Текст книги "Апельсиновый вереск. Дорога возврата (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Фанфары оглушили Этери. Слишком глубоко она ушла в себя и не заметила, как звук множества голосов в зале стих, а слуги распахнули тяжелые двери. Придворные склонились в поклонах, не поднимая глаз от пола. Этери решила, что это уже слишком. Она присела в реверансе, не опуская головы. Хотела как можно лучше рассмотреть младшего принца.

Появился эрцгерцог не один. Его сопровождал целый отряд всадников культа Пресвятой Морриган. Этери давно не случалось увидеть людей, что без зазрения совести сковывали цепями невинных. Где-то глубоко в душе зашевелилась старая злоба, которую девушка усилием воли подавила.

Отряд вела молодая женщина. Для бала, подумала Этери, она была одета более чем странно. В мужском черном мундире, сшитым идеально по фигуре, она могла сойти за юношу, если бы не женственные мягкие черты лица. На одежде блестели ордена и медали. На ее поясе висели ножны, рука в кожаной непроницаемой перчатке лежала на эфесе меча.

И, наконец, впереди всех уверенно шелон. Главная цель Этери Фэрнсби и ее будущий жених. При мысли о замужестве она поморщилась, взглянула на принца и разочарованно поджала губы. Лицо было скрыто низко опущенным капюшоном белого плаща, расшитого золотыми узорами, и гипсовой маской. И как Элфи представляет себе обольщение принца? Его Высочество больше похож на мраморную статую, чем на человека.

Мужчина остановился около тронного возвышения. Всадники рассредоточились по залу, охраняя бесценную жизнь эрцгерцога, а молодая женщина замерла позади его левого плеча.

– Доброе пожаловать на праздник Родственных Душ! – произнес принц, и Этери передернуло от того, насколько высоким прозвучал его голос. – Вот уже пять сотен лет Морион и Небесная Дива – олицетворение вечной любви и верности империи. Каждый в этом зале должен помнить, что жизнь не бывает легкой и безоблачной. На пути встречаются трудности, препятствия, испытания. Но все это можно преодолеть, если идти рука об руку со своими родственными душами. Найдите их так же, как нашли Морион и Небесная Дива.

Раздался шквал аплодисментов, после чего Его Высочество занял трон, а музыканты заиграли веселую быструю мелодию.

– Ваше праздное любопытство удовлетворено? – спросил Брэм, выпрямляясь.

– Более чем, – ровным тоном произнесла Этери, стараясь не выдать своего разочарования.

– Тогда…

Она так и не узнала, что он хотел сказать. Мужчина резко замолчал. Его взгляд был направлен поверх ее плеча.

– Могу я пригласитьсвоего мужана танец?

Этери обернулась. В двух шагах от нее стояла молодая женщина. Она была очаровательна. Голубое платье пастельного тона прекрасно подходило к ее глазам и темным волнистым волосам. У нее были кукольные черты лица, и, наверное, ее обожали все придворные. А у Этери от ее тяжелого ревнивого взгляда возникло сравнение с хитрой лисицей. Да, пожалуй, так бы она и описала леди Гасперс.

Брэм виновато улыбнулся Этери.

– Прошу прощения, – сказал он и увел жену в середину зала.

Этери была рада возможности сбежать и обдумать дальнейший план действий. План, придуманный Элфи, был прост, но реализовать его оказалось гораздо сложнее, чем казалось изначально. Поговорив с некоторыми придворными дамами, девушка выяснила, что Его Высочество никогда не танцует на балах. Чаще всего он покидает бальный зал в середине празднества. Еще Этери убедилась в том, что Хагалаз ей не лгал. Принц Хейден был скрытной, мрачной и не очень приятной личностью.

От слухов, ходивших о нем, по спине пробегали мурашки.

Переходя из одного зала в другой, Этери усиленно размышляла, каким образом ей привлечь внимание принца до середины бала. Она остановилась в картиной галерее напротив одного яркого полотна. На картине была изображена девушка с отрезанными крыльями. На ее лице застыло выражение муки и боли.

Этери поморщилась.

– Вам не нравится творчество Адама Марксера?

“Только не сейчас…”, – с неудовольствием подумала она и, изобразив на лице милую улыбку, обернулась.

