Текст книги "За гранью долга"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5
Граф Томас Ромерс

Услышав цокот копыт, раздающийся из ущелья Косой Сажени, Том вскочил на ноги, отряхнул брюки от налипшей на них хвои и… с трудом заставил себя остаться на месте. Мечущегося вдоль дороги вооруженного мужчину путник мог принять и за разбойника. Чего Ромерсу страшно не хотелось. Пара минут ожидания, и из-за поворота тропы показался одинокий всадник. Черный конь или кобыла без налобника, нашейника и других элементов брони. Сам воин – в черно-желтом сюрко и кольчуге с айлеттами. Наручи, поножи, мягкие кожаные сапоги. Рукояти двух мечей, торчащие из-за плеч, небольшой кулачный щит без умбона,[4]4
  Металлическая бляха полусферической или конической формы, размещенная в середине щита и защищающая руку воина от пробивающих ударов.


[Закрыть] притороченный к седлу. С трудом дождавшись, пока всадник приблизится, Ромерс всмотрелся в его лицо и улыбнулся: несмотря на широченные плечи, мощную шею и руки, он был молод. Если не сказать юн. А значит, не мог быть никем иным кроме единственного сына Утерса Неустрашимого…

– Аурон Утерс, граф Вэлш?

– К вашим услугам… – юноша натянул поводья и с интересом посмотрел на человека, назвавшего его по имени.

– Граф Томас Ромерс… – чувствуя, что начинает краснеть, буркнул Том. – Ну, из тех Ромерсов, которые…

– Неприятные подробности можно опустить… – мгновенно сообразив, к какому именно роду относится его собеседник, перебил Утерс.

– Увы, нельзя… – при мысли о предке, опозорившем его род, у Ромерса мгновенно испортилось настроение. Он тяжело вздохнул и, дождавшись, пока граф спешится, с трудом заставил себя продолжить: – Семьдесят два года назад мой прадед, Вилли Ромерс, сбежал с поля боя. С тех пор о нашем роде просто забыли. Войны, попытки государственного переворота, турниры, праздники – все, что случилось в Элирее за это время, прошло мимо нас. Представьте себе – ни мой дед, ни отец с двумя его братьями ни разу не выезжали за пределы графства. Никогда! Мы в одночасье стали никому не нужны. Вообще. И… я решил положить этому конец… Я решил доказать, что в роду Ромерсов рождаются не только трусы…

– И? – спрыгнув с коня, поинтересовался Утерс.

– И я прошу вас взять меня в оруженосцы…

– Простите, граф, вам сколько зим?

– Двадцать две, ваша милость. Только какое это имеет значение? – чувствуя, что холодеет от страха, буркнул Томас.

– А мне только шестнадцать! Я еще слишком юн, чтобы иметь оруженосца. В данный момент я еду на Праздник Совершеннолетия – то есть вы, скорее всего, ошиблись в выборе того, кто способен вам хоть чем-то помочь!

– Судьба любит ваш род, граф! – стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, сказал Ромерс. – Жизнь каждого из Утерсов полна событий. Скажите, у вас был хотя бы один предок, который бы прожил свою жизнь спокойно?

– Пожалуй, что нет… – отрицательно мотнул головой граф Вэлш.

– Значит, и вас не минует чаша сия. То есть рядом с вами у меня точно появится возможность проявить свой характер и заслужить уважение короля и дворянства. Ради этого я готов таскать ваше оружие, щит, чересседельные сумки и защищать спину. В общем, делать все, что обязан оруженосец, и все, что он может делать сверх того…

– Мда… – задумчиво пробормотал парень. – Простите, граф, а давно меня ждете?

– Шесть лет… – честно признался Том. А потом, сообразив, что фраза звучит довольно глупо, уточнил: – Здесь, на дороге – восьмой день… А вообще шесть лет… С момента, когда узнал, что на Праздник Совершеннолетия в столице ждут всех, кроме меня. И что у Логирда Утерса Неустрашимого есть десятилетний сын…

– И вы действительно надеетесь, что я соглашусь?

