Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Поэтому, нельзя действовать нахрапом, чтобы не спровоцировать долгосрочного кризиса в государстве, не только политического – продолжил директор СБИ.

Вячеслав и Леонид понимали, что он имел в виду, учитывая сферу экономики Ирия, которая принадлежала Ледниковым.

– Мы сделали важную вещь – подытожил Волков – раскололи единую цепь заговора. Сейчас Ледников затаиться и перестанет душить начинания Хозяина своим пещерным консерватизмом. У него пока другие проблемы: прекратить бурление своих вассалов. Но это не значит, что он не будет пытаться удержать на своей игральной доске остальных в Старой Знати. Вам, наверное, будет интересно узнать, что Анатолий Голицын недавно скончался. Сменивший его сын Арсений Голицын указал «сердечный приступ», как причину смерти. Илларион Ледников почти сразу объявил о династическом браке между своей внучкой и новым главой союзного Дома. После чего с предприятий Голицыных, под различным предлогом по увольняли агентов СБИ. Старый лис многое успел разнюхать прежде чем встать в оппозицию.

Наступила минута гробового молчания. Казалось, что между виртуальными аватарами собирается поле напряжения. Сочувствия к покойному никто не питал, но каждый невольно примерял его судьбу на себя.

– Вам волноваться не о чем, господин Ченков, – Волков попытался разрядить обстановку – Благодаря нашем давнему тесному сотрудничеству, ваш Дом заселён моими людьми, вы и ваша семья под их защитой.

– Я заметил, ещё в Староярске. – ответил Вячеслав со странной смесью облегчения и обречённости в голосе.

– В таком случае, мне тоже не помешает эта защита, – сказал Леонид – Мне скрывать нечего. А вот уберечь моего сынишку стоит.

– Я отправлю наблюдателей от Службы Безопасности в вашу родную цитадель и компании, – предложил директор.

Леонид Савельев кивнул.

– Буду благодарен.

– Остаётся решить последний вопрос, – произнёс Вячеслав Ченков и многозначительно добавил – Трофеи.

Он и Савельев посмотрели на Волкова взглядом голодных домашних животных, ждущих, когда хозяин насыплет им корма.

– Как вы знаете, основа мощи Долгоруковых была в монополизации внешней торговли. Только её воздушные корабли способны преодолевать большие расстояния до других государств и игнорировать воздушные аномалии. Само собой, именно поэтому все связи и торговые соглашения с другими странами проходили через Долгорукую. Сейчас импорт и экспорт товаров и ресурсов временно прекратился до тех пор, пока мы не решим, как поделить этот пирог между вами двумя. Европейская империя уже волнуется. Как и Армения.

– Можете не делить, – произнёс Леонид Савельев – Я готов отдать эту отрасль целиком и полностью в руки господина Ченкова.

Такая щедрость могла бы удивить Вячеслава, если бы он не знал, что его партнёр так просто никому ничего не дарит.

– Единственное, я бы хотел, чтобы через меня отныне проходили все поставки продовольствия. Будь то, африканские фрукты или морепродукты из Ханьского договора.

– Ясно, – кивнул Александр Волков – Хотите увеличить свою монополию на пищевую промышленность?

– Именно. Учитывая положение, я уверен, что это в ваших же интересах.

– В таком случае я добавлю ещё. В казачьих станицах осталось много хозяйства. От скотины, до семян и плодов. Всё это из городов Долгорукой, будет ваше.

– Мелочь, а приятно, – улыбнулся Леонид.

– Прежде чем мы начнём делить губернию Долгорукой, то я бы хотел от господина Савельева одно маленькое одолжение, – Вячеслав положил руку на сердце и попросил, как старого знакомого – Прошу, заберите себе Староярск. Возможно эта дыра для вас не имеет экономического значения, но для меня это тёмное пятно, с которым я не хочу иметь ничего общего. От вас ведь не убудет.

– Что ж, хорошо. Считайте это жестом доброй воли.