За ее спиной, держа в руках бокалы с горячим вином, стояла леди Гасперс.

– Мое имя Эсильда Гасперс. Разумеется, вы слышали обо мне, – сказала женщина, протягивая бокал Этери.

Примерно такую же фразу ей сказал Феррис Кершоу. С той лишь разницей, что советник гордился своим именем и положением, а леди Гасперс констатировала факт.

– Слышала, – не стала отрицать Этери, принимая бокал вина.

Она решила не уточнять, что слышала ее имя из уст Элфи, когда он рассказывал о драгоценных камнях императора. Когда-то Эсильда была не более чем несправедливо обвиненная воровка. Однако после получения изящного колечка с гранатом женщина стала мастером дворцовых интриг.

– А вот я о вас ничего не слышала уже несколько лет, – продолжала леди Гасперс. Она пригубила вино.

– Смерть мужа стала ударом для меня и всего графства Шаран, – негромко сказала Этери. – Я несла траур и приводила дела графства в порядок.

– Тем не менее, сейчас вы здесь, – хищно улыбнулась Эсильда. – Не желаете погостить во дворце? Влиться в светское общество, так сказать. Сколько еще можно вести затворническую жизнь?

– Не думаю, что эрцгерцог… – начала Этери, но Эсильда ее перебила.

– Ах, вы решили, что Его Высочество Хейден что-то решает? – в ее глазах блеснули опасные огоньки. – Какая глупость. Настоящая сила находиться в руках Астрового Совета и придворных. А мой муж – один из советников. Я могу замолвить за вас словечко.

Этери задумчиво прикусила губу. Это была неплохая возможность обратить на себя внимание принца. Эсильда, сама того не понимая, предложила дельный вариант.

– Вижу, вы согласны, – хитро улыбнулась женщина и протянула бокал.

Этери повторила ее жест. Послышался приятный звон стекла. Она поднесла бокал к губам и тут…

Лунный браслет нагрелся, а камни начали приобретать багровый оттенок. Цвет камней стал бледно-алым, словно их на мгновение погрузили в чан с кровью и тут же вытащили. Этери отвела взгляда от браслетов, опустила бокал и посмотрела на Эсильду. Взгляд ее изменился, а голос стал глубже и грубее.

– Зря вы это сделали.

Леди Гасперс нахмурилась и отступила на шаг назад.

– О чем вы?

Этери поставила бокал на поднос пробегающего мимо слуги и попросила унести его.

– На моей родине распространено выражение: in vino veritas. Истина в вине. Только что я узрела истину.

– Я не понимаю…

– Вы все поняли, – жестко отрезала Этери. – И выбрали соперника, который вам не по зубам, леди Гасперс.

Эсильда вспыхнула от злости. Пробормотав себе под нос проклятия, она удалилась. Этери еще долго смотрела ей вслед.

Надо же… А ведь она едва не повелась на провокацию. Не оставалось сомнений, что предложение Эсильды пожить во дворце было ложным. Варианты снова обнулились. Девушка вздохнула, крепко зажмурив глаза.

“Думай. Ну же. Должен быть способ”.

Этери вздрогнула от резкого ощущения холода и прогнившего воздуха. Перед глазами появилась тьма.

Магия смерти.

Она чувствовала ее каждой клеточкой своего тела. С трудом разлепив глаза, девушка бросилась в бальный зал. Она успела добежать до фигуры Небесной Дивы, когда кто-то пронзительно закричал. Поднялась паника. Люди столпились в середине, обеспокоенно переглядываясь.

– Помогите! – мужской голос перекрикивал придворных. – Помогите ей кто-нибудь!

Брэм.

Этери пробиралась в середину, расталкивая испуганных людей. Когда она добралась до Брэма Гасперса, перед ней предстала жуткая картина.

Тело Эсильды Гасперс билось в судорогах. Она, задыхаясь, протянула скрюченные пальцы к своему горлу и царапала кожу до крови. Брэм держал ее в руках, не давая удариться об пол. Он в панике смотрел на жену.

И никто не видел, как черные ленты обвили шею Эсильды, пытаясь ее задушить.

