Текст книги "Апельсиновый вереск. Дорога возврата (СИ)"

Автор книги: Вайолет Девлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Элфи

Зима в Утере была не просто холодной, она была чудовищной. Ветер пробирал до костей, а снежинки, спускающиеся с серого неприветливого неба, оставляли едкие красные следы, попадая на открытый участок кожи. Элфи сравнивал их с укусами пчел. Неприятными и болезненными.

Не смотря на непогоду, альв вышел на крыльцо ресторации в одной рубашке и легких штанах, совсем не чувствуя холода. Он не был человеком, и даже близкое общение с представителями рода человеческого не умоляли егоособых навыков. С тех пор, как Элфи вернул свое волшебство, прошло ничтожное количество времени. Как существо долгоживущее, он предпочитал измерять свою жизнь в гердрадах: исчислении временных циклов Ареморики. И несколько лет пролетели для него, словно миг. Правда, миг тот был чудесен, ведь Элфи больше не умирал, и к нему вернулось прежнее могущество. Он не чувствовал холода, снова слышал голоса растений и мог воспользоваться их энергией, обратив ее в волшебство.

Все складывалось ровно так, как он задумывал.

В приподнятом настроении альв остановился на ступеньках, наслаждаясь диким морозным воздухом. Его фирменный лисий прищур окинул округу внимательным взглядом и остановился на темной фигуре, закутанной в алый плащ из парчи. Посреди заснеженного двора, фигура выглядела так, словно кто-то случайно закапал кровью белоснежное платье. Рядом с незнакомцем на земле распростерлось тело молодого мужчины. Его лицо было спрятано под широкими рукавами блузы. Он скорчился и не шевелился.

Элфи заподозрил неладное. И хотя не в его привычках было лезть в дела смертных (когда-то так и было, когда-то, до встречи с Этери), он решил, что не может пройти мимо.

– Я бы на вашем месте поспешил уйти, – сказал альв, отмечая, что фигура в плаще была слишком хрупкой и маленькой, чтобы принадлежать мужчине. – Если вы убили этого бедолагу, местные власти не скажут вам спасибо.

Его шутку не оценили. Элфи в приступе негодования щелкнул языком.

А потом фигура откинула капюшон, закрывающий большую часть ее лица и в тот же момент в голове Элфи все встало на свои места.

– Мне очень жаль, но я не могу, – тихо произнесла маленькая всадница.

На самом деле ее звали Фейт Келли. Когда-то давно Элфи шутки ради даровал ей силу противостоять любым врагам. Но его дар обернулся против девушки. Любое ее сражение приводило к смерти противника. Элфи знал, что Фейт страдала, а также помнил свои слова, сказанные в Приморском лесу.

“Я же сказал. Что-нибудь придумаю”.

Что-нибудь, что бы избавило девчушку от его чудовищного дара. Долгое время альв не мог понять Фейт. Она была такой маленькой и слабой, что без должной защиты скончалась бы еще тогда, в детстве, от рук деревенских мальчишек. Элфи проявил милосердие, не свойственное фейри. Он спас ей жизнь.Его дарбессчетное множество раз спасал ей жизнь.

Так почему же она несчастна?

– Он пытался тебя ограбить? – спросил альв, присаживаясь рядом с телом.

Элфи прижал два пальца к шее мужчине. Так и есть. Он мертв.

Маленькая всадница кивнула. Элфи, не поднимаясь с земли, запрокинул голову наверх, изучая ее бледное, как свежевыпавший снег, лицо. Малышка Фейт, бледная, храбрая овечка с волосами цвета раскаленной меди. Она могла ожесточится, показать зубки, стать настоящей воительницей, если бы ее сердце превратилось в черствый камень. Но она избрала иной путь. Осталась такой же слабой, хрупкой, с большими карими глазами.

“Нет. Что-то изменилось”, – вдруг отметил про себя Элфи.

Он не привык ошибаться в своих выводах. Однако чем дольше он смотрел на застывшее выражение лица маленькой всадницы, тем более ясно осознавал: она изменилась. Вопреки первому впечатлению, Фейт реагировала на смерть от своих рук иначе, чем три года назад. Она больше не плакала. Ее глаза словно превратились в два хрустальных шара, что с безразличием взирали на мертвое тело. Искусанные губы алели на бледном лице. Даже мороз не мог придать ему яркости своими искусственными красками.

