Текст книги "Между решениями (ЛП)"

Автор книги: Вэнди Джинджелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Вэнди Джинджелл
Между решениями

Глава 1

Соседи по дому могут доставлять немало хлопот. У меня их больше, чем у большинства, но, вероятно, этого и следовало ожидать, когда двое из них фейри, а один вампир. Но это ни к чему, когда ты живешь в доме, который находится на полпути между миром людей и тем, что они называют миром За, оставляя тебя в каком-то сумеречном месте, которое не является ни тем, ни другим. Между – вот как называется это место. Там, где тени движутся, даже когда их хозяева стоят на месте, а гости из За заходят через дверь бельевого шкафа и подозрительно смотрят на вас, когда вы говорите им, что вы понятия не имеете, кто убил их командира, и им не за что вас благодарить. То самое место, где ваша вилка может превратиться в мелкого жучка с острыми краями, который больше заинтересован в том, чтобы разрезать вам рот, чем в том, чтобы удрать в укрытие.

Я хочу сказать, что это захватывающая жизнь. Безопасная – нет. Волнующая – да. Всегда есть что-то, что может вас убить, и всегда за углом вас поджидает что-то неожиданное, что может сбить вас с ног. Не говоря уже о том, что вы попадаете в такую ситуацию, когда становитесь питомцем для двух фейри и вампира, а потом становитесь кем-то вроде соотечественника, думая, что у фейри нет эмоций, а вампиры – просто слегка одержимые мелкие мерзавцы, только чтобы обнаружить, что у фейри вырастают неприятные и потенциально пугающие эмоции, похожие на маленькие безумные грибы, и что вампир может быть на самом деле хорошим другом.

Доброго дня. Я Пэт. В последнее время я питомец только на бумаге, и не принадлежу вампиру, так что, полагаю, так оно и есть. Однако, ситуация становится всё более странной, так что это не слишком утешает. Дело даже не в том, что за всем этим кроется что-то трудное, а в том, что трудно справляться с потусторонними эмоциями или их отсутствием. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь составил для меня руководство, но его нет.

Никто не учит вас таким вещам – ну знаете, что делать с большим белым фейри, который в последнее время стал слишком ласковым, или как справиться с лёгкой меланхолией, которая, кажется, овладевает фейри-слугой, даже когда вы готовите ему его любимый лавандовый «Эрл Грей» и покупаете по-настоящему дорогое песочное печенье.

И вам некому позвонить, чтобы узнать, что, чёрт возьми, происходит, когда вампир признаётся тебе в любви и прямо призывает тебя постараться не влюбиться в него в ответ.

В смысле, он даже не начал со слов «Ты мне нравишься». Этот мелкий комаришка сразу перешёл к любви. Прошлой ночью, прямо здесь, в моей комнате, вампир поцеловал меня так, что это определённо было не совсем по-деловому, а затем неторопливо удалился, ухмыляясь, давая мне понять, что я не должна в него влюбляться.

Я всё ещё не знала, что, блин, я должна была с этим делать. Этим утром я и так слишком долго ждала, прежде чем спуститься вниз, потому что знала, что всё помещение будет наполнено присутствием Джин Ёна и запахом его одеколона. Проблема была в том, что я не могла расслабиться даже в своём кресле-качалке, потому что там…

Я застонала и снова легла в постель, зарывшись лицом в подушку. Вчера вечером мне удалось спуститься вниз сразу после Джин Ёна и выполнить свою обычную тренировку по рукопашному бою, как и ожидалось, и, надо отдать должное мелкому комаришке, во время наших спаррингов он был абсолютно деловым. Не знаю, чего я ожидала, но только не этого. В смысле, я почувствовала облегчение, но всё равно этим утром я чувствовала себя не очень комфортно. Может быть, причина в том, что мне снились тёмные глаза Джин Ёна, светящиеся смехом, когда он говорил мне: «Ты ничего не можешь поделать с тем, что я влюблён в тебя».

Или, может быть, это было из-за того, что время от времени я ощущала его запах в комнате, и у меня возникали отчётливые, хотя и недолговечные воспоминания о прошлой ночи.

