Текст книги "Великая отечественная война: Как это было"

Автор книги: В. Семененко

Соавторы: Л. Радченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Иногда польским силам самообороны удавалось отбить у частей НКВД арестованных аковцев: гак было в ночь на 8 октября у Ржешува, 2 ноября – в Тарнобжеге.

С 11 августа до 1 января 1946 г. в СССР ушло 34 транспорта с арестованными бойцами и командирами АК и других небольшевистских организаций. 17 тысяч из них отправили в концлагеря СССР, в том числе генералов К. Тулидайского, Л. Биттнера, А. Кшижановского. Не успел попасге туда командир АК генерал С. Ровецкий-Грот, расстрелянный нацистами в августе 1943 г. в Заксенхау-зене. Самый многочисленный лагерь для воинов Армии

Краевой был расположен в селе Дягилеве под Рязанью, в котором они находились по июль 1947 года.

Превращенный 31 декабря 1944 г. в правительство Польский комитет национального освобождения стал послушным орудием в руках советских лидеров. Сталин действовал смело: не только представитель президента США Г. Гопкинс, но и большинство западных политиков полагали, что эмигрантское правительство С. Миколай-чика – помеха, способная разрушить «большуютройку».

Рузвельту были известны многие факты грубо-имперского поведения Сталина в Польше, однако он даже не пытался воздействовать на него. Лишь из так тических соображений, боясь потерять голоса 2,5 млн избирателей польского происхождения (в штате Мичиган многие из них поддерживали А. Ванденберга), он до ноября 1944 г. не обнародовал решение отдать под контроль Сталина и Черчилля европейский континент.

Аналогично вел себя Ш. де Голль. Если до конца 1944 г. он обещал отдать правительству С. Миколайчика польское золото, находившееся в руках Франции, то после подписания в декабре соглашения с Советским Союзом не упоминал об этом. В нюне 1945 г. французское Министерство иностранных дел первым признало де-юре марионеточное правительство Варшавы.

Характерно, однако, что предложение С. Дзержинской о превращении Польши в 17-ю союзную республику СССР не встретило поддержки Сталина. Он ведь хорошо понимал, как неимоверно словно советизировать поляков.

Об этом еще раз напомнило варшавское восстание. 29 июля 1944 г. в предместье польской столицы появились танки 1-го Белорусского фронта. В течение 29—31 июля польская «подпольная радиостанция имени Т. Коспош-ко» от имени прокоммунистического Союза польских патриотов призывала варшавян: «Пусть миллионное население Варшавы станет миллионом солдат, которые изгонят немецких захватчиков и обретут свободу». Позднее оказалось, что вещала вовсе не подпольная, а засекреченная станция из Москвы, созданная в августе 1941 г. на базе Коминтерна. Между тем 14 июля 1944 г. будущий руководитель восстания генерал Т. Коморовский (подпольная кличка – Бур) в докладе эмигрантскому правительству Польши верно отмечал: восстание в Варшаве поднимать нецелесообразно из-за превосходства сил немецкого гарнизона и отступавших к Висле дивизий вермахта. Даже если британцы окажут восставшим материальную помощь, успех его сомнителен, подчеркнул он, а потерн будут огромными. Глава польской военной миссии в Вашингтоне полковник Мнткевич пришел к выводу, что американские, английские и польские офицеры в Лондоне также не поддерживали идею восстания. Более того, польское эмигрантское правительство просило Рузвельта провозгласить Варшаву открытым городом, не допустив здесь военных действий.

Однако 21 июля три руководителя Армии Краевой – генералы Т. Пельчинский, Т. Коморовский и Л. Окулиц-кий решили начать восстание, но при этом сохранить в тайне от советского командования его подготовку.

