Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Одержав победу, Сергей невольно задержал взгляд на штурмовой винтовке, что держал в руках. Он знал эту модель – «Аши-9», примерно такую же получил, как только стал новобранцем в «Багдадской кампании». И даже тогда, десять лет назад, этот автомат считался старьём. Вот только старьём далеко не древним. Полицейские, с которыми раньше сталкивался Сергей, носили огнестрельное оружие образца двадцать первого века, а вольники и вовсе ходили с луками и арбалетами. А у левых боевиков автоматические винтовки, изобретённые уже на заре основания Ирия. К слову, патрон любого «постармагедоннового» оружия уже легко пробьёт комбинезон вольника. Террористы вооружены лучше, чем стражи порядка и фанатики-черносотенцы. Даже несмотря на отношение властей к полиции и вольникам, подобное выглядело по меньшей мере, странно. Но сейчас, не об этом надо думать.

Пройдя сквозь стальную дверь, Сергей оказался лаборатории. Его внимание сразу же привлекла стоящая по среди комнаты стеклянная медицинская капсула, наполненная светящейся зелёной жижей. А внутри спал маленький ребёнок, почти младенец. Чтобы не захлебнуться на его лицо была надета кислородная маска с уходящем вниз и наружу шлангом-гусеницей.

А у панели управления капсулой стоял и перебирал кнопками по клавиатуре сам Ситри.

То-что это именно Ситри, Сергей отчего-то понял сразу. Он стоял спиной к нему, и Драгунов лишь видел покрывавшие голову густые тёмные волосы и джинсовую куртку на теле.

Ситри, с виду, не заметил чужака и продолжал работать с панелью управления. Возможно у двери хорошая звукоизоляция, а может всё дело в том, что Сергей вошёл, как призрак, а не выбив дверь с ноги.

Он вспомнил наставления отца Алексия и решил на рисковать. Сергей подкрадётся к Ситри находясь наполовину в другом мире, а затем материализуется и нанесёт один единственный удар. Сейчас не до благородства.

Сергей шаг за шагом приближался к мальчишке, всё это время Ситри никак не реагировал. Оказавшись на достаточном расстоянии для удара, Драгунов замахнулся. Но в тот момент, когда он полностью материализовался, Ситри резко развернулся и впечатал кулаком в солнечное сплетение. Удар был настолько сильный, что Сергея отбросило на полтора метра. Это была нечеловеческая сила. Воздух вышибло из лёгких, в глазах потемнело. Сергей, попытался спастись, став призраком, но возникло красное табло, возвестившие о критических повреждениях.

– Стабилизатор – главная «ахилесова пята» этой пидорской резины. – воскликнул Ситри. Его голос звучал молодо, по-юношески, но был ненатуральным, металлическим – Он находится на уровне груди, позволяет тратить меньше энергии на перемещение. Если выходит из строя, то всё – финиш. Основная функция блокируется, чтобы неконтролируемый поток энергии не разорвал казачка на молекулы.

Сергей слышал шаги. Ситри не спеша подошёл к нему. Как раз в этот момент боль немного утихла, и он попытался снова атаковать, но маленький монстр не дал ему этого шанса. Пинком Ситри отбросил его к другому концу комнаты.

– Я рассказываю это, потому что ты явно не казак. – снова произнёс Ситри – Я видел через камеру наблюдения, что ты творил с моими ребятами. Вольники так не дерутся. Они не могут даже рукопашку затащить без костюма. У них так всегда: ударил – растворился; снова ударил – опять растворился. Всё их фехтование построено на скачках между реальностями. Ты же в основном использовал резину, только чтобы под шквальным огнём не загнуться.

Сергей с трудом поднялся и встал в боевую стойку, понимая, впрочем, что шансов у него никаких. Увидев это, Ситри угрожающе замял кулаки.

– Я собаку съел на боях с вольниками, поэтому знаю так много и делюсь «бесценным» опытом. Мне даже интересно откуда у тебя костюм. Надеюсь, что ты снял его с трупа одного из них. В таком случае, мне даже жаль убивать тебя.