Жизнь в Староярске возвращалась в прежнее русло. Гвардия Альфа покинула город, доверив поддержание порядка профсоюзным ополчениям, лояльным государственным чиновникам. Поначалу, многие считали, что управлять городом поставят очередной Дом. Поэтому уцелевшие Семьи из Младшей Элиты выстроились в очередь за «благословением на царство». Но их просто проигнорировали. Никому из них не доверяли, поэтому отныне всё в Староярске уходило в подчинение к Департаменту Юстиций. Что само по себе было странно, ибо Суд сам по себе никогда напрямую не вмешивался во власть.

Но сейчас Алексею Никитину казалось, что всё это бурление происходит «где-то там». Он стоял напротив памятной плиты, возведённой по его просьбе у подножия разрушенного полицейского участка. Строительные работы по восстановлению здания, должны вот-вот начаться, но гладкий камень с высеченными именами павших сотрудников полиции уже был установлен и являлся чуть ли не единственным «памятником архитектуры» на весь Староярск.

– Мне вас не хватает, друзья, – подавлено, почти шёпотом, произнёс Никитин, сняв фуражку и встав на колено в знак памяти. На нём была новая синяя форма и генеральские погоны на плечах, полученные в знак повышения. Награда, оплаченная кровью товарищей. Он привязался к ним ко всем за годы работы. Многих Алексей знал, ещё будучи простым сотрудником. Некоторые из них, имели особое значение в жизни генерала.

Лёва Гаврилов. В полиции ещё дольше чем сам Алексей. Оборотнем в погонах его нельзя было назвать, но и хорошим сотрудником тоже. Скорее торшер – предмет интерьера, статичный и ни на что не способный. Вечно ноющий трусоватый лентяй, но тем не менее отдал жизнь за своих товарищей. Что-то в нём было, что Никитин чувствовал нутром, поэтому и не уволил его.

Дарья Симонова. Женщина порядочная и одинокая, как и он сам. Но если у Никитина это был осознанный выбор, то у Даши трагедия на всю жизнь. В юности была изнасилована аристократом из семьи Юсуповых, из-за чего забеременела. Аборты в Ирие запрещены, но Даша не хотела вынашивать плод своего насильника. Поэтому решила избавиться от ребёнка «народными средствами». Далее, вполне логичные осложнение и бесплодие. Тем не менее, в полицию Дарья пришла не из-за жажды мести или справедливости, а потому что больше никуда не брали. Аборты ведь не только запрещены, но и неприемлемы обществом. Она сразу стала ценным сотрудником: образованная, что уже редко по меркам «В»-категории, трудолюбивая и честная. Никитин сразу приметил её таланты и взял на повышение, отчего многие ошибочной думали, что он таким образом пытается сделать её своей любовницей. Чуть позже, Даша подтянула своего братца-раздолбая Марата. Его имя высечено на плите, рядом с сестрой. Парень недалёкий, но благородный. И, если первое качество со временем задавили опытом работы и наработкой навыков, то благородство осталось навсегда.

Виталий Арджаев. По слухам, его фамилия – не русская, а принадлежит другому народу, жившему ещё до Слёз Ангелов в предшествующей Ирию России. Внешне это было никак не заметно. Арджаев обладал вполне славянской внешностью, если не считать необычной горбинки на носу. Но вот обстоятельства, при которых судьба свела его с Никитиным, заставляли предполагать, что у слухов есть под собой основа. Его арестовали по донесениям «неравнодушных граждан». Виталий Арджаев не молился, как все и не платил церковный налог. Долгое время Арджаев избегал внимания Церкви, потому что Староярск – мало кому интересная дыра. Но когда и сюда пришла инспекция от патриарха, то полиции пришлось его повязать. Виталий оказался приверженцем ислама – ереси, которую исповедуют в Татарии. В Ирие же любая вера, кроме православной, запрещена и карается тюремным сроком до десяти лет.

