Текст книги "Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио"

Автор книги: Василий Молодяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

А что же Италия? Вечером 10 сентября Осима спросил Штамера: «Как быть с Италией?» «Предоставьте Италию Германии», – ответил тот. В ее согласии в Берлине не сомневались, тем более что летом 1940 г. Муссолини предпринял ряд конкретных шагов в желаемом направлении. Во-первых, посол Аурити, скептически относившийся к союзу с Японией и враждебно настроенный к СССР, был отозван из Токио уже в мае, а 20 июля его более покладистый преемник Инделли вручил императору верительные грамоты. Во-вторых, были нормализованы отношения с СССР, ухудшившиеся во время «зимней войны». 19 сентября в Рим приехал Риббентроп и огорошил Чиано известием о военном союзе с Японией, между прочим сказав, что он направлен против США и СССР.[514]514
  Запись беседы Риббентропа с Муссолини и Чиано; DGFP, D, vol. XI, р. 134-136 (№79).


[Закрыть] Последнее, похоже, предназначалось исключительно итальянскому министру, симпатии и антипатии которого были хорошо известны, поскольку никому более ни Риббентроп, ни его посланцы в Токио об антисоветской направленности пакта не говорили.

На переговорах в Риме рейхсминистр добился полного одобрения и поддержки своего плана, однако в последнюю минуту возникли новые трудности. Главной проблемой стал секретный протокол, отвергнутый Германией. Мацуока предложил заменить его обменом нотами, но настаивал на своих формулировках, а также на том, что пакт должен быть подписан в Токио. Риббентроп назвал его претензии «откровенно детскими» и отказался их удовлетворить.[515]515
  Исии Кикудзиро. Ико. Гайкодзисо. (Неизданное. Дипломатические записи). Токио, 1967, с. 176-178 (14 ноября 1935 г.), 227-228 (без даты; февраль-март 1939 г.), 240-247 (28 февраля 1939 г.).


[Закрыть] Казалось, договор обречен, но вечером 24 сентября Отт и Штамер внезапно согласились на последние предложения Мацуока, в том числе на то, что Япония оставляет за собой право самостоятельно решать вопрос о вступлении в войну.

Тайный совет дает добро

26 сентября пакт обсуждался в Тайном совете в присутствии императора. «Старейшины», давно не принимавшие реального участия в текущей политике, но формально считавшиеся «последней инстанцией», задавали вопросы, премьер и министры – отвечали. Дипломат-ветеран Исии Кикудзиро, бывший министр иностранных дел и посол в Вашингтоне и Париже, спросил (думаю, не без иронии), что такое «новый порядок в Европе». Другие члены совета интересовались более прагматическими вопросами. Каковы точные географические границы «Великой Восточной Азии»? Как обстоят дела с запасами нефти на случай войны с Соединенными Штатами? Не вел ли Штамер каких-нибудь бесед в Москве по дороге в Токио, или, напротив, не приведет ли заключение пакта к объединению США и СССР? Почему правительство до сих пор не приняло должных мер по нормализации отношений с Москвой? Министры, особенно Мацуока, старались говорить четко и конкретно. «Новый порядок» – это примерно то же самое, что хакко итиу.[516]516
  Дословно: «восемь углов под одной крышей»; одно из ключевых понятий традиционного политического лексикона Японии, обозначающее объединение мира под «покровительством» японской императорской династии.


[Закрыть] «Великая Восточная Азия» включает Французский Индокитай, Таиланд, Бирму, Голландскую Индию, Новую Каледонию, Новую Гвинею. Нефти хватит! – это в один голос утверждали военный министр Тодзио и морской министр Оикава. Штамер никаких переговоров в Москве не вел: он так сказал, и мы ему верим (верили не зря – действительно, ничего не было). Усилия к нормализации японо-советских отношений прилагаются, но Москва слишком много просит. «В настоящий момент наша Империя должна объединиться с Германией и Италией и улучшить отношения с Советским Союзом, – суммировал Мацуока, – переломить международную ситуацию в свою пользу и сделать все, чтобы не допустить войны между Японией и Америкой».