– Да…

Аурон потрепал свою кобылку по загривку, зачем-то подтянул подпругу, потом внимательно осмотрел Тома и, прищурившись, спросил:

– Можно вопрос, граф?

– Да, конечно…

– Эти шесть лет вы просто ждали, пока я подрасту?

– Естественно, нет: зачем Утерсу оруженосец-неумеха? На следующий день после своего несостоявшегося совершеннолетия я уехал из Бри. Решив вернуться обратно только в том случае, если смою пятно с репутации рода. Я решил потратить оставшееся время на то, чтобы научиться всему, что должен уметь воин…

– И как, научились? – ехидно улыбнулся юноша. – Я имею в виду «всему»…

– Увы, ваша милость… Как оказалось, на это не хватит и десяти жизней… Даже если заниматься с утра и до утра. Просто в день, когда я придумал, как избавиться от пятна на репутации, мне было всего шестнадцать. И я был юн и очень наивен…

– Можно еще пару не очень тактичных вопросов? – дослушав монолог до конца, спросил Утерс.

– Да, граф…

– Сколько бы вы ни взяли из дому денег при отъезде, за шесть лет они должны были закончиться. Однако я смотрю, вы сумели сохранить коня и оружие… – Утерс кивнул в сторону привязанного к дереву коня Ромерса и добавил: – Как вы все это время умудрялись сводить концы с концами?

– В теплое время года нанимался охранником в купеческие караваны, зимой – гребцом на галеры. Два года работал подмастерьем у кузнеца, а еще валил корабельный лес в Эмейских горах… В общем, выживал, как подумалось… Кстати, конь не тот, с которым я выехал из дому – Мирко пришлось продать в первую зиму…

– А у кого из более-менее известных мастеров вы занимались?

– У Низала Финта и Фалько Рубаки… Год у первого и два с половиной – у второго…

– Итого – три с половиной. А все остальное время?

– Зарабатывал деньги. Для того чтобы было чем оплачивать уроки… – вздохнул Том.

– Ясно… – юноша вдруг повернулся к нему спиной, влез в чересседельную сумку, вытащил из нее здоровенный сверток и, не глядя на Ромерса, уверенно заключил: – Судя по внешнему виду, эти восемь дней ожидания вы толком не спали. И питались не особенно часто. То есть смотреть, чему вас научили эти мастера, пока бессмысленно.

Покраснев до корней волос, Том заставил себя ответить честно:

– Нет. Первые три дня я ел сравнительно нормально… На четвертый все припасы закончились. А насчет тренировочного боя – всегда пожалуйста! Я прекрасно себя чувствую и готов на все…

– На все? Ну… тогда я прошу вас разделить со мной… – Утерс посмотрел на небо, – ранний ужин… У меня с собой есть оленина, сыр и хлеб…

– Благодарю вас, ваша милость, но, может, вы все-таки проверите меня на прочность? Предложение разделить трапезу – это не совсем то, чего я ждал все эти годы… – сглотнув подкативший к горлу комок, буркнул Том. – Я очень хочу, чтобы вы взяли меня в оруженосцы. Или, если это – слишком большая честь для представителя рода Ромерсов, – то хоть слугой. А там… я смогу доказать, что способен на большее…

– Слугой? – удивился юноша.

– Для того чтобы смыть с рода пятно позора, я готов действительно на все… – сказал Том. – Естественно, если это «все» не противоречит понятию «честь»…

Юноша аккуратно положил сверток на траву, выпрямился и, выхватив из ножен мечи, задумчиво посмотрел на Тома.

– Благодарю, ваша милость! – Ромерс поднял с земли щит и топор и, дождавшись кивка противника, сделал скользящий шаг вперед.

Как ни странно, Утерс никак не прореагировал на его движение – так и стоял, опустив мечи, и с интересом смотрел на него.

– Защищайтесь, граф! – воскликнул Том и, приподняв верхний край щита на уровень глаз, атаковал юношу обухом топора.

