Текст книги "Четвёртый Рим (СИ)"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Глава 14: Большая игра

Удачно обустроенная оборона участка и деморализация противника очень повысили боевой дух полицейских. У которого внезапно открылась оборотная сторона.

Теперь Никитину становилось всё сложнее удержать своих подчинённых за баррикадами. Ребята рвались в бой, чтобы отомстить за убитых друзей и, окончательно прогнать шавок Ильина. Такого же мнения придерживались и почти все старшие сотрудники. Майоры Громов и Арджаев настаивали на контратаке, а старший лейтенант Симонова наоборот советовала воспользоваться шансом и улизнуть через уцелевшие тайные ходы. К последнему варианту склонялся и сам Никитин. На счету сатроярской полиции осталась неплохая сумма, полученная от князя Анненков-Барисеева. Её было достаточно, чтобы разделить на каждого живого сотрудника. Это бы позволило, в случае эвакуации, относительно комфортно перекантовываться в трущобах. Но что дальше? Ильин уже не представляет для них угрозы. Если его не казнят полицейские, то «следы заметёт» сама Долгорукая. А вот от неё то и придётся всю жизнь прятаться. Не говоря уже о том, что сбежать сразу таким количеством будет затруднительно.

В этот понедельник учебный день был коротким. Из-за того, что преподаватель по физике заболел, лекции перенесли на следующую неделю. Ученики третьего курса обрадовались, столь удобно упавшей на их на головы трёх часов безделья. Был риск, что директор решит омрачить это время внеклассной работой, но тому, похоже не было дела до учеников. Он целый день пропадал на очередном совещании с представителями Законодательного Собрания, толк от которого, очевидно понимал лишь он один.

Свободное время, третьекурсники, на зависть другим, проводили с пользой: девушки сплетничали, шепчась по углам, а вот занятия парней были более разнообразны. Кто-то набивал брюхо в столовой, другие сидели в библиотеке, а остальные играли в видеоигры на планшетах.

– Народ! – из столовой вернулся Миша Орлов и окликнул однокурсников, сопроводив слова громким свистом – Я собираюсь замутить крутую тусовку на свой день рожденья. Ай-да, со мной! Приглашаю всех.

Третьекурсники подхватили заявления гулом одобрения.

– Твои общие тусовки, на практике идут на пользу только парням. – ехидно заметила Настя – На всех устроенных тобой вечеринках, вы бухаете и по бабам шастаете, а что нам делать?

– В этот раз всё будет по-другому. – заверил сразу всех Миша – В эти выходные дом будет в моём распоряжении. Отец уезжает куда-то по делам и разрешил мне собрать друзей.

Говорил он, как аукционер, пытающийся завлечь публику дорогим антиквариатом.

– Я пас.

Внимание Михаила, а затем и всего третьего курса перекинулось на темноволосого юношу, держащегося отстранённо. Его звали Ярославом. Ранее, он был постоянным членом Мишиной «банды». Одним из закадычных друзей. Его отказ удивил даже ту часть курса, которая держалась подальше от этой группы.

– Ярик, в чём дело?

Ярослав нехотя пояснил:

– Бабка моя чудит. Устроила в Староярске кровавый цирк, теперь наш Род под пристальным вниманием Хозяина. Его ищейки заявляются в наши резиденции в любое время, как в себе домой.

– А при чём здесь ты? – спросил Миша – Ну да, Валерия Долгорукая всё веселиться и молодиться. Но так не в первый раз же? Вспомни, как она вышвырнула за внешние стены семьи рабочих, посмевших устроить забастовку. Выбросила в Мёртвых Землях и транслировала себе через дронов, дабы посмотреть, кто дольше протянет. Даже у моих стариков волосы дыбом встали.

– Да хрен разберёт. – сказал Ярослав, разведя руками – Вроде ничего, по своим меркам, необычного, бабуля не делает. Но СБИ чем-то привлекла. Она развлекается, а вся семья, как на иголках. Вот и папа мой, боится, что я в «тусовочном угаре», что-то натворю. Ты же меня знаешь, я бы с радостью, но отец строго запретил.

