Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Когда шавки Хозяина подавили восстание «безумного атамана», – пояснил Драгович – То Великий Благодетель издал несколько законов, по сути, породивших для казаков режим апартеида. Если обычный запрет покидать территорию станицы без особого разрешения ещё можно было решить в индивидуальном порядке, то вот ношение костюмов-призраков означало абсолютную коллективную ответственность всех жителей станицы. «Кочевники» были изъяты сразу после войны, но наверху понимали, что кто-нибудь из казаков найдёт способ спрятать главное оружие. Поэтому, если, хотя бы кто-нибудь из станицы засветится в резиновом комбинезоне, пусть даже не настоящем, а просто маскарадной копии, то всё население резервации должно быть подвергнуто аннигиляции. Без исключений.

Манера речи атамана была странной. То надрывистой, то спокойной в одном предложении. Этот человек был окончательно обезумел и, глядя на то, что произошло, Сергей понимал почему.

– Когда один из нас напялил трико и отправился за тобой, то я пересрался так, как никогда, даже в детстве, когда страдал арахнофобией. Ибо понимал, что тот молодой дурень подставил всю станицу. Но боялся, как оказалось, зря. Не он навлёк на нас гнев Хозяина, а ты.

Сергей стоял не шевелясь, но взглядом оценивал обстановку, в случае боя. Куда можно рвануть, избегая первой атаки и какие руины можно выбрать в качестве укрытия. Атаман вооружён лучше, чем компенсирует меньшие по сравнению с Сергеем, боевой опыт и подготовку, но у того от горя помутнён рассудок. Этим можно воспользоваться.

– Именно твоя расправа над террористами в «Кочевнике» транслировались в СМИ. Это дало повод Хозяину вместе с Долгорукой похоронить и нас тоже. Никто не стал разбираться, кто нацепил тот костюм, но я-то сразу узнал тебя. Дикие и архаичные, как у варвара, но парадоксально точные, быстрые, резкие и рефлекторно отточенные движения. Твой хищный стиль боя я запомнил ещё тогда, в церкви и никогда не забуду.

Виктор Драгович присел на одно колено у останков одного из погибших и взял в руку оторванную ступню.

– Моя дочь, – сказал он, помахав ею перед носом – Младшая. Настя. У неё с детства было слабое здоровье, а в последний год она подхватила, какую-то болезнь, на вид не отличающуюся от обычной простуды, но которая стачивала её из месяца в месяц. Я пытался сделать всё, чтобы получить доступ к медицине Элиты, даже когда я потерял титул атамана, то надежда была. Но затем, видео с тобой просочилось в Сеть и, когда в Староярск вошли альфарии, то от них откололось десять человек, которые направились к нам в резервацию. Всего десяти этих чудовищ хватило, чтобы устроить тут мясорубку. А в это время, казаки «героически» защищали князя Анненков-Барисеева от смутьянов. Хотя, даже будь мы дома, то ничего бы не изменилось. Бравые казаки, что останься тут стали бы фаршем, что там – на баррикадах.

– Мне жаль, – с горечью выдохнул Сергей. Он понимал, как лицемерно и глупо звучит эта фраза, но по-другому никак. Такого, он действительно не хотел. Да, он ненавидел вольников, как и любой гражданин ранга не выше «В». Эта ненависть впитывалась с молоком матери, но Сергей никогда не желал, чтобы страдали невинные, особенно женщины и дети. Да, он считал себя одним из тех наивных дурачков, которые даже после десяти лет нескончаемых сражений, считали, что фразу «у врага нет возраста и пола» придумали подонки и мерзавцы.

– Тебе жаль… – прошептал Виктор Драгович и наконец-то сорвался – ТЕБЕ ЖАЛЬ!!! Я потерял всё, что имел, моя жизнь теперь кончена, а тебе жаль!!!

Глаза Драговича наполнились болью и безумием. Он вскинул автомат и произвёл длинную очередь, но к тому моменту, Сергей уже перекатами, скрылся в ближайшем обугленном сарае.

– Почему ты не сдох там в пустыне?! – вопил атаман, надрывая глотку – А если уж выжил, то на-хрена вернулся?! Завёл бы себе гарем из мусульманок и в ус не дул!!!