– Работайте в полную силу, Томас! – выдохнул Утерс, сместившись на пядь в сторону. – Я пока смотрю на то, как вас научили передвигаться…

Ромерс послушно атаковал. И первое время старался работать так, чтобы ненароком не зацепить юношу, не защищенного ничем, кроме кольчуги. Однако, как оказалось, для того, чтобы достать настоящего Утерса, науки Низала Финта и Фалько Рубаки оказалось недостаточно: парень играючи уходил от атак лезвием, обухом и рукоятью топора, краем щита, а также ударов ногами и локтями! Казалось, что он не двигается, а как бы перетекает из одного положения в другое и при этом вообще не сбивает дыхание!

Игра в кошки-мышки длилась недолго – минут пять. А потом граф Вэлш вдруг подставился. Да еще как – Тому едва-едва удалось остановить лезвие топора в опасной близости от его шеи!

– Что ж, против меня ничего плохого вы не замышляете… – дождавшись, пока сконфуженный Ромерс опустит мгновенно потяжелевшее оружие и, отбросив в сторону щит, утрет пот с лица, буркнул он. – Учили вас конечно же из рук вон плохо, но часть огрехов, пожалуй, поправима. На колени, граф!

Оперевшись руками на топор, Том медленно опустился на колени и, с надеждой в глазах глядя на Утерса-младшего, затаил дыхание.

– Последним словом, которое вы сказали перед нашим поединком – было слово «честь». Знаете, меня воспитывали на этом понятии, поэтому я способен понять ваше состояние. В общем, я, Аурон Утерс, граф Вэлш, беру вас, граф Томас Ромерс, в оруженосцы. Клянусь защищать вас и ваши интересы везде, где потребуется, а также приложить все силы для того, чтобы ваша мечта осуществилась…

С трудом дождавшись, пока меч графа прикоснется к его плечу, Том набрал в грудь воздуха и на одном дыхании проговорил слова клятвы, придумываемой им все эти годы. А потом, встав, изобразил самый церемонный поклон, на который был способен:

– Благодарю вас, ваша светлость…

– Благодарить будете потом… – юноша вздохнул, убрал меч в ножны и, подумав немного, негромко пробормотал: – Мда…

– Разрешите просьбу, ваша светлость? – Том смял в кулаке край своего сюрко.

– Естественно…

– Не называйте меня графом. И Ромерсом – тоже. Я уже шесть лет как просто Том. И буду им до момента, когда мой род сможет мною гордиться…

– Хорошо… – кивнул Утерс. – Тогда, Том, мы садимся ужинать…

Глава 6
Десятник Вигор Гваал

– Еще пару часов, и должны показаться стены Запруды… – на лице Бьерна Пивной Кружки появилось мечтательное выражение.

– Ну, тогда можно обойтись и без привала… – усмехнулся Вигор и, оглянувшись на прислушивающихся к их разговору солдат, слегка прибавил шагу.

– Ненавижу горы… Ненавижу ущелья, ледники и морены… А еще ненавижу эти паршивые телеги… – еле слышно выдохнул кто-то из идущих следом воинов. И, видимо, устыдившись своего порыва, замолчал.

Поворачиваться и реагировать на этот крик души десятник не стал: солдаты, вымотанные трехдневным переходом по упорно забирающемуся в горы Северному тракту, пребывали далеко не в лучшем настроении. И не потому, что им не хватало выносливости – каждый из них был ветераном не одной военной кампании и давно привык к многодневным переходам. Причина была в другом – два дня дождей и три телеги с «чесноком» и почтовыми голубями, которые отправили в приграничную крепость вместе с ними, оказались тем самым непредвиденным обстоятельством, которое смогло выбить из колеи даже таких закаленных воинов, как они.

В среднем раз в полчаса хотя бы одна из телег вязла в очередной яме, и солдаты, забрасывая на нее щиты, с проклятиями вцеплялись в ободья заляпанных грязью колес.

