Текст книги "Принцип войны. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 6

Захар не захотел отпускать меня одного, когда я попросил у него машину для поездки в эту самую пельменную. Федор умотал в имение «Волжский Плес», и дай бог – вернется к завтрашнему вечеру. Не такси же заказывать. Статус, вроде, не позволяет, а машины под рукой нету.

– Я с тобой поеду, – заявил десятник, демонстративно цепляя на себя оружейную сбрую. В кобуру вошел тяжелый «молот», а подмышку уместился небольшой «чекан». – Возражения не принимаются. Сам же убедился, что тебя пасут.

– А если нарвемся на магов? – я категорически не хотел впутывать в свои дела человека, работающего по найму. – Завяжется бой, могу и не защитить.

– Сяду за руль, – решительно ответил Захар и тут же исполнил свою угрозу.

Мне ничего не осталось, как занять пассажирское место рядом. Чем хорош «солнечный доспех» – его мобильность и компактность. Несколько перстней на пальцах и магический симулякр, надежно висящий на левом запястье в виде браслета для часов, сформировали мой арсенал и придали уверенности, пусть я и был в цивильном костюме. Конечно, лукавил немного. Захара я смогу прикрыть, если только Мисяй или люди Демидова не нанесут удар из засады. Печальный опыт подобных акций я уже имел.

Тяжелый внедорожник с гербом охранной компании зашуршал по асфальту и выехал за ворота имения. Ворота с мягким шорохом закрылись за нами.

– Я в твои личные дела не влезаю, – прояснил позицию Захар, не отрывая взгляд от дороги. – С кем ты там встречаешься, что обсуждать собрался. Но в контракт входит пункт о сопровождении нанимателя, если возникает угроза его жизни.

– Что-то я такого не заметил, – с усмешкой отозвался я, удобно откинувшись на мягкий подголовник, но тоже посматривал по сторонам.

– Там маленькими буковками подпункты были, – не моргнув глазом, сказал десятник.

– Неужели пропустил? – произнес задумчиво.

– Такое бывает, – уверенно откликнулся Захар. – Особенно при подписании договоров в банках.

Я не стал спорить. Человек убежден в своем праве – нужно ли бить по рукам? Вижу, что десятник от всего сердца помогает мне. Не знаю, чего здесь больше: меркантильного интереса в виде неплохого контракта или иные причины перевешивают. Хочется верить в добрые намерения. В последнее время слишком часто сталкиваюсь с подобными проявлениями, что не способствует хорошему настроению.

Мы выехали на междугороднее шоссе; Захар придавил педаль газа и внедорожник почуял свободу, как необъезженный жеребец. И усмехнувшись, громко заявил:

– А вот и наши сопровождающие! Где прятались-то?

За грузовиком с надписью «Хлеб» на темно-синем боку фургона ловко прятался вчерашний «орион». Парни даже не таились, открыто сев на хвост. В этот час дорога оказалась оживленной. Мимо нас проносились тяжелые машины с прицепами и легковушки, идущие в сторону Торгуева, и я не представлял, как Пианист справится с преследователями. Да, я узнал человека, с которым разговаривал вчера по телефону. Это был мой старый знакомый из Лысково, с которым меня судьба свела во время тренировочного марш-броска по нижегородским лесам в моем кадетском прошлом, когда я попал в руки полиции. И с которым мы сбежали из-под стражи во время нашей перевозки в Нижний Новгород. Сколько лет прошло, а? Почти девять…

Выходит, связь Жароха с Пианистом куда глубже, чем я думал. С той самой встречи не раз приходила мысль, что у наставника есть непонятный, но методично реализуемый план действий. А вот какую цель ставил Жарох – эта тайна не давала мне покоя до сих пор. Да и на само ли деле Пианист был вором, как он сам говорил? Ой, вряд ли! Ведь нас освобождали ребята далеко не бандитского толка, не дилетанты. Снаряжение, оружие, ловкость, в конце концов, с которой они действовали – все указывало на серьезную организацию, а не на спонтанно собравшуюся для грабежа на дорогах толпу.