Безразличие.

Одно из самых страшный человеческих чувств. Гораздо хуже печали и слез. Элфи отстраненно подумал, что лучше бы она плакала навзрыд, чем так безучастно смотрела на убитого.

Элфи выпрямился, простер руки над трупом, призывая из-под замерзшей земли корни растений. Земля слегка содрогнулась. Сквозь снег пробились ростки. Они нежно обвили тело, утаскивая его с собой под мягкую землю. Когда тело мужчины было погребено, земля вновь замерзла, и вскоре то место было припорошено новым слоем снега.

– Вот и все! – слишком жизнерадостно произнес Элфи. – Никто ничего не видел. Я буду нем, как могила.

Девчонка молчала. Она так и стояла с низко опущенной головой, выражая свое полное отсутствие.

– Так, – недовольно поморщился альв. – Иди-ка сюда.

Он положил ей руки на плечи, грубо разворачивая к себе. Затем взял пальцами ее подбородок, приподнял, вынуждая смотреть вверх. Ему в глаза.

– Что случилось с тобой, дитя?– в голосе Элфи появились журчащие нотки очарования. Они околдовывали девушку против ее воли.

Фейт не могла не ответить.

– Я… убила. Это случилось снова. Я чудовище, – ее голос дрожал, а в глазах впервые промелькнула грусть.

Элфи усмехнулся.

– В том нет твоей вины, маленькая всадница, – убежденно произнес он, – тебе просто не повезло встретить фейри. Если кого и нужно винить: вини меня. Как вы там меня называете? Мерзким отродьем Дану? Королем Падших? Я переживу, потому что в отличии от тебя,действительноявляюсь чудовищем.

Фейт вспыхнула. Она проявила волю, вырвавшись из крепкой хватки альва.

– Нет! – закричала она. – Все не так!

– Почему же? – Элфи с интересом склонил голову к плечу. Обычно, когда он использовал природное обаяние, оно действовало неукоснительно. С ним всегда соглашались, а маленькая всадница решила противостоять ему.

– Ты же хотел как лучше, – потерянно прошептала она. – Спас мне жизнь. А потом спас Иэна и Авалону. Ты не чудовище, Элфи. Ты очень хороший.

Эти слова подействовали на альва, как медленно отравляющий организм яд. Элфи грозно прищурился и стал надвигаться на девушку мягкой кошачьей походкой. Фейт попятилась.

– Хороший? – он произнес это слово с неприязнью. – То, что я сейчас нахожусь здесь и помогаю вам, вовсе не делает меня хорошим. Если ты так думаешь, то ты все такая же глупая идиотка. Ты стоишь над убитым человеком с потерянным личиком, страдаешь над тем, что пришлось замарать белые ручки, чтобы выжить. А что если я скажу тебе, маленькая всадница, что мне пришлось убить десятки и сотни тысяч людей, а иногда и существ пострашнее, чтобы заслужить свое право на жизнь? Не навязывай нечисти то, что ей не присуще. Моихорошиепоступки отнюдь не бескорыстны. И мне безразлична твоя человеческая доброта. Запомни это, наконец, и прекрати терзать себя душевными муками!

Когда Элфи договорил, то обнаружил, что склонился над девчонкой так низко, что мог разглядеть едва заметные веснушки на ее лице. Она прижимала руки к груди, глядя на него со смесью страха и недоверия. Возможно, он переборщил и высказался слишком жестко, но Элфи устал. Все вокруг начали воспринимать его как клубничную фею, творящую чудеса. Он не был феей и уж точно не былхорошим, как утверждала эта наглая девчонка.

Альв хотел вернуть себе лес и Верхние Сиды. Хотел, чтобы его народ перестал прятаться под землей, уподобившись гадким троллям.

Небрежным движением Элфи смахнул с ее плеча несколько снежинок.

– Предположим, – сказал он осторожно, чтобы не напугать ее еще больше, – я знаю, как избавить тебя от дара.

Маленькая всадница удивленно моргнула.

– Я же говорил, что придумаю что-нибудь, – продолжил он, удовлетворенный ее реакцией. – Но мне понадобиться помощь. Думаю, после бала у нас будет больше времени поговорить об этом. А пока твои способности могут здорово помочь Авалоне во дворце. Подумай об этом. Дар фейри не всегда есть проклятье.

