Текст книги "Чума (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

   Прежде Горох покупал для своих. Теперь посудинки, постояв денёк и оставив команду на берегу, скатывались дальше. Где, приняв на борт других гребцов и кормщиков, шли вниз по течению.

   «Конспирация» была вызвана не опасением князя Андрея – тут у меня иллюзий не было, князю доносили про всё. Но враждебность туземцев требовала осторожности. Стационарные группы, вроде факторов или связистов на вышках, прямо находились под защитой князя. А вот подвижные команды... могли иметь кровавые неприятности.

   Внятное, хоть и непрямое, согласие князя Лазарь получил только в сентябре, когда посадник из Переяславля-Залесского пришёл с доносом:

  – А хлеба ныне через город везут мало. А гонят его водой вниз по Клязьме. Отчего и серебра мало собирается. Потому обчество городское тебе, княже, челом бьёт: просит твою милость уменьшить урок, с города взимаемый. А тех прощелыг бездельных, кои зерно вниз по Клязьме сплавляют, имать и казнить. За серебра в казну твою, светлокняжескую, умаление.

   Андрей поморщился:

  – Купцы – люди вольные. В какую сторону хотят – туда и везут. Мыто платят, где становятся. А тебе, посадник, с городка давать сколь положено. А не сможешь – поставлю нового. Который уговорённое серебро сыщет. С мыта ли, с подати ли, с имения воровского ли... Так своему обчеству и обскажи.

   Боголюбскому нужны деньги. Но чтоб без прямого ужесточения «налогов и сборов» – ссориться со своими ныне не время. Более того, повышение доходов суздальских вотчинников ему на руку: проявится в боярских дружинах в княжеском походе. А мытари с посадниками... потерпят.

   Мои платежи шли без задержки, доходы от Клязьменских городков он обоснованно поднял. И, как я понимаю, удачный уход «Саксонского каравана» подправил мою репутацию в его глазах.

   После совета Андрея не вести дел с Новгородом... продавать туда хлеб – проявить нелояльность. А мои закупки позволяли Суздальским боярам получать привычные доходы. До всех хозяйств на 200 кв.км. Ополья мы добраться не могли, но сто тыс.пудов взяли.

   И этого хватило!

   Моя оценка: «нужно дополнительно 400 000 пудов», оказалась преувеличением.

   Постоянная проблема перфекционистов: хочется всего и с запасом. Паркинсон, например, пишет: «Если для проведения исследования вам нужно 100 мышей, то закажите 203». И подробно обосновывает.

   «Всё что может быть испорчено – будет испорчено...». «Что не делает дурак – всё он делает не так».

   Поскольку Иван-дурак – наш национальный герой, то «203»... оптимистическая оценка.

   Да, мы сдвинули тридцать тысяч эрзя с места. Но это растянулось до зимы: последние группы мятежников, измученные голодом и холодом, выходили сдаваться уже по глубокому снегу. Кормить – меньшее время.

   Стоит только тронуть здешних людей, как они начинают дохнуть. Они этим и так постоянно занимаются, но при перемещении... Пятая часть, преимущественно старики и младенцы, умерли.

   Уникально щадящий режим. В паломничествах в «Святую Землю», где основная масса паломников – взрослые здоровые мужчины, умирает два из трёх. Про набеги степняков, где 1:10. я уже...

   Я переоценил предусмотрительность русских людей. Самые умные поднялись сразу после смерти Ростика. Таких – мало. Другие осознали опасность накатывавшей междоусобицы только после разорения Полоцкого княжества и выжигания Торопца.

   «Не знаю, о чём вы тут говорите, но ехать уже пора» – еврейская мудрость. Доходит и до наших. Но – медленно. Кормить меньше.

   Я недооценил тот разбег, который взяли собственно наши поселения. Помнил из первой жизни, что «новосёл становится старожилом после восьми лет» и ничего существенного не ожидал. У нас же, из-за стремления обеспечить новосёла «под ключ», возможность (и необходимость) продавать хлеб появлялась раньше.

