Текст книги "Чума (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Зверь лютый

Книга 27. «Чума»

Часть 105. «И в дуновении чумы...»

   Глава 523

"Чума, чума на оба ваши дома!

Я из-за них пойду червям на пищу,

Пропал, погиб. Чума на оба ваши дома!".

   Я не бедный Меркуцио, закономерно нарвавшийся на случайный удар. Я закономерно нарываюсь на закономерные пинки и прочие неприятности. Но идти по этому поводу «червям на пищу» не собираюсь.

   Как говаривал старенький Рабинович: «Не дождётесь». Я лучше со стороны полюбуюсь. Как чума пройдётся по двум враждующим домам.

   Не чума, а тиф, не по домам, а по племенам. Всё равно любопытно. Со стороны посмотреть. И полезно. Дважды: и врагов на земле меньше, и у меня в голове больше.

   В прошлом (1166) году, после разворота булгарского каравана на Аише, мы сговорились с караванбаши Мусой, о том, что он проведёт мой кораблик до дельты Волги, до Саксина.

   Тема для меня архиважнейшая. Волга-Каспий – путь в Халифат. Плевать, что он развалился и всякие беки, султаны, шахи и шейхи откусывают себе суверенитета сколько могут прожевать. Земли, города, жители остались. Ислам остался. «Это ваша корова и мы будем её доить». Насчёт ожидаемых сумасшедших доходов от Корана, зашкаливающих все здешние представления, я уже...

   А ведь есть и другие товары: зеркала, стекло, янтарь, мыла, краска для волос... льняное полотно, наконец.

   Там – деньги. Драгоценности, ткани, благовония... урожайное зерно и породистый скот... штучки-дрючки, ширли-мырли...

   Слоны, в конце концов! Почему у нас нет слонов? Меня это оскорбляет!

   Вот был бы я настоящий попадун – вляпнулся бы сюда с толпой генных инженероидов. Обвязка, оснастка, охрана... ООО СРУ – Святая Русь Улучшенная. Сух.пай – всем пожизненно. И спрогреснул бы по-настоящему: возродил бы мамонтов.

   Вот он наш, отечественный, исконно-посконный «фигурный болт»!

   Все проблемы сразу решаются. Стадо озверевших мамонтов топчет батыев пачками. «Мамонты, это не только три-четыре тонны диетического мяса, но и....». В начале 20 в. Российская Империя выдавала 3% мировой добычи слоновьей кости. Не имея ни одного слоновьего стада! А какой тяжёлый плуг к такой мощи можно подцепить! А какое классное удобрение они дают! И – сколько! «Мы удобрим всю Россию!». В три слоя!

   Хочу мамонта. Хотя бы – слона. Ну, хоть слоника!

   Мда... слоников мы сами делаем. Керамических. Маленьких, хорошеньких, раскрашенных. С доброжелательно-любознательным выражением слонячьих морд. Может, поэтому и берут плохо? За прошлый год всего две сотни продали, а сделали тысячу. Как зайду в слоновий амбар – чувствую себя Дарием. Или где-то даже Селевком: слоны по полкам рядами до горизонта. В битвы не бегают, зато и есть не просят.

   ***

   «Путь из варяг в хазары». Ради этого и Русь построили. Когда мавры высадились на Пиренейском полуострове по поводу неправильного секс-поведения тамошнего готского короля – они перекрыли Гибралтар. Всякие вкусняшки-блестяшки перестали доходить с юго-востока на северо-запад. Скандинавы проснулись, огляделись, удивились... И послали своих выкидышей. Виноват: викингов. Которые, как слепые котята, начали тыкаться во все дырки. С криком: «Где?! Где?!». Периодически нарываясь на рифмованный ответ.

   «Кто ищет – тот всегда найдёт». То место, откуда проистекает. Подразумевая библейскую страну Офир, о чём они не знали, поскольку язычники, легендарный Авалон, на который они плевали, поскольку не кельты, и сказочное Эльдорадо, которое ещё не придумали. Вот Валгаллу они находили часто и много. Эдакое обширное... Валгалище.

   Короче: где тот фонтан? Богатства, процветания, славы.

   «Кто не спрятался – я не виноват!» – кричали викинги и шли в вики. Колонизировали Гренландию, создали королевство на Сицилии, способствовали кристаллизации аллодных устремлений родо-племенной знати восточно-славянских племён...

   С тех пор многое изменилось: викинги кончились, племенные князьцы стали боярами. Но путь-то остался! И на том его конце по-прежнему гуляют слоны. И растут шёлковые рубашки.