Отвернувшись от Фейт, альв направился к крыльцу.

Этери

Глаза Иэна пылали такой яростью, что Этери не на шутку встревожилась. Даже Клементина, вместо того, чтобы обрадоваться появлению отца, в ужасе спряталась за ее спину.

– Клеми! – сказал мужчина, прожигая ненавистным взглядом Этери. – Ко мне, сейчас же!

Девочка была вынуждена выйти. Понурив голову, она встала рядом с всадником.

– Кто дал тебе право общаться с моей дочерью?! – продолжил он.

Этери проигнорировала его вопрос. Пытаясь скрыть раздражение за маской равнодушия, девушка покинула маленькую каморку и направилась к выходу из кухни.

Иэн в сопровождении дочери догнал ее на лестнице, когда она поднималась на второй этаж. Он перегородил ей путь.

– Уйди. С дороги, – сквозь плотно стиснутые зубы выдохнула Этери.

– Не уйду, пока ты не объяснишь, зачем ты, вопреки моим приказам, забрала Клеми из ее комнаты?

Мужчина стоял на несколько ступеней выше, скрестив руки на рубашке с яркой алой вышивкой. Вся его поза и взгляд выражали предельную степень гнева. Куда же подевался тот равнодушный мужчина, который принес ей в подвалы похлебку, чтобы она не умерла с голоду? Оказывается, когда дело касалось тех, кого Иэн Кадоган любил, ни о каком равнодушии и речи быть не могло.

Этери посмотрела на Тину. Иэн заметил ее взгляд и нахмурился еще больше, а Этери рассмеялась.

– Пап, – девочка подергала мужчину за рукав, и тот нехотя к ней обернулся, – Тери меня не забирала. Я сама ушла. Мы просто играли.

– Мне очень жаль тебя, – одновременно с ней сказала Этери.

Это была чистая правда. Девушка могла понять, какого это не знать, кто твой ребенок. Она была на месте малышки Тины. Порой Этери ловила на себе отстраненные взгляды матери, которая словно не могла поверить, что Этери ее дочь. Не такого существования она желала для Клементины.

Однако Иэн до сих пор ничего не знал.

“Пусть все остается, как прежде”,– подумала она.

“Ты уверена?”,– вмешался в ее мысли Калеб.

“Да. В конце концов, он прав. Тина его дочь”.

Больше всадник не стал ее останавливать. Этери добралась до своей комнаты, опустилась в кресло рядом с камином и долго смотрела на игривые языки пламени. Жар огня ласкал ее руки, лежащие на коленях. Она все никак не могла забыть бледное лицо Брэма Гасперса, кляла Элфи за беспечность и переживала за Эллиота.

Зачем Элфи раскрылся перед Брэмом? Догадаться, что он является третьим драгоценным камнем императора, не стоило труда. Кольцо с лазуритом сильно выделялось на фоне прочих перстней. Но чего альв хочет добиться своими действиями? Он поставил под угрозу не только их операцию, но и подверг опасности Эллиота и Лилит. А что, если Брэм Гасперс не сдержит слово? Что если этим вечером улицу Ядовитых Клыков окружат сотни всадников? Как им спасаться?

Этери сжала руки в кулаки. Признавать свое бессилие было сложно. Когда Элфи вернется, решила она, то лишиться головы.

Опасения и чувство тревоги накрыли девушку с головой. И, как оказалось позже, не напрасно.

Ближе к вечеру, когда солнце скрылось за горизонтом, а небо потемнело, предвещая наступление тьмы и холода, во дворе послышался приглушенный стук копыт. Этери, задремав в кресле, дернулась, медленно распахнула глаза, а потом вскочила на ноги и стремительно подлетела к окну. Ей открылся прекрасный вид на внутренний двор ресторации Звездный путь. Этери с ужасом наблюдала, как экипаж в сопровождении десятка всадников культа Пресвятой Морриган останавливается около кованых ворот.

“Они окружили здание”, – холодея, подумала она.

На дверях крытой повозки был изображен герб Империи Сион. Ярая лошадь в боевом одеянии. Этери стало дурно.

