Текст книги "Стратегия на доверии [СИ]"
Автор книги: Василий Егоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 3
Ацтек
Шаг вперед, нырок под атакующую руку, перенос массы тела на выставленную вперед правую ногу, удар в противоход. Прямиком по челюсти противника – крепко сложенного и достаточно резкого в движении парня. Приятный «хряп» ломающихся костей, соперник, хватаясь за несуществующие опоры, летит на пол со скоростью достаточной, чтобы у обычного человека от удара переломилась шея. Шума практически нет, бетон гасит звуковые колебания.
"Бабах", – про себя озвучивает Ацтек, мысленно улыбаясь, от чувства качественно проделанной работы. Противник, такой грозный еще пару секунд назад, мирно лежит на бетонном полу ринга, осоловевшим взглядом пытаясь поймать фокус.
Ацтек, постепенно восстанавливая дыхание, бросает немой вопрос в сторону рефери. Тот заметно колеблется, проявляя завидную медлительность.
Практически всем присутствующим ясно, считать можно хоть до десяти, хоть до ста Мститель не поднимется самостоятельно.
И, тем не менее, судья молчит, выжидательно вглядываясь в лицо Ацтека, как бы подбадривая: Чего встал, добивай.
"Ладно, черт с тобой ударю еще", – успевает мелькнуть тень раздражения на лице парня. Ацтек знает, чем руководствуется судья, принимая спорное решение о продолжении боя. За последний месяц двоих рефери дисквалифицировали за необоснованное прекращение поединков, а терять теплое место никому не хочется, пусть даже на чаше весов стоит чья-то жизнь.
Красивый прыжок с разворотом в воздухе, скорее зрелищный, чем по-настоящему эффективный. Тяжелый удар, впиваясь в корпус соперника, прерывает безуспешную попытку Мстителя подняться.
"Жаль его, способный боец.
В первом раунде почти достал меня левым крюком. Красавчик. Реакция отменная, силенками бог не обидел, но слишком прямолинеен, хотел закончить поединок одним ударом, потому выдохся быстро".
Рефери наконец-то соизволяет дать отмашку.
Все, достаточно, жестом подтверждает он – противник повержен окончательно и бесповоротно.
Будто без него не ясно, Мститель, в нынешнем состоянии уже никому отомстить не в силах.
Двое гориллоподобных санитаров резво выбегают на ринг, волосатыми лапами загребают едва дышащего бойца под руки чтобы уволочь во тьму подсобных помещений, не особо заботясь об удобствах для пациента.
Рефери торжественно выходит на центральный, ярко освещенный круг ринга, Ацтек, чуть помедлив, присоединяется к нему.
– Победитель сегодняшнего вечера Ац-цц-те-е-ее-ее-к, – рефери синхронно словам комментатора поднимает руку парня. Боец дарит присутствующим ослепительную улыбку, демонстрируя дорогие вставные зубы из новейшей полипластмассы с логотипом известной клиники.
"Предел мечтаний идиота, крутиться, словно детский волчок, перед толпой опьяневших от запаха крови людишек".
Испытывая жгучую ненависть, парень, не перестает улыбаться, и, честно отрабатывая гонорар, доброжелательно машет зрителям рукой.
Раздается шум аплодисментов и крики одобрения. И боец, одержавший победу, и подаренный им публике бой заслуживают самой высокой оценки.
"Осточертело до тошноты. Мерзкие сытые рожи на трибунах, тупые организаторы, готовые на все, чтобы ублажить посетителей шоу, и особенно хозяева – грязные твари. Если бы не контракт убил бы, не раздумывая, собственными руками. Даже кличка эта дурацкая, Ацтек, и та надоела дальше некуда, я же не индеец, в самом деле!" – на лице парня не вздрагивает ни один мускул. Он привык прятать истинные эмоции, хотя и ненавидит себя за это.
Голос комментатора заставляет на мгновение отвлечься от привычного хода мыслей.
– Уже завтра Ацтек встретится в полуфинале со знаменитым Цунами, думаю, вы помните вчерашний бой?! – ведущий говорит шепотом, глупым и слащавым голосом, как о чем-то откровенно непристойном.
