Текст книги "Забытое сражение Огненной Дуги
(Крушение операции «Цитадель»)"

Автор книги: Валерий Замулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

За два дня до отступления немцев группа подростков, пополненная другими мальчиками, была на автомашине доставлена офицером в г. Щигры и связана там с неким „дядей Ваней“. На место в г. Щигры командируем оперработника КРО[113]113
  КРО – контрразведывательное отделение.


[Закрыть]УНКВД»[114]114
  Архив УФСБ по Курской обл., ф. 10, оп. 3, д. 2, л. 19–19 об.


[Закрыть].

Наряду с этим, для прорыва советской обороны, особенно в первые дни операции «Цитадель», командование армейской группы большие надежды возлагало на работу своих диверсионных служб. Напомню, что к началу нападения Германии на Советский Союз были сформированы фронтовые разведывательные (абвер-1), диверсионные (абвер-2) и контрразведывательные (абвер-3) формирования, получившие название «абверкоманды». Первоначально планировалось иметь одну «абверкоманду» на группу армий, затем их число увеличилось. Разведкоманды имели нумерацию, начинающуюся с цифры 100 (например, абверкоманда-104 подчинялась группе «Юг» и больше известна как «Сатурн»), диверсионные – 200, контрразведывательные—300. Все команды имели свои специальные школы и диверсионно-переправочные пункты «Meldekorpf» (абвер-2 располагал по всему Восточному фронту 8 пунктами). Организационно команды делились на фронтовые группы, которые придавались штабам полевых и танковых армий и занимались непосредственной организацией диверсий и саботажа. С июня 1941 г. и до 14 февраля 1944 г., пока абвер не был расформирован, руководством разведывательно-диверсионной работой на Восточном фронте занимались несколько сменявших друг друга структур («Штаб Walli», «Штаб Ost»), но во всех их присутствовали диверсионные отделы, службы. В мае 1943 г. армейская группа «Кемпф» получила в подчинение абверкоманду-204, которая в период подготовки и проведения операции «Цитадель» занималась подрывной работой в полосе сначала 7-й гв. А, а затем и 69-й А. Главными задачами ее групп было проникновение в тактическую полосу и дезорганизация управления оборонявшихся войск, путем уничтожения пунктов управления (штабов), связи, захват или убийство командиров частей, подразделений или комендантов гарнизонов крупных узлов сопротивления (ПТОПов), а также предотвращение подрывов важных объектов инфраструктуры в полосе наступления боевых групп своих войск (мостов, плотин и т. д.). Несколько опережая события, отмечу, что уже в первые несколько часов после начала наступления АГ «Кемпф» войска 7-й гв. А, удерживавшие главную полосу, подверглись мошной атаке диверсионных групп абверкоманды-204 на штабы батальонов, полков. Но, к счастью, планы противника гвардейцам удалось сорвать.

Подводя итог сказанному, с уверенностью можно утверждать следующее. Во-первых, к началу операции «Цитадель» армейская группа Кемпфа по укомплектованности и подготовке войск заметно уступала 4-й ТА, с которой она должна была тесно взаимодействовать на протяжении всего наступления. А учитывая, что полосы полевых укреплений войск Воронежского фронта, которые ей предстояло преодолеть, по степени укрепленности были сопоставимы с теми, что должны были прорывать войска Гота, да к тому же усиленные поймой Донца, поставленные задачи глубокого прорыва вплоть до Скородного были для нее изначально неподъемными.

Во-вторых, в то же время Кемпф располагал достаточно сильной группировкой войск, которая при определенных условиях была способна выполнить задачу первого этапа операции «Цитадель»: не только прикрыть фланг 4-й ТА, но и оказать существенную помощь ей в сражении под Прохоровкой.

В-третьих, условий для достижения успеха на первом этапе было два. Это более тщательное планирование наступления (в первую очередь 3-го тк). Командование и группы, и корпуса явно переоценило возможности своих войск и недооценило прочность советской обороны. Отсутствие четко определенного направления главного удара корпуса Брайта при неодинаковых условиях местности и укрепленности позиций 7-й гв. А, а также заведомо провальный план атаки с Михайловского плацдарма целой танковой дивизии, которую требовалось туда еще перебросить по известным советской стороне мостам, является тому свидетельством. Ну и была допущена серьезная ошибка при планировании использования авиации. Войскам, готовившимся форсировать реку, а затем прорывать глубоко эшелонированную полосу обороны, была крайне важна значительная поддержка люфтваффе, хотя бы в первые двое-трое суток при преодолении главной полосы 7-й гв. А для уничтожения мощного узла сопротивления на смежных флангах ударных группировок Гота и Кемпфа у Старого Города (рубеж 81-й гв. сд). Но это не запланировали.