Один из всадников, облаченный в зеркальные доспехи, открыл дверь. На землю ступил высокий мужчина. На его плечи была наброшена кровавая мантия, а под ней угадывались очертания парадного черного жилета и брюк. Светлые волосы разметал ветер, глаза, цвет которых не угадывался в темноте, обвели внимательным взглядом двор, не упуская ни единой детали. При первом рассмотрении Этери показалось, что в руке он держал длинную трость. Но когда мужчина направился к дверям ресторации, Этери поняла – это была не трость.

В руке человек сжимал копье Великой Создательницы.

Мужчина скрылся в здании, а девушка так и стояла около окна, не в силах пошевелиться. Он нашел их. Нашел ее и Авалону. Мысли в голове путались. Пришлось ударить кулаком стену, чтобы боль помогла ей прийти в себя.

“Эллиот!”.

Нужно было предупредить его. Пока не поздно, нужно что-то сделать. Этери вылетела из комнаты и бросилась к кабинету хозяина ресторации. Но она не успела. Кабинет располагался рядом с лестницей, по которой поднимался хьенд Фонзи Баррад в сопровождении своих всадников.

Этери оглянулась. Назад бежать было поздно, а до кабинета она добраться не успеет. Сердце заколотилось в груди, как безумное. И в ту же секунду рядом распахнулась дверь, и чья-то сильная рука втянула ее в освещенную теплым каминным светом общую гостиную.

Дверь закрылась. Девушка привалилась к ней спиной, стараясь отдышаться.

“Не успела. Дьявол все пожри, она не успела!”.

Этери сползла вниз.

– Она самоубийца? – тем временем спрашивал знакомый голос.

– Иногда бывает.

– Тете Тери плохо? – звонкий голосок вынудил девушку поднять голову. Над ней стояла малышка Тина.

– Тина? – охрипшим от волнения голосом произнесла Этери.

– Тетя Тери едва не покончила с собой, – раздался ехидный голос.

Посмотрев за спину девочки, Этери увидела Иэна. Всадник стоял около окна. Она видела только его спину, обтянутую плотной тканью.

– Ну, закончилось все не так плохо.

Этери запрокинула голову, и ее предположение подтвердилось. К косяку привалился Хагалаз и это он затащил ее в гостиную.

– Вы его видели? – она не стала уточнять, кого именно. Мужчины и без слов поняли, о ком речь.

– К счастью, Фонзи еще не превратился в человека-невидимку, так что да, Этери, мы его видели, – отозвался Иэн. Голос его сочился едким сарказмом.

Девушке не было дело до его шуток. На негнущихся ногах она встала, а потом повернулась в малышке Тине. В ее голове созрел план.

– Тина, милая, не могла бы ты снова повторить тот фокус, что показывала мне в каморке? – попросила она, наклонившись к девочке. – Твой папа и дедушка его еще не видели.

Личико девочки засияло. Она кивнула, и прежде чем Иэн успел хоть что-то сказать, с руки Клементины сорвалась широкая лента. Она накрыла собой стену со стороны камина. Кирпичная кладка исчезла, и они увидели кабинет Эллиота Моро.

Несмотря на напряженную атмосферу, Этери не смогла отказать себе в удовольствии увидеть, как бледнеет и замирает от шока Иэн Кадоган. Хагалаз же отнесся к способностям девочки спокойнее, что, по мнению девушки, было более чем странным. Бывший хьенд всю жизнь отдал на служении империи и ненавидел все, что связано с волшебством и приморцами.

Отбросив лишние мысли в сторону, Этери отвернулась к стене. Точнее, к месту, где раньше была стена.

Эллиот Моро стоял рядом с книжным стеллажом. За ним, гордо расправив плечи, находилась Лилит. Этери отстраненно заметила, что мама, как всегда, выглядела восхитительно. Яркий цвет легкого платья в пол подчеркивал голубизну ее глаз. Эллиот, не успевший сменить одежду, рядом с матерью смотрелся как верный страж. Они оба словно охраняли ценные фолианты, преграждая к ним путь.

Но, осмотревшись, Этери поняла, что дело было вовсе не в книгах. В кресле Эллиота сидел хьенд Баррад. В последний раз Этери видела его в музыкальном зале крепости Короля Артура. Тогда он бросился к Авалоне, так как думал, что она мертва. Тогда Этери видела в его глазах безграничную любовь. Но теперь все изменилось. Зелень его глаз была словно ядовитое облако, состоящая из грехов. Алчность, гнев, гордыня. Он почти не изменился за три года, разве что из юноши превратился в мужчину.