– Отойдите! – словно со стороны услышала свой голос Этери. Она действовала быстро. Упав на колени перед женщиной, протянула руку к лентам, уже зная, что почувствует. Ледяной ветер сковал ее тело, разум взяла в тиски древняя магия. Ее сознание на миг соединилось с сознанием Эсильды, и Этери увидела лицо Элфи. Ярко и четко. Она тут же поняла, что происходит.

Дрожащими пальцами Этери разорвала ленты.

– Дайте меч! – обратилась она к Брэму.

Мужчина удивленно моргнул. Не было времени дать ему поразмыслить над ее просьбой. Этери выдернула меч из ножен Брэма Гасперса и вспорола им корсет Эсильды. Брэм закричал и успокоился, только когда понял, что она не собиралась убивать его жену. Этери нужно было как-то объяснить, почему задыхающаяся Эсильда внезапно ожила, ведь формально Этери была графиней Шарани, обычным человеком, а не видящей.

Леди Гасперс глубоко задышала и открыла глаза.

В тот же момент их окружили всадники.

– Что здесь происходит?! – прорвалась через толпу женщина, что сопровождала принца.

– Все хорошо, – спокойно сказала Этери, поднимаясь на ноги. – Леди стало плохо. Слишком сильно слуги затянули корсет.

В бальном зале повисла напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на нее и Этери занервничала.

– Спасибо, – прошептал Брэм, поднял на руки Эсильду и повторил, – Спасибо. Я в неоплатном долгу перед вами.

Он направился к выходу.

Этери вздохнула с облегчением, когда всадница сделала жест музыкантам. Заиграла спокойная лирическая мелодия, однако на нее продолжали глазеть, и такое пристальное внимание со стороны придворных напрягало.

И тут кто-то схватил ее за руку, потащив на паркет. Она даже не успела возмутиться, потому что увидела черные блестящие волосы, спадающие на плечи, и лукавую улыбку.

Это был Элфи.

– Как тебе роль героини, дорогая? – спросил он, ведя ее в медленном танце. Надо отдать Элфи должное, танцевал он прекрасно.

Этери улыбнулась, как ни в чем не бывало, наклонилась к его уху, скрытому волосами, и спросила:

– Ты зачем пытался убить Эсильду Гасперс? Она же одна из четырех драгоценных камней императора!

– О, так ты ее вспомнила? – насмешливо произнес альв.

Этери возмущенно посмотрела на Элфи.

– Помнишь, я говорил, что тот, кто попытается, тебя отравить распрощается с жизнью? – спокойствие Элфи было подобно тихой океанской глади, а у девушки от его заявления в груди что-то сжалось.

– Ты видел?

– Как она подсыпала тебе в бокал подозрительный белый порошок? Видел. Не бойся, ничего страшного не произошло бы. Растертые листья дерева гэль – не отрава. Они просто вызывают галлюцинации не самого приятного характера. Ты бы не умерла, просто опозорилась перед всеми придворными.

– И поэтому ты решил ее убить? – поджала губы Этери. – Я могла не успеть!

– Но ты успела, – хитро улыбнулся он и закрутил ее, как предполагал элемент танца. Наклонившись ближе, он коснулся губами ее уха и прошептал, – Я в тебе не сомневался.

Потом Элфи что-то увидел. Резко выпрямился и посмотрел поверх ее плеча.

– Позволите украсть у вас даму? – послышался слишком высокий мужской голос.

– Конечно, Ваше Высочество, – с поклоном ответил Элфи.

Альв бросил последний взгляд на Этери. В его темных глазах она прочитала скрытое ликование.

Так вот зачем все это было… Элфи не пытался убить Эсильду Гасперс. Он хотел сделать так, чтобы помочь ей смогла только Этери. Таким образом, Этери предстала бы перед высшим светом в качестве героини и обратила на себя внимание принца. Элфи планировал так поступить с самого начала и как всегда, он имел несколько тузов в рукаве.

Девушка повернулась к принцу. От Его Высочества Хейдена исходила удивительная аура спокойствия. Даже не видя его лица и тела, он показался Этери сильным человеком.