Хотелось увидеть сегодня наставника и выяснить, наконец, почему он все время помогал мне? Испытал жалость к сироте и решил исправить несправедливость, взяв под опеку? Допустим, рациональное зерно в этом есть. Но ведь и цель должна быть? Открывшаяся передо мной тайна родословной Жароха упрямо подсказывала мне, что Федор Скарятин плел интригу куда изящнее, чем московские аристократы в кулуарах Императорского Двора. Не хочу гадать на кофейной гуще, но просматривается конфликт Жароха с Долгорукими. Отсюда и сознательный уход в военную профессию, в наемники, со сменой образа жизни и имени. Н-да, в связи с такими обстоятельствами открываются бездны интриг, тянущиеся в Москву из Торгуева.

– Любопытно становится, кто такой настойчивый, – Захар покосился на меня. – Давай остановим их, разберемся по-свойски? Видишь, там поворот начинается?

И в самом деле, черная полоса асфальта начинала изгибаться, чтобы уйти за выступ леса, подступающего к шоссе. Там была болотистая местность, и дорожники предпочли слегка удлинить путь, но не терять время и ресурсы в топкой грязи ради прямой, как стрела, дороги.

– Не стоит, – лениво отмахнулся я. – Ничего мы не выпытаем. У них на этот счет десяток заготовленных историй будет. Ими займутся другие, не переживай. Когда там пельменная?

– Километров пять осталось.

– Езжай спокойно, не обращай внимание.

Десятник кивнул и прибавил скорость, надеясь таким образом оторваться от настырных ребят в «орионе». Создалось впечатление, что под капотом малолитражки поставлен форсированный движок. «Орион» обогнал фургон и уже не таясь, пошел за нашим внедорожником. Стало интересно, чем все закончится. Чтобы исключить любую неожиданность, я стал понемногу перекачивать магическую энергию между перстнями. Мелкими иголочками закололо запястье с браслетом-артефактом. Негромко защелкали искорки, устроившие хоровод на пальцах.

– Впечатляет, – Захар снова покосился на мои попытки подготовиться к отражению возможной атаки. – Не шарахнет в машине?

– Не бойся, справлюсь, – ответил я и развернулся в кресле, чтобы следить за «орионом». И вовремя.

Мы как раз проскочили незаметный поворот с трассы на грунтовку, уводящую в лес. Скорее всего, эта дорога осталась с тех времен, когда здесь прокладывали шоссе. То ли объездная, то ли еще для каких нужд. Но случилось так, что именно отсюда вылетел тяжелый грузовик. Что он делал в подлеске – только небесам известно. Мы успели его проехать, а водителю «ориона» не хватило времени сориентироваться из-за разросшегося по обочине кустарника. Когда тупоносая кабина грузовика показалась перед легковушкой, та попыталась уйти от столкновения, но при резком торможении ее занесло под колеса. «Орион» со смятым капотом откинуло назад, пару раз прокрутило на дороге и выбросило на обочину.

– Ничего себе! – выдохнул Захар, заметив произошедшее в зеркале, и начал сбавлять скорость. Кажется, захотел помочь, а может, и другие идеи появились.

– Газуй! – приказал я, догадываясь о неслучайности происшествия. Пианист о чем-то подобном намекал. – Даже не останавливайся!

– Понял, – сразу подобрался десятник, и до места встречи ехал сосредоточенно и молча.

Придорожное заведение с незамысловатым и даже скучным названием «Пельменная» оказалось простым деревенским домом из бруса, с широкими окнами и резным нарядным крыльцом, возле которого стояла пара легковых машин и мотоцикл. На перилах сидела трехцветная кошка и жмурилась под ярким весенним солнцем. Ветерок играл ее пушистой шубкой, и казалось, мурлыке это очень нравилось.

Она даже не насторожилась, когда я поднялся по крыльцу и прошел мимо нее (Захар остался во внедорожнике) и шутливо провел от ушей до хвоста ладонью. Кошка приподнялась, мяукнула и снова вернулась в свое умиротворенное состояние.

