Текст книги "Герои чужой войны (СИ)"

Автор книги: Валерий Гуминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Первые орки показались на тропе минут через тридцать. Их было трое. Все коренастые, косолапые, с отвратительными рожами, больше похожими на раздутые жабьи морды. Руки неестественно длинные, словно их растягивали для опоры на землю при ходьбе, но впечатляющей мощи. Мускулистые, цепкие – любо дорого посмотреть на такого врага, тьфу на них! Глазки бегают из-под низко надвинутых на самую переносицу шлемов. Доспехи из нескольких слоев кожи, прикрывают лишь жизненно важные органы. Нет, один в железной кирасе. Видимо, стянул со своей жертвы. Военный трофей, так сказать. Одеты орки были очень даже неплохо. Хорошие плотные куртки, кожаные штаны, а на ногах добротные сапоги с металлическими вставками в носках.

Я жадно всматривался в эти создания, чей мейнстримовый фэнтезийный образ ввел в литературу господин Толкиен, и не мог с ним согласиться. Все-таки отличия были, и в первую очередь в физиономиях. Никакие это не монголоидные зверские рожи, какими их сделал писатель, а, скорее, южноазиатский тип: округлый, с вполне нормальным разрезом глаз, чуть уже европейского, со смуглой кожей и узкими носами. А по фигуристости – да, приземистые, и от этого еще более опасные. Таких простым ударом кулака в челюсть не сшибешь на землю.

Я толкнул Фарина, особо не церемонясь. Гном словно и не спал, сразу сообразил, зачем его разбудили. Он перекатился на живот и с загоревшими глазами вгляделся в орков.

– Ага! Светлые орки! У-уу, don kamut[19]19
  (потрошители – гном.)


[Закрыть]!

– Светлые? – удивился я. – Разве они такие нехорошие?

– Светлые орки, из какого бы клана ни были – все живодеры! – буркнул гном. – У нас к ним особый счет. Так, Кос, бей бронебойными, и старайся целить чуть ниже подбородка. Гарантированная смерть.

– А Кели знает?

– Не переживай за подружку, – приглушенно хохотнул Фарин и навострил уши.

Орки втянулись на тропу, один за другим. Передовая группа остановилась в тридцати метрах от нашей засады и стала переговариваться, тыча пальцами в поваленное дерево. Сообразили, гады, что паленым пахнет! Я вытащил из колчана «бронебойки», пересчитал их. Десять штук. Не так много для такого ахового стрелка. Будем аккуратны в выборе цели.

Тем временем преследователи совсем прекратили движение и встали неровной шеренгой. Плохая позиция для меня. Я вижу только арьергард. Вдруг в воздухе взвился отчаянный птичий крик и заметался между холмами. Звонкое эхо пошло гулять по лесу, многочисленно отражаясь от деревьев и кустарников, постепенно утихая где-то вдали. Орки встрепенулись. Звонко щелкнула тетива над нашими головами. Кели начала отстрел. Один из преследователей взбрыкнул ногами и завалился на землю, вцепившись руками в оперенное древко, торчащее под кадыком. Через пару секунд полетела еще одна стрела, но орки успели рассыпаться в разные стороны, прячась за любое прикрытие, какое подвернулось.

– Бей! – рыкнул Фарин. – Не зевай!

Я отпустил тетиву. Стрела вжикнула и по восходящей траектории устремилась к выбранной цели. Дело в том, что орки щемились от расстрела сверху, сразу сообразив, что засада была на дереве, и удачно подставились под мою позицию. Тонкое жало стрелы с чпоканьем вонзилось в бок так удачно подставившегося под меня орка. Минус два.

– Я пошел! – Фарин упруго вскочил и залихватски перепрыгнул через ствол со своим топором. Тут же из кустов выскочили Мавар, Грэм и Томак. Вся наша четверка методично рассыпалась полукругом и пошла теснить орков с тропы. Тем поневоле пришлось подняться на ноги, а тут и новые стрелы полетели. Кели выбила еще одного, пустив стрелу туда, как и говорил Фарин. А мне пришлось тщательно выбирать цель, но в лежачем положении это выглядело непросто. Я встал, и, скрываясь в ветвях дерева, выпустил стрелу в повернувшегося ко мне спиной противника. Орк завалился на бок, тщетно пытаясь выдрать стрелу из-под лопатки. Удивительно, как легко стрелы прошивали доспехи преследователей. Минус четыре.