Объяснять неграмотному поехавшему безумцу, что многожёнство арабы уже давно не практикуют, как и сам ислам, Сергей не желал. Да и бессмысленно.

Драгович произвел выстрел из подствольного гранатомёта и остатки сарая разлетелись на множество щепок. Но Сергея там уже не было.

– Хватит прятаться, трус! Я всего лишь уравнял шансы, а ты уже сдулся?! Ну да, понимаю. Расправляться с неопытными желторотиками легче, чем бодаться с отцом, пылающим праведным гневом!

Виктор Драгович стукнул по височной части шлема и стекло на лице вспыхнуло жёлтым светом.

– Тебе не спрятаться, Драгунов! Это рентген, он видит человека через любую преграду благодаря тепловыделениям тела! Я вижу тебя. Ты сидишь за колодцем.

Драгович снял с пояса гранату и швырнул её в сторону врага. Силу броска он не рассчитал. Граната не долетела до колодца несколько метров. Яркая вспышка от взрыва чуть не ослепила атамана из-за рентгеновского режима щитка шлема и тот закрыл глаза.

Когда он снова открыл их, то за колодцем Сергея опять не было. Драгович вертел головой, пытаясь найти его, но того, словно и след простыл. Странно. Он должен его видеть, не мог Сергей в пустыне научится становится невидимым.

Драгович направился к колодцу и обошёл его кругом, увидев только кучу и лужи холодной грязи. В этот момент, сзади на шею ему накинули петлю, сотканную из прядей волос бороды отца Алексия. Сергей стал душить врага. Виктор Драгович уронил автомат и лихорадочно стал пытаться освободится от пут, но было тщетно. Сергей плотно давил. Сейчас он делал то, что умел лучше всего – убивал. Он мог рефлексировать, сострадать, но когда доходило до боя, то Сергей действовал буквально на рефлексах. Это было уже другое существо. Не человек, но хищник. Зверь.

Когда Драгович стал обмякать, то Сергей чуть ослабил хватку и приложил того о колодец.

– Где они? – допрашивал Сергей, попутно разоружая атамана, избавляя от гранат, ножа и пистолета – Где ты их держишь?

Виктор Драгович, успел разглядеть Сергея, прежде чем с него стянули шлем и этим же шлемов ударили по лицу. Тот был с ног до головы измазан в холодной грязи. Скрылся от рентгена, спрятав тепло тела.

– Надо было меньше трепаться о своих девайсах, – Сергей хладнокровно бил ногой по суставам конечностей, ломая их и окончательно лишая противника возможности к сопротивлению – А теперь отвечай на вопросы.

– Ищи сам! – рычал атаман сквозь боль.

– Ладно.

Сергей выхватил из снаряжения Драговича трофейный нож и вонзил его в подмышку, между сочлинениями брони. Затем, игнорируя вопли поверженного врага, он поволок Виктора по земле, держа за рукоять, как барана на крюке.

Сергей ненадолго отпустил Драговича, когда они оказались близ какого-то, чудом уцелевшего сарая, и забрался внутрь. Виктор смог перевести дух, но не знал, что делать. Руки и ноги переломаны, Драгунов полностью его нейтрализовал. Он полностью беззащитен. К этому бою, Виктор Драгович подготовился основательно. Он знал с чем столкнётся. На этот раз он имел преимущество в вооружении. И всё равно был повержен за несколько минут.

– Демон пустыни, – прошептал атаман.

– Их нет – холодно сказал Сергей, выйдя из сарая – Пойдём дальше.

Но не успел он схватится за рукоятку ножа, как атаман сдался.

– Ладно-ладно, я скажу! – закричал он – Они в подвале моего дома!

– Где твой дом?

Драгович, не в силах указать пальцем, извернулся и ткнул в нужную сторону подбородком.

– В ту сторону. Мой дом сгорел, но уцелел значительно лучше прочих. Ты узнаешь его.

– Хорошо. Но я не могу оставить тебя так далеко от себя. Если ты обманешь, то я не собираюсь возвращаться за твоим телом.

