Текст книги "Апельсиновый вереск. Дорога возврата (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

– Прекрасной ночи, госпожа.

Маори повелительно кивнула им.

– Отдыхайте, птички мои, – и девушки моментально расслабились.

Этери огляделась и заметила в углу неширокую лестницу. Она уже направилась к ней, как вдруг Маори схватила ее за локоть и повела дальше по коридору.

– Я совершенно не против, если ты хочешь остаться у меня, дорогая. Но не нужно мешать расслабляться моим клиентам.

Щеки Этери обжег румянец.

– Я не хотела…

– Как же. Сделаем вид, что ты просто ошиблась, – усмехнулась женщина.

Этери запылала от негодования. Она ведь действительно ошиблась. Думала, что кабинет хозяйки “Тайны” находиться на втором этаже, так же, как и в ресторации Эллиота. Пришлось плотно сжать губы, чтобы не разразиться руганью. Подобный тон будет здесь не к месту.

Дойдя до конца полутемного коридора, Маори остановилась напротив массивной двери, постучалась, а затем пропустила Этери внутрь. Девушка благодарно кивнула хозяйке. Та отмахнулась и заспешила прочь. Скорее всего, в объятия ненаглядного альва.

Вопреки самым худшим ожиданиям, кабинет хозяйки борделя оказался не таким плохим. В небольшом помещении было все, что нужно для работы и короткого отдыха. Рабочий стол с выдвижными ящиками, удобное кресло, обитое кожей, шкафы, заполненные документацией и прочей рутиной, и уютно оборудованный широкий подоконник. На нем можно было сидеть с чашкой чая и смотреть, как снуют по улице усталые люди.

Эллиот Моро сидел в угловом кресле. Перед ним на столике стояла полупустая бутылка бренди. Даже потеряв ресторацию, мужчина сохранил прежнюю элегантность. Он был одет в синюю рубашку с узкими рукавами, светлый жилет, верхние пуговицы которого были небрежно расстегнуты, и прямые черные брюки. Эллиот вертел в пальцах пустой стакан, а потом застыл и оторвался от созерцания стекла, посмотрев прямо на Этери.

Бокал выпал из его пальцев и разбился.

– Этери.

Мужчина встал. Сделал несколько несмелых шагов, а потом махнул рукой на осторожность, быстро преодолел разделяющее их расстояние и обнял ее.

Странное чувство. От него исходил пьянящий аромат терпкого алкоголя и шоколадного одеколона. Этери уткнулась носом в его шею. Действия Эллиота были еще более неожиданные, чем радостные объятия Тины. Но в теплых руках Моро Этери почувствовала себя спокойно. Сердце приобрело размеренный темп и больше не сжималось от страха.

Он был жив. А если жив Эллиот, значит, с мамой ничего страшного не случилось, так ведь?

– С тобой все хорошо? – Эллиот отстранился, оглядывая ее с ног до головы. – Ничего не болит? Нигде не поранилась?

Этери издала нервный смешок.

– Все в порядке, дядюшка Эллиот, – ухмыльнулась она.

Эллиот улыбнулся. Усадил ее в кресло за рабочим столом, запретив приближаться к разлетевшемуся по полу битому стеклу. Сам мужчина подпирал стенку напротив письменного стола.

– Я боялся, что, увидев разрушенную ресторацию, вы придете к неправильным выводам… – начал он.

– Так и было, – перебила Этери. – А потом появилась Маори. У тебя интересные знакомые.

– Мы с Мао начинали в одно время, – махнул рукой Эллиот. – Теперь я ей должен.

Он поморщился. Этери сцедила смешок в кулак. Она и не осознавала, насколько соскучилась по нему и Лилит. Сердце пронзила тонкая игла тоски.

– Что произошло после нашего отъезда?

– Да ничего, – вздохнул мужчина. Он засунул руки в карманы. – А вот утром следующего дня ресторацию окружили всадники культа Пресвятой Морриган с Фонзи Баррадом во главе. Он снова искал вас, но в этот раз не стал церемониться. Если бы не Хагалаз Кадоган… мы бы не выбрались оттуда живыми.

– Хагалаз вас вытащил? – спросила Этери, от удивления приоткрыв рот.

– Ну, как нас, – усмехнулся Эллиот. – Скорее себя и Тину. Я просто увязался следом.