   Первый год село требует хлеб со стороны, на второй – обеспечивает себя само, удваиваясь и утраиваясь в числе жителей и в угодьях, на третий – продаёт. Из основанных в 1165 году «больших» сёл, в 1167 исправно функционировали два. Всего. Но они дали товарный хлеб! И немало.

   Если в 1167 году мы свели баланс по хлебу «в притирочку», то в следующем таких «дозревших» селений было уже восемь.

   Я говорю о сёлах. Есть пром.посёлки, типа Балахны, которые продовольствие потребляют. Многочисленные погосты. Которые все сначала потребляют. Потом переходят на самообеспечение. Или растут, разворачиваясь в село, посёлок или городок.

   Возникшее у меня ощущение панического бессилия перед лицом возможного голода, памятные картинки голодных лиц мещеряков, которых я принял в первую зиму на Стрелке, накладывались на лица моего нынешнего окружения, на ту довольно шумную, безалаберную молодёжную толпу, которая чему-то училась, чего-то делала, клубилась и росла в моём городе.

   Они будут голодать и умирать. А я ничего не смогу сделать. Знаю, понимаю, но... «раньше надо было».

   «Есть страшное слово – никогда. Ещё страшнее слово – поздно».

   Мне не нравится чувствовать себя бессильным, глупым.

   Тогда, помимо ярких, «весёлых» дел, типа: а вот мы Скородума разденем, а вот мы воспользуемся «ловушкой для Боголюбского», я уелбантурил ещё одно: внедрение пшеницы.

   Факеншит же уелбантуренный! Я Тимирязевку не кончал! Я вообще про агрономию... Очередная область торжествующего наглого невежества. В лице Ваньки Лысого. От отсутствия чего-нибудь разумного иного.

   Глава 542

   «Внедрение»... Ха-ха! Пшеницу здесь сеют с ещё до-славянских времён.

   В Пердуновке пшеница была. Моя молотилка-мельница на дренажной канаве давала пристойную белую муку. Что потрясло аборигенов: «хлеб ситный» – через пол-тысячелетия, «ступенчатый помол» на Руси – с конца 14 века.

   С мельницей я извернулся, Домну настропалил, появились у нас «французские булки». Народ сметал... аж за ушами трещало. Роскошь невиданная! «Бабья присыпка». Я про это уже...

   Как я радовался, когда Аким притащил на Стрелку пару мешков отборного Пердуновского зерна!

   Пшеницы из других регионов (Верхне-Волжский, Рязанский, Эрзянский, Булгарский, Саксинский...) позволили интенсифицировать процесс селекции.

   Пшеница – самоопыляется. «Это ж все знают!». Пыльники вскрываются и высыпают пыльцу на собственное рыльце раньше, чем цветок полностью раскроется, и в него получит доступ чужая пыльца. Но если своевременно потрясти... на ветерке... «доопыление» чужой пыльцой.

   ***

   Коллеги, извиняюсь. Вы насчёт пестиков и тычинок в курсе? Или только «по-человечески»?

   ***

   Обычно «доопыление» плохо: нежелательное скрещивание. Но для меня хорошо – повышает вариативность, есть из чего выбрать.

   После шести лет работы есть уже два сорта. М-м-м... прототипы двух сортов. Ещё бы пару-тройку лет и можно выпускать на поля. Опять – «раньше надо было...». Хотя по сути – очень хороший результат. В 20 в. новый сорт – 6-8 лет. А у меня-то тут ни химикатов, ни механизмов, ни селекционеров... Сами ростим. И пшеницу, и мастеров.

   Древнерусская популяция состоит из смеси пшениц мягкой и карликовой. Ни по урожайности, ни по устойчивости не превосходит рожь. Но получив, нежданно-негаданно, Арзамасские степи было бы глупо пройти мимо такой возможности. Если возделывают веками от Ладоги до Олешья, то вырастет же! А для туземцев белый хлеб – богачество. Да и белка там больше.

   Звучит... умозрительно-повествовательно. Типа: посидел-подумал, махнул правым рукавом:

  – Расти пшеница большая-пребольшая.

   в носу поковырял, махнул левым:

  – И побольше.

   И тут она, «по щучьему велению, по моему хотению», из всех дыр разом и попёрла.