– Не думаю, что мы поняли друг друга, – продолжил разговор хьенд, начало которого они не застали.

– При всем уважении, хьенд Баррад,– лениво растягивая слова, произнес Эллиот. Его поза выдавала напряжение, но не страх, – покиньте мой дом. Не знаю, кого вы ищите, но не думаю, что найдете их здесь, – он позволил себе легкую улыбку. – Вряд ли отступники будут прятаться в моей собственной гостиной. Я бы знал.

Хагалаз хмыкнул.

– До меня доходили слухи, что вы приютили у себя приспешников Черного Легиона, Моро. А слухи, как вы знаете, не возникают на пустом месте, – вернул улыбку Баррад. – Слухи искажают правду, но оттого она не перестает быть правдой. Даже если их нет в ресторации, я уверен, что вы знаете, где их можно найти.

– Не понимаю, о чем вы.

Надо отдать должное Эллиоту, из него вышел бы прекрасный шпион. Если бы Этери не знала, что он беззастенчиво врет, то поверила бы ему.

Фонзи покачал головой.

– Не вынуждайте меня причинять вам боль.

– С вашей стороны опрометчиво угрожать мне, – усмехнулся Эллиот. Слова хьенда его позабавили.

– Вот как? Потому что вы все же лжете? Потому что находитесь под защитой Черного Легиона?

– Потому что я не постесняюсь замарать руки и с удовольствием врежу вам по лицу, – спокойно произнес мужчина.

“Зря он это сказал”, – раздался в голове Этери голос Калеба.

И он был прав. Фонзи нарочито медленно встал, сделал несколько шагов, а потом молниеносным движением ударил Эллиота тупым концом копья в живот. Мужчина отлетел к противоположной стене. Всадник схватил за локоть упирающуюся Лилит и приставил наконечник копья к ее горлу.

– Говори, или я перережу ей глотку.

Этери увидела все, что ей требовалась. Внутри нее поселилась железная решимость. Она развернулась, собираясь выскочить в коридор, но Иэн перегородил ей путь.

– С ума сошла?! Он тебя убьет!

– Уйди с дороги, – уже второй раз за день он встает у нее на пути. Терпение Этери было на исходе. – Мне плевать, что он сделает со мной.

– А мне нет! – закричал всадник.

Ее дыхание могло сбиться, а сердце, полуживое, обнаружить в темном уголке такую желанную надежду. Однако время было на исходе. Она позвала Калеба, и когда в ее руке сверкнул клинок, Иэн был вынужден отступить.

– Останови ее, – обратился он к отцу.

Хагалаз задумчиво посмотрел на меч, озаренный алым пламенем.

– Если кому и угрожает опасность, – криво усмехнулся он, – то точно не ей.

Эллиот

“Быстро”,– подумал Эллиот, поднимаясь на ноги. Грудная клетка болела, а удар вышиб из легких весь воздух. Чтобы ударить с такой скоростью и силой, требовались годы тренировок. Не удивительно, что Фонзи Баррад напал без особых усилий.

Когда Эллиот проморгался, а звездочки перестали плясать перед глазами, он увидел, что всадник схватил Лилит.

Неприятно, но вполне ожидаемо.

Остается надеяться, что никому из незваных гостей не придет в голову проведать его прямо сейчас. Больше всего Эллиот беспокоился за Этери, хотя и знал, что цель хьенда – вовсе не она. Почему-то жизнь этой девчонки теперь стояла для него на первом месте. Но почему? Потому, что она дочь Лилит? Или потому, что он обязан защитить будущую королеву Примории? Эллиот предпочитал склоняться к последнему варианту, хотя сердце тянулось к первому.

– Говори, – с легким сионийским акцентом повторил Баррад.

– Катись к лесным троллям, – от души посоветовал ему Эллиот.

Всадник расхохотался.

– Ты сам сделал свой выбор, – и он замахнулся.

В то же мгновение, когда сердце Эллиота перестало биться от страха за жизнь Лилит, дверь слетела с петель и рухнула на рабочий стол. Мужчина увидел, как нечто стремительное пронеслось мимо него. Послышался крик, ругательства и в следующую секунду Фонзи Баррад ударом был отброшен в другую часть комнаты.