Сергей снова потащил его по земле, но на сей раз держа за воротник бронекостюма, отчего боль не была такой сильной.

Найдя нужный дом, Сергей забрался внутрь, прикрыв нос рукой от запаха гари. Довольно-таки быстро найдя люк, он открыл его спустился вниз. Там горел свет от старой, допотопной масляной лампы, которая освещала живых пленников. Они оба были целы и здоровы… не считая укороченной бороды отца Алексия.

– Сын мой! – обрадовался священник – Я рад, что ты наконец появился.

– Наконец? Меня не было несколько дней, связь потеряна, а вы прямо ждёте, что приду?

Отец Алексий улыбнулся и сказал:

– Конечно. Я молился за тебя, а раз Бог уберёг тебя от смерти после Багдадской кампании, то значит и тут поможет.

– Ладно, поверю на слово, – посмеялся Сергей и обнял священника.

– Как ты нашёл нас?

– Так этот казак всё выдал.

– Странно. Мне он клялся, что чем бы закончилась ваша последняя битва, то ты никогда нас не найдёшь и он умрёт похоронив тайну.

– Пф, я его разговорил.

Тут отец Алексий нахмурился.

– Он ещё жив?

– Да, – ответил Сергей – Только… я его немного поломал.

Священник настороженно глянул на лестницу наверх и сказал, что-то вроде «надо выбираться».

– Идём, девочка моя, – ласково по-отечески сказал отец Алексий и повёл Свету к выходу. Проходя мимо Сергея, она кинула на него странный взгляд.

Когда они выбрались, то отец Алексий тут же подскочил к атаману и стал его проверять.

– Без сознания. Ты его пытал?

Сергей не ответил. Он ожидал осуждения и нравственного поучения, но отец Алексий лишь покачал головой и поучительно произнёс:

– Я бы хотел сказать тебе, что ты переборщил, но вынужден сдержаться. Ты сделал всё, чтобы спасти нас. Этот человек, Виктор Драгович, не злодей. Он несчастен и испытал горе, но если безумец начинает представлять угрозу для общества, то нужно сделать всё, чтобы его изолировать, а если не удастся изолировать то…

Отец Алексий многозначительно замолчал, и Сергей ожидал, что тот сделать демонстративный жест проведя пальцем по горлу. Но не сделал.

– Он рассказал мне, из-за чего всё это, – сказал Сергей – Вся эта чистка, все эти жертвы среди мирного населения.

– Мне он тоже рассказал. Я терпеливо выслушивал его боль. О его жене и дочерях, ставших жертвами этого деспота, которого мы все именуем Великим Благодетелем.

– Хотите сказать, что тут я тоже не виноват?

– Не виноват, – твёрдо заверил его отец Алексий – Не думай, что я просто пытаюсь тебя утешить. Всё это началось, когда Долгорукая выпустила вольников из резервации. Эти фанатики нарвались на тебя. Но даже когда ты попал в руки правосудия, они не смогли усмирится. Потому что только себя казаки считают вершителями русской справедливости. Они возгордились и поплатились не только они, но и их близкие. Всё вот это, – отец Алексий демонстративно обвёл рукой поле, усеянное ошмётками тел – результат их действий. И что самое страшное, они этого так и не поняли. Даже вот он, несчастный атаман Виктор Драгович.

– Эм,… батюшка.

Тонкий голосок Светы прервал его монолог. Отец Алексий посмотрел на неё и склонив голову отошёл. Молодым людям предстоял разговор.

Света взяла Сергея за руку и отвела в сторону. Он терпеливо выслушивал от неё всю правду. О том, что любовь была только у него, а у неё игра. Она говорила быстро, но было видно, что слова даются ей с трудом. Тем не менее слова были искренними. Света не пыталась выгородить себя оправданиями в стиле «но потом я сама тебя полюбила». Нет, она действительно раскаивалась, ибо её игра, в конечном счёте привела к десяти годам страданий человека, виновного только в том, что полюбил.

Она замолчала и покорно склонила голову, ожидая вердикта. Но Сергей ничего не сказал, а лишь смотрел на Свету взглядом полным облегчения. Почему не осуждения.