Между тем Грэм, объединив свои усилия с Томаком, успешно теснили парочку орков с тропы в заросли, где активность машущих секирами противников должна была существенно понизиться. Мавар столкнулся с парнем в железном доспехе, особых успехов при этом не делая. Патовая ситуация. Орк умело отбивал удары эльфа своим широким тесаком, делая мелкие шажки в его сторону. При сближении он выиграет с помощью своего комплекции, и просто снесет Мавара. Я прицелился и выпустил стрелу в орка. Наконечник тренькнул о плечевой лат, и стрела, кувыркаясь, улетела не туда, куда планировалось. Промах. А вот Кели удачно подстрелила еще одного. Орк упал на колени и дико заревел. «Бронебойка» насквозь пронзила его бедро, и этим воспользовался Томак. Он широким махом своего клинка перерубил преследователю шейные позвонки. Минус пять.

Фарин разошелся. Глухо ревя, он крошил небольшой щит, за которым укрылся его «спарринг-партнер». Орк отступать не собирался, ожидая, видимо, когда гном закончит строгать из его щита спички. Отмахивался он вяло, даже на зловещее посвистывание топора не реагировал. Но я-то видел, что его рука готова нырнуть за ножом, висящим слева на поясе. Вскинув лук, я поймал момент, когда орк повернется левым боком, и пустил обычную, с широким срезом, стрелу. Удачно получилось. Острие просто-напросто разорвало плечо, и левая рука тут же повисла. Щит повело вниз, а Фарин, не ожидая такого подарка, нырнул вперед вместе со своим топором. Лезвие удачно влетело в середину груди. Орк заревел. Он выронил щит, и небоеспособной рукой попробовал выдернуть нож. Фарин не стал ждать, пока его угостят железом. Гном выпустил из рук топорище, выдернул свой кинжал и воткнул его в глаз орка. Минус шесть.

Из кустов метнулась громадная серая тень. Здрасьте, приехали! Охламон по имени Хват до сих пор где-то отсиживался, и теперь решил наверстать упущенное. Он мощными прыжками ворвался в бой, причем, как я подозреваю, осознанно выбрав помощь Мавару. Приземистого орка сбить с ног не удалось, но глэйву этого и не надо было. Одним лишь своим весом он дезорганизовал движение врага, толкнув мощными лапами в спину. Орка бросило на эльфа, и Мавар нанес пару рубящих ударов: боковой и сверху. От одного из них шлем противника слетел на землю, и тут же в ухо влетела стрела – подарок от Кели. Минус семь.

Оставшись втроем, наши преследователи сразу же превратились в жертву. Бежать они не собирались, здраво оценив свои шансы, да еще крутящийся вокруг них черным волчком Хват просто-напросто не дал бы им уйти. Орки ощетинились кто секирой, а кто топором.

– Сдаемся! – прохрипел, словно больная ворона, один из орков и опустил лезвие топора.

Я чуть сместился в сторону, чтобы легче целиться, да еще Томак перекрыл мне сектор стрельбы, маяча передо мной грязно-зеленой лохматой курткой. В данном случае орков можно было пленить или связав, оставить на тропе, но помня рекомендации Лифанора не оставлять в живых ни одного свидетеля нашего прорыва к порталу, приготовился бить на поражение. Как же поступит Грэм? Неужели вот так просто мы порубим врага, захотевшего сложить оружие? Не, все понятно: война, пленных не брать. Но как же с моральной стороны глядеть на избиение? Ситуация непонятная. Я лихорадочно думал, сумею ли просто так выпустить стрелу по неподвижной мишени? Живой мишени, кстати, и согласившейся сдаться на милость победителя.

Орки, кажется, не поняли, во что влипли. Тяжело дыша, они исподлобья смотрели на окружившую их компанию из людей, эльфа и всклокоченного гнома в дурацкой ермолке вместо шлема (где он откопал ее?), и в их глазах светился лишь один вопрос: что с ними будет? Даже совершенный тупица сообразил бы, что не хватает стрелков. А значит…

– Откуда вы узнали о нашем отряде? – спросил Грэм на росенском, раз уж орк заговорил на этом языке.

