Текст книги "Адриана. Наказание любовью (СИ)"

Автор книги: Варвара Серебро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Хотел спросить, почему она так меня назвала, но не хватило на это сил. Она снова подсунула мне под нос миску с отваром и я охотное его принял, не смотря на отвратительный вкус. Хотелось забыться. Руки у Эй были маленькие и шершавые, прикосновения легкие и уверенные.

Я снова провалился в полет.

Придя в себя я ощутил боль. Застонал и нашел взглядом Эй. Она стояла ко мне спиной. Худая маленькая, в причудливом наряде: сшитой из цветных лоскутков юбке, жилетке из меха оленя, надетой поверх связанного из той же собачьей шерсти кофты.

– Питья больше не получишь, – твердо сказала она. – Больше нельзя! Терпи боль, ты же мужчина.

– Мужчина?! – я встрепенулся.

– Да, мужчина!

– Ты уверена, Эй?

Я снова притронулся к своему лицу и ощутил легкую щетину на своих щеках. Слёзы сами выступили у меня из глаз, Пресветлый Архон, я снова, снова Адриан Хаминг. Но какой ценой?!

Дальнейшее выздоровление пошло гораздо быстрее. Я сильно кашлял, из легких вырывался хрип и мокрота. Ноги не слушались меня и кончики пальцев на них словно и совсем отсутствовали. Я несколько раз с трудом дотягивался до них. Они были на месте. Эй поила меня каким-то мерзким сладковатым бульоном. Читала надо мной какие-то странные молитвы, обращаясь к духам. Моё тело исцелилось, а вот в душе оставались глубокие кровоточащие раны. Я не мог простить тех бандитов, что надругались надо мной. Злится на отца за то, что своим грехом подверг меня таким пыткам. Я не мог простить себя, за то, что был так глуп и оказался на той дороге. Я старался не рассказывать Эй, что со мной на самом деле произошло. Но она знала, на самом деле знала все. Не могла не знать! Говорили, что гносы умели беседовать с духами и духи рассказывали им очень много. Правда это или нет не знаю. Но Эй не задавала неприятных вопросов.

Я осмотрелся в её хижине. Эта была мазанка, ловко построенная из глины и сена. Бурая печка-лежанка щедро отдавала жар. Эй затапливала ее с утра, варила и парила в горшках запасенные еще с осени коренья и травы. Дух иногда стоял невыносимый, до тошноты, а иногда и приятный. Для меня каждое утро в горшке томился мясной суп с кореньями. Я лежал на циновке, недалеко от печи и был еще так беспомощен. Эй не ела мясной суп и кормила им исключительно меня. Остатки перепадали и огромному псу с двумя хвостами Клыку. Коричневая псина с массивной мордой выглядела на первый взгляд угрожающе. Из пасти на пол то и дело падали тягучие нити слюны. Из-под брыл показывались огромные острые клыки, когда пес громко зевал и потягивался. Чтобы животина могла входить в хижину, Эй сделала в неё вход пошире. Коричневый пес вбегал в дом без спроса, открывая лапами двери и впуская внутрь порцию прохладного воздуха с запахом весенних степных трав. Он был огромен, и широкоспин. Днем становилось все теплее, за маленьким окном слышались трели птичьих голосов. Месяц цветень подходил к концу.

Днем лопоухая маленькая женщина покидала хижину. Я оставался один и несколько раз пытался встать. Приподнявшись на локтях, ощутил головокружение и лег обратно. Огонь в печи давно прогорел, но тепло держалось в ней в течении всего дня. Возвращалась она через пару часов, с сумой наполненной кореньями и травами. Она сама пахла, словно степной цветок.

– Скоро ты окрепнешь, сын ящера и оставишь Эй одну. В твоей душе поселилась злоба на мир. Но мир не так уж и плох. Клык полюбил тебя, а он не привязывается к плохим людям.

Собака обнюхала меня своим большим носом. И несколько ниточек слюны упали мне на лицо.

– Я не уйду, – тихо сказал я.

– Уйдешь, что тебе, сыну ящера, делать в этой тесной хижине? Мне духи сказали. Духи не лгут.

