Текст книги "Гнездо индюка (СИ)"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

4

Его божественность сэр Герхард Рейнблад любил принимать посетителей не в кабинете, а в саду. Намного приятнее проводить переговоры, когда ты не сидишь в душной комнате, а прогуливаешься по посыпанным гравием дорожкам мимо затейливо выстриженных деревьев и кустов, благоухающих цветочных клумб и радующих глаз статуй. А в траве так и шныряют мохнатые двузубцы – представители единственного аборигенного вида животных, получившего благословение человеческих богов. Сверчки стрекочут, двузубцы чпокают, птички щебечут, ручейки журчат… Вся эта благодать приводит собеседника в добродушно-расслабленное настроение, а сам Рейнблад давно к ней привык, не действует она на него, никакие птички и бабочки неспособны поколебать его душевное равновесие. Иногда, конечно, приходится принимать гостя в кабинете, например, когда надо к компьютеру обращаться по ходу беседы, но так бывает редко. Вот и сегодня не тот случай.

Сейчас кардинал-первосвященник Всея Человеческой Общины на Барнарде любовался цветущей раффлезией. Невозможно поверить, что на Земле Изначальной этот прекрасный цветок опылялся мухами и его лепестки мимикрировали под куски протухшего мяса. Но Служба Санитарного Контроля не допустила земных мух на благословенные земли Барнарда, и несколько экземпляров этой гигантской орхидеи, завезенных первопоселенцами в качестве дурной шутки, приспособились к опылению аборигенными микрострекозками, и направили свою эволюцию от мерзкого к прекрасному в полном соответствии с доктриной святого Дарвина. Зловонные выделения земной раффлезии превратились в благоуханный нектар, подобно тому, как заблудшая душа, будучи помещена в условия, благоприятствующие духовному развитию…

– Вы совсем не слушаете меня, ваша божественность, – неожиданно заявил Адамс.

Кардинал Рейнблад приподнял брови в деланном удивлении и медленно повернул голову. Его взгляд как бы говорил: «Я только что слышал, что это ничтожное существо сделало мне замечание. Уж не ослышался ли я?»

Олигарх выдержал взгляд кардинала, почти не изменившись в лице, только стал слегка подергивать челюстью, будто что-то жует. Рейнблад давно приметил, что этот тик часто проявляется у Адамса, когда тот нервничает.

– Ты не говоришь ничего существенного, вот я и не слушаю, – спокойно произнес Рейнблад. – Если хочешь привлечь мое внимание, скажи что-нибудь интересное. Например, огласи выводы, следующие из того унылого дерьма, что ты бормочешь битых полчаса. Адамс вздохнул и сказал:

– Боюсь, вам не понравятся эти выводы, ваша божественность.

– Позволь мне самому судить, что мне понравится, а что нет, – сказал Рейнблад. Адамс нервно сглотнул.

– Как вам будет угодно, – произнес он после долгой паузы. – Из всего, сказанного мною ранее, следует очевидный вывод. Ваша божественность по непонятным мне причинам препятствует движению нашей Родины к светлому будущему. Все те нелепые случайности, что я перечислил, нельзя объяснить иначе. Ну, разве что если предположить, что ваша божественность утрачивает контроль над…

– Моя божественность никогда не утрачивает контроль, – оборвал его Рейнблад. – Никогда и ни над чем, кроме того, что контролировать нецелесообразно. И я не понимаю, почему ваши с Тринити дела должны стать исключением из этого правила. Может, ты мне объяснишь? Адамс ничего не ответил. Рейнблад подождал минуту, затем сказал:

– Вот видишь, не можешь объяснить. И это неудивительно. Твою позицию нельзя объяснить разумно. Сейчас со мной говорил не твой разум, а только лишь гордыня и жадность. Ты говоришь, будто печешься о будущем Родины. Но ты лжешь, на самом деле ты печешься только о том, как ты будешь двигать Родину к светлому будущему. Это гордыня. А еще ты мечтаешь получить большой куш на движении к будущему. Это жадность.

– Что вы хотите? – спросил Адамс. Рейнблад улыбнулся и сказал:

– Ты неправильно спросил, надо спрашивать так: «Что угодно вашей божественности?» Моей божественности угодно, чтобы ты отринул гордыню и жадность, и чтобы твои поступки стали соответствовать твоим словам. Ты действительно стремишься к процветанию человеческой расы? Адамс кивнул.

