так что я не отворачивалась, когда наши руки естественным образом оказывались рядом, и не жаловалась, когда тыльные стороны наших ладоней время от времени соприкасались.

Пьянчуга, ковылявший под прикрытием красного корпуса Авроры Австралис, казалось, направлялся в сторону серебряного трапа – кто, блин, забыл об этом? – и Джин Ён ускорил шаг.

Я нежно сжала пальцами его запястье и слегка отстранилась. Этот щипок говорил: «Давай помедленнее. Дай ему вырваться вперёд». Пьянчуга уже был увлечён, и, если бы у меня было предположение, я бы сказала, что, куда бы он ни направлялся, это было ближе всего к тому месту, где его ждала сирена, которую он уже слышал.

Джин Ён замедлил шаг, и мы последовали за ним чуть осторожнее, пока пьянчуга дважды пародировал подъем по трапу, прежде чем ему удалось подняться на борт корабля. Мы были ещё в десяти или пятнадцати метрах от него, когда серебристый алюминиевый трап был быстро поднят и исчез за краем палубы, едва коснувшись синей униформы.

– Вот блин! – сказала я вслух, злясь на себя. Сирены, должно быть, заметили, что мы следуем за ними по пятам, и теперь мы могли потерять чувака из-за того, что я позволила ему подвергнуться опасности.

Я поспешно огляделась, у меня перехватило дыхание, в надежде увидеть ещё один трап, или верёвку, или кусок дерева – что угодно, что могло бы поднять нас на борт и помочь несчастному чуваку, который, спотыкаясь, шёл навстречу своей смерти.

На этот раз именно Джин Ён схватил меня за запястье: он потащил меня вдоль причала, пока мы не оказались напротив прохода в корабельных ограждениях, а затем на мгновение положил руки мне на плечи, чтобы повернуть меня лицом к себе. Я стояла там, где меня поставили, ничего не понимая, в то время как Джин Ён сделал несколько длинных, лёгких шагов по причалу. На самом деле я ничего не понимала, пока он не бросился на меня, смеясь, с развевающимся галстуком. Смех застрял у меня в горле, и я раскрыла объятия. Крепкие руки обхватили меня за талию и перекатились вместе со мной, а затем мы полетели, или почти летели, в плотном кольце, которое, затаив дыхание, пронеслось по воздуху и, изогнувшись, быстро и легко приземлились.

Я выскочила с этой лестничной площадки в облаке одеколона, на бегу, и бросилась вдогонку за смутной тенью, которая была пьянчугой. Впереди он заметил движение ткани очень знакомого синего оттенка, но пьянчуга не стал преследовать это движение: он развернулся на лестнице, слегка покачиваясь, и направился вверх с впечатляющей скоростью.

Я остановилась у подножия лестницы, обернувшись слишком быстро, но Джин Ён заметил кое-что ещё – там, на палубе, ближе к носу, стоял один из сотрудников в форме, которых мы видели в тот день, когда впервые поднялись на борт. Тот, который выглядел смущённым, когда мы ему не ответили. Только теперь этот сотрудник не выглядел таким одетым в форму. Теперь он выглядел… чешуйчатым.

Я схватила Джин Ёна за пиджак, когда он бросился к сирене, и, напрягая мышцы, оттащила его назад, в зону досягаемости значка, который был на мне. Он повернулся ко мне, и я увидела, как он покачал головой; он высвободился и снова подтолкнул меня к лестнице, а затем бросился бежать к носу корабля, оставив меня разрываться между яростью и ужасом.

Времени на раздумья не было: Джин Ён мог сам о себе позаботиться, а человек – нет.

Лучше бы Джин Ёну самому о себе позаботиться, иначе мне бы…

Я не знала, что мне делать, так что ему лучше самому позаботиться о себе.

Я повернулась к лестнице и стала подниматься по ней, перепрыгивая через три ступеньки за раз, сожалея о том, что пьянчуга опередил меня. Не было ни времени писать сообщения, ни времени кому-либо звонить. Я просто бежала, не сводя глаз с нетвёрдых ног, которые слишком быстро поднимались по лестнице впереди меня, задыхаясь от усилий, с которыми я поднималась по лестнице. Я потеряла его из виду где-то на четвертом или пятом уровне и ненадолго остановилась, тяжело дыша, только для того чтобы заметить слева от себя тень, шаткую, но быстро движущуюся.

Я рискнула и выбежала на палубу, преследуя тень. И только когда я обошла вокруг, я поняла, что преследовала именно её – тень. Сам пьянчуга, реальный, шатающийся и блаженно улыбающийся, был на одну палубу выше меня.