Когда министры, дав объяснения, откланялись, совет начал обсуждение пакта. Наиболее серьезные опасения он вызвал у Исии, давнего противника сближения с Германией и Италией, против которого он выступал еще в 1935 г., а затем в 1939 г., когда вопрос уже обсуждался Тайным советом.[517]517
  Исии Кикудзиро. Ико. Гайкодзисо. (Неизданное. Дипломатические записи). Токио, 1967, с. 176-178 (14 ноября 1935 г.), с. 226-227 (15 февраля 1939 г.).


[Закрыть] Осенью 1938 г., перед отъездом в Италию, у него побывал с визитом Сиратори, приходившийся Исии племянником по материнской линии. Разумеется, они обсуждали будущий союз. Когда Исии выразил сомнения в его целесообразности, Сиратори заметил, что «дядюшкина дипломатия устарела».[518]518
  Протокол: Фукай Э. Цит. соч., с. 69-92. Вопрос о роли императора в принятии решений мы здесь не рассматриваем; лучшие работы на эту тему принадлежат иностранным историкам, поскольку в Японии она долгое время оставалась запретной: David A. Titus. Palace and Politics in Prewar Japan. New York, 1974; Peter Wetzler. Hirohito and War. Imperial Tradition and Military Decision Making in Prewar Japan. Honolulu, 1998; Herbert P. Bix. Hirohito and the Making of Modern Japan. New York, 2000.


[Закрыть]

«В случае союзного договора одна сторона старается извлечь из него максимальные выгоды для себя за счет другой, – говорил Исии на заседании Тайного совета. – Наводит на размышления тот факт, что еще ни одна страна не извлекла никаких выгод из альянса с Германией и ее предшественницей Пруссией. Более того, они подвергали себя непредвиденным бедствиям, а то и вовсе переставали существовать <т.е. Австро-Венгрия и Османская империя в Первую мировую войну. – В.М.>». Исии напомнил коллегам известные слова Бисмарка, что в любом союзе один является наездником, а другой лошадью и что Германия всегда должна быть наездником, подчеркнув, что Гитлер, верный последователь Макиавелли, не менее, если не более, опасен. «С какой стороны ни глянь, нельзя поверить, что нацистская Германия под руководством Гитлера может быть верным союзником Японии на долгое время… Ни Германии, ни Италии нельзя особо доверять». Однако сказав в заключение: «Я усердно молюсь, чтобы мои опасения оказались беспочвенными», он вместе со всеми поднялся со своего места в знак согласия. Решение было принято единогласно, и император покинул зал, не проронив ни слова, как это было заведено по этикету.[519]519
  Текст: История войны на Тихом океане. Т. III, с. 363-364.


[Закрыть]

В пятницу 27 сентября в Берлине подписи под договором поставили Риббентроп, Чиано и Курусу, не приложивший к тому никаких реальных усилий. Одновременно пышная церемония состоялась в Токио, где проходила важнейшая, заключительная стадия переговоров. Протокольная фотография запечатлела в первом ряду Коноэ, Отта и Инделли, во втором – Штамера, Мацуока и Тодзио; кроме военного министра, все во фраках. На другой фотографии мы видим министров и дипломатов с бокалами, поднятыми за успех пакта.

Тройственный пакт был заключен в то время, когда европейская война еще не переросла в мировую, хотя возможность такого поворота событий с каждым днем становилась все больше. Это, несомненно, отразилось и на содержании договора, который гласил:

«Правительство Великой Японской Империи, правительство Германии и правительство Италии [Текст из японских архивов; порядок перечисления стран-участниц менялся в зависимости от того, какому правительству предназначался данный экземпляр.],

признавая, что предварительным и необходимым условием сохранения длительного мира является предоставление каждому государству возможности занять свое место в мире,

считают основным принципом создание и поддержание нового порядка, необходимого для того, чтобы народы в соответствующих районах Великой Восточной Азии и Европы могли пожинать плоды сосуществования и взаимного процветания,

выражают решимость взаимно сотрудничать и предпринимать согласованные действия в указанных районах в отношении усилий, основывающихся на этой доктрине.