Остальные ученики из сторонних ветвей семьи Долгоруких также отказались от участия в тусовке. Но и без них накопилось достаточно народу. При чём, как не странно, имя Артёма было одним из первых в списке гостей. Его самого смутила дата намечающейся тусовки. Выходной день, который он хотел провести с Машей. Поначалу, он хотел даже позвонить Мише и отказаться, но отец был против.

– Для тебя будет не лучшим решением абстрагироваться от общения с равными тебе по статусу сверстниками. – объяснял Савельев-старший – Твоя служанка никуда ни денется. Подождёт один день.

– На каждой такой вечеринке я чувствую себя чужим. – сказал Артём – Словно мне там не место.

– Так оно и есть. – согласно ответил отец – Но «придворный этикет» никто не отменял. У меня тоже самое. Нашу семью терпят из-за необходимости. И на полном серьёзе считают это терпение подвигом. Демонстрируя своё неуважение, мы нанесём им оскорбление. Так что съезди к Орлову. Я всё равно завтра ужинаю с главой их Дома.

Артём кивнул. Весь этот «этикет», улыбочки в лицо и презрительные плевки за спиной. Его тошнило от подобного лицемерия, но тем не менее, внимал воспитанию отца, приучающего, как раз к такому поведению. Папа грамотно разъяснял по принципу: «да, понимаю, но другого выхода нет. С волками жить – по волчьи выть». Вот только зверя такого Артём не знал. Вернее, видел серую собаку на слайдах в Сети, но не более. По Мёртвым Землям сейчас такое бродит, что всякие «волки», «медведи», «тигры» бы в страхе забились в норы.

Не расставаясь с сомнениями, Артём продолжал размышления в душе, водопадом тёплой воды.

Душевая в доме Савельевых была площадью в полноценную комнату, обложенную кафелем от пола до потолка. Вместо лейки, вода поступала из многочисленных устройств на самом потолке, превращая душ в тёплый дождь.

Также, в стене, за гидроизолирующем стеклом, располагался широкоформатный монитор.

Артём обычно включал телевизор фоном, пока мылся. Но не теперь, когда рядом Маша.

Она прижималась к его спине, размазывая по нему гель для душа собственными грудями, от чего Артём сильнее возбуждался. Руки Маши, подобно змеям обвивали мальчика и скользили ниже пояса. Параллельно, девушка шептала своему господину на ушко горячим шёпотом и красочными подробностями. Затем, служанка развернула подростка лицом к себе и опустилась на корточки.

Артём выпучил глаза одновременно от удовольствия и некоторого удивления. Он не мог поверить, что то, что раньше видел лишь в запрещённых порнофильмах теперь происходит с ним. Маша с виду тоже наслаждалась процессом. Блаженно закатив глаза, она продолжала «полировать» ртом член своего молодого хозяина. В какой-то момент, потеряв сдержанность, Артём перехватил инициативу в сексе и, развернув возлюбленную спиной к себе, зашёл сзади. Стон Маши был слышен снаружи душевой, даже сквозь звук льющейся воды.

– Мальчик взрослеет. – ухмыльнулся Савельев-старший – Похоже, что ты всерьёз влюбился в мой подарок.

После нападения вольника Сергей не появлялся у отца Алексия три дня, ибо был втянут в местные бандитские разборки. Так как полиция была в осаде Ильина, то улицы Староярска ещё больше наводнились криминальными элементами. В районе, где проживал Сергей, также завелась банда молодых отморозков. Занимались они исключительно вымогательством и разбойными нападениями.

Самого Сергея они не трогали, так как слухи о ветеране Багдадской кампании убившему двух вольников, распространились очень быстро. Малолетние преступники не горели желанием связываться с ним, но считали, что Сергей просто будет их игнорировать, пока их деятельность не касается конкретно его. Они ошиблись.

Сергей специально «навестил» отморозков в их привычном месте сбора – полузаброшенном пятиэтажном доме. Раньше – это была обычная начальная школа. Теперь это неофициальный притон для наркоманов и прочих асоциальных личностей.