– А мама? – голос Этери был тверд, но в нем послышались озабоченные нотки. – Где она?

– Лилит.

Это имя повисло между ними напряженным молчанием. Эллиот отвернулся, но Этери заметила тень легкой грусти, что залегла под его глазами. Он тяжело вздохнул, открыл верхний ящик стола и достал свернутый в трубочку пергамент. Он был перевязан лентой. Алой. Несколько секунд Эллиот вертел в пальцах потемневшую по краям бумагу, а потом протянул ее Этери.

Ее пальцы коснулись шершавой поверхности бумаги и задели алый шелк.

– Что это? – Этери не спешила его разворачивать.

Эллиот облокотился на край стола и, сложив руки на груди, объяснил:

– Письмо. Когда-то ты спросила Лилит, где ее настоящий дом. Она написала свой ответ.

Этери с опаской стянула алую ленту. Развернула лист и вчиталась в строчки, написанные твердой рукой матери.

“Меня зовут Лилит. Просто Лилит, без каких-либо приставок или титулов. Однажды моя взрослая дочь спросила: “Где твой настоящий дом, мама?”. И с тех пор я не могу перестать думать об этом. Где мой дом? Как мне почувствовать себя на своем месте? Я сбежала из Ареморики, испугавшись реакции отца на свою раннюю беременность. Моя вина в том, что боялась я вовсе не за жизнь дочери, а за собственную жизнь. Это мой грех, который я несу.

Но сейчас все изменилось. Ко мне вернулись воспоминания о прошлой жизни. И вместе с ними пришла сила. Я перестала бояться за себя, но страх все равно не исчез. Теперь я боюсь за нее. За свою единственную путеводную звезду. Никто другой не смог разогнать в моей душе мрак так, как это сделала она. Ареморика опасна. В этом мире не существует правил и я была готова умереть сотни раз, когда думала, сколько опасностей ей придется пережить.

Я не учла, что сила досталась не только мне. Она сильнее. В ее жилах течет огненная кровь Дизаровых. Кровь моей матери и моя кровь. Я верю в нее.

Верю в тебя.

Моя путеводная звездочка, ты справишься. А я отступлю.

С любовью, твоя мама”.

Рука Этери, сжимающая письмо, медленно опустилась вниз. Ее губы дрожали и почему-то были солеными. Она сглотнула ком в горле. Лилит сделала это. Она ушла на ту сторону. К Джону. Этери хотела этого, но почему… Почему она чувствует себя так одиноко и потерянно?

Эллиот обнял ее за плечи. Этери плакала беззвучно. Слезы катились по щекам. Она чувствовала их вкус и вкус подгорелого печенья. Лилит сложно назвать хорошей мамой. Эта женщина была холодной, отстраненной и строгой. Но она все равно находила время, чтобы приготовить Этери ее любимый ланч в школу. Она сама зашивала порвавшиеся о корягу рукавицы и принесла ей однажды целую коробку леденцов. Почему Этери забыла об этом? Обиды не стоили утраченных воспоминаний.

Лилит Фэрнсби почти не улыбалась. Ее всю жизнь мучили мигрени из-за утраченных воспоминаний. Но она все равно нашла свое счастье и смогла полюбить Этери.

Лилит любила ее.

Слезы высохли, а вкус горечи никуда не делся. Этери пронесет его сквозь года. Она будет скучать по матери. Так лучше, пыталась убедить себя девушка. В руках Эллиота она постепенно успокаивалась, пытаясь заглушить аромат гари чем-то вроде шоколадного одеколона.

– Она написала на пергаменте все, что с ней происходило за годы жизни в Ареморике, – тихо сказал Эллиот, прижимая к себе Этери. – И вернулась. Лилит нашла свой дом и больше никогда не будет чувствовать себя чужой.

Это она была Чужестранкой, подумалось Этери. Отвергнутая Ареморикой и не принятая той стороной.

Этери отстранилась и, глядя на Эллиота, мрачно пригрозила:

– Ты ничего не видел.

Мужчина рассмеялся и кивнул.

– Кстати, – сказал он и, как фокусник, изъял из рукава белый конверт. – Тебе тут на днях пришло еще одно письмецо.

Этери с обреченным стоном откинулась на жесткую спинку кресла.

