Текст книги "Адриана. Наказание любовью (СИ)"

Автор книги: Варвара Серебро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Отдыхать я естественно не стал, а прямиком направился к окну, выбрался через него на карниз второго этажа и думал о том, как мне побыстрее добраться до сточной трубы, чтобы попробовать спуститься с неё вниз. Притом я понял насколько платье неудобная одежда. Мало того, что оно цеплялось за все мыслимые и немыслимые углы, так ещё когда я встал на карниз, под подол стало поддувать и снизу открывался неприличный вид на мой зад в кружевных панталонах и ноги в чулках на на подвязках.

Окна выходили на задний двор станции. Там располагались конюшни для сменных лошадей. Дощатый сартир. А посередине, двора расползлась вонючая от попавшего в неё конского навоза лужа. Прекрасный пейзаж!

Когда я, не без опаски, глянул вниз, на грешную землю, там еле удерживаясь на ногах стоял пьяный мужик в широкой шляпе и с косматой нечесаной бородой. Он не без интереса смотрел на то, что у меня под подолом, чесал в затылке и пытался мычать что-то бессвязное показывая на меня пальцем.

Я ускорил темп передвижения по карнизу, добрался до соседнего окна. Мужик шатаясь следовал за мной. Я добрался до трубы и подмигнув ему быстро съехал по ней, прямо ему на голову. Мужик не удержался на и так слабых ногах и мы вместе приземлились прямо в навозную лужу.

– Вот дрянь! – ругался я пинал алкаша, который ползал как просёнок на четвереньках в моих ногах и мычал.

– Девушка, девушка…

Я побоялся, что этот пьяный свин меня с потрохами заложит и схватив его за шкирку потащил к сартиру. Мужик, естественно начал сопротивляться. К моему счастью он был пьян и я знал, как вырубить человека. Вот только не учел, что он может быть таким тяжелым. Я тянул его за ногу, кряхтел, ругался, но тело не желало двигаться.

– Твою же мать, чего ты жрал-то! Тяжелый.

В ответ обмякшее тело пьяницы пускало слюни и никак не хотело сдвигаться с места. Неожиданно на задний двор на небольшое крылечко вышла дочь палача Оксми.

Моё сердце ёкнуло. Меня застукали! Если бы не этот пьяница, я бы смог сбежать незаметно.

Я бросил его ногу. И развел руками.

– А что делать?

– Перекатывай его и смотри по сторонам, чтобы никто не застукал, – ответила стражница, подошла и пихнула мужика в бок. Он перевалился на живот и забулькал. – Кати живее, а то захлебнется, а нам лишние смерти ни к чему.

Вдвоем мы быстро запихали мужика в сартир. Потом мы направились в конюшню и Оксми начала седлать коня. У неё это ловко получалось в отличии от меня. Я умел седлать лошадь, меня этому тоже обучали, но на практике я этим почти никогда не занимался.

– Шевелись, месьера, пока парни не пронюхали. Иначе и меня с тобой вместе…

– Что? – переспросил я.

Оксми многозначительно промолчала. Помогла мне справиться с седлом. В конюшню некстати зашел молодой конюх и начал приставать с расспросами. Оксми припугнула его острым кинжалом, а потом за молчание дала парню мешочек с деньгами и судя по лицу парня, который заглянул внутрь, не малыми.

– Это часть денег за тебя, Адриана. И мне не жаль с ними расстаться.

– Неужели? – я не верил своим ушам.

Зачем ей так подставляться, ради какой-то соплячки?

– Я все объясню потом, – шепнула она, а потом прикрикнула. – Живо на коня!

Парень даже открыл нам ворота, настолько награда ему понравилась.

Мы гнали лошадей во весь опор. Очень скоро стражники спохватятся и начнут погоню.

Глава 14

Дарита Хаминг гладила своего старого кота. Зверюга лениво выгибала спину и сладко зевал, нежась у неё на коленях. В соседнем кресле расположился сын Гротер. Казалось он был расслаблен. Сидел развалившись в непринужденной позе, но при этом напряженно барабанил пальцами по резной ручке кресла.