– Старейшины кланов указали! – пролаял тот же орк.

– У вас есть осведомители в Росении?

– Не ведаю!

– Какой был приказ? – не отставал командир.

– Идти по следу отряда с Базы «Глубокая».

Опаньки! Парни явно сбились с курса и вышли на нас. Значит, операция по отвлечению идет полным ходом. Дурацкое совпадение, которое, впрочем, не спасет их от гибели. А Грэм даже глазом не моргнул.

– Сколько отрядов в лесу?

– Пять осталось, но вам хватит, – орк сжал секиру широкой лапой, уже понимая исход встречи. Глаза его неотрывно смотрели на волкодава, который сел чуть сбоку и с недобрым прищуром приглядывал за ними. Короче, ребята, вам здесь ничего не светит.

– Grauhs! – рявкнул орк и первым рванулся на наших товарищей.

Один и остался. Кели не дремала и метко влепила оставшемуся за его спиной напарнику стрелу прямо под срез шлема. Без шансов на выживание. Вот девчонка дает! Я не стал соревноваться в меткости с эльфийкой, и незамысловато воткнул свою стрелу в бедро другому орку. Рана поганая. Кровь, если будет повреждена бедренная артерия, всю выхлещет из организма за несколько минут. Да, вот такой я нехороший, человек из цивилизованного мира, готовый убивать, и не испытывать огромных мук совести. Точнее – ставший таким. Ну, ради справедливости: их частичка еще плескалась на дне души, но ощущение нереальности происходящего до сих пор нет-нет, да и накатывало на меня. Как сейчас. К психологу сходить, что ли? Типичный случай раздвоения личности. Развивающаяся шизофрения в начальной стадии, блин!

Пока я рефлексировал, на тропе все закончилось. Итог: десять мирно лежащих орков, зубами к стенке, то бишь к лесу. Я вынырнул из безвременья, медленно опустил лук, убрал стрелу в колчан, вышел из-за дерева. Фарин уже мародерничал, деловито обшаривая трупы. Он явно что-то искал. В его руках появилась плоская шкатулка, похожая на табакерку, которую он положил за пазуху, даже не рассмотрев, как следует. Потом полез к другому мертвяку.

Послышался шум ломающихся веток и осыпающейся хвои. Кели деловито сползла по веревке на землю, дернула ее, развязывая хитрый узел. Дождавшись, пока вся не упадет вниз, она скрутила ее в бухту и упаковала в рюкзак. Подошла ко мне. Взгляд ее не предвещал для меня ничего хорошего.

– Кос, это недопустимо! – резко сказала она. – Я смотрела за тобой! Что случилось? Почему не стрелял?

– Задумался, – честно признался я, – словно в патоку попал, как пчелка, жу-жу! Представляешь?

Я попытался все обратить в шутку, но свой косяк я прекрасно осознавал. Как бы и Грэм по башке не надавал!

– Извини, реально облажался, – кашлянул я и побрел собирать свои стрелы, чувствуя, как эльфийка сверлит в затылке дырку своими глазищами.

– Парни, шевелимся! – Грэм нервничал, все время поглядывая в сторону, откуда появились орки.

– А этих тоже будем в кусты стаскивать? – неприязненно глядя на убитых, поинтересовался Томак. – Я не хочу. Пусть здесь и лежат.

– Поддерживаю, – Фарин, наконец, закончил шмонать карманы орков. – Что за народ? Ничего стоящего не могли прихватить с собой! Даже самогон не взяли!

Вот! И гном соображает, чего не хватает в рейде!

Через пять минут наш отряд дисциплинированно выстроился в цепочку и продолжил свой путь по причудливо петляющей тропе, уводившей нас неизвестно куда. Единственное, что мы знали – Грэм старался держать курс на восток, допуская небольшой люфт на северо-восток. Я стал припоминать, что в том направлении лежат развалины двух городов: Старограда и Водосада. Ну, Водосад-то находился где-то в центре континента, а вот на Староград мы вполне могли выйти в скором будущем. Даже любопытно стало, каков он, этот город верфей. Логично было предположить, что он находился или на побережье, или на берегу какой-то большой реки.