Побывавший с тайной миссией в Польше в феврале 1944 г. генерал Т. Соснковский после анализа сил АК в столице 25 июля резонно посчитал, что восстание с политической точки зрения – бессмысленная акция, которая может принести многочисленные жертвы. При этом он добавил, что даже успех выступления не предотвратит ликвидацию большевиками польской независимости. Характерно, что в тот же день Т. Коморовский радировал в Лондон из Варшавы о готовности в любой момент овладеть городом. Премьер С. Миколайчик предоставил решение данного вопроса на усмотрение лидеров АК. Одновременно он дал понять, что успех борьбы в Варшаве укрепит позиции эмигрантского правительства накануне решающих переговоров со Сталиным.

Тяготы германской оккупации создали в Польше атмосферу массового недовольства, желания избавиться от угнетателей. Из-за нехватки времени немецкое руководство не успело принять окончательное решение о судьбе польского народа. В марте 1943 г. высказывалось мнение, что его надо уничтожить, но такая акция недостойна немцев как европейской нации. Вряд ли Гиммлер мог 15 марта 1940 г. излагать программу физической ликвидации поляков, как утверждалось ранее рядом советских историков. Но, естественно, угрожающих высказываний по адресу граждан Речи Посполитой было достаточно. Так, 14 января 1944 г. генерал-губернатор Польши Г. Франк заявил в Кракове: если выиграем войну, то сделаем из поляков и украинцев рубленое мясо. После этого они не будут околачиваться иод ногами.

Поступавшие Варшавскому округу АК сведения с фронта стимулировали желание выступить против оккупантов. За неделю до восстания была перехвачена радиограмма штабу 4-й танковой армии вермахта с приказом об общем отступлении на запад от Вислы. Ближайший советский аэродром находился на расстоянии 20-минутного полета от Варшавы, а войска Красной Армии – в 17 километрах. В германской военной сводке за 31 июля говорилось: «Сегодня русские начали генеральную атаку на Варшаву с юго-востока».

1 августа 1944 г. в 5 часов утра на призыв подпольного польского командования 36 500 варшавян взялись за оружие, но реально его имел лишь каждый десятый участник борьбы. Против повстанцев было брошено до 35 тыс. солдат, а затем подошли еще 7 дивизий вермахта, легионы из бывших граждан СССР. Характерно, что 12 августа 1944 г. корпус безопасности повстанцев (полиция де-легатуры) издал приказ о разделении пленных солдат противника на четыре категории. В третью группу, в частности, входили: эсэсовцы, сотрудники службы безопасности, штурмовики, члены гитлерюгенда, агенты гестапо, украинцы на немецкой службе и другие. В октябрьском номере выходившего в Берлине журнала «На казачьем посту» (1944 г., № 36) была помещена фотография, где снята такая сцена: польский волонтер наносит краской на обнаженные спины стоящих передним пленных латинскую букву «и», что означало «Цкгаийес». Видимо, для варшавян все попадавшие в плен солдаты восточных легионов казались только украинцами.

Между тем в приказе генерала от кавалерии Э. Кес-тринга от 20 октября 1944 г. говорилось, что успех в подавлении восстания достигнут и «благодаря примерной храбрости и боевому порыву казачьих батальонов М« 572, У1/57 и казачьей части № 69». В перечне национальных частей, участвующих в боях с варшавянами, указаны: 2 роты 111-го азербайджанского полка, 4-й батальон казаков 57-го охранного полка, 69-й и 579-й дивизионы, 572-й казачий батальон, восточно-мусульманский полк, 580-й конный русский дивизион и т. д.

Реальность заключалась в том, что казачьи части, в частности 4-й полк полковника Бондаренко, небольшие отряды из азербайджанцев, калмыков, туркестанцев, частично славян, бригада М. Каминского в составе 2500 штыков (разнонациональная), действительно участвовали в подавлении Варшавского восстания. Но 400 украинцев из легиона полковника Дьяченко (создан в конце 1943 г. на Волыни из числа сторонников ОУН(М)), прибывшие из Кракова в Варшаву 8 или 9 августа, заняли позиции против войск К. К. Рокоссовского, После ряда стычек с частями Красной Армии легион был расформирован немцами за нежелание воевать против Армии Краевой. Традиционное польско-украинское отчуждение заставляло, таким образом, называть украинцами всех, кто находился в национальных формированиях, подвластных вермахту. Конечно, в их составе служили и этнографические украинцы, в том числе и обрусевшие.

К 17 августа советские самолеты сбросили восставшим некоторое количестве боеприпасов советского производства, хотя у них имелось в основном немецкое вооружение, а также большое количество листовок с обращением к германскому гарнизону сдаваться.

В письме к Черчиллю от 5 августа 1944 г. Сталин заверял его, что восстание в Варшаве еще не началось. Подпевая диктатору в Кремле, польский коммунистический лидер Б. Берут (бывший работник советской спецслужбы Коминтерна) писал: был в польской столице 2 августа – там все спокойно. И это говорилось тогда, когда личный состав четырех дивизий АК, направлявшихся к Варшаве, разоружался советскими войсками, а в столице гремела пальба.

Сталин занял однозначно отрицательную позицию по отношению к Варшавскому восстанию. До 10 сентября он не позволял американской авиации использовать советскую территорию для приземления самолетов, которые доставили бы варшавянам необходимые материалы. Ведь взлетая с итальянских аэродромов, истребители «П-38» «Лайтнинг» и «П-51» «Мустанг», сопровождавшие бомбардировщики Би-17 и Би-24, не могли брать горючее на обратный путь. Маршал К. Рокоссовский запретил самолетам фронта атаковать германские «пггу-касы», которые бомбардировали позиции повстанцев. Намеренно затянулась и подготовка войск 1 -го Белорусского фронта к форсированию Вислы – она продолжалась три с половиной месяца. Подобных аналогий война не знала.

Только с 18 сентября 183 американских самоле та начали снабжать восставших амуницией, продовольствием и лекарствами. Однако из-за сложной обстановки в городе лишь 100 контейнеров попали по назначению, а остальные или разбились, или оказались захвачены немцами.

Сталин ни на йоту не отступал от высказанной им 16 августа 1944 г. точки зрения: «Советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры». По словам Молотова, поставка советской стороной ряда материалов повстанцам являлась «лишь уступкой западным союзникам». В отличие от подобных рассуждений, в августе 1944 г. генерал Эйзенхауэр, как известно, изменил свои стратегические планы, поспешив на помощь парижанам, хотя тоже считал их восстание неразумным.

Серьезными извращениями событий в Варшаве были наполнены донесения члена Военного Совета 1-го Белорусского фронта К. Телегина по адресу А. Щербакова и Сталина. Он сознательно преувеличивал оснащенность отрядов АК оружием, одновременно занижая число бойцов, зато во много раз завышал силы Армии Людовой. Дезинформацией был и его доклад о том, что восставшие не желали переходить на восточный берег Вислы, чтобы не соединяться с Красной Армией. На самом деле они физически не могли это сделать, потому что опорные пункты города контролировали немецкие части. Зато он всячески выпячивал высказывания отдельных командиров АК, раздраженных, естественно, репрессиями советских органов на освобожденной от фашистов польской территории, называвших Красную Армию второй оккупационной силой.

В информации от 5 октября Армия Краева выглядела какой-то сплошь полубандитской структурой: она-де готовила террористические акции против офицеров армии 3. Берлинга и членов ПКНО, в течение августа—сентября вырезала или выселила из города всех украинцев, уничтожила оставшихся в живых евреев. Последняя фальшивка появилась в донесении на основе рассказов капитана И. Колоса («Олег»), побывавшего с разведывательной миссией в Варшаве. Все подобные сообщения являлись беспардонной клеветой.

В начале октября, потеряв 18 тыс. убитыми и 26,5 тыс. ранеными, восставшие капитулировали. После этого нацисты до января 1945 г. жгли и разрушали Варшаву. Около 200 тысяч жителей были уничтожены, более полмиллиона изгнаны, в том числе 160 тыс. вывезены в концлагеря или на принудительные работы. Город обезлюдел: ведь еще 19 апреля – 16 мая 1943 г. было уничтожено ожесточенно сопротивлявшееся оккупантам под руководством боевой еврейской организации во главе с М. Анелевичем варшавское гетто. В боях с эсэсовцами тогда погибло около 76 тыс. бойцов-евреев, а оставшиеся в живых жители гетто вывезены в лагеря смерти.

Только 17 января 1945 г. войска Красной Армии заняли наконец руины Варшавы.

В интервью, данном в июле 1967 г. генералом В. Андерсом, было сказано: «Воспитание, полученное мной в офицерской кавалерийской школе царской России, французской военной академии, не позволило бы начать борьбу без шансов на успех, да еще с неминуемыми жертвами среди мирного населения». Разумная оценка, но почему она не прозвучала 23 годами раньше?!

...Проводимая гауляйтером рейхскомиссариата Украины Э. Кохом политика «разделяй и властвуй», которая облегчалась экстремистами из состава различных политических и национальных лагерей, вызвала ожесточение схваток за влияние на население.

Примечательна судьба «палача Украины». В январе 1945 г. он покинул Кенигсберг и ушел в подполье, но в мае был арестован союзниками под Гамбургом, где работал батраком под именем Рольфа Бергера. В январе 1950 г. его передали Польше (а не Украине, где он был гауляйтером), где через 9 лет осудили к смертной казни. Но приговор был кассирован: после 40 лет нахождения под стражей он умер 12 ноября 1986 г. в польской тюрьме. На все требования провести над ним судебный процесс в Украине руководство КПСС не давало согласия, ибо в ходе слушаний вскрылась бы по/удинная, а не мифическая, картина взаимоотношений нацистских властей с ОУН-УПА, сложность польско-украинского противостояния.

Отметим, что с весны 1944 г. на территории Западной Украины начинается крайне острое противостояние советских структур власти отрядам УПА, поддерживаемым большинством сельского населения. Оно провоцировалось не только депортациями жителей, но и непродуманными, чисто волевыми решениями фронтового руководства. Уже 12 сентября, например, Военный Совет 4-го Украинского фронта принял директиву «о снятии крестов с фашистским знаком «Трезуб», установленных на курганах в населенных пунктах». Подобное глумление над могилами вызвало гневно-отрица тельную позицию населения.

За 21 месяц, начиная с февраля 1944 г., войска НКВД и частично – Красной Армии провели против повстанцев 26 685 боевых операций, уничтожив 98 846 воинов УПА и их сторонников, пленив 104 990 человек. При этом потери советской стороны составили 9621 убитыми, 1343 ранеными, 2456 пропавшими без вести.

Руководство ОУН-УПА, как видим, не желало придерживаться тактики чехословацкого генерала Я. Прхала. К концу 1944 г. года ему удалось организовать в оккупированной немцами Чехословакии разветвленную, массовую, неплохо вооруженную систему подполья. Оно должно было действовать в том случае, если бы антифашистская коалиция проиграла войну. Когда Красная Армия вошла на территорию страны, генерал приказал не оказывать ей сопротивления, справедливо полагая, что при огромном неравенстве сил кровопролитие только увеличит страдания народа. В свою очередь, советскому руководству следовало бы скопировать поведение короля Румынии Михая и председателя Совета министров М. Антонеску, которые в начале 1944 г. обещали (конечно, слишком поздно) дать автономию украинской Буковине. Неудивительно, что за 1944—1947 гг. из Западной Украины и Западной Белоруссии на запад сбежали более 300 тыс. человек.

Достойно глубокого сожаления, что в течение многих лет продолжалась необъявленная польско-украинская война. По некоторым данным, в ней с 1939-го по 1945 г. польская сторона понесла 80 тыс. жертв, украинская – 26 500 погибших. Но дискуссия по этой проблеме далека от разрешения, несмотря на соглашение Л. Кучмы – А. Квасневского 24 мая 1997 года.

21 ноября 1942 г. и 10 августа 1943 г. с посланиями к верующим «Не убий!» обратился митрополит украинской церкви А. Шептицкий. Он призывал руководителей ОУН не решать спорные вопросы с поляками кровью, клеймил инициаторов создания дивизии СС «Галичина» как коллаборационистов.

Однако 27 марта 1944 г. львовский аббат А. Сапега жаловался немецкому губернатору Польши Г. Франку на убийство украинцами 24 ксендзов, опустошение 70 польских католических па рафий. Возможно, то была месть за уничтожение поляками к осени 1943 г. 500 украинских интеллигентов в Холмщине и Подляшье. Видимо, не без оснований А. Шептицкий писал: убивали людей банды, в которых находились и поляки, и украинцы, и евреи, и коммунисты, и немцы-дезертиры.

В начале 1944 г. А. Шептицкий прозорливо заметил: «Прибытие большевиков не только возможно, но и обеспечено». Надо сказать, что некоторое время в регионах Западной Украины поведение советских эмиссаров характеризовалось определенной гибкостью, что являлось, впрочем, только тактическим ходом. Был введен запрет на мобилизацию священнослужителей в армию, вообще не поощрялись гонения на церковь, а хулиганские атеистические выходки пресекались. Солдаты могли беспрепятственно посещать церкви, продолжали функционировать открытые при немцах монастыри. К удивлению многих, за гробом умершего 1 ноября 1944 г. митрополита А. Шептицкого шел с непокрытой головой Н. С. Хрущев и эскорт советских войск. Но даже в этот внешне либеральный период была запрещена публикация религиозной литературы, в собственность государства перешли все церковные здания.

Вскоре после смерти А. Шептицкого делегация униатов во главе с кардиналом И. Слепым прибыла в Москву, намереваясь вручить лично Сталину 100 тыс. рублей пожертвований в фонд раненых воинов Красной Армии. Несомненно, они действовали согласно духу завещания умершего митрополита. Незадолго до смерти Шептицкий в письме Сталину вынужден был признать: «Весь мир склоняет голову перед Вами... В победоносном походе от Волги к Сану снова присоединены западно-украинские земли к Великой Украине». Далее он выражал уверенность. что под руководством Сталина церковь и народ Галиции найдут в СССР свободу труда и счастье жизни. Как не претила такая комплиментарность Шептицкому, он понимал: советская власть пришла в Западную Украину надолго, поэтому нужно смягчить сердце диктатора смирением и похвалой.

(

Как и следовало ожида ть, Сталин не принял посланцев униатской церкви, а беседовавшие с ними представители ЦК ВКП(б), правительства и НКВД потребовали, чтобы униатская церковь осудила деятельность У ПА. В Киеве И. Слепому и Г. Хомишину предложили объединить уни-атскуюобщинусправославной русской церковью. После отказа владык от этих предложений началась длительная

кампания травли, преследований и убийств униатского духовенства. Чтобы придать ей массовый характер, 6 апреля 1945 г. появилась статья В. Розовича (известен как Ярослав Галан) под названием «С крестом и мечом» – клеветнический опус по адресу униатскою клира.

Чтобы вырвать социальные корни УПА, 25 ноября 1944 г. Совнарком СССР принял решение: всех близких родственников членов УПА и ОУН, в том числе несовершеннолетних, выслать в Коми АССР, Архангельскую и Молотовскую области в распоряжение Наркомата лесного хозяйства. Фактически третья после начала Второй мировой войны депортация началась с сентября 1944-го, а до 1953 г. в отдаленные регионы СССР было выслано 203 662 жителя Западной Украины.

Гораздо труднее оказалась задача по физической ликвидации командующего УПА Р. Шухевича (Чупринки). Длительное время все попытки органов безопасности даже обнаружить его убежище оказывались тщетными. Более того, структуры МГБ прозевали, что он дважды ездил в Одессу на лечение, а в январе 1950 г. провел там даже совещание с приглашением на него начальника штаба повстанческой армии А. Гасина. Только арест связной помог обнаружить местопребывание Р. Шухевича – в селе Белогорща под Львовом под домом семьи Г. Коню-шик. В завязавшейся 5 марта 1950 г. перестрелке Р. Шу-хевич убил майора госбезопасности, но погиб и сам.

Чтобы не обременять себя заботами с перевоспитанием новых граждан, Сталин отказал Н. С. Хрущеву в его просьбе от 20 июля 1944 г. включить Холмскую область в состав Советской Украины. Не поддержал он и присоединение к УССР Надсянья, Лемковщины. Пряшевщи-ны, Марморощины, Южной Буковины.

...В ходе войны в Советском Союзе исподволь начал набирать силу антисемитизм, кульминацией которого стала проблема Еврейской автономной республики в Крыму

и «дело врачей» 1952 г. Еще 17 ав1уста 1942 г. в докладной записке начальника управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Александрова (позже переведен за разврат преподавателем марксизма-ленинизма в Минск) секретарям Центрального Комитета А. Андрееву, Г. Маленкову и А. Щербакову указывалось, что «во главе управлений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)». Он предложил шире выдвигать кадры русской национальности, обновить руководство ряда творческих союзов и театров. В унисон с этим письмом председатель Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР И. Большаков 24 октября 1942 г. просил А Щербакова не угверждать на роль русской княгини Ефросинии в фильме С. Эйзенштейна «Иван Грозный» актрису Ф. Раневскую. Любимец Сталина (имея феноменальную память, заучивал диалоги в не-дублированных зарубежных фильмах и «переводил» их в кремлевском кинотеатре с любого языка) утверждал: «семитские чергы у Раневской очень ясно выступают, особенно на крупных планах».

С осени 1944 г. в вузах вводится квота на прием лиц еврейской национальности, их убирают из ЦК, армейских. государственных, частично научных учреждений, сферы искусства. Чтобы предотвратить исход евреев из СССР, 15 февраля 1944 г. представи тели еврейской общественности С. А. Лозовский, С. Михоэлс, Я. Фефер и друг ие в письме к Сталину выдвинули идею создания в Крыму Еврейской автономной социалистической республики, учитывая полный крах подобного плана за Уралом. Аналогичная просьба 24 марта 1944 г. была направлена В. Молотову.

Накал антисемитских сил нарастал, поэтому 20 августа 1947 г. Главлит распорядился прекратить работу над публикацией «Черной книги» объемом 38 печатных листов, рассказывавшей о злодеяниях нацистов по отноше-

нию к евреям на оккупированной территории Советского Союза. Трудно не согласиться с 3. Доббсом, который еще в 1849 г. назвал К. Маркса отцом современного антисемитизма.

...Невероятно трудной была жизнь населения на освобожденной от оккупан тов территории. Радость избавления скоро сменилась ежедневными заботами, восстановительными работами, тревогой за родных и близких на фронте. Так было везде...

На Харьковщине в выступлении первого секретаря обкома КП(б)У В. М. Чураева на партийном активе 8 июня 1944 г. звучала горькая правда. Жестоко пострадало от войны животноводство: в области осталось во владении колхозов и совхозов 54 тыс. голов крупного рогатого скота, 10 тыс. лошадей, количество овец по сравнению с довоенным уровнем уменьшилось в 12 раз, свиней – в 27 раз. Но, видимо, он забыл, что к моменту занятая Харьковщины захватчиками основная масса скота оказалась угнана на восток. К 1 ноября 1941 г. в колхозах области осталось, если верить обкомовским докладным, 31 603 головы КРС, 15 гыс. лошадей. Но к лету 1944 г. в личном владении у колхозников находилось более 100 тыс. коров. Значит, на восток было эвакуировано вовсе не то количество скота, что отражено в сводках. Кроме того, из проходящих по Харьковщине стад из других областей часть коров разбиралась населением.

Аналогичная картина с тракторами: к осени 1941 г. их осталось 159, а летом 1944-го вдруг оказалось 2500, хотя из восточных регионов СССР к тому времени вернули только 500 машин. Здесь разгадка иная: большую часть тракторного парка ввезла немецкая власть, а забрать с собой при отступлении не смогла.

С точки зрения материальных условий и интенсификации труда приход советских органов власти означал возвращение старого принципа усиленной эксплуатации

села. С сентября 1943 г. вошло в силу на освобожденной территории Украины постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» от 13 апреля 1942 г. Весной 1944-го на Харьковщине простаивала тысяча тракторов, а выработка на каждый исправный не превышала 130 га. Основной тягловой силой стали женщины и подростки, а также принадлежавшие колхозникам коровы. К примеру, в Ново-Водолажском районе 13 тракторов вспахали 1500 га, зато дя 4 тысяч женщин отвели 6 тыс. га вскопать вручную, а для каждой из 500 коров отмерили по 6,5 га пашни в сутки. Хотя по области недосев составил 22 тыс. га, но план поставок овощей и картофеля государству в 10 раз превысил уровень 1943 г. Если до войны Харьковщина сдавала в госфонд в среднем по 64 тыс. т зерна, то в 1943 – уже 96,5 тыс. т, а на 1944 г. последовало вообще непосильное задание – 300 тыс. т.

Но какую самоотверженность проявили сельские труженицы! Члены звена В. П. Сахно из Богодухове кого района на плечах перенесли 8 т навоза на колхозное поле, находившееся в 2,5 км от села. Не единожды ограбленное своими и чужими население Богодуховщины добровольно поставило в фонд Красной Армии 1 т сахара. почти 11,6 т хлеба, сдало 6,1 млн рублей на танковую колонну, подписалось на заем на сумму 6 млн рублей (при плане – 3 млн).

Не давало подняться на ноги селу неэквивалентное ценовое соотношение на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Вот лишь некоторые примеры: завод «Свет шахтера» продавал гаечный ключ за 28– 45 рублей при цене в 4 рубля; завод № 75 брал за игольчатый клапан вместо 1 руб. 75 копеек по 22 рубля и т. д. А вот для рабочих тот же завод № 75 завез 700 т картофеля, заплатив колхозу по 12 копеек за килограмм. ХТЗ в порядке оказания шефской помощи подарил Берекской

МТС передвижную мастерскую, но по дороге она просто развалилась. Ввоз запчастей в села производился в основном из Омска и Саратова.

Неудивительно, что к середине октября 1944 г. Бого-духовский район выполнил план сдачи хлеба на 4,1 %, Ново-Водолажский – на 2,6 %, Валковский – на 4,2 %, Липецкий – на 11 % и т. п. План сдачи картофеля область выполнила на 30 %, подсолнечника – на 12 %. 25 октября 1944 г. селу нанесен еще один удар: ГКО призвал в армию граждан 1927 г. рождения для подготовки из них отрядов для штурма Берлина.

В целом из разграбленной Украины в 1944 г. сверх плана было взято 16 млн пудов хлеба и более 8,5 млн пудов картофеля. Из эвакуированных на восток в 1941– 1942 гг. нескольких миллионов голов скота вернули только некоторую часть.

...Как известно, на Гитлера было совершено не менее шести покушений. Кроме того, трижды —летом 1938-го, в ноябре 1939-го и апреле 1940 г. группа высокопоставленных военных во главе с Ф. Гальдером, Л. Беком, В. Канарисом готовили его арест и осуждение военным трибуналом. Всякий раз. благодаря мирному разрешению внешнеполитических конфликтов или быстрым военным победам, эти планы откладывались.