Ах, блин.

Он тоже двигался к перилам с телефоном в руке, его плечи двигались в такт музыке, которую мог слышать только он, и когда я бросила взгляд вниз, на нижнюю палубу, Джин Ён быстро и яростно кружился взад-вперёд с сиреной, которую мы видели, когда поднимались на борт. На мгновение меня охватило жгучее облегчение: значит, его беруши сделали своё дело.

Только если он сражался с сиреной, которую мы видели вначале, то почему с нижней палубы на меня смотрела ещё одна?

Их было двое.

Конечно, их было двое.

Их дурацкое гнездо, вероятно, было здесь, и их гнали к гнезду.

Тень пьянчуги удлинилась и растянулась в темноте пустого пространства, и я резко подняла голову.

Ага, вот и он. Один идиот перелезал через ограждение, а сирена, которая околдовала его, наблюдала за ним снизу с загадочной улыбкой на лице.

Если бы я могла отвлечь внимание от пьяницы хотя бы на достаточное время…

– Ой! – закричала я на сирену.

Её глаза странно моргнули, что должно было означать, что у неё есть дополнительная пара век, и она на мгновение отвела взгляд от пьяницы и посмотрела на меня. Над моей головой пьяница раскачивался на перилах, размахивая руками, и взгляд сирены вернулся к нему. Я увидела, как у неё открылся рот. А, блин.

Какое-то движение позади сирена сбило его с ног, и я увидела, как маленькое яркое оранжевое пятнышко промелькнуло сквозь свет и исчезло в темноте. Джин Ён легко поднялся на ноги и безошибочно поднёс руку к уху. Я видела, как он зарычал, затем вытащил из уха вторую берушу и швырнул её в темноту вслед за первой, когда обе сирены вскочили на ноги.

Их рты открылись, один – в сторону Джин Ёна, другой – в сторону пьянчуги и меня, и на краткий миг я что-то услышала.

– Не смотри на меня! – огрызнулся Джин Ён, и слова прорвались сквозь мои беруши с филигранным звуком Между, как будто я действительно слышала их, а не слышала перевод через Между. – Не смотри на меня своим прекрасным лицом! Мне. Не. Нравится. Это!

Но я увидела, как он шагнул вперёд, словно его дернули за ниточку, и я не колебалась: я провела пальцем по экрану своего телефона, открывая приложение камера. Надеюсь, кто-нибудь следил за этим приложением, чтобы отправить предупреждение Зеро. В противном случае, я, вероятно, совершила бы длительное падение с внезапной остановкой, что было бы не слишком полезно для меня, и Джин Ён не сильно бы отстал.

К сожалению, похоже, что не было другого способа отвлечь сирен дольше, чем на несколько секунд. Я отстегнула свой значок и бросила его к своим ногам; затем я сделала глубокий вдох, вынула беруши из ушей и тихо сказала в камеру:

– Ой. Хочешь потанцевать?

Не знаю, была ли эта песня уже у меня в голове или она появилась в результате моего вызова, но она пронизывала все мои мысли, прежде чем я успевала вдохнуть. Она пробежала по моей крови, как слюна вампира, и прошлась по моим сухожилиям, вовлекая меня в танец, который и был Тем Танцем. Свет и тень, трель нот на ветру и глубокий басовитый звук небольших волн, бьющихся о борт корабля, когда ещё одна сирена грациозно выпрыгнула из воды на палубу.

Даже тени танцевали и пели, и это было не слащаво, это была жизнь. Жизнь, дыхание и кровь бурлили в моём теле.

Оу, блин, сказала та часть меня, которая все ещё была способна думать. Оу, блин. Что мне теперь делать?

Я не могла видеть Джин Ёна, но и корабля тоже больше не было видно. Всё, что я могла видеть, – музыку и танец, и дорогу, на которую мне нужно было повернуть, чтобы она зазвучала у меня под ногами.

Представь, что это маленький червячок, предложил мой мозг, пока мои ноги разминали картофельное пюре на поверхности, которая притворялась намного большей, чем была на самом деле.

Червяк.

Но если это был червь, то, где же ниточка, ведущая к его источнику? Мне это было нужно, чтобы что-то сделать. Я перешла на бег трусцой, чтобы замедлить движение вперёд, и в отчаянии заглянула в приложение камера в поисках источника принуждения.