– Мне не нравится все, что происходит в этом дворце в последнее время, Гротер. Это не тот Адриан, которого мы знали раньше, сынок. Кстати, моя внучка Адриана неожиданно пропала из дворца. Как я узнала, ее вывезли в неизвестном направлении еще утром. Люциус еще жив, но этот сопляк ведет себя так, словно его уже похоронили!

Гротер только и ждал от матушки этих слов.

– В некоторых кругах поговаривают, матушка, что под маской скрывается вовсе не Адриан, матушка..

Дирита Хаминг знала, что младший сын не станет сидеть сложа руки и уже наверняка имеет какие-то свои планы. Но вот только с ней делиться не спешит.

– Что ты предлагаешь предпринять? – спросила она сына, притронувшись к его запястью и сделав снисходительный тон.

– Пока ничего, матушка.

– Я была бы плохой матерью, если бы поверила тебе.

– Вы можете думать, что вольны. – ответил ей сын и она поняла, что стоит сменить тему разговора.

– Я хочу чтобы ты выполнил мою просьбу, сын.

– Смотря насколько эта просьба выгодна мне, – Гротер заинтересованно приподнял бровь.

– Найди Адриану, спрячь её. Эта девочка может пригодиться. – Дарита попросила служанку принести сыну его любимое пирожное и ароматный кофе.

– Разве тебе не все равно до какой-то там незаконнорожденной девчонки? – сын явно заподозрил мать в каком-то подвохе.

– Адриан отослал ее в неизвестном направлении. Мне кажется это не просто так. Если бы она была просто незаконнорожденной девчонкой, он бы даже внимания на неё не обратил.

– Ты права, это может пригодиться.

Гротер сделал задумчивое лицо. Мать знала, что его мысли теперь устремились к этому действительно странному моменту. Неизвестно сколько таких детей было у него самого, но не один из них не представлял особого значения.

Гротер долго рассматривал пирожное и мать Его запястье застыло над сладостью. Он задумался.

– Вот что, – вдруг изрек он, – я найду эту девчонку, пожалуй она мне может пригодиться, – Гротер теперь уверенно взял с блюдца пирожное и надкусил его.

***

Весной ночи еще прохладны. Ветер гудит, гуляя между степными валунами. По ночам на пожухлой траве появляется иней. Земля пока еще быстро теряет тепло, полученное за день от припекающего солнца.

Мы спешили, бежали, боялись что рано или поздно каратели моего “братца настигнут нас. Мне хотелось жить как никогда. Пусть в женском теле, более слабом и чуждом, но жить. Я страдал от холода жажды и голода, от того, что приходилось опорожняться под кустами. Эксми оказалась выносливее меня. Ловила и ела сусликов, словно изысканных перепелов. Она выросла не во дворце, не спала на теплых и мягких перинах. С детства в её семье относились к смерти, как к чему-то обыденному и нормальному. Ведь она дочь палача, а я был сыном берта.

Вернуться во дворец было глупо. Эксми предложила отправиться на север в город Вильн, где жили ее тетя и дядя. Я согласился. Да и выбора у меня сейчас нет.

Городок оказался еще более убогим, чем Маздох, что я видел рядом с монастырем Арг-Горанд. Невысокая городская стена в некоторых местах давно требовала ремонта. Кладбище за стеной и восе казалось уже разрослось больше чем сам город: могильные камни встречались повсюда, даже у самых ворот. В самом городе вонь, серость и бедность.

Мы спешились и повели лошадей под уздцы. Мимо промчалась стайка детишек в бедных одеждах.

– Нам придется пожить некоторое время здесь, месьера, – сообщила Эксми. – Конечно вы привыкли к иным условиям, но здесь никто не станет вас искать. – она говорила тихо, осторожно оглядываясь, не подслушивает ли кто их разговора.

– Вот что, обращайся ко мне Анна и не называй месьерой, – предупредил я. – Не нужно создавать проблемы ни себе, ни твоим родным.

Эксми мотнула головой, согласившись с моими доводами. Мы добрались до двери добротного дома с массивной дверью.

Дверь нам открыла женщина с овальным, словно дыня лицом и желтоватыми глазами. Эксми поздоровалась с ней. Это была её тетушка Лана. Женщина явно была не в восторге от незваных гостей, да и не сразу узнала, кто к ней пожаловал.