Правительства трех держав, преисполненные стремлением к сотрудничеству со всеми государствами, которые прилагают подобные усилия во всем мире, полны желания продемонстрировать свою непреклонную волю к миру во всем мире, для чего правительство Великой Японской империи, правительство Германии и правительство Италии заключили нижеследующее соглашение:

Статья 1. Япония признает и уважает руководящее положение Германии и Италии в установлении нового порядка в Европе.

Статья 2. Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в Великой Восточной Азии.

Статья 3. Япония, Германия и Италия соглашаются осуществлять взаимное сотрудничество, основывающееся на указанном курсе; если одна из трех договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три страны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами.

Статья 4. В целях осуществления настоящего пакта безотлагательно создается смешанная комиссия, назначаемая правительством Японии, правительством Германии и правительством Италии.

Статья 5. Япония, Германия и Италия подтверждают, что указанные выше статьи никоим образом не затрагивают политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников пакта и Советским Союзом.

Статья 6. Настоящий пакт вступает в силу с момента его подписания. Срок действия пакта – десять лет со дня вступления в силу. В любой момент в течение этого периода по требованию одной из держав, заключивших пакт, договаривающиеся стороны обсудят вопрос пересмотра настоящего договора».[520]520
  Deterrent diplomacy, p. 181, 187-189.


[Закрыть]

Однако в Токио были заняты не только тем, что провозглашали здравицы и пили шампанское. В этот же день Мацуока и Отт обменялись тремя парами секретных «писем» в соответствии с японскими предложениям, фактически обязывавшими Третий рейх к односторонним гарантиям экономической и военной помощи. Посол сделал это без ведома и согласия Берлина, что подтверждается отсутствием указанных документов в германских архивах. Он ничего не сообщил Риббентропу, решив переложить это на возвращавшегося домой Штамера, но тот понимал, чем рискует, и тоже никому ничего не сказал. Оправдывая свои действия, Отт в 1966 г. в разговоре с историком Дж. Морли ссылался на то, что письма не противоречили общему курсу германской дипломатии, что основной текст пакта не освобождал Японию от взаимных обязательств и что, наконец, ситуация требовала немедленного принятия решений.[521]521
  Миякэ М. Нити-доку-и сангоку домэй-но кэнкю, с. 556-569 (японский и немецкий тексты с английскими черновыми вариантами). В Архиве МИД Японии варианты писем сохранились в многочисленных копиях.


[Закрыть]

Содержание писем таково (протокольные дипломатические любезности опускаю).

Отт – Мацуока.

«Ваше Превосходительство! В тот момент, когда наши переговоры о Трехстороннем пакте, начавшиеся 9 числа сего месяца в Токио, близки к успешному завершению, Посланник Штамер и я хотим искренне выразить Вам глубочайшую признательность за Ваше решающее участие в деле в самом великодушном и любезном духе. Пользуясь случаем, мы также хотим подтвердить этим письмом важнейшие моменты, затронутые в ходе наших переговоров.

Германское правительство уверено, что договаривающиеся стороны стоят накануне вступления в новую, решающую фазу мировой истории, в которой их задачей будет принятие на себя руководящего положения в установлении нового порядка соответственно в Великой Восточной Азии и в Европе.

Совпадение интересов договаривающихся сторон на протяжении долгого времени и их безграничное взаимное доверие являются надежным основанием Пакта.

Германское правительство твердо уверено, что технические моменты, связанные с осуществлением положений Пакта, могут быть урегулированы без труда; попытки решить в настоящее время все частные проблемы, которые могут возникнуть в дальнейшем, не соответствовали бы далеко идущему значению Пакта и были бы невозможны практически. Эти проблемы могут быть решены по мере их возникновения в духе сотрудничества и взаимопонимания.