Инспектор от Церкви требовал от задержанного покаяния. В противном случае, дело бы вышло за пределы участка и Виталия ждал бы суд, но не обычный, а другой, которым заправляли клерикалы. Тот со скрипом согласился. Стал посещать субботние молебны, и устроился в полицию, чтобы получить отсрочку по выплате задолженности по церковному налогу. Но Никитин частенько ловил своего нового сотрудника за другой молитвой, более искренней. Той, где вместо «Христа», упоминался некий «Аллах». Арджаев объяснял, что у мусульман есть такая вещь, как такийя – благоразумное сокрытие веры в целях выживания. Никитину же было плевать, кому молился Витя, хоть самому Сатане. Главное, чтобы делал свою работу, которую выполнял идеально. Резкий, эмоциональный, немного циничный, но при этом никогда не превышал свои полномочия.

Алексей Никитин провёл ладонью по ещё одному имени. Егор Громов. Самый молодой из них. В его появлении в полиции не было никакой интересной истории. Просто устроился после армии, через год после того, как Никитин возглавил староярскую полицию. Был романтиком, мечтающим «наносить добро и причинять справедливость». Таким же, как и Алексей в молодости. Но когда суровая реальность разрушила его иллюзии, то вместо того, чтобы сдастся или бороться, как Никитин, нашёл третий путь. Весь свой праведный гнев срывал на мелкой преступности. Несовершеннолетние беспризорники, нападающие на бомжей, мужья-алкоголики, избивающие жён и прочая мелкая грязь боялись Громова, как Долгорукую её пленники. Среди коллег Егор получил насмешливое прозвище: «Мусор – гроза мусора».

Никитину приходилось постоянно одёргивать своего подчинённого, пока тот не уяснил, что полицейские – не линчеватели, а стражи порядка.

Алексей услышал, как за спиной припарковался автомобиль и развернулся. Дверь заднего сиденья открылась и наружу вышел Сергей Драгунов. На нём была лёгкая офицерская шинель, зелёного цвета с подолом чуть ниже колена. На ногах новые, начищенные до блеска кирзовые сапоги. Парня приодели, даже над причёской поработали. Вместо драного веника на голове была аккуратная стрижка. Но всё равно, видно, что он дикий хищник, а не бравый гусар. Выправки нет, шагать строем не приучен. Ему и не нужно.

– Здравия желаю, господин генерал! – отсалютовал Драгунов. По его улыбке было понятно, что это не дань субординации, а дружеская похвала.

– Давай без этого, – сказал Алексей Никитин проведя перед собой рукой так, будто она была ластиком, стиравшим слова Сергея.

– Хорошо, – ответил Сергей и с сомнением добавил – Лёша.

– Без этого, значит без этого… Серёжа.

Воцарилась неловкая пауза, после которой мужчины рассмеялись и обнялись, как старые друзья.

– Как ты? – спросил Сергей – Меня то постоянно по ТВ-шоу гоняют, а вот о тебе только строчки в сопутствующих новостях. Что-то вроде того, что тебя чуть ли не главой нового министерства делают.

– Ведомство Охраны Правопорядка, – сказал Алексей – По сути, возрождение единой государственной полиции. До того, наши конторы были муниципальными городскими организациями, независимыми друг от друга. Не знаю, как в остальном Ирие, но в улусе Долгорукой нас и вовсе хотели заменить частными охранными агенствами. Каким-то образом, вся эта кровавая клоунада с устранением Долгоруких, дала общественности понять, что для уменьшения хаоса в городах, нужна централизованная система полиции. Для которой, как раз вакантно место председателя.

– Ой, не говори, – покачал головой Сергей – Меня тоже долго вводили в курс ситуации СБИ и работники Юстиций. Я, конечно, подозревал, что Хозяин может иметь неполный контроль над Элитой, но настолько дикого конфликта государства и феодальной вольницы не ожидал.

– Ну тебе то должно быть проще? – спросил новоиспечённый генерал – В Ирие ещё существуют Государственные Вооружённые Силы, пускай и в таком запущенном виде. А вот государственную полицию надо создавать с нуля. И что-то мне подсказывает, делать это придётся мне лично.