   Ничего нового: вслед за вымершими уже викингами, я тоже хочу. Добраться до того «фонтана счастья».

  – Багдад... О-о-о!

   У всех закатываются глаза, текут слюни, выступает нервический пот... «влажные мечты» товарно-рыночной ориентации.

   ***

   На пути к этому счастью есть пара ключевых точек.

   Булгария Волжская, она же – Серебряная.

   У меня с тамошним эмиром Ибрагимом – мир, дружба, жвачка. «Жвачка» и «дружба» – от меня. Я ж такой хороший! Дружелюбный и жвачный. В смысле: не кровожадный. «У меня всё есть». Лишь бы солнышко светило. Остальное – по тому самому Исааку. Не знаю кому как, а мне солнца и Исаака достаточно.

   «Мир» – результат похода русских ратей. Эмир с Бряхимовского полчища едва жив утёк. Впечатлений хватило – перенёс столицу из Великого Булгара у Волги, в глубь страны, в Биляр. Это здорово: на «пути» сразу стало меньше. Лодий, воинов. Просто – «глаз завидущих, рук загребущих».

   Другая точка – Саксин.

   «Волга впадает в Каспийское море». Этот неприятный факт «не вычеркнуть пером, не вырубить топором». «Неприятный» потому, что там, в месте впадения, сидит «дояр». И доит. Всех. На десятину. И меня, хорошего и уникального, в общей толпе.

   ***

  – Почему у коров глаза красные и грустные?

  – Посмотрела бы ты на себя. Если за титьки каждый день дёргать, а к быку раз в год водить.

   У меня не красные. Но – грустно. Чувствовать себя коровой. Без быка вообще.

   ***

   Саксин – огузское ханство. Там – хан. Недавно степной, а уже обленившийся. Основная забота – брать. В смысле: налоги. Территория ханства приличная, но населены толком только берега волжских проток. Остальное – болота. С густыми облаками постоянно кусучих и кровососущих. Либо сухие степи с редкими кочевниками.

   Малозначимое место. Если бы не Волга. Которая именно здесь и впадает. Перекрёсток. Сухопутный путь восток-запад пересекается с водным север-юг. Ворота. Открыл-закрыл.

   Весь морской, речной и гужевой транспорт вынужден пройти здесь. И – заплатить.

"Шагай иль плавай – конец известен:

Заплатишь мыто и спи спокойно".

   Перевалка. С морских корабликов на речные и обратно. С примесью разного рода верблюдятины, конятины и ослятины. Полный набор услуг: от проституток до лоцманов, от пеньки для конопачения до живого барашка в дорогу.

   Короче: ничего выдающегося. Кроме места. За проход – плати. Этому тупому, жирному, ленивому,... козлу. Который ничего не умеет, кроме «дай».

   «Что, не мздится? – Мзди сильнее».

   «Вот тебе шлагбаум и ни в чём себе не отказывай».

   Я ж мирный человек! А хто бачил краще – хай умоется кровавыми соплями! У них так испокон веку заведено? Красивый горский обычай? Или, там, степной, речной, морской...? – Заплатим. Но уж и вы извольте за мои денюжки отработать, чтоб всё – чики-чики.

   А там... козёл. Денег берёт, а дела не делает.

   Интенсивность взятко-брательства не зависит от размера зарплато-выплаты.

   Старинная русская загадка:

   «Чем больше из неё берёшь – тем больше она становится. Что это?».

   Отгадка: яма.

   А наоборот? – Чем больше даёшь – тем больше оно вымогает?

   Мда... Ну, вы поняли.

   Короче: они там все такие. Козлы.

   Нет, в самом Сакине стало всё путём. После профилактически-ремонтных работ: «доильный аппарат» следует промывать. Большим количеством речной воды. Очень большим.

"Кто нам с пристани шипит злой гадюкою -

Скоро Волгой поплывёт. С каменюкою".

   Бакшиш даём. Вдесятеро меньше «губы раскатанной».

   Применили эконом-террор. В смысле: экономический. Как у народников начала 1880-х. Или, правильнее – экономный? В смысле: не война.

   Троих «козлов» утопили в Волге, четвёртый всё понял и приподзакрыл глаза.

   Это дела понятные. Коррупция, чиновники. Откаты, вымогательство... Малой группой, точечное воздействие. Я же не собираюсь там устанавливать «демократические ценности», «торжество справедливости», «верховенство закона»! Пусть этим ихний «глав.козёл» занимается. Мне всего-то нужно, чтобы всякие... туземные элитки не «разевали рот» на мой «каравай».