Но по обрывкам разговора командира и Мавара я понял, что речь идет о Гиблой Топи, и радостного в том ничего не было. Как бы не влететь в нее со всей дури! А самое неприятное было в том, что теперь мы шли без карты, и мне досталась почетная обязанность наносить новые кроки, для будущих поколений, так сказать. Поэтому я шел в колонне предпоследним, а за мной присматривал Фарин, то и дело доставая трофейную табакерку. Он прикладывал к ней свой нос, втягивал воздух и мечтательно крякал.

– Фарин, Грэм говорит о Гиблой Топи? Чем она так знаменита, что ты даже побледнел? – наконец, поинтересовался я.

– О! – гном закатил глаза и яростно почесал подбородок, взлохмачивая растительность на лице. – Это innok ogtum[20]20
  (страшное болото – гном.)


[Закрыть]! Сам увидишь, парень! Тебе это не понравится, если попадем в самое сердце гадости!

– Спасибо, утешил, – грустно произнес я.

Глава пятая

Просто удивительно, как мы не потеряли ни одного бойца в первой же серьезной заварушке. Десяток орков – это не шутки. Фарин сказал, что они из клана Блестящих Секир, самых отмороженных бойцов-орков. Когда тела найдут, а их найдут обязательно, за наши жизни не поручится даже Всевышний. Мы стали кровными врагами клана. Прошу заметить, не просто врагами. Кровника будут преследовать везде до справедливого возмездия. Хотя насчет справедливости я бы поспорил. Идет война, и пока есть возможность, рассчитывайся по долгам. Но не в мирной жизни.

Занятый такими мыслями, я не заметил, как тропинка вывела нас на большую поляну, усеянную белеющими на весеннем солнышке костями. Только когда уткнулся носом в спину Кели, решил поглядеть, почему произошла заминка. Меня пробрала дрожь. Да и не только меня. Лицо Томака было белее снега, Кели сморщила носик, но и ее глаза расширились от ужаса. Грэм и Мавар молча взирали на гекатомбу, устроенную, в чем не было ни малейшего сомнения, тойонами. Фарин растолкал всех плечами и выперся вперед.

– Zagith[21]21
  (дьявол! – гном.)


[Закрыть]! – выругался он с чувством.

Костей было неимоверное множество, и разбросаны они были в хаотичном порядке, да еще и вперемешку. Какие-то были уже старые, пролежавшие долгое время под солнцем и покрывшиеся желтизной, а какие-то – свежие, от силы два-три года, как сюда попавшие. Мужские, женские и даже детские. Берцовые кости вперемешку с ребрами, тазовые кости – с грудными позвонками. Сплошная анатомическая выставка на открытом воздухе. А в середине поляны на высоту человеческого роста возвышался черный булыжник, поросший по низу мхом. Впитывающая солнечные лучи поверхность даже не отражала их свет. Вокруг стояла мертвая – вот уж действительно, мертвая! – тишина. Дующий с оставленных за нашими спинами Северных отрогов холодный ветер колыхал вершины елей и сосен, а его воздушные потоки, опускаясь к земле, поднимали вверх прах и развеивали его по полю. Большущий волкодав прижался ко мне, и только тяжело дышал, не смея даже переступить невидимую черту, которую ощущал своей звериной сущностью.

– Что это? – кажется, только мне было невдомек то, о чем знают мои друзья.

– Обломок от звезды Ондо, младший собрат – Тсанк, что значит «расщепленный», – пояснила Кели, так как другие благоговейно молчали.

Вот нифига же себе! Я думал, они потрясены открывшейся картиной эпического могильника, а их мысли, оказывается, обращены к метеориту, вросшему в землю! И вопрос я задавал именно по этому поводу!

– Эй, кореша! Перед вами тысячи костей! Что здесь произошло? А?

– Место жертвоприношений, – нехотя оторвался от созерцания зловещего камня Грэм. – Мы знаем об этом месте только по слухам. Говорят, тойоны приносят человеческие жертвы в честь упавшего с неба камня. Для них это знак божественного откровения. Наши звездословы говорили, что Ондо упала не одна, и у нее был собрат, чуть меньше размером. Но до соприкосновения с поверхностью он отделился и упал за Северными отрогами. Вот, значит, где он. Надо отметить на карте, Кос.

