Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Странно, почему вас оставили в живых после того, что вы сделали, – сказал Сергей, обведя взглядом темницу – Такой ум выпускать на пенсию опасно.

– Кому опасно? – священник грустно усмехнулся – Я порвал с наукой, когда ушёл в Церковь, посвятив себя служению Господу. И я не идиот, чтобы разглашать государственную тайну, о чём прекрасно знают СБИ.

– Но мне то вы разгласили.

– Тебе можно, – ответил отец Алексий – Я это понял ещё тогда, когда с нами заговорил один из «якобы» телохранителей Ченкова. Он в открытую говорил о тех вещах, которые по идее, тебе уж точно знать не положено.

– Дело не только в «вещах», – вдруг вспомнил Сергей – Тот момент, когда при нас тот агент одёрнул Ченкова, назвав «гражданином». Он дал понять и мне, простому смертному, кто для Хозяина Старая Знать. Ясен пень, что Великий Благодетель всегда считался выше всех, но так осадить главу одного из самых знатных Родов при каких-то смердах… Ясное дело, они не боятся, что кто-нибудь из нас двоих донесёт это до лишних ушей.

– Быстро схватываешь. Добавлю ещё и то, что СБИ похоже заинтересованы в том, чтобы мы это узнали от них. Значит мы им нужны живыми.

– Что-то долго они нас держат, – сказал Сергей спустя некоторое время – Даже не допросили.

Камера стала изменятся. К удивлению обоих, она расширялась, отдаляя заключённых друг от друга.

– Ну вот, накаркал, – выдохнул Сергей, прежде чем между ним и отцом Алексием выросла ещё одна стена, изолировав друг от друга.

– Драгунов Ефимович Сергей, – прозвучал голос за спиной. Сергей развернулся, чтобы увидеть стол, за которым сидел человек, которого нельзя было разглядеть из-за теней. Вообще вся его половина камеры была укутана искусственной тьмой – Прошу садитесь.

Рой микронидов приполз к столу и слился в удобный стул. Сергей, уже уставший от подобных фокусов, просто вздохнул и сел за стол.

– Вы знаете, почему вы ещё живы, гражданин Драгунов?

Этот вопрос поставил молодого человека в тупик. Он ожидал допроса по существу, а тут толи угроза, толи издёвка.

– Наверное потому что я умею выживать, – уклончиво ответил Сергей.

– Вы ошибаетесь, – возразил службист, сидящий в тени – Вы живы, только потому что вы заинтересовали одновременно две конторы. СБИ и армию. Когда ирийским послам в Вольном Константинополе пришла весть, что к ним попал гражданин Ирия, который уже десять лет считается сгинувшим, то первым был в разработке приказ о вашем тихом устранении. Вы не глупый человек, если прожили так долго и должны понимать для чего была нужна Багдадская кампания.

Сергей прекрасно понимал. Особенно после разговора с Михаилом Ильиным.

– Не для того мы отправляли всех наиболее активных, даже самых незначительных в сословной иерархии, чтобы возвращать их, как героев. Но вас в итоге вернули. Как вы думаете, почему?

– Может быть вам стало интересно, как я выжил в течении десяти лет? – предположил Сергей.

– В точку. Мы предполагали, на основании ваших показаний в посольстве, что вы имеете несравненный боевой опыт. Опыт настоящей войны. Опыт, которого нету в Ирие ни у кого.

Сергей упорно пытался разглядеть, хотя бы контуры лица следователя, но казалось, что тьма была не просто тьмой, а материей, которая не исчезнет, даже если посвятить в неё фонариком.

– Гвардейцы Знати, спецназ Службы Безопасности, элитные части Государственных Вооружённых Сил имеют совершенное оснащение, но профессиональная подготовка хромает, ибо их боевой опыт ограничивается подавлением беспорядков и зачисткой трущоб. Скажу честно, даже альфарии «вытягивают» исключительно за счёт генных модификаций и немного добирают через симуляции боёв. Поэтому вы нас заинтересовали.

Сергей больше не чувствовал себя допрашиваемым. Он ощущал себя подопытным в лаборатории.