– Хватит с меня дурных новостей, – проворчала она.

– Думаю, эта новость тебя обрадует, – улыбнулся уголками губ Эллиот, протягивая письмо.

Авалона

– Элфи! Чтоб тебе провалиться! – выругалась Авалона дю Лак, выплевывая от снег. Она обратилась к альву с маленькой просьбой, но чего можно ожидать от фейри? Очередной, по его мнению, смешной шутки.

Выбираясь из огромного сугроба, сваленного около алхимической лавки Лейна Эверт, Авалона костерила Элфи и все его семейство. Она надеялась, что пергамент, найденный в Черном Легионе, не промок, а записи не расплылись. Иначе доказать свои слова она не сможет. А всадница нужно было рассказать Лейну, о чем она узнала.

Почему это было так важно? Авалона не раз задавала себе этот вопрос. Потому что так будет справедливо или она хотела верить в… ? Стоп! Нет в ней никакой веры и прочей сентиментальной чуши. Она же Авалона дю Лак, всадница и рыцарь. Не способна, как Иэн, предаваться страданиям.

Однако, как только продрогшая девушка оказалась на дорожке, ведущей к лавке, вся ее бравада поубавилась. Кулак в воздухе дрогнул, прежде чем постучать, а сердце пропустило удар в ожидании ответа. Но дверь не открылась. Ни вдох спустя, ни десять. Авалона постучала настойчивее и все равно ничего. Тогда она заподозрила неладное. Сжала в руках свои метательные ножи, распахнула дверь с ноги и ворвалась в лавку.

Пустую. Лейна внутри не было. И тут…

В нее полетели метательные заряды. Не медля ни секунды, Авалона взмахнула кинжалами и разрезала их в воздухе пополам.

С тихим стуком на пол приземлились обычные серые тапки.

– Это были мои любимые! А ну пошла отседова, окаянная! – задребезжал старческий голос.

Авалона удивленно моргнула. Из-под стойки выглядывала чья-то седая макушка и два больших глаза. Человечек был не выше обычного гнома. Послышался неприятный скрип, и под глазами появились пышные усы.

– Чего надобно? – проворчал старичок.

– Лейн, – справившись с удивлением, сказала она, – Лейн Эверт. Мне нужно с ним поговорить.

– Все вы жадные до Лейнушки, – скривился он. – То одна девица, то другая. Иной раз смотришь. Идет вся такая расфуфыренная, Лейнушку кличет. То такая, как ты, явится. Страшная, в мешковине. Тьфу! – сплюнул прямо на пол старик. – А главное, чего вы хотите от молодчика моего? Замуж, что ль? Дак он на вас и не посмотрит.

– Послушайте, – раздраженно перебила Авалона, – не хочу я замуж за вашего Лейнушку…

– И правильна, – грубо прервал стричок, сверкнув большими глазами, – тебе все равно, девица, ничего не светит! – расхохотался он.

– Мне нужно с ним поговорить, – холодно повторила всадница, теряя терпение. – Это касается Ирэн.

Авалона била наугад. Но это имя должно было ему о чем-то сказать. Так и случилось. Старичок замолчал и прищурился, внимательно разглядывая Авалону, только уже новым взглядом. Не как очередную вертихвостку, а как ту, что знает страшный секрет.

– Вот что, – сказал он после долгой паузы, – дедушкой Отто меня кличут. А ты, раз знаешь про Ирэн, стало быть, не простая девица. Лейнушки моего сегодня в лавке не было. Да и вчера тоже. Я его часто жду, но он ведь как теплый ветерок, то тут, то там. Вечно в делах да заботах.

Разочарование накрыло ударной волной. Авалона прижала к себе свиток пергамента и благодарно кивнула дедушке Отто.

– И, девонька, – сказал старичок, надевая большие очки с битыми стеклами, – если то, что ты хочешь сказать, разобьет ему сердце, то не надоть тебе этого. Не причиняй ему новую боль. Настрадался юнец, ох, настрадался.

– Спасибо.

Авалона вышла из лавки. Убрала пергамент под пояс для кинжалов и вдохнула морозный воздух.