В упомянутой выше тройке лиц особое место занимает фигура Вильгельма Фридриха Канариса. До того как он 1 января 1935 г. занял офис военной разведки на Тирпицуфер № 46/48, адмирал прожил бурную и нелегкую жизнь, которая ныне широко известна благодаря его многочисленным биографам. Однако мало кто из граждан СНГ смог бы внятно объяснить, за какие заслуги его вдова Эрика, поселившаяся с 1945 г. в Испании, получила в подарок от Ф. Франко великолепную виллу, а от госсекретаря США А. Даллеса – персональную пенсию.

О чем думал маленький адмирал, глядя из окна своей резиденции на липы и каштаны Тиргартена в часы, когда сочетал свою служебную деятельность с работой в подпольной «Черной капелле»? Возможно, ощущая растущее недоверие к себе, особенно со стороны Гитлера, иногда раскаивавшегося в своем выборе. И это объяснимо: ведь к 1943 г. благодаря незаметной, но исключительно эффективной деятельности группы Канариса контрразведкам союзников удалось нейтрализовать обширную сеть агентов абвера и службы безопасности за пределами Германии. Можно согласиться с историком А. Брауном, который писал, что среди руководителей крупного масштаба Гитлер совершил максимальное количество ошибок по причине искаженной информации со стороны военной разведки.

Еще 17 августа 1938 г. представитель созданной четыре года назад Канарисом «Черной капеллы» генерал Э. фон Клейст-Шменцин в беседе с Черчиллем сообщил о готовившемся против Гитлера заговоре. В ответ на это будущий премьер безапелляционно потребовал: принесите мне сначала голову Гитлера, тогда я вам поверю.

Цели руководимой Канарисом организации и западных политиков не совпадали: если члены «Черной капеллы» хотели, чтобы Запад начал превентивную войну против нацизма, то британские и французские деятели надеялись вообще избежать силового столкновения с Гитлером. Даже предупреждение подполковника абвера Г. фон Шверина о предстоящем нападении на Польшу, сделанное в Лондоне 23 мая 1939 г., не подвигло Британию на согласие продемонстрировать силу, что могло удержать фюрера от войны. Не имела никаких последствий также информация, переданная 22 августа полковником Г. Остером своему другу – датскому майору Г. Сасу, о назначенном на 26 августа 1939 г. развязывании войны против Польши. Канарис ошибался,

считая, что сообщение поможет спасти мир в Европе на ближайшие 20 лет.

Через баварского адвоката И. Мюллера Канарис с согласия А. Бека установил контакт с Ватиканом, пытаясь через Папу Римского выйти на связь с лидерами антигитлеровской коалиции. Но когда в 1943 г. адмирал через шефа английской разведки в Париже (его тайная штаб-квартира находилась в монастыре по улице Гля-сье, 127) передал просьбу к Черчиллю: ответить, на каких условиях Германия может прекратить войну, то через две недели получил ответ из двух слов: безоговорочная капитуляция.

Неудачи преследовали Канариса и на посту начальника абвера: в январе 1942 г. в Бразилии было арестовано 86 немецких разведчиков; заразителен оказался пример А. Оуэна, ставшего двойным агентом – гестапо и НКВД. Значительные трудности стали испытывать германские спецслужбы, когда отдел специальных операций армии США возглавил герой Первой мировой войны адвокат-миллионер У. Донован, или, как его называли сослуживцы, длинный Билл.

В феврале 1944 доверенное лицо адмирала – Эрих Вермерен, находясь в Турции, перешел на службу к британцам вместе с женой Элизабет, выдав им кодовую кнжу абвера. Интрига членов гестапо и службы безопасности, давно добивавшихся включения военной разведки в свои структуры, на этот раз сработали – Канарис был уволен со службы, а его аппарат влился в гестапо.

Напрасно А. Даллес в течение марта 1943-го – мая 1944 г. бомбардировал госдепартамент и президента США 145 телеграммами, насчитывавшими 200 тыс. слов, в которых высоко оценивались возможности «Черной капеллы». Но К. Филби, получив от НКВД задачу не допустить никакого подобия англо-американско-германского сговора, дезавуировал эти сообщения. В беседе