Текст книги "Эта покорная тварь – женщина"

Автор книги: Валерий Гитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

VIII
ВЕЧНОЕ ИСКУШЕНИЕ ЕВЫ

«Лучший способ избежать искушения – поддаться ему».

                                                                          ОСКАР УАЙЛЬД

Так же, как убийство Авеля Каином стало источником вечной криминальной темы, так и искушение Евы дало жизнь неиссякаемой и волнующей теме с таким прозаическо-геометрическим названием как «любовный треугольник», где в образе библейского змея– искусителя выступает некий соперник Адама.

Ева, по Библии, добросовестно сопротивляется искушению, но именно добросовестно, то есть выполняя заданное предписание, а не отторгая искушение внутренней убежденностью в его порочности.

 

КСТАТИ:

«Лучше поборешь порок, если уступишь ему».

                                                                                              ОВИДИЙ

Подобный тезис в свое время выдвинул и Оскар Уайльд.

Со времен Овидия над подобным тезисом ломали головы сотни бородатых и безбородых мудрецов, в то время как дочери Евы еще до Овидия безоговорочно приняли его как аксиому и руководство к действию.

Любовный треугольник стал основой всех жизненных и художественных коллизий, от Троянской войны до кухонных конфликтов в современных многоэтажках, а также главной темой большинства сплетен, слухов, пересудов и множества различного рода исследований, пытающихся проникнуть в сокровенные тайны женского характера.

Одни исследователи категорически настаивают на изначальной его порочности, другие склонны винить в женских пороках коварных змеев-искусителей, третьи пытаются объять необъятное, синтезируя принципиально полярные мнения, четвертые прибегают к мистике и оккультизму...

КСТАТИ:

«Мы рождены для искания истины, и только, а вовсе не для обладания ею».

                                                                                          ПЬЕР ШАРРОН

Не претендуя на обладание истиной, все же попытаемся и мы поискать эту призрачную даму на перекрестках различных авторитетных мнений и жизненных коллизий.

Что толкает Еву в пропасть порока?

А, в сущности, порок ли это?

Брак исключает «треугольник», или напротив, стимулирует его возникновение?

Добрачные или внебрачные сексуальные отношения должны быть только двусторонними, или же многогранными?

Критерии «верности» и «неверности». В чем они заключаются?

И существуют ли они вообще?

Где вкопан тог полосатый столб, который определяет границу между добродетелью и пороком?

КСТАТИ:

«Истина требует, подобно всем женщинам, чтобы ее любовник стал ради нее лгуном».

                                                                                       ФРИДРИХ НИЦШЕ

«Святая ложь» – добродетель или грех?

Добродетель – это естественный закон, или же порождение фантазии людей больных, бесчувственных и невостребованных?

Количество различных мнений всегда соответствует количеству людей, их выражающих. Но обратимся к мнениям людей, не коротавших бесполезное время на лавочках у подъездов или за грубо сколоченными столами для забивания «козла».

МАРКИЗ ДЕ САД:

«Ах, откажитесь от добродетели, Эжени! Можно ли принести хоть одну жертву этому псевдо божеству? Стоит ли оно минуты удовольствия, которое мы вкушаем, оскорбляя добродетель? Подумай: добродетель – всего лишь химера; ее культ состоит исключительно в постоянных умерщвлениях плоти, в бесчисленных бунтах против внушений темперамента. Разве это естественно? Разве Природа советует то, что ее оскорбляет?

Эжени, не позволяй дурачить себя женщинам, которых называешь добродетельными. Они предаются куда более презренным страстям, чем мы... Честолюбие, гордость, личные интересы, а чаще всего лишь фригидность отсоветывает им вкушать лакомства. Обязаны ли мы уважать их, спрашиваю я тебя? Разве не руководствуются они единственно себялюбием? Разве лучше, мудрее, приличнее жертвовать эгоизму, нежели страстям?