– Миган в здравии? – спросила она у племянницы.

– Да, слава Пресветлому Архону. В здравии и в неплохом, – ответила моя спутница. – А как дядюшка Лекс?

– На работе. Проходите в дом, я как раз готовлю ужин.

Жили родственники Эксми неважно. Стены в гостиной ободраны и пропахли жиром, кашей и незнакомыми мне ранее запахами. Мебели почти нет, только лавки и ободранные стулья. Помещение в которое мы вошли служило хозяевам и гостинной и столовой и кухней.

Тетушка недоверчиво посмотрела на меня. Вид у меня был мягко говоря странный. Платье грязное и местами порванное.

– Кто это с тобой? – спросила тетя, не успел я присесть на один из жестких стульев.

– Анна, моя приятельница.

Лана бросила в мою сторону колючий взгляд.

– У тебя странные друзья!

– Меня зовут Анна, и мне нужна помощь.

Хозяйка дома стала еще более недовольной. Она ничего не ответила и поспешила на кухню, где начинал уже подгорать ужин.

– Она только с виду такая, – сказала Эксми, наблюдая за мной. – Только расскажи ей слезливую историю. Она такие любит.

Я мотнул головой. Что-то а придумывать истории в последнее время я научился. Я уставился на свои стоптанные туфли, разрабатывая в уме дальнейшую тактику и стратегию.

Тетка вернулась с кухни с тремя кружками хмельного эля.

– Поужинаем сначала, а там разберемся, – предложила она. – Я вижу вы давно не видели нормальной пищи.

Нормальной пищей она назвала кукурузную кашу и очень специфически пахнущую баранину. Мясо было жестким, а каша недосоленной. Но я с благодарностью принял её угощение. Я был настолько голоден, что заглатывал кашу даже толком не прожевывая её. Пресветлый Архон, как убого живут бедные люди Сендарина. И все же не каждый богач готов вот так поделиться своей пищей с незнакомым человеком. Эль быстро ударил мне в голову, я разомлел, мне стало хорошо и радостно на душе. Впервые за долгое время я расслабился и был спокоен.

– Благодарю за вашу доброту, мадам. Пусть Луноликая Олди оберегает этот дом, – поблагодарил я, как меня научили в монастыре Арг-Горанд.

– Раз уж ты сидишь за моим столом и ешь мою пищу, то может расскажешь и о себе? – намекнула тетушка.

– Мне семнадцать лет. Я из Сендарина. Семья моя не бедствует.

– Что-то по тебе не скажешь! – тетушка подложила мне в тарелку еще каши. Я смутился и отложил ложку.

– Мой брат хотел выдать меня замуж за одного мерзкого типа. Одна только мысль о том, что мне придется спать с этим скотом приводит меня в ужас.

– Она с детства лезет не в свои дела, – проворчала Лана на племянницу.

– Анна была в отчаянье, – продолжила Эксми.

– И ты не смогла пройти мимо, – недоверчиво посмеялась тетка. – Дочь душегуба Мигана.

Эксми резко встала из-за стола:

– Ты считаешь у меня бездушной?

– Яблочко от яблоньки…

– Тогда и вы, тетушка, того же поля ягода, – повысила голос Эксми, сложив руки на груди.

Лана лишь рассмеялась на ее слова, показав широкую дыру между зубами. Ее широкое лицо покрылось морщинками. Она оценивающе посмотрела на меня.

– Видать хорош братец, раз ты связалась с ней!

И она была права. В их компании я чувствовал себя куда лучше. Если бы не Эксми, головорезы посланные моим братцем давно бы избавились от меня, перед этим, один из них явно хотел развлечься со мной. Ведь об этом все равно никто не узнал бы.

– Поверьте, госпожа, вы гораздо добрее моего брата, – сказал я Лане и привстав слегка поклонился.

– Госпожа, – брызнула она смехом. – Тоже мне госпожу нашла!

Лана и вправду не была похожа ни на одну женщину, которую я встречал ранее. Было в её движениях что-то неуловимо вульгарное и от этого отталкивающее. Круглое, как дыня лицо приобрело озадаченный вид, желтоватые глаза забегали, осматривая мою фигуру.