Трое ребят с арматурами – бой был неравным, даже с учётом, что ублюдки превосходили числом. Сергей Драгунов провел десять лет среди народа пустынных психопатов, так что эти малолетки ему были не опасны. Потребовалась минута и подростки валялись у его ног, сплёвывая собственные зубы.

– Ещё раз вас здесь увижу – убью. – пригрозил Сергей.

Но ребята оказались упёртыми и, как только оправились от побоев, стали собирать парней с других районов. В конце концов, Сергею пришлось столкнуться с почти двадцатью отморозками. Одолеть такую толпу в рукопашную, да ещё и на открытом пространстве, Сергей был уже не в состоянии. Пришлось несколько часов, до самой зари петлять между дворами и улицами, отлавливая ребят из банды по одному.

В конечном счёте, несостоявшимся головорезам пришлось спасаться бегством, прихватив с собой избитых товарищей. На сей раз, на следующее утро, никто не вернулся. Сергей вздохнул спокойно и вечером смог навестить отца Алексия, когда прихожан уже не было.

Юноша нашёл старика в подвале. Тот проводил какие-то манипуляции над комбинезоном вольника, расстеленного на столе. Заметив гостя, отец Алексий улыбнулся.

– Добрый вечер, сын мой. Заходи, у меня кое-что для тебя есть. – поприветствовал Сергея священник и кивнул на боевой костюм – Информация. Я выяснил, как работает этот костюм.

– Так быстро?

– Три дня – это ещё медленно. – сказал отец Алексий – Тем более, с моим интеллектом это не сложно. Я не тщеславен – просто констатирую факт. Я не просто изучил принцип действия, но и понял истинную природу возможностей костюма.

Сергей придвинул табуретку и сел напротив старика. Всё-таки путь от дома до храма не близкий и ещё в лодке вёслами грести. Усталость немного брала своё.

– Раньше считалось, что с помощью костюма, вольник манипулирует клетками тела на молекулярном уровне, делая себя бесплотным. Но изучив трофей, я пришёл к выводу, что в комбинезонах казаков используется технология, искажающая пространство и время.

Если бы Сергей хоть, что-то понимал в науке, то он бы сильно поразился такой новости, но вместо этого лишь слегка смутился.

– Пространство и время? Вы говорите о телепортации?

– Нечто похожим на это. – ответил отец Алексий – Во время твоего боя с этим отроком, тебе казалось, что твои удары проходят сквозь него. Но на самом деле, с помощью костюма, вольник перемещал своё тело в иное измерение.

– Что-то не верится. – сомневался Сергей. Конечно, отец Алексий намного умнее, но… – Если всё так, как вы говорите, то откуда тогда тот призрак?

– Полупрозрачный силуэт, оставляемый вольником после побега из нашей реальности, на мой взгляд, что-то вроде остаточной проекции. Тени. Точнее пока сказать не могу, нужно больше времени. Гораздо сильнее меня интересует другой вопрос: на чём это работает?

Отец Алексий сел на стул и продолжил ковыряться в складках костюма.

– Не нужно быть гениальным учёным, чтобы понять, что такие сложные процессы, как телепортация, требуют огромных затрат энергии. – объяснял он, не отвлекаясь от работы – Откуда такой мощный источник в столь компактном и элегантном комбинезоне, я понять не могу. Придётся мне и дальше корпеть над ним.

Отец Алексий был крайне эрудированным, и Сергей многое не понимал из его заумных речей. Но внимательно слушал всё. Чем больше он знает о потенциальном противнике, тем лучше. Навестив отца Алексия и снова увидев это злосчастный костюм, Сергей понял, что мира и покоя ему не видать. Казаки от него не отстанут и продолжат охоту при малейшей возможности.

Остаток вечера Сергей провёл, помогая старому священнику в его экспериментах с комбинезоном. Но пока ничего нового они не узнали. Когда они закончили была ночь и Сергей решил остаться переночевать в церкви.

Исчезновение Аркадия Кравченко всколыхнуло станицу едва ли не сильнее чем совершённое много ранее убийство двух казаков Сергеем Драгуновым.

Тревогу забил отец парня вечером того же дня. Драгович, чтобы успокоить людей собрал поисковую дружину. Атаман был уверен, что паренёк лишь где-то уединился с какой-либо девкой. Умолчал о свидании, чтобы строгие родители не мешали ему «уйти в распутство». Но, когда поиски окончились ничем, уже сам глава станицы занервничал.