Ситри смотрел на Сергея не мигающим взглядом светящихся красных глаз. Взгляд становился ещё более жутким из-за того, что вторая половина лица, от кончика носа до подбородка была замотана платком цвета спёкшейся крови, отчего глаза сосредотачивали больше внимания. Кожа Ситри была видна только на пальцах рук из-за обрезанных перчаток и на лице от лба до скул. Бледная и серая, как у трупа. Также Сергей заметил, новую деталь в глазах. Если внимательно присмотреться, то сами они не светились. Это линзы микрокамер просвечивали сквозь глазные яблоки. Стало понятно, что нанохирургическая операция, которая вернула к жизни Ситри была другой: более грубой, кустарной, являвшейся лишь тенью того медицинского чуда, что являла собой нанохирургия для Элиты. Вероятно, кто-то из специалистов решил провернуть такое не на аристократе, а обычном мальчишке, но пользовался теми ресурсами, которые были в полевых условиях.

Ситри в два прыжка преодолел расстояние между ним и Сергеем, что схватить его за шею. Пальцы сдавливали горло, как тиски. Не в силах освободится, Сергей машинально поднял руку с саблей, которую каким-то чудом умудрился не выронить, но мальчишка схватил его за запястье и ещё сильнее сдавил его, ломая суставы. Клинок упал на пол.

Наверное, из чистого любопытства, Ситри сорвал с лица поверженного врага маску. Его бровь выгнулась, а сквозь лицевой платок прорезался свист.

– Как я и думал. Сам Сергей Драгунов. Во всём Ирие нет никого безбашенней тебя.

Сергей задействовал ноги, нанеся несколько ударов Ситри по животу и бокам, но тот не сдвинулся с места, даже не отреагировал на атаку. Как будто был каменной статуей.

– Посраться с вольниками, каким-то макаром стащить их резиновое трико и в одиночку напасть на базу Красных Бесов – такое может провернуть только человек, которому нечего делать и напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. При чём и то и другое одновременно.

Ситри чуть сильнее сдавил горло и Сергею стало ещё труднее дышать.

– И под эту категорию попадаешь только ты. Понимаю – после десяти лет в забытой Богом пустыне, для тебя, что вольники, что мы – зелёные детишки. – Ситри прервался, чтобы издать смешок, похожий на лязг железных балок друг об друга – Не удивляйся. Наши ребята следили за тобой, как только ты вернулся, лишь ненадолго потеряли, когда ты прыгнул с моста. Наш комиссар считает тебя отличным будущим дополнением для наших рядов.

– Иди к чёрту… – с трудом прохрипел Сергей. В ответ Ситри равнодушно пожал плечами.

– Жаль, но, как говорится: «ещё не вечер».

Ещё один удар и Сергей погрузился во тьму.

Вячеслав не покидал своих владений, не болел и не испытывал проблемы с аппетитом, но к концу дня выглядел бледным истощённым, как будто страдал кишечным отравлением и хронической депрессией одновременно. И в таком состоянии глава рода Ченковых будет находится до тех пор, пока его жена и ребёнок не будут в безопасности.

– Ваше Превосходительство, – раболепно обратился слуга, опасливо переминаясь с ноги на ногу – С нами вышел на связь Алексий Карамазов.

– Что ещё за Карамазов?! – чуть не срываясь на крик спросил Вячеслав.

Слуга от страха втянул голову в плечи, от чего стал выглядеть ещё ниже ростом, чем был.

– Это настоятель храма в трущобах Староярска, где Сергей Драгунов спрятал госпожу Ченкову.

– Что ему надо? Учти, если он начёт торговаться о вознаграждении… – начал было Вячеслав, но осёкся, поняв, что не в том положении, чтобы ставить условия. Его семья в чужих руках. Ох, додумалась же Света отправится в эту дыру под самое начало бунта.

– Нет, Ваше Превосходительство. Он лишь заявил, что ваша жена в безопасности и что Сергей Драгунов отправился на поиски маленького господина.