Я увидела лицо, которое мне не принадлежало, но не было совсем незнакомым. Возможно, это было моё собственное лицо, идеализированное и сделанное красивым с той скрытой красотой, которая почти пугает. Но это был источник – или, по крайней мере, средство для этого источника. Я нащупала буксир Между, прикреплённый ко мне волокнистыми нитями, которые были почти незаметны, и слегка ущипнула их, замедляя поток магии и надеясь, что это повлияет на силу охватившего меня зова.

Так и случилось; я не могла перестать танцевать, но мне удалось превратить свой бег трусцой в чарльстон, что позволило мне отступать назад при каждом движении вперёд и удерживало меня на одном месте достаточно долго, чтобы в отчаянии оглядеться по сторонам.

То, что я увидела, пробрало меня до костей. Я не помнила, как танцевала, перелезая через перила где-то на четвертом уровне корабля, но я уже миновала их и, танцуя, пробралась к краю палубы, а затем прыгнула прямо на палубу, если бы мне посчастливилось не стать шашлычком на различных металлических выступах по пути вниз.

Я тоже пыталась остановить чарльстон, но у меня не хватило сил. Теперь, когда я поняла, каково это, я почувствовала, как запели две другие сирены на палубе, хотя пение было направлено не на меня, а на Джин Ёна. Затем со стороны корабля, стоявшего у причала, послышался четвёртый слабый рывок, и я в ужасе повернула голову.

Глубоко в тени, которая мерцала только отраженным светом от стеклянных капсул с образцами, капала вода. И по мере того, как она капала, она становилась гладкой, упругой и… похожей на человека. А затем вода спустилась на палубу, и чешуя покрыла её обнажённое тело.

Капсулы. Капсулы были гнёздами. Что бы еще ни собрала экспедиция в Антарктиде, они привезли с собой и сирен.

Я попыталась замедлить свой чарльстон, чтобы хотя бы отправить сообщение остальным, и на мгновение танец и музыка не совпали. По моему телефону пробежала волна диссонанса, когда сирена поняла, что я танцую неподходяще для этой песни, – диссонанс, а затем более сильный и сладостный зов, который просочился даже сквозь те волокна, которые я зажала, и снова окутал моё сердце.

Это та ты, которую увидит мир, прошептал чей-то голос. Настоящая ты. Та, которая может танцевать в воздухе и вечно жить в умах и сердцах. Присоединяйтесь к нам. Мы прекрасны, и мы сделаем тебя тоже прекрасной.

У меня перехватило дыхание от восторга, и мои ноги снова двинулись вперёд: навстречу восхитительной смерти и ужасающей свободе.

Я даже не почувствовала, как падаю, но почувствовала силу внезапного торможения, когда рукав моей толстовки за что-то зацепился. Мне должно было быть больно, когда я вывихнула плечо, но всё, что я чувствовала, – разочарование.

Я потянулась, чтобы отцепиться другой рукой, и лёгкое дуновение ветерка донесло аромат до моих ноздрей, заставив невольно сморщить нос. Я заколебалась, болтаясь в толстом хлопковом одеянии, которое было недостаточно плотным, чтобы не порваться, и свежий вечерний ветерок обдувал меня. Я почувствовала запах Джин Ёна, как будто он стоял рядом со мной, и внезапное, шокирующее облегчение от того, что он, должно быть, всё ещё жив, оборвало всё нити, которые держали меня.

Палуба подо мной закачалась. Я вскрикнула и схватилась за перекладину изо всех сил, как раз в тот момент, когда у меня лопнула манжета, и инерция этого отчаянного движения заставила меня дико раскачиваться, а металл был холодным и скользким в моих побелевших пальцах. Я увидела палубу под своими покачивающимися ногами, тошнотворно далекую, и две фигуры, стоящие лицом друг к другу на самом носу.

Они не двигались, но я видела нити, волокнистые наросты, которые цеплялись за каждую частичку тела Джин Ёна и тянули его к сирену, который пел песню, которую я не могла расслышать, потому что песня была адресована не мне.

Я закричала на него, но Джин Ён, его голос был полон ярости, и он произнёс самым страшным шепотом, который я когда-либо слышала:

– Я – самое красивое существо на этом корабле, и я не позволю тебе стать ещё красивее. Я поступлю так, как захочу: уйди!

Сирен в шоке закрыл рот и покачнулся. Он сказал дрожащим голосом, который разнёсся по ветру:

– Ты отвергаешь меня?

– Мне не нужна твоя красота, – процедил Джин Ён сквозь зубы. – Я и так прекрасен. У тебя нет ничего, что мне нужно, и я не пойду с тобой. Моё сердце уже заполнено.