– Попробую найти для тебя другую одежду. Твоя слишком грязная. И подумаю, что с тобой дальше делать.

– Благодарю тетушка, – Эксми хотела броситься целовать её, но та отстранилась.

– Не надо, она скоро сама сбежит отсюда и пожелает выйти замуж за того мерзкого типа и будет ублажать его и благодарить за это судьбу.

– Нет – меня затошнило от её слов.

Я снова осмотрелся в доме и с ужасом понял, мне придется жить в этой пропахшей жиром лачуге. Лучше так, чем неизвестность и компания двух озабоченных амбалов.

Лана проводила нас в маленькую комнатушку с низким потолком и маленьким кособоким окном. И показала на единственную в этой комнате кровать.

– А где моя комната? – поинтересовался я и был ошарашен ответом.

– Места вам обоим и тут хватит. Кровать большая, а вы обе тощие, – деловито рассудила тетя Эксми

Я хотел было возразить, но Эксми одернула меня и поблагодарила тетушку за гостеприимство.

Тетушка Лана оказалась женой местного палача Ликса. Палач – ремесло редкое и грязное. Если отец твой палач, то и ты будешь палачом. Если ты дочь палача, то вряд ли выйдешь замуж за порядочного гражданина. Скорее всего твоим избранником тоже станет палач.

Судя по состоянию дома и дел в семье дяди и тети Эксми. Казни в этом городке случались не часто или осужденные были не так богаты: ведь как известно после казни все личные вещи казненного переходили во владение заплечных дел мастера. Хорошим палачам родственники обреченного давали взятки за легкую смерть.

Комнат в доме оказалось всего три. В одной из них, когда-то проживал сын тетушки Макс, который теперь уехал выполнить грязную работу в соседний более процветающий городок. Именно в этой комнате нас и поселили. Во второй была спальня тетушки Ланы и дядюшки Ликса. А вот в третью комнату дверь была заперта на амбарный замок. Там палач хранил те вещи, которые не стоило выставлять на всеобщее обозрение.

Дядюшка Ликс оказался мужиком крепким хоть и худощавы. Пришел вечером домой и беззвучно жевал кашу, пока жена рассказывала что и к чему.

Лана нашла мне вполне сносное холщовое платье и передник. Впрочем, как и для Эксми.

Пару дней мы ходили собирать хворост и таскали воду из колодца в бочку на кухне. Небольшой городок Вильн вел полусонный образ жизни. В нем жили в основном старики, которым особо некуда было спешить. Детей по улицам бегало мало. И жирные голуби вальготно разгуливали по центральной площади Мне пришлось делить постель с дочерью палача. Благодаря своей наблюдательности, я заметил, что тетушка Лана вешала ключ от третьей комнаты на гвоздь, за кухонной печкой.

В третью ночь я обокрал семью палачаи сбежал. Открыл третью комнату в доме и обнаружил в ней склад разного рода вещей. Вещи были не новые, ценные и не очень. Одежда, ремни, часы на цепочках, сабля, две шпаги и мушкет. Были здесь и такие предметы роскоши как золотые украшения с драгоценными камнями.

“Странно, могли бы продать это барахло и жить побогаче?!” – подумал я. Только потом понял, что эти вещи принадлежали когда-то жертвам палача.

Теперь они им не нужны, а мне сгодятся!

С трудом преодолев брезгливость, я взял часы, пару украшений, мужскую одежду. Не новую, но неплохого качества. Сапоги, камзол, кожанные штаны и длинный кожаный плащ с меховой подбойкой. ПРихватил я и оружие: шпагу и мушкет. С утра дядя Ликс пожелает свернуть мне шею. И это будет справедливо! Правда я буду уже далеко от Вильна. Выбрался тихо на улицу, пока все спали, оседлал лошадь и отправился на Запад.

В какой-то степени было жаль расставаться с Эксми – она спасла мне жизнь и дала кров – но без неё наконец-то за долгое время чувствовал себя по настоящему свободным. Возвращаться обратно в Сендарин – дикая глупость! И я решил ее совершить.