Мне пришлось изрядно покопаться, чтобы проникнуть под камуфляжный балахон, расстегнуть куртку и вытащить из недр спящий телефон. Включил его, с досадой отметив, что батарея медленно, но неуклонно стремится к нулю. Почти год я не пользовался им, опасаясь, что уже вообще не смогу ввести его в рабочий режим, но периодически включал его для профилактики, чтобы уж вообще не убить аккумулятор.

Кели, Томак и Мавар с нескрываемым любопытством смотрели на артефакт, на то, как я лихорадочно делаю снимки поляны и камня. Надо было увековечить преступления тойонов, хотя бы для того, чтобы успеть показать высшему командованию Росении, с каким врагом они воюют. Только потом набросал кроки на плотный лист бумаги, отмечая пройденный путь и это ужасное место.

– Мы не пойдем по этой поляне, – сказал Грэм, – я лично не хочу топтать останки своих собратьев.

– Ты командир – тебе и решать, – пробурчал Фарин.

– Здесь только кости людей? – спросил я, пряча телефон в карман.

– Здесь все, кто считается для тойонов врагами, – угрюмо ответил Мавар, – потому что они не делали различия между эльфом и гномом, а представителей расы людей уводили в плен сотнями.

Я напоследок посмотрел на спящий под весенним солнцем Тсанк – камень с неба, и мне почудилось, что под определенным углом можно различить бурые потеки на его антрацитовых боках.

Грэм выполнил свое обещание: отряд пошел по широкой дуге, огибая злополучную поляну по южной кромке леса. Продираясь через явно рукотворные завалы из деревьев и валунов, мы обнаружили интересные вещи. Тойоны соорудили по всей оконечности Жертвенной поляны – как предложил назвать ее Мавар – пункты наблюдения. Хват то и дело находил лежки, пахнущие лесовиками. Он тихо рычал, поддевал носом хвою и мелкий мусор, поджидал Мавара или Грэма, потом большими скачками исчезал в кустах. В общем, мы обнаружили пять таких лежек, но все пустые, давно покинутые, или не занимаемые долгое время. Когда нам показалось, что удастся уйти незамеченными, с противоположной стороны леса в воздух взвился пронзительный визг рожка. Он еще не успел затихнуть, как ему ответила еще одна свистулька, причем звук доносился прямо по нашему курсу.

– Кишки орка! – выругался Фарин. – Это тойоны!

Ясно, что не волшебник в голубом вертолете! Нас обнаружили, или, еще хуже, увидели давно, просто ждали, какой маршрут выберем.

– Бегом! – рявкнул Грэм. – Томак и Мавар – в боевое охранение!

И мы понеслись по натоптанной, но усыпанной палой хвоей и сухими ветками тропе. Сбоку мелькала тень Хвата, охраняющего нас с фланга. Визги рожка теперь не прекращались ни на минуту. Веселье началось, етить его!

– Фарин, шевели булками, пятки оттопчу! – какая-то веселая злость накатила на меня.

– Тебе мои ноги – я на тебя посмотрю! – переваливаясь как утка, гном и так старался держать темп передвижения.

Тропинка резко нырнула вниз, и нам пришлось отчаянно тормозить, чтобы не скатиться кубарем по скользкой траве. Не хватало завалиться в одну кучу на потеху преследователям! А они уже организовали погоню, судя по азартным переливам свиста со всех сторон.

– Как будто заранее знали, что мы появимся здесь, – выдохнула Кели, отчаянно крутя головой.

– Командир, мы так далеко не убежим! – Фарин согнулся, его плечи тяжело вздымались. – Груз тяжелый!

– Вперед! Не останавливаться! – Грэм бешено вращал белками глаз.

Делать нечего. Продолжаем забег. Деревья, кусты, завалы, деревья, старая засека, давно раскиданная в разные стороны. Хват то и дело пересекает тропу, но не мешает нашему траффику. Впереди показался ручей. Мы влетели в него, поднимая тучи холодных брызг. Плевать, только вперед! Азарт гонки сошел на нет, в голове завертелись мысли, как оторваться от невидимых еще лесовиков. А ведь не отстают!