Что касается меня, то, думаю, одно стоит другого; но кто прислушивается только к голосу страсти, несомненно, более прав; ведь эго единственный голос Природы; противоположные – глупость и предрассудок...

Почли бы Вы за обязанность сражаться со всеми импульсами Природы? Пожертвовали бы их дурацкой, умозрительной чести: никогда не иметь никакой слабости?

Сумасбродство наших родителей – вот что такое эти предсказания несчастий на стезе разврата. Шипы есть везде, но розы в карьере порока расположены выше шипов. Только на грязных тропинках добродетели Природа никогда не взращивает роз. Единственный риф, которого боятся, вступив на первую из этих дорог,– общественное мнение. Но не найдется ли умная девушка, та, что чуть поразмыслив, не возвысится над этим презренным мнением? Удовольствия от уважения, Эжени,– это лишь моральные удовольствия, не более...»

                                                                        («Философия в будуаре»)

***

«– А теперь,– сказала она,– выслушай меня, моя милая.

Я не знаю, как ты оцениваешь свое новое положение, но мне кажется, будет большой ошибкой, если ты в новом качестве содержанки собираешься хранить верность человеку, который меняет каждый год семь или восемь сотен женщин. Но как бы ни был богат мужчина, как бы хорошо к нам не относился, мы ничем ему не обязаны – абсолютно ничем, потому что он делает это ради себя самого, даже если осыплет нас всеми сокровищами Индии. Скажем, он ради нас швыряет золото налево и направо, но почему? Либо из-за своего тщеславия и желания единолично пользоваться нами, либо из-за ревности, которая заставляет его тратить деньги, чтобы никто не посягал на предмет его страсти. Но скажи, Жюльетта, разве щедрость мужчины достаточная причина, чтобы потакать всем его безумствам? Допустим, что ему не понравится, если он увидит нас в объятиях другого, но следует ли из этого, что мы не можем себе позволить такого удовольствия? Пойдем дальше: даже если ты до безумия любишь мужчину, с которым живешь, даже если станешь его женой или самой желанной возлюбленной, будет полнейшим абсурдом добровольно приковать себя к его постели. Можно в хвост и в гриву совокупляться каждый день и обходиться при этом без сердечных привязанностей. Самая простая вещь в мире – любить до потери сознания одного мужчину и до остервенения сношаться с другими: ведь не сердце же ты им отдаешь, а только тело. Самый невероятный, самый изощренный и не имеющий никакого отношения к любви разврат нисколько тебя не скомпрометирует Мы ничем не оскорбляем мужчину, когда отдаемся другому. Согласись, что самое серьезное, о чем может идти речь в данном случае,– это моральная травма, и что мешает тебе принять необходимые меры, чтобы он не обнаружил твою неверность, чтобы у него не было оснований для подозрений? В самом деле, женщина безупречного поведения, которая случайно дала повод подозревать ее, неважно, будь то ее собственная неосторожность или клевета, да будь она сама святость,– такая женщина окажется во сто крат виновнее в глазах любящего ее мужчины, чем та, что направо и налево отдает свое тело и трахается до полусмерти с рассвета до заката, но достаточно умна, чтобы не привлекать внимания к своим делам. Но и это еще не все. Я утверждаю, что женщина, которая, неважно, по каким причинам, дорожит своим любовником, даже боготворит его, может отдать другому не только свое тело, но и свое сердце; любя одного, с таким же успехом она может любить и другого, с кем ей довелось лечь в постель; по-моему, ветреность и непостоянство сильнее всего возбуждают страсти. Есть два способа любить мужчину: умственный и физический. Женщина может делать из своего мужа идола, а физически и на краткое время полюбить молодого бычка, обхаживающего ее; она может выделывать с ним в постели самые невероятные курбеты и в то же время ничем не оскорблять свои умственные чувства к своему кумиру; представительницы нашего пола, которые думают иначе,– просто идиотки и курицы, топающие прямиком к гибели. Как можно требовать, чтобы пылкая, темпераментная женщина удовлетворялась ласками только одного мужчины? Это же немыслимо, это плевок в лицо Природе, которая находится в вечном конфликте с нашими узаконенными понятиями о верности и постоянстве. А теперь ответь мне, если сможешь, как смотрит здравомыслящий мужчина на эти вещи, которые явно противоречат Природе. Смешно и глупо ведет себя тот, кто боится, что его женщина отдастся другому, кто не позволяет своей возлюбленной или жене даже пообедать с другим. Такое поведение не только нелепо – оно деспотично: по какому праву человек, не способный сам удовлетворить женщину в полной мере, требует, чтобы она страдала от этого и не искана утешения любым доступным ей способом? Это чистейшей воды эгоизм, неслыханная жестокость, чудовищная неблагодарность, и любая женщина ежесекундно обнаруживает такие качества в человеке, который клянется ей в вечной любви; уже одного этого достаточно, чтобы вознаградить себя за ужасную долю, которую уготовил ей ее тюремщик. Но если женщину привязывает к мужчине только материальный интерес, у нее еще больше оснований не обуздывать ни своих наклонностей, ни своих желаний; она ничем не обязана деспоту, разве тем только, что тот оплачивает ее услуги, но и здесь она сдает ему свое тело внаем, временно, а когда женщина выполнила свою часть обязательств, она свободна и остальное время вольна делать то, что ей захочется; чтобы отдохнуть от коммерции, она имеет право наслаждаться так, как подскажет ей сердце. В самом деле, почему бы и нет, если единственное ее обязательство перед своим содержателем имеет физический характер? Любовник или муж должны понять, что они не вправе рассчитывать на ее сердечные чувства, которых купить нельзя, и господа эти достаточно умны, чтобы относиться к ней как к объекту сделки. Поэтому, если женщину содержат двое, как это случается сплошь и рядом, и она полностью удовлетворяет желания обоих, они не могут требовать от нее большего. Следовательно, мужчина ждет от женщины не добронравия, а его видимости».