Вот эта новость вызвала противоречивые эмоции.

– Они знают где похитители прячут моего сына?

– Подозревают. – ответил слуга.

Вячеслав устало потёр глаза.

– Я хочу сам поговорить с этим священником. Предупреди связистов. Буду через несколько минут.

– Слушаюсь, Ваше Превосходительство.

Слуга ушёл, а Вячеслав Ченков стал мысленно проклинать всех: Долгорукую – за то, что её ПВО сбили стреколёт группы спасения; Волкова и СБИ – за то, что накрутили быдло устроить свою маленькую революцию в такой неподходящий момент и даже полицейского «правдолюба» Никитина, который посмел арестовать аристократа, чем и запустил всю эту цепочку.

Не меньше Ченкова, беспокоило вмешательство Сергея Драгунова – того самого бывшего возлюбленного Светы. Если тот факт, что жена Вячеслава была спасена именно им ещё можно списать на совпадение и случайность (в конце концов, Староярск весьма небольшой город), то его рвение в поисках годовалого сына Ченкова, вызывало много вопросов. Неужто он пытается произвести впечатление на Свету и увести её у мужа? Нет, это вряд ли. Сергей вполне может быть настолько лишённым чувства самосохранения, чтобы попытаться перейти дорогу самому Ченкову, но Света настолько привыкла к роскоши, что не станет рисковать всем ради давней любви. Если всё закончится благополучно, то Вячеслав, конечно, отблагодарит Драгунова и даже направит его с рекомендациями в какую-нибудь элитную наёмную гвардию, хотя, с опытом Сергея, эта протекция не понадобится. Но к себе его точно не возьмёт. Нечего парню тереться рядом со Светой.

– С вами говорит великий князь Вячеслав Родионович Ченков, действующий глава династии Ченковых. – представился Ченков, когда позже присутствовал при сеансе связи со священником Карамазовым.

– Рад, что Ваше Превосходительство решило оказать мне честь лично присутствовать. – послышался хриплый старческий голос на той стороне.

– Речь идёт о безопасности моей семьи.

– Конечно, конечно. – ответил Алексий и поспешил объяснить – У меня есть предположение, что одна из баз злоумышленников находится в заброшенном медицинском комплексе, я могу передать точные координаты.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Уверенности нет, Ваше Превосходительство. Лишь интуиция, помноженная на способность логически мыслить.

Ченков выслушал Карамазова. По его словам, этот медицинский центр находится в заброшенном районе улья, что располагался недалеко от резиденции Долгорукой. Когда-то Валерию, ещё молодую отправили княжить в Староярск, опыта набираться. Тогда в предместьях местного родового замка начали пропадать люди. С тех пор прошло много лет, из Долгоруких в городе только слуги-смотрители и ремонтники роботехники, но та часть города, как была пустой, так и осталась. Жители даже спустя десятки лет не рискуют селится рядом с резиденцией Рода. Ченков понимал куда клонит Карамазов. Священник подразумевает, что пустующий медкомплекс в заброшенном районе улья – идеальное место для базы подпольщиков. Нетронутая больница с оставленным оборудованием, которое ещё может послужить. Но мрачная слава тех мест должна была стать препятствием. Большинство жителей являются потомками тех, кто жил во время жестоких развлечений Долгорукой и до сих пор боялись приближаться к «мёртвой зоне». Даже при том, что сейчас ни сама Долгорукая, ни её родственники в Староярске не жили, страх держал местных на расстоянии. Эти сомнения Вячеслав не скрыл и напрямую высказал, на что получил неожиданный ответ:

– Фанатизм и идеализм, порой заставляют человека переступить через свои страхи, Ваше Превосходительство. Или иные обстоятельства.

Ченков напрягся. Не нравилась ему такая лирическая манера разговора священника. Говорит так, будто рассказывает древнюю притчу.

– В общем, мне нужны координаты этого медицинского комплекса. – сказал Вячеслав, чтобы по скорее закончить разговор – Я отправлю туда и заодно к вам новую группу, как только смогу.