"Его я тоже ненавижу. Весь прилизанный, аккуратненький. Гад!"
Зал одобрительно гудит и улюлюкает.
"Ублюдки. Разве они могут забыть "такое". Цунами! – Ацтек все-таки не сдерживается, по лицу пробегает тень презрения. Парень отлично знает будущего соперника.
Еще бы! Начинать в одной бойцовской школе, тренироваться вместе, спать на соседних койках. Цунами всегда, вел себя как законченная сволочь, а после перехода в конкурирующий клуб, и вовсе слетел с катушек, как результат – пять трупов в семи боях.
При этом никто не пытается поставить парня на место. Хозяева убитых бойцов, предъявляли претензии, но организаторы умеют быстро затыкать шумные глотки пухлыми пачками денег.
Рейтинги боев с участием Цунами перекрывают расходы многократно, и в ринге парню разрешается абсолютно все.
Парадоксально, но "добрые" зрители, как утверждает статистика, ходят болеть против Цунами, а не за него. Что совершенно не отменяет факта, самых высоких премиальных так нелюбимого бойца.
Поток негативных мыслей прерывает Мари. Танцующей походкой полуобнаженная девушка поднимается к победителю. Признанная королева предшествовавшего бою стрип-шоу, получает право вручить приз Ацтеку и стать к награде важным дополнением.
После церемонии вручения двое победителей по традиции отправляются для приятного времяпрепровождения в укромный уголок, где в изобилии кишат скрытые камеры. Бойцам о съемке знать не полагается, но Ацтек представляет собой одно из редких исключений.
Парня совершенно не волнует тот факт, что за ним и его "девушкой на одну ночь" наблюдают тысячи глаз. Зрители воспринимаются подобно насекомым. Ведь никому не приходит в голову стесняться, к примеру, тараканов! Так какая, по сути, разница?!
Публика замирает в предвкушении. Ацтек обнимает Мари за талию и прижимает к себе так крепко, что девушка едва может дышать.
Жаркий поцелуй сопровождается громогласным ревом толпы.
Настает время покинуть ринг. Парень охватывает публику прощальным взглядом победителя и собственника, после чего в обнимку с Мари, не спеша, отправляется в комнату свиданий".
Ацтек спит подобно поваленному стволу векового дуба, так же неподвижно. Парень почти никогда не ворочается во сне. Организм, перегруженный многочисленными тренировками, самостоятельно выбирает такой режим отдыха еще много лет назад, позволяя восстанавливаться гораздо быстрее и полностью высыпаться всего за чтыре-пять часов в сутки.
"– Дамы и господа, сегодня вашему вниманию предлагается уникальный поединок, полуфинал достойный финала. Боец по прозвищу Ацтек, восходящая звезда, парень, расправившийся с прошлогодним чемпионом всего за две с половиной минуты. Быстрый как луч лазера, сильный как стадо бизонов, расчетливый как интеллектуальный компьютер. Казалось бы, ему нет, и не может быть достойных соперников…, но как не удивительно такой человек есть, – комментатор, несмотря на то, что всем уже давно известны имена обоих противников, выдерживает эффектную, как ему кажется паузу. – Боец по прозвищу Цунами, самый мощный удар клуба. Перед ним не устоял даже Гризли парень со стальной челюстью. Считалось, что его можно одолеть лишь болевыми приемами, но никак не ударом. Цунами опроверг ошибочное мнение одной левой и сегодня в очередной раз попытается продемонстрировать нам убойную силу пои-и-и-стине нечеловеческих кулаков.
Очередная пауза и громогласно…
– Встречайте! Ац-ц-те-э-эк!
Играет индейская музыка в современной обработке. Наполненная сверхнизкими и сверхвысокими частотами, пугающая и завораживающая.
Наставник равнодушно подталкивает немного замешкавшегося бойца, Ацтек отправляется к рингу. Вальяжно и в некой мере безразлично. Как и положено человеку, не знающему достойных соперников. Взгляд холодный, челюсть, для большей мужественности облика, чуть выдвинута вперед.