Мои раны затягивались, синяки и отеки рассасывались. Вскоре я смог встать на ослабшие ноги и даже сделать несколько шагов, держась за спину Клыка. Пес оказался сообразительным и вел себя со мной аккуратно. Мне тут же захотелось выйти на улицу.

– Не спеши, – остановила меня лопоухая. – Весна, прохладно, а твои легкие еще не восстановились.

– Мне не хватает солнца, – взмолился я. – Я так давно не видел его. Я уверен, мне станет легче.

Я зашатался. Эн подхватила меня и посадила обратно на циновку.

– На днях, ко мне подъехали люди, военные из Сендарина. На них были камзолы с желтыми ящерами. Спрашивали, не встречала ли я девушку лет семнадцати высокую, со светлыми волосами. Со шпагой и мушкетом.

У меня сильно забилось сердце.

– И что ты им ответила, Эй?

Гнос посмотрела на меня сквозь рыжую челку.

– Сказала, что видела, как на эту девчонку напали бандиты и утащили её в сторону Диких скал. Больше я её не видела.

– Эй, эта девчонка это… – я не успел договорить, она ладонью закрыла мне рот.

– Эй, не дура. Отсюда до диких скал далеко. Мы с клыком решили посмотреть, кого схватили эти двое и нашли полумертвую девушку. На второй день девушка стала тобой. Эй подумала, что это не просто так!

Помолчав немного она добавила.

– Завтра я попробую починить твою одежду и ты сможешь выйти к солнцу.

– Спасибо, Эй, – сказал. Моё сердце продолжало бешено стучать и воспоминания новой волной возникли перед глазами.

Эй крепко обняла меня и я чуть не расплакался, как девчонка.

Глава 16

Месяц зеленолист по Дамарскому календарю

Утро, теплое и приятное. Первое утро которое я встретил без преследовавших меня изо дня в день кошмаров. Просто проснулся, поднялся с циновки и вышел из хижины Эй на свежий воздух. Клык увязался следом, попутно развесив на дверном косяке гирлянду из слюней. Я заметил, что слюни у пса текли тогда, когда он был чем-то заинтересован. Проверил, не пропала ли с лица щетина и убедившись, что она на месте вздохнул с облегчением.

С каждым днем я все больше набирался сил. Неизлечимой оставалась только моя душа. В памяти я снова и снова переживал тот день, когда меня обесчестили и бросили умирать на мерзлой земле.

Эй мало расспрашивала меня о моем прошлом и за это я был ей благодарен. Порой мне даже казалось, что мои воспоминания всего лишь грезы.

Поправившись, я начал упорно упражняться в фехтовании. У меня не было шпаги, да и вообще какого либо оружия, потому я использовал жердь. Прожив в хижине Эй месяц, я покинул её и отправился в земли советника Бортиса Мюля. Отправился пешком.

Благодаря Эй, я научился выживать в степи. Охотиться на тушканчиков и находить около луж лягушек. Питался кореньями и пил дождевую воду. Я исхудал. Одежда превратилась в лохмотья. За эти две недели твердо решил,

Сначала, охрана Бортиса приняла меня за бродягу. К счастью в ней служили несколько человек, которые помнили меня в лицо.

Сын Бортиса встретил меня выразил свою радость, по поводу моего перевоплощения.

– Девчонкой, ты нравился мне не меньше, – все же добавил Эликс и пожал мне руку.

Когда я рассказал Бортису о всех своих путешествиях. Он замолк на некоторое время потом решительно сказал:

– Об этом никто не должен знать, Адриан. И я сделаю все, чтобы память об этом была стерта с лица земли навсегда!

Я попросил у него несколько верных ребят из его личной охраны и, вооружившись на до зубов, отправился на поиски тех двух бандитов.

Поиски заняли целую неделю. В поисках Мила и Дика мы обыскали окрестности Вильна, объехали все постоялые дворы и харчевни.

***

Хоть и звались они “Вольными грабителями”, но каждый месяц обязаны были вносить в общаг свою долю. Атаман не любил просрочки.

– Пора бы нам поискать кого, – шептал Мил своему товарищу Дику. Его сальный и слегка хмельной взгляд упал на молодого человека в хорошей кожаной куртке, худенького и видимо не сильно вооруженного. Парень заказал жаркое, пиво и расплатился с трактирщиком из увесистого кошелька.