Внутри помещение оказалось довольно милым. Занавески на окнах, цветы в горшках, самодельные столики на причудливых ножках, лавки; справа небольшая гардеробная, где можно оставить свою одежду. Справа с плавными изгибами барная стойка, и за ней невероятно занятой молодой парень протирает бокалы.

– Верхнюю одежду снимайте, пожалуйста, – он едва взглянул на меня и снова занялся увлекательным делом.

В пельменной было немноголюдно. Семейная пара с тремя детьми, пожилая чета и одинокий мужчина в вязаном свитере за дальним столиком. Он сидел ко мне спиной, и чтобы увидеть его лицо, мне пришлось дойти до него и сесть напротив него. Вряд ли Пианист обзавелся семьей и приехал вместе с нею для важной встречи. В душе ворохнулось детское ощущение обмана, что это не Жарох.

– Здравствуй, уважаемый, – я узнал этот прищуренный взгляд, когда один глаз открыт, а второй превращается в щелочку, чтобы изучить собеседника. Парочка складок возле губ говорили, что не все в жизни шустрого и языкастого вора было гладко.

– Здорово, Первородный, – кивнул Пианист и показал на полную кружку пива, стоящую возле тарелки, полной пельменей с шапочкой сметаны. Возле него стоял точно такой же набор. – Садись, угощайся. Минуту назад заказал. Еще горячее.

– Спасибо, – я, не чинясь, присел за стол и принялся за еду. Странно, ведь не хотел есть, но увлекся под холодное пенное. Старый знакомый тоже не спешил форсировать беседу. Его тонкие пальцы, холеные, с аккуратно подстриженными ногтями, уверенно держали черенок вилки и бокал с пивом как будто сам их хозяин находился на приеме у императора.

– Ну-с, сударь, как вам пиво? – поинтересовался Пианист, промокая губы бумажной салфеткой.

– Очень недурственное, – дал я оценку. – Кто варит?

– Кто-то из местных организовал пивоварню. Хозяйка пельменной заключила контракт на поставку, благо везти недалеко. Расходы маленькие, а прибыль существенная, судя по новенькой крыше, внутреннему интерьеру.

– Приходилось здесь раньше бывать? Даже знаешь, кто держит харчевню?

– Мне положено много знать, – усмехнулся Пианист и прищурился одним глазом. – Особенно про конспиративные точки для встреч. Это местечко я давно приглядел. К твоему имению близко. Догадываешься, зачем?

– Наверное, были общие интересы с одним человеком, знакомым нам обоим? – намекнул я на Жарохоа.

– Не исключено, – кивнул собеседник. – Кстати, как мои ребятки сработали?

Ну, точно. Как я и предполагал. Авария с преследователями оказалась не случайной. Их ждали на неудобном участке дороги, чтобы отсечь от нас.

– Отличная работа, – согласился я. – Может, перейдем к делу, Пианист? Для чего вся эта конспирация, начиная с похорон наставника? Кто за мной следит? Что им от меня надо – я и так знаю, но не могу вычислить главного заказчика.

– Ладно, кадет. Раз пошла такая пьянка, сделаю расклад из фактов, которые мне доступны, – Пианист сделал несколько глотков из кружки с пивом, после чего отодвинул ее в сторону.

– Сначала скажи, жив ли наставник, – потребовал я.

– Настырный ты кадет….

– Я давно не кадет. И не тяни уже…

– Жив старик. Похороны он затеял не просто так и не для того, чтобы на его поминках народ погулял. Следили за ним в последнее время очень плотно.

– Кто? Люди Демидова или Щербатова?

– Не перебивай меня, кадет, – поморщился Пианист. – У Жароха свои причины прятаться. Старые долги тянутся из прошлой жизни. Ты когда-нибудь пытался понять, кто он такой – твой наставник?

– Да всю жизнь голову ломаю! Но ты же все равно не расскажешь!

– Нет. Это не в моей компетенции. Сам когда-нибудь расспросишь.

– Если успею, – пробурчал я.

– Успеешь, не волнуйся. Сейчас у тебя иные заботы. Тебя пасут люди Демидова. Они очень активно искали выходы на всех твоих знакомых, собирали досье, а заодно и компромат. Ты крепко насолил уральскому князю. Не знаю, как именно, но поговаривают, что из-за разрыва вассальной присяги.