Предположение подтвердилось, когда мужчина уверенно положил руку на ее талию и сжал ее ладонь. Придворные дамы шептались, что эрцгерцог серьезно болен, поэтому он не интересуется светской жизнью. Другие говорили, что его мать изменила императору с фейри, и Его Высочество вынужден носить маску, чтобы скрыть уродство.

Этери не сказала бы, что перед ней больной человек. Принц держался стойко, умело направлял ее в танце и даже помог ей, когда она случайно оступилась.

И почему он только допускает такие отвратительные слухи про себя?

– Вы меня поразили, – спустя минуты молчания, который показались Этери вечностью, произнес мужчина. – Таким умением не поддаваться панике, действовать быстро и решительно обладает не каждая девушка.

– Очень грубая лесть, Ваше Высочество, – в шутку сказала Этери. – Я уже сталкивалась с ситуациями, подобно этой, и знала, что делать.

– В таком случае, леди Гасперс спас ваш богатый опыт, – его лицо так и оставалось скрыто непроницаемой маской, однако в голосе прорезалась улыбка.

– Так и есть, – улыбнулась кончиками губ Этери. – До меня доходили слухи, что вы никогда не танцуете на балах…

И это подтверждалось бесчисленными удивленными взглядами придворных. Мужчины наблюдали за танцем эрцгерцога растерянно, а дамы провожали их пару завистливыми взглядами.

– Не верьте слухам, – последовал ответ Его Высочества. – Слухи – это либо сильно приукрашенная правда, либо откровенная ложь.

– А в этом случае?

Мужчина остановился. Музыканты доиграли произведение. Его Высочество Хейден собирался что-то сказать. Возможно, ответить на вопрос, а возможно, пригласить ее на прогулку по Зимнему Саду, но он не успел.

Этери ощутила, как нагрелся и потяжелел на ее груди амулет. Она схватилась за шею, ей стало нечем дышать. Кажется… амулет переставал действовать.

– Мне нужно идти… – прошептала она и бросилась прочь из зала.

Выбежав к главному холлу, девушка споткнулась и упала, успев только вытянуть перед собой руки. Этери глубоко дышала, пытаясь поймать воздух ртом. Ничего не выходило. Она попыталась подняться, схватившись за статую ярой лошади. Но стало лишь хуже.

Перед глазами потемнело, а тело пронзила острая боль. Этери потеряла сознание.

Авалона

Высокий воротник бального платья душил всадницу. Она с тоской посмотрела на воинов, облаченных в удобные зеркальные доспехи, на оружие в их руках и маски, скрывающие лица. Сейчас бы Авалона отдала все на свете, даже за старомодные латы и какой-нибудь затупленный клинок. Но ничего подобного дамам не дозволялось. Исключением являлась только Изабелла дэ Лаудер, женщина, возглавляющая Астровый Совет.

– Позвольте пригласить вас на танец? – спросил незнакомый Авалоне мужчина. Его глаза лихорадочно блестели. Он успел порядочно выпить, хотя праздник только начинался.

Хэлла раздраженно выдохнула и вытянула вперед руку с зажатым в пальцах хрустальным бокалом. Это означало, что леди танцевать не собирается. Тем более с каким-то пьянчужкой.

Стараясь не обращать внимание на откровенно раздевающий взгляд мужчины, Авалона процедила сквозь плотно стиснутые зубы:

– Не позволю. Уходите.

Мужчина, казалось, остался разочарован. Но его разочарование никак не могло сравниться с разочарованием Авалоны дю Лак, так и не отыскавшей в зале Фонзи. Отвергнув десяток предложений потанцевать, всадница взяла бокал с горячим вином и кружила по залу в поисках хьенда. Она видела, как Этери танцевала с Брэмом Гасперсом, как Иэн о чем-то беседовал с пожилым мужчиной, одним из советников, и невольно отметила красоту танца Кевина и Фейт, решивших не привлекать к себе много внимания и притвориться замужней парой.

А Фонзи нигде не было.

Когда двери в зал торжественно распахнулись, Авалона испытала смешанные чувства при виде младшего принца. Она была готова поклясться, что видела его впервые, не смотря на множество плодящихся слухов. И все же, его походка показалась ей знакомой. Всадница настороженно проследила за тем, как он занимает трон, и вдруг поняла, что Его Высочество ее не пугает, а наоборот. Внушает уверенность и доверие.