– Глянь, – мотнул в сторону предполагаемой добычи Дик. – Нет ли с ним кого.

Мил лениво встал, вроде как отправился в сортир, и нарочно задел парня плечом.

– Поосторожнее! – предупредил его парень и привстав распахнул куртку, показав ему шпагу. – А то могут дырки в боку появиться.

Мил учтиво улыбнулся, снял шляпу, блеснув в свете жировых свечей лысиной.

– Прошу прощения, малость перебрал.

Парень злобно глянул на него и уселся обратно доедать жаркое. Некоторое время спустя, Мил вернулся с улицы и подмигнул Дику. Это означало, что снаружи парня никто не ожидал. Около часа их будущая добыча обедала и не обращала на них никакого внимания.

Мил слегка нервничал, хотя преследовать и убивать людей он привык. Руки у него то что по локоть, по самые плечи в крови. Правда, это лучше, чем быть рабом и пахать, словно скотина на поле или ферме у какого либо крестьянина. Рабом он уже побывал, хватит!

Парень закончил отдых и оставив на столе несколько монет направился к выходу.

Мил и Дик, немного повременив, так же покинули харчевню.

***

Я ждал у дороги Мила и Дика, спешившись и держа наготове мушкет и шпагу. Эти двое не могли не клюнуть на такую легкую добычу. Эликс Мюль упрашивал меня сам встать на место приманки. Я упрямо желал снова встретиться с этими двумя лично.

Вдалеке показалось двое всадников. Завидев меня издали, они пришпорили своих лошадей. Когда они приблизились, я без раздумий спустил курок. Грохнул выстрел и один из них упал с коня. Второй разбойник, сообразив, что запахло жареным, развернулся и бросился в бега. Грянул еще один выстрел, только уже из ближайших кустов, где затаился Эликс. Я быстро оседлал коня и бросился в погоню. Нагнал я его быстро, но этот гад выстрелил в меня через плечо из мушкета и промахнулся. Представляю, как в этот момент на голове Эликса появились седые волосы. Я взял свой мушкет – заряда в нем уже не было и он не стрелял – и метнул им в голову бандита, попав рукоятью точно в висок.

Тот пошатнулся и упал с лошади. спешился и выхватив шпагу из ножен подставил ее к горлу негодяя.

– Помнишь девчонку, которую вы изнасиловали и бросили умирать? – зло протрезвел я.

– Какую? – недоуменно и со страхом переспросил Дик. – Их было столько! Я не помню!

Мил, к его несчастью, тоже остался жив, хоть и ранен моим выстрелом. Его схватили люди Бортиса.

– Вы заплатите, за погубленные жизни, за каждую отобраную честь!

Я приказал пустить им им кровь и оставить истекать до смерти.

Месть свершилась.

После мы вернулись в имение Мюля, а оттуда я направился прямиком во дворец Гнездо Ящера. Я должен был вернуть то, что принадлежало мне по праву рождения. К чему меня готовили в течении всей моей недолгой жизни.

По прибытии в Сендарин, я посетил своих друзей. Все они были из влиятельных семей игравших немалую роль в государстве. Особенно Вил Миранд. Как ни странно, но мой отец еще был еще жив. Ни самозванец, ни мой дядя Гротер не тронули его. Скорее всего об этом позаботилась моя бабуля.

Собрав небольшое войско я отправился к дворцу. Весть о моем возвращении быстро разлетелась среди охраны дворца. Я явился к воротам дворца верхом боевом ящере. Желтом, словно песок Бескрайней пустыни, Задире. То что ящер подпустил меня к себе было ярким доказательством того, что истинный Адриан Хаминг.

Народ ликовал, приветствуя меня и требовал незамедлительно свергнуть самозванца. Народ хотел напится кровью того, кто в последние месяцы разваливал потихоньку то, что строилось веками. Из-за повышения налогов в некоторых областях Сендарина начался голод. Люди ели степную траву. Появлялись и случаи людоедства. В других, участились налеты и нападения бандитских шаек. Марграфы северных районов Сендарина, с молчаливого согласия этого выродка все же сделали воду для крестьян платной. Из-за чего в этих областях началась настоящая гражданская война. Запасы железа тоже подходили к концу. Оставшиеся во владении Сендарина остатки рудников не могли обеспечивать весь Сендарин. Железо приходилось покупать у врагов.