– Тогда почему бы тебе не пожертвовать святой церкви контрольный пакет строящейся электростанции? – спросил Рейнблад.

Адамс скривился, будто случайно съел дольку лимона вместо дольки апельсина.

– Я так и знал, что все дело в деньгах, – сказал олигарх.

– Еще бы тебе не знать, – улыбнулся Рейнблад. – Деньги по сути своей есть универсальный символ полезности экономических сущностей, подчиняющихся законам сохранения, а также управляющих ими субъектов. А разве есть на Барнарде экономический субъект, более полезный обществу, чем святая церковь, которую я имею честь возглавлять? Не трудись отвечать, это был риторический вопрос, ответ на него подразумевается. И из этого ответа следует, что дело, затеянное Тринити и тобою, не вполне справедливо. Тринити уже признал свои ошибки, теперь твоя очередь.

Адамс вздрогнул, будто мифический человек-невидимка внезапно огрел его по затылку невидимой дубиной.

– Тринити уже подарил вам контрольный пакет? – спросил он.

– Слово «подарил» здесь неуместно, – мягко поправил его Рейнблад. – Правильно говорить «пожертвовал». И не мне, а святой церкви, которую я имею честь возглавлять. Такой поступок богоугоден. Последуй примеру своего компаньона, и сразу увидишь, что высшие силы перестанут насылать на твое дело неприятности.

– Стивен не говорил мне ни о каких неприятностях на его объектах, – сказал Адамс.

– А ты ему о своих говорил? – спросил Рейнблад и рассмеялся. И продолжил, не дожидаясь ответа: – Вы двое не доверяете даже друг другу, какое тут может быть светлое будущее? Перегрызетесь вы, как Каэссар с Крассом, только ни один из вас не будет стоять на стороне добра, оба станете тянуть на себя одеяло социальной справедливости, и порвете его, в конце концов, в мелкие лоскутки. Любому великому делу нужна руководящая и направляющая сила, единый координационный центр, четкая вертикаль власти. Подумай над этим, Адамс. Как что придумаешь – обращайся, буду рад тебя выслушать. Всё, чадо мое, благословляю тебя, иди с миром.

Адамс удалился, предварительно совершив все предписанные традицией почтительные поклоны. Рейнблад проводил его взглядом и вернулся к созерцанию раффлезии. Он был счастлив.

Но ему не довелось долго предаваться блаженному созерцанию. Не прошло и пяти минут, как на дорожке нарисовался орк-полубосс по имени Паучья Кисточка. Он неподвижно застыл, почтительно ожидая, когда высокорожденный хозяин обратит на него высочайшее внимание. Ждать ему пришлось недолго.

– Иди сюда, – приказал кардинал. – Что у тебя?

– Пейн вернулся, – доложил орк. – Говорит, принес важные сведения.

– Веди его сюда, – сказал Рейнблад.

Через несколько минут молодой дьякон стоял перед кардиналом. Рейнбладу хватило одного взгляда, чтобы понять, что посланец принес совсем не те вести, на которые каррдинал рассчитывал. Ишь как расстроен, аж дрожит весь…

– Докладывай, – приказал Рейнблад. Питер Пейн неожиданно опустился на колени.

– Нижайше прошу принять чистосердечное покаяние, ваша божественность, – заявил он. – Я лгал вашей божественности. Когда я писал отчет об экспедиции к загородному дворцу Каэссара, я утаил много существенных подробностей. Тогда я полагал, что они несущественны, но…

– Встань, – сказал Рейнблад. – А то простудишься, заболеешь и помрешь прежде, чем завершишь доклад. Что за подробности ты утаил?

– Я солгал, что никому не удалось подключиться к компьютеру Каэссара через терминал виртуальной реальности, – сказал Пейн. – Экспедицию сопровождал орк-проводник по кличке Серый Суслик, он был старшим разведчиком в стаде Стентона. Когда ни мне, ни Хайраму не удалось подключиться к терминалу, я решил попробовать провести эксперимент с этим орком. Я заставил его принять две дозы опиума, и после этого подключи к компьютеру. Я рассчитывал, что когда сознание оглушено наркотиком, психическая блокировка не сможет подействовать, а когда опьянение отступит, возможно, истечет тайм-аут блокировки… Я понимаю, это глупо звучит, но когда вообще ничего не получается…

– Это звучит не глупо, – прервал его Рейнблад. – Очень даже неглупо. Однако продолжай. Что произошло дальше с этим Серым Сусликом?