Заключения смешанных комиссий, о которых говорится в Статье 4 Пакта, должны быть представлены на одобрение правительств трех держав для последующего применения.

Само собой разумеется, что в случае нападения, как о том говорится в Статье 3 Пакта, этот вопрос будет решен посредством совместных консультаций трех договаривающихся сторон.

Если Япония, вопреки мирной направленности Пакта, подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, Германия считает само собой разумеющимся оказание Японии полной поддержки и помощи всеми военными и экономическими средствами.

Что касается отношений между Японией и Советским Союзом, Германия предпримет все возможное для развития дружественного взаимопонимания <между ними. – В.М.> и в любое время предложит свои услуги для достижения этой цели.

Германия по мере возможности будет использовать свою индустриальную мощь и прочие технические и материальные ресурсы в пользу Японии, чтобы облегчить установление нового порядка в Великой Восточной Азии и обеспечить ее наилучшую готовность на случай любой чрезвычайной ситуации. Германия и Япония в дальнейшем приложат все усилия, чтобы обеспечивать друг друга необходимыми природными ресурсами, включая нефть.

Имперский Министр иностранных дел твердо уверен, что если по перечисленным выше пунктам потребуется помощь и содействие Италии, она будет действовать в полном согласии с Германией и Японией.

Имею честь представить вышесказанное Вашему Превосходительству как точку зрения Имперского Министра иностранных дел, изложенную им лично специальному представителю Посланнику Штамеру и повторенную мне в инструкциях от моего правительства».

Мацуока – Отту.

«Ваше Превосходительство! Имею честь сообщить Вам, что японское правительство искренне разделяет надежду правительств Германии и Италии, что нынешняя европейская война останется ограниченной в размере и масштабе и придет к скорому завершению и что оно не пожалеет никаких усилий в этом направлении.

Однако условия, существующие в настоящее время в Великой Восточной Азии и повсюду, не позволяют японскому правительству пребывать в уверенности, что в имеющихся обстоятельствах не существует возможности вооруженного конфликта между Японией и Великобританией, и в соответствии с этим оно <японское правительство. – В.М.> желает обратить внимание германского правительства на такую возможность и заявить свою уверенность в том, что в таком случае Германия сделает все возможное для оказания помощи Японии всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении».

Мацуока – Отту.

«Ваше Превосходительство! Имею честь просить Вас подтвердить нижеследующее устное заявление, сделанное Вами от имени германского правительства: «Германское правительство согласно, что бывшие германские колонии в Южных Морях, находящиеся ныне под мандатом Японии, останутся во владении Японии, за что Германия будет вознаграждена. Что касается прочих германских колоний в Южных Морях, то они будут автоматически возвращены Германии после заключения мира по окончании нынешней европейской войны. В дальнейшем германское правительство будет готово в духе согласия обсудить с японским правительством вопрос об их предоставлении в распоряжение Японии на соответствующих условиях».

Ответные письма, как положено в дипломатической практике, текстуально подтверждали приведенные выше.[522]522
  «Contemporary Japan», vol. IX, № 11 (November 1940).


[Закрыть]

Дело было сделано. Оставалось истолковать Пакт перед всем миром – и привести его в действие. Первое было просто, второе – нет.

Толкователи смотрят в завтра

Первыми официальными толкователями пакта стали Коноэ и Мацуока, выступившие в день его заключения по японскому радио. По существу сказанное ими вполне совпадает, поэтому приведу только обращение министра, которое российскому читателю (как, впрочем, и большинство цитируемых далее текстов) неизвестно. Это – источник из первых рук.

«Я искренне взволнован тем, что сегодня издан Императорский рескрипт по случаю заключения Тройственного пакта между Японией, Германией и Италией. Что надлежит делать нам, верноподданым Его Императорского Величества, четко изложено в послании премьер-министра. Августейшей волей нашего Суверена на нас возложена задача сделать все возможное в наших силах для преодоления нынешних чрезвычайных обстоятельств. Сейчас наша страна стоит перед сложнейшей ситуацией, не имеющей аналогов в истории. От того, что мы должны предпринять, зависит судьба всего нашего народа. Правительство, в полной мере сознавая свою ответственность, следит за тем, чтобы не допустить никаких ошибок.