Лейн живет воспоминаниями о своей погибшей любви. И… дедушка Отто угадал. То, что написано в свитке, может уничтожить его окончательно. И все же. Авалона более десяти лет жила с ложной надеждой в сердце. Каждый раз, когда она билась в Часовых Городках, то представляла, как вернется в Приморию. Как обнимет маму, которую Артур Пендрагон излечил от летной хвори. Все это сладкая ложь, отравляющая ее целое десятилетие. Стала ли Авалона счастливее?

Нет.

Правда всегда горькая. А еще терпкая и причиняющая боль. Но это небольшая цена за кристально чистый разум.

В воздухе витали белые мухи. Маленькие и ощутимые. Они жалили щеки, из-за них пальцы краснели и дрожали. Авалона протянула к ним руку, и они тут же отпрянули, словно испугавшись ее напора. А потом они взлетели и окружили маленький клочок пергамента. Всадница схватила его. Послание от Элфи.

“Тайна. Скоро собрание. Поспеши”.

Авалона засунула бумагу в карман и направилась в сторону улицы Ядовитых Клыков. Ложь нежна вначале, но обязательно ударит в конце. Правда ударит сразу, но ты можешь успеть отскочить.

Рай

Обер-камергер Его Высочества по имени Рай Крейг поднимался по лестнице на третий этаж, на ходу делая в документации краткие замечания. Осталось не так много времени до шестого в истории дипломатического приема Верховного Владыки Дэхарт иль Зоро! А дел так много, что Рай не успевает выдохнуть.

По дворцу снуют слуги. Как маленькие мыши, они перебегают из одной комнаты в другую. Проверяют чистоту, наличие нового накрахмаленного постельного белья и чистых полотенец. Служанка в кривом чепце запнулась и выронила из рук охапку цветов. Их надлежало поставить в вазы для особых гостей. Придворных, что имели честь присутствовать на приеме. Рай обругал служанку. Та с извинениями бухнулась на колени. Мужчина поморщился. Велел ей заменить цветы и исчезнуть из его поля видимости.

– Господин Крейг.

Перед Раем появился долговязый щупленький мальчишка в форме слуги.

– Что? – требовательно спросил обер-камергер, не отрывая глаз от бумаг.

– Куда прикажете поселить графиню Адель Шарани?

Рай Крейг поднял голову.

– Графство Шаран, – задумчиво произнес Рай, покусывая кончик пера. – Строгие нравы. Собственная охрана. Пускай займет северное крыло. И проследи, чтобы рядом находились пустые комнаты для прислуги.

– Вы уверены, господин? – неуверенно отозвался слуга. – Самое дальнее крыло для дамы…

– Споришь? – прищурился обер-камергер.

– Никак нет, господин, – оробел он.

– Прочь. И пошевеливайся.

Слуга убежал, а Рай растер руками серые щеки и снова уткнулся в бумаги. Столько работы! Времени столько нет, сколько дел нужно переделать! Лорду Вебстеру в покоях обязательно поставить курильницу. Без нее он плохо засыпает. Миледи Гатри подавать чай только из сортов свежей мяты. А к ее приезду развести камин и взбить подушки. Хорошо, что подготовкой Церемониального Зала занимается капитан дэ Лаудер. Хотя Рай и предлагал госпоже помощь, она наотрез отказалась.

– У вас и так дел невпроворот, Рай, – сказала Изабелла.

Вспомнив капитана, мужчина приободрился и отправился раздавать указания прислуге. Совсем скоро начнут съезжаться гости приема. Все должно быть готово по высшему разряду.

После беготни по лестнице с одного этажа на другой старые ноги Рая ныли и требовали отдыха. Но обер-камергер облачился в парадный китель и, собрав два десятка самой лучшей прислуги, спустился к парадному входу. Он успел разглядеть вереницу карет, прежде чем первая гостья появилась во дворце.

Благодаря своему умению оставаться всегда предельно вежливым и учтивым, Рай и получил эту работу. Поэтому он не высказал ни малейшего удивления, когда перед ним остановилась графиня Шарани. Так уж сложилось, что графство Шаран находилось неподалеку от родных земель Крейга. В детстве он часто посещал с матерью известный во всей Ареморике Базар Яств. Каждый год его организовывал граф Шарани, круглолицый жизнерадостный мужчина. Его жена всегда пугала Рая. Она была полной противоположностью мужа. Худая, как жердь, с узким вытянутым лицом и маленькими цепкими ручками. Адель Шарани не вызвала прилива теплых чувств ни у кого. Слишком скользким и мелочным человеком она была.