В-четвертых, знакомясь с процессом планирования и подготовки летнего наступления войск фельдмаршала Манштейна, в том числе и АГ «Кемпф», на основе трофейных документов, создается впечатление, что руководство ГА «Юг», как, впрочем, и Верховное командование вермахта, с одной стороны, в ряде случаев объективно было не в состоянии помочь армейской группе в решении очень важных проблем (к примеру, с пехотой), а с другой – «завороженное» стремлением создать из 4-й ТА «супербронированный клин» – явно недооценило то влияние, которое может оказать на ход всей операции «Цитадель» провал ее наступления.

Вообще при подготовке Курской битвы в поступках немецких генералов (особенно на последней стадии) чувствуется какая-то нервозность и нарастающая тревога. Вслед за своим фюрером они явно теряли чувство реального и рационального. Об этом, к примеру, свидетельствует ситуация с резервами. Отбросив все принципы и практический опыт войны, они с завидным упорством стремились бросить в бой 5 июля 1943 г. сразу все имеющиеся танковые соединения. Даже Гот, славившийся своим трезвым умом и «железной хваткой» при отстаивании собственной точки зрения, запланировав первоначально (в мае) оставить 3-ю тд в резерве и ввести ее в сражение лишь 6 июля, в последний момент (в конце июня) меняет это решение. Или то же стремление сконцентрировать четыре сотни бронеединиц в руках командира одной дивизии (мд «Великая Германия»), где можно обойтись и двумя сотнями, в то время как соседнее объединение (АГ «Кемпф») имеет дивизии, укомплектованные танками на 60 %.

Все это трудно объяснить лишь решениями «сумасшедшего» ефрейтора и желанием генералов быть лишь исполнительными солдатами. К счастью, мне не довелось пройти горнило той войны, но, как говорили ветераны, человек на войне ежеминутно ходит рядом со смертью и высокий боевой дух, вера в правоту своего дела – это важнейшие составляющие успеха в самые критические моменты сражения. Они мобилизуют все его скрытые ресурсы, концентрируют волю и силы, поэтому кажется, что он в безвыходном положении творит настоящие чудеса. А те, кто привел свои армии и корпуса на поля под Белгород и Орел, не были вдохновлены этим высоким чувством. Страх и ощущение надвигающейся катастрофы, а значит, и расплаты за содеянное довлели над ними, угнетали их разум и чувства. Да они и сами это не скрывали в своих книгах, вышедших после войны. Не надо быть провидцем, чтобы понять – война была уже проиграна, а Курск – это рывок в никуда.

Надеюсь, что читатель не осудит меня за несколько пространное и, возможно, пафосное авторское отступление, а теперь вернемся к основной теме исследования.

Глава 3
5 июля 1943 г. Начало конца трагифарса

С середины июня общее напряжение в войсках противоборствующих сторон, находившихся в районе Курского выступа, стало стремительно нарастать. Возникла уникальная ситуация – командующие войсками противоборствующих сторон на юге дуги поставили перед военным и политическим руководством своих стран, СССР и Германии, вопрос о немедленном начале активных действий. Все планы советского командования на лето основывались на предположении, что первым в наступление должен перейти противник. Хотя уже в конце весны руководство Воронежского фронта предлагало перехватить инициативу и нанести мощный упреждающий удар по белгородско-харьковской группировке немцев. Мотивировалось это тем, что враг еще не смог полностью оправиться от понесенных потерь в ходе зимней и весенней кампаний. Однако эта идея не нашла поддержки у Москвы. Сталин пока придерживался мнения, что в складывающейся обстановке наибольшего успеха можно добиться, лишь встретив неприятеля на подготовленных рубежах. Но время шло, уже минула вторая неделя лета – самого ценного времени года для ведения боевых действий, а немцы не проявляли какой-либо заметной активности. Ситуация явно «зависла», и, не понимая, что же происходит, Н.Ф. Ватутин начал проявлять нервозность. Уровень подготовки войск Воронежского фронта в этот момент был как никогда высок, основные проблемы по комплектованию соединений бронетанковой техникой, тяжелым вооружением и личным составом решены. Поэтому, опасаясь, что будет упущен выгодный момент, 21 июня он вновь поставил перед Ставкой вопрос о переходе в наступление. «По всем имеющимся данным, – докладывал генерал армии, – противник совершенствует оборону, видимо, подготавливает вторую оборонительную полосу и доукомплектовывает до штата свои пехотные и танковые дивизии. Намерения противника не выявлены. Предполагаю, что противник в настоящее время выжидает и сам боится нашего наступления.