Цели внешней политики Японии – урегулирование «Китайского инцидента», создание сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и вклад в дело установления подлинного мира во всем мире. Однако окидывая взглядом нынешнее международное положение, мы видим, что намерения Японии поняты далеко не полностью. Существуют страны, во мнении которых мир ошибочно ассоциируется с поддержанием старого порядка или которые, осознавая неизбежность перемен, сопротивляются отказу от старого порядка. Более того, есть страны, пытающиеся воспрепятствовать нам – прямо или косвенно – в создании сферы сопроцветания Великой Восточной Азии и прибегающие к разного рода стратагемам для того, чтобы не допустить продвижения Японии по пути к осуществлению нашей великой исторической миссии – установлению мира во всем мире. Японское правительство усердно старается исправить это достойное сожаления положение дел. К сожалению, я вынужден констатировать, что ситуация не только не изменяется к лучшему, но в некоторых отношениях даже ухудшается.

Ныне обстоятельства привели Японию к тому, что она не может более позволять международному положению бесконтрольно изменяться. В таком положении дел Японии остается только одно. А именно, внутриполитически все мы – сто миллионов человек, как один, – стоим за скорейшее создание новой государственной структуры ради национальной обороны; внешнеполитически мы должны сначала объединиться с Германией и Италией, политика и цели которых совпадают с нашими, а затем с теми странами, которые готовы сотрудничать с нами. Мы должны без малейшего трепета идти по этому пути, одновременно взывая к тем странам, которые пытаются нам препятствовать, чтобы они изменили свое отношение. Таким образом правительство рассчитывает достичь главной цели расы Ямато – а именно, установления нового порядка в Восточной Азии.

В соответствии в этим мы провели переговоры с представителями Германии и Италии, завершившиеся заключением только что обнародованного Тройственного пакта. Установлением этих исторических союзных отношений между тремя странами мы, разумеется, обязаны августейшей воле нашего Суверена. Свой вклад в это внесли также мудрость и решимость выдающихся лидеров Германии и Италии – канцлера Гитлера и премьера Муссолини. Германский министр иностранных дел г-н фон Риббентроп искренне прилагал усилия для германо-японского сотрудничества с того самого дня, как занял этот пост, а итальянский министр иностранных дел граф Чиано, в свое время служивший в Восточной Азии и в полной мере понимающий позицию Японии, не покладая рук трудился ради итало-японской дружбы. Разумеется, оба министра иностранных дел сыграли важную роль в заключении нынешнего пакта.

Пакт обеспечивает свободное сотрудничество Японии, Германии и Италии в деле установления нового порядка в Великой Восточной Азии и в тех районах Европы соответственно, где договаривающиеся стороны заняты этим в настоящее время. Он также предусматривает, что если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в японо-китайском конфликте, то три договаривающиеся стороны обязуются оказывать взаимную помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими и военными средствами. Естественно, это не означает, что в силу пакта Япония вступит в нынешнюю войну в Европе, равно как и не имеет намерения выступать против какой-либо державы, не будучи спровоцированной на это. Следует также отметить, что договор никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между Японией, Германией и Италией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой.

Договор также означает, что Германия и Италия признают и уважают руководящее положение Японии в установлении нового порядка в Великой Восточной Азии. Мы, в свою очередь, признаем и уважаем руководящее положение Германии и Италии в европейских регионах, где они сейчас заняты установлением нового порядка даже ценой своего национального существования. Таким образом, три державы объединяют свои усилия и будут помогать друг другу до конца.