– Квартира ваших родителей, как и всё имущество участников Багдадской кампании, была приватизирована государством. Не Знатью, а именно государством. Когда стало окончательно понятно, что вы, гражданин Драгунов, будете полезны Хозяину живым, а не мёртвым, то именно СБИ распорядилось, чтобы имущество родителей вам вернули.

– Не сочтите меня неблагодарным, – воскликнул Сергей – Но для человека, который по вашим же словам, имеет такую ценность, я был крайне малоизвестен.

– Вы вернулись в очень интересное время, гражданин Драгунов. Те события, невольным участником которых вы стали по возвращении, являются лишь прелюдией больших потрясений. Только в этот раз противостоять Хозяину будут не граждане младших категорий, подначиваемые Красным Пророком, а предатели из числа Элиты. Изначально, мы планировали испытать ваши навыки позже, а пока отодвинули в сторону, дав возможность отдохнуть на гражданке. Но судьба распорядилась иначе. Засим, теперь вы, гражданин Драгунов находитесь под защитой Службы Безопасности Ирия. Вы обязаны поделится своим опытом с верными солдатами Хозяина. Разумеется, вы получите награду – достойную ваших уникальных навыков. Я бы советовал вам согласится, ради вашего же блага.

Сергей недолго раздумывал. Эти мысли даже не были связаны с сомнениями, говорить ли ему «да» или «нет». Ответ был очевиден. Он лишь мысленно сокрушался, что пришёл в итоге к тому от чего ушёл. Сергей мечтал завязать с любой деятельностью, связанной с войной. А теперь он вернулся к этому.

– И что, неужели не будет ни одного вопроса по произошедшему со мной? – только и выдавил Сергей.

– Вы имеете в виду ваши приключения у Долгорукой и последний бой с гражданином Драговичем? – спросил следователь таким тоном, словно всё уже знал изначально – Это тоже часть опыта, которым вам придётся поделиться.

Сергей кивнул.

– Тогда ближайшие годы вам предстоит много работы. В самое ближайшее время вас переведут в Новосибирск, на постоянное место жительство.

Перспектива побывать в столице Ирия, где находится сам Великий Благодетель была неплохой, но оставалась куча поводов для беспокойства.

– Что будет с отцом Алексием?

– Гражданину Карамазову ничего не угрожает, – заверил Сергея службист – Мы лишь зададим ему несколько интересующих нас вопросов. Нам важно удостовериться, что он больше никому не рассказывал то, что услышали вы сидя с ним в камере. Гражданка Ильина-Ченкова – ваша бывшая подруга, также отделается лёгким испугом. Что касается гражданина Никитина…

– Он жив?! – воскликнул Сергей.

– Да, как и прочие пленники гражданки Долгорукой. На допросах они рассказали кому были обязаны своим спасением. Можете считать себя героем.

У Сергея отлегло от сердца. Хоть одна хорошая новость за последнее время.

– Что касается гражданина Никитина, – повторил службист, как будто перемотал аудиозапись назад – Его ожидает суд. Видите ли, существует информация, что он прибегал к не вполне законным методам в своей работе, но я вас уверяю – он ценный кадр и потому получит амнистию. Директор Волков лично распорядился об этом.

Сергей был рад. Хоть он и понимал, что подобное милосердие не может быть дано просто так. За всё придётся платить. Как ему, так и Алексею Никитину. Возможно, что после зачистки Долгорукой и лояльных ей шестёрок, Хозяину потребуется достойная замена. Вряд ли Никитин создаст Дом на замену кровавой графини, но вот не просто честный, но и целеустремлённый человек, который смог навести порядок в полиции на дороге не валяется. Может даже они с Сергеем ещё пересекутся, когда по очереди будут бить поклоны во дворце Хозяина.

– У меня будет возможность встретиться с ними? – спросил Сергей – С отцом Алексием, Светой и полковником Алексеем Никитиным прежде чем… мне придётся уехать.