– Ни в коем случае не смею указывать или торопить Ваше Превосходительство, – ответил Карамазов – Но недавно, Сергей перестал выходить на связь. Я боюсь, что отправившись спасать вашего отрока, он сам попал в беду.

– Пришлю новую группу, как только смогу. – повторил Ченков и выключил сеанс связи.

Легче сказать, чем сделать. Попытку вторгнуться напрямую Долгорукая снова встретит ракетами класса «земля-воздух». Старуха действительно окончательно поехала крышей. Технически, владелец своей сетью городов, имел полное право на любую реакцию на несанкционированное вторжение на свою территорию (кроме, само собой Хозяина), но всё-таки, между Старой Знатью существовала негласная договорённость. Если известно, что «засланный казачок» принадлежит к одному из Великих Домов, то его не убивают, а пленяют, а уже потом начинают политические разборки друг с другом. Но Валерия Долгорукая ясно дала понять, что больше церемонится ни с кем не будет. И понять её было можно. За время её правления настолько массовый бунт черни, охватывающий весь город, случался впервые. Возможно, старуха впервые потерялась и просто паникуя, готова крушить всё вокруг. А может она догадывается, что всё это провокация СБИ, к которой оказалась не готова. Но тогда, что она ещё может знать?

Страх пронзил сердце и растёкся холодом по всему кровостоку. Нет, это маловероятно. Если бы, Долгорукая была в курсе заговора, то похитители забрали бы не только Алёшу, но и Свету. Что-то тут не сходится. Возможно, священник знает больше чем говорит. Надо будет его потом лично «потрясти».

– А ты упёртый. – сказала Долгорукая, когда двое слуг, привели к её голограмме выдохшегося, но всё ещё живого Алексея Никитина – Держался в стороне, а, когда живых жертв осталось мало, зарылся под сваленную кучу трупов. Развёл трогота, как обычного идиота из числа людей. Интересно, откуда ты узнал, что трупный запах способен скрыть от зверя твоё присутствие.

Алексей не знал. В тот момент, он действовал интуитивно и трусливо, пытаясь продлить свою жизнь ещё, хотя бы, на несколько секунд.

– Впрочем, неважно. – отмахнулась княгиня – Если уж ты так сильно цепляешься за жизнь, то посмотрим сколько ты ещё протянешь.

Никитина снова выбросили на арену. Только в этот раз не было зрителей и никто не выпустил троггота. Но сама арена начала сужаться. От стен выезжали новые створки сокращаясь к центру. Поначалу, Алексей решил, что стены его просто раздавят, но тут они остановились. Секунду ничего не происходило, и пленник банально пытался понять, что будет дальше. Больная фантазия Долгорукой не знала границ, но похоже, что в этот раз, аристократка решила не креативить. Снова мутанты, только меньше размером и больше количеством. На стенах открылись прямоугольные и высокие отверстия, превратившись в нечто вроде звериной клетки. Из глубины стен послышались звериные рыки.

– Это сарадоны – гордо заявила Долгорукая – Их предки были дикими большими кошками, обитающими в Африке. Тиграми они или львами тогда назывались, уже сама не помню. В общем, выкупила этих милых зверюшек у одного местного бизнесмена. Совсем недавно, кстати. И вот теперь тебе, мой маленький полковник, выпала честь лично встретится с этими благородными животными.

В клетках зашевелились тени. Никитин не смог полностью разглядеть одного хищника, а лишь увидел обрывками белый, лоснящийся мех, длинный хлыстообразный хвост и четыре хищных глаза. Зверь рванулся к клетке и просунул лапу между прутьев, пытаясь достать жертву. Алексей отступил и тут же когти второго зверя полоснули его по спине. Никитин выгнулся и взвыл от боли.

– Похоже, что ты итак догадался о правилах. – сказала Долгорукая – Но всё же поясню: безопасен только центр арены. Шаг вправо или влево, да даже лёгкий наклон от усталости и сарадон подтащит тебя к себе. Посмотрим сколько ты выдержишь.