   Раз официально невозможно: «козёл в халате» – «мышей не ловит», то мы сами.

   «Спасение утопающих дело рук самих утопающих».

   После трёх утонувших утопающих с руками, четвёртый оказался с мозгами. Понял, что ручками спасаться – вредно, голова в роли спас.жилета – эффективнее. Что глазки лучше приподзакрыть самому. Пока их на кладбище не закрыли насовсем.

"Жил да был человек за углом.

Брал бакшиш он руками и ртом...".

   А теперь за тем «углом» живёт другой человек. Тоже «дабит алямарик» (таможенник), но ко мне – толеристее. И мне хорошо, и он живой.

   В Халифате огромный рынок.

   Хлеб и скот из Багдада или Басры я не повезу. Но многое интересное идёт оттуда. И, что ещё важнее, идёт туда. К каждой паре ручонок по дороге что-то прилипает. «Детишкам на молочишко». Их детишкам. А также гуриям, одалискам, гулямам, мамлюкам, муллам, дервишам, «заде» и прочему... нетрудовому элементу.

   Оплачивать всяких... махазиуек (наложниц), евнухов и падаванов? – Не радует. Но терплю: древняя народная традиция. Я к ихней исконной посконности – с уважением.

   И тут прорезаются уж совсем... паразиты. Сребрососущие. Башкорты с кыпчаками. Одни на левом берегу, другие на правом.

   На правом, от Луки до Переволоки кочует Приволжская кыпчакская орда. Напротив, за Волгой, ходят башкортские роды.

   Прикиньте картинку: по речке летит моя синепарусная громадина-расшива. С обоих берегов в едином порыве дружно вопят «вах!». И скандируют: «Ка-лай-мын! Ка-лай-мын! (Хочу!)». Точат сабли и вострят стрелы. Ночью вдоль реки как вдоль взлётно-посадочной – сплошная линия зелёных огоньков: глазки батыров от жадности светятся.

   Я их понимаю – сам такой. Когда мимо пролетает большой кусок чего-то красивого, дорогого, интересного... Реакция хватательная, автоматическая. Как у лягушки на комара. Но надо же соображалку включать! Вы, жигиттеры (парни), ввиду отсутствия общего образования с оперативным информированием, подробностей не уловили.

   Надо так: шаг первый – понял. Что дурак. Шаг второй – пошёл. Изучать вопрос.

   А эти... малшылары – мало ширялись. В смысле: по поднебесью. Даже спросить у знающих людей не удосужились.

   Расшива идёт назад. Бурлаками вдоль правого берега. Правый – высокий, крутой. С кручи сыпятся «серые степные тараканы» в восторге:

  – Ур-ра! Добыча пр-риползла! Бер-р-рём!

   Фиг вам, добры молодцы. Вместе с вашими лошадками.

"Вот и прыгнул конь буланый

С этой кручи окаянной...".

   Не «прыгнул», а нае... В смысле: упал. Вместе с придурком на спине.

   Но двенадцать человек, бурлаки из нанятых в Саксине булгар, остались лежать под тем бережочком. С многочисленными стрелами в разных местах их многострадальных саксинско-булгарских тел.

   Всё – счёт пошёл. Баланс отношений между Всеволжском и Приволжской ордой из нулевого стал отрицательным. Погибли не мои люди – наёмные работники из аборигенов. Но нанятые за мои деньги. «Чей хлеб – с того и спрос».

   Муса переводит расшиву к другому берегу. Там идти хуже: мелководье, большие заливы, которые надо обходить, мели и островки. Только встали на ночлег – заявляются. Потомки. Скифов, сарматов, алан, гуннов, булгар, угров, печенегов... и дыр с пыром. Насельники местного отстойника степных неудачников. Кто в Степи удержаться не смог – сюда сбежал.

   ***

   Башкортские роды – разные. Генетически четыре основных гаплогруппы и с десяток других. Пока, в 12 в., ещё нет трёх из семи «историко-этнографических пластов».

   Обугренные тюрки в смеси с обтюрченными уграми. Разных степеней, продолжительностей и направленностей этих «об-». По вере – тотемизм. Почитают двенадцать богов: зимы, лета, дождя, ветра, деревьев, людей, лошадей, воды, ночи, дня, смерти, земли и неба.

   Почему богов двенадцать, а «епархий» – тринадцать? А почему «тарелька» без мягкого знака, а «сол» – с мягким? Это понять нельзя, это надо запомнить.