С заключением этого пакта ответственность Японии как лидера нового порядка в Великой Восточной Азии возрастает еще более. Хотя японское правительство намерено выполнять эти ответственные задачи прежде всего мирными средствами, нельзя исключать и возможность того, что случай и обстоятельства потребуют от нас немедленного принятия решения. Наш путь в будущее преграждают бесчисленные препятствия и трудности, для преодоления которых – и в этом надо отдавать себе отчет – обычных усилий недостаточно. Наше правительство и народ, единые и в полной мере отдающие себе отчет в положении дома и за рубежом, должны быть готовы вынести любые трудности, принести любые жертвы и удвоить свои усилия для выполнения августейшей воли нашего Суверена».[523]523
  Там же.


[Закрыть]

Две недели спустя, 10 октября, Мацуока выступил с официальным заявлением по поводу решения Черчилля не продлевать англо-японское соглашение о закрытии бирманской железной дороги для снабжения режима Чан Кайши. Здесь нас интересует только последний абзац, разъяснявший важнейшие геополитические моменты пакта, так сказать, «для бестолковых» [5 октября Мацуока вручил американскому послу специальное заявление по этому вопросу, но многоопытный Грю ему, конечно, не поверил.]:

«Должен добавить, что Тройственный Пакт был заключен не с целью направить его «против» Соединенных Штатов, но скорее «для» Соединенных Штатов. Говоря откровенно, договаривающиеся стороны искренне желают, чтобы такая могущественная держава, как Соединенные Штаты, и все прочие нейтральные державы не были бы вовлечены в европейскую войну или в конфликт с Японией из-за «Китайского инцидента» или по какой-либо иной причине. Такая возможность, неизбежно влекущая за собой катастрофу для всего человечества, заставляет содрогнуться от мысли о последствиях. Коротко говоря, пакт является пактом мира».[524]524
  Асу-но сэкай-о хассоку-су. (Устремляясь в завтрашний мир) // Сиратори Тосио. Татакаи-но дзидай. (Эпоха борьбы). Токио, 1941, с. 77-86; Toshio Shiratori. The Three Power Pact and the World of Tomorrow // «Contemporary Japan», vol. IX, № 12 (December 1940).


[Закрыть]

Глобальные идейные и духовные аспекты пакта – пусть больше на уровне пожеланий, нежели реалий – разъяснял уже не Мацуока, а его извечный соперник Сиратори. Не покладая рук, он за несколько месяцев написал об этом добрых два десятка статей, собрав главные из них в книги «Ось Япония-Германия-Италия» и «Эпоха борьбы». Их главная мысль такова: пакт – не завершение, но начало пути, еще не победа, но ее важная предпосылка, поскольку настоящая борьба впереди. Основными задачами Японии в этой связи он считал «тоталитарную» (точнее, в соответствии с современной политологической терминологией, «авторитарную») перестройку внутриполитической системы и экспансию в Юго-Восточную Азию. Вот что он писал в статье «Устремляясь в завтрашний мир»:

«С точки зрения важности для будущего человечества пакт Японии, Германии и Италии, заключенный в Берлине 27 сентября, должен рассматриваться как событие эпохального значения. Как четко заявлено в преамбуле, три подписавшие его державы намерены, посредством этого пакта, установить постоянный мир во всем мире, давая всем государствам возможность занять свое место под солнцем и, таким образом, переводя на язык фактов принципы их сосуществования и взаимного процветания.

Мир является естественным желанием человечества, и постоянные попытки для его достижения предпринимались еще начиная с самой зари истории. Ни одна религия, достойная этого названия, не упускала случая объявить своей главной целью установление мира и спокойствия между людьми. Таково, например, библейское изречение, без сомнения, направленное на спасение человека: «Воздавайте Богу Богово, а Кесарю Кесарево». Однако с тех пор стало понятно, что спасение человека, в силу его человеческой природы, не может быть достигнуто теми методами, которые проповедует нам Писание, проводя границу между Боговым и Кесаревым, отделяя друг от друга плоть и дух, материю и сознание. Более того, совершенно очевидно, что весь ход мировой политики, основанной на воздании Кесарева Кесарю, пришел к грубому материализму, позволяющему сильным грабить слабых вопреки заветам Бога человечеству о справедливости и братской любви. Ясно, что такая система не может создать ничего иного, кроме беспорядка и конфликтов в мире. Учитывая неудачи прошлого, Япония, Германия и Италия пришли к тому, чтобы решить эту крайне важную проблему, стоящую перед человечеством, совершенно новыми и доселе не применявшимися методами. Вот основная идея, мотивирующая заключение Тройственного пакта.