– Я собираюсь убить его, – пробормотала я в простыни, но снова оттолкнула подушку. Я должна была что-то с этим сделать. Если бы мне понадобилась помощь в поиске чего-то в груде старых бумаг и записей, я могла бы обратиться к своему другу-лепрекону. Если бы мне понадобилась помощь в чём-то, сочетающем магию и технологию, я могла бы обратиться к своему другу-тритону. Когда дело касалось чего-либо из мира За, у меня был человек, к которому я могла обратиться, даже если он не всегда отвечал мне.

Кому, блин, я должна была сообщить о том, что вампир поцеловал меня и признался в любви?

Я выпрямилась, внезапно почувствовав прилив сил. Моргана. Я могла бы позвонить Моргане, верно? Она была как зомби, но, по крайней мере, она знала, что такое влюблённость и макияж, и на неё можно было положиться, когда она рассказывала мне, что, блин, происходит и что мне с этим делать.

Я достала свой телефон из-под подушки и набрала её номер.

На самом деле, если подумать, Моргана уже некоторое время делала странные предложения, но она только сказала, что, похоже, Зеро неравнодушен ко мне, не? И да, ладно, Зеро вёл себя подозрительно, но, по крайней мере, на самом деле он меня не целовал.

Мой палец завис над кнопкой звонка, но, прежде чем я успела нажать на неё, кто-то постучал во входную дверь внизу. Мне не нужно было выглядывать в окно, чтобы узнать, кто это; дом сказал мне, что это мой единственный друг-человек, Детектив Туату. Да, наверное, тут слишком много нужно пояснить, но всё, что вам действительно нужно знать, это то, что, да, большинство моих друзей Запредельные, и нет, дом на самом деле не разговаривает. Скорее, я просто могу что-то чувствовать. Сначала я думала, что могу определить только то, находятся ли в доме мои трое психов или нет, но либо мои чувства, либо способность дома общаться становились всё сильнее за последний год – и особенно за последние шесть месяцев. Это вызывало беспокойство по нескольким Причинам, и я лично знала две из них.

Обе из этих Причин включают дом, очень похожий на мой, и что я человек, хотя я не слишком задумывалась, что это может означать для меня, хотя все трое моих психов были уверены. Они также были почти уверены, что я не являюсь эрлингом, и…

Нет, давайте объяснять по порядку.

Вставая, я сунула телефон в карман и спустилась вниз, чтобы узнать, что нужно Детективу Туату. Надеюсь, это было что-то, что заставило бы меня выйти из дома и помочь ему разобраться с чем-то странным, вместо того чтобы готовить завтрак для своих психов и пытаться понять, что делать с Джин Ёном.

К тому времени, как я спустилась вниз, они впустили Туату, что стало приятным сюрпризом; в основном они, казалось, были рады позволить мне открыть дверь и оставлять других людей на пороге, если меня не было рядом, чтобы открыть. Хотя это было справедливо: обычно я предпочитала позволять им открывать дверь бельевого шкафа для всего, что приходило оттуда, так что я не могла сильно жаловаться, что большую часть времени мне приходилось открывать входную дверь.

Я направилась прямиком на кухню, чтобы вскипятить воду, по пути улыбнувшись Туату и проскочив мимо Зеро, который как раз возвращался с заднего двора. Вероятно, он где-то там упражнялся – растягивался или выполнял особую форму упражнений, которая включает в себя возню с чем-то из Между и протаскивание чего-то через За в человеческий мир. Он погладил меня по голове, когда я проходила мимо, но я была так напугана запахом одеколона, который предвещал скорое появление Джин Ёна, что даже не вздрогнула. Это было хорошо, потому что я была почти уверена, что Атилас наблюдает за нами и улыбается, сидя в своём обычном кресле. Очень бесит, когда кто-то наблюдает за тобой и улыбается, когда ты знаешь, что он видит гораздо больше, чем тебе удобно.