В действительности Ацтек чувствует легкую обиду, оттого что объявлен первым. Фаворита принято называть вторым.
Чтобы немного отвлечься от неприятных мыслей парень прокручивает в голове до безобразия прямолинейный план намеченных действий.
"Итак: против Цунами принято работать осторожно, по крайней мере, в первом раунде. И это понятно, нельзя пропускать убийственные удары в начале боя, когда соперник свеж и полон сил. Цунами уже привык к такому раскладу и, скорее всего, настраивается на медленное начало. Мой шанс в том чтобы смешать расклад и первым же натиском выбить из колеи, заставить действовать опрометчиво и, самое важное, предсказуемо. Парень объективно сильнее и многократно выносливее, играть по его правилам значит подписать себе приговор. Мне остается только идти вперед и по возможности не подставляться".
Ацтек приближается к рингу, привычный нырок под канат, мир сужается до пространства квадрата. Рука со сжатым кулаком гордо поднята вверх. Стандартный жест, принятый со времен римской империи (Идущие на смерть приветствуют тебя, о Цезарь).
Играет тяжелый рок, агрессивно-мистической направленности. Комментатор объявляет выход Цунами. На большом экране появляется статистика.
Ацтек. Рост: метр восемьдесят восемь; вес: девяносто два килограмма; возраст: двадцать один год. Количество официальных поединков: тридцать восемь (прилично, с учетом возраста); из них побед: двадцать девять, ничейных результатов (такое тоже бывает, как не странно): два, поражений: семь (все память о начале карьеры).
Цунами. Рост: метр восемьдесят пять; вес: сто пять килограмм; возраст: двадцать один год. Количество официальных поединков: тридцать шесть; из них побед: двадцать две; ничейных результатов нет; поражений: четырнадцать.
Статистика говорит в пользу Ацтека. Только ставят почему-то на соперника.
Достижения Цунами, вызванные переходом в новый клуб потрясают впечатлительную публику, убеленные сединой эксперты вопят от восторга. Из последних двенадцати поединков парень не проиграл ни разу. Цунами в одно мгновенье из упорного середнячка превращается в машину смерти. Догадки относительно столь головокружительного взлета имеются у многих, но вслух, что понятно, никто не высказывается, предпочитая смотреть и делать ставки.
Комментатор озвучивает статистику для не умеющих читать, закончив, торопливо выходит с ринга, уступая место главным действующим лицам.
Спустя секунду звучит гонг".
Лицо спящего Ацтека искажает гримаса напряжения. Случайный наблюдатель может с облегчением выдохнуть: Все-таки парень спит, а не умер.
"Вопреки предположениям Ацтека, Цунами сразу же рвется в атаку. Приходится полностью сосредоточиться на обороне, скользящие удары в корпус и выставленные перед собой руки доставляют немалые неудобства. Соперник действительно обладает мощнейшим ударом из тех, что Ацтеку встречались.
Оборону парень держит грамотно, стараясь больше уходить от ударов, чем блокировать, так соперник тратит больше сил, и синяков остается меньше. Двигается Ацтек немного быстрее, и это спасает. Пока".
Зрачки под смеженными веками начинают активно двигаться. Обычно Ацтек не видит снов, но в этот раз, судя по внешним признакам, образы подсознания пробиваются в мозг.
"Время идет, становится очевидна невозможность продолжения боя в прежнем ключе. В один из моментов схватки Цунами замедляется, провоцируя соперника на атаку. Ацтек, разгадав нехитрый замысел, имитирует удар, и вовремя блокировав попытку контратаки, ловит соперника на противоходе резким ударом в корпус.
Парню кажется, что удар приходится в бетонную стену или даже многосантиметровую стальную перегородку (бетон имеет, куда большую эластичность, чем сталь).
Цунами реагирует в полном соответствии с ощущениями, совершенно безразлично, словно не пропускал никакого удара.
Начинается ожесточенный размен. Цунами, воспользовавшись тем, что Ацтек не успевает выйти из атаки, цепляется к нему, не позволяя разорвать дистанцию, попутно нанося страшнейшие удары.