   Ага. Потаня криком кричал, когда я начал от него требовать. Терентий, обычно присутствующий при наших разговорах, дёргал рубленным лицом и злорадно усмехался:

  – А неча всё на одного. Пущай Воевода того... помахивает.

   Гапа терпела до третьего матюка. Потом давала «мокрым полотенцем по глазам» и уходила. Дошло до того, что Потаня схватил меня за грудки.

   У Потани ко мне отношение... как к чудотворцу. Маскирующемуся, забавы ради, под плешивого бюрократа.

   Он много чего от меня вытерпел. В порубе безвинно сидел, в петлю вешаться лазил. То его на волю, как на смерть, выгоняли, то я похолопливал. Одна жена заблудила, с моим участием. Другая – появилась. Холоп, взявший в жёны боярыню...

   «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!».

   Уникум.

   Впрочем, у меня все такие. Не в смысле жён – в уникальности.

   Сын от первой жены сбежал и сгинул, вторая жена уже третьего нянчит. Дочка единственная, Любава... О-ох... Погибла. Из-за меня.

   В Передуновке я заставил его выучиться грамоте. И вылечил висевшую плетью правую руку. Ну, как вылечил? – Совет дал. Подсмотренный в каком-то кино советского периода. Бей больной рукой в стенку. И будет хорошо. Он и бил. Зубами скрипел, потом холодным покрывался, но каждое утро колотил.

   Помогло. Это он сделал – не я. Но он думает, что я чудо сотворил.

   Привычку бить он сохранил. Давеча мы с ним на Кудыкиной горе заспорили с толпой новеньких – мужичков костромских. Дерзкие ребята, наглые, своевольные. Что им не скажи – всё поперёк. Языкастые. Но не рубить же их! Разговор шёл на скотном дворе, тон уже такой... повышенный. Рядом бычок стоял. Занервничал, начал цепь дёргать, звенеть.

   Потаня и сорвался:

  – Ещё и ты тут звякать будешь!

   И хлоп быка кулаком в лоб. Тот постоял чуток и... умер. Костромские посмотрели и... замолчали. Дальше они уже бегом бежали куда пошлют. Новосёлы-неуки. Местные-то знают, раздражать Потаню не рискуют. Помнят былину от сплетника нашего, «сказочника» Хотена:

  – А вот вышел раз Потаня-богатырь во чисто поле. Да понаехал на него поганский хан. Глянул богатырь по-орлиному, рыкнул по-звериному, стукнул по-богатырскому. Тут поганому и конец пришёл.

   Это когда в Пердуновке Потаня Аннушку за себя брал, а Чарджи, «интимно знакомый» с молодой, на свадьбе перебрал и к ней под платье полез.

   Так что, когда он меня левой клешнёй «за пельку» цапнул, а правую разворачивать начал... Я так сильно удивился...! Крайняя (или уже последняя?) степень недоумения оказалась заметна. Он охолонул и... расплакался.

  – Сними меня с приказных голов! Не могу я! Не знаю я этого!

   Мне что – открыть ему «маленькую тайну»?! Что я, факеншит, знаю ещё меньше?! Что я за плугом никогда в жизни не ходил? Как связано количество листьев на стебле и устойчивость к заморозкам, только здесь узнал?

  – Снять дело не хитрое. Что тебя с голов. Что голову с тебя. Одно непонятно: кто дело делать будет? Аннушка тебе трёх деток родила? Твоих прокормим. А остальных? Ты у Манефы давно в приюте был? Ты сходи, полюбуйся. Нет хлеба – им всем смерть. Не твоим – ихним, ничейным, Манефиным. Меньшой-то твой как, переворачиваться уже? Сидит? Шустрый малыш, скоро ползать начнёт – только лови. А Манефины, может, и поползут. Только пойти не сподобятся. Перемрут.

   Потаня сидел понурив голову, вытирал сопли, всхлипывал.

   Так нельзя, нельзя мужика сытостью его детей попрекать. Но у меня нет людей. Я могу десятками выгонять «на арыки» здешних мастеров, кожемяк или скорняков, но найти замену «мастеру по менеджменту в сельском хозяйстве»... можно. Потом.