Сергей подумал над ответом, вспоминая свою недавнюю встречу с самим главнокомандующим генералом Виктором Горловым. Дядечка был таким же невысоким и круглым, как Михаил Ильин, но сильно от него отличался. В первую очередь лицом – пухлощёким и большеглазым, делающим его похожим не на крысиную морду Ильина, а сказочного Винни-Пуха из детской литературы. В Сети Сергей прочёл, что Горлов заменил предыдущего главу армии, который и отправил людей на убой в Багдадскую кампанию. В той же Сети, на форумах, Горлова называли некомпетентным идиотом, ярким символом окончательного разложения армии. И поначалу, только познакомившись с генералом Горловым, Сергей Драгунов готов был с ними согласится. Генерал не солдат, а очередной изнеженный аристократ. Судя по женоподобному голосу и фотографии с каким-то юношей на левом краю рабочего стола, Виктор Горлов любитель не традиционных отношений, а «мужской ласки». Да и разговаривал он, не как офицер, а как безграмотный, недалёкий кретин. Но глядя лишь в его глаза, Сергей понял, как обманчиво первое впечатление. Это были не глаза дурака, а глаза того, кто сознательно прикидывается шлангом, чтобы никто не воспринимал его всерьёз. Разговор был долгий, о состоянии дел в армии, по итогам которого, Сергей получил звание майора и должность военного инструктора. А завершилось всё короткой фразой: «Хозяин надеется на вас, майор Драгунов».

– Сложно сказать, – наконец-то ответил Сергей, скрестив руки на груди и задумчиво потерев подбородок – В армии полный бардак. Дедовщина, антисанитария и коррупция. Я успел хлебнуть этого ещё будучи добровольцем в Багдадской кампании. Главнокомандующий сказал мне, что я могу предпринимать любые действия, какие сочту нужным, чтобы сделать из восемнадцатилетних щенков хороших солдат. Проблема в том, что я воин, а не солдат.

– А есть разница? – удивился Никитин.

– Огромная. Один воин в бою с лёгкостью одолеет трёх солдат. Но вот десять солдат уже будут на равных с десятью воинами. А сотня солдат сотрёт в порошок три сотни воинов. Что-то похожее писал ещё Наполеон, но я в подобном убедился, когда был среди арабов.

– Они хорошие воины? Нас учили в школах, что до Слёз Ангелов они могли только толпой давить.

– Не знаю, как тогда, но сейчас это отличные воины. Одни из самых смертоносных, но в этом то и была их проблема, которую я подмечал и на которую они сами плевали. При всех своих навыках, тренировках, выживании в экстремальных условиях и естественном отборе, они суть индивидуалисты. Боевое братство весьма сильное в рамках племени, но в бою у многих сносит крышу и, вместо того, чтобы сражаться в правильном боевом построении, каждый рвётся вперёд, чтобы забрать с собой, как можно больше врагов. Я подмечал все эти ошибки, но всё равно был обучен арабами. Рос с ними, ел из одной тарелки, даже, пардон, женился на одной из них.

– Ух ты.

– Даже сейчас, когда приходится сражаться, я действую, как они.

– Уверен, ты справишься, – Алексей положил ему руку на плечо – Мы пережили плен Долгорукой. По крайней мере, теперь под опекой Хозяина, не так страшно.

– Особо не расслабляйся, – сказал Сергей, нахмурившись – Для Хозяина мы тоже пешки. Думаешь, почему он решил вспомнить, что он Великий Благодетель тоже сейчас? Он вступил в открытый конфликт со старыми Элитами и понимает, что для защиты своих интересов Альфы и карательных органов недостаточно. Ему нужно больше резервов. Поэтому и решился на создание единой полицейской структуры и восстановления боеспособности армии.

Сергей обернулся к машине. Увидев, что водитель не покинул водительское сиденья, он наклонился к Алексею и прошептал в самое ухо:

– Хозяин готовится к ещё одной гражданской войне.

Алексей кивнул, поджав губы.

– Паны дерутся – у холопов чубы трещат, – тихо произнёс он.

– Вот именно.

Генерал решил сменить тему.

– Ты уезжаешь сейчас?

– Да, в Новосибирк.

– Меня туда же переводят, через три дня. Может статься так, что мы будем соседями.