Голограмма дворянки исчезла, но Никитин был уверен, что Долгорукая продолжает за ним наблюдать. Алексей не понимал, что интересного часами смотреть на неподвижно стоящего по стойке «смирно» человека. Ведь даже, чтобы сесть, придётся коленями вылезти за «круг безопасности». Или, может Долгорукая рассчитывала, что он быстро выдохнется и она насладится зрелищем терзания опального полковника когтями мутировавших кошек? Тогда ей долго придётся ждать. Очень долго. Алексей Никитин будет держаться до последнего, часами. Старая садистка не получит его жизнь так быстро.

Подкрепление, высланное в Староярск для подавления восстания, не просто задерживались. Оно было уничтожено. Мёртвые земли были усеяны трупами и горящими обломками военной техники. Солдаты Долгорукой были хорошо оснащены и бесстрашны, но у них не было ни шанса против гвардии Альфа. Напав внезапно, альфарии даже не позволили солдатам княгини даже вступить в бой.

– Потери? – холодно, одним словом, потребовал ответа сержант. Его броня отличалась сложным орнаментом на лунариумовой броне, а линза на лицевой стороне гермошлема имела не прямоугольный, а «Т»-образный вид.

– Ноль. – таким же тоном ответил рядовой альфарий – Даже раненых нет.

Сержант кивнул.

– «Запрещённые вооружения»? – на всякий случай спросил он, хоть и понимал какой услышит ответ.

– Отсутствуют. – коротко отрапортовал рядовой – Теоретически проблемы могли бы доставить орудия на бронетехнике – танковые пушки, самоходные ракетницы, биораспылители и ускорители материи, но они не входят в разряд «запрещённого оружия», хотя и ограничены Хозяином в разрешённом количестве.

– Достаточно.

До начала операции, группу предупредили о возможном наличии опасного для альфариев оружия, но похоже, что Долгорукая не рассчитывала в ближайшее время вступать в прямую конфронтацию с Хозяином и потому, пока что, новые игрушки своим людям не выдавала. Даже когда высланная в Староярск дивизия заметила идущую на встречу спецгруппу гвардии Альфа, то не восприняла их, как возможных противников. А когда на тех обрушился огонь из плазменных орудий, заряженных стержней и призмаизлучателей, так они и вовсе побросали технику и в панике рассыпались наутёк, как будто были не профессиональной армией, а взводом необстрелянных призывников.

– Мы перехватили их канал связи и не дали послать сигнал в центр. – заверил альфарий – А также управление над дронами слежения. Долгорукая не знает, что случилась.

– И не должна узнать. – наказал сержант – До того, пока не будет выполнена миссия. Но не дольше. Такова воля Хозяина.

– Такова воля! – воскликнул рядовой так, как религиозные фанатики скандируют хвалу своему Богу и стукнул себя кулаком о грудь.

Гвардия двинулась в сторону охваченного пожаром бунта Староярска. Кровавая пьеса была близка к завершению.

Глава 18: Слово Бога

Хаос творившийся в городе ещё не добрался до казачьей станицы, но вольники уже начали готовится к обороне своей земли. Когда всё началось, то казаки, первое время, не воспринимали бунт всерьёз. Для них это было очередное возмущение черни, чуть более массовое, чем обычно. И относились к нему соответственно: «Быдло попыхтит – умоется кровью и успокоится.». Но чем жарче распалялся огонь неповиновения, тем больше на станицу падала тень надвигающейся бури.

Параллельно с ожиданием столкновений с чернью в станице чуть было не разгорелся кровавый самосуд над семьёй Виктора Драговича. Некогда уважаемый всеми атаман в один миг стал парией – изгоем. Новость о том, что Драгович организовал своего рода «спецоперацию» по воздаянию подлому убийце Сергею Драгунову, большинство восприняло спокойно или даже благосклонно. Но когда атаман провалил эту миссию, да ещё и потерял в бою всех боевых сынов станицы – лучшего генофода казачьего народа, то реакция была подобна эффекту разорвавшейся бомбы. Семью Драговича сразу не линчевали только потому что желающих это сделать была целая очередь, которая мгновенно перессорилась между собой за право покарать атамана первыми.