Неожиданный вскрик Томака разом выбил мысли о возможных вариантах спасения. Брат Мирины сидел на земле, вытянув ногу, в которой торчало оперение стрелы. Острие торчало с другой стороны. Навылет прошла. Что? Где? Кто стрелял?

– Самострел, – Кели упала на колени перед Томаком и внимательно осмотрела рану. – Хорошо, что чуть выше колена.

Она без раздумий обломала стрелу со стороны наконечника, и, закусив губу, резко дернула ее из раны. Грэм тут же наложил на рану тряпку, мгновенно обагрившуюся кровью. Пока оказывали помощь, свистеть стали практически рядом.

– На кабана ставили, – определил Мавар, – слишком низко пошла стрела. Случайность, но неприятная.

– Что делать будем, командир? – Фарин с готовностью снял с шеи свою ручную пушку. – Предлагаю задержать гадов.

– Один ты не справишься, – Грэм понял, что пришла пора делать выбор.

– А чего нет? – хмыкнул гном, деловито скидывая свой рюкзак. Он закинул его в кусты и сам шагнул туда. – Остановлю, дам вам время скрыться.

– Если бы знать – куда, – проворчал Мавар, вытаскивая клинок.

– Я останусь, – решительность в моем голосе заставила Грэма вскинуть от удивления голову. – Есть одна задумка, хочу использовать. А вы хватайте Томака и чешите отсюда.

Кели в отчаянии посмотрела на меня, потом на командира. Грэм согласно кивнул, потом знаками показал Мавару, что нужно помочь встать парню. Эльф забросил меч обратно в ножны и подошел к раненному. Пока они возились, приподнимая его на ноги, Кели подошла ко мне. Я сделал вид, что сосредоточенно копаюсь в своем рюкзаке.

– Кос! – голос эльфийки сорвался. – Ты не имеешь права…

– Какое право? – ровно спросил я. – Помереть в чертовом лесу, прикрывая ваш отход или просто так сдохнуть от бесконечного бега, ожидая стрелу в спину? Позволь мне решать свою судьбу, детка. Да не переживай так, сделаем дело – догоним вас. Слышишь, командир? Бегите так, как будто за вами дьявол гонится! Не останавливайтесь!

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проворчал Грэм, перекидывая руку Томака на свою шею. Мавар проделал то же самое с другой стороны.

Эльфийка приложила свою ладонь к моей щеке, провела ею по брутальной щетине, покрывшей рожу, оторвала руку и поцеловала свои пальцы.

– Indo et tye[22]22
  (душа (сердце) с тобой – эльф.)


[Закрыть]! – сказала она.

– Indo et tye, – хрипло ответил я. – Уходите же!

Оставшись вдвоем, мы начали действовать. Фарин оценил мою задумку, хлопнул по плечу. Засмеялся.

– Догадлив ты, парень, но дурак! Зря ты остался здесь. Сказал бы мне, что хочешь – сам бы справился.

– Хрен тебе! Русские своих не бросают!

– Значит, вместе и сдохнем! – вынес вердикт неунывающий гном. – Нам не привыкать.

Мы залегли в кустах, вытащив из рюкзака гнома три глиняных гранаты. Фарин аккуратно расстелил на траве тряпицу, в которой лежали несколько длинных палочек с серными головками и черкаш. Да, это были настоящие спички, которые пользовались популярностью среди гномов, которые их и создали. Горели они, правда, с ужасной вонью, способной отравить в радиусе двух километров все живое. Но, горели! Нам нужно было всего лишь поджечь фитили и швырнуть в толпу преследователей.

Режим тишины соблюдался недолго. Нам из кустов хорошо было видно, как передовой отряд преследующих нас тойонов начал переходить ручей. Лесовики шли размеренно, не увеличивая скорость движения, как будто знали, что рано или поздно настигнут нас. Их было пятнадцать человек. Оказавшись на том месте, где стрела подбила Томака, тойоны остановились и стали бурно обсуждать дальнейшие свои действия. А может, радовались, что у нас появился подранок. Я переживал, что они начнут вынюхивать следы, которые неминуемо укажут на засаду.