– Ненавидишь меня?

– А должен? – иронично переспросил Сергей, улыбнувшись – Наверное должен. Если не ненавидеть, то презирать. Но нет. Я уже выгорел. Конечно неприятно, что моя ссора с родителями были ради женщины, которая этого недостойна…

Света стыдливо покраснела.

– Но потом, когда страсти улягутся, я, наверное, даже тебя поблагодарю. Посмотри на меня, во что меня превратили эти десять лет. Я могу скручивать в бараний рог вольников, преодолевать такие препятствия, от которых бы загнулся, если бы остался простым рабочим. Да и, сравнивая свою жизнь здесь, то те десять лет были лучшими годами в моей жизни. Я там многому научился, встретился с интересными людьми, обрёл новую семью.

«И встретил настоящую любовь» – сказал Сергей уже про себя. По сути ведь, про Свету он вспомнил только когда вернулся. А «билет домой» получил тоже не по своей воле. Он почти забыл про Ирий и про Свету, но ряд обстоятельств заставил его вспомнить. Если бы у него был выбор, то он бы вернулся на время только для того, чтобы попросить прощения у родителей, а потом опять скрылся в песчаной буре со своим кланом. И его Амари.

Небеса разразил стрёкот лопастей стреколётов. Летающие машины напоминающие вымерших, как минимум два века назад насекомых, заполонили небо.

– Альфарии зачистили город, а стервятники теперь будут делить добычу, – философски рассудил отец Алексий.

– Ваше превосходительство, мы видим их! – довольно отрапортовал адъютант, надеясь за день получить хоть какую-то похвалу от барина, но Вячеслав Ченков лишь холодно кивнул и посмотрел в окно иллюминатора. Его жена, Сергей Драгунов и этот священник, должно быть отец Алексий.

– Садимся, – приказал он – Надеюсь, что они знают где мой сын.

Летучий транспортник совершил аккуратную посадку в двадцати метрах от троицы. Двигатели постепенно угасали пока не погасли полностью.

Сначала машину покинула вооружённая охрана, потом и сам Ченков, одетый в такой же бронекостюм, только с усиленными генераторами щита.

– Вячеслав! – радостно воскликнула Света и кинулась в объятия мужа.

– Ты в порядке? – взволнованно спросил Вячеслав, приобняв жену за талию – Не ранена?

– Я в порядке, но Алёша…

Света с горечью опустила голову. Вячеслав побледнел, ожидая услышать страшное, но супруга лишь сказала, что не знает где он.

Вячеслав перевёл взгляд на двоих мужчин, что стояли за ней – старика и молодого парня.

– Сергей Драгунов и Алексий Карамазов, я полагаю?

– Так точно, Ваше Превосходительство, – вежливо ответил священник и изобразил лёгкий поклон – Я бы склонился сильнее, но спина уже не та.

– Обойдусь без официальной части, – ответил Вячеслав Ченков и перевёл взгляд на Сергея. Тот холодно смотрел на аристократа, не проявляя даже показного уважения к статусу и титулу – Я благодарен тебе за спасение моей жены, но ты также отправился за моим сыном. Где он?

Сергей развёл руками.

– Увы, я не смог его спасти, так как сам попал в ловушку, – развёл руками Сергей, Когда отец Алексий намекнув кашлянул, то юноша добавил – Ваше Превосходительство.

– В том самом медицинском центре о котором я вам докладывал во время связи, – вежливо добавил отец Алексий.

– По вашей наводке, туда отправилась опергруппа СБИ, как только оборону города прорвали альфарии, – вставил слово один из вооружённых охранников. Столь резким заявлением, он удивил даже Вячеслава. Это дало понять, что данный солдат на самом деле агент спецслужб Хозяина. И, судя по реакции самого Ченкова, тот до сегодняшнего момента, не знал об этом. Как не знал о том, сколько ещё в его окружении службистов – Мы пока не получили от них сведений, но связь с ними не потеряна. Вы говорили, что попали в ловушку, гражданин Драгунов. Кто её организовал? С кем вы столкнулись?

– С коммунистами. – ответил тот.