После смерти графа, Рай от имени Его Высочества навещал вдовствующую графиню. Женщина напоминала блеклую тень самой себя. Похудела настолько, что кожа обтянула тонкие кости, а маленькие глазки впали под припухшими веками.

Сейчас Рай Крейг смотрел на графиню Шарани и не узнавал ее. Исчезла болезненная худоба, кожа лица разгладилась и засияла. Глаза из серых стали ярко-голубыми. Волосы почернели и отрасли, спадая крупными локонами на плечи. Исчезло чувство, которое Рай ощущал с самого детства. Что графиня вот-вот вцепиться ему в горло. Она словно помолодела после смерти мужа.

Ее милость была одета в светло-голубое платье без рукавов, подчеркивающее узкую талию. Ниже к подолу платье светлело, и низ был цвета чистейшего снега. На поясе перевязь с метательными кинжалами, а на груди цепочка с небольшим лунным камнем. Плечи скрывает меховой плащ. Графиня сбросила его прямо в руки слуги.

Да. Только графине Шарани дозволено прибыть во дворец, где охраняется каждый угол, с собственной охраной и прислугой.

Охрана состояла из трех сильных воинов. Они облачились в черную военную форму графства Шаран. На плечах и вдоль рук блестела змеиная чешуя, вшитая в костюмы. Обтягивающие костюмы скрыты под черными непроницаемыми плащами. На головы низко сдвинуты капюшоны, а лица скрывают палантины.

Рядом с графиней мялась ее камеристка в простом хлопковом плаще. В ее руках тяжелая поклажа. Около нее стояла маленькая девочка в точно такой же шубке, как у графини. Девочка приоткрыла рот, с восхищением рассматривая каменные монументы Пресвятой Морриган.

– Мамочка! Смотри, какая большая лошадка! – радостно завизжала она, заметив статую ярой лошади.

Графиня улыбнулась и взяла малышку за руку.

– Да, Тина. Это очень большая, но опасная лошадка, – даже ее голос изменился, отметил про себя обер-камергер. Стал увереннее и мелодичнее. До сего дня он напоминал мужчине скрип деревянного стула.

– Почему? – удивилась девочка.

– В другой раз расскажу, солнышко, – сказала графиня и подняла взгляд на Рая.

– Добро пожаловать во дворец, Ваше Сиятельство, – с заученной улыбкой на губах произнес Рай Крейг, склоняясь перед графиней. – Я Рай Крейг, обер-камергер Его Высочества принца Вардана. Позвольте проводить вас в ваши покои.

Весь путь до северного крыла Рай Крейг пытался понять, откуда у вдовствующей графини взялась такая взрослая дочь? Хотя… Вполне возможно, что она была всегда. Внебрачный ребенок – не редкость. Пока муж был жив, графиня всеми силами скрывала незаконнорожденную дочь, а после его смерти смогла воссоединиться с любовником. Оттуда и все эти чудесные изменения.

– Располагайтесь, – сказал он, отпирая дверь личных покоев Адель Шарани. – Комнаты прислуги дальше по коридору. Завтрак и ужин подается в прямо в покои. Общие обеды проходят в Большой Столовой в южном крыле. Приятного отдыха.

Рай поклонился и покинул комнату со странным ощущением неправильности происходящего.

Этери

Обойдя покои, Этери обнаружила две спальни. Авалона объяснила, что в этом состоит старая традиция в Империи Сион. Вдовствующей леди отводят комнаты с двумя спальнями, чтобы она не чувствовала сильного одиночества от потери мужа.

Иэн негромко хмыкнул. Он сидел на диване в гостиной и расчесывал девочке волосы гребнем. После нападения Фонзи на ресторацию Эллиота Иэн наотрез отказался ехать во дворец без Клементины. Как бы всадник хорошо не скрывал, Этери знала, что он боится за жизнь дочери. Ему страшно, что в один день Фонзи обнаружит их новое убежище и расправится с Клеми. А во дворец необходимо было прибыть не позднее завтрашнего дня. Фейт предложила взять ребенка с собой, а Кевин заметил, что Этери отлично войдет в роль молодой мамы. Сама Этери в этом сомневалась, но согласие дала.