– Нечто непредвиденное и непонятное, – ответил Пейн. – Какой-то контакт орка с компьютером явно имел место, орк наблюдал странные галлюцинации, несомненно, навеянные компьютером. Судя по всему, психика орка не выдержала этого взаимодействия, он сошел с ума, повел себя агрессивно и погиб при очень странных обстоятельствах. То есть, это тогда я думал, что он погиб.

– Ты встретил его на стройке? – догадался Рейнблад. – Думаешь, он был подослан Пайком?

– Я не знаю, что думать, – сказал Пейн. – Дело в том, что это не орк. Сейчас его зовут Джоном Россом, он называет себя рыцарем. У него есть человеческая татуировка на груди, индюк красного цвета.

– Ого! – воскликнул Рейнблад. – Древний королевский род. Я и не знал, что сохранились живые представители. Может, подделка?

– Может, и подделка, – сказал Пейн. – Но он похож на Джулиуса Каэссара как две капли воды, такой же тщедушный, кривоногий и плешивый. Вы видели фотографии, которые я привез?

– Видел, – кивнул Рейнблад. – Интересно, очень интересно. Погоди! А куда у него делись орочьи отметины с морды?

– Он говорит, что это была водостойкая краска, – сказал Пейн. – Может, и не врет. Там, в Оркланде, я не проверял его тело на предмет других татуировок.

– Так он сам признает, что был тем орком? – изумился Рейнблад.

– Признает, – подтвердил Пейн. – Когда мы впервые встретились, он не смог скрыть своего потрясения. А когда я стал его расспрашивать, он все признал и даже объяснил, как именно меня дурачил. А потом… Понимаете, ваша божественность, в ходе экспедиции я допустил несколько грубых ошибок… очень грубых…

– Он тебя шантажировал? – спросил Рейнблад. – Погоди… Он тебя завербовал?!

Пейн опустил глаза и покраснел, как ребенок, застигнутый в кладовке за пожиранием варенья. Рейнблад расхохотался и хлопнул дьякона по плечу.

– Добро пожаловать в разведку! – провозгласил кардинал. – Поздравляю с потерей невинности. Какое первое задание он тебе поручил?

– Никакого, – ответил Пейн. – Он сказал, что ему надо сначала посоветоваться с Пайком.

– Ну да, при спонтанной вербовке так обычно и бывает, – кивнул Рейнблад. Пейн вздохнул и сказал:

– Я полностью признаю свою вину, ваша божественность. Я готов принять любое наказание. Мне очень стыдно, что я принял его предложение. Это была минута слабости, понимаете, ваша божественность…

– Все понимаю, не продолжай, – оборвал его Рейнблад. – Молодец, что сразу во всем сознался. Пойдем-ка в кабинет, пробьем этого твоего Росса по компьютеру.

– Что сделаем? – не понял Пейн.

– Не бери в голову, – отмахнулся Рейнблад. – Это наш особый жреческий жаргон, священная феня, так сказать. Пошли.

Через пять минут Рейнблад сидел за письменным столом в роскошном кресле, похожем на трон, и что-то делал с терминалом компьютера. Питер Пейн скромно притулился на краешке стула для посетителей и терпеливо ждал, пока его божественность закончит получать информацию. Это был долгий процесс, то и дело прерываемый высказываниями наподобие: «Ого!», «Как хорошо все сходится!», «Вот демонище-то!», «А вот тут-то мы ему анус паникадилом и заткнем», и тому подобными. Лицо кардинала при этом становилось все более озабоченным.

Спустя четверть часа его божественность откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову и стал думать. Думал он минут пять, после чего открыл глаза и сказал:

– Мы с тобой, сэр Питер, сделаем вот что.

5

На территорию бывшего дворца Дюкейна Питер Пейн входил с опаской. Умом он понимал, что ничего страшного здесь, скорее всего, не осталось, но сердце колотилось сильнее, чем обычно, и при каждом сокращении как бы говорило: «Проклятое место! Проклятое место!»

Факел обнаружился в той самой нише, о которой говорил Росс, но Питер не стал им пользоваться. Коридор не слишком темный, очки ночного видения вполне справляются. Где-то здесь надо повернуть налево… Да, вот он, поворот. А это еще что такое?