   Сбрось темп, Ваня. Молодёжь подрастёт, наберётся ума-разума... Когда-нибудь. Спокойнее надо, тишее, благостнее, с молитвой истовой. Глядишь, и явит Господь Бог милость свою, накормит страждущих:

   "И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.

   И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей".

   Молодец Назаретянин! Эффективно решил возникшую задачу. Только у меня задача другая. На «Святой Руси» не пять тысяч, а восемь миллионов. Правда, включая женщин и детей. Размерность – на три порядка. Требует иных инструментов, «божье чудо» типа «Насыщение множества народа» – не годится. Не хочу ёрничать типа:

  – А не развяжется ли пупок у сына божьего при таких размерах жрала?

   Просто он решал свою задачу, у меня – своя.

   Вопли Потани не были безосновательной истерикой: переход к пшенице в варианте «по правильному», выглядел для местных как катастрофа.

   Катастрофа называется: «глубина вспашки».

   Коллеги, открываю секрет. Если вы вздумаете пугать аборигенов словами типа: фосген, тринитротолуол, ядрёна бомба... – посмеются и плюнут. Но скажите им:

  – Покажь глубень в бороздень

   половина побледнеет, задрожит и разбежится. Оставшиеся полезут в драку.

   Связка прямая: глубина вспашки – урожай – еда – жизнь.

   "– Решили пахать не менее трех с половиной вершков глуби, а это как? Меряй сам!

   Давыдов нагнулся, сунул пальцы в мягкую и липкую борозду. От днища ее до дернистого верха было не больше полутора-двух вершков глубины.

   – Это пахота? Это земле чесотка, а не пахота! Я его ишо утром хотел побить за такую старанию. Пройди по всем ланам – и скрозь у него такая глубь!

   ...

   – Ты что же это... так пашешь? – ощеряя щербатый рот, тихо спросил Давыдов.

   – А вам как бы хотелось? Восемь вершков гнать? – Атаманчуков злобно сощурился...

   ...

   Вечером, как только вся бригада собралась у стана, Давыдов сказал:

   – Ставлю перед бригадой вопрос: как быть с тем ложным колхозником, который обманывает колхоз и Советскую власть, – вместо трех с половиной вершков пахоты портит землю, пашет полтора вершка?...

   – Выгнать! – сказал Любишкин...

   – Такой колхозник-вредитель есть среди вас. Вот он! – Давыдов указал на Атаманчукова, присевшего на дышло арбы. – Бригада в сборе. Ставлю вопрос на голосование: кто за то, чтобы вредителя и лодыря Атаманчукова выгнать?

   Из двадцати семи – «за» голосовали двадцать три. Давыдов пересчитал, сухо сказал Атаманчукову:

   – Удались. Ты теперь не колхозник, факт!...".

   Какова судьба человека с лейблом «вредитель» – объяснять?

   «Для целинных земель основа подготовительных мероприятий заключается в отвальной пахоте плугом с предплужниками, достигая в глубину 20-25 сантиметров».

   Попандоиды и прогрессоиды! Закрывайте богадельню! Это не про нас. В смысле: не про «Святую Русь».

   Черчиль: «Сталин принял Россию с сохой, а оставил с ядерной бомбой».

   Я – не Сталин. И очень не хочу. И ядрёная боньбочка мне не нужна. Но «сталинизм» придётся применить.

   Предвижу вопли просриотно-обдухнутых:

  – Кляты коммуняки! Надругались над великим русским народом! Отобрали исконно-посконное средство самости, богоношества и духовности! Нашу родную, источнико-скрепную, двузубую соху.

   В 1928 году в СССР было 4,6 млн сох. В «Святой Руси» – тысяч семьсот. Плугов и десятка тысяч не наберётся.

   По сравнению с плугом соха требует меньшего тягового усилия лошади, но бо?льших физических усилий и мастерства пахаря. Глубина обработки почвы сохой – до 12 см. Для яровой пшеницы нужно 16-24 см.

   Две тысячи лет на Русской равнине сеют пшеницу. Повсеместно. Неправильно.

   Важнейшее занятие, источник существования, для большинства – главное дело жизни. «Это земле чесотка, а не пахота!».