– Краснопёрые настолько обнаглели, что смеют похищать даже наследников семей Старой Знати, – сказал службист. Но в его голосе не сквозило высокомерия и чувства задетой гордости, а лишь холодное оценочное суждение – Такого не было со времён Гражданской войны. А что это были за левые? Из какой организации?

– Я, если честно, не разбираюсь в этих разномастных группировках, – честно ответил Сергей, не желая говорить, что вся «ловушка», в которую он попал – его же самоуверенность, которая бросила его на кулак Ситри – Но на одежде некоторых из боевиков, с которыми мне пришлось столкнуться, была нашивка в виде рогатого черепа на фоне звезды.

– Красные Бесы, – произнёс службист.

– Вы знаете о них? – спросила Света.

– Служба Безопасности Ирия ведёт учёт, надсмотр и работу над всеми левыми организациями со времён смерти Красного Пророка. Бесы, безусловно, входят в это число. До недавнего времени, мы считали их мелкой маргинальной сектой. Именно сектой, или даже околорелигиозным культом. Так как в своих собраниях они используют откровенно ритуальные практики. Абсолютные фанатики, при этом, довольно малочисленные. Идеальный вариант для контроля.

– А не проще ли их всех уничтожить? – чисто из любопытства спросила Света.

– Политика сложная штука, – ответил за службиста Вячеслав – Коммунисты держаться на идее. Уничтожь одних, вырастут другие. Не сегодня, так завтра. Ни через день, так через год. Что бы покончить с красными окончательно, придётся вырезать не только чернь, но и половину граждан «В», а также треть «Б»-ранга. А кто тогда будет работать и служить?

Последний вопрос был риторическим.

– Если позволите, Ваше Превосходительство, – аккуратно вставил отец Алексий – Есть ещё один вариант. Вы могли бы выбить у левых почву из-под ног, ослабив на них гнёт.

Прежде чем священника осадили за дерзость, снова взял слово агент СБИ:

– Хозяин думает о всех гражданах нашей страны. Однако, резкие реформы могут спровоцировать неприятие у консервативной части Элиты, в руках которых, значительная часть экономики Ирия.

Внезапно, службист прислонил руку к шлему и замолк. Вернее, он разговаривал, но включил в шлеме звукоизоляцию.

– Мне пришло донесение от опергруппы, – наконец-то сказал службист – Они нашли вашего сына.

– Что с ним?! – тут же оживилась Света.

– Он жив и здоров, но на данный момент находится под действием, каких-то усыпляющих веществ. Судя по шрамам на теле, его использовали для каких-то медицинских экспериментов, но мы пока не можем сказать каких.

– Твари! – ужаснулась Света.

– Вот теперь я уничтожу каждого Красного Беса, которого найду! – поклялся Вячеслав.

– В этом нет необходимости, – успокоил его службист – Предоставьте это СБИ. Наши люди уже проводят допросы уцелевших слуг Долгорукой и арестованных левых боевиков. Они все говорят, что графиня активно спонсировала и патронировала их. Это ещё один дополнительный аргумент, легитимизирующий ликвидацию Дома Долгоруких. Ах да, и ещё…

Службист сделал два шага к Свете.

– У нас есть информация, гражданка Ильина, что ваш отец имел связи лично с Валерией Долгорукой, даже вёл совместные бизнес-проекты.

– Она не Ильина, а Ченкова! – вступился за свою жену Вячеслав – Вы смеете обвинять мою жену, только за тёмные делишки, которые возможно вёл её отец?! Тем более, что он мёртв.

Лица службиста не было видно из-за затемнённого щитка шлема, но Сергей готов был поклясться, что глаза службиста угрожающе сузились.