Казаки живут обособленно, где каждый знает друг друга. Просто так «затеряться в толпе», как в каком-нибудь улье невозможно. Атаман Драгович, вспоминая свой последний разговор с Аркадием, волновался за мальчишку. Как бы он чего не удумал. Не дай бог, самостоятельно пойдёт вершить суд. Этот вариант, хоть и казался логичным, но наименее правдоподобным.

Со времён подавления восстания Семёнова, казачьи станицы не просто так прозвали резервациями. Все границы строжайше охраняются военизированными подразделениями знати. Шаг за пределы обозначенных границ без разрешения Его Превосходительства великого князя Анненков-Барисеева – парализующий разряд в брюхо. Так что побег из станицы – версия несостоятельная. Так Виктор Драгович думал до того, как состоялся разговор с отцом Аркадия. Кравченко-старший лично пригласил атамана на чай.

Кравченко и Драгович знали друг друга с детства. Не сказать, чтобы они были друзьями, но в малых годах часто играли вместе с остальными детьми. Виктор помнил, что в юности дико завидовал ему. Кравченко в восемнадцать внешне походил на древнегреческого бога – высокий и мускулистый, мог в борьбе уложить быка, схватив за рога. Но пережитый инсульт всё изменил. Левая половина тела отказала, и теперь Краченко не слезает с инвалидной коляски. Само собой, теперь всякий раз когда атаману удавалось встретится с давним братом по оружию, то перед ним представал человек, чья внешность ассоциировалась с пустым мешком из под картошки.

– Привет Витя. – с трудом сказал он правым уголком рта.

– Здравствуй, Пётр.

Драгович присел за стол напротив Кравченко-старшего.

– Можешь не верить, но я делаю всё, что могу, дабы найти твоего сына.

– Не сомневаюсь. – ответил тот без тени сарказма – Тогда, если ты так заботишься об Аркадие, то значит, что я, как его отец должен сделать, как минимум не меньше.

– Эм, конечно. – ответил Драгович, не понимая, к чему клонит Кравченко.

– Ты ещё поддерживаешь связь с князем Анненков-Барисеевым? – спросил Пётр Кравченко.

– Формально да. – честно ответил атаман – У нас с ним, что-то вроде прямой линии, но после того, как в конфликте с полицией князь встал на их сторону, от него ни слуху и ни духу. Да и я не вижу причин отвлекать его.

– Тогда разочарую – причина есть, но князь всё равно ничего не должен знать.

Атаман Драгович попытался вспомнить, когда в последний раз Пётр говорил такими намёками и загадками – до инсульта или после. И говорил ли вообще.

– Пётр, ты что бульварных детективов начитался? – воскликнул атаман, не стесняясь отчитывать казака, как молодого – Твой сын пропал, вся станица на ушах стоит, а ты ведёшь себя, как баба на допросе у следователя.

– Успокойся, Витя. Просто я не знаю, как сказать тебе так, чтобы эта правда не вышла за пределы моего дома.

– О какой правде ты говоришь?

Кравченко наконец-то сдался и, тяжело вздохнув, признался:

– Мой «кочевник» украден.

Виктор почувствовал, как его ударило током, как будто сквозь тело прошла молния. «Кочевниками» казаки называли свои боевые костюмы. Он снова вспомнил свою последнюю беседу с сыном Кравченко и то, с какой наивностью отметал вариант, что Аркадий сбежал из станицы. Теперь он понял, что так оно и было скорее всего. Но прежде чем предпринимать действия из ходя из вновь открывшихся данных, предстоял ещё один разговор.

– Мудак! – зашипел атаман, сжимая кулаки до по беления костяшек пальцев – Ты сохранил костюм! Если об этом узнают наверху, то Хозяин от нас мокрого места не оставит!

– Я не мог уничтожить костюм. – оправдывался Пётр – Ибо не я был его владельцем. Как и ты своего. Они принадлежали нашим отцам…

– Нашим отцам было приказано избавиться от этого! – продолжал злиться атаман, отчитывая старого инвалида, как нашкодившего мальчишку – Но эти эгоисты своим неповиновением подставили под удар наш народ.