Глупость какая…

Потеряв всякую надежду разыскать Фонзи, Авалона двинулась в сторону выхода. Она могла попробовать поискать его в других помещениях дворца. Безвыходность ситуации огорчала, музыка раздражала, а фальшивые улыбки на лицах придворных так и хотелось стереть какой-нибудь старой тряпкой.

В конечном итоге Авалона покидала бальный зал злая. Неудивительно, что препятствие, с которым она столкнулась на выходе, послужило катализатором ее гнева. Она врезалась во что-то мягкое, быстро отскочила и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила:

– Смотрите, куда идете! Вы едва не сбили меня с ног!

– О, прошу прощения.

Всадница вздрогнула и резко подняла глаза.

Перед ней стоял улыбчивый светловолосый мужчина, такой, каким она его запомнила в их последнюю встречу. А последней Авалона предпочитала считать прощальные объятия в Коэтре. Фонзи неловко переминался с ноги на ногу. Он был одет в парадный костюм серебристого цвета.

Девушка потеряла дар речи, ведь впервые с того злополучного дня, когда она его оставила, в его зеленых глазах зажглись такие привычные смешинки.

– Как я могу загладить вину перед вами? – спросил он, устало улыбнувшись.

Сердце Авалоны жалобно заныло. Возможно, она солгала альву. Возможно, она лгала абсолютно всем, в том числе и самой себе, когда думала, что все эти годы презрение к Фонзи становилось все больше. О каком презрении может идти речь, если прямо сейчас она хочет обнять своего старого друга? Стереть следы бессонных ночей с его лица, тени усталости под глазами. Авалона попыталась вспомнить и понять, почему он ее предал? В отместку за то, что она причинила ему боль? Или дело было вовсе не в ней? А если не в ней, то почему он сорвался в Кейтонскую тюрьму, как только узнал, что всадники схватили ее? Для того, чтобы посмеяться? Потешить свое эго?

Ах, если бы можно было повернуть время вспять…

Она бы подобрала другие слова, сказала бы правду гораздо мягче. И тогда, возможно, Фонзи не остался бы на стороне империи. Сейчас он сидел бы в Черном Легионе вместе с ними, смеялся бы и громко пел восточные песни о вечной любви.

“Ничего уже не изменить”, – с тоской подумал всадница.

– Потанцуйте со мной, – вырвалось у нее.

Авалона тут же обругала себя за вольность. Где это видано, чтобы леди первая пригласила мужчину на танец? К тому же сейчас первостепенной задачей остается изъятие копья Создательницы. Однако, не смотря на крики разума, хэлла поддалась заунывному стенанию сердца. Она хотела продлить это мгновение, когда Фонзи смотрит на нее и его лицо не искажает обжигающая ненависть.

– С удовольствием.

Его согласие заставило всадницу воспрять духом. Он протянул ей ладонь, и она приняла ее, чувствуя тепло покрытой мозолями кожи.

В этот раз музыка приобрела быстрый темп. Танец предполагал знание специальных фигур и ловкости, поэтому в центр зала вышло всего несколько пар. Краем глаза Авалона отметила, что неподалеку от них встали Кевин с Фейт. Девушка едва заметно кивнула им. Всадники все поняли. Теперь все их внимание было обращено на Фонзи.

Фонзи склонился перед Авалоной в стандартном поклоне, а девушка присела в реверансе. Когда он представился, всадница назвала свое фальшивое имя: баронесса Арабелла Грубер. Ей столько раз приходилось притворяться кем-то другим, что еще одно ненастоящее имя легко слетело с ее губ.

– Вам не понравился бал? – спросил хьенд, обнимая ее за талию. От железной хватки всадница едва не поморщилась, но вовремя опомнилась и попыталась изобразить улыбку. Его руки были такими горячими, что Авалоне захотелось отодвинуться как можно дальше. Фонзи окутывал сладкий аромат, настолько приторный, что у девушки разболелась голова.

– Нет. Конечно, нет.

– Тогда почему вы хотели сбежать? – широко улыбнулся мужчина. – Мне показалось, Ваша Милость, что вас что-то встревожило? Я могу помочь?