Рядом с Лилит стояла Этери.

Девушка сжимала в руке занесенный над головой меч. Ее темные волосы разметались по плечам, неестественно светлые глаза побледнели еще сильнее. Она бесстрашно защищала Лилит и с ненавистью смотрела на то, как хьенд поднимается, опираясь на копье.

– Я был прав, – посмеиваясь, сказал Баррад. – Ты лгал мне, Моро.

– Еще шаг, и я превращу тебя в пепел, – предупредила его Этери.

Эллиот догадывался, что девушка не шутит.

– Этери! – Лилит, стоящая за ее спиной, была смертельно бледна. – Этери, отойди немедленно!

Хьенд не обратил внимания на крики Лилит.

– Так вот кого ты прятал. Преступницу и беглянку, – сказал он.

– Моя совесть чиста, – отрезала Этери.

Баррад скривился.

– Я упрощу тебе задачу, куколка, – ухмыльнулся хьенд, играючи подбрасывая копье одной рукой. —Тымне не нужна. Без поддержки фейри ты ничто. Красивая, бесполезная пешка. Но поверь, я умею быть милосердным. Допустим, мы уйдем, и ни одна живая душа не узнает о том, что Эллиот Моро, предводитель Северного картеля, покрывает дочь короля Артура и его внучку. Я позволю вам жить спокойно.

– Как благородно! – фыркнул Эллиот.

Лилит неодобрительно покачала головой. Она не сводила туманного и задумчивого взгляда с дочери.

– Что ты хочешь взамен? – опуская меч, спросила Этери.

– Скажи мне, где она, – победно улыбнувшись, произнес Фонзи. – Где Авалона?

Эллиот изумленно посмотрел на хьенда. Все это время он думал, что Фонзи Баррад разыскивал Хагалаза, которого по его милости освободила Лилит. Идея выпустить бывшего преступника на волю, а затем смиренно ждать, когда к нему заявятся всадники культа Морриган, с самого начала не внушила Эллиоту доверия. И разговор с альвом не добавил ему решимости.

Кто же знал, что на самом деле цель Фонзи заключалась в поимке Авалоны дю Лак.

– Я ничего не знаю, – не моргнув и глазом, солгала Этери.

– Ложь! – яростно воскликнул мужчина. Фонзи попытался ударить, но Этери быстро выставила блок. Она двигалась плавно, но точно предугадывая каждый его удар. Эллиот подозревал, что дело вовсе не в умении Этери драться, а в мече, который она держала. Пылающий алым пламенем клинок очень сильно напоминал затерянный Экскалибур. Легендарный меч Короля Артура. – Ты. Должна. Знать!

– Но это не так! – перекрикивала лязг оружия девушка. – Я не видела Авалону со времен битвы в замке Артура. Пойми уже наконец! – не нападая, а лишь защищаясь, Этери удалось подобраться ближе к всаднику. – И прекрати ее искать.

Фонзи замер. Его рука, сжимающая копье, упала вдоль тела.

– Если Ави и жива, то ты последний, кого она захочет видеть, – хьенд оскалился. Этери ступала по очень хрупкому льду, – И это все? Потребовалось три года, чтобы прошла великая любовь? Теперь ты ее ненавидишь? Презираешь? Она твой враг?

– Она враг империи, – процедил Баррад.

– Нет, Фонзи, – вздохнула Этери. Эллиоту показалось, что в глубине ее зрачков промелькнуло нечто похожее сочувствие. – Она была твоим другом и товарищем. Да, она не любила тебя так, как любил ее ты. Но она была готова всегда быть рядом. Поэтому остальные всадники ушли вместе с ней. Поэтому ты остался один.

– Ты не знаешь. Ничего не знаешь, – бормотал он, пронзая безумным взглядом ковер, на котором стоял, – Она была разведчиком Приморского королевства. Авалона дю Лак не знает, что такое верность!

Этери долго смотрела на мужчину в алом плаще и с копьем в руках. Копьем, которое всадники собирались добыть во дворце на балу. Она должна была понимать, что не сможет победить Фонзи в честной схватке. Сразиться с ним сейчас – наивысшая форма глупости. Ее поступок стал бы опрометчивым и раскрыл все их планы.

– Уходи, – тихо, но с затаенной угрозой в голосе, произнесла Этери. – Я не знаю, где искать Авалону. Попытай счастье в другом месте.