Воины, поутру выходящие с постоялых дворов в начищенных до блеска доспехах, после пары часов подобных «упражнений» покрывались грязью чуть ли не по уши. И к вечеру зверели настолько, что, несмотря на приказ Гваала не трогать «криворуких» возниц, периодически отвешивали им тяжеленные подзатыльники…

– Доберемся до Запруды – я первым делом завалюсь в какой-нибудь ручей… – с тоской глядя на свои перепачканные латы, внезапно пробормотал Пивная Кружка.

– И отморозишь себе все, что можно… – в унисон ему продолжил Вигор. – Вряд ли вода в том ручье окажется теплее, чем в этой речушке…

– Плевать… Я чувствую себя свиньей… У меня под латами столько земли, что можно сажать озимые… А если меня ударить по голове, то от лица отколется здоровенный пласт грязи…

– Так может, стоит периодически отвешивать тебе хорошую плюху?

Бьерн хмуро посмотрел на десятника и с легкой угрозой в голосе предложил:

– Почему бы тебе не попробовать прямо сейчас? У меня как раз страшно чешутся руки. А меч не пил крови уже целую вечность…

– Я уверен, что скоро у тебя появится возможность воспользоваться им по назначению… – проигнорировав и взгляд, и тон собеседника, холодно ответил Гваал. – А если у тебя появится желание поработать мечом именно со мной, то я дам тебе такую возможность. Но после того, как мы доберемся до Запруды…

– Жду с нетерпением… – пробормотал воин и затих…

…Стены крепости появились перед отрядом внезапно: еще мгновение назад взгляд натыкался только на отвесные каменные стены и огромные камни в обмелевшем русле небольшой речушки, а потом из-за поворота ущелья возник кусок высоченной надвратной башни с зубцами и машикулями.[5]5
  Навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен.


[Закрыть] А потом и ворота, закрытые герсой.[6]6
  Опускная решетка для крепостных ворот.


[Закрыть]

– Ого… – оценив высоту стен, выдохнул кто-то из солдат.

– Да… Нахрапом не возьмешь… – отозвался Пивная Кружка. – А с северной стороны все еще солиднее…

Оценить укрепления Запруды удалось буквально минут через двадцать. После того, как часовые вызвали начальника караула и тот, затянув к себе на стену предписание, внимательно его прочитал и дал приказ поднять решетку. Как оказалось, решетка оказалась не единственным препятствием для того, чтобы попасть в крепость: за ней начинался захаб.[7]7
  Длинный узкий коридор, соединяющий внешние ворота крепости с внутренними.


[Закрыть]

Двигаться между двух стен с все теми же машикулями было довольно неприятно: тускло поблескивающие в черных провалах бойниц наконечники стрел свидетельствовали о том, что службу в Запруде несут так, как полагается. И любое неправильное движение находящихся в захабе лиц может вызвать смертоносный дождь. Впрочем, делать лишние движения ни у кого из десятка желания не было, и, миновав коридор, отряд уперся во внутренние ворота крепости. Еще более массивные, чем внешние, и с двумя герсами, перекрывающими проем. Причем, судя по внешнему виду обеих решеток, они были абсолютно неподъемными…

«Мда… А как же тогда укреплены северные стены? – представив себе, как можно приподнять такую массу при отрубленном противовесе, растерянно подумал десятник. – Пытаться взять эту крепость – форменное самоубийство…»

– Интересно, кому пришло в голову присылать нам «чеснок»? – встретив их в крепостном дворе, поинтересовался начальник караула. – Голуби понятно. Пригодятся. А этого железа тут и так девать некуда. Все подступы с севера усыпаны. Еще с весны. У нас своя кузница, и возможностью как-то усилить обороноспособность крепости мы не пренебрегаем…

– Вопрос не к нам, ваша милость… – пожал плечами Вигор. – Я получил приказ доставить эти телеги и выполнил его…

– Ясно… – вздохнул сотник. – Ладно, бог с ними… Насколько я понял, вас прислали в распоряжение коменданта крепости, не так ли?