– Ваш тесть выжил, гражданин Ченков, – сказал службист, сознательно сделав ударение на слове «гражданин». И Сергей понял, что для Хозяина не существует разницы между высокомерным Вячеславом Ченковым и грязным оборванцем Сергеем Драгуновым. Можете сколько угодно играться в «дворян», «белую кость» и «голубую кровь», но для Него вы все «граждане» – те, кто под Ним. Это и сказал СБИ-шник, пусть и завуалированно, одной интонацией. А если ты проводник воли Великого Благодетеля, то можешь одёргивать даже Старую Знать, даже будь ты не самого высокого звания. Сергей сомневался, что этот агент тайной полиции был хотя бы, заместителем Александра Волкова – Мы задержали его. Допрос покажет насколько он был посвящён в планы заговора. Хозяин милосерден, он может простить, если эти связи ограничивались обычной торговлей. Но ваша жена обязана добровольно явится в ближайший пост СБИ, в течение часа для разговора со следователем по делу заговора Долгорукой.

Вячеслав побледнел. Минутная радость от воссоединения и гнев от того, что испытал его сын, сменилось страхом.

– Я сам отвезу её, – сказал он и повёл жену обратно к стреколёту.

– Вас это тоже касается, – обратился службист к Сергею и отцу Алексию – В вашей истории много чёрных дыр, и я надеюсь, что ваши рассказы их закроют.

– Мы не будем лгать, – сказал отец Алексий – Я уже стар и пыток не выдержу.

Службист кивнул. После, к ним спустился стреколёт.

Глава 22: Виртуальные интриги

Михаил Ильин сидел в помещении в плену у СБИ уже не помнил сколько. Может быть прошло всего несколько часов, а может, несколько дней. Это непонятно, когда сидишь на холодном полу, а вокруг такая темнота, что невидно даже собственных рук. Периодически тьма сменялась, так сказать, «проблесками света». Вспыхивала лампа (или, что-то похожее на неё), двое человек грубо хватали Ильина под руки и сажали на стул. Затем, третий человек, лица которого нельзя было разглядеть из-за света лампы прямо в глаза, начинал допрос. Ильин был наслышан о том, что творится в подвалах Службы Безопасности и потому, когда к нему заявились крепкие ребята в штатском, то первым желанием было спровоцировать их на своё убийство. Король староярской преступности сожрал всех своих конкурентов, победил полицию Алексея Никитина, услужил самой Валерии Долгорукой и даже был излечен ею несмотря на её гнев. Возможно, его ждала бы худшая участь в наказание, но, на счастье Ильина, Её Превосходительство было уничтожено Хозяином. Как оказалось, счастье было временным. Во время ареста полицией, Никитин сказал Михаилу, что во время допроса, единственное, что СБИ оставляют целым от заключённого – язык. Ильин в ужасе представил, как его превращают в кучу фарша, «венчает» которую его язык, который дрожит и извивается. Но ему повезло. Службисты вели себя относительно вежливо. Наверное, потому что, коронованный авторитет превратился в маленького слизняка, который стал умолять его пощадить, обещая рассказать всё, ничего не утаивая.

Первый допрос, на удивление, не касался сотрудничества Ильина с Долгорукой. Службист, скрываемый за тенью яркой лампы начал издалека. С самого начала криминальной карьеры преступника.

– Своё первое преступление, гражданин Ильин, вы совершили в семнадцать лет, когда до смерти избили своего одноклассника, Ивана Буковского, верно?

Ильин судорожно закивал, лишь бы хотя бы часть из тех мук, которыми СБИ подвергают подозреваемых не сбылась. Параллельно он сам пытался вспомнить то самое преступление. Пацана с таким именем и фамилией Ильин помнил только одного. Его сосед и худой задохлик из интеллигентной, по меркам граждан «В»-категории, семьи. И ещё идиот, который увлёкся запрещёнными левыми статейками и начал, что-то там лаять среди сверстников о «революции» и «диктатуре пролетариата». Ильин, чья семья активно стала жертвой этой самой революции, до последнего ждал, что наглецом заинтересуется СБИ и тот исчезнет без вести. Но тем, видимо было плевать на одного дебила из захудалого городка со окраины. Тогда этот идиота Михаил решил проучить самостоятельно. Изначально он не хотел его убивать. Но во время избиения настолько вошёл во вкус, кулаками и ногами вымещая всю боль родителей, которых «раскулачили» и чуть не убили, что пацан перестал подавать признаки жизни. Юный Ильин не расстроился, а лишь спрятал тело в ближайший мусорный бак. Его вроде никто не видел.