Логичным финалом эпизода становится успех Цунами, челюсть Ацтека встречает кулак-кувалду. Парень видит начало удара и почти успевает отклониться, преобразовав прямое попадание в скользящее, но при силе Цунами этого вполне достаточно, чтобы увидеть мир в черном цвете".
Ацтек вздрагивает и поворачивается на бок, впервые за несколько часов сна.
"Вереница ударов, уходов, блоков смешиваются в единый неразрывный клубок. Цунами атакует и удары, неподготовленные и смазанные, делают свое дело, заставляя соперника, наученного горьким опытом, полученным в начале боя, уходить в глухую защиту.
Начинает казаться, будто так все и закончится, Цунами медленно, но уверенно доведет дело до победы, не прикладывая сверхусилий. Вымотает соперника, постоянно сбивая дыхание ударами в корпус и "подмораживая" мышцы атаками по икрам и бицепсам, с тем, чтобы ближе к финальному гонгу подготовить один мощный прицельный выпад в голову способный поставить эффектную точку.
Для публики становится настоящим откровением, когда Ацтек неожиданно активизируется и в контратаке ловит зарвавшегося Цунами на болевой прием.
Действуя скорее рефлекторно, чем осознанно Ацтек делает слишком большой рычаг, в запале боя ломая сопернику правую ударную руку.
Омерзительнейший хруст порождает в головах зрителей мысли сводящиеся к одному слову "Конец". Со сломанной рукой продолжать бой можно, если позволяет соперник, но Ацтек относится к элите боя и, получив столь весомое преимущество, просто не может упустить победу.
Те, кто ставил на Ацтека, мысленно потирают руки, предвкушая близкую прибыль. Болельщики Цунами, напротив, в приступе разочарования хватаются за головы, ругая обманувших с прогнозом экспертов.
Тем временем в ринге вершится новая революция. Далекий от переживаний толпы, боец с именем грозной волны, несмотря на страшнейшую боль и невероятный угол атаки бьет с разворотом туловища левой рукой, окончательно дробя поврежденную кость, находящуюся в захвате. Цунами видит, что Ацтек после проведенного приема расслаблен и не готов к защите, поэтому бьет наверняка, вкладывая в удар всю силу и злость.
Голова Ацтека от соприкосновения с ударной поверхностью кулака резко откидывается назад. Затылок жестко соприкасается с бетонным полом. Зал, завороженный происходящим в едином порыве поднимается, громко вздыхая, чтобы спустя мгновенье замолкнуть, в тишине, которую принято называть гробовой".
Ацтек просыпается мгновенно без переходного состояния полудремы. Резко садится на кровати, с непониманием разглядывая огромный дубовый шкаф. Мыслями парень все еще продолжает сражаться и уворачиваться от вражеских атак. Шкаф, кровать, ковры – все кажется бредом, на секунду возникшим в изрядно пострадавшей от многочисленных ударов голове.
– Кто победил? – озираясь по сторонам, парень потягивается, готовя мышцы к утренней зарядке. – И где я?
Помещение, ничуть не похоже на привычные комнаты бойцов. Отсутствует даже элементарная боксерская груша, не говоря уж о тренажерах.
– Крепко он меня приложил, если в голове такие провалы.
Со стороны двери слышен едва различимый скрип. Ацтек, без лишних размышлений встает с кровати, попутно сбрасывая дурацкого вида пижаму. Хочется скинуть и панталоны, но под ними ничего нет, а расхаживать голышом в незнакомом месте парень не считает приличным.
"Интересно" – мысль обо всем и сразу.
Добравшись до двери Ацтек прислушивается. Звук повторяется. Рука тянется к покрытой позолотой рельефной двери. Желание разобраться в ситуации возрастает с каждым движением.
Легкий "кряк" заблокированной ручки заставляет приподнять брови. Замки в комнатах Ацтека никогда прежде не ставили. Беглый осмотр выявляет в замочной скважине небольшой ключик, стилизованный под голову лошади.