Сирен взвыл – пронзительный, горький вопль потери, который внезапно стал слышен так, что разрывало уши, – и я увидела блеск льда в его руке за несколько секунд до того, как он вонзил этот ледяной нож себе в грудь. Я не переставала испытывать злобное удовлетворение, когда он сложился пополам и потёк вниз, превратившись в короткую волну воды, которая плеснула на палубу, а затем растаял, превратившись в ничто. Это научило бы его пытаться убить Джин Ёна.

Остальные бежали в страхе, завывая, что позабавило бы меня, если бы я не была такой замерзшей и уставшей – сирены, которые противостояли злобе Атиласа, убегали от красоты Джин Ёна, – и он позволил им бежать.

Они исчезли в своих гнёздах, как вода, но Джин Ён даже не посмотрел им вслед: он посмотрел на меня и поднял руку, указывая на меня.

– Ты! – сказал он мне ослепительно властным тоном. – Ты не отпустишь меня, потому что иначе тебе придётся превратиться в вампира.

– Кажется, я не смогла бы, даже если бы захотела, – крикнула я ему вниз тонким и усталым голосом. – Блин. Мои руки примёрзли.

А потом я отпустила.

***

Кто-то укусил меня. Это причиняло такую же боль, как и удар палубы, и отталкивало кишащую, безболезненную тьму, приводя меня в ярость. У меня болело всё, от кожи до кончиков волос: глубокая, ошеломляющая боль, которая заставила бы меня закричать, если бы не лишила меня дара речи.

Тени и топот ног. Ветер, сильный, яростный и леденящий.

Крики и тепло чего-то, что скапливается вокруг меня, что вызвало бы зуд, если бы у меня были хоть какие-то чувства, не обострённые болью. Бьющееся стекло.

Плач.

Ноги дёргаются, пытаясь танцевать.

Плач оборвался рёвом, от которого, казалось, задрожала палуба подо мной.

Ещё один укус, более глубокий и болезненный, чем первый.

Холодный, жёсткий голос, который приказал:

– Отдай это ей!

Голос Джин Ёна, почти такой же холодный, говорит:

– Нет.

Это немного разбудило меня, и я обнаружила, что нахожусь в тени из крови и шёлка.

– Я сам выпью из тебя всю кровь и скормлю её ей!

Тень надо мной, которая была Джин Ёном, прорычала:

– Подожди! – без всякой вежливости, без угрызений совести и накрыла меня ещё плотнее.

Чей-то шёпот пронесся у меня в голове.

– Мой господин, я советую прислушаться к вампиру. Когда мы вернёмся в дом, всё можно будет пересмотреть. Обязательно ли нам обсуждать этот вопрос здесь?

– Я не умерла, – произнёс ужасный, скрипучий голос. Этот звук отдался вибрацией в моём носу и костях, и я снова услышала собственный стон, резкий и пронзительный, как у собаки, которую сбила машина. Я попыталась сказать: – Может, вы все заткнётесь и отнесёте меня домой? – но не уверена, что много успела сказать, прежде чем погрузилась в темноту и запахи.

***

Ещё до того, как я открыла глаза, в моём сознании всё наполнилось светом и красками. Я дышала, и это не причиняло боли, поэтому я пошевелилась, и это почему-то тоже не причиняло боли. Что-то, что выскочило из моего плеча, когда я просыпалась в прошлый раз, вернулось на место.

– Ты сказала, – обвиняюще произнёс голос Джин Ён, – что не отпустишь меня.

– Ты сказал, что больше не укусишь меня без моего разрешения, – сказала я, не открывая глаз. Как получилось, что я могла видеть комнату, даже не открывая глаз? Как получилось, что я снова могла видеть всё в сверкающих нитях и тенях, меняя то, чем они могли бы быть, на то, чем они были?

Я перекатилась в сидячее положение, резко открыла глаза и чуть не упала на бок.

Я чувствовала себя прекрасно. Жизнь казалась прекрасной. Это было приятно, но в то же время и забавно, и я смеялась над нелепой сложностью обстановки в комнате вокруг меня.

– А кто занимался декором? – спросила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на более сложную конструкцию, которой был Джин Ён.

– Тебе не следует вставать, – сказал он, отталкиваясь от стены и пересекая комнату.

– Блин! – сказала я, глядя на его огромную тень, которая по мере его приближения вытягивалась всё выше и выше по стене. Мне удалось нащупать ногами ковёр, и я встала, покачиваясь. – Что происходит с твоей тенью?

Джин Ён фыркнул от смеха и сказал:

– Ах, ты снова пьяна!