Противнику видимо, ожидает нашего наступления в направлении Богодухов, Валки… Необходимо главный удар наносить для более глубокого обхода района Сумы, Миргород, Полтава с тем, чтобы не только окружить и уничтожить белгородско-харьковскую группировку противника совместно с войсками Юго-Западного фронта, а одновременно окружить и уничтожить сумско-ахтырскую и полтавскую группировки, выйти на западный берег р. Ворсклы и окружить все силы противника, находящиеся к востоку от р. Ворскла.

…Глубина операции на основных направлениях – 300 км. Время, потребное для проведения операции, – 10–15 дней, а с подготовительным периодом – 25–30. Операцию можно начать с середины июля»[115]115
  ЦАМО РФ, ф. 16, оп. 1720, д. 14, л. 8.


[Закрыть].

Оценки и выводы, сделанные Николаем Федоровичем о противнике и его замысле, соответствовали складывавшейся обстановке. Однако и на этот раз Москва решила проявить выдержку.

В похожей ситуации находился и Манштейн. На протяжении всей весны шли интенсивные консультации и совещания по вопросу генерального наступления на Востоке. Верхушка вермахта и политическое руководство Германии разделились на две группы – сторонников и противников «Цитадели». В качестве доказательств того, что это предприятие предельно рискованное и есть серьезная опасность вместо большой победы получить катастрофу, доводы приводились самые разные: расчеты штабов, данные разведки и аэрофотосъемки, но ничто не убедило фюрера не воплощать свой замысел в жизнь. Механизм подготовки наступления был запущен на полную мощь и с каждым днем набирал обороты. Из рейха на восток непрерывно шли эшелоны с горючим, новым вооружением и техникой, солдатами, мобилизованными не только в Германии, но и во всех оккупированных странах Восточной Европы. Если не считать обещанных «пантер» и недостаток пехоты, то ГА «Юг» получила практически все, что обещал Берлин. Казалось бы, словесные баталии окончены, решение принято, войска готовы, следующий шаг – наступление. Однако Гитлер все медлил, за минувшие полтора месяца три раза определялись даты начала операции и три раза отменялись. Уже прошли все мыслимые сроки, таяло драгоценное летнее время, а русские тем временем все глубже зарывались в чернозем и наращивали резервы. В разговорах старших офицеров все чаще начинал всплывать призрак Сталинградской катастрофы. После того как наступление, назначенное на 12 июня, вновь было отложено, среди командиров соединений ГА «Юг» прочно закрепилась точка зрения: дальнейшее затягивание проведения «Цитадели» – безумие. Нервничал и Кемпф. Раус вспоминал: «Командование армейской группы постоянно выражало свое сожаление по поводу постоянных переносов даты начала операции. В конце концов генерал Кемпф открыто выразил свое недовольство этим на встрече с генерал-полковником Цейцлером, начальником Генерального штаба сухопутных войск. Кемпф утверждал, что противник использует предоставленное ему время не только для перегруппировки частей и создания глубоко эшелонированной обороны, но подтянет стратегический резерв, который сможет отразить наше наступление, перейти в контрнаступление и пробить брешь в рядах наступавших. Тем не менее операция откладывалась»[116]116
  Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М.: Яуза, 2006. С. 82.


[Закрыть].

Понимая, что выхода не остается, фельдмаршал фон Манштейн на одном из совещаний в Берлине выразил резкое несогласие с постоянными отсрочками наступления. «Он считал, – вспоминал его начальник штаба генерал пехоты Т. Буссе, – что дополнительная затяжка приведет к потере важнейших предпосылок для успеха этого наступления, наконец, начало операции „Цитадель“ Гитлер назначил на 5 июля»[117]117
  Там же. С. 26.


[Закрыть].