– С гражданином Никитиным вам придётся контактировать в любом случае. При возрождении единой государственной полиции, ему потребуется помощь в подготовке профессиональных оперативников. С гражданином Карамазовым, вам тоже ничто не помешает общаться. В конце концов, связь по Сети сейчас доступна даже гражданам «Г»-категории. Что касается гражданки Ченковой. Сомневаюсь в том, что её муж захочет, чтобы вы общались. Но в качестве жеста доброй воли, СБИ готово обеспечить вам одну последнюю встречу. Так сказать, попрощаться.

– Буду весьма признателен, – поблагодарил Сергей.

Он откинулся на стуле. Почему-то сейчас ему казалось, что теперь, ближайшее время, он будет в безопасности. Хаос на время закончился.

Суд над последним казаком Староярска длился всего несколько минут. Суд, который был лишь формальностью. Департамент Юстиций – орган, созданный Верховным Судьёй для свершения правосудия во славу Хозяина. Точнее для вынесения приговоров, ибо если данное дело привлекло внимание самого Николая Кайдановского, то ни один адвокат не спасёт. Но Верховный Судья не опускается до личного зачитывания обвинений каждому из тех, кого приговорил. «Судьины пташки» – так прозвали в народе рядовых судий Департамента Юстиций. Все они были женщинами. Их рабочая одежда полностью соответствовала облику Фемиды – древнегреческой богини Правосудия. Белые хитоны и повязка вокруг глаз. Нет, судьям не выкалывали глаза. Эти повязки были особого вида визорами, через которые можно было считывать температуру тела и сердцебиение обвиняемого. Они видели, когда человек лжёт.

– Драгович Виктор Святослав, – грозно произнесла судья. Голос женщины был усилен особыми динамиками, но и без них атаману казалось, что его прошили молнии – Вы обвиняетесь в преступном сговоре с князем Староярска Константином Анненков-Барисеевым, вассалом изменницы Валерии Долгорукой. Вы согласны с предъявленным обвинением?

Виктор Драгович стоял в центре зала закованный в наручники. К суду его быстро залатали и на том спасибо. Сейчас он лишь не мог понять, почему его сразу не добили тогда?

– Не согласен, – твёрдо ответил Драгович – Я, к тому моменту, уже не был атаманом, всем заправлял Кравченко. Он наверняка мёртв.

Судья ударила молотком по столу. Грохот чуть не повредил барабанные перепонки.

– Вы говорите правду, – подтвердила та – Но я говорю о более раннем времени, когда вы были атаманом. Ваши казаки патрулировали улицы и убивали людей.

– Князь Анненков-Барисеев запросил нашу помощь в наведении порядка на улицах Староярска, – оправдывался бывший атаман – По его словам, полиция не справлялась, улицы наводнились криминальными элементами.

Снова удар молотка, Драгович принял это за сигнал к молчанию.

– Вы взяли на себя право Суда решать, кто преступник, а кто нет.

– Я не мог ослушаться приказов князя, – голос Драговича дрожал. Он хотел сорваться, но понимал, что этого сейчас нельзя допустить – Я не знал и, до сих пор не знаю ни о каких тайных планах и договорах князя и Долгорукой! И ни я, никто другой из моей станицы не нарушал запрета Великого Благодетеля. Тот костюм «Кочевник» был украден и присвоен Сергеем Драгуновым.

Снова удар и снова грохот в ушах.

– Вы смеете предъявлять бездоказательные обвинения национальному герою Староярска?

– Что?

Судья сделала сигнал рукой и перед Драговичем возник экран репортажа новостей. Сергей Драгунов неуверенно давал интервью многочисленным журналистам и позировал на фотосессии держа в руках Медаль Почёта – высшую награду Хозяина. Сквозь накатываемую злобу и ярость, до Виктора Драговича продирались слова, сказанные судьёй:

– Решением Великого Благодетеля, Сергею Драгунову присуждена категория «S».

Все знали, что означает эта категория. Граждане «S» не могут создавать собственные Дома, как «А» и вообще находятся вне общей сословной иерархии, но они стоят выше всех этих напыщенных аристократов. Де-юре, они старше даже Старой Знати, ибо являются лишь личными слугами Хозяина.