– Вранье, – отмахнулся я. – Мы обоюдно расторгли клятву при свидетелях. Дело не в этом…

– Пусть так, – согласился старый Пианист. – Если это правда, то другие претензии не столь опасны для твоего здоровья. Князя сдерживает один фактор: чужая земля. А Щербатов не из тех людей, которые прощают подобные вольности на своей территории даже высокородным. Поэтому гости стали действовать через Невзора, у которого, как я понял, имеется старая обида на тебя. Как удалось им найти общий язык с клановым чародеем, я тебе не скажу. Выкладываю только факты. Сам же Невзор привлек еще одну сильную фигуру в Торгуеве: Мисяя. Знакомое имя? Ага, встрепенулся… Начальнику СБ положено знать, кто расхаживает в доме его хозяина, поэтому и заинтересовался эмиссарами, и очень скоро с ними подружился, когда узнал истинную причину такого кипеша.

– Ничего нового, – я уперся спиной о стену, возле которой стояла лавка. – Почти все сходится с моими размышлениями. Только вот ситуация с наставником не вписалась в этот расклад. Значит, о нем Мисяй и Невзор не знают?

– Нет. Не тот у них уровень, чтобы выйти на старика, – губы Пианиста дрогнули в усмешке. – А вот он о планах Демидова был хорошо извещен.

– Демидов…, – я протарабанил пальцами по столу. – Вырисовывается следующая картина: Мисяй узнал о моем приезде, что было не так сложно. Мирослава сама предупредила отца, от которого «эсбэшник» и получил необходимую информацию. Тут же он связывается с гостями, после чего и появился «хвост». За мной следят, не посвящая в планы князя Щербатова.

– Расскажешь о причинах? – заинтересовался Пианист. – Ну не верю я, что аристо решил тебе отомстить за разрыв вассального долга. Как-то… мелко и недостойно его уровня. Для показательной порки еще сойдет.

– У меня есть артефакты, которые он посчитал своими, – чуточку приоткрыл я завесу. Так было надо. Пианист из тех людей, которые будут копать по своим каналам, и когда узнает правду, может обидеться за недоверие. – Я отказался отдавать их, привязав на кровь.

– Ага, тогда мотивы ясны, – вор, или кто он был на самом деле, удовлетворенно кивнул. – Теперь мы знаем, от какого угла плясать. Будешь еще пива?

– Не откажусь.

Пианист, не вставая из-за стола, просто поднял руку и растопырил два пальца, даже не проверяя, видит ли кто-то его жест. К моему удивлению, почти сразу к столу подошла молодая девица в цветастом переднике. В руках она несла две кружки пенного. Поставила на стол, стрельнула глазами в мою сторону, срисовав, несомненно, камешки в перстнях – и быстро отошла. Пианист с удовольствием отхлебнул из своей кружки.

– Будешь помогать? – напрямую спросил я.

– А ради чего я здесь? Пельменями закидываться? Помогу, чем смогу. Только мне нужно знать, планируешь ты разобраться с давними делами, или сядешь на самолет и умчишься в теплые края.

– От давних проблем никуда не сбежишь. Надо их решить раз и навсегда.

– Уже придумал что-то?

– Есть одна идея…, – я кратко пересказал то, что до этого говорил Федору Громову.

Пианист слушал и маленькими глотками вливал в себя пиво.

– А не боишься испортить отношения со своим тестем? Как Щербатов отреагирует, спрогнозировать можешь?

– Могу. Но даже в случае форс-мажора есть козыри в руках. Вернее – на пальцах.

Я положил правую руку на стол, камни в перстнях зловеще блеснули, хотя на них не падало ни малейшего лучика света. Пианист внимательно изучил артефакты и вытащил из-под свитера амулет в виде сосульки на тонком витом шнуре. Амулет словно изморозью покрылся.

– Страшные у тебя камешки, – пояснил старый знакомый. – Видишь, как реагирует защитное поле? Ого… Теперь я за тебя спокоен. Передам старику, что его подопечный жив-здоров, копытом бьет. Ладно, расслабься, кадет. Нельзя пока вам встречаться. Где Волжский Плес находится мне известно. А вот лесничество…. Честно, не знал, что у Щербатовых в том краю кордон есть.

– От имения на северо-восток, примерно двадцать километров, – напомнил я. – Мне понадобятся два внедорожника и человек пять крепких бойцов. Вроде тех, кто нас из автозака вытаскивал.

Повадки вовсе не уголовные, а больше похожие на театральные мизансцены. Но за его спиной стояли серьезные люди, умеющие обращаться с оружием и проводить силовые акции.

Захар, спасаясь от скуки, гонял шкалу радиоприемника, выискивая что-то интересное для себя. Когда я залез в машину, из колонок лилась томная инструментальная музыка.

– Ты видел мужика, выходившего передо мной из пельменной? – спросил я и выключил радио.

– Видел, – кивнул Захар. – Он зашел за угол дома и больше не появлялся.

– А что там?

– Хозяйственные постройки, – пожал плечами десятник. – Продуктовый склад. Примыкает к лесу. Наверное, там его ждали. На машине, кстати, можно довольно близко подобраться к пельменной с тыла.

– Я так и думал, – откидываюсь на спинку кресла и жестом показываю, что пора ехать.

Обратный путь мы провели в молчании. Когда проезжали участок трассы, где неизвестный грузовик подставился под машину наших преследователей, то заметили только осколки стекла и лежащий на обочине согнутый в бараний рог бампер. Самого «ориона» уже не было. Вероятно, «хвост» счел нужным прекратить свою миссию, и потихоньку уковылял к ближайшей автослесарной мастерской. Довольно странно. Обычно место аварии на междугородних трассах очень оживленно. Здесь и патрули, и следователи, и комиссары по страховым выплатам. Все что-то записывают, ползают с рулетками, измеряя тормозной путь машин, щелкают фотоаппаратами. Встреча с Пианистом длилась не больше получаса – за такое время следствие на месте аварии не могло закончиться. Значит, и в самом деле в «орионе» находились мутные ребята. Им не хотелось встречаться с полицией, поэтому и поспешили исчезнуть. Да и черт с ними. Картина уже ясна: люди Демидова постараются максимально быстро лишить меня не только артефактов, но и жизни. Реакция Щербатова будет предсказуемой. В его доме никому не позволено обижать родственников, даже таких, как я. Он за Мирославу чуть Кострому не стер с лица земли, а если узнает о причастности Демидова к произошедшему со мной – начнет серьезную войну. А князь узнает. Я подстраховался на этот случай.

– Домой? – покосился на меня Захар.

– Поехали в УКБ, – я оживился. – Надо с одним человеком успеть встретиться, пока здесь все не завертелось.

* * *

В Управление Княжеской Безопасности города Торгуева я попал, видимо, в обеденный перерыв. Возле самого трехэтажного здания из светло-желтого кирпича и с узкими высокими окнами было немноголюдно: на автомобильной стоянке копошились несколько человек, да возле тяжелых двустворчатых дверей стояли двое охранников в полной боевой сбруе. Они покосились на мое дорогое пальто и на перстни, сверкавшие каменьями на солнце, вежливо поинтересовались, кто я такой и что мне здесь нужно. Услышав мою фамилию, встрепенулись и даже сами распахнули двери, пропуская в здание Управления. Пришлось важно кивнуть и неторопливо проследовать через широкий коридор в вестибюль, снова назваться.

Дежурный офицер с капитанскими нашивками на рукаве темно-зеленой военной куртки тоже захотел узнать причину моего появления здесь. В глазах его притаилась тревога. То, что я зять Щербатова – здесь хорошо знали. Поэтому и заволновался капитан. А вдруг мне даны некие полномочия от князя, вроде внеплановой проверки?

Пришлось успокаивать:

– Мне нужно поговорить со следователем Восьмого делопроизводства господином Кузнецовым.

– Сейчас обеденный перерыв, – неуверенно ответил дежурный, и наткнувшись на мой бесстрастный взгляд, быстро исправился. – Я могу позвонить ему, узнать…

– Сделайте милость, капитан, – благосклонно кивнул я. Если уж играть высокородного барина, то по полной программе.

Ждать долго не пришлось. Офицер быстро позвонил кому-то по внутренней связи и бодро ответил мне:

– Анатолий Петрович вас ждет в седьмом кабинете. Это сразу по коридору направо.

– Благодарю, капитан, – я толкнул разблокированный турникет, и сопровождаемый взглядом снующих по вестибюлю сотрудников Управления, направился по указанному адресу.

Следователь Кузнецов оказался приятным сорокалетним мужчиной с круглым, добродушным лицом. Единственное, что придавало ему слегка комичный и забавный вид, так его оттопыренные уши с толстыми мочками. Длинные волосы могли бы скрыть эту неприглядность, но уставная стрижка портила картину, отчего хозяина кабинета трудно было представить в качестве сурового служителя закона. Да еще в цивильном светло-сером гражданском костюме.

Кузнецов пил чай за рабочим столом. Перед ним на подносе стояла сахарница, на блюдечке лежал нарезанный тонкими ломтиками лимон, в вазочке громоздились миниатюрные сушки.

При моем появлении он неторопливо поднес салфетку к густым черным усам, промокнул ее и только тогда встал, вышел из-за стола, встретил меня на середине кабинета. Я, не чинясь, протянул руку.

– Доброго дня, Анатолий Петрович! Я – Волоцкий…

– Наслышан! – осторожное, но крепкое рукопожатие. – Чем обязан? Как-то неожиданно…

– Я к вам по поводу происшествия в Михайловском. Там в пожаре погиб один человек, хотелось бы прояснить ситуацию.

Кузнецов на мгновение свел к переносице брови, вспоминая подобный эпизод, и тут же качнул головой.

– Да-да! Я вел это дело! Вы говорите о том несчастном старике, сгоревшем в бане?

– Петр Дементьевич был моим наставником в кадетской школе, – я по приглашающему жесту сел за стол напротив следователя. – Когда узнал о произошедшем, сразу бросил все дела в Испании и сюда примчался. Хотелось бы ясности. Я опросил жителей деревни и у меня появились сомнения.

Следователь простучал пальцами по столу нервную дробь.

– Неужели из самой Испании?

– Представьте себе, – сухо произнес я. – Он был очень мне дорог, понимаете?

– Что именно вызвало у вас сомнения, сударь? – последовал тяжелый вздох.

Я не собирался выдвигать свою версию произошедшего, чтобы не натолкнуть Кузнецова на парадоксальные выводы о прошлой жизни дворянина Федора Скарятина.

– Мне удалось выяснить: опознание прошло формально, без должной фиксации оного; вскрытие трупа не проводилось, как и следственные мероприятия магического отдела. Потом, уже позже, я узнал о серьезных проблемах, с которыми столкнулся мой наставник. За его домом кто-то следил, о приезде чужаков говорили местные. Хочу знать, подобный прокол со стороны Восьмого делопроизводства досадное недоразумение или намеренное нежелание затянуть следствие и убрать его в архив?

– Интересные у вас осведомители, – пробормотал Кузнецов, но в его глазах я заметил нешуточную злость. Ну да, где-то в его ведомстве знатно протекало. Мне тоже стало интересно, каким образом Устим получил информацию о следствии. – Не намекнете, кто это мог быть?

– Ни в коем случае. Это совершенно исключено.

– Не всегда магическая экспертиза может установить личность человека, – заиграл желваками Кузнецов. – Скажу откровенно, господин Волоцкий: я требовал от магов провести необходимые мероприятия, но получил отказ. Не знаю, чем это было мотивировано.

– Вы говорили с господином Зотовым?

– Так точно, имел беседу, – на лице следователя промелькнула тень досады. – Господин архимаг, создалось впечатление, не горел желанием копаться в обыденном деле, где пострадал мирянин. «Картина до безобразия понятна», – сказал он и отказал в экспертизе.

У меня в голове зароились мысли, только я не знал, как подступиться с расспросами к Кузнецову.

– То есть Зотов курировал расследование по магической линии?