– Тебе не позавидуешь, Адриан. Этот самозванец превратил нашу процветающую страну в руины. – Эликс ехал со мной на Задире у меня за спиной.

Я обернулся.

– Я не позволю этому выродку уничтожить Сендарин! – заверил я я своего друга.

Неподалеку находились и другие мои товарищи. Вил Миран, Лис Хёкем и Тео Шердан. Отец Тео, инженер приказал подкатить к дворцу несколько многоствольных пушек.

Дворец был взят без особого труда. Часть охраны добровольно сложило оружие. Я ворвался во дворец, карая мушкетом и шпагой всех, кто становился у меня на пути. Несколько человек нашли смерть от моего оружия. Убив охрану, ворвался в кабинет своего отца, где прятался самозванец.

Этот трус забрался под стол. Плакал и рыдал. Мой друг Вил, принялсящекототь ему пятки кончиком шпаги. Клент вздрагивал и закрывал голову руками. Если бы умел говорить, скорее всего умолял бы сохранить ему жизнь.

– Прекрати, – настойчиво попросил я друга.

Я приказал посадить его в кресло и поговорить с ним. Сорвал маску, посмотрел ему в глаза.

– Ты хотел убить меня, Клент. Ты, презренная скотина, как только заболел мой отец отправил меня прочь из дворца. Ты хотел стать таким как я?

Клент взмок от страха, сжал гневно губы и мотнул одобрительно головой. Наверняка, он считал такой исход правильным. Он не просил приводить его в эту золотую клетку, чтобы играть эту нелегкую роль. Этот немой был заранее обречен. Я знал об этом. И он знал об этом.

– Я все понимаю, ты боролся за свою жизнь. За право дышать. Не я сделал это с тобой.

Самозванец был хорошо одет. Кафтан его был расшит золотом и серебром. На столе стояли лучшие вина и яства. Две красотки, которые скорее всего развлекали его, дрожа от страха лили слезы и жались в дальний угол кабинета. Верные мне люди не выпускали их из кабинета. Мог ли он, презренный сын рабыни и крестьянина позволить себе такую роскошь?

– Я не убью тебя, Клент, – говорил спокойно, стараясь сохранять достоинство.

Заметил, как исказилось от ужаса лицо самозванца, побелело, словно из него выпили всю кровь. Он быстро вскочил с кресла, в его руке блеснуло лезвие ножа. Я отбил его удар, который он направил в мой живот.

– За это я накажу тебя. В темницу! – приказал я. Убивать его не стал.

Его выволокли вон из кабинета, словно мешок с зерном. Он открывал рот в безмолвном крике. Я обязан был показать, что великодушен, даже к врагам и я показал.

Пришло время расквитаться еще с одним человеком, который всячески потворствовал Клету.

Я позвал в кабинет отца Бортиса Мюля. Он явился незамедлительно и ожидал моих распоряжений. – Навестим отца.

Мы направились в покои берта. Окна были зашторены тяжелыми занавесями, тяжелый дух ударил мне в нос и я прикрыл лицо рукой. На подушках в огромной кровати лежал словно бы совсем другой человек. Глаза его были открыты и пусты, Люциус был так худ, что казалось кожа обтягивала его скелет. Передо мной был не цветущий и сильный мужчина сорока лет, а больной старик. И этот старик не понимал ничего, что происходило вокруг.

Рядом с кроватью сидела сутулая женщина в черном одеянии. Я не сразу узнал в ней Дариту Хаминг. Увидев меня, она вся затряслась от волнения, встала и бросилась обнимать.

– Адриан, Адриан…

– Как он? – спросил я и отодвинулся от бабушки.

– Угасает, лекарства не помогают ему. Последний месяц я не отходила от него ни на минуту.

– Открыть шторы, пустить свет! Бортис, прикажи никого не пускать сюда кроме лекаря.

– А как же ваш дядя, – напомнила Дарита Хаминг.

– Никого не пускать! Бортис, выполнять!

Советник Мюль сохранял свое обычное спокойствие не смотря ни на что. Он вежливо попросил мою бабушку уйти.