Добравшись до ближайших скал, я полностью изменил свою внешность. Я решил, что должен стать парнем. Я взял нож и решительно укоротил волосы, вырезал челку, почти такую, же, какая у меня была год назад, собрал их в хвост на затылке. Чтобы сделать незаметной женскую грудь, не смотря на холод, я разделся по пояс и плотно обмотал ее куском материи. Надел камзол и штаны, Получилось неплохо. Теперь я почти не отличался от парня. Женскую одежду я с большим удовольствием сжег, заодно и согрелся.

По пути в Сендарин, в ближайшем городке со странным название Козья Пустынь я обменял лошадь и продав одно из украшений, закупился провиантом.

– Куда держишь путь, парень? – спросил меня перекупщик с которым я встретился в в одном из неприметных ломбардов. Мужик средних лет с косматой, нечесаной бородой.

– На Восток, в Синеокую долину, – соврал я, зная, что некоторые из перекупщиков продают информацию местным разбойничьим шайкам.

– Неплохое место, для идиотов. Слышал, там сейчас шастают отряды Южных Гиен?

– Именно туда мне и надо!

Перекупщик смотрел на меня и смеялся в усы. Не верил. От него я вышел сияя от радости и с кошельком денег. Сносно пообедав в ближайшем трактире я скоро покинул город.

Переночевал я на постоялом дворе, до которого добрался поздней ночью. Спал я в эту ночь мало. Боялся, что могут украсть вещи, так как двери в снятую мною комнату не запирались. Не выпускал из рук мушкет. Утром, когда спустился в трактир при постоялом дворе, услышал как мужики оживленно обсуждали последние новости. Стоял крепкий запах едкого арзамизкого табака, дешевого, от того вонючего. Посетителей было всего четверо. Двое бродяг, которые скорее всего искали работу в заношенной одежде. И двое путников вполне прилично одетых, в хорошие вещи. Почти как у меня..

– Недавно ко мне заезжали двое и вот что поведали, – начал толстый трактирщик, разливая пиво по кружкам. – Говорят, наш берт при смерти, а его сынок, будь ему пусто творит бесчинства разные. Налоги повысил торговцам. На востоке анархия. Банды кочевников разоряют деревни, а ему хоть бы что.

– А еще говорят, – добавил низенький и прыщавый тип. – Адриан Хаминг молится не нашим богам и мальчиков **ет.

Кровь у меня резко прилила к лицу.

– С чего это вы взяли! – не выдержал я. – Сплетни!

– Сплетни? А налоги, однако, повысили. На днях мне об этом один из поставщиков поведал, так что скоро и цены поднимутся. А про мальчиков, так об этом мне свояк расказал. Приходил к нему один придворный, интересовался мальчиками рабами, да покрасивше. Мол сам берт желает. Свояк врать не станет! – залился гомерическим смехом трактирщик. – А ты, парень, случаем не в Сендарин едешь? А то слишком смазлив.

Мужики заготали. И те двое, что прилично одеты были ко мне стали присматриваться.

– Если я тебе приглянулся – не значит, что понравлюсь сынку берта! – подмигнул я трактирщику.

“Нельзя привлекать к себе внимание!” – подумал я и засобирался, чтобы убраться прочь.

– Постой, парень, – остановил меня один из мужиков, резким жестом, упершись мне в грудь. Было неприятно осознавать, что он мог нащупать под одеждой. – Возможно, нам по пути! Не желаешь ли составить мне и моему товарищу компанию?

– Убери руки, – злобно завопил. – Мне не нужны попутчики.

– Вместе веселее.

Я отодвинул полу кожаного плаща и показал шпагу. Мужик убрал руки и вернулся на своё место. Не медля ни минуты, я схватил с лавки сумку с вещами и покинул это заведение как можно быстрее.

Половину дня я ехал в одиночестве. Все шло по плану и я радовался этому, пока вдалеке не появились двое всадников. Они не спеша ехали следом некоторое время, а потом стали приближаться. Меня это тревожило и я старался держаться от них подальше. Кто знает кто это?

Ближе к полудню, когда мы отъехали далеко от ближайшего посоелка и вокруг была только безмолвная, покрытая ковылем и подснежниками степь. Они пришпорили лошадей галопом и стали меня догонять. Я тоже пришпорил коня и почувствовал неминуемую опасность.