Левая половина лица Кравченко была так же парализована и не жива. Щека висела мешком, левое веко было постоянно закрытым. Но правая часть лица справилась с выражением ярости и негодования за обе стороны.

– Не смей так говорить о моём отце. Если ты своего не уважаешь, то моего не трожь.

– Если об этом узнает Хозяин то «уважать предков» будет уже некому. – парировал атаман.

– Как бы они узнали? Часто ли в станицах появляются агенты СБИ? С них достаточно, что при нашей изоляции утилизировали только массовые модели, питающиеся от одного источника. А у таких как мы «кочевники» реликтовые. Об их существовании СБИ не в курсе.

– Пока не в курсе. – поправил Драгович – Ты ведь поэтому меня позвал и раскрыл правду? Аркадий взял костюм и отправился за Драгуновым?

Кравченко отвёл взгляд.

– Так я и думал.

– Моего сына срочно нужно найти, пока он не натворил дел.

– Скорее всего, если бы натворил, то уже давно вернулся.

Кравченко удивлённо приподнял бровь. Виктор тяжело вздохнул и рассказал ему о своём разговоре с Аркадием. Тот покачал головой, но не сказать, чтобы был сильно шокирован.

– Ну и мальчик у меня.

– Ты вроде не знал об этом, но не слишком удивлён.

– Я хорошо знаю своего сына. Для него в порядке вещей взвалить на себя чужие проблемы и в одиночку нести на плечах общее бремя. Он знает, что будет если о местонахождении Драгунова станет известно всем.

– И решил совершить правосудие самостоятельно. – закончил атаман мысль больного казака – Что бы не впутывать остальных. Но если он знал, где прячется Драгунов, то почему ещё не вернулся? С костюмом и точной информацией, покарать преступника можно всего за час. При том, что из этих шестидесяти минут пятьдесят девять уйдут на дорогу туда и обратно. Если только у него не возникли проблемы.

– «Кочевник» даёт неуязвимость. Какие могут быть проблемы?

– Не глупи. Во время гражданской войны костюмы использовались казаками повсеместно, но это не мешало нам нести боевые потери в войне с красной чумой. У любой технологии есть изъян.

– Твоя правда. – признал Кравченко.

– Местонахождение «кочевника» легко отследить, если его использует, кто-то, скажем так посторонний.

– Так было раньше. – ответил Пётр – И распространялось исключительно на массовые модели. Более совершенные модификации, как те, что у нас с тобой, передающиеся из поколения в поколение, по факту лишь прототипы.

– Ну да, ну да. А я уж подумал, что всё будет так просто. – пробурчал Драгович.

– И тем не менее моя информация уже тебе помогла.

«Ага, помогла. Как же.» – про себя иронизировал атаман.

– По крайней мере, ты знаешь куда мой сын направился. – добавил Кравченко, словно прочитав мысли атамана.

– Это всё, что тебе известно? – спросил Драгович – Больше нечего добавить?

– Только одно – найди моего сына. Это в наших общих интересах.

Последняя фраза сильно удивила атамана. Казаки все друг другу братья по оружию, но почему Кравченко выделяет исключительно их обоих?

– В моих интересах удержать станицу от очередного акта неповиновения властям города и страны. И спасти от этой власти саму станицу.

– Понимаю. Если наш народ опять взбунтуется, то князь или, того хуже, Долгорукая пришлют сюда отряды зачистки. Это для нас станица дом родной, а для них резервация, жители которой должны знать своё место. Небось жалеют, что вообще выпустили нас тогда. Единственное спасение для казачества сегодня – это сохранение нынешнего статус-кво. И если для этого нужно будет смириться с пропажей Аркадия, то ты с чистым сердцем проглотишь потерю моего сына.

– Пётр…

– Поэтому подумай вот о чём. У меня есть племянник, сын моей сестры Варвары. Её муж умер от рака, поэтому не последнюю роль в его воспитании принимаю я. Парень хороший, хоть и редкостный раздолбай. И он… – тут больной казак выдержал загадочную паузу – Ровесник твоей младшей дочери.