День они потратили на подготовку. Не так просто найти полную сумку выходных и парадных платьев и специальную форму для всадников. Элфи пригнал невесть откуда новенький экипаж. В последние дни он приободрился. И даже почти не шутил над всадниками. Провожая их, он слезливо махал платочком и желал “деткам” поскорее вернуться.

– А мне здесь нравится, – сказал Кевин, растянувшись в уютном кресле и сложив ноги на ажурный чайный столик.

Авалона подкралась сзади, наградив всадника звонким подзатыльником.

– У прислуги отдельные комнаты. И ноги убери. Ведешь себя как невоспитанный тролль.

Всадница осмотрела четыре комнаты, залезла во все углы и отодвинула каждую портьеру. Авалона ничего конкретного не искала, просто решила удостовериться в безопасности выделенных покоев. Выйдя из купальни, девушка удовлетворенно кивнула.

– Чисто.

– Спасибо прислуге, что убралась перед нашим приходом, – хмыкнул Кевин и получил уже второй подзатыльник. Только от Фейт.

– Мы сами теперь прислуга. Будь поучтивее, – пожурила она его.

Этери присела на край дивана, украдкой наблюдая за Иэном и Тиной. Ни у кого, кто взглянет на них, не останется сомнений в том, что они отец и дочь. Иэн смотрит на девочку с теплом и любовью. Тина отвечает ему тем же. Мужчина даже научился делать прически. Сейчас Иэн ловко перебирал волосы дочери, заплетая их в длинную косу. Платок немного сполз с его лица, и Этери увидела улыбку. Мягкую и нежную, адресованную только Клементине.

Все. Хватит. Если она продолжит разглядывать их, то вновь увидит перед глазами то будущее, которое у них никогда не будет. Что бы отвлечься, Этери обратила внимание на интерьер гостиной. В который раз она вознесла хвальбы Создательнице, что комнаты во дворце не белоснежно-золотые. Так и с ума сойти можно. Стены украшали обои цвета светлой стали в маленький черный цветочек. Потолки высокие, побеленные. Два узких окна, одно из которых выходит на Зимний Сад, а второе на дорогу в город. Пол устелен темно-синим ковром, жестким, как сухая трава. Довольно простая обстановка, но она и не в королевском дворце.

Кевин спешно что-то объяснял Авалоне. На лице всадницы застыло выражение глубочайшей скуки. Этери тихо хихикнула. Авалона услышала и улыбнулась уголком губ.

– Вот видишь! Ты со мной согласна, – победно закончил речь Кевин.

– Вижу. Что ты никак не успокоишься, – закатила глаза Ави.

Раздался стук в дверь. Всадники, как один вскочили на ноги. Этери взяла за руку Тину, а Кевин, Иэн и Авалона застыли у нее за спиной.

За дверью обнаружился Рай Крейг. Невысокий мужчина с таким неприметным лицом, что сначала Этери подумала, что ошиблась в выводах.

– Ваше Сиятельство, – откашлялся мужчина. Говорил он уверенным, хорошо поставленным голосом. Оно и ясно. Ему, как обер-камергеру по статусу положено раздавать приказы. – Позвольте проводить вас в Большую Столовую. Вы второй раз во дворце. Здесь можно с легкостью заблудиться.

– Конечно, – кивнула Этери. – Только переоденусь к обеду.

Они условились о времени, через которое господин Крейг зайдет и распрощались.

– Не нравится он мне, – угрюмо сказал Иэн, стягивая палантин с лица.

– Конечно. Кому понравится, когда незнакомые мужчины засматриваются на твою жену, – хмыкнул Кевин и получил толчок в бок. Он согнулся пополам, выдавив, – Может, хватит?! Достали!

– Не лезь! – рявкнули Иэн и Авалона одновременно.

– Переодеться. Дайте, – напомнила Этери и подождала, пока Иэн и Кевин, прожигая друг друга взглядами, выйдут.

Фейт помогла уложить волосы Этери в высокую прическу. Несколько локонов игриво спадали на открытую шею. Платье для торжественного обеда они выбирали долго. Авалона критично рассматривала каждый наряд и отрицательно качала головой.

– Ты должна стать главной звездой, – убежденно говорила она, сидя на низком пуфе.