– Надеюсь.

– Кстати, что сделал со своим имуществом? А то я не могу себя заставить сдать в аренду. Квартира отца всё-таки.

– Свою переписал на дядю Гену.

– Тот толстяк, что за нас вступился перед Долгорукой? Помню его. Хороший мужик.

– Поэтому я и решил его отблагодарить. Выбил неплохую пенсию. Пусть хоть остаток жизни проживёт в спокойствии и безопасности.

– Справедливо.

– Господин майор! – позвал Сергея водитель, показав нос над спущенным стеклом – Уже время. Вам надо на вокзал.

– Понял, сейчас буду! – ответил Сергей и пожал руку Алексею – Не прощаюсь, генерал.

– До встречи, майор.

Сергей собрался уже уходить, но тут обратил внимание на памятную плиту.

– Твои товарищи? Соболезную.

– Да, – кивнул Алексей, посмотрев на высеченные имена – Все они по-разному пришли в полицию. Но всех их я пытался сделать единым организмом, борющимся со злом. Не вышло.

– Почему же не вышло? – бросил Сергей через спину, направляясь к автомобилю – Судя по твоей должности, ещё как вышло. Уверен, теперь ты сделаешь всё, чтобы преступная гниль пряталась в норы и дрожала от страха.

Машина уехала, а Алексей Никитин ещё несколько минут смотрел ей в след.

– Верно, – сказал он уже самому себе – Сделаю.

Генерал в последний раз посмотрел на высокий камень и, надев фуражку отправился домой.

Вместо эпилога: Совет воли Его

Медицинские исследования длились каждый день по часу. Вячеслав с женой в стороне наблюдали, как учёные и врачи крутятся вокруг стазисной капсулы, внутри которой парил их сын. Он был не под анестезией. В сознании, он хихикал, умиляясь искусственной невесомости. Вячеслав крепко приобнял жену, с одной стороны, чтобы поддержать, с другой – не дать ей, снедаемой материнским инстинктом, носиться по лаборатории и мешать работе медицинского персонала.

– Ваше Превосходительство, – к ним подошёл пожилой профессор, уткнувшись носом в планшет – Мы провели несколько исследований, но к сожалению, могу только сказать, что выводы – не убедительны.

– Что значит «не убедительны»? – возмутился Вячеслав. Лаврентий Кириллов был одним из лучших учёных Ирия. Умнейший и стойкий человек, который за свою жизнь выдержал процедуры «проецирования» аж с целыми тремя «осколками», при относительно минимальных последствиях для психики. И вот теперь, старый профессор имитирует внимание на планшете, пряча стыдливый взгляд.

– Мы не можем определить суть операции, которой подвергли маленького господина, – покачал головой профессор Кириллов – Это очень странно. Мы изучили участки тела, на которых остались медицинские шрамы. В этих местах, в плоти были вживлены импланты.

– Ну вот, а говорите, что «выводы не убедительны».

– В том то и дело, что предназначение имплантов осталось для нас неизвестным, – ответил профессор – Вернее, технически – это устаревшие модели бионических усилителей организма. Но на практике – они уже давно пришли в негодность. И являются пустышками. Я уже не говорю про то, что эти биоимпланты изначально предназначены для более взрослых лиц. Не младше восемнадцати лет. Я бы мог списать это на метод «проб и ошибок» каких-нибудь самоучек, но поверьте моему профессиональному опыту: для кустарных условий, в которых, маленький господин подвергся этому варварству, над ним работали настоящие профессионалы в области хирургии. Надрезы аккуратные и точные, как и наложенные позднее швы. Разумеется, импланты мы изъяли.

– Проверьте его ещё раз, – приказал Вячеслав – Не просто же таки они похитили именно моего сына, чтобы лишь нашпиговать его неработающими кусками железа.

– Слушаюсь, Ваше Превосходительство, – покорно склонился профессор Кириллов, но по его тону и взгляду, было понятно, что он считает этот приказ бессмысленным.