Как только Этери произнесла эти слова, Фонзи Баррад выпрямился, глухо выругался и вышел из кабинета.

В помещении сгустилась плотная тишина. Обманчиво спокойная и ленивая. Но Эллиот чувствовал напряжение Лилит. Его терзали тысячи вопросов, которые он непременно задал бы Этери.

Не спрашивая разрешения, девушка заняла его кресло.

– Однако, – озадаченно почесал щеку Эллиот. – Никогда бы не подумал, что ты лично знакома со вторым по важности хьендом в империи.

– Когда-то Фонзи Баррад не был хьендом, – кивнула Этери, – он был всадником из отряда новоиспеченного дьерда Авалоны Кэрролл. Все это было до того, как Авалона предала империю, чтобы вернуться домой в Приморское Королевство. С тех пор утекло много воды.

Это была чистая правда. Время в Ареморике течет по своим законам. Мир сам решает, с какой скоростью будут разворачиваться события. Судя по уязвимости, проявившейся на лице Этери, девушка лишь сейчас поняла, что прошло не пару месяцев, а несколько долгих лет с момента ее перехода на ту сторону. Все, через что она прошла… Для нее это все словно случилось вчера, в то время как другие могут и не вспомнить о тех днях.

А как же Лилит?

Эллиот буравил взглядом мать Этери. Женщина замерла рядом со стеллажами, напоминая каменное изваяние. О том, что она реальный человек, а не вырезанная из мрамора фигура, говорили лишь ярко сверкающие голубые глаза. Желая защитить Лилит, Этери взвалила на себя непосильную ношу. Но стоила ли она всех принесенных жертв?

– Я вижу, что ты достаточно освоилась в новом мире, – холодный голос Лилит вырвал Моро из тисков рассуждений. – И можешь за себя постоять.

Эллиот бросил в ее сторону хмурый взгляд. Он догадывался, к чему приведет этот разговор.

– Но разве можно нормально жить, если защищаться приходиться постоянно? – шурша юбками платья, она приблизилась к столу. – Так или иначе, ты вернешься домой, Этери. Тебе не место здесь, среди… – на какую-то секунду Лилит потеряла контроль. Ее лицо скривила судорога отвращения, – беглых преступников и опасных существ.

Этери вспыхнула.

– Что-то поздновато ты вспомнила обо мне, мамочка. Я не позволю тебе принимать за меня решения.

– Дерзишь? – сощурилась Лилит.

– Если моя самостоятельность для тебя дерзость, то да.

– Твоя самостоятельность загонит тебя в могилу раньше, чем это сделает возраст.

Всего одна фраза, сказанная отстраненным и холодным тоном, послужила толчком в спину. Терпение Этери кончилось. Эллиот запереживал, как бы не случилось чего-нибудь непоправимого. Откуда ему было знать, что именно это сейчас и происходило?

– В могилу меня могло загнать твое прошлое! – Этери ударила кулаком по столу и вскочила, едва не опрокинув кресло. – Прежде чем раздавать советы, надо было подумать, чем может обернуться встреча с незнакомцем, знающим ответы на все вопросы! Если бы ты прислушалась ко мне хотя бы раз, когда я в детстве со страхом в голосе рассказывала о черных лентах, о том, как умер Нэл! Если бы ты хоть раз поверила мне… Возможно, ничего бы и не случилось. Я бы не попыталась спасти тебя на холме, не переместилась бы в Ареморику, не умирала бы в тюрьме с голоду и не подвергалась вечным пыткам! Видишь ли, мамочка, у нас прошлое одно на двоих, как оказалось. Один раз я уже совершила ошибку, вернувшись на ту сторону, – Этери отвела пряди волос у лица, демонстрируя отсутствующую мочку уха, – но больше я ее не повторю. Мое место здесь, рядом с всадниками. Это мое королевство! – в конце из ее голоса вырвалось потустороннее рычание.

Лилит в страхе отшатнулась от стола. Эллиот вздрогнул.

Тяжело дыша, Этери зажмурилась, словно пытаясь прийти в себя после неконтролируемого приступа гнева. Когда она открыла глаза и посмотрела на Лилит, ее голос прозвучал почти спокойно:

– А где твое место, мама? Где твой настоящий дом?