К счастью, приготовление утреннего чая и кофе было обычным мирным занятием, когда в доме не происходило ничего неожиданного. Это означало, что к тому времени, когда я вернулась с подносом и обнаружила, что все, кроме Атиласа, неловко стоят в гостиной, я чувствовала себя довольно бодро и не слишком волновалась. Присутствие Туату стало приятной передышкой.

Тем не менее, я не смотрела на ту часть гостиной, которая была заполнена Джин Ёном, когда ставила поднос на кофейный столик. Конечно, я многозначительно спросила:

– Вы чего, собираетесь стоять здесь весь день?

Я села на свой диван в качестве примера, потому что, очевидно, фейри не приглашают гостей присесть, если хотят, чтобы они чувствовали себя как дома, – вместо этого они раскладывают отравленную еду. Не волнуйтесь, вы к этому привыкнете.

Джин Ён неторопливо пересёк комнату и, одёрнув брюки спереди, элегантно уселся рядом со мной на своё обычное место. Оу, нет. Я на это не куплюсь.

Я рявкнула:

– Не садись рядом со мной! – протягивая руку мимо него, чтобы схватить Туату за рукав и усадить его на сиденье.

Джин Ён, спотыкаясь, шагнул вперёд, его брови взлетели вверх, и я увидела кончик одного клыка у него между губ. Я подумала, что он рычит, но, когда он отодвинулся от ног Туату и обошёл кофейный столик, поправляя манжеты, я увидела, что он на самом деле улыбается, а в его тёмных глазах пляшут огоньки.

Мне следовало бы быть осторожнее, но мне и в голову не пришло, что он просто перейдёт на другую сторону кофейного столика, сядет рядом с Зеро на очень узком оставшемся пространстве и откинется назад, закинув ногу на ногу. Это казалось довольно безобидным, и только когда детектив Туату сказал:

– В последнее время на набережной происходит что-то странное, – и начал объяснять, что за странные события происходят, я заметила, что Джин Ён смотрит на меня.

Не просто смотрел на меня: пристально смотрел, чуть склонив голову набок. Он моргнул ровно раз, время от времени, как будто делал это для того, чтобы сохранить видимость нормальности, а когда я сердито посмотрела на него, он невинно улыбнулся и склонил голову в другую сторону.

– Вот блин, я сейчас сойду с ума, – пробормотала я.

Детектив Туату спросил:

– Что? – и Зеро с Атиласом вопросительно посмотрели на меня.

– Ничего, – раздражённо ответила я. – Продолжайте.

Детектив поднял глаза и увидел сияющий взгляд Джин Ён и тревожно-регулярное, но не совсем достаточное моргание.

– Боже мой! – сказал он. – И давно он этим занимается?

– Неа, – коротко ответила я. – Тебе просто повезло.

– Он смотрит не на меня.

– Ага, я в курсе, – парировала я. – Забудь о нём. Ты сказал, что пришёл из-за чего-то странного, что случилось на набережной.

– Спасибо тебе большое, что не даешь нам потерять суть разговора, Пэт, – сказал Атилас, слегка покачивая ногой. – Это так неожиданно для тебя. Поправь меня, если я ошибаюсь, детектив, но странные происшествия происходят не только на берегу, не так ли?

Туату, похоже, был сыт по горло.

– Вы что-то знаете об этом, не так ли?

– Сначала тебе придётся всё объяснить, – сказал Зеро, и его холодные голубые глаза встретились с серыми. – Ещё слишком рано говорить о том, знаем мы что-то или нет.

– Ты прав, – сказал Туату Атиласу. – Не только в набережной: странные вещи происходят повсюду, и с тех пор, как вы, ребята, избавились от Вышестоящих в участке…

– Пожалуйста, – перебила я.

– Ладно, я благодарен, но это действительно означает, что подобные вещи больше не замалчиваются – нет необходимости снова говорить мне, что я желанный гость, я готов согласиться, что это хорошо, Пэт! Просто об этом всё больше говорят, и есть… Я не знаю, в участке формируются группировки.

– Я так и знала! – сказала я, слегка усмехаясь. – Некоторые из ваших копов являются Запредельными или людьми, которые в курсе.

Он уставился на меня.

– Откуда ты могла это знать?