   Главным – бог неба, который «находится с остальными в согласии и каждый из них одобряет то, что делает его сотоварищ». Вечный божественный консенсус. С неизбежным тотальным мораторием?

   Некоторые поклоняются змеям, рыбам и журавлям. Печенеги носят на шее дубовую палку: изображение эрегированного члена родителя. Несколько... гиперболизированное. Я про это уже...

   Кроме тотемизма есть шаманизм. Появляется ислам: у Ибн-Фадлана был один башкорт-мусульманин.

   Стартовали все одинаково: гунны с Алтая вышибли. Но бежали по-разному.

   Есть древнебашкирские племёна (бурзян, усерган, байлар, сураш, тангаур, ягалбай...). Бежали. Но тотемы, родословную, сказки... не потеряли.

   Гунны громили в Степи сарматов и алан. Аланы добежали до Карфагена, я про это уже... Не все. Часть ушла сюда. Появилась смесь местных угро-финнов с группами сармато-аланского корня (сызгы, упей, терсяк, уваныш...).

   В VIII в. на Бугульминской возвышенности формируется булгаро-мадьярская племенная группа. Булгары из Причерноморья утекли от хазар и устроили «волну метизации булгарских и булгаризированных тюркских племен с древнемадьярскими». При доминировании булгарского компонента.

   Тут «волна» с другой стороны – тюркизированные угры из Западной Сибири: юрматы, юрми, еней, кесе, буляр, танып, юламан, имес, юрмын...

   В Великой Степи творилось... разное. Что мы знаем о Великом Каганате Кыргизов? А Арпада, как говорят, кыргызы так испугали, что мадьяры побежали на Запад. Резво. Немцы их еле-еле остановили.

   Некоторые ввязываться в авантюру Арпада не захотели, песням страшной птички из его снов не поверили. Одни остались, другие пошли. В документах мадьярского королевства упоминаются те же названия родов (еней...), которые остались на Бугульминской возвышенности.

   Арпад, устроивший мадьярам в 896 году «Обретение родины на Дунае», вёл союз из семи мадьярских и трёх хазарских племён. К нему примкнули... всякие. Объединённые надеждой на поживу и страхом перед хазарским каганом.

   Через поколение (в 922 г.) Аламуш принял ислам и стал эмиром «Серебряной Булгарии», «самым северным из знамён пророка».

   «Упёртые язычники» опять побежали. Про берендеев и сувашей – я уже... Иные роды ушли южнее. Исламизированные булгары Аламуша и его преемников регулярно охотились на язычников в становищах своих «братских» соседей.

   Над Дунаем «поганым» тоже не славно: в 1000 г. князь Вайк принял католичество, имя Иштван (Стефан) и титул короля. Иштван I (1000-1038) окончательно превратил мадьярский союз племён в средневековое европейское королевство.

   На места ушедших с Арпадом приходят новые. Прежняя культура и язык вытесняются тюркоязычными родами (айле, тырнаклы, каратавлы, мурзалар, кумлы, истяк...).

   В башкортах оказываются печенежские роды. Те, что «стали рабами огузов» (торков) и обрезали рукава своих халатов в знак «униженности». Потом и сами торки, побитые кыпчаками, откатываются в эти места. Не все: часть становится «чёрными клобуками» Киевской Роси.

   Несколько торкских родов зацепились за Саксин и усидели. Теперь изображают из себя тамошнюю аристократию. При явном этническом и религиозном меньшинстве. Крышка на побулькивающем котелке мультикультуризма. Сильно «мульти-» – там только мусульман только с собственными мечетями – четыре разных общины.

   Прижимаемые с юга кыпчакскими ордами к расширяющимся границам Волжской Булгарии, башкортские роды выдавливаются на восток. Начинается миграция на Южный Урал и в бассейн р. Белой.

   Формирование народа будет продолжаться до 18 века. Добавятся ещё три «историко-этнографических пласта». Под властью Российской империи произойдёт стабилизация этноса под названием «башкиры». Из самых молодых народов Европы. Моложе молдаван, хотя и старше украинцев.

   Сейчас, в 12 веке, некоторых племенных групп, связанных, например, с ногаями, ещё нет. Есть другие, которые в РИ вымерли. Взаимоотношения между ними... разнообразные. От дружеских, родственных, до кровавой вендетты, воспеваемой в эпосах вроде «Бабсак и Кусяк»:

"У одних крадя добро, они другим

Продавали, наживаясь много лет".

