Текст книги "Адриана. Наказание любовью (СИ)"

Автор книги: Варвара Серебро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5

Мы в спешке покинули манеж. Бетти дулась на меня, она, глупышка, не понимала, что мужчины весьма коварны. Особенно Тео. Этот тип не знал стыда и соблазнять наивных дурочек ему очень нравилось. А тут Бетти, такая невинная и нежная.

Меня передернуло только от одной мысли, что этот тип касается моего Сокровища, даже просто смотрит на неё.

– Куда мы едем? – спросила Бетти, выглядывая в окно.

Я вдруг заметил, что она смотрит на Тео, который в этот момент, вышел из манежа на улицу, чтобы проводить нас.

В ящероразводню, помнишь, я хотела повидать там кое-кого? – А, – скуксилась Бетти, как маленькая девочка. – А я бы осталась на чашечку кофе с Тео. Он такой милый, ты не находишь.

Мои щеки вспыхнули. Я сгорал от ревности к этому типу. Я жалел, что у меня не было возможности вызвать его на дуэль. Или просто пристрелить.

– Нет! – процедил я сквозь зубы. Но Бетти как будто не замечала во мне перемен, продолжала дразнить. Может, пригласим его прогуляться с нами? Он не откажется! – Нет! – я чуть не сорвался на крик. – Только если в качестве корма, для Задиры и такой баран сойдет.

Бетти переменилась в лице, надула губу еще больше и отвернулась к окну. Половину пути мы ехали молча.

– Бетти, он точно тебе не понравится, – пытался я заговорить с ней. Откуда тебе знать, какой человек мне может понравится, – ответила она, даже не повернувшись ко мне лицом.

Я умолк. И вправду, какое я имел право лезть ей в душу, поучать, ревновать.

Мы преодолели не близкий путь до Черных скал. Там находился термальный источник, было много просторных пещер, в которых и устроили зимние стойбища для боевых ящеров. Зимой, в холоде ящер мог впасть в оцепенение. А так, часть из них сохраняла активность круглый год. Особенно это касалось тех особей, которые использовались для размножения.

Когда карета подъехала к широким воротам разводни их уже поджидала охрана и главный ящеровод Фациус Янг. Я знал этого человека, очень давно, лет с десяти. Тогда, еще весной, когда вот вот должны были появиться из яиц в инкубаторе новые ящерята, мы прибыли с отцом на разводню. Фациус показал мне одно из яиц.

Смотрите, господин Адриан, из этого яйца вылупится достойный вас боевой ящер, поверьте моему немалому опыту, – я взял яйцо. Большое, весом не меньше пяти килограмм. На самом верху оно уже треснуло и из него спешил появиться на свет, мой будущий боевой товарищ. Яйцо вибрировало, под скорлупой что-то елозило и шевелилось. Вот трещине сверху яйца появился желтоватый нос, а из крохотной пасти выставился сдвоенный язык и ощупал мою руку. Ящер, когда вылупляется из яйца, должен запомнить ваш и мой запах. Кстати, язык тоже участвует в процессе обоняния. Он примет нас за своих родителей и будет служить верно, – пытался мне объяснить тогда погонщик Янг.

И правда, Задира с тех пор никого к себе не подпускал, кроме меня и Янга. Я даже боялся, что после того, как я по официальной версии пропал бесследно, его могли просто пустить в расход. Кому нужен неуправляемый, опасный боевой ящер. Но я, к счастью, ошибся. Задира был не только отличным бойцом, но и прекрасным кавалером – весь в своего хозяина! Он осеменил не мало самок и дал жизнь еще десяти боевым единицам.

Ящероразводня в осеннее и зимнее времягода казалась безлюдный и унылым местом. Ящеры находились в загонах внутри пещер. Летом их выпускали в наружные просторные дворы, где можно было вдоволь побегать.

Когда из кареты на встречу к Янгу вышли две девушки, он недовольно поперхнулся.

– Что забыли здесь, юные леди? – поинтересовался он и напомнил. – Это ящероразводня, тут живут ящеры. Опасные ящеры. – Сэр Янг, меня зовут Адриана, я дочь берта и мне бы хотелось взглянуть на ящера своего брата? – возразил я. Мне не понравился его шовинистский тон.

– Пресветлый Архон, как же трудно быть девушкой в мире, который принадлежит мужчинам. Если в друг друге мужчины видят соперников, то в женщина, посягнувшая на равенство, враг.

– Как пожелаете, месьера, но близко к ящерам я вас не подпущу. Думаю ваш отец, господин Люциус, меня поддержит. – Поверьте, ему до этого и дела нет.

От ворот шла земляная дорога до одной из пещер. Сама разводня была огорожена забором из валунов. Не слишком высокими. Да и кому придет в голову соваться к опасным ящерам.

В пещере было тепло, от пола, клубилися пар. Я уверенно направился к древянному загону своего ящера. Слышал дыхание Задиры. Воспоминания, в основном хорошие возникли у меня в памяти. Я так соскучился по своему питомцу. Почти дошел до двери, но Янг остановил меня.

– Стойте, госпожа, – Фациус перегородил путь. Он был лыс, как яйцо ящера и неуклюж, как отъевшийся сурок. Было загадкой, как он вообще управлялся со своей работой.

Я улыбнулся ему и медленно развернулся и пошел прочь от загона к Бетти, которая стояла в стороне. Она уже обрадовалась, что мы покидаем это место, которое ей совсем не нравилось.

Правда я этого делать не собирался! Резко развернулся, бросился к загону, открыл засов и вбежал внутрь и замер, ожидая реакции моего питомца. Узнает ли он меня в таком виде? Или сожрет, как овцу, которую пригнали ему на корм.

Франциус Янг метнулся в мою сторону, но Задира был быстрее его и проворнее. Я зажмурился, сердце от страха ушло в пятки. Судя по реакции ящер хотел употребить меня в пищу. Но вместо этого я почувствовал, как его раздвоенный язык коснулся моего лица. Открыл глаза. Желтая морда Задиры находилась рядом. Я вытянул руку и погладил его.

– Барышня, немедленно отойдите, – я обернулся и увидел Янга, он был бледен как полотно и не спешил подойти ближе. Хотя все ящеры знали его, так как при вылуплении чувствовали не только запах своего будущего хозяина, но и его. К загону прибежало еще несколько работников разводни с крюками. – Барышня, ящеры не признают никого, кроме своего…

Он взглянул на меня и вдруг утратил дар речи.

– Вы-вы… – замямлил он. – Адриана, – снова представился я, – дочь берта Люциуса.

Теперь он побагровел.

– Разве такое возможно?! – Не делайте поспешных выводов, – ответил я. – Дышите ровно.

Прибежавшие погонщики ящеров смотрели на нас с удивлением и не понимали что происходит. Я ощущал под своими пальцами чешую Задиры и меня переполняли воспоминания. Раньше я виделся с питомцем почти каждый день, наблюдал, как он прибавлял в весе и рос. Потом объезжал его, и так мы с ним провели вместе шесть лет. Некоторыми ящеры кажутся холодными и бесчувственными тварями. Видели бы они радость Задиры, когда он узнал меня. Его хвост дергался из стороны в сторону, сдвоенный язык устремлялся к моему лицу снова и снова. Ящер терся об меня большой треугольной головой. Завидев погонщиков он зашипел, предупреждая, что лучше к нам не приближаться.

Я еще раз погладил его по желтой чешуе и с сожелением вздохнув вышел из загона. Фациус Янг все так же обескуражено смотрел на меня. Он догадывался что перед ним совсем не дочь берта, но не мог поверить своим догадкам. Не мог даже представить, что такое возможно.

Когда мы вышли из пещеры, Бетти смотрела на меня с укором и некоторой обидой. Но ничего не говорила.

– Ну прости меня, солнышко, – я взял ее за плечи, чувствовал я вину за то, что ей пришлось пережить за этот день немало потрясений. Адриана, все же ты иногда невыносима.

Потом Бетти молчала, и я понимал, что она огорчена.

Управляющий ящероразводни провожал нас до кареты. Вид у него был немного растерянный и напряженный. Не знаю какие выводы он сделал в своей голове. Догадки, останутся догадками. Именно из таких моментов и рождаются сякого рода легенды и сплетни.

– Янг, я еще приеду навестить Задиру, – шепнул я ему, перед тем, как сесть в карету.

Он мотнул головой и снова побледнел.

Я совсем не подумал о том, что меня может кто-то случайно узнать. Что изменилось во мне? Форма тела, пол. Лицо все же осталось очень похожим на прежнее. Многие, возможно списывали схожесть меня, то есть Адрианы, с Адрианом тем, что я вроде как его сестра. Но вот в ситуации с ящером, сложно скрыть правду.

Когда мы отъехали подальше от ящероразводни, я вдруг вспомнил о последнем деле, что значилось последним пунктом в списке дел на сегодняшний день: заняться своим гардеробом.

– Не грусти, Бетти, – сказал я своей подружке. – Настало время заняться тем, что любят многие дамы и даже некоторые господа. – И что это такое? – её лицо просветлело. – Хм, увидишь, мое солнышко!

Глава 6. Служанка

Как я и предполагал, Бетти и Астре очень понравилось подбирать мне наряды. Ох уж эти женщины, любая, ради хорошего вида готова часами терпеть неудобства. Мне тоже пришлось их терпеть. Платьями, нарядами и духами семьи берта заведовала придворная модистка Антуана Берсек. Высокая дама под пятьдесят лет, довольно стройная и статная не смотря на возраст. Должность модиста, была единственной при дворе, которую могла занять женщина, в особенности такая, как мадам Антуана. Вместе с ней всегда ходила пара шустрых служанок. Обычно девушек, одетых в скромные закрытые платья.

Ох уж эти девицы! – недовольно жаловалась она на своих служанок, при этом раздражительно, скривив накрашенные алой помадой губы. – Только и смотрят, как бы увильнуть от своих обязанностей. Я думаю, что их иногда следует наказывать розгами.

Беседуя о своих несносных служанках с Астрой, Антуана закрепляла булавками парчу на моей талии. Я глубоко вдохнул и втянул живот. Её юные помощницы суетились вокруг Бетти. Та смущалась и краснел от такого внимания. Дядя ее похоже совсем не баловал.

Я приметил, помощница, с крупными, как у косули, глазами навыкате и пучком темных волос на затылке буквально за несколько мгновений, бесформенный кусок парчи золотисто-оливкого превращается шикарное вечернее платье с шиньоном, и это только при помощи булавок и ткани. Как ловко двигались ловкие пальцы помошницы по сгибам дорогой ткани. Каким увлеченным было её лицо… Как преобразилась за одно мгновение моё Сокровище. Теперь передо мной стояла не наивная простушка, привыкшая носить открытые платья, а нежная нимфа из Призрачного леса.

Хорошая мысль, – подметила Астра, – Только и смотрят по сторона, чтобы найти ухажера побогаче.

Верно подмечено, леди Мюль, – поддакивала Берсек и все время следила за своими помощницами.

Не все же такие, как вы, – подала я голос, выдохнув воздух и почувствовал как нервно дрогнули пальцы модистки.

Сейчас некоторые девушки спешат побыстрее выйти замуж. Благо мужчин у нас больше, чем женщин. Но жениться спешат единицы. Зачем им проблеммы, когда можно все устроить гораздо проще взятьв дом смазливую шлюшку-служанку, лучше из военнопленных, чтобы совместить пользу для дома с плотским удовольствием. Оттуда и появляются побочные дети. О, простите, леди Адриана, – спохватилась модистка, вспомнив, видимо, что я тоже по официальной версии дочь одной из таких вот плененных женщин, а не супруги Люциуса Хаминга.

Благо, меня признал отец, – напомнил я, но на душе остался неприятный осадок.

Я понимал что могу одеваться хоть в тысячу шелков, носить золото и драгоценные камни, но в этом положении я оставался выродком. Выродком в женском платье. Пока жив мой отец, ко мне будут прислушиваться, гнуть передо мной колени и спины. Но это пока.

Я попытался отбросить дурные мысли и чувства. Нельзя же всё время печалиться, а пользуясь моментом, доставить приятное моей Бэтти.

Я надеюсь, вы так же хорошо шьете наряды, как и болтаете языком, – осведомился я у Антуаны. – Или за вас это делают ваши “ленивые” помощницы?

Модистка поднял на меня взгляд и недовольно скривила губы в алой помаде. Сейчас она напоминала мне степную гиену у которой отобрали кусок падали.

Монастырская жизнь пошла мне на пользу, мэм. Воистину на пользу. Я обратила внимание, что ваши пальцы очень нежны. Не похоже, чтобы вы держали в них ножницы, нити или другой инструмент.

Берсек открыла было рот, чтобы оправдаться.

Не трудитесь врать, – заткнул я её сдернул с себя ткань. – В Арк-Горанте я училась шитью и рукоделию. Любая работа оставляет следы на теле и разуме человека. У вас я этих следов не наблюдаю. Поэтому, вы можете идти прочь!

Модистка недовольно фыркнула и выронила булавку на дорогой ковер гостиной моих покоев.

Адриана, мадам Берсек очень известна. К ней записываются за год, – удивилась Астра.

Пожалуй, я попрошу сделать мне платье вот у этой девушки, – указал я на её пучеглазую помощницу.

Девушка оторвалась от своей работы и от волнения закусила губу, посмотрела испуганно на мадам Антуану.

Как оказалось, я не ошибся в своем выборе. Девушка с пучком на голове, которую звали Дэйзи, смотрела мне удивительное платье. Оно скрадывало мою угловатость тела, подчеркнув при этом осиную талию и аппетитную грудь. Если бы я увидел такую грудь у другой девушки, он без сомнения понравилась бы мне. Ох, все время забываю, что я сам девушка.

Кроме платьев, Дези сшила для меня пару юбок-брюк. И брючный костюм, для верховой езды, не лишенный некоторого романтического шарма. Брюки напоминали мужские галифе, зауженные снизу и украшенные лентой из кружева и завязочками.

Получив такой наряд, я ощутил истинное облегчение, и наконец носил одежду с удовольствием.

Работа над моим гардеробом занял у Дези несколько дней. Девушка обладала настоящим даром. Который, похоже, дремал в ней долгое время и ждал вот такого момента, чтобы раскрыться, словно прекрасный цветок среди пустыни.

О, как она смогла преобразить мою Бетти. Из скромной простушки она превратилась в загадочную красавицу. Нежные, пастельные цвета её нового платья подчеркнули в ней такую желанную невинность, юность и свежесть лица.

Увидев её в новом платье, я на мгновенье потерял голову, забыв что я девушка. Я подошел и поцеловал её. Она вздрогнула, покраснела и отпрянула.

Дези удивленно посмотрела на нас и опустила взгляд в пол. Астра Мюль в этот момент как раз заходила в комнату и увидев это громко закашлялась.

Адриана, девушки иногда обмениваются поцелуями, но только легкими, – строго сказала она, как и Дези опустив взгляд в пол. Я заметил, как у её порозовели щеки. Кажется, она тоже была смущена моим поступком.

Бетти взяла меня за руку, крепко сжала её и оправдываясь произнесла:

Астра, она случайно не туда приложилась губами, – щеки её заалели еще сильнее и задрожали пальцы.

И этим смущением она возбудила во мне еще большее желание дарить ей нежность. Я предательски захихикал.

Ну все, сейчас кто-то сгорит от стыда!

Бетти вдруг совсем стала красной, бросила мою руку, отвернулась.

Ты – ты, невыносима, Ариана, – пролепетала она и чуть ли не бегом бросилась в свою комнату.

Астра подобрала подол, поджала губы и кинулась её догонять.

А что я такого сказал, то есть сказала?.. – удивился я.

Дези осталась со мной наедине. Она не знала как скрыть своё волнение и поэтому, видимо, начала говорить то, что первым пришло ей в голову.

Эм…, леди Адриана, надеюсь я смогла порадовать вас. Вижу вы по достоинству оценили мою работу, но боюсь, госпоже Берсек не понравится то, что вы предпочли меня, а не её… В общем, я боюсь к ней возвращаться!

С вашим талантом, это она должна быть вам помощницей, – ответил я пучеглазой девушке, мысли мои в этот момент были совсем не о модистке. – Дези, попросите у мадам Антуаны выходное жалованье и возвращайтесь сюда. Я хочу, чтобы моим гардеробом занимались именно вы.

Простите, леди Адриана, но я не могу. Я из глисиров*, – она показала браслет, на котором было написано, кто её хозяин.

(*Глисир – захваченный во время войны человек. Обычно захватывали девушек, женщин, детей и людей нужного ремеса. Пленных мужчин, чаще всего кастрировали.)

Прискорбно, – немного разочаровался я, так как по закону девушка была в полной собственности мадам Бесек. Кроме этого сказывалось я мысленно укорял себя, за поцелуй.

Умоляю, не возвращайте меня обратно хозяйке. Она никогда не простит меня! – взмолились Дези и бросилась мне в ноги.

Это было как раз некстати, я хотел было увильнуть от неё и глянуть, что же там делают Астра и Бетти.

Я никому не расскажу, леди Адриана, что вы любите свою фрейлину…

Что?! – я ощутил холодок.

Я умею читать по лицам и я знаю, что вам нравится леди Елизабет и совсем не нравится леди Астра.

Ты угрожаешь мне? Как ты смеешь, я могу взять свою шпагу и заколоть тебя на месте, как животное. И никто ничего не узнает, – строго пригрозил я удивляясь, как посмела она говорить мне такие вещи.

Тогда вы потеряете верного союзника в моём лице и хорошую модистку.

Дора решительно смотрела на меня, гордо выпятив грудь и стараясь не моргать. Как бы показывая всем своим видом, что она очень смелая. Но я заметил, как у неё тряслись пальцы, которые она стыдливо прятала в складки невзрачной коричневой юбки.

Я понял, на самом деле сейчас ей было все равно от чего погибнуть. И смерть от моей шпаги ей точно покажется слишком легкой.

Что же мне с тобой делать? – сказал я свою мысль вслух и тут же услышал облегченный вздох девушки.

Вы оставите меня? – спросила она и я увидел влагу в уголках её глаз.

Ты отчаянная, очень отчаянная.

В вас заключена мужская энергия. Я сразу это поняла, повторяю, я умею читать по лицам.

Вот что, не думаю, что со мной можно вот так фривольно себя вести. Я оставлю тебя во дворце, но жить ты будешь с остальными слугами. И не вздумай сбежать или шпионить. Я так поступила, только потому, что мне понравилась твоя работа.

Дора снова бросилась мне в ноги, от её решительного и неприступного вида не осталось и следа.

Госпожа Адриана, я буду верно служить вам!

Я позвал камергера и приказал ему заняться новенькой служанкой при дворе. При этом попросил поселить её в небольшой комнате для прислуги у меня в покоях, вместе со служанкой, которая сейчас жила там. Все таки она гисир, а их без присмотра оставлять было нельзя. Однако решил к ней присмотреться, верные люди мне нужны, даже такие маленькие сошки.

Глава 7

Настало утро Алкала[9]9
  Алкал – прототип ада.


[Закрыть]. Утро, когда по всему дворцу пронеслась новость – Адриан, наследник и сын берта, жив. Только он молчит и носит маску, так как его лицо изуродовано.

Меня разбудила Астра, поведала эту неутешительную новость и сообщила, что отец ждет, дабы я, как подобает сестре, нанесла брату визит и поддержала в такую трудную минуту.

Это у кого трудная минута!

– Что, он ждет моей поддержки?! – сказал я, услышав её слова.

Астра повторила все ранее сказанное, напомнила, что существуют светские правила, которым нужно следовать, даже если мне этого не хочется.

Я потянулся – спина затекла. Встал. По зову Астры, в спальню прибежали две служанки, чтобы одеть меня к завтраку. Свет плохо проникал сквозь плотно закрытые шторы. Воздух в спальне застоялся.

Честно говоря, хотелось увидеть с утра Бетти. Когда мы жили в Арк-Горанде, и у меня была достаточно скромная для моего статуса комната, она помогала мне справиться с женской одеждой, бережно расчесывала волосы, перебирая их своими маленькими пальцами. Бетти теперь в комнату ко мне не заглядывала и не потому, что не хотела – Астра запретила. Она не признавалась, но я догадывался.

Я собрался быстро. К счастью, у меня теперь была Дези, новая служанка и отличная модистка.

Девушка поспешила в комнату по первому зову и без лишних слов добыла из моего гардероба платье нежно-голубого цвета и дополнила его ноткой скорби, в виде броши с черной розой на груди. Цветок она сделала из лоскутков.

Я вошел в гостиную, наконец, увидел Бетти: она ждала меня с нетерпением. Камергер отца сообщил, о приглашении на семейный праздничный завтрак, в честь спасения наследника. На завтрак я отправился в одиночестве.

В торжественном зале накрыли столы. В самой середине зала располагался стол, который занимала моя семья. За столами, которые стояли вдоль стен, по традиции, восседали, знатные вельможи.

Когда я вошел в зал, все семейство Хаминг собралось. Отец и бабушка расположились рядом с самозванцем в маске. Бабуля с волнением поглаживала подставного Адриана по плечу, ворковала над ним и чем-то без конца интересовалась. Говорила она тихо и её мог слышать только Адриан и мой отец. Справа от отца сидели дядя Гротер с супругой и трое их сыновей Догур, Мирл и Берл, по старшинству. Придворные вельможи тоже расселись по статусу и старались придерживаться своих партий или семейных кланов. Осенью в Сендарине даже с утра бывает не очень светло. В высокие окна залы для торжественных обедов виднелось серое, как грязь, небо.

Меня почти никто не заметил. Кому сейчас, когда наследник так неожиданно вернулся, интересна какая-то незаконнорожденная дочь берта.

Подошел ближе к столу своей семьи.

– Доброе утро, – сделал легкий реверанс. Обратился к своему брату-самозванцу. – Братец, Адриан, я пришла выразить свою радость по поводу твоего возращения, и свою скорбь, потому как с тобой обошлись наши враги. На твоем месте, я бы предпочла смерть.

– Адриана, – обратилась ко мне бабушка Дарита. – Твоя привязанность к брату похвальна. Именно так должна себя вести настоящая сестра. Даже если она сводная.

Бабушка не постеснялась, как бы, между прочим, напомнить мне моё место. Наконец, ко мне устремились взгляды родственников.

– Братец, она похожа на тебя, – приметил мой дядюшка Гротер. – Сколько тебе лет, дитя?

– Семнадцать и я уже не дитя, – ответил я дядюшке.

– Она сверстница Адрину? Ну, братец! – как-то ехидно захихикал дядя Гротер, – когда ты только все успеваешь!

– У всех свои слабости, брат. Лучше иметь многих, чем никого, – ответил Люциус и посмеялся. Некоторые лорды тоже оценили его колкость.

Мне отвели стул на самом краю семейного стола. И тут я догадался: я совсем не первый, как раньше. Слева от меня сидели младшие сыновья дяди Мирл и Берл.

Мирл младше меня на год, но гордости у него было настолько много, что я, даже раньше, когда был наследником берта, по сравнению с ним казался тихим и скромным. Средний сын Гротера – кузен Берл, младше меня на целых два года, но это совсем не мешало ему то и дело заглядывать мне в декольте. Я ощущал буквально физически, как он раздевал меня в своих фантазиях.

– Очень рад знакомству, кузина, – сказал Мирл и манерно откусил кусочек яблока. И, разжевывая его, стал неприлично чмокать.

Меня чуть передернуло от омерзения.

Самозванец Адриан чувствовал себя не в своей тарелке, вздрагивал, когда бабуля прикасалась к нему, или когда кто-то пытался с ним заговорить. Бедняга, что ему должно быть приходится переносить. Не думаю, что парень по своей воле согласился на это. Ему не повезло трижды. Во-первых, потому, что он похож на меня внешне, во-вторых, его схожесть со мной заметили, в третьих, он попал в мою семью. Парень нервно осматривался, особенно косился в мою сторону. Возможно, боялся, моей ненависти и мести – мне было его просто жаль. Отец внешне казался спокоен, иногда улыбался и хлопал самозванца по плечу.

– Ничего сын, пройдёт время, – говорил он ему, – и ты забудешь о всех кошмарах, возможно, снова начнешь говорить как и раньше.

Самозванец лишь неуверенно кивал в ответ. Его жесты раздражали. Это совсем не я! Разве мог я вести себя, словно баран?! Он занял моё место рядом с отцом-бертом, а я, как ублюдок, в женских юбках, терплю унижение.

Однако, придворные и остальные родственники, видели меня впервые, и поэтому я начал привлекать внимание не меньше самозванца. Некоторые наверняка гадали, какую роль играет в семье моего отца эта незаконнорожденная дочь. Да, незаконнорожденная, но все же мой отец – берт Сендарина!

– Я слышал, Адриана, ты воспитывалась при монастыре? – задал вопрос дядя Гротер.

– Не долго, – честно ответил я. – Большую часть своей жизни я провела в своём доме и воспитывалась в семье.

– Она на три года младше Догура, – вдруг настоятельно подметила бабушка и улыбнулась, своей змеиной улыбкой, которая ничего доброго не сулила. Дарита искренне любила меня, когда я был Адрианом. Сейчас перед ней сидела малознакомая пигалица.

– Я отправил её в монастырь Арг-Горанд, дабы там Адриана была в безопасности, – ввязался в разговор мой отец. – Да, мама, наши дети почти ровесники, но породнится настолько близко с семьёй моего брата, я не желаю.

Берт не притронулся к завтраку, а значит, озабочен, хоть и был внешне спокоен. Если бы не вся эта семейно-политическая чехарда, я бы с упоением предался чревоугодию: сегодня к столу подали клубнику. Осень, а у нас свежая клубника! Только семье берта доступна такая роскошь. И клубнику эту выращивали к нашему столу в теплицах, воздух в которых согревался теплой водой из терм Стеклянной долины и поступал туда по медным трубам.

Я осмотрелся, пытаясь понять о чем, возможно могли сейчас думать наши подданные. Все только делали вид, что рады “моему обретению”, поздравляли с этим моего отца, сочувствовали. Все понимали, что все это красивая игра в поддавки. Я заметил, как неодобрительно посматривали на моего двойника лорды из партии «Золотой десятки»[10]10
  «Золотая десятка» – партия лордов-наместников и держателей угольных шахт.


[Закрыть]. Бортис Мюль расположился неподалеку компании однопартийцев. Наблюдал за ними, помалкивал, ел клубнику, не смотря на все происходящее. Вот чьей выдержке можно было только позавидовать. Бортис – уши и глаза отца, его решительная воля. Наверняка среди этой десятки был тот, кого он держал на коротком поводке и кто докладывал ему о всей подноготной.

Лорды из партии «Железный кулак», их было всего трое, молча и сурово поглядывали на меня. Пока я темная лошадка, что от меня ждать и как меня использовать никто не знал.

Мне стало не по себе от всех этих переглядок, я положила салфетку на столешницу, изобразил, что меня слегка поташнивает и попросила камергера отца проводить меня на открытую галерею, подышать свежим воздухом.

Это была плохая идея. Все же почти наступила зима, и северный промозглый ветер пронизывал практически до костей.

– Месьера, вы простудитесь и заболеете! Давайте зайдем внутрь, – пытался уговорить меня камергер. – Месьера, берту это не понравится!

Но я делал вид, что не слышу его. Наконец на мои плечи лег чей-то теплый сюртук, а у со спины послышался знакомый голос.

– Адриана, ты как всегда непослушна.

Я резко обернулся и увидел того, кого я совершенно не ожидал здесь увидеть – Оскара Боха. Он, похоже, был рад видеть меня. Я же испытал противоречивые чувства: сначала сильно удивился, потом обрадовался, потом, вспомнив, о поцелуях в шкафу и бессовестной лжи, почувствовал что краснею.

– Оскар, как ты здесь оказался? – я бросился его обнимать. Сам не ожидал от себя такого поступка.

– Ты не поверишь, но теперь я твой наставник и здесь. Меня порекомендовал господин советник, Бортис Мюль.

– Я думала за помощь мне, тебя давно изгнали со службы в монастыре.

– Нет, – сдержанно улыбнулся он. Его лицо, как и прежде, было слегка покрыто колючей темной щетиной. Сняв сюртук, он остался в одной сорочке, которая, колыхалась от ветра, облегала его мускулистое крепкое тело. Казалось, холод ему совершенно безразличен.

Меня только при одном его виде в легкой одежде начало потряхивать.

– Все же зайдем внутрь, – Предложила я Боху.

Леор, камергер отца с облегчением вздохнул, он сам был одет не слишком тепло и давно продрог до нитки.

Мы зашли с галереи в коридор дворца. Я вернул Оскару сюртук и спросил:

– И все же что вы здесь делаете, господин Бох, вы ведь не просто так сюда заглянули?

– Верно, но причина моего присутствия в этих стенах именно вы Адриана. Я теперь отвечаю за охрану дочери берта. А вернее я теперь начальник вашей охраны.

– Охраны! Вы что следить за мной станете! – я был весьма неприятно удивлен. – То есть дворцовой охраны не хватает и отец решил приставить мне личных соглядатаев?

– Я, так же как и вы, Адриана, человек подневольный. Бывших военных, как известно, не бывает. Я давал присягу служить Сендарину и берту.

– Я солгала вам тогда в монастыре. Я действительно ребенок берта. По крайней мере, сейчас я его дочь.

– я не сомневался, – усмехнулся Оскар.

– Вам весело, вас это веселит? Я же солгала вам. Что вы вообще знаете?! – рассердился я на него за несерьёзное отношение.

Мы шли вдоль коридора. Камергер отца оставил нас и направился обратно в зал для приемов, где его ждали другие дела.

– Вы, Адриана, уж простите, избалованная девчонка с богатой фантазией, – Оскар шел чуть позади меня. У него на губах играла улыбка.

– Ты невыносим, Оскар, – сердился я и одновременно радовался, что именно его назначили начальником моей охраны.

Учитель и теперь начальник моей охраны осмотрелся по сторонам. В коридоре никого не было, он вдруг взял меня за плечи, прижал к стене и поцеловал.

От его поцелуя я на мгновение потерял ясность мыслей. Мне это нравилось. Мне нравилось целоваться с этим мужчиной. Я хотел его, как женщина.

Я резко оттолкнул его и злобно произнёс.

– Не смейте притрагиваться ко мне!

– Тебе не нравится?

– Нет, – мои щеки вспыхнули. – Это противоестественно!

– Ты действительно лгунишка, – он наслаждался моим сметанием, смотрел мне прямо в глаза, мило улыбался.

О Луноликая Олди, ты посмеялась надо мной, прислав мне этого человека.

– Оскар, я…

Он притянул меня к себе, склонился, поцеловал в губы. Я запустил пальцы в его темные волосы, притронулся к небритым колючим щекам.

– Гм, Адриана, осторожнее, – оторвался он от поцелуя.

– Что, что такое? – стал приходить я в себя и вдруг, почувствовал через платье, как что-то уперлось мне в живот и это что-то оказалось известной мне ранее мужской реакцией на близость с желанной девушкой.

– Демон алкала! – бешено в страхе завопил я и, сам того не ожидая, съездил Оскару по морде кулаком, разбив ему губу.

– За что? – не понял мой телохранитель.

– Я не хочу, чтобы меня трахали!

– Что? – кажется, мой ухажер недоумевал от моей странной реакции. Бох добыл из кармана платок и прижал к разбитой губе.

– Сэр, Оскар Бох, приказываю вам посетить бордель и более не притрагиваться ко мне!

– Я чем-то обидел вас? Что я сделал не так и зачем мне нужно идти в бордель? – он задавал резонные вопросы, на которые я не мог дать прямого ответа.

«Вы хотите женщину, вы получите её!» – решил я про себя. При этом меня начало снедать еще одно противоречивое чуство, такое гадкое и присущее только девушкам: я не желал, чтобы он выполнил мой приказ.

– Позвольте, ослушаться вас, леди Адриана. Я не хочу других женщин, мне нравитесь вы, – его низкий голос звучал спокойно, он не лгал.

«Демон алкала, я хочу тебя!» – я почувствовал, как волна желания прокатилась по моему телу, как затвердели соски, и кровь прилила к животу. Сердце бешено колотилось.

Я впервые испугался своих низких желаний. Бегом кинулся к ближайшему окну и открыл его настежь, пытаясь остудить пылающее лицо и вдохнуть свежего воздуха.

Оскар неторопливо подошел ко мне и протянул свежий платок. Видимо у него их было несколько на все случаи жизни.