– Ну, может быть, «знать» – слишком сильно сказано. Я догадывалась.

– Оставленные Вышестоящими люди низшего ранга, должно быть, сейчас чувствуют себя несколько беспомощными, – задумчиво произнёс Атилас. – Без сомнения, для тебя всё будет очень интересно, детектив! Как только точно узнаешь, кто они такие, тебе будет интересно понаблюдать за их траекторией.

Зеро бросил на него холодный взгляд.

– Думаешь, они будут склонны к ассимиляции?

– Я думаю, что, скорее всего, они адаптируются к окружающей среде, если их бросили, – сказал Атилас. – В конце концов, мы уже сталкивались с этим раньше. Не все Запредельные находят людей такими же… неприятными, как другие, и жизнь среди них, похоже, имеет значение.

Мне показалось, или он действительно перевёл взгляд с Джин Ёна прямо на Зеро? В голубых глазах Зеро появилось ещё больше льда, но он ничего не сказал.

– Очень эффектно, – сказал Туату, его согласие было раздражено до такой степени, что прозвучало как несогласие. – На данный момент, по крайней мере, они, кажется, пытаются позаботиться о мелочах в городе, но никто из них, похоже, не хочет знать, что происходит на набережной.

– Они, вероятно, не хотят никому наступать на пятки, – сказал Зеро. – Где конкретно на набережной у вас возникли проблемы?

– Между Эванс-стрит и Принсес-Уорф есть небольшой уютный участок, где пришвартована «Аврора Австралис».

– Это что, тот большой красный корабль, который отправляется в Антарктиду?

– Я не знаю, куда он плывёт, Пэт; я просто знаю, что он большой и красный, и люди прыгают через борт в воду, что каждый раз выглядит как какая-то странная попытка самоубийства. Это последняя интернет-сенсация в Хобарте: вчера вечером она даже стала популярной во всем мире.

Поражённая, я спросила:

– У вас уже есть трупы? – я ничего не слышала о трупах на набережной.

– Нет, у нас было несколько попыток, и одна из них едва не закончилась неудачей – она упала на палубу, а не в воду, – но в этом районе достаточно людей, чтобы сделать его довольно безопасным местом, если люди действительно не хотят совершить самоубийство.

Зеро, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

– Ты же не думаешь, что они действительно серьёзно к этому относятся?

– Я думаю, что это тенденция в Интернете, – сухо сказал детектив. – Или, по крайней мере, так я подумал сначала. Сегодня утром я навестил одного из ребят, который всё ещё находится в больнице после того, как чуть не разбился о якорную цепь на своём пути вниз, и…

– Теперь ты считаешь, что это как-то связано с нами, – сказала я с некоторым удовольствием. Не то чтобы я хотела, чтобы дети пытались покончить с собой или подвергались влиянию или нападкам со стороны Запредельных, если уж на то пошло. Было бы просто здорово иметь возможность выбраться из дома.

Или, может быть, просто избавиться от одеколона.

Кстати, об одеколоне…

Я рискнула взглянуть на Джин Ёна через кофейный столик и тут же пожалела об этом. Его глаза всё ещё были устремлены на меня, и когда он поймал мой взгляд, то улыбнулся мне, медленно и интимно.

– Почему ты все-таки думаешь, что это как-то связано с За? – спросила я Туату, отводя взгляд и стараясь не прокашляться.

– Никто из детей не пытался покончить с собой до того, как они добрались до набережной, и только у четверых из них были при себе телефоны. Из этих четверых только двое активно транслировали что-либо на платформу социальных сетей. Люди делились видео, снятым случайными прохожими, и я видел, как дети обсуждали возможность превратить это в онлайн-соревнование. Это только вопрос времени, когда они начнут появляться с селфи-палками и камерами в руках, чтобы показать это на спор.

– А как насчёт парня, к которому ты ходил?

– Это самое главное, – сказал Туату, покусывая нижнюю губу. – Либо он гораздо лучший лжец, чем некоторые преступники, которых я встречал, либо он ничего не помнит после того, как сел в судно, пока не ударился о воду.

– Ты сказал, что есть записи?