Сердце атамана сделало кульбит, а глаза округлились. Если Кравченко действительно намекает…

– Не нужно меня обманывать. Твоя семья заботится о здоровье рода едва ли не сильнее чем прочие казаки.

– Верно. Во времена вредной экологии и дурной наследственности, важно не допустить появления в семье плохих генов. И в обычной ситуации, я бы не допустил, чтобы в мою семью вошёл человек, в данном случае девушка, со слабым здоровьем и родила хилых детей. Но ситуация необычная. На кону стоит мой сын и я готов сделать исключение.

Виктор Драгович молчал.

– Умеешь ты повысить мотивацию. О том, чтобы удачно выдать замуж Настю я и мечтать не мог.

– Мой племянник – удачная партия, не сомневайся. – заверил Кравченко – Но, он женится на твоей младшей дочери только если ты найдёшь моего сына. Живого.

На дне рождения Орлова Артём чувствовал себя лишним. При том, что на тусовке не было почти ничего, что не нравилось бы ему. Запрещённая рок музыка и похабные разговоры – всё как любят подростки. Но видя, как остальные веселятся Артём грустно вздохнул. У него нет таких близких друзей.

– Чего сидишь, как отшельник? – воскликнул Орлов помахав Артёму – Давай к нам.

Артём, натянув на лицо улыбку присел к остальным.

– Ну как тебе вечеринка? – спросил Миша.

– Шумненько, – ответил Артём – Только немного переживаю за тебя.

– Переживаешь за Мишу? Какая прелесть. – цинично протянула однокурсница Настя, но Миша лишь махнул на неё рукой.

– Тут столько всего того, за что даже мой отец посадил бы меня под домашний арест. – пояснил Артём не дожидаясь наводящего вопроса – С музыкой всё нормально, но вот алкоголь до восемнадцати и порошок, что вы тут разнюхали…

– Подумать только. Твою семью считают самой либеральной из всей Знати, но даже у вас многое под запретом. – притворно изумился Миша.

– У нас дома постоянные ограничения. – воскликнула Настя – Особенно для девочек. То нельзя, это нельзя. Не жизнь, а золотая клетка. Ведь мы не полноценные личности, а собственность семьи. Именно семьи, а не родителей.

– Ты слишком смягчила, назвав нас собственностью. – вмешалась в разговор подруга Насти – Света Головина. Она пошатывалась, а её бледное лицо было красным. До этого момента, Артём никогда не видел, чтобы девушка её возраста напилась настолько сильно – Мы ресурс, которым Дома пользуются, как душе угодно. Мне было двенадцать, когда меня познакомили с будущим мужем. Когда я увидела этого урода, то прямо при нём заплакала и просила маму и папу не отдавать меня ему. Получила лишь пощёчину, а вернувшись домой, выслушала от бабушки долгую лекцию про «долг перед семьёй и родиной».

От такого откровения оторопел не только Артём, но и Миша. Настя понимающе кивала, видимо будучи заранее посвящена в проблемы подруги.

– Мама с папой «жизнь прожили», они «лучше знают». А то что мой жених в два раза старше меня – ну так «муж – глава семьи» и должен быть старше. Тем более почётно – сын самого Илариона Ледникова.

Тут Миша присвистнул, и Артём понял почему.

– Без обид, но тут я твоих предков понимаю. – сказал Миша – Ледниковы – первая фамилия в Ирие. После Хозяина, конечно, но у Великого Благодетеля собственного Дома нет. Так что не расстраивайся Светочка. Можешь считать себя будущей царицей.

Света в ярости уставилась на него. Артёму на секунду показалось, что из глаз девушки исторглось пламя и сожгло бескостный язык Мишы.

Настя, понимая, что пьяная подруга себя плохо контролирует, обняла её опустив голову себе на груди.

– Надо было тебе бабой родиться! – прошипела Настя – Света после гимназии будет всю жизнь раздвигать ноги перед жирным извращенцем, который за своим пузом собственных ног не видит!

– Да я лишь высказал своё мнение. – ответил Миша примирительно подняв руки.