Далее службист пересказывал, как минимум с десяток преступлений, которые Ильин совершил ещё до того, как связался с организованной преступностью и которые он сам уже и не помнил.

– Занятно, получается, – сказал службист – Вся ваша жизнь отмечена болью и кровью. Причём не вашей.

Затем пришёл черёд перечисления преступлений в те времена, когда Михаил Ильин уже начал путь на криминальную вершину.

– Торговля людьми и тяжёлыми наркотиками, а также рэкет и заказные убийства. Интересно, в вашем послужном списке нету контрабанды или крыши какого-нибудь игорного бизнеса.

Действительно. Михаил Ильин никогда не разменивался по мелочам.

– Незаконная приватизация детских домов и муниципального жилья. А также кооперативных производственных цехов.

Да, Ильин не особо любил наезжать на продуктовые лавки, кафешки и прочий бизнес. Всё-таки это честные бизнесмены, которых надо от быдла защищать. Их наоборот он опекал. А давить халявщиков из госучреждений и, так называемые, артели, созданные челядью, чтобы выдавливать с рынка по-настоящему несправедливо ущемлённых, он считал своим священным долгом. Ну и способом заработка. Совмещать приятное с полезным.

– Получив ярлык дворянина, вы вступили в преступный сговор с Долгорукой против Хозяина и поставляли ей запрещённые технологии. На что вы рассчитывали, когда совершили этот акт государственной измены?

– Я не мог ослушаться приказов Её Превосходительства… – промямлил Михаил Ильин. Он был счастлив, что Алексей Никитин не видит его. Сейчас он выглядел ещё более жалко, чем когда был арестован полковником.

– Приказ гражданки Долгорукой для вас важнее чем верность Великому Благодетелю?

– Я боялся её! – скуля, оправдывался Ильин – Вы ведь глаза и уши Великого Благодетеля во всём Ирие! Вы должны знать, на что она способна.

– Вы могли доложить СБИ об этих преступных приказах и получили бы защиту, – жёстко ответил службист – Такие донесения мы не оставляем без внимания, даже если они вырвались из уст уличного бомжа.

Ильин понимал, что ему бесполезно оправдываться. Он действительно боялся Долгорукую, но сотрудничал с ней не из-за страха, а ради выгоды и перспектив. И СБИ знали это. Они знали о нём с самого начала его «карьеры». Когда этот сидящий (или стоящий) напротив него пёс Хозяина, перечислял ему в лицо всю биографию, то целью было лишь, как бы объяснить Ильину: «Мы всё знаем о тебе, жирная крыса. Знаем твою гнилую душу и на что ты способен. Тебе бесполезно себя отмазывать.»

– Вы всё итак знаете, тогда зачем этот допрос? – обречённо спросил Ильин.

– Есть две вещи, которые мы можем определить только по вашему признанию, – прозвучал спокойны голос – Самой дорогой поставкой, за которую гражданка Долгорукая заплатила вам непомерно высокую цену – был «ИнРа». Они очень редки, даже за Внешними Стенами.

Михаил вспомнил про тот термос, который Долгорукая взяла за огромные деньги.

– Как Инициатор Разлома у вас оказался?

– Также, как и остальная контрабанда – я обменивал её у дикарей на фильтры.

– Дикари согласились отдать вам настолько опасный образец, в обмен на фильтры. Что-то не верится.

– Они просто тупые! – воскликнул Ильин, боясь очередных надуманных пыток – Если бы они хотя бы на четверть умели пользоваться всем, что продают мне, то сами этим воспользовались!

Секунду была тишина.

– Логично, – раздался ответ.

И так было множество раз. Когда Михаил оставался один в тёмном пространстве, то он несколько раз вставал и шёл то в одну, то в другую сторону. Но не упирался в стену. Его темница казалась бездонной чёрной дырой. В этом месте не было времени. Ильину даже ни разу не захотелось избавиться от отходов жизнедеятельности… кроме моментов допроса, когда он систематически ходил по-маленькому под себя.