– Главное, чтобы я не стала главным блюдом, – проворчала Этери.

Малышка Тина кружилась рядом, словно маленькая принцесса. В конечном итоге Ави и Фейт остановились на кремовом платье с рукавами-фонариками. Этери сжала в руке амулет, заговоренный чародейкой, и, взяв Тину за руку, вместе с Авалоной вышла в коридор.

В белом храме злата, как про себя называла дворец Этери, кожей чувствовалось напряжение. Дело было в Рае Крейге, который, судя по его растерянному лицу, пытался заговорить с Иэном и Кевином, но потерпел крах. Мужчины стояли по обе стороны от двери и безучастно смотрели на стену. Ничего интересного, кроме парочки картин, на ней не было. И господин Крейг недоумевал все больше и больше.

– Ваше Сиятельство, – оживился обер-камергер. – Прошу за мной.

Этери кивнула всадникам, и они последовали за ней. Впереди Авалона и Кевин. Иэн держался чуть поодаль. Тина подпрыгивала и с сияющими от радости глазами рассматривала дворец. Должно быть, девочка впервые находилась в таком месте. Для нее все будет чудесным, но Этери уже знала, что за фасадом внешней красоты часто скрывается гниль. Но ничего страшного. Она сможет защитить Тину.

Они спустились с четвертого этажа на третий, прошли сетью запутанных коридоров и, наконец, впереди возникли большие позолоченные двери. Рай Крейг кивнул слугам, и те потянули двери на себя.

– В Большой Столовой часто проводят не только обеды, но и званые ужины. Так что постарайтесь запомнить, где она находиться, миледи, – сказал Рай.

Авалона подобралась ближе к Этери и успела прошептать:

– Останусь снаружи.

Этери кивнула, но сомневалась, что Ави успела заметить.

Помещение, прозванное Большой Столовой, было не просто большим, а огромным. Высокие сводчатый потолок, покрытый позолотой. Стоящие в ряд колонны уходили вверх, тянулись к небу. От одного конца зала к другому тянулся длинный дубовый стол, накрытый алой скатертью. Место во главе стола пустовала, но с первого взгляда было понятно, кому оно принадлежит. Массивный белоснежный трон с высокой резной спинкой и широкими подлокотниками мог принадлежать только принцу.

Остальные места тоже пусты. Придворных, собравшихся в Большой Столовой, было не так много. Многие еще не успели прибыть, а по слухам, к участию в политическом приеме допускали единиц. Этери очень повезло, что она оказалась сейчас здесь.

Она взглянула на другой конец зала и замерла, чуть сильнее сжав руку Тины. Чужеземцы. Не меньше десяти представителей западного государства Дэхарт иль Зоро. А во главе находился человек, которого Этери, пожалуй, могла бы спутать с Кевином. Только улыбался он иначе. Улыбка этого мужчины напоминала оскал опасного хищника, готового броситься в бой в любой момент.

– Вы уже обратили внимание? – Рай сразу же перехватил взгляд Этери. – Позвольте я вас представлю.

Даже если бы девушка не хотела, выбора ей не оставили. Пришлось тащиться за господином Крейгом.

Пока они пересекали зал, Этери нагнал Кевин. По другую руку встал Иэн.

– Засада, – вполголоса произнес Кев.

– А ты думал, что прием по усилению внутренней обороны империи пройдет без твоего кузена? Верховного Военачальника запада, – еще тише осведомился Иэн.

– Я думал, что моего кузена нет в живых. В Дэхарт иль Зоро мужчины редко доживают до тридцати, – огрызнулся Кевин.

– Закройте рты, – прервала их Этери.

Они приблизились к представителям Верховного Владыки, и Этери с удивлением поняла, что рядом с Верховным Военачальником стоит Эсильда Гасперс. Отправляясь во дворец, Этери слезно просила Создательницу не сталкивать ее больше с леди Гасперс. Но Создательницы ушла из Ареморики. Молитвы она не услышит, как громко их не прокричи.

Эсильда превзошла саму себя. На ней красовалось красное, как кровь и предельно откровенное платье с низким декольте. Оно подчеркивало аппетитные формы леди Гасперс, но главным ее оружием оставалась хитрая улыбка. Женщина, не стесняясь, строила глазки Верховному Военачальнику. Этери стало интересно, насколько одобряет поведение жены Брэм? Эсильда с таким упорством ревновала его к Этери, а теперь, не стесняясь, рассматривает полуголого мужчину.