– Именно, – подтвердил Анатолий Петрович.

– Вы знали, что погибший в прошлом служил в наемных бригадах, был егерем, а потом работал в местной кадетской школе?

– Об этом сказала его жена, и я тотчас же поехал туда для выяснения некоторых обстоятельств…

– И там вы поняли…

– Да, именно после поездки я получил недвусмысленный приказ завершить дело.

Хм, интересно получается. Про мои отношения с Жарохом знали только преподаватели, и кто-то из них связан с князем Щербатовым некими отношениями. Впрочем, черт с этой тайной. Она уже несущественна в свете надвигающейся развязки. Скорее всего, сам Зотов с подачи тестя свернул расследование. А зачем? Только одна версия приходила на ум: за мной подчищали следы, старательно убирая из моего прошлого сам факт знакомства с Жарохом.

Так себе догадка, потому что не вижу логики в действиях князя и Игната Зотова. Может, она и есть, но ломать голову не хочу. Сейчас есть дела поважнее: отбить желание Демидову лезть в мою жизнь.

– А кто эти люди, приезжавшие в Михайловку? – на всякий случай спросил я. – Выяснили?

– К сожалению, никто из местных даже номеров машин, на которых они приезжали, не запомнил.

– Было несколько машин? – удивился я.

– Однажды приехали на черном «орионе», потом был черный же внедорожный «скиф». Цвет автомобилей универсальный, неброский. Таких по губернии сотни.

– «Скиф» не самая распространенная в Торгуеве машина. Серьезный транспорт.

– За это и зацепились, – кивнул Кузнецов. – Прошерстили всех владельцев по губернии, обнаружили всего тридцать штук. Пять из них принадлежат нашему князю Борису. Сами понимаете, к чему привело бы излишнее внимание к подобному факту.

– Н-да, – я встал со стула и размеренно заходил по кабинету, краем глаза наблюдая за успокоившимся следователем. Конечно, он прав. Нужной быть последним тупицей, чтобы вызывать на допрос водителей «скифов». Щербатов не оценит подобной прыти. – А про археологическую экспедицию не забыли?

Кузнецов ответил не сразу. Вероятно, осмысливал вопрос.

– Вы про демидовский археологический лагерь?

– Ну, а про что еще? – напускаю в голос раздражения. – Прошлым летом произошло несколько инцидентов с участием егерей князя Демидова, в кои был вовлечен и я.

– Да, об этом случае мне известно, – осторожно откликнулся следователь. – Вы полагаете…

– Просто проверьте, есть ли в наличии охраны лагеря подобные машины, – остановил я жестом готовые сорваться с его языка слова. – Зафиксируйте номера, маршруты передвижения. У вас же есть профессиональные агенты слежения?

– Нужно разрешение князя. Агентурная деятельность не в моей компетенции.

Я снова промерил шагами расстояние от двери до стола, даже хотел почесать затылок по-простецки, но удержался. Как-никак, высокородный! Плебейские замашки нельзя показывать!

Шутки шутками, а прощупать археологический лагерь нужно. Там сейчас остался взвод егерей, охраняющий технику и собачий питомник. Скоро приедут копатели, начнется очередной сезон. Сколько еще курганов будет вскрыто? Опасений, что в них найдут что-то ценное и стоящее, у меня вообще не возникало. Все богатства, суммарно превышающие стоимость моей доли Курганных Земель, находились в моих руках. Так что пусть роются. Не жалко.

– Что ж, Анатолий Петрович, – я понял, к кому надо обратиться. Следователю сознательно обрезали все возможные пути для выяснения обстоятельств пожара в Михайловском и смерти Жароха. – Вы мне мало помогли, к сожалению, но подкинули несколько ниточек. Вы знаете Ирину Лапочкину?

– Конечно, – оживился Кузнецов. – Великолепный аналитик и сыщик! Кстати, передавайте ей привет от нашего делопроизводства!

– Обязательно передам, – я остановился перед дверью. – Так вот: она смогла по клочку газетного текста выявить опасный заговор. Боюсь, в данный момент таких специалистов в УКБ не осталось. Всего доброго!