– Я просто неважно себя чувствую, – возразила Авалона. Она не лгала. Невесть откуда возникшая головная боль усиливалась. – В метель у меня всегда жутко болит голова.

– Могу отвести вас к целителю. Только скажите.

В этот момент они разошлись, сменив партнеров. Авалона с удивлением увидела перед собой озабоченное лицо Кевина. Фонзи танцевал с Фейт.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил он. – Ты узнала, где копье?

Хэлла моргнула. Она словно по пояс погрузилась в вязкий непроглядный туман, виски сдавило с двух сторон.

– Нет, – как можно тише сказала она.

– Почему?!

Авалоне пришлось ударить его по плечу, чтобы он не кричал так громко.

– Что-то происходит, Кевин, – она зажмурилась и часто задышала. – Я ничего не понимаю.

– Эй, возьми себя в руки, – брови мужчины взлетели вверх, – ты же Авалона дю Лак, наш славный командир. Не сдавайся.

Слова доносились до девушки бессвязным потоком, но кое-что она все же смогла услышать. И ей хватило этого, чтобы прийти в себя. Она закусила щеку с обратной стороны, почувствовала боль и привкус свинца в крови. В сознании прояснилось.

Резкое движение – и вот Авалона снова в объятиях Фонзи. Он прижал ее к себе сильнее, чем предполагал этикет.

– Не стоит, – быстро проговорила хэлла. – Лучше расскажите мне о себе. Я так много слышала о смелом всаднике по имени Фонзи Баррад. Как вы одолели коварных приморцев и взяли штурмом этот замок. Поистине, великое событие!

Авалона старалась, чтобы ее слова звучали естественно, вложила в них как можно больше восхищения, хотя ее саму мутило при одной мысли, что Фонзи начнет описывать свои геройские похождения.

Но мужчина лишь слабо улыбнулся и сказал:

– Вы правы. Всадники культа Пресвятой Морриган сделают все, чтобы очистить святую землю от вечной гнили.

“Избавит от гнили священную землю империи Пресвятая Морриган”, – Авалона как наяву услышала голос инквизитора и поняла, что Фонзи не собирается ничего рассказывать. Он говорил словами Святого Деррака.

– И все же вам нужен свежий воздух. Или хотя бы место потише, – кивнул Фонзи.

– Могу я просить вас показать мне дворец? – невинным голоском прощебетала всадница.

– Разумеется.

Музыка как раз замедлила темп. Их окружили новые пары, и им удалось покинуть зал почти незамеченными. Авалона надеялась, что Кевин и Фейт найдут Иэна и последуют за ней.

Обогнув статую ярой лошади, они поднялись по парадной лестнице. Благодаря содействию лорда Мелори, Авалона знала, что на втором этаже располагается малая комната для чаепития, библиотека, зал для фехтования и несколько гостевых помещений.

– Не хочу хвастаться, но в проектировании дворца есть и моя заслуга, – с гордостью произнес Фонзи, ведя Авалону через широкий холл.

Пол был устелен белыми коврами. На стенах в золотых рамах висели пейзажи, изображающие далекие земли Империи Сион. На одной из картин девушка увидела кровавый лес и внутренне содрогнулась. Высокие сводчатые потолки были отделаны лепниной, высеченной из мрамора. Авалона пыталась найти в интерьере замка слабый намек на другие краски, помимо белого и золотого, но иные цвета присутствовали разве что на пресловутых картинах.

– Многие из картин были перевезены из королевского дворца императора, – рассказывал хьенд, – так, например, эта: “Странник холмов”, располагалась на четвертом этаже в большой гостиной младшего принца Его Высочества Хейдена. А вот “Искусство требует смирения”, написанная в прошлом столетии Реджинальдом Риччи, – подарок императрицы.

– Удивительно! – Авалона периодически вставляла в речь бывшего друга короткие реплики, полные притворного восхищения. Фонзи мог заметить отсутствие интереса со стороны собеседника, если бы не был так поглощен своим рассказом, ведь все ее мысли занимала головная боль и сладкий удушливый аромат, пропитавший хэлла одежду.