В соответствии с этим задуман и новый мировой порядок, о котором говорится в пакте. Однако в условиях вооруженных конфликтов в Европе и Азии, которые мы видим сегодня, было бы не вполне разумно ожидать, что намерения заключивших его держав будут с готовностью приняты другими странами в их полном и прямом смысле. Это особенно верно, поскольку многие из них прямо или косвенно вовлечены в борьбу, а потому заражены чувствами вражды и ненависти или же испытывают чрезвычайное беспокойство за собственное будущее. С учетом того, что великие исторические перемены, происходящие сейчас на наших глазах, потребуют от многих государств отказа от давно привычных эоззрений на мир и жизнь, всеобщее понимание и приятие истинного смысла нового мирового порядка займет немало времени. Значит, годы, которые пройдут, пока значение пакта не будет понято во всей его полноте, никак не могут быть мирными. Очевидно, этот долгий период потребует настойчивости и напряженных усилий со стороны трех держав, которые будут в полной мере готовы адекватно встретить любой поворот событий.

Несмотря на это, Япония, Германия и Италия далеки от того, чтобы приветствовать новую борьбу. Например, Япония на протяжении последних трех лет «Китайского инцидента» настойчиво требовала чтобы Китай пересмотрел свою позицию, понял подлинные намерения Японии, в полной мере проникся духом нового времени и извлек из этого пользу. Так и в Европе лидеры Германии и Италии с начала нынешней войны продолжали делать Великобритании и Франции предложения о достижении аналогичного мирного взаимопонимания. К сожалению, противостояние и антагонизм между новой и старой идеологиями на Западе и на Востоке настолько глубоки, что найти средний путь для их примирения невозможно в принципе. Результатом этого является продолжающаяся не на жизнь, а на смерть борьба между ними, свидетелями которой мы являемся. Итог войн в Европе и в Азии абсолютно очевиден; и чем быстрее побежденные окончательно покорятся, тем меньшими будут страдания человечества.

Нынешние войны на Востоке и Западе фундаментально отличаются по своему характеру от войн прошлого. Они влекут за собой ужасные разрушения, но главная их цель – созидание, как видно по новому порядку, постепенно восстающему над руинами, и по восстановлению на месте уничтоженного. Несмотря на колоссальные жертвы, понесенные в ходе войны, три победоносные державы постоянно наращивают свою материальную и духовную мощь. Это стало возможным благодаря подлинной силе тех, кто творит, а не разрушает. Но тем, кто привержен привычным идеям, кто склонен судить обо всем в категориях материи и количества, это кажется совершенно фантастическим. Именно поэтому остается немало людей, не осознавших реалий ситуации, с которой они столкнулись лицом к лицу. Сколько труда нужно, чтобы сломать кору привычных условностей! Эти люди неспособны увидеть истинного источника силы и могущества, которыми обладают Япония, Германия и Италия. Реагируя только на поверхностные явления, они, похоже, неспособны воспринять тот великую истину, что принципы, на которых основываются три державы, не могут быть преодолены одной только материальной силой. Блаженные в своем неведении, они продолжают упорно сопротивляться усилиям трех держав в надежде если не сокрушить новый порядок, то, по крайней мере, продлить жизнь старого. Но их усилия тщетны. Защита того, что обречено в ходе исторического процесса, трагична.