   ***

   Попандопулы в хлебопашестве... можем посадить картошку. Некоторые – даже выкопать.

   Ваенга:

"Спите детки, спите крепко

Мышка вытащила репку...

Наша мышка молодец

Без неё нам всем..."

   Ищите свою агрономическую «мышку», коллеги. Иначе... Рифмы к слову «молодец» часто носят... катастрофический смысл: конец, звиздец, трындец, писец, абзац, отсюда-и-до-не-видать-вовсе-ездун, «Вот сдохнешь ты, и над могилою гори-сияй твоя... звезда».

   ***

   К.А.Тимирязев: «Польза глубокой вспашки как одной из мер борьбы с засухой... не подлежит сомнению вследствие достигаемого ею двойного результата – накопления и лучшего сбережения влаги».

   «Глубокая вспашка» – 20-30 см. Ни Тимирязева, ни такой вспашки – здесь нет.

   Засуха не страшна в лесу. Но стоит вылезти в Степь, в просто достаточно обширное безлесье, как посевы горят.

   На тонких лесных почвах, деваться некуда, приходиться пахать мелко. Теряя немалую часть урожая. Увеличивать толщину плодородного слоя, вносить органику, сеять бобовые, на лёгких песчаных – люпин, в кислые – известь, в солонцеватые – гипс...

  – Что за бред?! Откуда такое вылезло?! – А, из будущего.

   «Мужик – сер, да чёрт мозг у него не съел».

   Есть множество людей, которым только покажи «хорошо» и они вопьются как клещ, будут дотошно выяснять все подробности, чтобы сделать такое же «хорошо» у себя. А то и лучше. Таких – много. В штуках. Малая доля в общем потоке. Доля растёт при обучении. По моим прикидкам – после шести лет остаётся «допустимый процент отходов».

   ***

   В «отходах» далеко не всегда тупые и ленивые. Энгельгардт описывает соседа. Все вокруг переходят на плуги, а сосед упорно пашет сохой. У него талант работать именно этим инструментом. А так-то... отмерло.

   В два последних столетия отмирает и прежнее исконно-посконное славянское подсечное земледелие, вытесняется на окраины. Букет технологических приёмов, тонких наблюдений, векового опыта... за ненадобностью.

   На место подсеки приходят перелоги, двуполье и трёхполье.

   По терминам: участок заброшен от восьми до тридцать лет – пустошь, залежь. Меньше – перелоги.

   На «брошенной земле», повсеместной после отмены крепостного права, основан успех Энгельгардта:

   «...говорят, что массы земель нужно оставлять пустовать и лишь на кусочках вести интенсивное хозяйство... наоборот, вести экстенсивное хозяйство, расширяться по поверхности, распахивать пустующие земли... это единственное средство поднять наше упавшее хозяйство, единственное средство извлечь те богатства, которые теперь лежат втуне...».

   При всей разнице между «здесь и сейчас» и Центральной Россией второй половины 19 в. – оно.

   Только внимательно надо: Энгельгардт в своих декларациях типа «распаши брошенное и будет тебе счастье» и в своей пятнадцатилетней практике – две большие разницы. Не обманывает, но уж очень сильно упрощает.

   Профессор химии под плодородием понимает «состав минеральных веществ в почве».

   Это важный параметр, но не единственный.

   В. Вильямс: "Быстро наступающее состояние выпаханности, т.е. утраты почвой главного условия плодородия – прочной (трудно размываемой) комковатой структуры, свойственно примитивной системе – паровой. Господствовала до 18-19 вв. в западно-европейских странах, в России до начала 20 в.

   Причины перехода от залежно-переложной системы к паровой различны: недостаток земли для дальнейшего освоения переложной системой, недостаток скота и орудий для подъёма залежных земель, требовавших больших усилий, чем мягкие старопахотные земли, крайняя степень выпаханности переложных земель, не успевших восстановить своё плодородие... Срок перелога в паровой системе свёлся к одному году при последующем двухлетнем использовании".