– Так точно, ваша милость…

– Отлично. Десяток латников нам не помешает. Сейчас вас отведут в казарму и дадут возможность привести себя в порядок. А после того, как вы снова станете похожими на солдат, построитесь вон там… – сотник показал на плац перед донжоном, – и я представлю вам коменданта крепости. Или он выйдет к вам сам…

…Комната в казарме, выделенная для их проживания, оказалась на удивление большой и удобной: одиннадцать топчанов, одновременно служащих сундуками для личных вещей. Оружейная стойка, рассчитанная на то, чтобы вмещать все оружие десятка. Небольшой стол с парой массивных лавок. Деревянные стены и полы. Аккуратные полки для всяких мелочей. Пяток кованых подсвечников. И камин в дальнем от входа углу комнаты…

Покосившись на него, Гваал непонимающе повернулся к сопровождающему их солдату:

– Не понял? Здесь что, можно готовить себе еду?

Воин ухмыльнулся и отрицательно помотал головой:

– Зимой тут такой колотун, что можно окочуриться. Да и летом по ночам бывает холодновато. Поэтому без него вам бы пришлось греться друг об друга. Думаю, любителей этого дела среди вас нет… Кстати, в каждом топчане – теплые овечьи одеяла…

Угрюмо дослушав его объяснения, солдаты аккуратно поставили свои походные мешки у входа и отправились на улицу. Умываться: тащить грязь в комнату, где им придется жить, ни один ветеран не собирался.

По дороге обсуждали самую важную для рядовых тему – дадут им поужинать или поставят на довольство со следующего дня. А вот Гваала беспокоило другое. То, как сложится его служба на новом месте.

Нет, в своих боевых навыках десятник не сомневался – для того, чтобы приглянуться людям барона Велсера, надо было проявить себя не только хорошим рубакой и великолепным исполнителем, но и обладать способностью думать. И раз он не только попал в число воинов элитного подразделения, но и дослужился до должности десятника, значит, особо беспокоиться ему было не о чем. Однако в этой командировке он был не один. И не со своими подчиненными! А с десятью воинами, которых он в первый раз увидел за два часа до выхода из пригорода Арнорда. Да, каждый из них точно был ветераном – чего-чего, а спутать солдата, прошедшего не одну войну, с желторотым юнцом Гваал не мог. Но для того, чтобы добиться слаженности действий собранного с миру по нитке подразделения, требовалось время. А его у десятника было не так много.

«Завтра же с утра начну тренировки… – решил он, построив десяток на площадке, указанной начальником караула. – И выжму из них все соки…»

…Как ни странно, комендант крепости не заставил себя ждать – буквально через несколько минут после того, как десяток построился перед донжоном, из его ворот вышел невысокий, но очень мощный мужчина в ламмеляре [8]8
  Доспех из сплетенных между собой шнуром металлических пластин. Пластины сплетены снизу-вверх, и при тычке острием копья снизу оно, как правило, соскальзывает с доспеха.


[Закрыть] и, хмуро оглядев стоящий перед ним строй, вздохнул:

– Мда… Если мне не изменяет память, то я просил прислать хотя бы человек пятьдесят. Что ж, будем надеяться, что остальные прибудут позже… Ладно, это мои проблемы, и они вас не касаются… Итак, господа, представлюсь – комендант крепости Запруда, граф Вильгельм Шорр. Прошу любить и жаловать. Моего заместителя, сотника Ахима Лоута, я представлю вам завтра – в настоящее время в крепости его нет. По всем мелочам, связанным со службой, прошу обращаться к нему. Естественно, не напрямую, а через своего непосредственного командира. То есть через десятника…

– Вигор Гваал… – тут же отозвался Вигор.