Я начал наводить свои порядки в Гнезде ящера. Приказал убрать из дворца все вещи, что напоминали мне о моем постыдном существовании в женской сущности. Через несколько дней во дворец из монастыря Арк-Горанд прибыл лекарь Марсиус. Я давно его не видел, но старик совсем не изменился. Он был взволновал такой неожиданной честью.

Именно от мартиуса я узнал, что отца пытались отравить. Это известие нисколько не удивило меня. Много лет к ряду я жил в этом дворце не ведая, что твориться на самом деле за его стенами. Теперь я здесь главный и мне приходилось карать за проступки хотелось мне этого или нет.

По моему приказу была отменена плата за воду в северных областях Сендарина. Сниджены и временно отменены налоги на торговлю. Марграфы некоторых областей были лишены титулов и отправлены в ссылку в Бескрайнюю пустыню, что было равнозначно смертной казни.

Оскара Боха я вернул во дворец, наградив его за верность. Конечно, он не узнал во мне девушку, которую любил.

Вечером, устав от дел я призвал к себе Бортиса Мюля и приказал немедленно доставить во дворец моё сокровище Бети.

– Я хочу, чтобы она была со мной, Бортис. Она моя душа и радость, – я сидел в кресле отца и вспоминал запах моей любимой подруги. Теперь я смогу целовать её не думая о своей сути. Мысли эти согревали меня. Власть – это тяжелое бремя и горький запретный плод. Сейчас я вкушал его в полной мере впервые. Теперь ничто и никто не помешает мне быть рядом с ней. Я карал врагов, решал кому жить, а кому умереть. Вершил судьбы людей. И все же я был в этот момент бесконечно одинок. Мне не хватало моей Элизабет. – Моя Бети будет жить в лучших покоях, Бортис, – мечтал я. – Уверен, она обрадуется, когда увидит каким я стал.

– Конечно месьер, – кивал Бортис и при этом вид у него был озадаченный. – Вам повезло встретить такую девушку.

– Ты что-то скрываешь, старина Бортис?

– Месьер, боюсь я принес плохие новости о вашем отце. – бортис слегки ссутулился. Ему не раз приходилось говорить не самые приятные вещи берту. За такие новости Люциюс иногда и колачивал его посохом. Потому старина Мюль по привычке ждал ударов. – Я лично допросил придворного лекаря и выяснил, что яд был подложен с легкой руки вашего предшественника. Кстати, самозванец умер в темнице этой ночью, при загадочных обстоятельствах.

Я не был сильно удивлен такой новостью.

– Мне кажется, Бортис, не все так просто в этой ситуации. Кто-то намеренно убрал его. Чтобы мы не узнали всей правды.

– Я предполагаю, месьер, тут не обошлось без вашего дядюшки. Пока вы отсутствовали, он вел себя здесь по-хозяйски. Даже раздавал приказы от вашего имени.

– За это он заплатит! – заверил я его.

Утром следующего дня Гротер Хаминг и его сыновья в сопровождении охраны покинули Гнездо ящера и отправились в сторону железных рудников. Это был смелый поступок с моей стороны, у Гротера много сторонников среди вельмож. Прямое его преследование могло иметь определенные последсвия, а так я посылал его подальше. Чтобы она и его сыновья могли внести неоценимый вклад в будущее государства. Оставшиеся в нашем распоряжении рудники нужно охранять и я решил, что никто с этим делом не справится лучше моего дяди и кузенов.

После того как дядя покинул Сендарин, я с чувством выполненного перед отечеством долга., отправился смотреть приготовленные для Бети покои. В покоях моей покойной матери сделали ремонт. Обшили стены нежно-розовым атласом, а карнизы украсили белоснежной лепниной. Маньен заказал великолепную мебель у лучших мастеров мебельщиков. Завершением этого стала великолепная просторная ванная комната.

Мастера еще делали лепнину на карнизах. я вошел в ванную комнату, с камином и ванной, в которую могли поместиться сразу двое.

“Когда приедет Бет, мы будем купаться в ней вместе” – подумал я и меня переполняло волнение. Оскар Бох сопровождал меня, теперь я назначил его капитаном своей охраны.

– Как думаешь Оскар, Бети понравится?

– Месьер, да она будет в восторге! – ответил мой бывший учитель. Оскар скучал по Адриане. Я знал об этом, чуствовал. Когда она пропала безвести, он словно бы потерял стержень. Меня, Адриана он не знал. – Адриана, доверяла тебе свою жизнь, Оскар. Теперь я доверяю свою тебе.