***

 «Вон та высокая дама, что сидит рядом с герцогиней – ей около двадцати лет, и у нее вид непорочной девственницы,– без ума от своего супруга и тем не менее, обладая пылким темпераментом, она мне платит за то, что я свожу ее с юношами.

Взгляни на того другого ангела слева. Ее отец – член парламента; она тоже не глупа и приходит сюда тайком в сопровождении гувернантки. По-моему, ей нет и четырнадцати, поэтому я включаю ее только в общие возбуждающие сцены, где половое сношение исключено. Уверяю тебя, у меня есть несколько клиентов, каждый из которых готов выложить пятьсот луидоров за ее девственную плеву, но я пока не решаюсь. Она сейчас ожидает одного господина, который кончает, когда трется лицом о ее седалище; он обещает мне целую тысячу за право вставить в ее ножны свою шпагу, и я потихоньку готовлю ее к этому.

А той девочке только тринадцать лет: маленькая мещаночка, которую я просто купила. Она собирается замуж и с восторгом думает об этом... Вчера мы с Нуарсеем заключили договор о купле-продаже ее девственности, разумеется, в содомитском смысле, завтра он опробует свое приобретение. А сегодня придет молодой епископ, он заплатит за то, что немного потреплет ее в том же заднем месте, но, видишь ли, его штучка настолько мала, что твой любовник-геркулес не заметит этого.

Теперь посмотри внимательно на ту женщину. Я думаю, ей лет двадцать шесть. Она живет с человеком, который безраздельно доверяет ей и ни в чем не отказывает. Они проделывают в постели невероятные вещи, но это не мешает маленькой шалунье случаться с каждым встречным мужчиной; она любит мужчин, всех мужчин подряд, и доводит их до того, что они едва не испускают дух...