Артём фыркнул. Ему действительно было жаль девушку, хоть он и не питал никакой симпатии к сверстникам своего статуса, так как считал их чёрствыми и высокомерными. Ведь они все волновались только о своих проблемах, но не о бедах тех, кто им служил.

– Мнение, как дырка в жопе, есть у каждого. – не выдержав, брякнул Артём и тут же умолк, поняв, что поступил не по джентельменски, вступив в спор с хозяином вечеринки.

Но за Мишу, к удивлению, вступилась сама Настя:

– Савельев, чья бы варежка рот разевала. Уж ты то не строй из себя защитника женского достоинства. Вся школа знает о твоей секс-рабыне.

Артём, от неожиданного выпада, покраснел и едва не проглотил язык.

– Маша не рабыня.

– Да ну? – саркастично спросила Настя – Она сама тебе в трусы залезла? Или у тебя начался спермотоксикоз, а она не имела право отказать своему господину?

– Нет. – оправдывался Артём – Папа подарил мне её на день рожденья…

Он тут же умолк, поняв, что сказал лишнее. Тут в себя пришла Света.

– И ты теперь говоришь, что она не рабыня? Ты прав – она вещь, которую твой отец подарил любимому сыночку. Знал ведь, что на такого неудачника ни одна девушка равного статуса не посмотрит.

– Так, хватит. – оборвал её Миша – Не бабское дело, мужиков обсуждать. Закрыли тему! Я вообще о другом начинал говорить.

– Да. – согласился Артём, пытаясь скорее переменить внимание, на что-то другое – Речь шла об ограничениях в моей семье. Мой отец просто умеет разделять то что вы называете «молодёжным увлечением» на простые и «деструктивные». Музыку, не прошедшую контроль пропаганды, он не считает деструктивной, скорее просто другой. А вот наркотики, сам понимаешь…

Последующие часы подростки занимались беседами на различные темы. От самых стандартных для подростков, вроде кто с кем встречается, до политических. То опять на чьём то заводе бунтует чернь, то очередная выходка Долгорукой.

Но Артём чувствовал себя посрамлённым. Он воспринимал свои отношения с Машей чуть ли не как что-то чистое и возвышенное. Ну и плевать, что ему нельзя на ней женится, Артём считал, что она не почувствует разницы. Но на деле, он не многим лучше выходцев из Элит, которые разъезжают по трущобам и обесчещивают любых приглянувшихся девушек. Артём вспоминал лицо своей возлюбленной. Её заботливую улыбку и любящий взгляд. Он не дурак и прекрасно понимал, что когда отец выкупил её, то не спрашивал одобрения девушки. Но Артём пытался сделать пребывание Маши в их семье максимально комфортным. Он не унижал её и относился, как к любимой девушке. Так он думал. Перед глазами снова появилась улыбка Маши. Неужели она была ложной?

С этими мыслями, Артём пребывал ещё долгое время.

Время шло. Поведение подростков становилось всё развязнее, а разговоры всё более похабными и пошлыми. Одни девочки объясняли менее опытным подругам, что «задним числом» и в «устной форме», можно сохранить невинность до свадьбы, не отказываясь от добрачных половых отношений. Парни же хвастались своими любовными похождениями в ульях. Артёму становилось не по себе, когда кто-либо из них цинично рассказывал о том, как хорошо родиться «избранным». Можно испортить любую девку низкого сословия, не опасаясь наказания.

В какой-то момент Артём вместе с другими мальчиками участвовали в предотвращении начинающей драки между Глебом Ченковым и Ильёй Авгеевым. Оба, как оказалось, уже давно запали на одну и ту же девушку – Настю. Но алкоголь и наркотики позволили забыть про этикет и сдержанность. В ходе потасовки, были разломаны раритетная музыкальная стереосистема и игровая приставка с пометкой «SONY». Технологически устаревшее железо, по характеристикам, можно было сравнивать с современными аналогами, как деревянную дубину с плазмосаблей вольников. Но оно ценилось, как артефакты древней эпохи. Имея даже примитивный тетрис, ребёнок подчёркивал высокий достаток и статус родителей.