– Я не пьяна! – возмутилась я и упала.

Он схватил меня за руку и оторвал от ковра, который двигался так, что ковёр не должен был двигаться.

– Хайион, я же говорил тебе…

– Не могли бы вы, пожалуйста, сказать ковру, чтобы он перестал двигаться? – пробормотала я. Обращаясь к сверкающей, ледяной части комнаты, которая приближалась к Зеро, я сказала: – О, вот и ты! Ты пытался заставить Джин Ёна превратить меня в вампира?

Джин Ёну удалось поднять меня, и я увидела лицо Зеро, забрызганное засохшей зелёной кровью и напряжённое от беспокойства, когда он сказал:

– Ты чуть не умерла.

– Чуть не умерла – ещё не значит совсем умерла, – сказала я ему. Я чувствовала себя слишком живой и возбуждённой, и это заставило меня забеспокоиться, что меня действительно могли превратить в вампира. Я снова уткнулась головой в грудь Джин Ёна и обвиняюще сказала ему: – Лучше бы ты не превращал меня в вампира.

Джин Ён удивил меня, издав что-то вроде смешка.

– Я думаю, что не смог бы. Ты слишком решительна, чтобы быть человеком. Я бы и пытаться не стал.

– У тебя поразительная переносимость вампирской слюны, – произнёс голос Атиласа. – И я очень сомневаюсь, что это связано исключительно с твоим, э-э… постоянным воздействием. Ну, возможно, отчасти так оно и есть, но это не объясняет всего.

Зеро устало опустился на диван, как будто весь последний день провёл на ногах. Он энергично потёр лицо обеими руками, но вышло так же устало и серо, как и было, и сказал:

– Это очень странно. В тебе должно быть хоть немного крови фейри, но ты не слабеешь.

– Я особенная, – сказала я, снова хватая Джин Ёна за руку, чтобы не упасть.

Он ухмыльнулся и придержал мою голову другой рукой.

– Ты определённо пьяна.

– Не улыбайся мне, – сказала я ему. – Я не собираюсь встречаться с тобой, потому что ты симпатичный.

– Да, но я симпатичный. Это бонус.

– Я собираюсь наблевать на твои ботинки.

– Только не наблюй мне на ботинки!

Чувствуя, что мне не хочется спорить, я сказала:

– Ты не можешь меня остановить. Мне позволено блевать там, где я хочу, в моём собственном доме.

Джин Ён вздохнул.

– Ты приводишь нелепые аргументы, в которых нет необходимости.

– Да, и мне тоже позволено делать это в моём собственном доме.

На этот раз он зашипел от смеха, и это заставило меня тоже рассмеяться. Мы сели на диван, хихикая, как маленькие дети, в то время как Зеро смотрел на нас как бы искоса, смирившись с глупостью. Может, на самом деле он и не стоял боком, но мне так показалось. Может быть, я всё-таки была пьяной.

– И сколько же слюны в меня в итоге вместилось? – спросила я Джин Ёна, поскольку Зеро, казалось, стал менее напряженным.

Джин Ён тут же перестал смеяться.

– Ты потеряла много крови. Никогда больше так не делай.

– Я обязательно скажу тем, кто пытается меня убить, чтобы они в следующий раз не были такими злюками, – сказала я, достаточно трезвая, чтобы начать злиться по этому поводу. – Может, нам стоит вернуться на корабль и забрать их, пока я снова запрыгиваю на шампур? Я знаю, где сейчас их гнездо…

– В этом нет необходимости, – сказал Зеро. – Они все уже мертвы.

– Оу, – сказала я. Я начала чувствовать себя менее бодрой и более… сонной, хотя всё ещё в приятном настроении. – Разве вам не нужно было сохранить некоторым из них жизнь, чтобы выяснить, кто дал им то, что они использовали?

– Мы пытались, – сказал Зеро с некоторой сухостью в голосе. – Похоже, сирены чувствительны к отказу. Трое из них покончили с собой, прежде чем мы смогли их остановить, а один погиб во время… внезапного шторма.

– Оу, – повторила я, зевая. – Это мило. Тогда я просто посижу здесь. Кстати, как ты узнал, где находится гнездо?

– Ты говорила нам, – сказал он. – Снова и снова.

– В своё оправдание могу сказать, что в тот момент я была почти мертва, – сказала я ему, тяжело моргая. – У них зелёная кровь, да? Тебе следует её убрать: разве ты не знаешь, что синий и зелёный цвета никогда не должны попадаться на глаза?