Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава 8: Три нормальных человека

Вернувшись в родную станицу, Виктор Драгович наконец-то смог вдохнуть полной грудью свежий воздух, не отравленный заводскими отходами. Даже в «чистых» владениях аристократов, чувствовался яд. Поэтому было приятно вернуться домой. До родной избы было ещё минут десять дороги, но для атамана дом – вся станица.

Ступая вдоль тропы, Виктор кивал вежливо здоровающимся жителям, оказывающим ему заслуженное уважение.

После урбанистического ада Староярска, родной посёлок, заставленный деревянными, крепкими избами, изрытый огородами и пасущейся на лугах скотиной, воспринимался, как райская земля обетованная.

Это не значило, что казаки отстали во времени. На каждом участке имелся личный фильтр, очищающий воздух и почву от вредоносных веществ. Жители станицы также умели пользоваться общей сетью для получения информации. Идя к своему дому, атаман Драгович, то и дело наблюдал, как мужики в туниках, попивая чай из самоваров, читали веб-газету, а девушки и женщины в сарафанах, в перерывах между работой по хозяйству, что-то высматривали в планшетах.

Незнакомые с местными порядками чужаки, восприняли бы такую жизнь, как неестественную эклектику. Но по мнению Драговича, как и любого казака, всё было так как должно. Технологии развиваются и с этим ничего не поделаешь, но они должны лишь быть инструментом выживания ради сохранения традиций, а не подменять их, поглощая самобытную культуру русского народа сатанинским трансгуманизмом.

Дом атамана ничем не выделялся, разве что хозяйство было более крупным. Что бы его поддерживать, приходилось использовать управляемых дронов в помощь жене и дочерям. Со стороны могло выглядеть забавно и нелепо, как в селе с древнерусским колоритом, ходячие железные эндоскелеты с камерами вместо голов, доят коров, стригут овец и собирают урожай пшеницы.

– С возвращением Виктор Игнатьевич. – сказала жена – пухленькая женщина средних лет.

– Здравствуй мать. – поздоровался в ответ атаман – Как обстоят дела?

– Наши девочки косят траву. Кроме младшенькой. Настенька заболела.

Драгович нахмурился. Уже не в первый раз. Настя с рождения отличалась слабым здоровьем. Такую хилую никто замуж не возьмёт. Генетика плохая. Будь сейчас девятнадцатый век, она бы и первые месяцы не прожила. Виктор делал всё, чтобы Настя не чувствовала себя обделённой. Любящий отец одинаково заботился обо всех своих детях, он лишь опасался за будущее Насти. Теоретически, с современной медициной подравнять иммунитет не проблема. Но доступна она только элите. Когда-то, до Гражданской войны, привилегии казаков были ненамного ниже оных у дворян, и они вернуться если получиться разыграть все карты. Главное соблюдать осторожность.

– Как всё прошло? – заботливо спросил жена за ужином.

– Лучше, чем я ожидал, но хуже, чем мне хотелось бы. – ответил Виктор. Понимая, что такой абстрактный ответ не удовлетворит супругу, он пояснил:

– Наш князь вызвал не только меня, но и начальника полиции и запретил эскалацию конфликта.

Дочери уплетали вареники со сметаной, никак не демонстрируя интереса к беседе родителей. Деревянные ложки стучали по тарелкам.

– Мне пришлось отозвать охоту на Сергея Драгунова. Я пытался убедить князя предоставить мне доступ в трущобы где этот мелкий ублюдок зализывает раны, но он был непреклонен.

– Странно, что его заботит судьба мелкого преступника.

– Не его, а Никитина.

Жена кивнула.

– Ах да. Этот начальник полиции. Он слишком много о себе возомнил.

– На самом деле нет. Он считает себя слугой закона и всё делает непосредственно по закону.

– А разве укрывать преступника законно?