Миленькая брюнетка рядом о ней – это жена пожилого господина, который женился на ней по страстной любви; она очень его уважает, и мало найдется женщин, которые смогли бы похвастать столь великолепной репутацией в смысле добропорядочности. А здесь вознаграждается ее терпение: она ждет парочку молодых людей, с которыми натешится, а потом вернется к любящему мужу.

Рядом с ней сидит исключительная скромница. Эта тварь делит свое время между чтением молитв, посещением мессы и борделями. У нее есть муж, он обожает ее, но не в силах исправить. У меня с ней много хлопот, потому что она любит распутничать только со священниками. Возраст, внешность, манеры не имеют для нее никакого значения – эта стерва блаженствует, когда в нее входит член служителя Бога.

Теперь перейдем к той девушке; она из среднего класса, ей девятнадцать лет, и скажи, встречала ли ты более милое создание? Ее любовник сделал для нее все возможное и невозможное: он вытащил ее из нищеты, оплатил все расходы, все долги, окружил ее роскошью; если бы ей вздумалось захотеть звезду, он бы из кожи вылез, чтобы достать ее с неба, и тем не менее у этой молодой сучки не было ни одного часа, когда бы она не занималась развратом. Она делает все, что от нее потребуют, соглашается на любую экстравагантность, лишь бы ей платили за это, а цена ее высока. Злодей, с которым я ее сведу сегодня, оставит ее прикованной к постели на шесть недель, и она знает об этом, как знает и то, что заработает свои десять тысяч франков, а на остальное ей наплевать.

– А что ее любовник?

– Ну, она придумает что-нибудь... Скажем, что сломала ногу или что на нее наехала карета. С такими мозгами, как у нее, она сумеет одурачить и Его преосвященство... А вот эта кокетка,– продолжала Дювержье, указывая на девочку лет двенадцати,– совершенно необычный случай: ее продает собственная мать, потому что они в большой нужде. Будь уверена, что они обе могли бы найти работу, им даже предлагали неплохое место, но они отказались: их привлекает только распутство. И снова первый залп в эту детскую попку сделает твой Нуарсей.

А теперь взгляни на торжество супружеской любви. В целом свете нет жены, которая не любила бы своего мужа так, как эта женщина,– заявила Дювержье, кивнув в сторону прелестного создания лет двадцати восьми, настоящей Афродиты.– Да, она обожает его, она даже его ревнует, но не может сдержать своих страстей. Она переодевается в весталку и каждую неделю оказывается в одной постели с дюжиной мужчин.

Мне кажется, следующий случай не менее замечателен: положение этой дамы поистине завидное, а заниматься проституцией ее заставляет муж. Заметь, он страстно влюблен в нее, и этим все объясняется: он присутствует при ее распутстве, он готов сводничать и подличать, лишь бы иметь возможность заниматься содомией с ее партнером.

Наконец, последняя наша дама не замужем. У нее большие претензии, она – одна из наших самых известных скромниц: если хоть один мужчина на людях осмелится признаться ей в любви, я уверена, что она закатит ему пощечину, а здесь, в моем уютном гнездышке, она платит бешеные деньги за то, что ей прочищают трубы по пятьдесят раз на месяц... Ну и как, нужны еще примеры?»

                                                                                    («Жюльетта»)

ВИКТОР ГЮГО:

«Быть живой женской плотью и быть женщиной – две вещи разные. Слабая струна женщины – жалость, так легко переходящая в любовь, была неведома Джозиане. Не потому, что она была бесчувственна: неверно сравнивать тело с мрамором, как это делали древние. Красивое тело не должно быть похоже на мрамор; оно должно трепетать, содрогаться, покрываться румянцем, истекать кровью, быть упругим, но не твердым, белым, но не холодным, должно испытывать наслаждение и боль: оно должно жить, мрамор же – мертв. Прекрасное тело почти имеет право быть обнаженным; его ослепительность заменяет ему одежды. Кто увидел бы Джозиану нагой, увидел бы ее тело лишь сквозь излучаемое им сияние. Она, не смутясь, предстала бы нагой и перед сатиром, и перед евнухом. У нее была самоуверенность богини. Она с удовольствием создала бы из своей красоты пытку для нового Тантала. Король сделал ее герцогиней, а Юпитер – нереидой. Какое– то двойственное обаяние исходило от этого существа. Всякий, кто любовался ею, становился язычником и ее рабом. Она была дитя прелюбодеяния и казалась нимфой, вышедшей из пены морской...