Биодетектор, совмещенный с детектором вооружения, услужливо подсказал, что основной коридор заминирован. Если бы Питер не взял с собой очки, а шел при свете факела, и если бы он не заметил это узкое боковое ответвление… Брр…

В боковом тоннеле мин не было, а в конце его был виден дневной свет. Питер прошел по тоннелю, вышел на свет и оказался во внутреннем дворе бывшего дворца проклятого олигарха. В центре двора громоздились развалины фонтана (или бассейна?), на сохранившемся участке бортика сидел Джон Росс в таких же очках, как у Питера. Несмотря на дневную жару, он был в плаще, правая рука скрывалась под ним, и, как подсказал детектор вооружения, держала заряженный бластер, снятый с предохранителя. Впрочем, разглядев Питера, Росс немедленно поставил оружие на предохранитель и вытащил руку из-под плаща. Внезапно Питер понял, что за очки надеты сейчас на глаза Джона Росса.

– Это же очки Хайрама! – воскликнул Питер.

– Экий ты наблюдательный, – сказал Джон. – Но в целом разведчик из тебя как из дерьма пулька для бластера. На первую же встречу хвост привел, позорник!

– Чего? – не понял Питер. – Кого я привел?

– Хвост, – повторил Джон. – Наружное наблюдение. Три человека и пять орков, по-моему, из личной гвардии Рейнблада, хотя точно не уверен. Тебя так быстро раскололи?

Вместо ответа Питер сунул руку за пазуху и вытащил сложенный пополам лист бумаги. Это была особая бумага, так называемая гербовая, с водяными знаками, микрорисунком и прочими особенностями, затрудняющими подделку, дом Лу начал ее продавать около пятисот дней назад. Джон развернул документ и стал читать вслух:

– Сим удостоверяю, что все действия и бездействия, совершённые или несовершённые дьяконом Питером Пейном, совершены им или, соответственно, не совершены с моего ведома и благословения, и направлены на благо Святой Церкви и Великой Родины. Удостоверяю, что вышепоименованное существо обладает полным и ничем не ограниченным иммунитетом к любым преследованиям, законным или беззаконным, и не подлежит никакому суду, исключая Божий Суд, а также Святейший Суд Моей Божественности. Прикольно тут написано: «Существо». Неужели орки тоже бывают с ничем не ограниченным иммунитетом? Наверное, бывают. А Рейнблад – осторожный старый хрыч, не стал на предъявителя бумагу выписывать, читал, небось, древнюю сагу про трех рыцарей.

– Давай сюда бумагу, – потребовал Питер и требовательно протянул руку.

– Держи, – сказал Джон и отдал документ. – Стало быть, расколол тебя его божественность. Теперь ты меня вербовать будешь?

Питер досадливо крякнул. Он так тщательно готовился к этому разговору, шаг за шагом выстраивал аргументацию, заранее заготовил контраргументы на все возможные возражения… Джон улыбнулся и сказал:

– Ну, давай поиграем в вербовку, не буду лишать тебя удовольствия. Надеюсь, ты понимаешь, что от гнева Рейнблада эта филькина грамота тебя не защитит?

– Его божественность меня простил! – заявил Питер.

– Ну-ну, – сказал Джон. – Быстро же ты успел доложить ему о своих прегрешениях. Будь я кардиналом, я бы не стал выслушивать подробности, а приказал бы тебе составить подробный письменный отчет. За ночь ты его составить не мог, ты к моей вербовке готовился, учебники читал, все такое… Да если бы даже составил, Рейнблад его точно еще не прочел. Да даже если прочел, индульгенцию он тебе выписал раньше, не зная всех твоих подвигов. Так что не раскатывай губу, Питер, твоя судьба еще не решена. В ближайшие дни он тебя трогать не будет, но когда текущий кризис разрешится тем или иным образом… Я бы на твоем месте уже начал бы сухари сушить.

– Какие сухари? – не понял Питер. – Зачем их сушить?

– Чтобы с голоду не помереть, – объяснил Джон. – Хлебные сухари – самая подходящая пища для одинокого беглеца.

– Я не собираюсь никуда убегать! – воскликнул Питер, и голос его дрожал от возмущения. – Я вручил свою судьбу его божественности, и я не собираюсь нарушать данное ему слово!

– Дело твое, – пожал плечами Джон. – Мое дело предложить. Ну, давай, продолжай.

– Чего продолжать? – не понял Питер.