– Вигора Гваала… – кивнул граф. – Впрочем, я не думаю, что у вас возникнут какие-то особые претензии: быт гарнизона налажен давным-давно, а экзотические требования мы пока не исполняем. Шутка. А если серьезно, то, думаю, что вам здесь не понравится – медвежий угол, разреженный воздух, постоянные заморозки. Впрочем, место службы вы не выбирали, поэтому придется привыкать. Чтобы вы понимали, зачем мы сюда забрались, попробую вкратце описать наши отношения с северным соседом. Это описание будет чертовски коротким, так как отношений между нашими королевствами просто нет. Есть нечто вроде вооруженного перемирия. Поэтому на границе королевства Элиреи и королевства Делирии и располагается эта крепость. Углубляться в историю я не буду. Нет необходимости. Скажу про сегодняшний день. Итак, Ледяной хребет с севера можно пройти только в двух местах – через это ущелье и через перевал Долгого Эха. Тропа через перевал надежно перекрыта гарнизоном крепости Черная Веха. А Запруда стоит на единственной проезжей дороге к Арнорду – Северном тракте. Если бы нас тут не было, то войска Иаруса Молниеносного давно бы осадили столицу. Как вы знаете, особым миролюбием наш сосед не отличается. И за последние четыре года провел три победоносные войны. В результате с лица Диенна пропали королевства Монерро, Вигион и Челзата. А армия короля Иаруса стала в два раза больше. Думаю, в ближайшие месяцы мы поймем, куда он собрался этим летом…

Комендант посмотрел куда-то сквозь строй, снова вздохнул и, сфокусировав взгляд на Гваале, продолжил:

– Да, теоретически он может двинуться и на север, и на запад, и на восток: армии ближайших соседей не особенно сильны и вряд ли окажут ему серьезное сопротивление. Однако особого резона захватывать эти королевства Иарусу пока нет. Для того чтобы получать доход с плодородных земель или пастбищ, нужен мир и процветание. И мужчины, которые не забриты в армию поголовно, а возделывают поля и пасут скот. Мало того, на то, чтобы прокормить население захваченных земель, нужны деньги. И немалые. А где их взять? Правильно, в Элирее. Золотые и серебряные рудники, королевская казна, сокровищницы вассалов Вильфорда Четвертого Скромного. В общем, Иаруса давно слепит блеск нашего золота. И я уверен, что рано или поздно, но он появится перед воротами Запруды. Вы скажете, что попытки нападать на Элирею уже были. И что ни одна из них не увенчалась успехом. И будете совершенно правы. Не увенчалась! Однако это не значит, что мы можем расслабиться. Наоборот – враг знает, что мы сильны, и готовит свои войска исходя из этого. Именно поэтому гарнизон Запруды проводит свои дни не в блаженном безделье, а в напряженных тренировках. И несет службу так, как будто мы уже в состоянии войны. Для чего я вам это говорю? – граф сделал небольшую паузу, заглянул в глаза каждому из построенных перед ним воинов, и, удостоверившись, что они слушают его очень внимательно, ответил на свой собственный вопрос: – Для того чтобы у вас не возникало иллюзий. В принципе, правила службы в моей крепости мало чем отличаются от службы в любом другом гарнизоне. Но некоторые нюансы я все-таки подчеркну. Первый и самый главный: за сон на посту часовой получает пятьдесят плетей. Да, пятьдесят. Вы не ослышались! И не надо делать каменные лица – я и без вас знаю, что это крайне жестоко. Но… считаю, что это лучше, чем наказание за вторую попытку прикорнуть. Такой солдат прямо из объятий сна отправляется на виселицу. Без какого-либо суда или следствия. Кстати, недобросовестность на тренировках наказывается тоже довольно жестко – солдат, замеченный в нерадивости, получает двадцать плетей. В моем гарнизоне каждый должен быть профессионалом. И быть в состоянии выполнять все те обязанности, которые на него возлагают командиры. Естественно, такой подход к дисциплине появился тут не просто так: я считаю, что единственная возможность для врага захватить эту крепость – это воспользоваться помощью ИЗНУТРИ. То есть вашим разгильдяйством или халатностью. А к врагам, ставшим таковыми даже случайно, я отношусь соответственно. Без лишних сантиментов или гуманизма. Логика понятна? Отлично. Вопросы есть? Нет? Тоже хорошо. Тогда сегодня можете отдыхать, а завтра сотник Лоут займет вас делом… Можете быть свободны…