   В этом побулькивающем «котелке этногенеза» – разноплемённых, разноязычных, разноверных – принципиально нет единства. Нет человека или группы людей с которыми можно договариваться. Которые – «за базар отвечают». За всехный, все-башкортский, все-народный «базар». Народа-то нет.

   Хуже: если старейшины одного рода скажут «да», то обязательно найдутся старейшины другого рода, которые скажут «нет». По любому поводу. Не по смыслу, а из вредности – «а вот». Столетия взаимоотношений, родовая память, шежере с повествованиями...Недоговороспособны.

   ***

Муса гостей принимает уважительно, разговоры ведёт неспешные, подарки дарит пристойные. Разошлись мирно. Через три дня – другие прискакивают. Из другого рода-племени. То были юрми, теперь – юрматы. Снова – разговоры, дастархан, подарки. Через пару дней – ещё. Эти самые крутые. Одежда богаче, оружие лучше. Один из булгарских родов, сбежавший от Аламуша. Непокорённые.

   Таких «непокорённых» в Саксине – кварталы. Ставят свои плетёные кибитки на землю, обкладывают понизу землёй. Стандартная фаза при переходе от кочевания к оседлости. Лепят основную часть тамошней керамики.

   Здешние – не лепят, здешние – наезжают.

  – Мы – буляр. Вы нашим соседям подарки дарили. Мы – главные среди племён, поэтому вы должны. Нам. Вдвое против того, что вы дали юрматам и юрми.

   Это правда: вдоль Волги иногда возникает союзы башкирских племен, в которые входят юрматы, юрми, буляр и некоторые другие.

   ***

   Высшая форма объединения вплоть до провозглашения Башкурдистана. Колчак, правда, башкирскую независимость не признал. Но его побили большевики, которые и организовали Автономную Башкирскую Советскую Республику.

   ***

   В 12 в. эти племенные группы – очень свободолюбивые люди. Так любят свою свободу, что постоянно режут и грабят друг друга. Навыки свободолюбия, резни, грабежа – есть. Навык думать – отсутствуют.

   Муса ведёт разговоры, торгуется, соглашается на обычный набор подношений, не более. Аксакалы принимают подарки, старательно улыбаются:

  – Идите с миром, добрые люди. Буляр – великие воины. Под нашей защитой никто не посмеет тронуть вас.

   Послы сытые, пьяные, одареные, чуть покачиваясь расслабленно в сёдлах, мирно уезжают от стоянки в степь. Муса тоже ласково улыбается, кланяется вслед. Потом, глядя в ночную темноту, задумчиво оглаживает бороду и командует:

  – Костры – от берега и разжечь повыше. Чучел понаделать и рядом уложить. Людей – на расшиву. Брони и оружие, у кого есть – под руку. Да смилуется Аллах над бедными путешественниками.

   Перед рассветом вокруг завопило-завизжало и сотни две всадников, ворвавшись в лагерь, принялись с восторгом колоть и рубить два десятка, сделанных из тряпья и травы, лежащих у костров, фигур.

   Муса сразу велел скинуть канаты, которыми расшива была принайтована к деревьям на берегу.

   Канаты немалых денег стоят, цены таковы, что людей даже не вешают. Но когда речь о своих головах – бросили.

   Расшиву понесло течением. Башкорты – следом. Ещё бы – такое богатство уплывает. Вокруг мелко, подскакивают прямо к борту, пытаются залезть, бьют стрелами, тычут копьями. У расшивы борт довольно высокий, с воды, хоть бы и с седла, не очень-то запрыгнешь, но стрелы издалека навесом... люди в кораблике падают, кровью обливаются.

   Корабельщики сильно молились. Чтобы на мели не застрять.

   Повезло. Вынесло в русло, снесло вниз, причалили к другому берегу.

   Выдохнули. Позавтракали. Подцепились к бурлакам, снова потопали вверх.

   Итить-колотить! – Опять буляры!

   «Чёрные акулы». Шесть длинных чёрных лодок-долблёнок. Маорийские пироги в нижне-волжском исполнении. Человек по двадцать в каждой. Я про такое уже...

   Бурлаков – на расшиву, кораблик – самосплавом вниз. Свободолюбы, они же – чужого-добра-филы, вдогонку.

   Тут и вариантов нет: здоровенная, тяжёлая, несамоходная лоханка болтается по течению, а молодые азартные джигиты вгрёбывают в предвкушении. Восторг! Как перед долгожданным сексом.