Сергея и отца Алексия посадили в одну камеру. Она была каменной, серой и сырой, но на удивление – не душегубкой. Тут не было ни висячих со стен кандалов, ни орудий пыток. Больше вопросов у Сергея вызывал сам тип камеры. В ней не было освещения или окон, через которые мог прорваться свет с улицы, но тем не менее, темно не было. Сергей и отец Алексий видели друг друга и точную площадь камеры. И при этом в ней не было света, как и тьмы. Странно.

– Это изолятор пространства, – внезапно стал пояснять отец Алексий – Ещё одна приблуда СБИ. Находится в нём можно хоть тысячу лет. Ни есть, ни пить не нужно, так как твои биологические часы застывают на том времени в котором тебя засунули внутрь. Любимая игрушка СБИ.

Священник упёрся спиной в стену и расслабленно протянул ноги. Удивительно, с учётом положения, в котором они оказались.

– Нам с тобой ещё повезло. Многие так вообще бегут по бесконечному полю и падают в бесконечную пропасть. Да ещё и в темноте.

– Та технология перехода между измерениями у вольников, – вспомнил Сергей – Она имеет какую-то связь с этой?

– Нет, – ответил священник – Они похожи, но в тоже время и различны. Это долго объяснять, но если кратко, то можно только с помощью аналогий. Изолятор пространства – это пузырь вакуума в нашем мире, а резиновое трико – врата в другой мир.

– Ясно, – сказал Сергей – Забавно выходит: СБИ использует такие технологии, о которых никто не знает… кроме вас.

Отец Алексий тяжело вздохнул и кивнул.

– Кто по-твоему собрал это устройство? – иронично спросил он и Сергей оторопел.

– Вы изобрели это?!

– Нет, собрал, – поправил его отец Алексий – С момента Слёз Ангелов ничего нового человек не изобрёл. Не сделал ни одного открытия в фундаментальной науке. Всё, что мы имеем сейчас – создано из обломков технологий Чужих.

– Но ведь, чтобы всё это отстроить, тоже нужны знания.

– Верно. Но не наши. Вся нужная информация хранится в «осколках». Такие маленькие штучки, похожие на осколки стекла. Судя по всему, у пришельцев они играли роль блоков данных. В каждом таком блоке хранятся океаны данных о иноземных технологиях, способах сборки и методов эксплуатации. И вот все эти данные из осколков можно переписать на человеческий мозг. Многие не выдерживают и сходят с ума. Но даже те, кто преодолевают сложную адаптацию к новым знаниям, пожизненно приобретают психические расстройства. Не знаю, как в прочем мире, но в Ирие было всего шесть человек, которые освоили Иные знания, изучая осколки, как книги, а не через «прививку» в мозг. Трое из них – это люди моего поколения.

– Включая вас, – подметил Сергей.

– Верно. Но я представитель вымирающего вида истинных учёных. Такие больше не нужны. Проще засунуть информацию с осколков в мозг десяти подопытным, а затем, один переживший будет рассказывать, что и куда нужно совать, и подключать. А с последним идеально справятся несколько инженеров среднего звена. Вот и вся современная наука и такое происходит не только в Ирие, но и во всём мире.

Насчёт «всего мира» Сергей мог бы поспорить, ибо он видел, как собирают оружие и технику в арабских кузницах. А именно так называются передвижные фабрики и, если это можно так выразится, заводы в пустынях. На его памяти, единственное противоестественное человеческой науке, что там происходит – это сборка материалов для бронетехники. В особом вакуумном контейнере синтезируется особый сплав, который затем рабочие начинают месить руками, как тесто или глину. Одетые в огнеупорные костюмы и в шлемы с кислородом на два часа, они создают из вязкого горячего сплава всё: трубы, баки для горючего, каркасы для аккумуляторов, бронелисты и многое другое. Конечно, для сложных устройств вроде пушек и ракет, приходится использовать литейные формы. При контакте с воздухом «железная глина» твердеет и, на выходе получается пусть и грубо, кустарно сделанные, но крайне смертоносные машины, по боевой эффективности не уступающие танкам Европейской империи. Но если, несмотря на экзотичность сборки и самих материалов, вооружение арабов выглядит, как нечто человеческое, то большинство техники европейцев и Ирия с виду так и сквозит иноземностью, чужеродностью.