Драгович задрожал. Он закипал. Вся его жизнь была построена на смирении. Он считал, что радикализм не приведёт казачество к добру, но, как оказалось, умеренность тоже ничем хорошим не закончилась.

– Вы твари, что совсем совесть потеряли?!! – завопил Драгович, плюя на то, что ухудшает своё положение. Вернее, хуже уже было некуда – Ублюдок, подписавший смертный приговор нескольким тысячам человек – в том числе ни в чём неповинным женщинам и детям, ходит на свободе с новым чином и привилегиями! А вы вместо него устраиваете судилище надо мной! Над мужем, потерявшим жену, над отцом, чьих дочерей рвали в клочья!

– Смертный приговор казакам Долгорукой был подписан самим Великим Благодетелем, на нём есть печать Верховного Судьи, – невозмутимо ответила судья – Таким образом вы, мало того, что покушались на жизнь носителя Медали Почёта, так ещё только что совершили хулу на Хозяина.

Драгович бросился на судью, но был мгновенно схвачен двумя конвойными.

– Властью, данной мне Хозяином и Судом Ирия я приговариваю вас к пожизненному заключению в колонии строжайшего режима «Чёрной Сове»! – зачитала приговор судья.

Конвоиры потащили Виктора Драговича к выходу. Он тщетно пытался вырваться и рычал, поэтому походил на безумца, которого тащат в палату санитары.

– Я ненавидел атамана Семёнова, считая его мясником, но он был прав! – кричал Драгович теряя остатки рассудка – Прав, когда пытался вместе с красными пустить вас всех под нож! Лицемеры, мрази, подонки! А также те казаки, что отвернулись от него и сдали его! Мы медленно вымираем в своих резервациях, а вы, при малейшем шорохе истребляете нас, как тараканов! Чем мы это заслужили?!

Обезумевшего Виктора Драговича утащили из зала суда. Почти сразу, рядом с судьёй появилась голограмма офицера СБИ.

– Это не суд, а фарс, – холодно сказала «фемида», не поворачиваясь к агенту.

– Как будто в первый раз, – лаконично пропел службист.

– А зачем этот спектакль нужен над каким-то вольником? Не проще ли и ему пулю в лоб?

– Проще, но господин Волков приказал, чтобы из зачищенных станиц нескольких оставили в живых, чтобы провести показательный суд в назидание станицам других губерний. Казаки ведь живут не только в городах Долгорукой, но также и у Орловых, Ледниковых, Голицыных и остальных. Теперь они трижды подумают, прежде чем участвовать в их играх.

– Но почему именно этот бедняга?

– Его случай очень уникальный, – ответил службист – Когда поняли, что его достаточно, то остальных уцелевших казнили.

– Имеете в виду Сергея Драгунова?

– Да. Его косвенное участие в уничтожении казачества на территории Долгорукой стало известно остальным станицам. А дикий контраст его награды с приговором Драговичу покажет «ряженным», что мы о них думаем – службист откашлялся и цинично произнёс – Нам плевать на их «традиции» и «ценности». Их специально не внесли даже в «Г»-категорию, ибо самый жалкий простолюдин выше по статусу для Хозяина, чем ваши ватаги, размахивающие шашками. Сын пролетариев своими действиями де-факто угробил тысячи ваших собратьев? Мы наградим его и сделаем Элитой. Старый казак свихнулся от смерти собственной семьи? Упрячем за решётку до конца дней. Сеть доступна, казаки смотрят в своих огородах, как Драгунов тусуется на ток-шоу, даёт интервью о своих подвигах и как Драговича волокут из зала суда в собственных соплях. И будут знать своё место.

– Они ещё сильнее озлобятся.

– Ну и пусть. Главное, что они не рискнут высовываться. Будут в тихую оплакивать погибших, проклинать Драгунова и Хозяина, но поубавят спесь.

– От вашей логики даже меня проняло, – призналась «фемида» – Господин Волков страшный человек, не сочтите за оскорбление.

– Сочту за комплимент.