Ни одна страсть не коснулась ее, но мысленно она испытала все. Возможность осуществить свои порочные мечты отталкивала ее и вместе с тем привлекала. Если бы она заколола себя кинжалом, она сделала бы это, как Лукреция, уже после падения. У этой девственницы было развращенное воображение. В этой Диане таилась Астарта. Пользуясь своим высоким положением, она держалась вызывающе и неприступно. Однако ей показалось бы забавным самой подготовить свое падение. Слава вознесла ее на лучезарную высоту, но она испытывала соблазн спуститься оттуда и, движимая любопытством, быть может, даже бросилась бы вниз. Она была немного тяжеловесна для облаков, падение казалось ей заманчивым...

Она жалела, что Геркулес уже умер, и жила в ожидании какой– то высокой и вместе с тем сладострастной любви.

Благородный торс, высокая грудь, вздымаемая ровным биением царственного сердца, живой и ясный взор, чистые, горделивые черты, а там, под водой, в мутной волне,– как знать? – скрывается, быть может, сверхъестественное продолжение – гибкий и безобразный, ужасный хвост дракона. Недосягаемая добродетель, таящая порочные мечты...»

                                                         («Человек, который смеется»)

ЭММАНУЭЛЬ АРСАН:

«– Стать человеком – это значит с веселым смехом убежать из рая, натянуть нос Господу Богу.

– И вы называете это моралью,– усмехнулась Эммануэль.

– Мораль – это то, что делает человека человеком, а не оставляет его связанным, пленным, рабом, евнухом или шутом. Ведь любовь изобретена не для унижения, не для закабаления, не для того, чтобы морщиться от отвращения. Это не кино для бедных, не транквилизатор для нервнобольных, не развлечение, не игра, не наркотик, не погремушка для ребенка. Любовь, искусство плотской любви единственная человеческая реальность, это подлинное пристанище, твердая земля, единственно истинная часть жизни. Вспомним слова Дон-Жуана: «Все, что не любовь, находится для меня в другом мире, в мире призраков. Я становлюсь человеком только тогда, когда меня сжимают в объятиях». Этот его возглас был услышан и понят многими. Вы, кажется, сказали «аскетизм»? Для некоторых индусских сект эротизм связан с аскетизмом, аскетизм для них обязателен.

– А я думаю о любви как о наслаждении. И никогда не устаю от занятий любовью.

Марио отвесил глубокий поклон.

– Я в этом не сомневался.

– Это аморально – получать в любви наслаждение? – поддразнила его Эммануэль.

– Я ничего подобного не говорил, – терпеливо стал объяснять Марио.– Мораль эротизма – это наслаждение, становящееся моралью.

– Если наслаждение морально, оно теряет очень много во вкусе.

– Почему? – удивился Марио.– Я не понимаю вас. Для вас мораль – лишение, принуждение? Но если этот принцип лишает вас как раз лишений? Если он обязывает вас пользоваться жизнью? А, я вижу, идея морали отталкивает вас потому, что вам кажется, что она неминуемо связана с сексуальными ограничениями. Мораль ассоциируется у вас с такой, допустим, аксиомой: «Плотские желания должны удовлетворяться только в законном браке», не так ли? Не верьте, прошу вас, этим утверждениям. Они только компрометируют в ваших глазах высокое значение морали.