Обилие таких людей побудило Японию, Германию и Италию заключить нынешний пакт. В этом отношении договор должен обладать колоссальной силой и влиянием и, конечно, является нешуточной угрозой тем, кто цепляется за старый порядок вещей. Это можно назвать негативной стороной пакта. Однако его подлинное предназначение – в позитивной стороне. Содействие созданию нового мирового порядка – вот та цель, которой три державы желают достичь с помощью договора. Именно в этом я вижу его значимость с точки зрения всемирной истории, о чем говорил в начале статьи.

Но что же представляет из себя упоминаемый в договоре «новый порядок», который Япония, Германия и Италия намереваются установить сначала в соответствующих регионах, а затем и во всем мире? Дать четкий ответ на этот вопрос сейчас нелегко. Но то, что три державы отвергают идеологию индивидуализма и демократии и подходят к человеческому обществу с тоталитарной точки зрения, может в значительной степени прояснить характер того порядка, который создается под их руководством.

Со времен Древней Греции и до современности западная цивилизация знала различные изменения форм, но ее основой всегда оставалось индивидуалистическое видение мира. Первым восстанием против этой концепции цивилизации стало движение германского народа за Kultur в различных сферах деятельности по мере усиления Пруссии. Поскольку структуры ее государства и общества, равно как и мысль ее народа, все еще не были в полной мере свободны от либерализма и индивидуализма, Германия потерпела решительное поражение в последней европейской войне, а само слово Kultur стало предметом насмешек и оскорблений со стороны победителей. Однако в своем последующем развитии Kultur Kampf, несмотря на временные перерывы, доказал свое полное единство с неизбежным ходом прогресса, по пути которого следует человечество. Тоталитарное движение, начавшееся фашистской революцией в Италии и достигающее зенита в национал-социатистической революции в Германии, ширится, подобно лесному пожару, не оставляя никаких сомнений в том, что завтрашний мир будет полностью проникнут новыми понятиями о мире и человеке.

По мнению автора, на Западе тоталитарное движение означает возврат к простым, но мужественным инстинктам, которые характеризовали германский и латинский народы более чем тысячу лет назад. Одновременно с появлением подобных движений в Германии и Италии, в Японии также возникло движение за возвращение к древнему исконно японскому пути. Однако революционные перемены, как это было в Германии и Италии, здесь не потребовались. Государственное устройство Японии со времени основания Империи покоилось на твердом и неизменном фундаменте, а чистый, подлинный тоталитаризм, воплощающий единство повелителя и подданных в едином живом организме, всегда был неколебимой верой японцев.

Однако было бы неправдой сказать, что зло либеральной цивилизации в последние полстолетия не отравило нашу древнюю традицию. Степень пагубного влияния стала нетерпимо высокой как во внутренней, так и во внешней политике, так что в конце концов нация восстала, и ее неудовлетворенность нашла свое выражение в «Маньчжурском инциденте» 1931 г. Он ознаменовал пробуждение дотоле подавляемых здоровых инстинктов народа, вызов, брошенный несправедливым условиям, которые навязали человечеству демократические страны, чуждым идеям и учениям, которые нам пытались привить. Он звал к переоценке, звал вернуться ко всему подлинно японскому в политике, экономике, во всех сферах деятельности. Характерные черты этого движения в Японии стали еще более очевидными во время нынешнего «Китайского инцидента», когда классическое выражение хакко итиу было принято в качестве национального лозунга, а установление нового порядка в Восточной Азии – в качестве окончательной задачи в соответствии с духом этого лозунга. Потрясения последних десяти лет на Дальнем Востоке вполне можно назвать расовым возрожденческо-реформаторским движением японского народа, главным препятствием на пути которого были махинации демократических стран, цеплявшихся за старый порядок как наилучший гарант их выгод. По существу, войну в Азии можно рассматривать как конфликт между мировоззрением демократических стран и духом кодо, который японский народ неизменно берег и лелеял со дня основания Империи. Если война в Европе – это борьба между двумя различными идеологиями, схватка между старой и новой цивилизациями, то можно смело сказать, что суть войн на Востоке и на Западе едина.