Провернув ключ, парень одним рывком широко распахивает дверь. Хочется поскорее узнать, что за ней. Догадок Ацтек принципиально не строит, считая подобное занятие пустой тратой времени.
Удивленный взгляд упирается в огромный серебряный поднос, почти полностью скрывший незнакомого мальчишку, испуганно хлопающего ресницами. Немая сцена длится сравнительно не долго, прерванная урчанием в животе Ацтека.
– Как кстати, – улыбка, отнюдь не выглядит дежурной, оцепенение уходит без следа.
Поднос украшают роскошные яства, при зверском аппетите хорошо отдохнувшего бойца, вызывающие неподдельный интерес.
– Надеюсь, это мне и ты не ошибся дверью?!
Мальчишка, переборов страх улыбается в ответ.
– Я осмелился предположить, ваша светлость, что вам захочется по старой традиции позавтракать у себя, и повар приготовил то, что вы любите, – завершив фразу, паренек, почтительно склоняет голову.
Поднос занимают: огромный кусок хорошо прожаренного мяса, филе незнакомой рыбы в винном соусе, сладкий творог, сдобные булочки с изюмом и стакан свежевыжатого яблочного сока.
– Надо же, и откуда ваш повар столько знает о моих пристрастиях в еде. Помнится, я о них никому не говорил, и по утрам нас кормили совсем по-другому. – Парень не скрывает удивления. Он действительно любил то, что принес мальчишка, но питался за редким исключением лишь специально для него синтезированными продуктами со сбалансированным содержанием белков жиров, углеводов, минералов и витаминов. – "И за что интересно такая честь".
Последнюю фразу Ацтек оставляет при себе, опасаясь, что мальчишка передумает и унесет поднос обратно.
– Дядюшка Умар хорошо помнит вас. Он работает в замке пятьдесят лет, и пока вы здесь жили, готовил еду исключительно для правителей. Ему ли не знать ваших пристрастий.
"Черт, о чем он? Ненавижу загадки".
– Как тебя зовут парень?
– Эрн, ваша светлость.
– Отлично, Эрн, – Ацтек на секунду задумывается, решая как лучше сформулировать вопрос. – Давай-ка пока я буду есть, ты бодренько расскажешь, где мы находимся и с какой целью?
Эрн проявляет себя на удивление понятливым парнем и не задает глупых уточняющих вопросов. Начальство спрашивает – отвечай. Глубоко вздохнув, мальчишка начинает излагать по пунктам.
– Вы, ваша светлость, находитесь в родовом замке Альфа, в своих герцогских покоях. Вы руководите государством совместно с тремя соправителями и заботитесь о благополучии и процветании простых граждан.
– Эй-эй, погоди, – пережевывая мясо, останавливает Ацтек словесный поток. – Это конечно занимательно, но ты говоришь не то. Давай четко и по делу.
Несмотря на сообразительность и понимание того, что пререкаться с начальством себе дороже, Эрн не в состоянии скрыть удивление.
– Простите ваша светлость, я не совсем понял.
– Я спрашиваю, зачем меня притащили сюда, что я должен делать и сколько за это платят, – доходчиво поясняет Ацтек, вытирая губы салфеткой.
Еда парню нравится, но играть по чужим правилам, тем более вслепую, парень не собирается. Вопрос об оплате, в числе прочих является самым существенным. Несмотря на то, что все расчеты в бойцовском клубе ведутся виртуальными деньгами, их необходимость никем не оспаривается. Деньги требуются бойцам, чтобы номинально выполнить контракт и реально получить независимость от клуба.
Эрн судорожно сглатывает слюну, похоже, совершенно не понимая, чего от него хотят.
– Боюсь, я не понимаю, ваша светлость – признается мальчишка, стараясь говорить с почтением, чтобы невежеством не вызвать гнев Ацтека. Диалог заходит в тупик.
– Хорошо, поговорим после, – оценив работу повара, новоявленный герцог принимает волевое решение отложить дела, понимая, что ничего толкового от мальчишки все равно не добьется. – "Все дела после завтрака".