Воины запада предпочитали не стеснять себя лишней одеждой. Они были раздеты по пояс, демонстрируя всем и каждому годы тренировок и десятки полученных в битве шрамов. Впрочем, Этери не интересовало их телосложение. Гораздо примечательнее было сходство между Верховным Военачальником и Кевином. По словам Кевина, этот мужчина приходиться ему кузеном и наверное они не сильно друг друга любят.

– Добрый день, господа, – произнес Рай Крейг. Мужчины замолчали, обратив свое внимание на обер-камергера. – Позвольте представить графиню Адель Шарани и ее дочь.

Эсильда, услышав поддельное имя Этери, оторвалась от рассматривания узора на боку Верховного Военачальника и повернула голову в ее сторону. Лицо женщины удивленно вытянулась. Этери не смогла сдержать усмешки.

– Если не ошибаюсь, графство Шаран не так далеко от наших земель, – подал голос один из воинов.

– Вы не ошибаетесь, – кивнула Этери.

– Обен де Хэльд, – представился Верховный Военачальник и поцеловал протянутую девушкой руку.

Леди Гасперс чуть не подавилась собственным ядом. Обен де Хэльд мгновенно забыл о ней и завел с Этери дискуссию о ценных рудниках, принадлежащих графству. Поддержать разговор ничего не стоило. Этери весь день перед приездом потратила, чтобы изучить свитки о делах графства Шаран. Неспешный разговор в ожидании Его Высочества, кажется, ничего не значил. И в то же время со стороны они смотрелись так, словно обсуждали какие-то секретные разработки.

– Графиня, – Эсильда перебила Этери в тот самый момент, когда она рассказывала о том, как погодные условия в последние годы повлияли на посевы, – никому не интересны ваши скучные разглагольствования о сельском хозяйстве, – она поморщилась.

– Хорошо. Тогда расскажите то, что нас заинтересует, – картинно улыбнулась Этери.

– Девушкам в светском обществе не положено много говорить, – дернула плечиком леди Гасперс. – В ней должна оставаться загадка. Пускай слово берет на себя мужчин.

Эсильда приторно улыбнулась Обену, а тот одобрительно кивнул.

За спиной Этери раздался едва слышное покашливание. Это Кевин сдерживал смех. Этери сама была на грани, поэтому уже собиралась откланяться и отойти, чтобы не мешать Эсильде завоевывать сердце Верховного Военачальника, но леди Гасперс снова открыла рот.

– Да и о чем можно говорить со старой мамашей, которая даже ребенка своего нормально одеть не может.

Этери остановилась. Развернулась к ней лицом и холодно обронила:

– Прошу прощения?

– Каждой придворной даме известно, что платье вашей дочери устарело еще как два сезона назад, – закатила глаза женщина.

Этери сдерживала рвущуюся с языка грубость.

– Ваше поведение, леди Гасперс, говорит о том, что устаревают не только платья, но еще и моральные принципы.

– Что? – подавилась воздухом Эсильда.

– Верность больше не в моде, не так ли? – улыбнулась уголками губ Этери.

Намек был опасным. Завуалированным, но опасным. Она могла разом оскорбить не только честь леди Гасперс, но и Верховного Военачальника армии запада. Тина молчала, крепко сжимая руку Этери. Ее прикосновение успокаивало разбушевавшийся в сердце огонь.

Эсильда Гасперс залилась злым румянцем. Она шагнула ближе, сжимая руки в кулаки.

– Да как вы… – задыхаясь от возмущения, сказала она. Ее рука дернулась. Этери не думала, что придворная дама может опуститься до рукоприкладства, но, видимо, ошиблась.

И тут, словно из тени, вышла женщина, которую Этери видела в охране принца на балу. На ней больше не было парадного мундира. Вместо него на плечах красовалась накидка цвета горького шоколада с вышитыми по подолу золотыми змеями. Рукой, обтянутой перчаткой, женщина схватила Эсильду за запястье. С ее появлением в Большой Столовой воцарилась кромешная тишина. Она спокойно смотрела на леди Гасперс, и ее взгляд ярко-синих глаз говорил о многом.