Много позже, после чтения многочисленных отчётов, переговоров с главами вассальных Домов, Вячеслав Ченков высказал всё услышанное от профессора на личной встрече с Александром Волковым. Вернее, виртуальной встрече путём погружения в Сеть. Как оказалось, сторожевой пёс Хозяина уже знает обо всём. Вячеслав даже не задавался вопросом, кто на сей раз из научного персонала оказался сотрудником или, что более вероятно, соглядатаем СБИ, чтобы не впасть в паранойю. Он сам, давно подписался на такую «близкую дружбу» с Волковым. Глупо теперь нос воротить.

– Исходя из донесений моих сотрудников, проводивших допросы пойманных боевиков группировки «Красные Бесы», совершённой над вашим сыном было чем-то вроде ритуала, – спокойно объяснил Волков.

Вячеслав помнил, что сказал ему службист в рядах его гвардии. Красные Бесы являются сектой и проводят всякого рода религиозные обряды. Но ответ всё равно не убедил его, и директор СБИ это видел.

– Красные Бесы гораздо более стойкие чем любые другие арестованные, – сказал Волков – Потому, при допросах, моим людям приходилось опускаться до пыток. Но даже они оказывались бесполезными против этих фанатиков. Каждый сектант, прежде чем его организм не выдерживал и отказывал, впадал в транс, чтобы затем разразиться бравадой мутных пророчеств.

– И что же это были за пророчества? Реинкарнация Ленина? Или, что ещё хуже, второе пришествие Красного Пророка? – в шутку спросил Вячеслав, но тут же ехидство и юмор в его душе сменился ужасом того, что его шутка окажется пророчеством.

– Красный Пророк мёртв, гражданин Ченков, – уверенно заявил Александр Волков – Его останки хранятся в десяти стеклянных банках, наполненных формалином в хранилищах СБИ.

– Десяти? – удивился Вячеслав – Каким же способом его убили, что от него остались лишь клочки?

– Это информация останется засекреченной ещё семьдесят лет, согласно распоряжению Хозяина, – жёстко ответил директор СБИ – Но скажу лишь то, что в банках с формалином останки именно Красного Пророка, а не, допустим, его двойника.

Вячеслав кивнул, принимая заверение, но тем не менее, сохранив в сердце холодок опасения.

– Что касается песнопений самих террористов, то я вам могу процитировать, то что они поют, – Александр Волков нажал на свою часы и, между ним и Ченковым возникла ещё одна голограмма текста – «Небеса окрасятся кровавой палитрой, закрыв как день, так и ночь. Звезда заменит огненный диск и серебряный шар. Её лучи опалят Ирий. В пламени Революции воскреснет призрак коммунизма, чтобы сожрать этот гнилой мир»

– Ужас какой, – Вячеслав почувствовал, как по телу пробежали мурашки – Они там все такие поехавшие?

– Из Красных Бесов – все, – ответил Волков – Кроме, разве что, их лидера – Данилы Комарова, именующего себя «комиссаром». Мы сделали его лидером секты, в надежде, что он будет сдерживать эту поехавшую паству. Теперь же он оправдывается тем, что группа, похитившая вашего сына, была отколовшейся кучкой маргиналов и он ничего не знал.

– Слабо вериться.

– Мне тоже, но расследование ещё продолжается. Уверяю вас, оно покажет, насколько гражданин Комаров был причастен к этому.

– Честно говоря, господин директор, мне плевать на то, какую роль в этом преступлении играл этот ваш «комиссар». Меня волнует, с целью каких экспериментов моего ребёнка изрезали скальпелем.

– Расследование ещё продолжается, – повторил Александр Волков более настойчиво – Пока что всё указывает на очередной архаичный религиозный обряд. Возможно, что Красные Бесы на пути создания своего собственного пантеона богов в котором Лжемессии отведётся лишь роль, собственно, пророка. Но опыт работы и руководства органами госбезопасности научила меня, что у таких деструктивных антисистем есть второе, а то и третье дно. Сейчас я лишь могу советовать вам, как можно чаще подвергать вашего сына медицинским обследованиям в целях профилактики. Мои люди будут охранять маленького гражданина Ченкова днём и ночью.