Но вернемся к событиям непосредственно в войсках противоборствующих сторон в конце июня 1943 г. Используя широкий спектр приемов и самые изощренные методы для сбора информации, командованию армейской группы и ее соединений все же удалось собрать достаточный объем данных о 7-й гвардейской армии. Главной целью тактической разведки противника было вскрытие ее системы оборонительных полос, определение участков обороны дивизий первого эшелона (особенно районов стыков) и место сосредоточения оперативных резервов. Судя по имеющимся сегодня данным, наиболее подробно враг был осведомлен о главной полосе армии. Генерал Э. Раус вспоминал, что были установлены районы обороны четырех стрелковых дивизий, удерживавших рубеж по восточному берегу. Поэтому все удары дивизий армейской группы Кемпфа 5 июля были нанесены точно по стыкам дивизий Шумилова и их стрелковых полков. Вместе с тем противником были детально изучены отдельные участки, в частности 72-й гв. сд, и точно установлено месторасположение основных огневых точек. Все эти данные, безусловно, помогли передовым боевым группам дивизий корпуса Рауса при штурме главной полосы гвардейского соединения.

В начале третьей декады июня, и особенно в первые сутки июля, АГ «Кемпф» интенсивно вела сосредоточение на исходных позициях для рывка огромной массы войск и техники. Выдвижение к переднему краю шло по заранее четко определенному плану и маршрутам. Еще в последних числах мая дивизии, получившие приказ участвовать в «Цитадели», выслали в район Белгорода рекогносцировочные группы для определения путей движения техники и мест развертывания передовых частей. Параллельно инженерными подразделениями изучались пойма и русло реки Северский Донец. Затем, в начале июня, началась работа по приведению в порядок грунтовых дорог, ведущих непосредственно к переднему краю обороны, ремонту мостов на них, расширению лесных тропинок и просек, которые могли быть использованы для переброски войск. А также скрытно строились свайные мосты непосредственно через Донец, в том числе и в районе Михайловского плацдарма.

Хотя местность на западном берегу было покрыта лесными массивами, однако они не имели достаточной глубины, чтобы спрятать ту массу войск, которая двигалась к переднему краю. «При выборе исходных позиций для наступления, – писал генерал фон Функ, – необходимо было произвести тщательную разведку местности с целью выявления имеющихся на ней укрытий, а также заблаговременно обеспечить искусственные укрытия от наблюдения противника. Войска следовало разместить на исходных позициях в рассредоточенном порядке.

Местность по обе стороны шоссейной дороги Белгород – Бродок (главная дорога, выделенная для 6-й тд. – З.В.) не имела почти никаких естественных масок, препятствовавших наблюдению противника, особенно его авиации. Сама дорога, проходившая по возвышенности, просматривалась из глубины расположения противника. Поэтому движение по этой важнейшей магистрали могло проходить только при наступления темноты или при плохой видимости»[118]118
  ЦАМО РФ, ф. 15, on. 11600, д. 1539, л. 11.


[Закрыть].

Учитывая это, каждой части и подразделению были намечены и тщательно обозначены свои маршруты движения, определен график прохода колонн. Все части и соединения, ранее не находившиеся в районе Белгорода, должны были соблюдать полное радиомолчание до особого распоряжения. Из-за этого, кстати, за два дня до начала наступления радиоразведка Воронежского фронта «потеряла» радиостанции некоторых танковых дивизий (11, 6 и 7-й тд) и зенитных частей ГА «Юг» на белгородском направлении, которые до этого систематически работали в эфире, а затем вдруг исчезли, о чем немедленно было доложено командованию фронта. Это явилось одним из сигналов о начале сосредоточения войск противника у переднего края, так как подобный прием маскировки был широко распространен и в войсках Красной Армии.

Первыми двинулись саперные части, чуть раньше в лес перед Донцом подошли их специальные рабочие команды (в том числе и из военнопленных), которые рубили деревья для возведения и восстановления в случае повреждения мостов и переправ, бревна очищались от веток и выносились к просекам. Легкое переправочное имущество и часть резиновых лодок складировались в зарослях непосредственно на берегу Донца и на опушках леса. Но основную часть лодок маскировали в населенных пунктах, в частности 7-я тд их складировала в Соломино, у разрушенных строений. Тяжелые мостовые конструкции находились на автомашинах, стоявших в лесу в полной готовности по команде выехать к месту наведения переправ. Командир 7-й тд вспоминал: «В непосредственной близости от реки, особенно на участке, покрытом лугом и кустарником в районе Соломино, имелись благоприятные условия для подвоза и заготовки в ночное время переправочных средств и материалов для постройки мостов. На других участках необходимо было обеспечить этой работе должную маскировку. В общем и целом можно сказать, что на нашем берегу в полосе 7-й тд условия для внезапной переправы войск на широком фронте были вполне благоприятные»[119]119
  Там же, л. 12.