Уже когда Драгович, обессиленный и раненый, плёлся вдоль соседских домов, местные поняли, что вылазка закончилась неудачно. Но сердцем верили, что всё не настолько плохо. Вернувшись домой, Виктор, игнорируя реакцию жены на своё отрезанное ухо приказал ей загнать скот в стойла, а дочерей спрятать в погреб. Как только люди снаружи узнают все подробности, то их гнев будет страшен. До Сергея Драгунова им не добраться, а вот на нём, его жене и детях отыграются сполна.

Не прошло и получаса, как к дому атамана стянулись мужики со всей станицы. Они орали и требовали объяснений. В их обращении больше не было слова «атаман», лишь «грязный пёс» и «ублюдок». Решив держать ответ, Виктор убрал руку супруги, которая мокрой тряпкой смачивала обожжённый обрубок вместо уха и вышел на крыльцо. Он поведал им всё с самого начала и до конца. Как они в своих поисках вышли на церковь отца Алексия, как раскусили его ложь и укрывательство Драгунова. Виктор Драгович поведал о том, что оказывается Аркадий Кравченко тоже погиб от рук Сергея, которого теперь атаман не иначе, как демоном не называл. Но это был не конец рассказа. Виктор описал, как организовал засаду на преступника, и как эта ловушка оказалась слишком мелкой для такого крупного хищника. Драгович с горечью в голосе рассказал, как погиб каждый юнец из собранный им группы, а закончил рассказ признанием в своём трусливом бегстве, тогда, как должен был пасть вместе с ними, чтобы смыть позор.

Опальный атаман замолчал покорно склонив голову. Из-под лба он увидел, как эмоции на лицах казаков преобразились. Любопытство и боль сменились праведным гневом и презрением. Толпа разразилась проклятьями и угрозами. От мгновенного самосуда Виктора Драговича спасло только вмешательство Всеслава Савенко – друга детства, который воззвал к благоразумию казаков. Ибо скоро, восстание черни может докатится и до них и тогда для защиты собственных семей и традиций станице понадобится каждый её житель от мала до велика.

На внеочередном собрании казачьего круга было принято решение о смещении Виктора Драговича с должности атамана. Временно-исполняющим обязанности главы станицы был избран Пётр Кравченко – отец погибшего Аркадия. Будучи наполовину парализованным инвалидом, он открыто признавал, что с большой неохотой соглашается на такую почётную должность. Сейчас ему тяжело даже управлять делами собственной большой семьи, не говоря уже о всей станице. Пётр пообещал казакам уступить место атамана, как только минует «политический кризис». Впрочем, будучи внешне беспомощным мешком мяса, новый атаман проявил вполне себе железную волю, начав кардинальные реформы в станице, которые за один день перечеркнули всё за что годами бился Драгович. Был снят мораторий на политическую реабилитацию «безумного атамана». Теперь сам эпитет «безумный» считался недопустимым. Андрей Семёнов признавался национальным героем казачьего народа и всего Ирия.

Далее последовала и военная реформа. В связи с чрезвычайным положением в городе, Пётр Кравченко приказал заменить школьные занятия для мальчиков на дополнительные военные учения. Новый атаман старательно завоевывал народную любовь вольников. Он не лукавил, когда говорил о проблемах, создаваемых параличом, но своими действиями удобрял почву для будущей посадки на место атамана, кого-то из своих родственников. Иерархия казаков вещь более прямолинейная, но даже тут есть свои интриганы.

Сам же Виктор Драгович погрузился в опалу и потянул за собой всю семью. Через день старшая дочь Галина в слезах и ярости выбежала из своей комнаты, ткнув отцу в нос свой андройд. На экране светилось короткое сообщение от её жениха, говорящее об отмене свадьбы. Галина от обиды сорвалась на отца. Поносила его на чём свет стоит, а тот даже и не думал проявлять стандартную отцовскую строгость. Он понимал, что это только начало.