Эрн по стойке смирно стоит над Ацтеком, ничуть не смущая привыкшего к зрительскому вниманию парня.
– Давненько я так не питался, – Ацтек на время позволяет себе расслабиться. Зацикливаться на том, что невозможно понять парень не любит и не умеет.
С азартом истинного гурмана уничтожив завтрак, Ацтек, неожиданно легко примиряется с переездом из тренировочного комплекса клуба в шикарные апартаменты класса люкс.
"Хорошо тренер меня не видит – потирая живот, парень с насмешкой вспоминает лекции о правильном питании. – Надо бы осмотреться. Напрягу Эрна, пускай побудет гидом. На большее, зацикленный на средневековых бреднях мальчишка, все равно не годится".
За неимением нормальной одежды, перед выходом в свет приходится сменить форму одежды с отвратительной на сносную. Залезать в узкие брюки приходится преодолевая отвращение, в похожих щеголяли по клубу ненавистные "хозяева". Рубашку подобрать удается вполне приличную: белую, старомодного фасона, свободную в плечах и, что особо ценно не сковывающую движений. После удобной и практичной спортивной формы, конечно, не совсем то, но по большому счету носить можно, тем более принцип меньшего зла при сравнении с панталонами непотребного вида срабатывает на отлично.
Сиреневые мишки и розовые зайчики, украшающие наряд для сна, мужественности облику явно не придают.
Поверх рубашки Ацтек набрасывает легкий кожаный жакет, обладая амортизирующей способностью, наряд вполне годен для защиты от смазанных ударов по корпусу.
Труднее всего дается выбор обуви, при видимом обилии моделей, все туфли сковывают ступни подобно кандалам, плохо гнутся и слабо защищают сгиб стопы.
– Ладно, давай попробуем, эти, – Ацтек выбирает пару из крокодиловой кожи, ботинки отличаются скругленными носками усиленными стальными набойками, что весьма удобно в драке.
"Пожалуй, сейчас я даже более опасен, чем в ринге, по крайней мере, если сменить неудобные штаны".
Лекция по искусству начинается прямо в коридоре. Несмотря на опасения в адекватности, Эрн с возложенными обязанностями гида справлялся неплохо, рассказывая грамотно, и не сбиваясь по ходу повествования. Парнишка знает практически о каждой картине на стене, о каждой скульптурной композиции в холле.
Ацтек в какой-то момент пытается вникать в рассказ, но быстро устает. Слишком нелепыми выглядят большинство комментариев. Истории королей и герцогов, по версии мальчишки, являвшихся родственниками Ацтека, занимательны, но не дают возможности получить ответы на действительно важные вопросы. А сказки практичный парень не особо любит.
Должное впечатление производит средневековый антураж широких коридоров и просторных залов. Декоративные доспехи и коллекции холодного оружия гармонично вписаны в интерьер. Возле стены, увешанной различными видами мечей, Ацтек, питающий слабость к оружию, задерживается минут на десять, витиеватые узоры на рукоятях выполнены мастерски, а блеск начищенной стали, просто завораживает.
Взгляд парня больше минуты поглаживает изящную рапиру с рукоятью в форме сжатого кулака, в итоге пальцы самопроизвольно касаются гладкого и холодного на ощупь лезвия. По телу пробегают мурашки безотчетного трепета. Ощущения не сравнимые ни с чем.
Покинув нутро замка, Ацтек вместе с Эрном, попадают в огромный внутренний двор, скорее напоминающий военный городок. Что уже само по себе любопытно.
Огороженный от остальной части города высокой замковой стеной двор производит впечатление образцового музейного экспоната, настолько здесь все чистенько и гладенько.
Стройные ряды бараков, тренировочные площадки, вычищенные до блеска, неподвижные постовые через каждые тридцать метров, во всем чувствуется сила, красота и что угнетает постановочность.
Эрн, отметив интерес Ацтека к пейзажу, пускается в красочное повествование о великих походах могучей альфийской армии. Парень, слушая вполуха, не в силах оторвать взгляд от тяжеловооруженного воина двух с половиной метров роста.