– Вербовочную беседу, – объяснил Джон. – Давай пропустим первую фазу для экономии времени. Просто скажи, что собираешься со мной делать: угрожать, подкупать или уговаривать? Питер нахмурился и сказал:

– Ты зря так ерничаешь. Я с тобой хотел по-хорошему договориться, предупредить о возможных последствиях, но, видать, не получится. Ну что ж, опустим первую фазу. Скажи мне, Фоксхантер, что ты знаешь о большом складе древнего оружия в Оркланде? На лице Фоксхантера отразилось изумление.

– Склад, – повторил он. – Большой склад. Действительно, почему бы не быть в Оркланде большому складу древнего оружия… Что-то вполне могло сохраниться…

В следующую секунду взгляд Фоксхантера затуманился, он задрожал, захрипел, забился в судорогах, сполз с бортика фонтана (или бассейна?) на землю, еще немного подергался и затих. Очки свалились, Питер подобрал их и сунул себе в карман. Затем, после некоторого колебания, засунул руку под плащ Фоксхантера, вытащил бластер и тоже сунул себе в карман. Уселся на бортик и стал ждать.

Ждать пришлось недолго, примерно минуты две. Фоксхантер застонал, открыл глаза и обвел окрестности недоумевающим взглядом. Наткнулся взглядом на Питера, хмыкнул. Вытер слюну, обильно натекшую из раскрытого рта, встал, отряхнулся и сказал:

– Бластер верни.

– Обойдешься, – сказал Питер. – Повторить упражнение или сам все уже понял?

– Понял, – вздохнул Фоксхантер. – Где я прокололся?

– Везде, – ответил Питер.

Фоксхантер пожал плечами и сел рядом с дьяконом, тот непроизвольно отодвинулся.

– Зачем ты меня завербовал? – спросил Фоксхантер. – Я не смогу рассказать тебе ничего важного про Дюкейна, чисто физически не смогу, мозговой блок – не шутка.

– Про Дюкейна можешь не рассказывать, – разрешил Питер. – Дюкейн – дело прошлое. Можешь вообще ничего не рассказывать, ты мне не для того нужен.

– А для чего тогда? – заинтересовался Фоксхантер.

– Придет время – узнаешь, – заявил Питер. – Сейчас мы с тобой обговорим способ связи, потом напишешь расписку о сотрудничестве…

– Фу, как пошло, – сказал Фоксхантер. – Разведчик, требующий от агента расписку, как бы сообщает ему: «Я лох и ничего в разведке не понимаю».

– При каких обстоятельствах ты познакомился с Джорджем Дюкейном? – спросил Питер.

Второй припадок продолжался намного дольше, чем первый, минут десять примерно. И когда Фоксхантер поднялся на ноги и стал отряхиваться, его руки заметно дрожали.

– Будешь упираться – мозговой блок тебя убьет, – сказал Питер. – Из всех сообщников Дюкейна больше десяти вопросов никто не выдержал.

– Давай бумагу, – потребовал Фоксхантер. – Напишу тебе твою долбаную расписку. Питер улыбнулся и сказал:

– Попроси как положено. Например, так: «Смиренно прошу ваше преосвященство любезно предоставить недостойной оркоподобной твари, забывшей лицо своего отца…» Ну, ты понял принцип.

– Может, мне перед тобой на колени встать? – поинтересовался Фоксхантер.

– На первый раз обойдемся, – сказал Питер. Фоксхантер вздохнул и начал говорить:

– Смиренно прошу ваше преосвященство…

6

– Привет, Рокки! – сказал Герман, входя в кабинет начальника. – Как там его божественность поживает? Я так понимаю, есть важные новости, раз ты меня вызвал?

Рокки поднял голову, Герман встретил его мрачный взгляд и тоже помрачнел.

– Все плохо? – спросил Герман.

– Хуже некуда, – ответил Рокки и вздохнул. – Рейнблад требует контрольный пакет электростанции.

– А в анальное отверстие ему дудку не вставить? – поинтересовался Герман. Рокки вздохнул еще раз.

– Он утверждает, что Тринити согласился на аналогичные условия, – сказал олигарх.

– Вот пидор, – сказал Герман. Рокки мрачно кивнул.

– Я поговорю с Заком, – сказал Герман. – Возможно, это просто блеф.

– Ты не сможешь ничего достоверно выяснить, – в третий раз вздохнул Рокки. – Зак в любом случае подтвердит, что это блеф.

– Дилемма заключенного в чистом виде, – сказал Герман.