Гном зажег спичку, серная головка вспыхнула и закоптила, распространяя вокруг себя тошнотворный запах. Фитиль зашипел и стал стремительно укорачиваться в размере. Я тоже последовал примеру Фарина. Тойоны навострили уши, завертели головами, выискивая причину странных звуков. Но было уже поздно. Огоньки фитилей нырнули в нутро гранат, начался отсчет. Раз-два-три!

Мы одновременно выступили из кустов, держа в руках снаряды. Я свистнул:

– Эй, придурки! Получите гостинчик!

Наши глиняные гранаты полетели в толпу онемевших от такой наглости чужаков. А мы резво нырнули обратно в кусты и упали навзничь, прикрывая головы руками. Надо сказать, что глиняные снаряды отличались от известных мне современных поражающих средств. При разрыве не только куски обожженной глины были самой опасной частью гранаты, а и то, что было внутри. А там лежали рубленные гвозди, мелкие железяки, картечь. И при взрыве именно они приносили урон врагу. Как только огонь сжигал фитиль, он нырял внутрь и запаливал пороховой отсек.

Грохнуло дуплетом знатно. На нас посыпались листья, хвоя, какой-то древесный мусор. Над головой просвистели осколки, а лес наполнился криками ужаса и боли. Мы раздвинули ветки и увидели, что тропа завалена телами. Кто-то корчился от ран в животе, кто-то держался окровавленными руками за лицо, руки, ноги. Из пятнадцати тойонов невредимыми остались лишь пятеро, и то незначительные порезы от глиняных черепков (тоже ведь элемент поражения, не забываем!) показали эффективность гранат. Они рванули к нам, размахивая мечами. Злобные, оскаленные рожи не сулили нам приятной встречи. Я приготовился к драке, схватив с земли свой лук.

– Э, так мы не договаривались! – Фарин легко вскочил на ноги, держа в руках оружие. Он смело шагнул навстречу бегущим на него лесовикам, вопящим во все горло, и вскинул «слонобой».

Ба-дам!

Сноп огня вылетел из ствола, поваливший во все стороны дым скрыл поле боя. Меня стал раздирать кашель, глаза заслезились от пороховых газов. Если на меня выскочит враг, я даже толком прицелиться не успею. Но убегали секунды, вот уже и минута миновала, а тойоны как-то странно притихли. Вообще все затихло, даже мелкая живность забилась в норки. Дымная завеса потихоньку расползлась рваными клочьями по кустам и между деревьями, а картина, открывшаяся нашему взору, порадовала своей живописностью. Картечь снесла последних прытких лесовиков с тропы. Все пятеро изломанными куклами валялись на земле и не шевелились.

– Добьем? – Фарин кивнул на пострадавших от взрывов гранат.

– Не, – помотал я головой, сплевывая тягучую слюну. Запах серы до сих пор драл горло. – Пусть живут. Зато другие будут знать, как с нами связываться, когда им расскажут, что произошло! Раненные могут задержать преследование. Это нам на руку.

– Хо-хо! Ладно, уходим отсюда! Скоро здесь станет тесно от родственников этих несчастных, – Фарин деловито перезарядил ружье, повесил его на плечо, на спину забросил рюкзак, но оставшуюся гранату положил за пазуху.

– Поддерживаю вас, уважаемый Фарин, – перешагивая через стонущих тойонов, у меня даже ни разу не дрогнуло сердце. Чужая война постепенно становилась и моей тоже. И сантиментам здесь не было места.

– Ты бы поджиг взял, – протягивая мне спички, посоветовал Фарин, – а то мне несподручно будет готовить гранату.

– Разумно, – я забрал тряпицу со спичками и черкашом, затолкал в барсетку, висящую на поясе, и первым рванул по тропе.

Как мы ни торопились, но вечер застал нас в одиночестве. Мы не смогли найти наших товарищей, и поэтому приняли решение не шарахаться по лесу в потемках, а найти ночлег. Погони не было слышно. Видимо, мы удачно отбили охоту местным живодерам бегать за нами с улюлюканьем. Видимо, сейчас проводят передислокацию или решают, как быть дальше. А Фарин тем временем нашел для нас местечко среди вывороченных ветрами сосен. Для этого мы сошли с тропы и углубились в лес, где и наткнулись на упавшее дерево. Холмистая местность изобиловала наносами валунов, среди которых и легла сосна.