– Вы проявляете поразительную заботу о моём потомстве, – подметил Вячеслав.

– И о вас, в том числе, – подтвердил Волков – Замыслы Великого Благодетеля, не в последнюю очередь, зависят от лояльности и целостности Дома Ченковых. И желательно, чтобы эта лояльность была основана не на страхе наказания.

– Тоже самое и с Савельевым?

Вячеслав удивился, когда вместо однозначного ответа, утвердительного или нет, директор СБИ сам задумался, и по итогу, так и не пришёл к однозначному знаменателю:

– Его лояльность тоже необходима, но в отличии от вас он не так идеалистичен, как вы. Он лишь хочет, чтобы его не трогали, но понимает, что при любом раскладе в стороне ему не отсидеться. А с учётом того, что Ледников сожрёт его при любой возможности, гражданин Савельев будет на стороне тех, кому его происхождение не интересно.

– Вот этого я, кстати, никогда не понимал, господин директор, – озвучил Вячеслав ту мысль, которая не давала ему покоя с того момента, как Леонид появился в общем поле аристократов – Вся эта ненависть прочей Старой Знати к Савельеву. Да, он бастард и надменность, высокомерие к нему вполне объяснимы. Даже в моём Клане, более прогрессивном, к нему относятся снисходительно, но ненависть? Получается, что Ледников, по его словам, «простил» мне брак со Светой, чей отец вообще бандит, а Савельева ненавидит аж так, что кушать не может. Лицемерие.

– Лицемерие – неотъемлемая черта аристократии, гражданин Ченков. Вам ли не знать? – ответил Волков, выразительно приподняв бровь – Меня удивляет, что вы задаёте такие вопросы. Если даже Младшие Элиты шепчутся, то вы тем более должны знать истинную правду о Савельевых.

– Я взрослый человек, господин директор. Меня волнует только разумность людей, с которыми я заключаю деловые договоры. Их эффективность. А слухи, какими бы они ни были, меня не интересуют.

Александр Волков отреагировал в весьма несвойственной ему манере: лукаво погрозил пальцем.

– Знал я, что вы никакой не дворянин, гражданин Ченков. А обычный бизнесмен.

– Я всегда относился к своему титулу, больше как к культурной традиции предков, которая, впрочем, иногда полезна, чтобы проводить в Семье гигиену от проходимцев, – сказал Ченков – Но по мне, так остальной Ирий слишком увлёкся ролевой игрой в романовскую Россию.

– Ну раз так, то я не стану выдавать вам всю подноготную Савельевых. Есть секреты, выдача которых, может навредить союзнику. Остальное, вы сами узнаете если захотите из этих самых сплетен. Дыма без огня не бывает.

Идя по коридору, освещённому антикварными люстрами, Вячеслав вспомнил, что забыл про ещё один вопрос. Он касался Красных Бесов. Суть его была в том, почему настолько опасная организация не запрещена. Да, безусловно, полностью левых невозможно запретить в стране, где более восьмидесяти процентов населения живёт в нищете, и потому, проще контролировать эти банды, а через них и чернь. Но ведь наиболее радикальные группировки уже запрещены, так почему туда не включили Красных Бесов?

Остановившись, Ченков набрал в веб-газете эту группу. И, через пару минут после изучения массива данных, понял, чем так полезны эти психи. Ячейки Красных Бесов были во многих городах Ирия, во всех губерниях. При этом они были немногочисленными, но соответствовали антикоммунистической пропаганде точь, в точь. Фотографии с мест преступлений в весьма натуралистической манере показывали обнажённые тела боевиков, застуканные оперативниками во время «сатанинских оргий». Снимки алтарей, окроплённых кровью «славянских младенцев» во славу «коммунистического дьявола».

– Всё по православным методичкам, браво СБИ! – вслух подметил Вячеслав. Красные Бесы лучшая антиреклама левых идей. И тут неважно, насколько всё это правда. Даже если бесы и не пьют кровь «русских детей», то сам антураж и внутренние традиции группировки позволяют гиперболизировать их методы и перекладывать на марксистскую теорию.