Холодный ветер бил мне в лицо, я нещадно хлестал по бокам несчастное животное, которое начало уже выбиваться из сил. Гонка Продолжалась около получаса. Вскоре я услышал и увидел, что они почти приблизились и стал вилять, стараясь сбить их с толку. Они были на хороших быстрых конях, вооружены шпагами и мушкетами. Лица прикрыты широкими платками.

– Стой, стой, тебе по хорошему говорят! – крикнул один из них.

Выхватил из-за пояса мушкет. Выстрелил и одним метким выстрелом кажется ранил одного из бандитов в руку. Он пригнулся к луке седла от боли, но удержался в седле. Второй неожиданно и ловко накинул на меня лосо стянул с лошади. Я упал и сильно ударившись о землю с визгливым девичьим криком.

Глава 15

Вот и настал его час. Час волка, а не драной шавки! Где вы теперь сильные мира сего? Кому теперь принадлежат ваши могучие ящеры? Клент сидел в кабинете берта. Клент сидел на кресле берта. Клент сам был почти бертом.

Он ловко избавился от соперника – истинного Адриана Хаминга. Капитан Нойдан, по незнанию, с готовность помог ему в этом, чтобы угодить почти правителю. Еще немного и берт Люциус покинет этот мир и отправится к праотцам. Тогда Клент станет непобедим и всевластен. Сильные мира сего станут гнуть спины перед ним – сыном рабыни. А он будет смеяться и вытирать ноги о их дорогие одежды.

Несколько раз к дверям кабинета приходила бертресса-вдова Дарита Хаминг. Он приказал её не пускать под предлогом занятости. Этот приказ он отдал незамедлительно, чем вызвал возмущение своего теперешнего почти, что советника, капитана Нойдана.

– Месьер, не стоило так обращаться с вашей бабушкой. К её мудрым словам прислушиваются многие, так сказать, “столпы”, на которые опирается ваша будущая власть. Её нельзя не уважать.

Клент лишь раздраженно стукнул кулаком по столу и указал ему на дверь. потом призвал камергера своего отца Леора Рида. Написал ему на бумаге свои пожелания

Взглянув на них Леор побелел.

– Развлекаться изволите, месьер. Ваш отец сейчас не в лучшем состоянии и стоило бы….

Клент мотнул утвердительно головой и показал жест, напоминающий нож приставленный к горлу. Мол если не выполнишь не поздоровится.

Леор закрыл рот и хмуро пошел со списком вон из кабинета.

Тем временем в другом конце дворца Гнездо ящера, библиотекарь мисс Лара ожидала когда ее примет у себя пожилая месьера Дарита. Вертела нервно в руках маленькое портмоне. Оглядывалась.

Двери покоев растворились и из них вышла вышколенная, стройная камеристка Эн.

– Месьера Дарита занята и просит все что вы хотели ей сказать, передать мне, как доверенному лицу.

Мисс лара нервно сглотнула:

– Нет, я не просто поболтать пришла или посмотреть на месьеру, у меня важное сообщение касающееся её внука и внучки. Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ней лично.

Эн, сморщила свой прямой нос и посмотрела на неё с укором.

– Я самое доверенное лицо, нашей госпожи!

– И все же… – набралась смелости мисс Лара. – Информация может попасть и в другие руки.

Эн покраснела, капризно и надменно вздернула носик и пропала на какое-то время за высокими дверями покоев вдовы-бертрессы.

Вернулась она бледная и растрепанная.

– Проходите, мисс Лара, месьера ждет вас.

Лара направилась в покои. Камеристка Эн осталась в коридоре и притворила за ней двери. Никогда прежде её не допускали в эти покои. Высокий потолок, обитый тканью с изображением звезд. Старинная мебель вырезанная из такого редкого материала, как дерево.

На одном таком кресле сидела сгорбленная старушка, гладила такого же старого как и она кота. Во вгляде угадывалась глубокая грусть. Лара и раньше видела Дариту Хаминг: гордую, величественную, надменную. Сейчас перед ней была именно бабушка.

– Выкладывай, – сказала она, не дожидаясь от Лары представления и реверансов. – И поживее!

– Месьера, я знала вашего внука Адриана, как никто другой. Так уж получилось.