К середине дня, средняя дочка – Славя, вернулась из школы подавленной. Выяснилось, что учится ей больше нельзя. Формально её никто не мог выгнать, так как успеваемость девочки была на высоком уровне, но дочь почти мгновенно начала подвергаться травле, как со стороны одноклассников, так и со стороны учителей. Славя не ругала отца и не проклинала, а лишь одарила взглядом полным разочарования. Даже супруга более не смотрела на мужа, как на опору, а лишь, как на тяжёлый груз, который нельзя сбросить, ибо он прикован к телу цепями из долга и давнишней брачной клятвы, говорившей: «и радости и горе».

И только младшая дочь, Наташа не отреклась от своего отца. Ей стало немного лучше: лихорадка отступила, и девочка даже смогла ходить и трапезничать за общим столом, хоть и было понятно, что это временно. Дочери нужна высококвалифицированная медицинская помощь, которая доступна только аристократам. Поэтому, Виктору становилось ещё больнее от своего бессилия. От того, что он не может ей помочь, отец чувствовал себя ещё более мерзко, чем чуть ранее, когда стало ясно, что своей самоубийственной «операцией» он обрёк на позор не только себя, но всю семью.

Впрочем, через несколько дней случился новый поворот. Виктора навестил Всеслав. Гостя он не ждал, но был благодарен ему и потому позвал в дом.

– Кравченко занялся восстановлением нашей системы военной иерархии. – сказал Савенко, как только за ним закрылась входная дверь – Меня назначил есаулом.

Драгович нисколько не удивился этой новости. Учитывая опасность, которая грозит, милитаризация казачьей вольницы является вполне логичным решением.

– Ну что ж, поздравляю.

– Я пришёл вот зачем: атаман предлагает тебе амнистию. Он готов использовать весь свой авторитет, чтобы убедить остальных, что твоей вины в случившемся нет.

А вот теперь у Драговича было аж две причины для удивления.

– Даже не знаю чему больше удивляться: самому факту такого великодушия Кравченко или его самоуверенности. Как именно ему удастся отстоять меня перед казаками.

– Ну первый вопрос ты ему сам задашь, – ответил Всеслав – А по поводу второго… Ну допустим, с моей точки зрения, ты «виноват» только в недостатке полномочий, чтобы послать лесом Анненков-Барисеева. Из-за него тебе пришлось вместо большого отряда взять в город маленькую группу, которой оказалось мало для поимки убийцы.

– Это так наш атаман тебе сказал?

– Нет. Я. Не мог же бросить друга.

Виктор кивнул и хотел было сказать «спасибо», но одного слова было недостаточно, чтобы выразить всё чувство благодарности.

– Атаман согласился дать тебе шанс. – произнёс старый друг – Если ты найдёшь и притащишь ему Сергея Драгунова. Живым или мёртвым.

При упоминании этого имени Драгович почувствовал обострение боли на месте, где раньше было его ухо. Он мотнул головой, вспомнив бой в церкви.

– Нет, даже не подумаю. Этот юнец, он… не человек. Я больше не желаю переходить дорогу этому демону и жертвовать ему жизни наших ребят.

– Послушай, друг. – Всеслав успокаивающе, по-отечески положил Виктору руку на плечо – Я не могу понять, что чувствовал ты тогда, так как сам не испытал ничего подобного. Мы с тобой не молоды, но родились уже после войны, проведя большую часть жизни в резервации и не познали ни боли, ни лишений. Но я знаю одно – нельзя оставлять зло безнаказанным. Как тогда, когда наши отцы боролись с красной чумой, дабы спасти русский народ. Пусть даже он этого и не оценил.

– У наших отцов были развязаны руки, и они носили «кочевники». – парировал Драгович – А как нам вести возмездие сейчас, с дубинками и луками? Да ещё и маленькими группами, которые Драгунов в бараний рог скрутит?