– Давай сюда, Кос, – Фарин, похожий в этот момент на гончую, перестал рыскать между камней, помахал мне рукой.

Мы устроились пусть и без удобств, но от сырого ветра, который начал задувать к вечеру с востока, можно было укрыться. Наши камуфляжные накидки сами по себе были теплыми, да еще под зад постелили себе лапника.

– Костер зажигать не будем, – предупредил гном, сопя носом. Он долго ворочался, изрядно надоев мне, и не находил удобной позы. – Терпи, даже если мерзнуть будешь.

– Да перестань ты вошкаться! – не утерпел я. – Прижмись ко мне спиной, так теплее будет. А дежурить не будем?

– А ну его! – беззаботно ответил гном. – Даже тойоны по ночам по лесу не ходят. Наткнуться на васпуса – гибель неминучая. Поэтому до рассвета у нас есть время хорошо выспаться.

– Ага, а если васпус к нам подберется? – я поежился, то ли от промозглого ветра, то ли от неприятного воспоминания, что может крыса-вампир.

– Не бойся, не подберется. Я по нашим следам порошок рассыпал. Помнишь табакерку орка?

– Угу.

– Там был порошок, который отбивает нюх у васпуса. Начисто отбивает. Орки ведь тоже знают, что за звери ходят по Шелестящему Лесу.

– А почему у нас не было такого порошка?

– Васпус живет, в основном, в Темных Холмах, поэтому мы и не ожидали его появления в такой дали. Что-то заставило зверя идти в Шелестящие Леса, – гном замолчал и резко засопел носом, словно провалился в сон.

– Фарин! Эй, мелкий! – это я в шутку, потому что понял: гном бессовестно уснул, оставив меня наедине со своими мыслями, и некому было обругать меня за «мелкого». Перед глазами на стремительно темнеющем небе стали наливаться тусклым светом звезды, а в просветах между темными стволами заструился синеватый муар Исила – одной из лун нового для меня мира.

Где-то в чащобе жалобно вскрикнула птица, вдали что-то треснуло, эхом пронеслось по лесу и затихло, запутавшись в кустах. Лес оживал, ночные звуки стали доноситься до моих ушей все чаще, и приходилось напрягаться, чтобы вычленить что-то полезное или опасное для себя. К ночевкам в лесу я был привычный, так как часто ходил и по ягоды, и по орехи. У нашей компании была своя заимка с железной печкой, с добротной дверью, в которую ломись – не ломись, не получится открыть. Но если ночь настигала на тропе – бывали такие проколы – разводили костер и смело дрыхли до самого утра. Никакого чувства безопасности я не ощущал здесь. Еще не до конца изведанный мир был для меня терра инкогнита, со своими правилами и обычаями, с теми, кто ест, и с теми, кто спасается от острых зубов. И без огня мне, честно скажу, было неуютно. Рука сама потянулась к ножнам. Вытащив клинок, я положил его рядом с собой. Холодная сталь немного успокоила. Только вот если навалится какая-нибудь тварь – успею ли воспользоваться оружием?

Густой бархат ночи прорезал далекий стон из неизвестно чьей глотки. Он рос, ширился, и достигнув холмов, раздробился на несколько звуковых дорожек, создав эффект близкого присутствия. Стон прекратился так же резко, как и возник. Потом повторился, но уже с каким-то диким похохатыванием.

– Сука, страшно-то как, – прошептал я, начиная дрожать. – Домой хочу, к Аньке под бочок. Пусть обнимет меня, приголубит. Что там за тварь бродит? Какой-нибудь чернобыльский мутант с горящими от злобы глазами… Скотина, Фарин, дрыхнет, даже не пошевелится!

Загудел верховой ветер. Он расшатал кроны деревьев, и стало казаться, что вершины царапают кромку неба, вызывая новые звуки, один неприятнее другого. Тяжело вздохнув, я попытался заснуть, и это, на удивление, удалось. И спал я без сновидений. Никто мне не снился: ни чудища местные, ни Анька, ни Мирина, ни Кели со своей мягкой улыбкой.

Фарин с подозрением смотрел на мою помятую физиономию, потом спросил: