Текст книги "Встретимся на Альгамбре (СИ)"

Автор книги: Вад Капустин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9
Подслушанный разговор

Ах, если б ты любил меня, как пиво!

Женская мечта

Войдя в номер, они не стали тратить время на ненужные и неуместные объяснения. Раздевшись в лихорадочной спешке, мужчина и женщина опустились на расстеленную постель. Объятия, ласки. Преодоление преграды… Слияние… Освобождение… Все было хорошо и правильно.

Где-то в глубинах Вселенной две созданные друг для друга частички мироздания сложились, соединились, образуя единое целое. Ключ. Ключ к загадке жизни. К смыслу бытия. К любви.

– Меня дожидалась? – самодовольно спросил мужчина, удовлетворенно вытягиваясь – Ну и как тебе?

– Так себе, – сердито ответила девушка, – ничего особенного.

– Врешь, – уверенно заявил Матвеев. Он подгреб Лену к себе и прикоснулся губами к пушистым волосам. Нежная щека прижалась к его плечу. Все было так, как нужно.

Удовлетворение, счастье, покой. Ничего похожего на торопливые перепихивания со случайными подружками. Эта женщина совсем другая – родная, близкая, своя. Пришло время принимать ответственные решения. Все равно он задолжал ей одно желание:

– Ладно, так и быть, я на тебе женюсь, – уступчиво сказал Александр.

Не врет. Телепатка легко улавливала исходившее от ленивых мыслей парня счастье и тепло.

– Болван, – она резко отстранилась.

– Это почему же? Ведь ты меня любишь? – в мыслях Матвеева не мелькнуло ни малейшего сомнения. Конечно, любит, он почувствовал – он ведь тоже интуит, эмпат.

– Ну, как ты не можешь понять? – девушка заговорила тихо, печально. – Впереди только война и смерть. У нас нет будущего. А ты – женюсь! Раньше надо было думать, – добавила она немного обиженно.

– Ничего, все обойдется, – уверенно сказал Матвеев. – Что-нибудь придумаем!

– Это кто же придумает? – голос девчонки прозвучал ехидно, но бывшего боксера этим было не пронять. Все утрясется. Он никогда не стремился заглядывать далеко в будущее. Зачем? Надо жить сегодняшим днем.

– Мы с Одинцовым придумаем. Знаешь, какие мы крутые парни?

«Ага. Два бестолковых неудачника. Тридцать три несчастья», – хотелось сказать Лене. Сколько раз она сама их выручала. Но, – молодая жрица внезапно задумалась, – может быть и правда, что-нибудь придумают?

Ведь тогда, во время совсем непростой истории с исполнительницей желаний, именно Александр ее спас, договорился с красянкой, помог уничтожить мучителей, выбраться, освободить планету, выполнить задание богини. Да и сама Великая мать говорила – эти двое помогут.

– Ну, чего опять загрустила? – Матвеев вновь потянулся к девушке. Сильные руки скользнули по ее телу, и она тихо застонала, пытаясь коснуться, дотронуться в ответ.

– Ну нет, расслабься. Сегодня классика, – покрывая нежное тело поцелуями, шепнул Александр. – Потом научишься. Сегодня тебе будет просто хорошо….

Было не просто хорошо.

– Ничего, что я так орала? – смущенно спросила Ленка чуть позже, вспомнив, что они все-таки в гостинице.

– Все в порядке. Так и надо. Здесь хорошая звукоизоляция, – успокоил парень, умалчивая о причинах – о том, что в большинстве номеров сейчас происходило примерно то же, что и у них. Мысль легко прочиталась, но Лена предпочла ее проигнорировать. Захотелось сказать любимому что-то нежное, теплое.

– Правда? Ну, тогда хорошо, – уступила девушка. – Беру свои слова обратно.

– Это насчет болвана? – Матвеев вновь коснулся губами пушистых волос.

– Нет. Насчет «так себе»! – она скорее угадала, чем увидела улыбку на лице парня. Он и не сомневался.

– Все будет в порядке, вот увидишь, – пробормотал он, засыпая. – Я же обещал на тебе жениться.