И тут Всеслав лукаво улыбнулся.

– А я разве говорил, что воевать придётся дубинками? Ты видимо не в курсе последних событий.

Прежде чем Виктор успел ответить, Всеслав сам предпочёл объяснить:

– К нам в станицу приехала делегация от князя. Похоже, что подкрепления обещанные Долгорукой задерживаются по непонятной причине, поэтому он просит о помощи нас. В комплекте, ожидаемый набор уступок: отмена изоляции и свободное перемещение по городу. Конечно, использовать костюмы нам нельзя: этот запрет может отменить только Хозяин, но нормальным оружием нас обеспечат. Скоро завезут автоматы, огнемёты и даже броневички.

Виктор Драгович не почувствовал воодушевления от новости о предстоящей вылазке. Само участие в подавлении беспорядков, подразумевало беспощадный террор против поддерживающего эти беспорядки населения. Не то, чтобы Драгович сопереживал челяди, но прекрасно понимал методы, которые будут использованы, раз он теперь не атаман.

– Вижу тебя всё равно, что-то тревожит.

– Да так, – ответил Виктор – Не испытываю энтузиазма от предстоящего террора мирного населения.

– Мирного? – переспросил Всеслав – Ты ведь не хуже меня понимаешь, что среди черни мирных не бывает. Они впитывают зависть и ненависть к таким как мы с молоком матери. Вместо того, чтобы быть благодарными истинным хозяевам Ирия за то, что те приютили их предков, они смеют кусать руку, которая их кормит. Ты бы стерпел если бы подобранная на улице бездомная дворняга стала бы требовать мясо вместо костей, грозясь перегрызть тебе глотку?

Виктор закатил глаза и тяжело вздохнул. Он не желал спорить, ведь понимал, что это бесполезно. Конечно, «сытый голодного не разумеет», но бывший атаман уже не молод, а почувствовав на себе дыхание смерти в бою с Драгуновым, окончательно убедился, что не хочет предстать перед Господом имея на своих руках кровь. Почему-то он сомневался, что тот простит ему убийство, даже челяди.

Всеслав тоже не желал продолжать тему о моральной стороне вопроса, поэтому лишь сказал:

– Мы выступаем завтра. А пока что надо сходить к атаману. Ты должен сам дать ответ.

Очнулся Сергей привязанным к столу, на котором его катили вдоль неосвещённого тёмного коридора. Над головой, в темноте, горели два красных глаза.

– Проснулся наконец, – воскликнул Ситри.

– Где я?

– В особняке Долгорукой. Ты ей интересен, и она решила тебя выкупить для своих нужд. Я был против, но Комиссар сказал, что сделка очень выгодная.

– Вы торгуете людьми?

– Торговать тем, что итак принадлежит старухе? Нет, мы лишь просто оказываем ей услуги, а она нам платит и смотрит сквозь пальцы на нашу деятельность. Просто так совпало, что Долгорукая захотела тебя, когда ты попал к нам.

– «Революционеры», мать вашу… – шёпотом выругался Сергей.

– На революцию нужны ресурсы, которые без денег достать невозможно. «Хочешь жить – умей вертеться», а вертеться мы – красные умеем лучше всего.

– Ребёнок…

– В порядке. Ему ничего не грозит. По крайней мере, пока он нужен нам живым. Тебе не об этом надо думать.

Ситри вкатил каталку в освещённое помещение. Резкая смена тьмы на свет, вынудила Сергея временно зажмурится.

– В таком состоянии от него будет мало толку. – прозвучал женский голос и Сергей открыл глаза.

Напротив каталки, возвышался голографический призрак молодой женщины. Она смотрела на него взглядом покупателя на рынке.

– Пришлось потрепать его, чтобы угомонить. Я ввёл ему обезболивающее, чтобы не ныл от сломанной руки – холодно ответил Ситри – Думаю с остальным ваши медицинские аппараты с этим справятся.

– Безусловно. – ответила Долгорукая – Но я не могу заплатить полную цену за испорченный товар.