В соседнем зале шёл иной суд. С другой «фемидой» и другими подсудимыми. Сразу с двумя. Михаил Ильин и Алексей Никитин вели себя по-разному. Высокий, сухой и уставший от жизни полицейский покорно отвечал на все вопросы. Он признал себя виновным во всех обвинениях. Судя перечисляла все совершённые Никитиным преступные сговоры и махинации. Суд беспристрастен. Суду плевать, что эти решения были приняты полковником в рамках противостояния с староярской организованной преступностью. Закон суров, но это закон.

Справа от Никитина же юлила и изворачивалась старая толстая крыса. Ильин пытался выставить себя жертвой обстоятельств. Он говорил, что лишь хотел «восстановить справедливость». Вернуть то, что принадлежало его семье, но суд и тут был непреклонен.

Наконец, «фемида» ударила несколько раз молотком. Настало время оглашения приговора:

– Именем Хозяина и волей Закона суд постановил: Ильин Михаил Александрович – вы признаетесь виновным в многочисленных преступлениях против граждан Ирия, а также в преступном сговоре с изменницей Валерией Долгорукой. Властью данной мне, с этого момента, вы лишаетесь статуса гражданина категории «А». Всё ваше имущество, а также счета в банках будут конфискованы и используются для выплат компенсаций выжившим жертвам ваших преступлений. Вы приговариваетесь к пожизненному заключению в колонии «Чёрная Сова».

Алексей Никитин подавил грустную усмешку. Даже общий бюджет Ирия не покроет того зла, которое совершил этот человек. Полковник посмотрел на заклятого врага. Тот больше не вилял и не заискивал, но и не выглядел, как тот, кто потерпел поражение. Как тот, кто всё потерял. Расстроенным – да, но не поверженным. Его внук – Ченков, с остальным можно смириться.

– Алексей Григорьевич Никитин, – судья перевела внимание на полицейского – В свете открывшихся суду новых фактов, я заключаю, что выбранные вами методы были не совсем законными, но вынужденными и, потому допустимыми в тех ситуациях. Исходя из этого, сам Верховный Судья, вместе с директором Службы Безопасности подписали указ о вашем помиловании. С вас сняты все обвинения.

Никитин на мгновение не поверил, решив, что это всё розыгрыш и извращённая пытка СБИ. А вот Ильин поверил и потому издал возмущённый возглас, похожий на кряканье утки.

– Также, по воле Великого Благодетеля, вам, гражданин Никитин присваивается категория «S» и Медаль Почёта – высшая награда Ирия.

После этих слов, кандалы на руках Алексея Никитина автоматически деблокировались и упали на пол. Полицейский был свободен, а бандит обречён.

Луч, освещавший судью, погас, оставив двоих подсудимых в оазисе посреди тьмы.

– Ну что же, пришло время прощаться, – воскликнул Ильин, обратившись к Никитину. Его тон был каким-то панибратским.

– Желаю тебе испытать все муки Ада. «Чёрная Сова» неприятное место, поверь мне.

– Я знаю, – ответил Ильин – Поэтому и не волнуюсь. Я там больше месяца не протяну. Возраст уже не тот. Я умею принимать неизбежное, в отличие от тебя.

– Наверное поэтому я получил повышение, а ты проиграл и всего лишился.

– Ну это как посмотреть. Мой внук станет главой Дома Старой Знати, а ты будешь личным псом трупа на троне.

Молчание.

– Что, даже не обнимешь старого друга на прощание?

Подобная фамильярность, чуть не сбила с толку Алексея. Он что, шутит?

– Мы не друзья.

– Почему нет? – показательно изумился Ильин – Мы противостояли друг другу значительный отрезок времени. Ты конечно был той ещё занозой в заднице, но знаешь: когда я, выбившись в Элиту предавался воспоминаниям о былом, то более всего я испытывал ностальгию о войне с тобой. Ты единственный из моих врагов, кого я опасался и потому, победа над тобой была для меня наиболее ценна. Можно ведь уважать достойного противника.