Спустя несколько минут Сандр уже безмятежно спал. Негромко похрапывал. Не страшно, можно привыкнуть. А только есть ли у них время привыкать? Девушка не могла выбросить из памяти пугающие откровения богини.

Сон Матвеева сомнения не тревожили.

А вот Елена не могла уснуть, терзаясь страшными предчувствиями. Встала. Походила по комнате. Зашла в ванную, приняла душ. Взглянула в зеркало: лихорадочно блестящие глаза, распухшие исцелованные губы. Завтра стыдно будет выйти на улицу. Хотя о чем она беспокоится? Завтра они улетают. Скорее всего, на войну. Предчувствия кричали, что навсегда.

Вернулась. Ей вдруг показалось, что в номере невыносимо душно, а резкие запахи нестерпимо остро напоминают о мгновеньях любви. Лена подошла к окну и распахнула его настежь. В комнату хлынула волна прохладного ночного воздуха. Так и простудиться недолго. Саня недовольно всхрапнул. Девушка закрыла одну створку окна и уселась на подоконник. Высокое синее небо усыпано искорками холодных звезд. Время мечтать. Лена вновь задумалась о будущем, но ей помешали.

Снизу донеслись обрывки разговора. Мыслей распознать нельзя – высоко, третий этаж, но телепатка легко уловила сумбур и смятение чувств говорящих.

Подслушивание трудно назвать достойным занятием, но первая же фраза приковала внимание девушки, как будто отвечая ее собственным недавним мыслям.

Говорили двое, мужчина и женщина. Сначала зазвучал жеманный, слегка визгливый голосок девушки:

– Люблю… Врешь, небось, опять! Все вы такие. Ты вот обещал жениться, говорил – «Возьму на свою планету. Будешь королевой»! А потом – «Встретимся нескоро!» А если бы порт сработал как надо, так бы и сбежал навсегда, не попрощавшись!

– Так я же не сбежал! Я же позвонил, предупредил, расплатился….

«Что-то он не то говорит! Интересно, за что это он с ней расплатился?» – Лена почувствовала фальшь и неуместность обмолвки. Но и мужчина, поняв свою ошибку, резко сменил тему:

– Галь, мне на космодром срочно нужно, уйти через порт, через столовку. Малюта на меня вышел. Я же говорил! Нуль-порт выходной на кольцо перевел, прямо на блок контроля выбросило. Хорошо, успел сразу заскочить обратно, вернулся. Опасно тебе сейчас со мной уходить, охотятся на меня. И не только безопасность. Куда б я тебя потащил? А тут все спокойно. О тебе заботился…

«Врет», – поняла Елена, но женщина, похоже, поверила. Сразу уступать она, правда, не хотела:

– Ну как я тебя сейчас проведу в столовку? Там же сигнализацию снимать надо. Что я завтра девчонкам скажу?

– Скажешь, сумку забыла. Ключ у тебя есть? – голос мужчины зазвучал настойчивей.

Женщина, Галина, что-то шепнула. Ленка не услышала и, выглянув в окно, вгляделась в два неясных силуэта. Ее не заметили. Голос Галины зазвучал громче:

– Ну, есть, есть, конечно. И код доступа к нуль-порту тоже.

– Ну и молодец. Пойдем быстрее! – заторопил мужчина. Но девушке явно не хотелось быстро расставаться. Жеманный голосок зачастил:

– А как же ты, Степ, один полетишь? А экипаж? Я ведь ребят твоих, Колю и Валеру, сегодня вечером видела. Здесь они. Коля мне еще и говорит: – «Что ж ты, Галка, Степана на Одинцова променяла?» А я ему: – «Вот еще, променяла! Работа у меня такая, всем нравиться!» Злые они у тебя. Ты чего таких выбрал?

– Не я выбрал. Потому без них и лечу! – резко ответил Степан. – Да и ты с ними болтай поменьше! Пойдем!

Телепатку охватило острое ощущение опасности, исходившее от мужчины. Ей хотелось высунуться из окна и крикнуть глупой девчонке: – «Не ходи! Не верь!», – но она сдержалась. Зачем вмешиваться в чужую жизнь? Не первый день, наверное, друг друга знают.

– «Обманщик этот Степан, – мрачно подумала девушка. – Тоже ведь обещал жениться».

Звук удаляющихся голосов постепенно затих. И Ленка выбросила ночной разговор из головы. Запомнились только два имени – Степан и Галина.

«Степан и Галина!» – мысленно повторила Ленка, уверенная, что больше никогда о них не услышит.

Елене почему-то стало зябко, и она закрыла окно. Вернулась в постель. Санек спокойно спал, вольготно развалившись на кровати. Ее собственный мужчина. Сильный, мужественный. Можно даже сказать, умный, в каком-то смысле. Красивый.

Неудивительно, она же его сама придумала! Решила подшутить над страшноватым парнишкой, попросив красянку превратить его в идеал любимого. И не только ее идеал. В мужчину, о котором мечтают многие женщины. И вот дошутилась – как дурочка, влюбилась в мечту. Домечталась. Хотя и тогда…

Елена вспомнила некрасивого человечка, похожего на загнанного крысенка, каким впервые увидела Александра. Вспомнила, как поразила ее, телепатку, страстная, свирепая решимость спортсмена не уступать, не сдаваться, бороться до конца, его мгновенная реакция на порыв ее ненависти, уничтожившая инопланетян, спасшая их обоих.

Да, и тогда Матвеев чем-то ее привлек – лишь таким мог быть приятель оборванной, грязной босоногой дурнушки. Подходил он Лене и сейчас: оба они неузнаваемо изменились. Но, чего скрывать, он ей сразу понравился.

– «Да, – честно призналась себе девушка, – понравился». Не зря же она превратила его в мечту наивной одинокой девчонки. А потом глупо пошутила и все испортила!

И столько времени она за ним охотилась, искала, ждала, чтобы сейчас, наконец, заполучив, узнав блаженство, сразу же потерять?

В голове метались суматошные нелепые мысли – бежать вместе на далекую тихую планету, подальше от грозных перемен, жить мирно и счастливо, любить друг друга, рожать детей, забыть об остальном мире. О мире? Нет, о войне!

Никакого счастья не будет, ведь Елена не просто влюбленная девушка, она – верховная жрица, голос Великой Матери, ее дело – война, она обязана спасти разумных, спасти свою планету, Землю и всю Вселенную от грядущего ужаса. Пусть даже и ценой собственной жизни.

Да и сам Санька, ее Александр! Никогда он не согласится мирно жить в блаженном раю, если рядом будут погибать друзья, а вокруг будет бушевать безумие артефактов.

Да и останутся ли они тогда, тихие мирные уголки? Рано или поздно война догонит и возьмет свое. Накажет и покарает трусов сильнее, больнее, чем тех, кто открыто вышел беде навстречу.

Она устало вздохнула, скользнула в постель.

– Ну, что ты суетишься! Вот беспокойная! – разбуженный Матвеев обнял девушку, привлек к себе и ласково погладил по голове. – Спи. Я же сказал, женюсь. Когда захочешь. Вот, даже колечко золотое тебе купил заранее. Лежит там на столике. Утром посмотришь.

– «Болван!» – счастливо подумала Лена и, прижавшись к надежному мужскому плечу, наконец, заснула.

И утром все было просто и хорошо. Пока часов в одиннадцать в номер не постучал хмурый и злой Одинцов. Алексей пришел без своей пернатой любимицы, и не извинился. Впрочем, капитан не нарушил никакого интима.

Матвеев, не вылезая из постели, жадно поедал принесенный роботом-официантом завтрак, не отрывая взгляда от экрана визора.

Очень удачно включил – показывали космобольный матч с участием двух команд суперкласса: «Золотые Львы» против «Властелинов космоса»! Александр был восторженным поклонником Рафаэля.

– Куда там «Властелинам», – громогласно рассуждал Матвеев, жадно поглощая любимые шаньги с грибами и картошкой. Он откусывал большие куски и глотал, почти не разжевывая, чтобы не отвлекаться. – Да против «Львов» они никто! Против них, если хочешь знать, даже «Капитанам звезд» никогда не выстоять. Хотя «Капитаны» и не чета этим заморышам. Тем более, что и Рафаэль сегодня на поле. Ха! Сейчас он его! Ура-а-а! Гол! – восторженный вопль. – Ну вот, я же говорил!

– «И как он только этой проклятой картошкой не подавится!» – Елена, выпив одну только чашечку кофе, сидела перед зеркалом, пытаясь загримировать подручными средствами следы бурно проведенной ночи, и даже не притворялась, что хоть сколечко интересуется спортивным побоищем.

– «Вот, – негодующе размышляла она, – что представляет из себя пресловутое женское счастье. Отдаешь какому-то тупому болвану самое дорогое, что у тебя есть, свою красоту, невинность, молодость, а он безразлично жрет, уставившись в визор на какой-то идиотский матч, как будто тебя в этом мире вообще не существует!»

Немного утешало тонкое золотое колечко, прекрасно смотревшееся на пальце – очень изящное.

– «Нет, все-таки в семейной жизни есть что-то эдакое, – Сандр никак не реагировал на отзвук сердитых мыслей девушки: пара поцелуев, и все будет в порядке. – Лежишь себе на диване, спокойно смотришь космобол, рядом любимая женщина. Есть с кем пообщаться, поделиться. На душе тепло и спокойно».

– Ах, вот как! Ну, если ты думаешь… – бессовестно подслушанные мысли заставили Елену возмущенно обернуться, но появление капитана не позволило ей устроить первую в жизни семейную сцену.

– Тешимся? А кэп, бесталанный, значит, должен салажат тетешкать! Вылет сегодня. Предполетная проверка через три часа, – без предисловий объявил Одинцов напарнику. – Гром их унеси, этих детишек капитана Громова. Нет, ну какая ж наглая зараза! Заявила, что пойдет со мной в рейс интуит-инженером!

Александр сразу понял, о ком речь:

– Ну-ну. А со мной что же? На свалку?

– Споноровно. Ничего у нее не выйдет. Вот ведь навязалась!

Алексей глянул на экран визора.

– Ли-ка. Космобол смотришь? Счастливчик. Властелины и Львы? Ну, тут все ясно!

– Ну, вот и я говорю, куда Властелинам! – в этом они были солидарны.

– Дык вот если бы «Капитаны» играли…, – Одинцов болел за «Капитанов Космоса».

Матвеев скептически хмыкнул: – Посмотрел бы я, что б они сделали против Рафаэля!

– То-то и худо, что Львы твои без Рафаэля ничего не стоят! – Одинцов вступился за честь любимой команды, – А вот у Капитанов – да! Каждый игрок – личность!

– Как это не стоят? Как не стоят, – от возмущения Матвеев даже перестал жевать. – Ты думай, что говоришь! А Иващенко? А Демьянцев?

– Ну, разве что Демьянцев, – неохотно уступил Одинцов, не желая затягивать бессмысленный спор, однако все же не удержался от шпильки. – Да и то третьегоднись Львы всю игру…

– Не скажи. Не его вина. Ты ж сам не видел прошлый матч. Как он играл! Как играл! Летал! – уверенно возразил Александр.

– Мальчики, вы часом не забыли, что тоже собирались куда-то лететь? – голос Елены сочился ядом.

– А, извини! Привет, наслышан, – наконец, обратив внимание на то, что Матвеев в номере не один, Алексей протянул девушке для пожатия руку.

Ну, надо же, заметил! А она уже думала, что внезапно стала невидимкой – девушка не привыкла к подобному невниманию.

На язык запросились слова о том, что даме, в общем-то, руку положено целовать, но Елена сразу опомнилась. Чего это она? Это же командир. Великая мать велела втереться к нему в доверие и войти в экспедицию, наладив контакт любыми средствами. Это задание богини.

И Елена Красивая пожала протянутую руку, угрожающе поглядев на любимого мужчину. Тот, мгновенно поняв невысказанный приказ, промямлил:

– Ну, вы, в общем, знакомы. Это Елена. Ну, в общем, понимаешь, она полетит с нами, – Матвееву очень не хотелось грузить капитана собственными проблемами, но теперь все для него выглядело иначе.

– У меня свой корабль. Я полечу на нем, – сразу же уточнила девушка.

– Ну и добро! – вопреки Сашиным опасениям Алексей искренне обрадовался. – Шибко-шибко дородно. Просто идеально. Значит, и Сандр полетит с тобой, повахтит. У тебя ведь есть место для двоих?

– И не только, – Лена не стала объяснять, что при желании на ее корабле можно было бы переместить в любую заданную точку Метагалактики тяжело вооруженную космическую армаду, и не одну. И при этом практически мгновенно.

– Замечательно! Так и вам обоим будет удобнее, и меня выручите. А я, – он кисло поморщился, – с детишками полечу. Первым. Вы пойдете ведомыми. В случае чего, прикроете.

– А если атака в лоб? – девушка удивилась его уверенности.

– В лоб там или не в лоб, неожиданностей не будет, – Алексей задумчиво посмотрел на новую напарницу, на друга, оценивая обстановку, потом решился. – Ладом. Ты – своя. Смотри! – и он, закатав рукав, открыл татуировку и показал линию маршрута.

Девушка, ахнув, вгляделась в картинку, заметила крохотные искорки корабликов, движущиеся цели, стрелки направлений.

– Да это же…. Тут же…. всё! – у нее не было слов.

– Вот именно, всё. Всё, что только нам будет нужно. Сама понимаешь, это многое упрощает. Ну, на случай атаки, – капитан нервно огляделся по сторонам. – Ты имеешь право знать. Мне кое-что надо будет тебе поведать. Но не здесь, здесь нельзя. Потом, попозже.

Матвеев, приготовившийся в очередной раз выслушать историю татуировки, облегченно вздохнул:

– А Врушку ты куда дел? Птица что, на корабле одна осталась? – неожиданно вспомнил он о пернатой любимице.

– Да нет, – капитан обиженно пожал плечами. – К мальчишке перебралась. К Витьке Громову. Села к нему на плечо, в лицо заглядывает, рассказывает что-то. Пришлось оставить.

– Ну и ладно. Своих она не бросит. Поболтает с парнишкой и вернется, – оптимистически сказал Александр. – Пусть развлечется старушка. Небось, материнский инстинкт у птички проснулся.

За отсутствием доказательств противоположного, Врушку условно считали самкой. Продавший ее Алексею негуманоид ничего толкового про птицу рассказать не смог. На удивление прилично объясняясь на универсальном и только немного путая формы родов и окончания глаголов, торговец, пряча глаза, признался:

– Очень редкая экземпляр! Недавно с Куэрва. Подарок делать друг. Птица этот, джентль, и на родной планета довольно мало имеется быть… Поэтому появляться с этой в то место, как это сказать? Да, это, лишний раз не следить.

– Браконьер и контрабандист, – понял Леха, но поскольку он не только не собирался лететь на Куэрву, но даже и не представлял, в каком районе космоса находится эта планета, то не обратил на предупреждение чересчур грамотного бродяги никакого внимания.

Не слишком разговорчивая на Земле, во время полетов Врушка развлекала экипаж не только жизнерадостным клекотом и непонятным бормотанием. Она радовала всех долгими прозаическими декламациями, стихами и даже песнями на известных и неизвестных языках, подслушанными неведомо где, а также земными, русскими и нерусскими сказками и легендами, которые безбожно перевирала, за что и получила не слишком лестное прозвище.

За четыре года птица сдружилась с капитаном, чувствовала себя на корабле хозяйкой и считалась счастливым талисманом «Вездесущего». Но сейчас Врушку переманили к себе навязанные Управлением пассажиры, теперь уже равноправные члены экспедиции. Оставшись всего на несколько часов без птицы, Одинцов неожиданно почувствовал себя одиноко.

– Дык, все равно, знаешь, не по себе как-то. Ну, непривычно без нее, – капитан, вспомнив об ожидающих его новых членах экипажа, заспешил: – В общем, собирайтесь. Через три часа встретимся у Малютина. И чтобы не опаздывать, любовь там или не любовь. Не на свадьбу летим, на Альтаир!

Одинцов вновь пожал девушке руку и торопливо вышел из номера.

– «Своя»! – с раздражением подумала Лена Краснова. – Руку пожал. Хорошо еще не сказал – свой парень!

– Ну, уж никак не парень! Слава богу! – это Матвеев так пошутил. Наверное, она подумала все-таки слишком громко. Или сказала вслух?

Александр обнял ее за плечи, и начал покусывать шею сзади короткими поцелуями: – Попробуем что-нибудь новенькое?

– Сумасшедший! А если к вылету опоздаем? – не слишком убедительно воспротивилась Лена.

– Ничего, Еще целых три часа, масса времени. Малюта подождет. И Альтаир никуда не денется. Тем более, что и матч уже закончился.

– Матч? Ну, погоди! – в мыслях завертелись мстительные фразы, но додумывать их не осталось ни возможности, ни желания.

Разумеется, три часа – это целая куча времени. И все равно они опоздали. Ну, и ничего. Все равно предполетная проверка Елену не беспокоила: без Малюты корабль Предтеч прилетел на планету Земля, безо всякого контроля безопасности он ее спокойно и покинул.

И Альтаир никуда не делся.

Вот только Лена слишком поздно вспомнила, что ничего о предсказании богини и о смертельно опасном для Вселенной оружии она главе альтаирской экспедиции так и не сказала.

Глава 10
Нелегкий выбор

Быть или не быть?

Гамлет, принц датский

Тихая марсианская ночь окружала зыбкой мглой двухэтажный особняк фроггского посольства. Инопланетные дипломаты и наемные служащие, фроггсы и земляне, давно покинули здание, и лишь на втором этаже, в одном из окон разведывательного отдела продолжали светиться великолепным мертвенно-синим светом сухие побеги ламбука.

Растение, чье свойство скрашивать фроггсам темноту ярким волшебным сиянием было воспето в огромном количестве известных стихов и песен, разделяло одиночество бывшего поэта – младшего офицера разведки, сотрудника дипломатического корпуса, квинт-карда Ифтыраха. Впрочем, сейчас чиновника терзали тревоги, весьма далекие от счастливых явлений бессмертной музы.

Квинт-кард размышлял о своей неудавшейся карьере. Давно пора, как сказал бы лучший друг и соперник Лууханс, сокурсник по военной Академии. Лууханс уже получил ранг кварта и отлично устроился на безопасной службе при штабе в столице. А он, Ифтырах? Всего лишь квинт-кард, и это на двести седьмом цикле жизни! Ему скоро стыдно будет признаваться в своем ранге новым знакомым.

Ифтырах знал, что виной его несчастий стали не происки недоброжелателей. Юному выходцу из знатной семьи, талантливому поэту, блестящему студенту и интеллектуалу все прочили блестящее будущее. Он погубил себя сам. Точнее говоря, карьеру молодого литератора сгубили гордость, самоуверенность и неосмотрительность. Уже не один год квинт-кард проклинал злосчастную тягу к поэзии, и фатальный порыв вдохновения, заставивший его взяться за острый лемн в роковой день.

Великолепный Ракс, столицу Фрогги, тогда волновали две новости – скандал со знаменитой певицей, разрушивший счастье нескольких известных семей, и грядущее падение высокопоставленного руководителя, скомпрометировавшего себя переговорами с регуллианскими ублюдками. Столичных сплетников немало удивило назначение сына проштрафившегося сановника, Зуураса, главой дипломатической службы Фрогги в негуманоидном альянсе.

Движимый естественной тягой к восстановлению справедливости, Ифтырах, недавний выпускник Высшей Академии космофлота, томившийся бездельем в ожидании назначения, поддался искушению сочинительства. Остроумная сатирическая поэма, написанная буквально за один цикл древним стилем, заканчивалась полными высокого нравственного смысла строками:

 
   «Бойся фуруки, которая говорит: – Я не кусаюсь.
   Помни, что у изогнутого дерева и тень изогнута».
 

Стихи быстро разошлись в списках и весьма способствовали популярности молодого поэта. Он не скрывал авторства. Ничто не предвещало беды.

Но тут грянула знаменитая однодневная война за Наследство Предтеч, которая вошла в историю Фрогги, как «альтаирская бойня». Не многие знали, откуда происходит это название. Большинство фроггсов до сих пор полагало, что оно связано с сектором предполагаемых боевых действий.

Ифтырах, как и другие выпускники военной академии, знал истинную подоплеку событий. Квинт-кард до сих пор с ужасом вспоминал кадры репортажа с места конфликта, которые наблюдали в учебных аудиториях будущие офицеры. Молодежь специально пригласили для ознакомления с ходом военных действий для завершения стратегической подготовки. Никто не мог ожидать того, что произошло. К счастью, прямые репортажи не транслировались для широкой публики и никогда больше не повторялись в кадрах военной хроники.

Сначала события развивались по заготовленному сценарию: фроггские корабли, приближавшиеся к месту обнаружения артефактов, проигнорировали два предупреждения альтаирцев о запретной зоне и почти вплотную подошли к хранилищам древних. Грубая ошибка. Надо было остановиться и попробовать договориться. Все знали, что альтаирцы, бескорыстные созидатели, не любят и не умеют воевать, но в тот день они доказали, что и им не чуждо искусство уничтожения.

После опасного маневра фроггского флота прозвучало лицемерное заявление зеленокожих о снятии с себя ответственности за последствия ответного удара, а затем появилась неожиданная, совсем не страшная картинка на экране. Даже сейчас, много лет спустя, Ифтырах порой видел ее в кошмарных снах:

Юный светло-зеленый альтаирец, почти ребенок, демонстрирует недоумевающим зрителям покрытую сложной татуировкой верхнюю псевдоконечность. На рисунке легко узнается изображение района конфликта и мириады устремившихся туда фроггских кораблей. Весело подмигнув всеми семью глазами, юнец берет кисточку, смачивает в какой-то жидкости и легко смывает с картинки большую часть фроггского флота и, заодно, обе планеты Древних. Изображение на экране исчезает, сменяется другим, реальным видом космического пространства.

И курсанты Академии в оцепенении наблюдают, как межзвездное пространство сектора сминается, схлопывается так, словно блуждающий микроколлапсар поглощает, превращая в ничто, две планеты артефактов и корабли несостоявшихся победителей, постепенно захватывая и тех, кто не попал под прямой удар, в страшную уничтожающую воронку.

Немногим в тот день удалось выкарабкаться из альтаирского котла. Остатки фроггского флота спасло немедленное вмешательство ашшурских союзников, вышедших из ближайших порталов и с помощью сверхсовременной гравитехники блокировавших пространственное воздействие, остановив возмущения метрики и позволив уцелевшим бежать.

Мало кто знал истинные причины катастрофы. На Фрогге до сих пор объясняли гибель непобедимой армады природным катаклизмом, трагической случайностью. Тем непосвященным, кто случайно узнал и увидел лишнее, строго приказали все забыть и держать языки за сомкнутыми жевательными пластинами.

Ифтырах молчал, но забыть не мог. Тем более, что катастрофа Фрогги невольным образом оказалась тесно связана с его личной катастрофой. Всеми осуждаемый прежде сановник, осмеянный в его гениальной поэме, после однодневной войны и счастливого вмешательства регуллиан приобрел репутацию мудреца и провидца и был восстановлен во всех чинах и регалиях. Сын его, Зуурас, вновь продвинулся по службе, а автор злосчастных стихов оказался козлом отпущения.

Высокопоставленные персоны не снизошли до жестокой мести ничтожному поэту. Ифтыраха просто-напросто назначили младшим служащим фроггского представительства в Солнечной системе и сослали на Марс.

С тех пор прошло тридцать циклов – двадцать марсианских лет – вдали от Фрогги. Правдами и неправдами, ценой многочисленных унижений и интриг, Ифтырах добился звания квинт-карда. На больший успех изгой рассчитывать не мог. И тут вдруг судьба послала ему шанс – запись, принесенную пронырливым агентом.

Квинт-кард встопорщил шейный гребень от стыда, вспомнив свою реакцию на рассказ капитана Одинцова. В сущности, ему нечего было стыдиться. Просто два слова – «альтаирец» и «татуировка» – живо напомнили картинки последнего эпизода альтаирской войны: мириады кораблей, обращенных в прах мазком мягкой кисточки. Бывший поэт не сомневался, что речь может идти только об одном альтаирце, том самом, Уничтожителе.

Никто из свидетелей однодневной войны не усомнился бы в справедливости выводов младшего офицера. Татуированная шкура капитана Одинцова была жизненно необходима Фрогге. Попавшая к Ифтыраху информация была бесценной, однако, как и все в этом мире, свою цену имела. Избавление от клейма неудачника, подъем по служебной лестнице, заслуженное благополучие – такова была наивысшая плата в глазах квинт-карда. Вот только кому следовало передать полученные сведения, чтобы не продешевить, не оказаться обойденным и обманутым?