– Ты беременна от него?! – бесстрастно спросила она. – Если да, ты пришла не по адресу.

– Нет, – замотала головой Лара. – Не настолько близко. Но я могу с уверенностью сказать, что тот Адриан, которого мы знаем сейчас не Адриан вовсе.

– Что?! – её старые руки в мгновение ослабли и она уронила на пол своего кота.

Мисс лара взяла ридикюль и добыла оттуда страницу из книги.

– Мисс Светили убили из-за этого! Адриана, пропала тоже из-за этого…

***

Бандиты крепко связали меня, завязали глаза и потом долго везли в неизвестном направлении привязав к крупу лошади. Все же я пытался определить по памяти направление, в котором они направлялись. Сначала мы ехали на восток, потом на северо-восток. По голосам я распознал кто это. Это были те двое из трактира при постоялом дворе. Если бы они просто хотели меня ограбить, мой труп давно бы лежал у обочины с отверстием между глаз. Но меня связали, притом так легко, словно я был молочным барашком.

– Переночуем здесь, – предложил один из бандитов с сиплым голосом. – Заодно и разберемся, что за фрукт попался.

Спустя пару часов мучительного пути меня сбросили с лошади на землю, словно тюк с сеном.

– Э, осторожнее, – крикнул я ощутив боль в плече и бедре.

В ответ послышался плевок и шмыганье носом.

Повязку с глаз сняли и я увидел своих похитителей. Память на голоса у меня была отменная и на этот раз я тоже не ошибся. Находились мы рядом со скалами, я вспомнил на память карту Сендарина и понял, что мы направляемся в сторону бескрайней пустыни и Долины скал.

– Забирайте добро и оставьте меня! – предложил я не надеясь на положительное стечение обстоятельств.

Руки у меня были связаны за спиной. Боль от туго завязанных веревок отдавала в плечи. Один из бандитов склонился и взял меня за подбородок. Я заметил на его шее татуировку в форме треугольника.

– Сдается мне, это как раз то, что мы искали, Мил! – обрадовался бандит, лицо у него было все было в розоватых ямках. – Это девчонка. Я так и знал что девчонка!

Теперь я понял, что мои припасы и деньги их не интересовали.

– Девчонка? – презрительно плюнул его косоглазый и толстый товарищ. Кажется он жевал табак. – Какие в время пошли девочка, а скачет на коне как парень. Уверен, Дик, что девчонка?

Я старался не показывать им своего страха.

– Вы ошибаетесь!

– Давай проверим, – предложил рябой Дик и принялся щупать мою грудь. Я зубами вцепился ему в руку и почувствовал солоновато-горький вкус крови.

Он заорал и двинул мне по морде. Еще никто и никогда не бил меня так по морде! Я повалился на бок, в ушах зазвенело, лицо на время онемело, а потом заныла от боли скула.

– Убью, сучка! – завопил рябой и несколько раз пнул меня под дых.

Воздух со звуком вырвался у меня из легких. я валялся в грязи, корчась от боли и надеялся, что они прикончат меня.

– Стой, – остановил его Мил. – Я люблю бедовых.

Они схватили меня и начали раздирать мою одежду.

– Не-е-т, – заорал я так, что сам оглох от своего голоса и рябой снова ударил меня.

Дальше я чувствовал только боль, холод. Моя одежда превратилась в жалкие отрепья. Когда Мил стягивал с меня штаны, я кричал, звал на помощь, плакал и стонал от стыда и боли. Никто не слышал, только ветер завывал между холодных скал. Их отвратительные лица мелькали передо мной. Тот что пониже держал меня. Рябой Дик, расстегнул ширинку и навалился на меня всей своей крупной тушей.

– Ты заплатишь за то, что укусила меня. Расслабься, дура, иначе будет очень больно, – предупредил он.

Было действительно очень больно!

Спустя час, мои насильники устали, проголодались, развели костер и сели изничтожать мой провиант. Я лежал на холодной земле и сотрясался от беззвучных рыданий. Мое тело и лицо облепила грязь. На бедрах остались кровоподтеки. Глаз заплыл от вздувшейся гематомы. Казалось, что у меня болело все, даже волосы.