– Ну… – Алексей задумался – Если бы ты сдерживал свои порывы, хотя бы понятиями, свойственными прочему криминалу… хотя нет. Даже тогда, я бы тебя ненавидел и презирал. Подобные «рыцарские» реверансы уместны между солдатами двух враждующих стран, которые сражаются за свою родину, но технически делают одно дело. Но такого быть не может в отношениях стража порядка и преступника. Ты паразит, хоть и более живучий, а я дезинсектор, который зачищает от подобных тебе улицы. Единственное, о чём я немного жалею, так это о том, что не я стал тем, кто засадил тебя решётку.

Их обоих вывели из зала конвоиры. Ильина потащили более грубо, а Никитина вывели, подобно важной персоне под охраной телохранителей.

– Я больше не намерен ничего слушать, господин Ледников! – грозно ответила голограмма Анатолия Голицына – Я больше не собираюсь участвовать в этом. Не стану приносить свой Род в жертву вашим политическим амбициям.

– Вы заблуждаетесь, уважаемый господин Голицын, – Илларион Ледников был терпелив. Хамить в данном положении было бы неразумно – Я лишь хочу защитить всех нас. Хозяин только и ждёт, что мы рассоримся и изолируемся в своих дворцах. Ему так будет проще добивать нас поодиночке.

Запугивания не произвели на Голицына никакого впечатления.

– Это ваши фантазии, господин Ледников, – пренебрежительно сказал он, попивая джин из бокала – Александр Волков заверил меня, что за содействуя СБИ моя Семья получит амнистию. Я думаю, что Орловы последуют нашему примеру. Не понимаю на что вы надеетесь.

– Я надеюсь на ваше благоразумие, господин Голицын! – настаивал Ледников.

– Моё «благоразумие» говорит мне, что нельзя рисковать родными во имя эфемерных идей.

– Это не просто идеи, господин Голицын. Это вопрос выживания нашей системы и нас самих.

Анатолий Голицын покачал головой.

– Я уже всё решил, господин Ледников. Вы можете принести в жертву своим «великим» планам хоть весь свой Клан. А я же, предпочту, чтобы мой Клан прожил ещё немного в мире и спокойствии.

По взгляду Голицына, Илларион Ледников понял, что дальнейшие уговоры бессмысленны. Тогда он сам успокоился и произнёс речь, которая звучала, как приговор:

– Я искренне жалею о вашем решении, дорогой Анатолий, вы были мне другом.

Голицын внезапно выпучил глаза. Его моржовые усы встали дыбом, а щёки побелели.

– Истинным другом. Наше общее прошлое наполнено множеством совместных приятных встреч за чашкой чая или играми в гольф.

На миг глаза Голицына полыхнули ненавистью, он раскрыл было рот, но вместо проклятий из него полилась кровь.

– Но сейчас вы стоите на пути моей миссии по спасению Ирия. В этом уравнении вы могли быть либо со мной, либо вообще не быть. Прощайте.

Последние слова были сказаны с истинной грустью. Смотря, как старый друг и соратник в предсмертных муках оседает в кресле и закатывает глаза, Ледников вспоминал молодое прошлое, когда ещё далеко не старый Илларион лично обучал молодого Толю живописи, лепке и резьбе по дереву. Искусству достойному истинных аристократов. Но ради сохранения Порядка и противостоянию силам Хаоса, ему пришлось пойти на эту жертву.

Из-за кресла Анатолия Голицына возникла новая голограмма. То был среднего роста молодой человек. Хоть черты лица и выдавали в нём Орлова, но внешне он был полной противоположностью убитому отцу: худой и стройный, вместо лысины – пышная рыжая шевелюра, при взгляде на которую Ледникову вспоминались гривы вымерших львов. Усов не было, но были те же бакенбарды, взгляд зелёных глаз ещё более надменным чем у отца.

– Сработало, – сказал Ледников – Честно признаться, никогда бы не додумался использовать микрониды вместо яда.

– Я бы использовал яд, – ответил Голицын-младший – Если бы вы не упросили меня дать вам возможность, попытаться уговорить моего отца. Яд действует сам, микрониды только по команде.

Тем не менее, Илларион Ледников заметил в глазах молодого наследника оттенок боли.

– Арсений, я понимаю, чего тебе стоило решиться на такой тяжёлый грех, но в нынешних обстоятельствах время работает против нас.