Он завел ее в малую гостиную для чаепития, и девушка с облегчением вздохнула. Хотя бы внутри некоторых помещений присутствовала мебель ярких цветов. Так, например, несколько узких диванчиков, располагающихся около камина, были обиты алой тканью, а сам камин окрашен в черный. Помещение имело выход на балкон, и первым делом Авалона распахнула дверцы, впуская в помещение желанную прохладу.

– Не хотите чаю? – с любезной улыбкой поинтересовался Фонзи.

Он остановился в дверях, не спеша заходить. Авалона посмотрела на мужчину, которого когда-то, несмотря на всю ненависть к Приморскому королевству, избрала в свой отряд. Среди сотни рядовых всадников, решила она тогда, никто не достоин этого больше него. Она вспомнила его шутки. Как он мог разрядить напряженную обстановку одной своей светлой улыбкой.

И этот человек погубил тысячи людей? Разве это он обрек ее на вечные бега и страх, что Алая Инквизиция подвергнет ее друзей на вечные муки?

– Не откажусь, – хрипло произнесла всадница.

Фонзи довольно прищурился и кивнул.

– Одну секунду, только заберу из кабинета одну важную вещь, – с этими словами он вышел.

Авалону словно пронзило молнией.

“Копье!”.

Не раздумывая ни секунды, она двинулась следом за ним.

Идти далеко не пришлось. Кабинет Фонзи располагался неподалеку от малой гостиной. Сразу же за поворотом хэлла увидела приоткрытую дверь. Авалона понимала, что не сможет выкрасть оружие незаметно, ей все равно придется раскрыть свою личность перед ним и от осознания, что это произойдет прямо сейчас, стало трудно дышать. Одной ей Фонзи не одолеть. Она рассчитывала на поддержку всадников. Вчетвером им удастся подавить волшебные свойства копья.

Сосредоточившись, Авалона вошла в помещение. Но вместо кабинета ее ждали голые безжизненные стены, грязный пол из белого камня и несколько зажженных факелов на стенах, рассеивающие тьму.

– Приятно оказаться правым, – раздался за спиной его голос.

Авалона повернулась. Юбки ее платья взлетели.

Фонзи Баррад все это время стоял у нее за спиной. Он толкнул дверь и облокотился на нее, скрестив руки на груди. Рядом с ним к стене было приставлено копье Создательницы. Фонзи больше не улыбался. В зеленых глазах горел огонь, словно зимний лес охватило пламя невысказанных чувств.

– Неужели ты поверила, что я не узнаю тебя? – каждое его слово, словно железные стрелы, пронзающие плоть. Холодные, причиняющие боль. – Тебя. Женщину, рядом с которой я вырос и которую полюбил. Скажи, ты правда в это поверила,Авалона?

Авалона застыла, прикованная к месту, не в силах пошевелится или отвести взгляд. Да, она поверила. Она поверила, потому что не могла даже предположить, что Фонзи знает ее настолько хорошо, чтобы догадаться, кто перед ним.

Всадник криво усмехнулся.

– Мы вместе выросли. Ты вечно отчитывала меня за легкомысленность, безрассудство, ветреность. И думала, я не узнаю этот командный тон? Ты можешь скрыться за тысячами лицами, – прошептал он, поддавшись вперед, – я все равно тебя узнаю, моя маленькая глупая мышка.

– Довольно! – Авалона подняла руку, не желая больше его слушать. Скрывать личность больше не было смысла. Она сорвала с шеи амулет. – Я не хотела тебя обманывать, но иначе во дворец не проникнуть. Ты можешь говорить все, что заблагорассудиться, называть меня глупой, но… я рада тебя видеть.

Несколько ударов сердца он смотрел на нее, а потом рассмеялся, запрокинув голову наверх. Неровные светлые пряди волос коснулись его дрожащих плеч.

– Я искал тебя по всей империи, – сказал он, немного успокоившись, – а ты сама пришла ко мне в руки.

– Зачем ты искал меня? – прищурилась она. – Можешь высказаться. Я не стану убегать.

Фонзи фыркнул.

– Все, что я хотел тебе сказать, ты уже слышала. Видишь ли, Авалона, я нахожусь в незавидном положении. Филберт держит меня на острие ножа и прежде чем посвятить меня в хьенды, взял с меня клятву. И я не могу не выполнить его волю.