– Послушайте, Марио, вы говорите все загадочней. Я не могу понять, куда вы клоните. Вы начали с эротизма, а кончаете как проповедник морали. Я ничего не понимаю. Что вы называете благом, а что злом?

– Будьте спокойны, вы это увидите. Но сначала попробуем установить, что подразумевают другие под добром и злом. И начнем с тех «добродетелей», которые для вас тесно связаны с понятием морали: скромность, чистота, целомудренность, супружеская верность...

– Почему только для меня? Разве не все называют это моралью?

– Я это знаю, и я над этим смеюсь. Потому что только злоупотребляя доверием, сексуальные табу проникают в царство морали и устанавливают там свои неправые законы. Высший закон не на их стороне. Более того; по самой своей сути, по замыслу они аморальны, они рождены будничным, практичным расчетом: заботой уверить собственника земли в том, что он хозяин и детей, и всяких внешних знаков богатства.

Марио взял с книжной полки тяжелый, с застежками из слоновой кости, том.

– Послушайте, я напомню вам заветы Моисея,– он раскрыл книгу,– Вот XX глава книги «Исход». Я читаю то, что было заповедано в скрижалях, выбитых на камне: «Не желай дома ближнего своего, не желай жены ближнего своего; ни раба его; ни рабыни его; ни вола его; ни осла его; ничего, что у ближнего твоего». Вот как ясно сказано, без всяких экивоков. Женщина, знай свое место! Его определил сам Всевышний: между гумном и скотным двором, среди прочего имущества. И конечно же, не на первом месте. На первом месте – дом, строение. Жена, ты уступаешь первенство кирпичу и соломе. Раба, ты стоишь меньше слуги, чуть-чуть дороже, может быть, рогатого и вьючного скота.

Марио захлопнул Библию, но проповедь его не закончилась.

– Говорят, средние века изобрели любовь. Средние века скорее поселили в нас отвращение к ней. Да, сегодня любовь имеет шанс возродиться, потому что наше время – могила всяческих мифов. Даря нам свою «мораль», феодальный грамотей надеялся на века отбить у нас охоту к наслаждению, к игре. Посмотрите, что же осталось от его намерений, от его находок. Пояса целомудрия, которые сеньоры надевали на своих жен и своих ослиц, разбились вдребезги возле возведенных ими проржавевших бойниц и зубцов. Почтим их память, поместив их в музеи. Но сначала отметим, что их гибель в высшей степени моральна, а вот рождение было совсем напротив – аморальным.

Он иронически рассмеялся.

– Поучительно даже, что цена всей сексуальной морали выясняется в простом лингвистическом исследовании. Посмотрите, что произошло с латинским словом «пулла». От него произошли сразу и «пюсель» – девственница, и «пуль» – курица. Вы видите, как наудачу определяется выбор между добром и злом. Как легко может произойти противоположное: быть курицей – значит быть счастливой и в высшей степени добродетельной, а с другой стороны,– надо остерегаться девственности как преступления против Бога и Церкви.

Эммануэль все это время раздумывала. Она понимала нападки Марио на традиционную мораль, но зачем тратить время на возведение новой этики на развалинах старой? Не лучше ли заниматься любовью по своей воле, свободно, не ломая голову над созданием нового кодекса? Разве уж обязательно провозглашать новые законы?

– Но на смену дурным законам не должно прийти беззаконие,– Марио словно подслушал мысли Эммануэль.– Мы не должны возвращаться в джунгли, мы должны признать, что нам известно могущество человека, что современное существо отрекается от атрофии и анархии и что новые законы дадут нам счастье. Новый закон, благой закон просто провозглашает, что заниматься любовью – добро и благо, что девственность не есть добродетель, что супружество не должно быть тюрьмой, «галерами счастья», что наслаждение важнее всего и что надо не только не отказывать, но наоборот, надо всегда предлагать себя, свое тело, отдаваться, соединять свое «я» со множеством других и понимать, что часы, проведенные без объятий – потерянные часы жизни.