Мучительные расчеты и размышления о будущем не давали покоя младшему фроггскому офицеру в поздний ночной час. Наконец ему удалось прийти к окончательному решению.

Кандидатуры непосредственных начальников: двух кварт-кардов, ленивых завистливых тупиц, и тритт-карда Аграхаса, беспринципного карьериста и доносчика, Ифтырах даже не стал рассматривать.

Во-первых, никто из офицеров младших и средних рангов не имел прямого выхода к персонам, уполномоченным принимать решения. Во-вторых, все они, не колеблясь, присвоили бы себе заслуги нижестоящего, не упомянув о нем ни единым словом.

А ведь решение использовать агента-землянина было принято Ифтырахом на собственный страх и риск. Когда Корнилов вышел на фроггское представительство, предложив свои услуги, квинт-кард, единственный, охотно пошел на контакт. И продолжал его, оплачивая донесения агента порой даже из собственных средств, несмотря на удивление и пренебрежение коллег. И сейчас он не собирался делиться успехом с недостойными.

Секонд-кард Мииррасс? Застывший в отупляющем наслаждении от вдыхания дыма дурман-травы, погрязший в долгах, этот высший офицер до сих пор сохранял свой пост, несмотря на многочисленные доносы тритт-карда Агахаса, только благодаря попустительству начальства и заступничеству высокородной семьи.

Ифтырах скорее сочувствовал бедняге – в свое время искушение избрать столь легкий путь забвения чуть не увлекло и его самого – но к делу личное расположение не имело никакого отношения. К словам опустившегося секонд-карда никто из высшего руководства не прислушается. Да и полно, сумеет ли погруженный в ядовитый грезы Миирасс сообразить, каким драгоценным открытием завладел его младший офицер?

А вот недавно назначенный куратором сектора опальный секонд-кард Луттьерхарфс был известен бывшему поэту еще по Академии, где порой студенты всех курсов и отделений сбегались в актовый зал послушать редкие лекции знаменитого агента. Такой мастер не упустит своей удачи и не забудет того, кто поможет ему оправдаться и выдвинуться.

Движимый счастливым предчувствием, Ифтырах набрал на личном комме номер конфиденциальной связи с секретарем фроггского посольства на Альфе Центавра, ни на мгновение не задумавшись о том, чем может быть занят секонд-кард в столь поздний, по универсальному времени, час.

Луттьерхарфс отозвался не сразу. Срочный вызов застал его в элитном игорном притоне Серса в компании высокопоставленных местных чиновников, где он, как ни странно, в данный момент оказался в выигрыше. Писк сигнала вызвал у старшего офицера поток тревожных мыслей и остудил азарт, дав повод выйти из игры, не распрощавшись с большей частью заполученных кредитов, как это обычно происходило, если игра затягивалась до утра.

Игорные подвиги секонд-карда относились не столько к развлечениям, сколько к большой политике. Четыре-пять удачно проигранных статс – консорту Явдайгуру партий в краск сделали Луттьерхарфса одним из лучших приятелей центаврианского правителя.

Незнакомая маска младшего офицера в сером (в соответствии с рангом) плаще и его серьезный напыщенный вид сначала вызвали гнев разведчика, а затем недоумение и любопытство.

– В чем дело? – стараясь не слишком демонстрировать недовольство, поинтересовался секонд-кард.

Лишь в эту минуту раздираемый противоречиями и тревогами Ифтырах сообразил, что совершенно не продумал стратегию разговора с будущим – как он надеялся – высокопоставленным покровителем. Однако молчать дальше было нельзя – пауза в разговоре и так слишком затянулась. У квинт-карда мелькнула было мысль изложить свое дело древним стилем, но болезненное воспоминание о ненавистной поэме заставило его предпочесть деловую лаконичность. К счастью, поскольку неизвестно, как отреагировал бы на звуки высокой речи Луттьерхарфс, из памяти которого еще не стерлись некоторые моменты неприятного разговора с Верховным.