Авалоне стало так холодно, словно она прямо сейчас оказалась в зимнем саду во время сильнейшей вьюги.

– Ты пообещал преподнести нас Алой Инквизиции?

– Нет же! – презрительно выплюнул мужчина. – Я поклялся убить вас!

К головной боли прибавилось головокружение и тошнота. Авалона стояла на месте и не могла поверить в то, что слышит. Этого не может быть. Здесь должно быть нечто большее, чем ненависть. Здесь должна быть…

Нескончаемая боль.

– Фонзи.

Она произнесла его имя шепотом, но он услышал и вздрогнул от неожиданности. Авалона сделала шаг, не чувствуя под собой пола. Ей казалось, что она летит над землей, парит в облаках, где нет и никогда не будет тепла.

Еще шаг.

Взгляд всадника оставался равнодушным, однако пальцы его мелко подрагивали. Авалона вспомнила, как несколько дней назад в гостиной Эллиота Моро Этери приказала Кевину убить Фонзи. Тогда девушка засомневалась в способностях хэлла. Кевин был сильным и смелым, но даже он не отважился поднять руку на товарища. Но этого Фонзи Кевин пронзил бы клинком, не моргнув и глазом.

Шаг.

Надежда, что не все еще потеряно, не оставляла ее. Приблизившись к нему, девушка запрокинула голову, чтобы смотреть хьенду в лицо. Такой родной и в то же время чужой.

– Ты не убьешьменя, – одними губами произнесла она.

Фонзи склонил голову. Она отражалась в его глазах, сильная и потерянная одновременно. Чувствовала его дыхание на своих губах, горячее и сладкое.

– Ави, – нежно прошептал он, – прошли годы, а ты до сих пор продолжаешь верить в сказки.

Он поцеловал ее. Авалона вздрогнула, но с места не сдвинулась. Ей было горько и больно настолько сильно, будто старая рана, что не заживала годами, заново вскрылась. Фонзи провел пальцами по ее щеке, спустился ниже к шее, погладил ключицу. Этот поцелуй имел приторный сладкий вкус. От него кружилась голова.

“Боль, головокружение, одурманивание…”, – подумала она.

Авалона прерывисто вздохнула и… протянула руку к копью. Она коснулась кончиками пальцев древка, как вдруг Фонзи положил руки ей на плечи и резко отстранился.

– Ты ничуть не изменилась, – хрипло произнес он. Проследив за его взглядом, всадница поняла, что он заметил ее движение в сторону копья. – Личина новая, фокусы старые.

Он оттолкнул ее, перехватив оружие.

– Зачем тебе копье Аврелии?! – в его голосе слышалась неподдельная злость.

– Это копье Великой Создательницы. Его нужно вернуть хранителям реликвий Дану, трем чародейкам, – медленно ответила Авалона. И не дав ему и слова вставить, продолжила, – Ты тоже тогда ответь: что настолько ужасного могло произойти в твоей жизни, что ты начал курить дурман траву?

Фонзи поморщился.

– Я потерял всех, кто мне был дорог. Семью, друзей, возлюбленную… Как ты предлагаешь мне с этим справляться?

– Ты не терял нас, – упрямо произнесла она. – А сделал свой выбор в пользу звания хьенда и глупой мести.

– У меня не было выбора! – закричал он и со всей силы стукнул кулаком стену.

– Ложь! Выбор есть всегда! – разозлилась Авалона. – И ты выбрал не нас!

– Что ж, – пронзая девушку ненавидящим взглядом, сказал Фонзи, – в таком случае ядавносделал свой выбор!

И он ударил.

Авалона проворно отскочила. Одним быстрым движением достала два тонких кинжала. Все это время они находились на специальных ножных подвязках. Фонзи замахнулся, целясь в сердце. Всадница выставила вперед кинжал, и острие копья с металлическим лязгом высекло яркие искры. Она отражала удар за ударом. Всадники кружились в пустой комнате, словно в танце. Их музыкой был звон оружия.

“Рано или поздно,– подумала Авалона.– Я не смогу блокировать удар. С копьем Создательницы Фонзи не проиграет. Счет идет на секунды”.