Я удивлённо взглянула на Зеро. Обычно он был не из тех, кто спрашивает о записях или о чём-либо, что могло бы быть полезным, но касалось человеческой стороны вещей. Обычно он был более склонен посылать Атиласа, чтобы тот попытался сделать что-нибудь хитрое с помощью магии поиска сущности, или Джин Ёна, чтобы тот попытался что-то вынюхать на месте преступления. Или отправлялся туда сам и пытался что-то выяснить.

Детектив тоже выглядел удивлённым, но ответил:

– Да, несколько. У меня есть копии всех тех, что вошли в моду, но есть ещё несколько доступных. Вам нужны все?

– Я полагаю, не копии, – сказал Атилас. – У нас произошла… авария с нашим компьютером. Может быть, ты будешь так добр показать нам, что у тебя есть?

Туату открыл рот, покачал головой и снова закрыл его. Вместо этого он достал свой телефон и сказал:

– Я даже спрашивать не буду. Здесь. Посмотрите сами: первый пример – просто пример, как они действуют, но вам он, вероятно, тоже понадобится.

Он положил свой телефон на кофейный столик, затем нажал кнопку воспроизведения на блестящем экране смуглым пальцем с розовой подкладкой и откинулся на спинку стула рядом со мной. Напротив нас оба, Зеро и Джин Ён, подались вперёд. Было облегчением видеть, что внимание Джин Ёна сосредоточено на чём-то другом, а не на мне, но он всё равно позволил своему взгляду скользнуть по моему лицу, словно тёплому солнечному лучу, медленно и задумчиво, когда он наклонился вперёд.

Детектив Туату бросил на меня косой взгляд, который я постаралась проигнорить, и Джин Ён, должно быть, заметил его, судя по тому, что он мельком взглянул на свой правый клык. Атилас, со своей стороны, слегка наклонился, чтобы заглянуть поверх чашки, и задумчиво уставился на экран телефона, пока шло первое пятнадцатисекундное видео, сопровождавшееся яркой вспышкой цвета и звука.

Зеро смотрел на него, пока оно не закончилась, и я с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Судя по выражению лица Туату, у него была примерно такая же дилемма, хотя я предположила, что именно состояние ребёнка, с которым он был сегодня утром, удерживало его от того, чтобы поддаться порыву.

– Что, – спросил Зеро, понизив голос почти на целую октаву, – это было?

– Это ребёнок танцует и подпевает под песню, – услужливо подсказала я. – Они загружают это видео в то приложение, как оно называется?

– Click-Clock или что-то в этом роде, я полагаю, – сказал Атилас, удивив меня больше блеском веселья в его глазах, который свидетельствовал о том, что его заявление было тонкой шуткой над его собственным статусом дедули, чем тем фактом, что он, очевидно, точно знал, о каком сайте мы говорим. – Без сомнения, это отсылка к ужасающему шуму на видеозаписях.

– Почти угадал, Дедуля, – сказала я. – Это, блин, впечатляет: у тебя где-то ещё спрятан компьютер?

– Вовсе нет, – ответил Атилас. – Я просто обращаю внимание на то, чем занимаются дети в последнее время. С некоторых пор приложение поражает меня своей восприимчивостью к манипуляциям. Похоже, я был не единственным, кто так думал.

– Я не думаю, что дело в сайте, – сказал Туату. – Это просто место, куда загружаются видео. Я думаю, что это… ну, я действительно не знаю, что это такое, но я не думаю, что сайт имеет к этому какое-то отношение. Если бы это было так, у нас были бы видеозаписи со всего мира, но они есть только здесь, в Хобарте, на набережной.

На кофейном столике видео прокрутилось само по себе и началось снова, что, должно быть, заворожило Зеро так же, как меня завораживают пауки, потому что он уставился на него, слегка приоткрыв рот, как будто не мог отвести взгляд, пока оно снова не закончится.

Когда это произошло, он сунул телефон обратно Туату.

– Что это? Зачем кому-то понадобилось это делать? И зачем ты показал мне это видео? Никто не падал и не пытался покончить с собой.

– Не спрашивай меня, зачем они это делают, – сказал Туату. – Я старый и сварливый, и не важно, сколько раз Северный пыталась меня заставить – не обращай внимания. Я показал его вам, потому что хотел, чтобы вы поняли формат, в котором появляются эти видео. Как только они попадают на сайт, ими делятся в других социальных сетях, но именно с этого всё и начинается.

– Покажи мне одного из настоящих, – попросил Зеро. Возможно, он был слегка раздражён, но по нему всегда трудно сказать наверняка. Я знаю его лучше, чем кто-либо другой, за исключением Атиласа, и даже мне иногда было трудно разобраться в его эмоциях. – Теперь, когда я понимаю формат…

– Уверен в этом? – спросила я, ухмыляясь. – По-моему, ты этого не понимаешь.

Не обращая на меня внимания, он сказал детективу Туату:

– Теперь, когда я ознакомился с форматом, нет необходимости показывать мне бесполезные ролики.

На этот раз короткий взгляд, который бросил на меня Туату, был полон смеха. Он был достаточно обеспокоен своим здоровьем, чтобы не улыбнуться Зеро так, как это сделала я; он просто провёл пальцем по экрану и нажал «Воспроизвести» на следующем видео.

– Это первое видео, – сказал он. – Нам удалось убрать с сайта фотографию девушки, падающей на палубу, но этим фотографиям пока ещё разрешено там находиться. Нам понадобится активное международное сотрудничество, если мы хотим что-то сделать с остальными. Крови недостаточно, и я почти уверен, что официальная позиция заключается в том, что это просто шутка.

– Я прикажу их убрать, если мне покажется, что это может поставить под угрозу расследование, – сказал Зеро.

Брови Туату поползли вверх.

– Полагаю, ты всё-таки для чего-то полезен, – сказал он, но произнес это довольно тихо, так что я решила, что он обращался ко мне.

На кофейном столике долговязый пятнадцатилетний мальчик в обтягивающих джинсах танцевал по поверхности телефона Туату под бодрые звуки «Walkin‘ On Sunshine», заходя в дверной проём и выходя из него, а затем снова выходя на палубу. Я могла бы подумать, что он на самом деле слушает песню, если бы не знала его лучше: он не подпевал губами, но его лицо сияло, и он не сбивался с ритма.

– Он отбивает все нужные ритмы, – пробормотала я, подперев подбородок рукой.

Сидящий напротив меня за кофейным столиком Джин Ён встретился со мной взглядом: на этот раз, вместо провокационного или вызывающего, в нем была задумчивость.

– Она права, Хайион, – сказал он Зеро. – Этот мальчик танцует так, как будто слышит саму музыку; этот росчерк, – он постучал по экрану, где мальчик двигал плечами в точном соответствии с длительностью медного росчерка, – находится в нужном месте. Он ведёт себя так, как будто следует за ним, как танцор.

– Блин, – сказала я, уставившись на него. – Ты умеешь танцевать?

– Конечно, я умею танцевать! – сказал он, задирая нос. – Я очень хороший танцор. Меня знают во всех клубах Сеула, и…

– Да ну? – перебила я его. – В каких клубах? Потому что ты не можешь слушать эту старую как мир песню и знать, где что находится, а потом пытаться сказать мне, что ходишь в обычные клубы.

– Я самый быстрый танцор свинга в Сеуле, – холодно сказал он. – Увидишь.

– Блин, посмотрим! Я не поеду за тобой в Южную Корею, чтобы смотреть, как ты танцуешь в клубах!

– Естественно, ты не будешь смотреть; я научу тебя…

– Джин Ён, – сказал Зеро резким и уничтожающим голосом, – если ты собираешься разговаривать в гостиной со всеми остальными, потрудись убедиться, что все тебя понимают.

Я села немного прямее.

– Вот же блин! Он может это сделать? Исключить вас двоих?

– Мы не говорим по-корейски, Пэт, – сказал Атилас. – Если Джин Ён решит не переводить для нас…

– Я думала, вы, чуваки, сами это делаете?

– Да, – холодно ответил Зеро. – Но если он решит нас исключить…

– Что это ты делаешь? – спросила я Джин Ёна.

Джин Ён пожал плечами, и я заметила, как его губы слегка изогнулись.

– Это наше дело, а не их.

Я увидела, как губы Зеро сложились в слово «наш», между бровями пролегла глубокая складка, и, прежде чем он успел сказать что-либо ещё, он поспешно сказала Джин Ёну:

– Нет никакого «нашего»! Просто говори со всеми! И, прежде чем ты снова начнешь болтать о танцах, всё, что нам нужно знать, это то, что этот парень, возможно, слушал песню вживую, верно?

Джин Ён слегка кивнул.

– Kurae.

– Разве не поэтому мы слушаем эту песню? – спросил Зеро, но его взгляд был прикован к Джин Ёну, а не к телефону. – Он танцует под неё и одновременно записывает её?

– Нет, – ответил Туату. – Вы бы услышали фоновый шум, и звук в целом был бы другим. То, что вы слышите, – трек, наложенный поверх оригинальной записи, со всеми шумами и прочим.

– Почему я не могу прослушать оригинальную запись?

– Её не существует, – сказал Туату. – Насколько нам известно, нет. Как будто она был сделана вживую, уже наложенная на музыку. Мы не знаем как, потому что это не должно быть возможным.

Зеро кивнул.

– Хорошо. Тогда нам придётся начать с самого корабля. Ты сказал, что он прибыл из Антарктиды? У вас есть бортовой журнал на него?

– Я отправлю тебе на телефон, как только получу, – сказал детектив, кивая.

Это заставило меня слегка улыбнуться. Мы прошли долгий путь с тех пор, как он впервые встретил трёх моих психов; поначалу он был возмущён, узнав, что им, по сути, дали ключ от участка.

– Дайте мне знать, если что-нибудь выяснится, – добавил он. – Я должен попытаться выяснить, что сейчас происходит на Коллинз-стрит – в целом, во всем торговом и деловом районе.

– Да, ты говорил, что в этом месте что-то происходит, – сказала я. Я была почти уверена, что знаю, в чем дело; психи, должно быть, думали о том же, о чем и я. Мир людей, связанный с миром За, испытывал магический эквивалент сочувствующего труда.

В то время как мир За катился по спирали хаоса в преддверии смены руководства – ну, королей, но всё это было настолько ужасающим, что мне захотелось отбросить это со здоровой долей легкомыслия, – мир людей не мог не ощутить последствий этого изменения. Мы знали, что это произойдёт, но, думаю, все мы надеялись, что пройдёт ещё немного времени, прежде чем это действительно начнётся.

– Что именно тебя так сильно беспокоит на Коллинз-стрит? – спросил Атилас.

– Я уже говорил тебе раньше, – сказал Туату, смущенно пожимая плечами.

Атилас кивнул.

– Да, но меня больше интересуют твои наблюдения за этими новыми явлениями.

– Это… дискомфортно, – сказал он. – Сейчас я не чувствую равновесия в мире, и я не знаю, как ещё это объяснить. Наверное, это звучит глупо.

– Это не звучит глупо, – сказал Зеро. Я бы сказала, что он пытался утешить детектива, если бы не мрачные нотки в его голосе, свидетельствовавшие о том, что он сожалеет о положении дел, при котором человек может заметить что-либо подобное.

– На самом деле, это удручающе проницательно с твоей стороны, – сказал Атилас, подтверждая мои подозрения. – Для человека.

– И это не говоря уже о… – детектив заколебался, как будто не был уверен, как продолжить. Его губы слегка изогнулись, и я подумала, не было ли это ещё одной вещью, о которой, по его мнению, мы, возможно, уже знаем.

– Что ещё? – подсказала я, толкая его локтем. Было бесполезно что-то скрывать; и, кроме того, он, возможно, не доверял полностью остальным троим, но я была уверена, что мне он доверял достаточно, чтобы рассказать, если я спрошу. – Только не говори мне, что Северный училась водить машину?

Туату сильно побледнел.

– Нет, слава богу! Она говорит, что предпочитает гулять, но я совершенно уверен, что она никуда не ходит.

– Это было бы справедливым предположением, – сказал Атилас, улыбаясь в чашку с чаем. – Я удивлён, что она не предложила взять тебя с собой.

– Она предлагала, – ответил Туату. – Я сказал «нет». Меня укачивает в воздухе.

– Тогда это очень мудрое решение.

– Я так и думал. Нет, ничего подобного: кто-то пытался похитить меня прошлой ночью. Я надеялся, что вы их знаете.

Я уставилась на него, на мгновение забыв о Джин Ёне.

– Подожди, ты надеешься, что мы знаем людей, которые пытаются тебя похитить?

– Эти люди всё ещё живы? – спросил Зеро.

В смысле, это был справедливый вопрос. Северный очень любит защищать людей, которые ей нравятся, и воплощение Северного ветра может причинить чертовски много вреда, когда она прикрывает спину.

– Я просто подумал, что, в конце концов, лучше бы это был кто-то, кого вы знаете, чем кто-то, кого вы не знаете; я на самом деле не думал, что вы пытаетесь меня похитить. И да, они все ещё живы. Северного там не было.

– Спорим, она была немного раздражена из-за этого, – сказала я, ухмыляясь.

Мне стало интересно, осознаёт ли он, какая нежная улыбка появляется и исчезает на его губах. Туату – уроженец островов; с такими полными и широкими губами, как у него, все улыбки довольно мягкие, но эта была другой.

– Тогда я удивлена, что она разрешает тебе сегодня гулять одному, – сказала я.

– Я взрослый мужчина и буду ходить, где захочу, – сказал Туату с некоторым негодованием. Помолчав, он добавил: – В любом случае, я почти уверен, что она последовала за мной. Вы могли бы с таким же успехом впустить её, если она там.

– Она может войти сама, – сказала я. В доме поднялась суматоха, которую я только что приняла за собственное душевное расстройство, но теперь она приобрела больше смысла. Я крикнула: – Входи, Северный! Чай подан!

Это началось с лёгкой щекотки вокруг наших лодыжек, пронёсшейся от задней части дома к входной двери, затем превратилось в порыв ветра, взметнувший пыльные зайчики по коридору и мимо кухни. Когда мимо с воем пронеслась баньши, это возвестило о негромком, мягком звуке шагов Северного по коридору, а затем о пенящихся, развевающихся на ветру краях её платья. Мгновение спустя в гостиную влетела сама Северный ветер, её чёрные волосы развевались на ветру.

– Моя госпожа, чай! – укоризненно произнёс Атилас.

– Я так и знала, что что-то случилось, – сказала Северный, легко спускаясь в гостиную с развевающимися юбками и лёгким ветерком, не сводя глаз с Туату. – Я знала, что ты не всё мне рассказал, когда пришёл домой с подбитым глазом.

Я удивлённо подняла брови, глядя на Туату, и Атилас сделал то же самое в сторону Северного. Северный только пожала изящными плечами и присела на подлокотник дивана рядом с Туату, опёршись на его плечо, в то время как он покраснел, как обычно.

– Это были не ваши люди, – сказал он ей. – Они не были сверхлюдьми или кем-то в этом роде – с ними было тяжело сражаться, но у них не было лишних рук и они не плевались ядом. Я тоже не думаю, что они пытались причинить мне вред; они схватили меня за бутылочным магазином и попытались куда-то утащить. Вот почему я сказал «похитить», а не «убить».

– Вот же блин! – сказала я, понимая, что, должно быть, произошло. Я бросила взгляд в сторону Зеро и спросила: – Думаешь, это были Эбигейл и её банда?

Джин Ён тихо рассмеялся.

– А, jaemisseo! Они не пытались тебя похитить.

Он, как всегда, говорил по-корейски, но скручивающиеся края Между перевели его для Туату.

– Для меня это было очень похоже на попытку похищения, – мрачно сказал Туату.

– Да, они немного… не любят, когда их видят на людях, – объяснила я. – Думаю, они просто пытались отвести тебя в тихое место, чтобы немного поговорить.