– Рано или поздно, тебя все равно бы кто нибудь… – утешая то ли свою совесть, то ли себя говорил рябой Дик, поджаривая мясо на костре. – Хочешь кусок?

Я сжал губы и промолчал.

Он подошел ко мне и резким движением натянул мне штаны, но застегивать ширинку и камзол не стал. Протянул кусок мяса на палке к моему рту.

Я отвернулся и почувствовал, как тошнота подступила к горлу. Мне не хотелось есть, а хотел умереть, чтобы прекратить эти истязания и унижение.

– Жаль, хороший кусок! – как-то буднично сказал он, словно предлагал угощение не только что изнасилованной им девушке, а своей родной дочери. – Гордая, глупая, а могла бы и удовольствие получить, если бы не кочевряжась и сама…

Я дернулся из последних сил и плюнул ему в лицо. Плевок получился смачный и грязный. Пусть бьет! Я уже не чувствую боли! Я труп!

– Убейте меня! – твердо сказал и почувствовал дрожь.

– Ну что же, – Дик обтер лицо пятерней и откусил кусок от того мяса, которое только что предлагал мне и вытащил из-за пояса огромный нож.

Я задрожал и зажмурился. Умирать страшно.

– Остынь, – остановил его Мил и накинул на меня конскую попону.

Под ней я провел холодную ночь весеннего месяца цветеня. Попона защищала меня от ветра, но от земли, особенно под утро, все еще шла стужа. Я пытался не сойти с ума, от мыслей и воспоминаний о своем унижении. Смотрел одним не заплывшим от побоев глазом на небосклон и считал бездушные звезды. Они были красивы и холодны, как и вся степь.

“Одна, две три… Бети, мое сокровище, где же ты?… Оскар, Оскар, ты оставил меня!…четыре, пять, шесть…” – мысли путались, от холода сводило губы. Потом я начал проваливаться в болезненную дрему и понял, что возможно это конец! Я замерзал.

***

– Слава духам, ты дышишь, – услышал я восторженный голос. Голос был похож на детский. – Долина духов отпустила тебя обратно. Я боялась, что придется копать яму в промерзшей земле.

Перед глазами возник беленый известью потолок, а потом огромная собачья морда.

– Клык, уйди, – заругалась хозяйка пса и отодвинула рукой огромную собачью морду. Это была девушка небольшого роста её уши торчали из-под косматых рыжих волос, словно два лопуха. – Меня зовут Эй, я отшельница. Не люблю людей, а нас гносов мало. Ты была так слаба, что тебя бросили умирать, побрезговали марать руки твоей кровью.

Она протянула мне глиняную миску с какой-то вонючей жидкостью под нос.

– На выпей, это заглушает боль. О, духи светлые. Пришлось с тобой повозиться. Обмыть, переодеть.

Я посмотрел на себя. На мне была рубаха из конопляной ткани, длинная. Руки и ноги были покрыты синяками. Я притронулся к лицу. Оно опухло, онемело и словно было чужим.

– Это все травки, я обработала кожу и раны особым составом.

Клык нашел тебя среди скал. Клык перенес тебя на своей спине домой. Хороший пес. Большой и сильный пес.

Я в один момент вспомнил все, что со мной произошло и отвернулся к стене.

– Зачем?! – простонал я.

– Духи так решили! Разве я могу спорить с духами? – убеждала меня Эй. – Духи всегда знают кому жить, кому умирать. Пей отвар, он заживляет раны, как физические, так и душевные.

Я сделал несколько глотков и провалился в некоторое подобие сна.

Я поднялся над землей и летал над степями Сендарина, над горами Дарданелии, над Долиной барсов, над бескрайней пустыней с ее безмолвными белыми песками. Я, словно перышко маленькой певчей птички подхваченное прохладным ветром носился по белому свету. Потом резкое падение и я снова лежал в лачуге, пропахшей дымом и собачьей шерстью. Снова наедине с воспоминаниями о том, как двое сильных мужиков овладевали мной по очереди и сильно били меня. Болтливая Эй раздела меня и обтерла тряпкой, я дернулся и понял, что очень слаб и не могу ей сопротивляться.

– Ты вся горишь, дитя большого ящера.