– Она самая, – кивнул Рокки. – Вопрос только в том, можно ли считать ее многоходовой.

– Думаю, можно, – сказал Герман. – Даже если Тринити нас действительно предал, у нас все равно есть шансы выкрутиться.

– Да ну? – удивился Рокки. Герман немного поколебался и принял решение.

– На нас работает Фоксхантер, – сказал он.

Рокки поперхнулся и закашлялся. Герман вскочил, перегнулся через стол, попытался похлопать шефа по спине, но случайно отвесил подзатыльник. От неожиданности Рокки перестал кашлять.

– Извини, – смущенно пробормотал Герман. – Я по спине хотел.

– Убьешь ты меня когда-нибудь, – сказал Рокки. – Ну, давай, рассказывай про своего Фоксхантера.

– Сейчас он называет себя Джоном Россом, – сказал Герман. – Я встретил его в Оркланде, перед тем, как угодил под эльфийское нашествие. Он организовал ликвидацию Вильямса, завербовал Зака Харрисона и добыл самую первую информацию о нефти в Ноддинг Донки. Профессионал высочайшего класса.

– Почему раньше не доложил? – спросил Рокки. Герман замялся и ничего не ответил.

– Понятно, – вздохнул Рокки. – Почуял конкурента, потому и молчал. Спасибо, что сейчас не промолчал.

– Ну, я же не совсем… того… – смущенно пробормотал Герман. – Я же понимаю, когда можно, а когда… это…

– Хорошо, что понимаешь, – серьезно сказал Рокки. – А почему ты решил, что он Фоксхантер?

– У него мозговой блок, – сказал Герман. – Он ничего не рассказывает о своем прошлом, а если спросить – начинается судорожный припадок.

– Уверен, что не симулирует? – спросил Рокки.

– Думаю, не симулирует, – ответил Герман. – Тут дело не только в припадках, тут все в совокупности в единую картину складывается. У него столько агентуры… Все разведчики такого класса наперечет, если бы новый появился – я бы давно уже о нем знал. Да и не появляются такие специалисты в одночасье.

– Ладно, – резюмировал Рокки. – Допустим, у нас есть козырь в рукаве по имени Фоксхантер. Что это нам дает?

– Во-первых, агентура, – сказал Герман. – У него есть доступ к церковному компьютеру, к так называемому мейнфрейму. Во-вторых, он отличный ассасин. Если потребуются совсем радикальные меры…

– Суров ты, как я погляжу, – сказал Рокки. – Давай пока горячку пороть не будем. Мне тут одна мысль в голову пришла… Если Тринити реально лег под Рейнблада, это можно проверить по косвенным данным. Есть у меня один человечек в правительстве… Короче, бери своего Джона Росса, садитесь с ним за стол и придумывайте план. Только конопли много не курите.

– Стало быть, принципиальное решение можно считать принятым? – спросил Герман.

– Можно, – кивнул Рокки. – Нас, олигархов, называют кровопийцами народа, но чиновники и церковники – куда большие кровопийцы, по-моему. Мы, по крайней мере, полезные товары производим. В прошлом бывали времена, когда власть принадлежала капиталистам, и это, я полагаю, было справедливо.

– Ты не перед журналистами выступаешь, – заметил Герман. Рокки рассмеялся.

– Да ну тебя, вечно ты все опошляешь, – сказал он. – Итак, решение принято, Рубикон перейден, будем бороться за права честного бизнеса до последней капли крови. Лучше, конечно, обойтись без крови, но это уж как получится.

– И да будет так воистину! – воскликнул Герман.

– И да помогут нам боги, – добавил Рокки.

Герман вышел из кабинета. Рокки посмотрел ему вслед и подумал: «Надо бы при случае познакомиться с этим Джоном Россом. Если он действительно так хорош, как Герман его расписывает, то не Герман должен им командовать, а он Германом. А мозговой блок вроде снять можно, помнится, Вилли Пост говорил, что когда пилигримы обрабатывали последних прислужников Дюкейна, вроде, сумели подобрать какой-то препарат… или не сумели… Нет, торопиться не будем. Если вдруг всплывет, что Рокки Адамсу сам Фоксхантер прислуживает, это такой скандал будет…»

Рокки Адамс раскурил косяк и откинулся на спинку кресла. Сейчас надо расслабиться, успокоить нервы, а потом все тщательно обдумать. Но сначала расслабиться и успокоить нервы.