И как бы внушая самое важное, он поднял указательный перст.

– Если к этому главному закону вы вдобавок узнаете и другие, помните, что они только разъясняют главный закон, помогая ему привести вашу душу и тело к полному единству и к полному счастью.

– Но,– сказала Эммануэль,– если сексуальные табу буржуазии чисто экономического происхождения, то выходит, что говоря об эротизме, вы предлагаете подлинную революцию? Это что-то вроде коммунизма?

– Ни в коем случае. Я предлагаю гораздо более важное и более радикальное. Это, скорее, что-то вроде мутации, в результате которой рыба, если ей надоест море, позовет однажды Эммануэль к себе, чтобы она узнала новый вкус жизни.

– Выходит,– улыбнулась Эммануэль, человек эротический станет животным?

– Он останется человеком, но будет больше, чем человек, продвинется дальше по эволюционной лестнице. Эго – я постараюсь вам сейчас объяснить – выход искусства из глубины пещер Мы как бы восстанавливаем минуту, когда первый человек отделился от последней обезьяны. И этот миг приближается, гак же как искусство отличает человека от зверя, так и искусство эротизма отделит человека гордого и могучего от человека стыдящегося, который стыдится того, чем положено гордиться по праву...»

                                                                                    («Эммануэль»)

КЭРОЛ БОТУИН, автор исследования «Соблазненная женщина»:

«Что делает женщину склонной к изменам? Классики литературы подарили нам яркие и запоминающиеся образы Дины Карениной, мадам Бовари, Айсэдоры Уинг: все они были снедаемы всепоглощающей страстью. В «Одиссее» мы видим иной идеал: образ верной Пенелопы, которая осталась непреклонной к уговорам и ухаживаниям женихов невзирая на длительное отсутствие мужа Одиссея. В легендах о короле Артуре и рыцарях Круглого стола жена короля, Джунивьера, томится в мечтаниях о Ланцелоте. Изольда соблазнилась юностью и красотой Тристана. В кино зрелая дама миссис Робинсон соблазняет совсем юного мальчика.

Адюльтер всегда был предметом изображения в искусстве, но лишь совсем недавно привлек к себе внимание ученых-социологов и психологов: они заинтересовались, какие женщины совершают супружеские измены и почему. После того, как в 1948 году Альфред Кинси впервые сделал человеческую сексуальность предметом изучения и обсуждения, полился поток публикаций на эту тему. Они-то и дали ключ к разгадке того, почему жена, которая, будучи невестой свято верила в необходимость верности мужу, вдруг изменяет и ему, и своим убеждениям, и, более тою, порою .ставит на карту все: стабильность брака, дом, детей, свою репутацию, свое социальное положение, иногда даже карьеру,– и все это для вкушения запретного плода. Очевидно, рисковаттная и осуждаемая, запретная любовь по степени накала чувств несравнима со всеми этими ценностями.

Вот что было выяснено в отношении факторов, которые могут определять стремление вашей жены, подруги играть с огнем и заводить тайные романы:

1. У вас есть шанс.

Очевидно, дело совсем не в моногамности жены: решающим фактором часто оказывается отсутствие в близлежащем окружении заинтересованных в любовных интригах мужчин. Ральф Джонсон, который исследовал в журнале «Джорнэл оф Мэридж» случаи супружеских измен, пришел к выводу, что возможность совершить измену является главным фактором. Когда объектам его изучения предоставлялась такая возможность, они в 40% случаев совершали измены.

Вот как объясняла в письме свой поступок женщина, которая была замужем 25 лет:

«После того, как мои дети выросли и разлетелись из родного дома, я пошла работать. Я никак не могла предположить, что меня будет преследовать своими ухаживаниями владелец компании, который был на десять лет младше меня. Я всегда мечтала о сексе с другими мужчинами, поскольку муж был всегда для меня единственным любовником. И когда этот человек стал чрезвычайно настойчив, я решила попробовать. Я не пожалела!