– Людмила, ты не понимаешь, как полицейские мыслят. – ответил Виктор – Вернее, как мыслят те из них, для кого честь ещё, что-то значит. Они отрицают само понятие коллективной ответственности. Это мы можем применить силу к семье и друзьям преступника, если это поможет его найти, но полиция не так работает. У них действует «презумпция невиновности», то бишь человек невиновен пока не доказано обратное. А даже если улики есть, то любая их не состыковка автоматически трактуется в пользу обвиняемого. Для полиции лучше отпустить десять преступников чем осудить, хотя бы одного невиновного. Они ошибаются, но таковы их правила. Нельзя их за это винить.

– Нашим это не понравиться. – покачала головой Людмила, на что Драгович хмыкнул и махнул рукой.

– Пф! Тогда пусть своё недовольство выражают не мне, а князю. Его город – его правила.

Виктор сам принялся за еду, дав понять, что разговор окончен. По крайней мере, до тех пор, пока он сам не от ужинает.

Сергей жил у Алексия уже два дня. Он помогал старику по хозяйству, убирался в церкви, но вынужден был прятаться во время приёма паствы, чтобы снизить риск обнаружения себя.

Но бесконечно так продолжаться не могло. Сергей это понимал, но не спешил искать выход из ситуации. Он не был верующим, но ему нравилась искренность и доброта священника. Отец Алексий всегда готов был выслушать его и поделиться собственными размышлениями о происходящем.

– Святой отец, я могу задать вопрос? – спросил Сергей, когда они готовились к обеду.

– Всё что угодно, сын мой.

– Как получилось, что вы отделились от Церкви?

– Я не отделялся. – ответил отец Алексий – Этот Божий Храм официально находится под юрисдикцией Ирийской Православной Церкви.

– Святой отец, вы знаете о чём я. – настаивал Сергей.

Старик грустно вздохнул.

– Что ж, скрывать не буду. У меня возникли, скажем так, «академические разногласия» с епископами, а патриарх встал на их сторону.

– Не те ли разногласия, что были у святого Андрея?

– Почти. В моём случае, пол века назад, не стоял вопрос о прямой передаче власти Церкви, да и не мог стоять.

Сергей иронично усмехнулся, представив, как толстый патриарх (хотя в те годы, он был уверен, это был другой человек) идёт к Великому Благодетелю требовать уступить трон.

– Но наше духовенство, тем не менее, с поддержки аристократии, имевшей личный интерес в реформации, решило активно распространять православную веру среди населения. Все школы для бедных, должны были переоборудовать в церковно-приходские. Из обязательных предметов, отныне только «история христианства». Вводилась обязательная воскресная служба в ульях с штрафованием тех, кто пропустил её. Хотели ввести церковный налог, но у населения итак денег почти не было. Пропаганда «традиционных ценностей» в искусстве, с полной цензурой «метастазов сатанизма», как говорили епископы. Что на практике, означало табу на любое инакомыслие. Допускалось даже создание полиции нравов из числа вольников, для «защиты православия от безбожников».

– Жуть. – выдохнул Сергей, хотя и не испытал ужаса при рассказе старого священника. После десяти лет в Богом забытой пустыне, его уже мало что могло напугать.

– Вы были против. – сказал он – Почему?

– Потому что Господь создал нас свободными. – с уверенностью ответил отец Алексий и посмотрел в глаза юноше. Только сейчас Сергей заметил, что серые глаза старика не мигают – Он даровал нам право выбора. Вера, смирение, моральные принципы и все эти… «традиционные ценности» не то, что можно навязать силой.

Сергей слушал отца Алексия не перебивая. Старик говорил простые вещи, в которых нет ничего запретного и казались обычной аксиомой жизни человека. Но Сергею всё равно казалось, что он приобщается к какому-то тайному знанию.

Отец Алексий вдруг вспомнил про кастрюлю с супом и прервавшись, стал разливать похлёбку по мискам.

– Я пытался убедить остальных, что это не наш путь. Мы – всего лишь пастыри, что направляют заблудшие души, но меня не слушали.

Сергей отпил суп из миски, не прикасаясь к ложке. В бульоне попадались кусочки мяса, вернее ошмётки. Священник был хорошим поваром, раз умел вкусно готовить из помоев.

– Фанатики и подпевающие им оппортунисты говорили, что выбор может быть только один: служение Богу или Сатане. А раз Церковь представляет первого, то все, кто идёт против неё, даже на словах – служат Лукавому. Никаких полумер.

Тон Алексия сменился. Спокойный, но энергичный голос тускнел с каждым словом. Очевидно святой отец воспринял случившееся тогда, как личное поражение.

– И Хозяин это позволял? – спросил Сергей – Что бы кроме него появился другой идол?

Алексий подул на горячий суп, пытаясь его остудить. Устав, священник поставил миску на стол, решив подождать пока само не остынет. А потом сказал то, что было немыслимо для Сергея. Его и без того пошатнувшийся взгляд на мир рухнул.

– Тот, кого вы называете Хозяином, на самом деле лишь катализатор. Баланс между политическими кланами. Камешек на весах, который прыгает с тарелочки на тарелочку, чтобы ни одна из них не перевесила.

– Святой отец, вы отдаёте себе отчёт…?

– Да, да, да. Отдаю.

Сергею сначала показалось, что старик немного выжил из ума, потом – что «добрый дедушка», на самом деле провокатор. Но в итоге, он принял тот факт, что отец Алексий говорит правду.

– Нашего Великого Благодетеля я знал лично ещё когда он был молодым прокурором. Неплохой мужик, кстати. Честный и неподкупный. Такой лидер устраивал всех. Для любителей «твёрдой руки» – вождь, абсолютный диктатор. Для простого люда – символ социальной мобильности. Сын повара, своими навыками, добравшийся до самого высокого чина. Для торгашей – гарант свободы рынка и частной собственности. Для консерваторов всех мастей – правитель верующий в Бога и заинтересованный в восстановлении исконно русских ценностей. Культуры и православной веры. Вот только последним этого показалось мало.

Отец Алексий снова прервался, чтобы попробовать сделать глоток из миски. Он поморщился – суп всё ещё горячий.

– Я предупреждал Святейший синод, что их авантюра ничем хорошим не закончится, но они не послушали. Столь активная клерикализация, не встретила поддержки среди населения. Но наших «истинно-верующих» это не остановило. Затем мирные демонстрации и забастовки народа сменились стачками и погромами. Вот тогда столь наглая реформация забуксовала.

Старик говорил не как учитель читающий лекцию в институте. Он вёл рассказ, как отец, что рассказывал Сергею сказки перед сном. С такими эмоциями, развёрнутой речью и глубиной, что юноша сам представил себя участником тех событий.

– Некоторые епископы одумались, но они затерялись в толпе фанатиков, требующих ещё более радикальных мер. Сопротивление народа их только разозлило, но они понимали, что не смогут завершить начатое. Даже имея поддержку Элит. Тогда знатные семьи ещё не имели личные армии наёмников, а офицеры ирийской армии отказывались стрелять в собственный народ. В полиции тоже наметился раскол. Одни считали, что приказы надо выполнять, другие, что нужно служить правосудию – самому принципу, а не указам сверху. Тогда на несогласных спустили вольников. Сопротивление народа было разрозненным и очаговым. Бунтовщиков убивали, истязали и вырезали целыми семьями, районами. Многие уцелевшие готовы были сдаться, чтобы спастись.

Алексий вдруг увидел, что миска Сергея уже пуста. Снова попробовав испить из своей, он понял, что суп даже слишком остыл и почти залпом выпил похлёбку. Сергей же молчал. Ему было очень интересно. Он терпеливо ждал, пока старый священник поест. В какой-то момент, даже подумал, что тот забыл о том, что говорил, но когда миска Алексия также опустела, он продолжил рассказ:

– С момента основания Ирия, власти не раз приходилось вкручивать гайки, жертвуя естественными правами и свободами людей для сохранения целостности государства. Но тандем аристократии, духовенства и казачества превратил железные тиски режима в кровавую мясорубку. Не желая, попасть под каток православной реформации, остатки сопротивления готовы были продать души любому, кто по обещает защиту. И тогда явился Лжемессия.

Голос отца Алексия становился всё мрачнее и грустнее. С каждым словом, он всё больше погружался в воспоминания, переживая страшные события, свидетелем которым он был. Сергей подумал, что лучше было бы прерваться, чтобы старик пришёл в себя, а то можно и инфаркт хватить. Но его любопытство взяло вверх над сопереживанием.

– Лжемессия? Про такого персонажа нам на уроках не рассказывали.

– В истории Ирия он известен под другим именем.

Сергей почти сразу догадался, кого имеет ввиду священник.

– Красный Пророк.

– Верно. – кивнул отец Алексий – Его речи были сладки для ушей, а злой ум казался безграничным. Отчаявшийся народ отрекался от Хозяина и правящих Элит, которым присягал в верности, а мятежники стали действовать организованно и сплочённо. Довольно быстро подавление восстания превратилось в полноценную гражданскую войну.

Он замолчал и следующие несколько минут не говорил ни слова. Сергей ожидал дальше услышать от старика всю историю гражданской войны, но отец Алексий решил сделать перерыв. Он устал и лишь закончил свой рассказ:

– Смотря, как моя родина тонет в крови я чувствовал, что каждый убитый на братоубийственной войне – это моя рана или оторванный от меня кусок мяса. Слёзы каждого ребёнка, оставшегося без родителей – мои слёзы. Боль девушки, обесчещенной солдатами одной из сторон – моя боль.

Сергей видел в глазах священника эту боль. Отец Алексий страдал, казалось, что ужасы той войны ему сняться каждую ночь.

– Я наставляю свою паству, что посещает меня последние десятилетия, никогда не верить лжецам и безумцам, для которых вера и идея лишь повод разжигать ненависть и развязывать войны. Человеческие жизни для них лишь деньги. Кровавая валюта, которой они расплачиваются с Диаволом за свои амбиции. В результате, они получают власть, а мы – братскую могилу на сотни тысяч человек.

Сергей был согласен с каждым его словом, каждым доводом. И был уверен, что то, что чувствует он, во много раз хуже эмоций, которые пожирали отца Алексия изнутри. Какие бы ужасы тот не лицезрел, за свою долгую жизнь, его срок уже подходит к концу, а Сергей ещё молод и его ждут долгие годы и десятилетия мучений в аду под названием «жизнь».

Выполняя задание князя Анненкова-Барисеева, Алексей Никитин был вынужден работать на износ. Доставалось и его подчинённым. В полицейских участках Староярска следственные мероприятия бурлили подобно воде в кипящем котле. Некоторые сотрудники роптали, что не успела разрешиться ситуация с вольниками, как начальник снова втянул их в очередную авантюру.

Никитин с самого начала, потратил небольшую сумму гонорара князя на прибавки к зарплатам всех староярских стражей порядка. Поэтому, когда по его указу, местная полиция начала работать в авральном режиме, то возмущения были не такими большими.

Разобравшись с недовольством личного состава, Никитин мог полностью сосредоточиться на расследовании. Задача предстояла, без преувеличения, эпическая. Накрыть целую сеть контрабанды запретных технологий в городе. Зная, какие деньги могут крутиться вокруг такой такого ценного товара, полковник понимал, что даже если удастся вычислить все подпольные склады и тайники, то мафия не отдаст их без боя. А нынешняя полиция – не могла сравниться с головорезами местных ОПГ – ни в оснащении, ни в подготовке. Поэтому, Никитин заказал у оружейных концернов более современное и улучшенное снаряжение, на что опять пошли взносы Великого Князя. Но пока что было рано думать об спецоперациях. Нужна была зацепка. Хотя бы маленькая улика, чтобы знать откуда копать. Данные, присланные князем были, при всей важности, довольно поверхностны.

Но тем не менее, изучая их, и даже сверяя с уголовными материалами по контрабанде, не относящейся к запретным технологиям, удалось кое-что найти.

Старший лейтенант Дарья Симонова, месяц назад вела дело о пропаже фильтров со склада. Устройства имеющие чуть ли не первостепенную важность. Многофункциональны и мощны, один фильтр в состоянии поддерживать чистоту воздуха, воды и почвы целого района. Но не смотря на кажущуюся высокую технологичность прибора, его конструкция была достаточно проста, что позволило наладить массовое серийное производство этих машин. А, при налаживании международных связей, продавать их на экспорт. Правда потом, со временем, эта самая простота конструкции, позволила учёным и инженерам других стран скопировать технологию и начать собственное производство. Следовательно, импорт постепенно сокращался, что уменьшало прибыли Семей-производителей, что вынудило последних искать другие пути сбыта производственных излишков. Вплоть до чёрного рынка. Выходя за рамки закона, приходилось искать посредников среди преступного мира. И вот тут в отлаженную схему влезла Дарья Симонова.

Началось с инспекции на один из складов этих фильтров старой модели «ЧМ-00», снятой с производства. Цель была другой – жена одного из смотрителей написала заявление в полицию о рукоприкладстве. Старший лейтенант Симонова выехала на место работы мужчины, дабы произвести задержание. Сам арест произошёл без проблем, но оказавшись внутри склада, женщина была немного удивлена относительно малому количеству списанных устройств. Вернувшись в участок, она пробила это хранилище в базе данных. Вроде по документам всё сходилось, в момент опечатывания склада, в нём хранилось сто двадцать два фильтрующих устройства модели «ЧМ-00». Дарья Симонова проявила инициативу и снова, под выдуманным расследованием посетила тот склад и насчитала около шестидесяти фильтров. А дальше уже была логика. Если нету официальных данных о продаже или утилизации списанных фильтров, то возникает два варианта: либо их украли, либо фамильная корпорация сама сбывает их в тёмную. Учитывая, что после пропажи части фильтров, охрану склада даже не понизили, то скорее второе.

Уголовное дело назревало серьёзное и, докопайся Дарья до правды, полетели бы головы. Её, а потом и всей староярской полиции. Симонова была женщиной порядочной, но не идеалисткой. Она не желала подставлять ни себя, ни коллег, а потому оборвала расследование, но сохранила всю информацию у себя на флешке. Благо тогда же началась вся эта история с Сергеем Драгуновым, и Никитин все силы направил на противостояние с вольниками.

Кроме Симоновой, об этом деле знал только полковник. Она сама к нему обращалась за разрешением на повторный обыск склада. И сейчас Никитин, с помощью этого дела собирался выйти на подпольную контрабанду запрещёнными технологиями.

Многие сотрудники удивлялись и спрашивали в чём тут связь? Фильтры – технология далеко не табуированная. В отличии, от цели нынешнего расследования. Об этом, Алексей собирался рассказать своим сотрудникам на ближайшем совещании.

– Итак, что мы имеем на данный момент, – многозначительно произнёс Алексей, собрав всех старших офицеров полиции в кабинете – Майор Гаврилов, вы выполнили мой приказ?

– Так точно, Алексей Григорьевич. Я связался с нашими коллегами из Новосибирска. Те лишь подтвердили, что тамошние арсеналы не тронуты.

– Что и следовало ожидать. Спасибо майор. – Никитин окинул взглядом всех присутствующих прежде чем продолжить – Если мои опасения верны, то мы сейчас расследуем дело государственной измены и пытаемся предотвратить новую гражданскую войну.

Никитин замолчал, ожидая громкую реакцию, но слышал лишь рёв множества автомобилей за окном. Новость была столь неожиданной и неестественной, что присутствующие даже не успели выразить скептицизм. Первым нашёлся Виталий Арджаев – глава центрального полицейского участка Староярска.

– Вы не пугайте нас так. У меня сердце слабое.

Несмотря на слова, его тон говорил о том, что он верил. К удивлению Никитина, правду приняли все.

– Знала, что-то не так. – сказала Дарья Симонова – Сначала дополнительное финансирование от частного лица, потом столь крупное задание. Просто так халявы не будет.

– А других вариантов, кроме гражданской войны нет? – спросил Лёва Гварилов

– Её не будет, если мы раскроем это дело. – попытался успокоить майора Никитин. Не получилось, тогда полковник обратился ко всем сразу – Для тех, кто не в курсе, я должен провести небольшой ликбез. «Запрещёнными технологиями» в Ирие считаются исключительно военные разработки, а именно те из них, что способны нанести вред альфариям.

Никитин сделал паузу, наблюдая, как его сотрудники нервно переглянулись между собой.

– Алексей Григорьевич, – неуверенно обратился к полковнику майор Лёва Гаврилов – То есть, исходя из ваших слов, некие силы внутри Ирия попытаются свергнуть Хозяина?

Алексей кивнул.

– Гвардия Альфа, если кто-то до конца не понимает, это лучшее спецподразделение мира. И дело тут не только в подготовке личного состава. Каждый альфарий – генетически модифицированный солдат. У них повышенная прочность мышц и плотность скелета, из-за чего пули малых и средних калибров банально застревают в мышечной и костной ткани, не достигая внутренних органов. А сами жизненно-важные органы вроде сердца или лёгких, несколько раз продублированы. А теперь добавьте к этому снаряжение.

Алексей Никитин, что-то набрал на клавиатуре и над столом возникла голограмма альфария в полном боевом оснащении. Гладкая броня стального цвета очень напоминала рыцарские доспехи из документальных фильмов о Средних веках. На голове закрытый, герметичный шлем, а на уровне глаз протянутая, прямоугольная синяя линза.

– Броня из лунариума – иноземного металла с космических кораблей Чужих. – продолжил Алексей – Прочнее титана, твёрже алмаза и лёгкого на уровне алюминия. В состоянии выдержать попадание противотанкового снаряда. Также лунариум обладает природным поглощающим действием, что снижет риск баллистического шока.

Полковник нажал на ещё одну клавишу, и голограмма смоделировала синий купол вокруг альфария.

– Также в броню встроен модулятор щита. Энергетический барьер даёт дополнительную защиту альфарию. Как видите, обычным оружием, даже бронебойным, пробить такую защиту почти невозможно.

– Совершенные солдаты в совершенной броне. – подметил майор Громов – ещё один из старших подчинённых Никитина – Мы конечно знали, что у Хозяина самая лучшая охрана, но в такие подробности не вдавались.

– Вы бы и не смогли «вдаться». – ответил Алексей – Информация, которую я вам говорю, не для общих ушей. Мне самому всё стало известно из аудио дневников моего отца. Информация, сама по себе не запретная, но тем не менее её не распространяют.

– Может она не запретна, как раз из-за того, что Хозяин уверен в своей безопасности. – рассуждал Громов – Кому в Ирие может прийти в голову пойти против Хозяина?

– Это мы тоже выясним. – успокоил его Алексей – Итак, в Ирие существует два способа раздобыть это самое «запрещённое оружие». Первый – получить доступ в склады СБИ или арсеналы гвардии Альфа. Второй – добыть за внешними стенами. Благодаря майору Гаврилову и давнему расследованию Дарьи Симоновой, я окончательно убедился, что последний вариант наиболее вероятен.

Прежде чем Дарья стала задавать вопросы о причине связки её давно закрытого уголовного дела по воровстве, Алексей Никитин поспешил сам объяснить.

– Метод исключения. СБИ мониторит все торговые сделки совершённые внутри страны или между Ирием и другими государствами. Заговорщикам остаётся лишь уповать на торговлю с жителями Мёртвых Земель. Среди,… назовём их «дикарями», распространены болезни и мутации, от которых защищены ирийцы. Но они имеют доступ к заброшенным складам и технологиям, и готовы продать найденное, но деньги их не интересуют. Фильтры, пропавшие со складов могли стать той самой валютой, на которую они меняют найденные технологии.

– Что им это даст? – спросил Гаврилов – Их организмы уже отравлены, а дети гарантированно родятся уродами. Не думают же они, что пара лет чистого воздуха и очищенной пищи повысят шансы на здоровое потомство.

– Именно так они и думают. – ответил ему Громов – У меня брат-следопыт, часто с ними сталкивается. Дикари за стенами ребята тёмные. Для них фильтры – полубожественный дар.

– Если уж речь зашла о следопытах, то почему заговорщики не поручают добычу «запрещённых технологий» им?

– Потому что, следопыты ни за какие деньги не станут провоцировать СБИ. – разъяснил Громов – Это единственная престижная профессия, куда ещё пускают людей из низших сословий. И рисковать этим ради сомнительной выгоды, они не будут. А вот с мафией всё намного проще. Система посредничества между Элитой уже отлажена, нужно только изменить список товаров, которые можно получить в обмен на фильтры или другие девайсы.

– Но это пока лишь доводы. – напомнил им Алексей – Нужны доказательства. Как нам их раздобыть? Есть идеи?

– Ну, например, установить слежку за криминальными авторитетами, заподозренными в продаже фильтров. – предложил Громов.

– Или внедриться в ряды покупателей. – высказал своё мнение Гаврилов.

– Да чего мелочиться? Просто провести захват одного из этих барыг и расколоть! – воскликнул Арджаев. Этот никогда не церемонился в методах.

Последнее предложение понравилось Никитину, но он понимал, что это невозможно.

– Большинство глав ОПГ способных на проведение таких схем, сами уже давно имеют дворянские титулы. – сказал Никитин – Что бы получить ордер на обыск такой шишки нужно пройти через такие бюрократические лабиринты, что пока нужная корочка появиться, заговорщики уже сделают ход конём.

– Есть другой способ. – сказала Дарья – Если полиция заручиться поддержкой одной из Семей, то с их отмашки вполне можно произвести обыск владений подозреваемого.

Никитин мысленно похвалил Симонову, но вынужден был немного не согласиться.

– Теоретически, я могу выпросить у князя Анненкова-Барисеева нужный ордер. Но это лишь даст нам право войти, но не обяжет подозреваемого открыть нам путь, выстилая ковровую дорожку. Может статься так, что нам придётся прорываться с боем.

– Погодите, – остановил всех Гаврилов – Что это вы сразу уцепились на силовой вариант? Мы что, не можем тупо накрыть барыг в момент сделки.

– Не можем. – ответил Арджаев – Сделка, скорее всего происходят за пределами города в Мёртвой Зоне. У полиции нет права выходить за стены, да и соответствующего снаряжения у нас нет.

– А резервы для войны с мафией, значит есть? – спросил Лёва – Наши ребята чуть не обосрались от возможного столкновения с вольниками, а вы хотите их толкнуть на пулемёты вооружённых до зубов мордоворотов мафии!

– Пока ещё никто никого ни куда, не кидает. – успокоил его Никитин – Ваша задача, следить за преступной активностью в трущобах. Попробуйте вычислить имена посредников между Долгорукой и поставщиком «запрещённого оружия». Я же тем временем, поговорю с князем.

– Я если наши ребята наткнуться на нужную контрабанду, что тогда? – спросила Симонова.

– Конфискуйте, но очень аккуратно. Не спугните цель. Сделайте вид, что тот или иной барыга попался исключительно по своей нерасторопности и глупости. Они не должны узнать, что полиция стала разрабатывать. Если позже, хозяин потребует возвращения конфискуемого, то верните, но попытайтесь получить образцы для изучения.

– Так точно. – кивнул Гаврилов – Всё сделаем.

– Работаем!