Вячеслав зашёл в их со Светой опочивальню. Она была в одном халате, а волосы снова уложены в толстую косу. Каждый раз, когда они собирались заниматься любовью, то Вячеслав запрещал Свете распускать её. Ему нравился древнерусский образ чистой славянской девы, с которым Вячеслав ассоциировал Свету в первый день знакомства. Это заводило. Подойдя к ней, он стянул с неё халат, взял жену на руки и направился к кровати.

Производственные пищевые концерны, прозванные в народе «технофермами» изнутри представляли собой сложные высокотехнологичные фабрики, некоторые из которых были площадью в три футбольных поля. Было тут всё и автоматизированные станки, нарезающие и упаковывающие полуфабрикаты на экспорт в другие города. Были секции с искусственными пастбищами для скота, по которым бегали и щипали травку далеко неискусственные коровы, свиньи или овцы. А над потолком висели передвижные огороды с аппетитными с виду томатами, огурцами и прочими плодами. Сейчас их подняли кранами, чтобы освободить место для съёмочной группы.

– Мы ведём репортаж из концерна Киренска, управляемого Его Превосходительством, Леонидом Савельевым – фальшиво улыбаясь, говорила в летучую камеру-дрон, рыжеволосая журналистка – С вами я, репортёр канала «Глаз Руси», Татьяна Тинькова.

Сам Леонид находился за спиной журналистки и тяжело вздохнув, терпеливо ждал. Согласно приказам, Хозяина, переданного устами Волкова, надо было выдержать эту показуху. Она часть плана по обретению лояльности в глазах черни. Что бы выбить в старых Элит почву из-под ног, Хозяин должен держать власть не только на страхе, но и на большой любви.

– Ваше Превосходительство, огромное спасибо, что согласились провести экскурсию по вашей ферме! – воскликнула журналистка, изображая восторг.

– Пустяки, Татьяна, – также фальшиво улыбаясь, ответил Савельев – Прошу за мной.

Работники технофермы, одетые, как медики в белую униформу, перчатки и респираторы, покорно расступались перед процессией. Лишь изредка попадали в объективы камер.

– Хочу заметить сразу: мои концерны настолько масштабны, что для полной экскурсии потребуется от нескольких часов, до нескольких дней. Поэтому я сегодня познакомлю вас новинками, которые скоро будут доступны в каждом магазине Ирия, а также в конце экскурсии будет парочка сюрпризов.

Савельев ковылял впереди процессии. В этот раз, он изменил своей клятве и вколол себе обезболивающее, ибо настолько долгий марафон не выдержал бы. Он привёл журналистов к железным контейнерам, куда работники фермы складывали нечто в целофановых пакетах.

– Соя, – воскликнул Леонид, взяв в руку один из свёртков и подождал пока не неё наведутся объективы камер – В комплекте с соевым текстуратом идёт несколько пакетиков со специями, а также инструкция по готовке. Ничего сложного – размочить сою в кипятке, обжарить или сварить, а затем, для улучшения вкуса, использовать специи и вуаля! На вашем столе продукт по вкусу не отличающийся от свежего мяса.

Репортёрша демонстративно кивнула, но в глазах читалась брезгливость. Будучи гражданкой «Б»-категории она вполне довольствовалась кусочками с барского стола и не интересовалась поддельными суррогатами. Леонид, хоть и был Савельевым последние пару десятков лет, но помнил себя в детстве и чем был вынужден питаться. Тогда, не только сою, но и прочую синтетическую еду, он бы воспринял за манну небесную, и возносил бы хвалу Хозяину каждую минуту.

– Вот здесь у нас следующий, так сказать, экспонат, – Леонид остановился у станка, где по конвейерной ленте двигалась процессия из банок, куда машины выдавливали из тюбиков розоватую субстанцию – Пищевая паста. На вкус неоднородна, зависит от ароматизаторов. Может быть со вкусом мяса, овощей, фруктов, даже морепродуктов. Но каждая такая порция содержит сборник всех необходимых организму веществ.