   Трехполка (паровая система) в «Святой Руси» – мечта, вершина прогресса. Реализуется пятнами, по Южному порубежью, в Ополье. Основной станет с 15 в., с Ивана III, с закрепощения. О причинах – см. выше. Главная – локальный, в рамках поместья, недостаток земли для перелогов.

   «Русская мечта» образца «до 15 в.» выглядит так:

   "...вся пахотная земля делилась на три одинаковых по размеру поля; каждое из них попеременно служило один год для озимых, второй – для яровых, третий – под пар... каждый член общины получал одинаковую долю во всех трех полях, чтобы каждый мог подчиняться принудительному севообороту общины, так что озимь он имел право сеять только на своем участке озимого поля и т. д.

   ... во время нахождения под паром поле переходило в общее пользование и служило пастбищем... как только кончалась жатва на прочих двух полях, они... служили общественным пастбищем. То же самое относится к лугам после осеннего сенокоса. На всех полях, где происходил общественный выпас, владелец должен был удалить изгороди. Этот обязательный общественный выпас (Hutzwang), требовал, чтобы время посева, как и жатвы, не предоставлялось воле отдельного лица, а было для всех общим и устанавливалось общиной или обычаем".

   Какие дерьмократии с либерастиями могут вырасти в трёхполке?! Какие «права человека», «святость собственности», «свобода личности»?! В общине воля? – Орднунг. Жёсткий.

   Человек – хозяин своему полю только от сева до жатвы. А внесение удобрений, а двоение паров, а запахивание снега...? – Ты об чём? Мы по ём коров пасём.

   «Все поля использовались для пастьбы скота. С наступлением вегетационного периода скот выгонялся на вытравленное ещё осенью жнивьё и получал там скудный зелёный корм».

   То-то скотину постоянно в зеленях ловят – сами ж к месту приучили.

   "По мере вспашки яровых полей скот всё больше концентрировался на паровых полях, которые очень скоро вытаптывались дочерна и обращались в «толоку». Тем временем освобождались от снегового покрова ещё сохранившиеся водораздельные леса, и под их пологом развивались роскошные пастбища. Сюда и перегоняли скот, наголодавшийся за зиму в скотных дворах и весной на жнивьях, на «выгонах» по парам и на толоке... Всходы природного «самосева» деревьев или съедались или затаптывались, лесовозобновление прекращалось. После гибели лесов занимавшиеся ими водоразделы обращались в бесплодные угодья. Зимние осадки по всей площади бесструктурных полей и водоразделов устремлялись потоками в реки. Весенняя вода в короткие сроки смывала самые ценные глинистые и перегнойные части почвы со всей распаханной поверхности полей и вымывала глубокие промоины (овраги), врезаясь всё глубже в почвообразующий рухляк. Созданная оврагами «дренирующая сеть» перехватывает ток почвенной воды и направляет его по дну лощин в реки. Вместе с водой уносятся из почвы элементы пищи растений.

   Сносимые в реки грубые механические элементы почвы – пески – заволакивают русло рек и заносят песком заливные луга, а глина и перегной уносятся в море..."

   ***

   «Экоцид» – повсеместно. При короле Артуре, Карле Великом, короле-солнце... У нас – с 15 по 20 века. Всю Великокняжескую, Царскую и Имперскую эпохи. Только «кляты комуняки» прекратили.

   Вру. Кто видел распашку речных берегов «до уреза» при Хрущёве, когда множество рек превратились в полосы камыша с цепочками отдельных бочажков...

   Вывод: русский крестьянин «убивает» русскую землю. При любом правительстве или без него. Превращает ей в пустошь. Потом перебирается на новый кусок «родины». И доводит его до такого же состояния. Или нищенствует посреди созданного его собственным немалым трудом бесплодия.

"Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек!".

   И не только дышит, но и гадит.

   Не только «русский». Но мне прочие малоинтересны, а вот то, что история России есть история уничтожения русской земли русским народом...

   Обидно. За предков. За живых людей. Которые жили-были, любили-грустили, трудились-страдали. Преимущественно зря или во вред.

   Интересно, а что скажут через восемь веков наши потомки?