Арсений с грустью посмотрел на мёртвого отца и нежно провёл рукой по его лицу, закрыв веки.

– Я люблю папу, он всё мне дал. Но я не могу позволить его трусости и недальновидности обречь наш Род на вымирание. Отец хотел спокойно досидеть свою старость и ему было всё равно, с чем столкнуться его потомки в будущем.

Арсений перевёл взгляд на Ледникова. Теперь в его глазах была решимость.

– Вы были правы, господин Ледников. Если позволить Хозяину свершить свои планы, до через несколько десятков лет от нас не останется ничего. Мы размоемся в море «талантливых управленцев» из низов, которые присвоят себе то, что наши предки строили исключительно для нас. НУЧ необходимо сохранить любой ценой.

Иларион Ледников сменил тон на более официальный:

– Поздравляю с вступлением в наследство… господин Голицын.

Арсений улыбнулся и кивнул.

– Позвольте вас заверить, что принесённая вами жертва была не зря, – произнёс Ледников – Я немедленно отправлю вам информацию о внедрённых в ваш Дом агентах СБИ, а чуть позже и Екатерину.

Глаза Голицына блеснули сладострастным огнём.

– Вы оказываете мне честь, господин Ледников удостоив меня руки вашей внучки, – сказал Арсений – Но если мне не изменяет память, то ранее вы ясно дали понять мне, что Екатерина обещана не мне.

– Я отказал вам, потому что считал, что сердце моей внучке принадлежало другому, – ответил Ледников – Но, как оказалось, оно принадлежит не «другому», а «другой». Да, молодой человек – как оказалось, Екатерину в принципе не интересуют мужчины. Её честь срочно нужно спасать, как и моральный облик. Поэтому для вас всё сложилось, как нельзя лучше. Как и для неё.

– Если верить вашим словам о её наклонностях, то сомневаюсь, что она будет рада этому браку.

Ледников лишь отмахнулся.

– Уверяю вас, господин Голицын – вся дурь моей внучки от того, что она не побывала в ложе настоящего мужчины, вроде вас. Регулярные «корректирующие принуждения» пойдут ей только на пользу.

– Ну в таком случае, заверяю вас, господин Ледников, что я «вылечу» вашу внучку, – заверил старика Голицын-младший, не скрывая озабоченности – Но давайте вернёмся к делу: каковы мои следующие действия?

– Прежде всего, само собой, зачисти свой Дом от псов Волкова, – ответил Ледников – А затем морально подготовь своих родных к возможной войне.

– Новая Гражданская война? – Арсений Голицын театрально покачал головой – Моим это не понравится.

– Она маловероятна, но даже в таком случае случится нескоро, – успокоил его Ледников – Хозяин держит нас в страхе своей гвардией Альфа, вот только производство такого бойца стоит недёшево. Поэтому их количество ограничено. Мечи Хозяина могут штурмовать один город, два, а двадцать два уже нет. Добавь к этому то, что часть альфариев вынуждена нести службу в Новосибирске, чтобы защищать Великого Благодетеля.

– А как же Ченков с Савельевым?

– Этих боятся нечего. Сейчас они будут пилить между собой всё, что осталось от активов Долгорукой. Свои армии на нас они не бросят. А стоило бы, но Хозяин не настолько решителен, как Красный Пророк. А я застал Гражданскую войну и мне есть с чем сравнивать.

– Тогда, если позволите, у меня остался последний вопрос, – произнёс Арсений и спросил – Что насчёт Орловых?

Иларион задумался. Он беседовал с Юрием недавно. Он, как и Анатолий решил более не участвовать в противостоянии с Хозяином. Но, в отличии от последнего, не молит об амнистии в обмен на «сделку со следствием». Наверное, пока что надеется отсидеться в стороне, тем более, что прямых доказательств его участия в заговоре нету. Договариваться с кем-либо из наследников Орлова нет смысла. Юрий, особой политической прозорливостью не обладает, но он окружил себя советом из числа наиболее смышлёных Орловых – сыновей, дочерей и племянников, которые шепчут ему на ухо вполне разумные идеи. Каждый хочет быть назначен преемником и следит за остальными. Если кто-либо из них вступит в сговор с третьей стороной, то быстро будет пойман за руку. Иными словами, Орловы сейчас не союзники. Но Ледников всё равно отправил Юрию информацию о внедрённых к нему агентах СБИ. Ближайшее время нельзя допустить, чтобы и Орловых Волков подмял под Хозяина. Лучше уж пусть сохраняет нейтралитет.

– Предоставьте это мне, – наконец ответил Ледников – Орловы – моя забота. Ваш же ближайший тон фронт работ уже обозначен.

– Понял, – коротко ответил Арсений и отключился.

Илларион Ледников вытер пот со лба. Действительно. Ничего и никогда не идёт в точности по плану. Сейчас нужно занять оборону. Но он не допустит поражения. Ни теперь и не этому трупу на железном стуле.

Очередной сеанс связи между Савельевым, Ченковым и директором СБИ Александром Волковым случился буквально через час после того, как Вячеслав вернулся домой с женой и маленьким сыном. Эта встреча, в отличие от предыдущих, не несла в себе, какого-то внутреннего напряжения между участниками. Хотя все трое были слишком умны, чтобы не расслабляться, но полностью от эйфории избавится не смогли.

– Позвольте поздравить вас, господин Ченков с воссоединением с семьёй, – поздравил его Волков – А также со спасением сына, приношу извинения за неудобства, которые испытали ваша жена и ребёнок из-за хаоса в Староярске.

– Это я виноват, – нехотя признал Вячеслав – У меня с супругой абсолютное доверие и это сыграло против меня. Света уехала, под предлогом навестить подругу. Хотела отца спасти – глупая женщина. И буквально через несколько часов последовал звонок от вас, господин Волков, чтобы я не совался в Староярск. Да уж, успела жена моя, так успела.

К своему удивлению, Вячеслав сам искренне рассмеялся.

– Но раз всё обошлось, то давайте к делу, господа, – сказал Волков и сменил тему – Долгорукие пали, но победа ещё далеко. Над её немногочисленными выжившими родственниками и вассалами работают мои люди, но я сомневаюсь, что будут найдены достаточные улики, чтобы доказать прямую причастность Ледниковых к заговору.

– Собственно, официально никакого заговора и нет, – воскликнул Леонид – Формально, Долгорукая виновата только в том, что её солдаты убились об Альфу. Ну и ещё в том, что прошляпила вольника под носом. Остальное – притянули за уши официальной пропагандой.

Волков кивнул.

– Отчасти поэтому Ледников ещё жив. Он не вступился за Валерию Долгорукую, потому что это противоречит воле Хозяина. Но эта самая «воля» имеет вес среди Элиты, не в последнюю очередь потому что она считается гарантией сохранения порядка в стране. А в этот порядок входят и сословные привилегии. Долгорукая, своими выкрутасами, дискредитировала аристократию, в том числе Старую Знать и прочие Дома рады, что у Великого Благодетеля дошли до неё руки, пускай и по шитому белыми нитками поводу. Но Илларион Ледников – это совершенно другой случай. Его влияние, авторитет очень высоки. Нельзя голословно обвинять его в предательстве.

– У меня есть запись последнего разговора с ним, – сказал Вячеслав – Старик совсем берегов лишился. Он наговорил себе на пять виселиц.

– Я это видел, – ответил Александр Волков, и Вячеслав даже не собирался спрашивать «где?» – Этого мало, чтобы легитимизировать зачистку всего Дома Ледниковых, а Хозяин хочет именно полную зачистку Ирия от консерваторов. Если предъявить общественности эту запись, то Илларион лишь отречётся от власти, номинально передав бразды правления Кланом своему наследнику. И продолжит рулить из-за кулис. Хозяину же придётся ограничиться официальными извинениями нового главы Семьи Ледниковых за «старческий маразм дедушки».

– Самое ироничное, что в такую отмазку общественность поверит, – решил вставить свои «пять копеек» Савельев – Рейтинг Ледникова держится не в последнюю очередь на легенде, что именно он спас власть Хозяина во время Гражданской войны.