"Какого черта, с такими данными он разнесет в ринге любого, если не полный кретин".
Мальчишка с военной темы переключается на архитектуру, мысли Ацтека плавно переключаются с закованного в сталь гиганта на глубинную суть живущего вокруг маскарада.
"Любопытно. Полная иллюзия средневековья. Организатор явно не страдает материальными проблемами.
Возвести замок и стилизованный под старину город в условиях неподъемных цен на землю и природную древесину может разве что олигарх из первой десятки, – парень оборачивается вполоборота, услышав ритмичный топот десятков ног. – Такие люди в грош не ставят простых бойцов вроде меня".
Строй, сплошь из зеленокожих великанов и квдратоподобных коротышек браво марширует по каменной площади. Два полновесных полка мутантов в полном обмундировании – явный перебор для психики нормального человека.
"Невероятно. Похоже, хозяин замка кроме денег обладает богатой фантазией. Хуже всего если я попал в лапы одного из знаменитых экспериментаторов. – Ацтек невольно качает головой. – Самая паршивая разновидность зрителя, зритель-экспериментатор: "А что будет, если оторвать букашке крылья?"
Парень вспоминает шквал газетных статей-разоблачений о развлечениях богатых и знаменитых взявших моду ставить опыты психологического характера над людьми, не заботясь не только о здоровье, но даже о жизни подопытных.
Приближаясь, командиры-мутанты и их подчиненные дружно поворачиваются лицом к Ацтеку, чтобы отдать честь, и громогласно прокричать: "Вечных побед его светлости герцогу Эдуарду!"
Смотрится картинка впечатляюще, но неестественно Режиссер, если он вообще есть, переусердствовал, проявив себя дилетантом.
– Они тебе салютуют? – полушепотом интересуется парень, несколько сбытый с толка. Имя Эдуард, помпезность приветствия, отсутствие поблизости кого-то мало-мальски похожего на особу голубых кровей превращают сцену в подобие фарса.
Эрн в смущении приостанавливается, поочередно вглядываясь в Ацтека и в спины удаляющихся солдат. Случайное дуновение ветра взъерошивает пареньку волосы, приводя в полное соответствие внешнее и внутреннее состояние.
– Нет, ваша светлость они салютуют вам.
Ацтек оказывается абсолютно не готов к подобному повороту. Игра в гляделки длится секунд пять. Эрн смущенно опускает глаза.
"Ничего не понимаю!? Причем здесь Эдуард? Мне что, предлагают роль герцога в спектакле?".
– Так я же вроде не Эдуард, – непроизвольно переходя на полушепот, замечает Ацтек.
Парнишка теряется еще больше, выразительно хлопая ресницами.
– Как же так?! – дрожащий голос практически неузнаваем.
Столько разочарования и детской обиды звучит в риторическом вопросе юного слуги, что парень поневоле чувствует себя неуютно. Общение с детьми не входит в обязательный курс изучаемых бойцами дисциплин.
– Так ты, тоже считаешь меня герцогом?
Сама интонация вопроса подразумевает ответ "конечно нет", но слуга этого не понимает.
– Да ваша светлость. Вы герцог Эдуард, я не мог ошибиться.
Уверенность на грани безумия.
"Здорово! Похоже, организатор предлагает мне войти в роль, не зная условий. Только что делать? Сразу попытаться выяснить, что здесь полагается за невыполнение сценария или наоборот, подыграть? – Ацтек задумчиво потирает подбородок. – Дурдом".
– Отлично, герцог так герцог. Имя Эдуард тоже вполне ничего, – парень мягко улыбается, – гуляем дальше. Сколько здесь всего солдат?
Парень решает сменить тему разговора, чтобы отвлечь мальчишку.
– Тысяча секир гномов, столько же орков, две тысячи вольнонаемных конников, две тысячи арбалетчиков и пять тысяч пеших мечников, – по-военному четко рапортует Эрн.
– То есть, всего одиннадцать тысяч, – подводит итог Ацтек, быстро произведя в уме нехитрые расчеты. – "Интересно для чего содержится такая армада".