[Закрыть].

Советская фронтовая разведка день за днем скрупулезно изучала движение на основных железнодорожных магистралях, крупных шоссе, ведущих в сторону Харькова и Белгорода. Делалось это с целью рассчитать как среднюю численность движения автомашин и составов в обычное время, так и для оценки количества войск и грузов, перевезенных к линии фронта за определенный промежуток времени. Противник знал об этой методике, которая при тщательной проверке данных и анализе давала достаточно точные результаты, поэтому сосредоточение сил к наступлению в первых числах июля шло со всеми мерами предосторожности: артиллерию и бронетехнику подтягивали только ночью, пехоту, боеприпасы и переправочные средства перебрасывали днем, но небольшими группами автомашин, на повозках и пешком. Кстати, чтобы не создавать толчею и суету непосредственно на переднем крае в первые часы наступления, когда еще не захвачен плацдарм и мосты не готовы, командование 3-го тк запланировало танки выдвинуть в два этапа: первыми, в ночь на 4 июля, на специальных тягачах подвозились «тигры» 503-й отб и вместе с ними в лес подходили штурмовые орудия. Им предстояло уже в первые минуты атаки поддерживать штурмовые группы гренадеров огнем прямой наводкой. Основные же силы танковых полков находились в нескольких километрах от сосредоточения штурмовых групп, готовых двинуться к переправам.

Кроме того, учитывая незначительное расстояние между передним краем войск 7-й гв. А и армейской группы, ее командование применило еще один прием маскировки – с начала июля в дни, когда необходимо было подтянуть большое количество техники и тяжелого вооружения, существенно увеличивалась интенсивность обстрела артиллерией позиций гвардейских дивизий и бомбежка сел на главной полосе. В 4-й ТА подобное не практиковалось, к примеру, в оперативной сводке штаба фронта к 10.00 2 июля отмечается, что за ночь по позициям 6-й гв. А немцы выпустили всего до 160 снарядов и мин разного калибра, 38-я А – до 400, 40-я А – до 450, а по укреплениям 7-й гв. А – до 2000. Усиленный огонь, во-первых, должен был заглушить шум двигателей и гусениц техники и тем самым отвлечь внимание от сосредоточения сил, во-вторых, нанести урон в живой силе и разрушить как можно больше укрытий и ОП, в-третьих, изматывать войска на передовой. Интересная деталь, свидетельствующая о хорошей организации маскировки и умелого укрытия личного состава. Несмотря на сильный обстрел, который вели артиллеристы противника специально по разведанным целям, потери наших дивизий были незначительные; так, в ночь на 2 июля погибли 7 и получили ранения 20 человек.

Как уже отмечалось, хотя западный берег был выше восточного и именно здесь располагались все командные высоты в округе, но из-за высоких деревьев оборудовать удобные НП для артиллерии и командования штурмовых групп гренадеров оказалось невозможно. Учитывая хорошую маскировку рубежей армии Шумилова, этот момент явился существенной проблемой для командования 6-й и 7-й тд. Напомню, что Гот с целью решить вопрос размещения артиллерийских НП за сутки до намеченной даты наступления предпринял целую частную операцию по захвату участка перед фронтом двух гвардейских дивизии 6-й гв. А. Кемпф был вынужден действовать по-иному. Непосредственно в боевые порядки 168-й пд, удерживавшей фронт в полосе ввода в бой соединений 3-го тк, выдвинулись связисты и спецподразделения танковых соединений корпуса Брайта для оборудования передовых НП непосредственно на позициях пехоты. И лишь после этого небольшими колоннами начали перебрасываться боевые группы гренадеров и артиллерии.