Наш с ним опыт был настолько восхитителен, все ласки настолько интенсивны, ощущения приносят столько новизны! Это продолжается до сих пор, и это улучшило сексуальную жизнь с моим мужем. Каждый из них удовлетворяет меня на разных уровнях. Я не собираюсь отдавать предпочтение лишь одному из них и надеюсь, что это будет продолжаться».

2. Вы работаете.

Есть ли лучшая возможность закрутить роман, чем та, что представляется вам в офисе, где вы находитесь в постоянном и ежедневном контакте с привлекательными мужчинами? В настоящее время в США работает половина замужних женщин, и если вы – одна из них, у вас больше шансов, чем у тех, кто сидит дома.

Взаимосвязь между занятостью женщин и супружеской верностью была прослежена уже давно. В 1977 году Кэрол Таврис и Сьюзен Сэдд, исследуя сексуальную жизнь 100 тысяч женщин, обнаружили, что 47% работающих замужних женщин к сорока годам совершают супружескую измену. Среди неработающих замужних женщин мужьям неверны 33%. В 1989 году журнал «Вумэн» провел опрос, в котором выяснилось, что половина «служебных» романов затевается замужними женщинами.

В исследовании Анетт Лоусон, вышедшем в 1988 году, говорится, что треть замужних женщин нашла себе любовников на работе.

Среди женщин молодого возраста 44% имеет «служебный роман». Но общее число подобных связей гораздо больше, поскольку люди встречаются не только непосредственно на работе, но и в местах, так или иначе связанных с работой. В исследовании, проведенном в 1986 году журналом «Нью Вумэн», 57% работающих замужних женщин призналось, что они состоят в любовной связи с коллегой.

Видимо, рабочее место – очень сексуальное место. Вот что говорит секретарша о любовной интрижке со своим шефом:

«Мне нравится дразнить его на работе. Я часто ничего не ношу под одеждой и напоминаю ему об этом, говоря, что только нам двоим это известно. Иногда я прижимаюсь к нему невзначай, и это сводит его с ума! Очень возбуждающе действует сама мысль, что о наших отношениях никто в офисе даже не догадывается, особенно, если во время ленча мы с ним скрываемся в стоге сена, а затем возвращаемся, оба чрезвычайно деловые на вид».

3. Вы – представительница профессии, которая раньше считалась мужской.

Врач, юрист, режиссер, инженер, архитектор, менеджер по недвижимости, рабочий,– все эти профессии, традиционно считающиеся в США мужскими, предрасполагают все больше женщин, занятых в них, к внебрачным связям.

При этом, как было выяснено Анетт Лоусон, мужчины, занятые в традиционно женских профессиях, таких как учитель, реже вступают во внебрачные связи.

4. Один из ваших родителей был неверен в браке.

По мнению психиатров, физиологов, психологов, других специалистов по семейной психогигиене, есть четкая тенденция к повторению «семейной традиции» в поведении повзрослевших детей. Если у вашей матери был любовник, то вы можете полагать, базируясь на детских впечатлениях, что неверность в семейной жизни вполне нормальна. Если ваша мать, наоборот, страдала от неверности мужа, вы, стремясь не быть «как она», можете начать изменять первой.

5. Вы – инициатор секса в браке.

Социолог Роберт Белл опросил 172 женщин, изменявших своим мужьям, и установил, что половина из них в 16% случаев были инициаторами секса дома.

Женщины, которым в настоящее время около сорока, имеют иной взгляд на инициативу в сексе, чем те женщины, кто готов ждать, когда предложит мужчина. Молодые же представительницы слабого пола довольно агрессивны в своих сексуальных притязаниях, и по мере того, как они проходят по жизненному циклу, они все более склонны к изменам и интрижкам.