Поломка стереосистемы и приставки, вывела Орлова из себя. Когда двух дерущихся однокурсников с трудом развели по углам, то оценив ущерб, Миша пришёл в дикую ярость. Он обрушил на двух пьяных, находящихся под кайфом, такой поток ругательств, что уши в трубочку свернулись бы даже у бескультурного простонародья. Окончился поток брани тем, что Миша заявил о нежелании больше видеть этих двух идиотов среди своих гостей. Он выделил Глебу и Илье две машины, чтобы их развезли по домам, но не более. Тем не менее отпускать их одних, за исключением водителя, Миша посчитал дурным тоном. Поэтому, вместе с Ильей отправилась Настя, с которой тот на данный момент встречался. Провожать же Глеба вызвался добровольцем Артём, который просто искал повода, чтобы убраться с этого «Содома и Гоморры». Об этом не преминул ему напомнить сам Глеб, пока они ехали к нему в родовое поместье.

– Не думай, что это что-то меняет между нами. – наставлял Глеб, сквозь пьяную дрёму и заплетающийся язык – Мы общаемся только потому что вынуждены общаться. Дружить с «кукушонком» вроде тебя я никогда не стану.

Говорил Глеб с нескрываемым презрением, и Артём не сомневался, что такое же отношение он встретит от любого однокурсника, от Насти до Мишы, окажись они с ним наедине. Для него это было не новостью, он привык не обращать внимание на «непопулярность» среди сверстников. Поэтому лишь сухо пожал плечами. Но такой равнодушный жест, Глеб воспринял чуть ли не как личное оскорбление.

– Как ты смеешь так реагировать на меня, червь?

Артём удивлённо покосился на Глеба. Тот был в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Нужно сохранять осторожность в разговоре с ним, не провоцировать и самому не поддаваться на провокации.

– Ты назвал меня «кукушонком». – сказал Артём, пытаясь увести разговор в более спокойное русло – Что это значит?

В ответ Глеб рассмеялся.

– Ты видимо действительно идиот, как и тот биомусор, из которого происходишь. Ты что, не читал про такую древнюю, вымершую птицу, как кукушка?

– Читал. – ответил Артём и вдруг вспомнил. Он побледнел, но Глеб не останавливался:

– Так вот, напомню: кукушка – это птица, которая никогда не воспитывает своих детей. Откладывая яйца, она складывает их в гнездо к другим птицам. Вылупившейся птенец, со временем вытесняет из «дома» своих приёмных братьев и сестёр, а родители, вместо своих детей инстинктивно вскармливают чужака – кукушонка.

– Ты несёшь бред. Я сын своего отца.

– Верно. Ты происходишь из семьи приблуды.

Теперь Артём разозлился. Будь Глеб хоть трижды сыном семьи Ченковых, он не имел права оскорблять его семью. Артём не совсем ладил с отцом, но ещё у него была покойная мама, которую он любил и ценил, хоть и почти не помнил. Артём уже собирался привезти пьяного урода в чувства, как вдруг водитель сказал, что они почти приехали.

Поместье Ченковых не сильно отличалось от такого у Савельевых. То, что все пафосно называли дворцом или усадьбой, больше походило на цитадель, неприступную крепость. Высокие стальные стены с огневыми башнями, а внутренний участок патрулировался солдатами и боевыми дронами. Через окно автомобиля Артём заметил даже один БТР, что стоял у колонн в форме вставших на дыбы лошадей. Весь этот вид ничуть не удивил подростка. Владения Савельевых защищены точно также. Однако антураж был более однообразным и серым. У Ченковых те же огневые башни украшены гербами Рода, а над воротами замка свисал карниз, увенчанный фигурой двуглавого орла, отлитого из чистого золота. Величественное существо навечно застыло в пике, растопырив крылья. Две головы венчали царские короны, украшенные драгоценными камнями. Это существо было символом величия русского государства на протяжении всей истории. Начиная Рюриковичами и следовавшими за ними Романовыми, заканчивая эпохой Российской федерации и Ирия. Конечно, где-то между ними затерялся век социализма с красными звёздами и скрещенными серпом и молотом, но это время вычеркнуто из истории, как чёрное пятно.