План действий передовых сил АГ «Кемпф» по форсированию Северского Донца и прорыву главной полосы 7-й гв. А выглядел следующим образом. Предполагалось, что войска ударного соединения армейской группы – 3-го тк будут форсировать реку двумя способами: передовые штурмовые группы переправятся на резиновых лодках и по мостам вместе с саперами и, продвигаясь вперед, сразу завяжут бой с боевым охранением гвардейских дивизий, отвлекая на себя огонь их передовых подразделений. А основные силы пехоты, артиллерия и танки переедут по возведенным из специальных металлических конструкций мостам (тип К). Для наведения переправ корпус Брайта располагал двумя мостостроительными батальонами: 531-м и 925-м, а для расчистки местности от минно-взрывных заграждений – пятью саперными моторизованными батальонами: 70, 127 (без одной роты), 601, 651, 674-м.

Чтобы перебросить роту 56-тонных «тигров» в 7-ю тд, готовился брод (в районе Соломино), а 6-я и 19-я тд должны были пропустить подразделения Т-6 по 60-тонному мосту, сложенному из конструкций трех 24-тонных мостов. Установка понтонов планировалась лишь на участке ак «Рауса». Помимо металлических и резиновых мостов, предполагалось строительство и деревянных (свайных) различного тоннажа для пропуска повозок, автотранспорта, тягачей с артсредствами и боеприпасами. В качестве маскировки на переправах должны были ставиться дымовые завесы, но не везде (как правило, в районах крупных мостов), чтобы не мешать артиллерии и танкам вести огонь прямой наводкой.

Прежде чем приступить к изложению того, как руководство АГ «Кемпф» планировало прорывать передний край седьмой гвардейской в полосе каждого из ее корпусов, хочу кратко остановиться на одном важном моменте, ясность в котором поможет по-настоящему оценить, перед какой сложной задачей стояло командование армейской группы. В ряде печатных изданий о Курской битве встречаются утверждения о том, что якобы к началу форсирования Северского Донца 5 июля войска Кемпфа имели на восточном берегу не один плацдарм у Михайловки, а несколько – напротив с. Пушкарное (называют «у Пушкарного») и в районе с. Топлинки, в других источниках – с. Дальние Пески. Анализ системы обороны 7-й гв. А, проведенный мною с привлечением документов батальонов первой линии, позволяет с уверенностью утверждать, что эти данные далеки от истины. Чтобы не быть голословным, процитирую два архивных источника, которые опровергают наличие даже мостов на реке (кроме двух в районе Михайловского плацдарма), не говоря уже о целых плацдармах. Первый документ – «Легенда к карте „Характеристика мостов на р. Северный Донец в полосе обороны 72-й гв. сд по состоянию на 3 июля 1943 г.“», которая была составлена дивизионным инженером майором Быстровым:

«Мост № 1 – в районе д. Топлинка. Мост разрушен полностью. Берега пологие, подход скрытый.

Мост № 2 – в районе дороги Пуляевки, разрушен полностью, остались 2 сваи, раздробленные полностью, подходы скрытые, берега крутые.

Мост № 3 – в районе Маслова Пристань. Мост разрушен полностью. Остались 3 сваи и деревянные опоры, подходы открытые, дорога хорошая.

Мост № 4 – в районе Маслова Пристань. Мост подорван с нашей стороны. Со стороны противника осталось 13 свай с накладками. Подходы открыты, дорога хорошая.

Мост № 5 – у деревни Приютовка. Мост разрушен, подходы болотистые.

Мост № 6 —у деревни Безлюдовка. Мост разрушен, берега размыты»[120]120
  ЦАМО РФ, ф. 72 гв. сд, оп. 1, д. 60, л. 5.


[Закрыть].

К этому добавляю: после начала наступления враг слишком быстро перебросил пехоту через реку в районе Топлинки. Это вызвало у командования 24-го гв. ск подозрения в том, что немцы все же построили притопленный мост, т. е. погруженный на небольшую глубину. Однако достоверных подтверждений этого предположения обнаружено не было. А теперь обратимся к другому документу – боевому донесению группы под командованием зам. командира 238-го гв. сп по строевой части майора Знаменского от 11 июля 1943 г. на имя комдива И.К. Морозова[121]121
  Морозов Иван Константинович (генерал-майор с 01.03.1943 г.), родился 06.01.1905 г. в ст. Кагальникская Ростовской обл. В 1914 г. окончил церковно-приходскую школу. В РККА с 1918 г. Участник Гражданской войны. Был дважды ранен. В 1924 г. окончил Курсы красных командиров, в 1930 г. – Северо-Кавказскую кавшколу горных национальностей. До конца 30-х гг. с небольшим перерывом служил в кавалерии. Последняя должность – командир 79-го кп 31-й кд Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. В марте 1941 г. назначен командиром 29-го отдельного разведбата 30-го мехкорпуса Дальневосточного фронта. В январе 1942 г. переводится на должность зам. командира 66-й сд 35-й А ДВФ, а через три месяца, 01.03.1943 г., принял командование 422-й сд той же армии. К этому моменту имел стаж службы в должности начштаба полка (кп и сп) 4 года и комполка 3 года. Командарм-35 генерал Зайцев так его характеризовал: «Общее и политическое развитие удовлетворительное. Над повышением своего уровня работает. Работоспособный, энергичный и решительный командир. Тактически в объеме занимаемой должности подготовлен недостаточно. Работает в этом направлении недостаточно. Упорно добивается боевой подготовки и боеготовности частей. Недостаток: иногда допускает горячность и дергание подчиненных, вспыльчив, груб в отношениях с подчиненными. Должности соответствует, необходимо повысить оперативно-тактическую подготовку».
  26.07.1942 г. дивизия прибыла в действующую армию и вошла в состав Сталинградского фронта. 08.08.1942 г. передана 57-й А генерал-майора М.С. Шумилова (Юго-Восточного фронта), с которой участвовала в битве на Волге. Старшие начальники оценивали его как «твердого и настойчивого командира». За успешное руководство соединением полковник И.К. Морозов в феврале 1943 г. дважды награжден орденом Красного Знамени. Дважды был ранен, в том числе тяжело. Уволен в запас по болезни 15.02.1955 г. Жил в Сталинграде и Воронеже, написал несколько книг воспоминаний. Скончался 11.07.1979 г.


[Закрыть]:

«Во исполнение Вашего приказа № 063 от 10.06.1943 г. рекогносцировочная группа… произвела рекогносцировку с целью уточнения переправ противника через р. Северный Донец в районе Михайловки (район обороны 238-го гв. сп).

В результате личного наблюдения и данных командира 7-й стрелковой роты cm. лейтенанта Трусова, снайпера 7-й ср, командира взвода младшего лейтенанта Шпейниса установлено, что переправа в районе Михайловки есть, что подтверждается данными артиллеристов и авиации об этой переправе. Личным наблюдением с позиции снайпера 7-й ср 3/238-го гв. сп выявлено:

Переправа представляет из себя два моста через старое и новое русло реки Северный Донец на свайных опорах балочной системы. Высота моста над водой до 0,5 м с поперечным настилом. Ширина мостов до 4 м, длина до 8 м. Причем мост через русло, идущий у Пушкарного, меньше размером. Оба моста через новое и старое русло соединены между собой через болото настилом (бревенчатым), который выходит с одной стороны в Михайловку, в точки координат… с другой стороны на белый дом (дом с оторванной наполовину крышей), где разветвляется и переходит в дороги: первая – в направлении церкви Супруновки и вторая – на Пушкарное. Действительная грузоподъемность переправы до 6–7 тонн, подтверждается прохождением автомашин в ночное время и, предположительно, переходом легких танков.

Переправа не разрушена. Днем 10 июля 1943 г. велись работы по очищению, по частичному исправлению и усилению переправы, но после работы снайпера 7-й ср, снявшего 2 немцев, работы были прекращены.

Вторая переправа в северной части Михайловки из района обороны полка не просматривается. Видна только насыпь подъезда к ней. Исправность переправы подтверждается наличием движения к ней автомашин. Кроме этих переправ через Северский Донец, в районе 238-го гв. сп других нет. Лучшим местом для корректировки огня по разрушению переправы является правый фланг 7-й ср – огневой позиция снайпера, с которой имеется отличный просмотр всей переправы»[122]122
  ЦАМО РФ, ф. 7 гв. А, оп. 5312, д. 220, л. 78.


[Закрыть].

Мост, который плохо просматривался, соединял восточную часть Белгорода непосредственно с Михайловкой и сохранился вплоть до начала наступления. По нему в ночь на 5 июля перейдет на плацдарм боевая группа 6-й тд, после чего он рухнет под тяжестью самоходок. А тот, что находился перед фронтом 238-го гв. сп (хорошо виден с позиции снайпера), командованием 81-й гв. сд было решено уничтожить артиллерией. Для чего был разработан не только план его разрушения, но и систематического артогня с целью недопущения его восстановления. Был ли выполнен приказ в июне, как это предполагалось, или утром 5 июля – неясно. Есть основания полагать, что его накрыли в первые минуты переправы вместе с переходившей по нему вражеской пехотой.

Корпус Брайта готовился нанести удар сразу тремя танковыми дивизиями и приданными им боевыми частями 168-й пд по фронту двух соединений 25-й гв. ск генерал-майора Г.Б. Сафиулина – 81-й гв. и 78-й гв. сд на участке: Старый Город /иск/ Нижний Ольшанец, который имел протяженность примерно в 15 км. На левом фланге должна была действовать 6-я тд генерал-майора фон Хюнесдорфа. Она имела задачу: нанести удар с Михайловского плацдарма в центр рубежа 81-й гв. сд и по ее правому крылу (Старый Город) и, прорвав его, выйти во фланг 375-й сд 6-й гв. А, чтобы совместно с 2-м тк СС смять дивизию Говоруненко и установить локтевую связь с правофланговой мд «Мертвая голова». Кроме того, соединение должно было поддерживать постоянный контакт своей правой боевой группой с 19-й тд, которая действовала в южной части того же плацдарма.

Для воплощения этого замысла Хюнесдорф решил первый удар нанести двумя боевыми группами, которые были сформированы из частей и подразделений 168-й пд: 248-го разведбатальона, 2/417-го грп[123]123
  2-й батальон 417-го гренадерского полка.


[Закрыть], роты 248-го саперного батальона и 2,3/248-го артполка. Группе во главе с командиром 417-го грп Баркманом предстояло атаковать из Белгорода по западному берегу в направлении с. Черная Поляна, а группе Артмана – с плацдарма на Старый Город. Перед началом атаки в район Михайловки для усиления последней предполагалось перебросить одну из боевых групп 6-й тд под командованием майора К.Р. фон Биберштайна (1/114-я грп, роты 57-го саперного батальона) вместе с 228-м дивизионом StuG. По мере расширения плацдарма на него последовательно должны были быть переброшены сначала все штурмовые орудия, затем вторая боевая группа дивизии, сформированная на базе 4-й грп полковника М. Унрайна[124]124
  Мартин Унрайн, генерал-лейтенант (01.07.1944 г.). Родился в Веймаре 01.01.1901 г. Служил в кавалерии, в 1922 г. стал лейтенантом. В сентябре 1939 г. был назначен адъютантом 9-го ак в звании майора. Затем работал в Ставке Верховного командования. 15.09.1941 г. подполковник М. Унрайн назначается командиром 6-го мотоциклетного батальона, а 01.04.1942 г. – командиром 4-й грп.


[Закрыть]. Этим подразделениям предстояло расчистить плацдарм от мин и расширить его настолько, чтобы появилась возможность сосредоточить на нем танковую группу подполковника фон Опельн-Брониковски[125]125
  Герман фон Опельн-Брониковски (генерал-майор с 01.01.1945 г.). Родился в Берлине 02.01.1899 г. В армии с 1917 г. Служил в кавалерии. В 1937 г. становится командиром 2-го батальона 10-го кавполка, а 14.01.1942 г. подполковник фон Опельн вступает в командование 35-й тп, с 05.10.1942 г. – 204-й тп. За успешное командование полком 01.01.1943 г. был награжден Рыцарским крестом. Весной 1943 г. переведен на должность командира 11-го тп 6-й тд.


[Закрыть](2/11-й тп майора Ф. Бека, 2/114-я грп капитана Ребке на БТР) для развития успеха и соединения с войсками правого крыла 2-го тк СС (мд СС «Мертвая голова»).

19-я тд располагалась в центре боевого порядка корпуса. Она получила задачу: нанеся удар в стык (левый фланг) 81-й гв. сд и (правый) 78-й гв. сд, прорвать оборону на участке: южная часть Михайловского плацдарма – Дальние Пески, после чего оказать помощь 6-й тд по уничтожению русских у Михайловки и двигаться к селу Разумному на соединение с 7-й тд. В первом эшелоне из района южнее Михайловки должна была действовать штурмовая группа гренадеров, сформированная на базе 429-й грп, 1/248-го ап и роты 248-го сапбата 168-й пд.