– Для меня это большая честь! – ответил Бох. Он был по прежнему красив и привлекателен.

В ванную комнату явилась и моя бабуля. Она была чернее древесного угля, что начал добывать не так давно сэр Шердан, их владелец.

– Ты зря так поступил с Гротером, Адриан, – громко сказала она.

Я приказал всем слугам мастерам м Оскару покинуть покои: предстоял тяжелый семейный разговор. – Даже твой отец не позволял себе такого!

– Поэтому они и замышляли против него заговор, – оборвал я бабулю.

– Знаешь почему ты снова стал мужчиной, Адриан? – Дарита недобро улыбнулась.

Я не спешил отвечать на этот вопрос.

– Тебе что-то об этом известно, бабушка?

– Это Гротер вернул тебя в твое прежнее тело.

Я не верил своим ушам. На какое-то время в покоях повисла пугающая тишина.

– Гротер?.. – переспросил я, не веря своим ушам.

– мисс Лара, библиотекарь перевела мне текст из старого фолианта. Твой отец скрывал от меня правду и из-за него погибла Светли… Идиот. – бабуля смотрела на меня своим тяжелым взглядом.

– И что там было написано?

– Дословно не помню, но чтобы вернуть тебе облик, человек, который искренне тебя любит, должен сам принести себя в жертву. Это своего рода наказание любовь, за грех.

Я почувствовал неладное.

– Поэтому он захотел отравить моего отца?

– Нет, – усмехнулась Дарита. – Гротер нашел ту девчонку, с которой ты приехал сюда, как Адриана.

Ноги подкосились у меня окончательно, я присел на край ванны.

– Я поговорила с ней по душам и она сама согласилась…

– Что?! – закричал я и бросился и вцепился в рукава черного платья моей бабушки.

– Она принесла себя в жертву ради тебя! Смелый поступок. И Гротер не жалел сил, чтобы разыскать её. Он подсказал мне кто может снять проклятие…

Я не слышал дальнейших её слов, только сотрясался от рыданий и горя. Я схватил оставленый одним из мастеров-лепщиков молоток и бешено колотил лепнину. Штукатурка кусками отлетала от стен, покрывая все вокруг белой пылью.

***

– Жизнь порой бывает жестока с нами, но она и прекрасна, – берт Люциус с каждым днем все больше набирался сил. Мартиус поставил его на ноги, не смотря на тяжелое состояние. Сознание к берту вернулось спустя неделю после лечения. – Жизнь не закончилась. Ты дожен жить ради людей Сендарина. Ты заплатил за мой грех сполна. Все кончено, пора поднять голову и жить дальше.

Я молчал. Я тихо ненавидел и любил своего отца. Люциус испытывал ко мне похожие чувства.

Бал, посвященный празднику лета был в разгаре. Дядя Гротер, по обыкновению восседал в кресле справа от меня. Сендарин вступил в эпоху своего расцвета. Рудники были возвращены. Легоры, или Горные орлы, пали под натиском Ящеров Хаминга. К нам отошли их плодородные долины и горные склоны с виноградниками. Голоду пришел конец.

Я скучал, наблюдая, как вил Миранд беседует с весьма интересной девушкой невысокого роста.

– Мисс, я не собираюсь тратить на вас время, между нами все закончено, – ответил он ей и отошел к ко мне.

– Ты представляешь, Адриан, она слишком умна. Женщина не может быть умнее мужчины. И вообще, все они корыстны и мечтают только об одном – затащить тебя под венец.

Я присмотрелся к девушке. Зеленоглазая, пугливая, словно лань, в глазах блестят слезы обиды. Она мнет платок и краснеет от стыда, озираясь на знакомых, которые непременно осудят её за слабость и непристойное поведение.

– Зато ты, Вил, мечтаешь затащить их в свою постель? Иди вон, Вил, ты не знаешь женщин, – слова эти были сказаны мною громко и четко.

Вил вытаращил на меня глаза, его щеки и уши стали алого цвета.

Я демонстративно встал и подойдя к незнакомке сказал:

– Мисс, позвольте вас пригласить вас на танец!

Больше книг на сайте – Knigoed.net