  – Не, ты прикинь! Они еду – ели! Откусывали-жевали. Челюстями так... туда-сюда. Аж заболело. Потом заставляли свой организм всякое выделять. Ну, там, слюну, сок желудочный, кислотно-щелочной баланс... Мучили себя... По три раза на день! Добровольно! С радостью! Нет, чтобы два пальца в розетку и балдеешь! Придурки!

   Забавно сравнить что вырастает на целине. В общественном смысле.

   В Северной Америке – «гомстеды», «пионеры», самоорганизация. Свобода, демократия, процветание...

   В Южной Америке, в Аргентине, в Мексике – латифундии, пеоны, хунты. Невежество, нищета, беззаконие.

   У нас – крепостное права. Мобилизационная экономика, централизованное общество. Тысячу лет войны с превосходящими противниками. Масса примеров высочайшего героизма, воинской выучки, смекалки. Постоянное «убийство» своей земли.

   Способность «защитить» Отчизну и неспособность Отчизну «процветать»?

   Освоение Новороссии к второй половине 19 в. дало процветание. В виде «серых степных помещиков». Крупные товарные зерновые хозяйства. Хлеб – на экспорт, для французов, деньги – в «Лионском кредите». Компрадорское русское дворянство?

   К 1914 г. треть российского экспорта – хлеб. Две трети хлебного экспорта – через Босфор. При таком лобби война за интересы Франции и против Османской империи – неизбежна. Хотя турки и пытались (летом 1914 г) присоединиться к Антанте, но наши промолчали. «Крест на Святую Софию!» и «Проливы наши!» – дороже.

   Турки вступили в войну на стороне Центральных держав, Россия осталась без подвоза боеприпасов от союзников, собственное производство не поспевало, «Великое отступление» 1915 г...

   Империя «дала дуба». А могла бы жить. Если бы не экспортные интересы «серых помещиков».

   ***

   «На Юге урожай не только уменьшался количественно, но и ухудшался по качеству. Катастрофически падали урожаи наиболее требовательного и ценного хлеба – твёрдой яровой пшеницы... её место занимали... мягкие пшеницы. После 1-2 лет посевов мягкой пшеницы её урожаи падали настолько, что приходилось переходить на культуру „серых хлебов“ – озимой ржи, овса, многорядного ячменя, гречихи. Через 5-7 лет даже серые хлеба переставали возвращать семена. Выпаханную почву забрасывали в залежь, перелог... при повторных посевах качество твёрдой пшеницы снижалось из года в год (перерод), а засорённость увеличивалась. Через 2-3 года урожай озимой пшеницы представлял смесь пшеницы и ржи, т.н. „суржик“».

   Речь о южнорусских чернозёмах. Которые – «хоть на хлеб намазывай».

   Вырождение, примеси, сорняки, болезни... – третий фактор плодородия, после химии и структуры.

   Коллеги, даже если вы умудритесь притащить сюда мешок супер-элитной пшеницы, то накормить голодающее Средневековье не сможете: в несколько лет ваш «подарок из будущего», содержащий в себе вековые достижения агрономии, выродится.

   Рожь устойчивее.

   Не потому ли Жюль Верн в «Таинственном острове» даёт своим «робинзонам» зёрнышко ржи?

   "Внезапно Харберт воскликнул:

   – Посмотрите-ка, мистер Сайрес: хлебное зерно! – И он показал своим товарищам зернышко, единственное зернышко, которое сквозь дырку в кармане куртки упало за подкладку...

   – Знаете ли вы, сколько колосьев может дать одно зерно хлеба?

   – Один, разумеется, – удивленно ответил Пенкроф.

   – Нет, Пенкроф, несколько. А сколько в каждом колосе зерен?

   – Право, не знаю.

   – В среднем, восемьдесят. Значит, если мы посеем это зерно, то можем получить при первом урожае восемьсот зерен, при втором – шестьдесят четыре тысячи, при третьем – пятьсот двенадцать миллионов и при четвертом – более четырех миллиардов зерен...

   Было 20 июня, то есть самое подходящее время для посева единственного драгоценного зернышка... никакие человеческие силы не могли бы создать снова это хлебное зерно, если бы оно, на беду, погибло".

   Откуда у беглеца из Ричмонда, Вирджиния в кармане рожь? – Не знаю. Но с пшеницей так не получилось бы.

   Итак.

   Твёрдой пшеницы у нас нет. И не надо. Для озимой твёрдой пшеницы зимой дневная температура не должна опускаться ниже +6®С, ночная – ниже 0®С. Не наше. Для яровых сортов отсутствие осадков даже при наличии влаги в грунте может сократить урожайность до 1-2 ц/га. У нас тут такое – через год.

   Для хлеба мука из твёрдой пшеницы не подходит: тесто подниматься не будет. Используют при производстве манной крупы, макарон. Макароны – 99% потребления российской твёрдой пшеницы в 21 в. Разница в крахмале: в твёрдой пшенице – кристаллический, не разрушается при размоле. В мягкой – аморфен.

   Заниматься этим надо. А вдруг за Арзамасскими степями в мои руки попадут Оренбургские? Как же жить-то без макарон?

   В Пердуновке вывести сорт твёрдой пшеницы... А Луну с неба не надо? Здесь – пытаемся. Уже два года. Как? – Было в совейской агрономии в 1970-х такое направление: «спонтанное видоизменение»...

   Для мягкой пшеницы – централизованная подготовка семян. Крестьянин не должен сеять своим. Иначе – суржик.

   Три системы получения урожая.

   1. Распахивать новь.

   Так живут «кочующие земледельцы». Убийственно и для земли, и для людей. Для меня неприемлемо. Ни городов, ни больших сёл не построишь. Вообще, все силы человеческие уходят в «орать пашеньку».

   2. Вбивать удобрения и гербициды.

   Восстановит хим.состав, убьёт вредителей. «Коммунизм есть советская власть плюс химизация всей страны». Негодно: нет возможности строить хим.комбинаты, нет транспорта для доставки.

   3. Травополье.

   Развитие «плодопеременной системы».

   В 19 в. поняли, что растениям нужны питательные вещества. Догадались какие. Азот, фосфор, калий, кальций. Разбили растения на группы.

   1. Зерновые. Потребляют много азота, фосфора, мало калия.

   2. Бобовые. Совсем не потребляют азота из почвы, избыток вреден; в пожнивных остатках – много азота, усвоенного из воздуха; потребляют много кальция, фосфора и калия из подстилающего почву рухляка, обогащают пахотный горизонт всеми четырьмя элементами.

   3. Пропашные (корне– и клубнеплоды). Потребляют много калия, мало фосфора; избыток азота вреден.

   При трёхполье единственный элемент, прерывающий бессменную культуру зерновых – паровое поле.

   Позже туда будут вносят навоз под озимь. «Позже» как бы не с века 18-го. Когда перенаселённость Центральной России заставит распахать все пустоши и перелоги.

   Навоз – единственный источник азота в здешнем сельском хозяйстве. Энгельгард, запуская новые поля, вбивал в них по снегу по сто возов навоза. Потом добавлял «по-разбрасывать».

   Здесь и этого не делают.

   Факеншит уелбантуренный! Мы не «Нищая Россия», мы дерьмом-по-глаза-заросшая «Святая Русь»!

   Это пройдёт. В пореформенной России Энгельгард красочно описывает, как стремительно падают урожаи на помещичьих землях: получив свободу, крестьяне тут же принялись таскать господское дерьмо на свои поля.

   Полного восстановления хим.состава при навозе не происходит. И появляются севообороты: чередования растений из обнаруженных трёх групп.

   Слава тебе, Господи, что бросил в мир этот семена разные! А то так бы и бегали по свету, опустошая то один его кусок, то другой.

   Норфолькский севооборот:

   I поле – красный клевер (1 укос);

   II поле – озимая пшеница, после уборки – навоз;

   III поле – кормовая репа (турнепс) на выпас;

   IV поле – двухрядный ячмень с подсевом клевера.

   Есть шведский вариант с рожью в п.2 и овсом в п.4.

   У нас есть красный и белый клевера, производство семян наращиваем. Поле III – корнеплоды. Брюква – первое упоминание 1620 г. Турнепс – не для чернозёмов. Все эти растения ещё надо искать, сорта – выводить. У нас нынче только «простая русская еда» – репа.