– Есть еще резерв из десяти тысяч военнообязанных крестьян, зачармленное зверье, две сотни воинов храма, которые иногда соглашаются нам помогать и три десятка магов.
Последнее слово действует на вяло передвигавшего ногами по каменной мостовой Ацтека подобно заклинанию.
– Магов? – парень смотрит на Эрна с нескрываемым любопытством. Забытое в раннем детстве слово заставляет глаза загореться неподдельным интересом. Начинающим бойцам разрешалось в непродолжительные промежутки свободного времени читать книги, это способствовало развитию интеллекта и тактического мышления.
– Да, ваша светлость, – слуга, выглядевший смущенным, замедляет шаг, почти остановившись, – после того как вы вернулись, называть их магами, наверное, будет не совсем правильно, но обычные огненные шары или там молнии они могут соорудить, хотя я в этом мало смыслю.
Ацтек в очередной раз касается подбородка ладонью, указательный палец пересекает линию губ, характеризуя недоверие.
– А посмотреть нельзя? Это должно быть интересно. – Ацтек не отличается излишним любопытством, но в этот раз загорается.
– Любой из магов почтет за честь продемонстрировать перед вами свое мастерство, – с непонятной гордостью в голосе задирает к небу подбородок Эрн.
– В таком случае давай сходим, – парень решает не отказывать себе в маленьком удовольствии. – "И развлечение, и от мыслей о хозяине замка подальше, не нравится он мне! Заочно!"
– Чародеи живут в магическом университете, его перенесли всего пару лет назад по настоянию милорда-ректора Цитры, много позже вашего исчезновения, – Эрн, сворачивая с основной дороги, указывает на невысокую постройку округлой формы с непропорционально большим переливающимся бриллиантовым блеском шпилем, придающим зданию нелепый вид.
– Симпатичный домик, только зачем в него эту палку воткнули? – новоявленный герцог невольно усмехается. Тон вопроса, свидетельствует о необязательности ответа, но Эрн решает подстраховаться.
– Шпиль необходим для сбора молний ваша светлость, – многозначительно сообщает мальчишка. – Еще говорят, он увеличивает магические способности жителей Альфы, но я в это не очень верю.
Дальнейший путь проходит в обоюдном молчании. Эдуард размышляет о необычности происходящего, а верный слуга не осмеливается нарушать раздумий его светлости.
По мере приближения к академии становится ощутимо теплее. Чувствуется наличие погодных установок рассеянно-объемного действия, анонсирование которых в прошедшем году наделало немало шума.
Аккуратные, почти ажурные ворота встречают гостей в компании седовласого старца с зеленым локоном у левого виска. Экстравагантный внешний вид довершает расшитое драгоценными камнями одеяние-балахон.
Эрн низко склоняет голову.
– Его светлость герцог Эдуард, милорд ректор.
Старик благосклонно с умеренной долей почтения склоняет голову.
– Ваш приход величайшая честь для нас.
Ацтек рассеяно кивает, не найдя слов. Антураж сцены выбивает из колеи. Выполненные из белого камня скульптуры и колонны, соседствуют с гигантскими огненными фонтанами и многочисленными окнами, развешанными в воздухе. Седой старик в дурацком наряде и выбежавший из университета волк, в золоченой ливрее прислужника, все говорит о нереальности происходящего.
Ректор, поправив очки, сползшие на нос, терпеливо улыбается, ожидая откровений по поводу цели визита.
Ацтек не понимая, зачем пришел бесцельно оглядывается по сторонам не в силах собрать разрозненные мысли. Молчание грозит перейти в фазу неловкости.
– Его светлость, хотели бы провести небольшой смотр ваших учеников милорд, – правильно почувствовав затянувшуюся паузу, разряжает обстановку Эрн. Верховный маг облегченно кивает.
– Что ж в таком случае прошу следовать за мной, – похоже, Цитра искренне обрадован инициативе слуги, начавшего разговор. – У нас как раз сегодня сдают экзамен двое молодых людей, претендующих на получение второго разряда огненной магии. А это, как известно одна из самых зрелищных магических дисциплин.