   По Жванецкому: «Удача улыбается смелым... А потом долго ржет над ними!».

   Говорят, над Волгой разносилось весёлое ржанье. Поскольку – догнали.

   Когда первая лодка стукнула о борт и её экипаж, вопя от радости, полез наверх, их встретил артельный котёл. Кипятка. Следом высунулись пара десятков любителей дротометания. И реализовали своё хобби.

   Лодка перевернулась, экипаж – кто утоп, кто за лодку держится, в воде висит.

   Свободолюбы: лодки шли свободно, в разброс, кто первый купца ухватит, того и добыча.

   Первый ухватил. Но не откусил, пошёл раков кормить.

   Учатся хорошо: если свобода мешает грабежу, то ну её нафиг, эту свободу.

   «Чёрные волжские акулы» притормаживают, строятся в колонну и снова догоняют расшиву.

   Опять ошибка.

   Луки у них хорошие, степные. Но мои лучше.

   Буляры начинают пускать стрелы навесом. На расшиве уже готовы: кто под щитом, кто под досками, один хитрец – корыто портомойное на голову нацепил. Лодки выходят на дистанцию в полторы сотни шагов, когда можно бить не навесом, а прицельно – начинает работать десяток моих лучников.

   Десяток... Их изначально было восемь. Один в Саксине по глупости руку сломал, другого ночью при обстреле серьёзно ранило. Но шестеро безбородых почти мальчишек из выучеников Любима, начинают бить «свободолюбов». Вовсе без «свободы» – по команде. Они сидят в укрытии на медленно плывущей расшиве. Их противники – открыто, в качающейся от рывков гребцов, узкой лодке.

  – Разо-ом... Пуск!

   Попало-то две или три. Но от неожиданности... гребцы дёрнулись. Лодка – долблёнка. Оверкиль. Минус два.

   Свободолюбы – очень храбрые. Упорные. Или – жадные? Даже сородичей подбирать из воды не остались. «Вы – позор нашего рода! Сами выбирайтесь».

   Напомню: степняки, в большинстве своём, плавать не умеют. Оседлые, по берегам крупных рек или озёр, те – «да». Если рыбаки. А джигиту-то зачем?

"Важней для меня добрый конь.

Чтоб степь под копытами пела.

Калёный клинок да курай.

А плавать – последнее дело".

   Запорожцы «нападали в пятьдесят челнов в ряд на богатейшие и превысокие корабли».

   Тут Волга, не казаки, а башкорты: «челны в ряд» не разворачивают – идёт погоня. Азарт как на Королевской регате Хенли. Лодки узкие, стрелять прямо вперёд – один лучник. Против шести на расшиве. Построение кильватерное, все стремятся днищем за стрежень уцепиться.

   Когда на передней лодке стрелой снесло кормщика – её развернуло. В плотной кильватерной колонне... следующая в неё на полном ходу... бздынь! – обе вверх донышками. Вот тогда только азарт поутих, начали своих из воды подбирать, отстали.

   Расшиву – снова к правому берегу. Народ в тревоге: как бы и здесь поганые, с этой стороны – кипчаки, не появились. Или те, недотопленные. Переправятся и нападут.

   Люди в грусти, Муса в раздумье. Думал-думал, ничего не надумал. Пошёл помолился.

   Помогло.

   Ещё до рассвета подул ветер. Волгари говорят: «понос». В смысле – попутный, понесёт. Другое название для задувшего юго-восточного – «подводный» (от «подводить»).

   Поймав «подводный понос», распустив огромный синий парус, расшива пошла вверх. Ветер крепчает, уже и бурун под носом пенится.

   Часа через два с левого берега высыпается новая напасть: те же лодки, плюс ещё штук пять таких же, плюс десятка два поменьше, по три-пять человек в посудинке.

   Эскадра, блин! Флотилия, факеншит! Туева куча, итить её ять!

   Всё это, вопя местный аналог «банзая» в форме «эге-сеге-реге!», кидается на перехват.

   «Э-ге-гей, хали-гали!».

   Виноват: ни «Хали», ни «Гали» не было. Насчёт «Гей» – не знаю.

   Тут главное – поступать «по-варяжски». В смысле:

"Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает".

   Поскольку пощады и не будет.

   «Добролюбы», в смысле: любители чужого добра, рассчитали правильно – перехватили.

   Когда расшива идёт с полным парусом – очень красиво. Пока ты не оказываешься у неё на пути. Её можно остановить. Берегом. Можно вспрыгнуть на ходу. Вы на проходящий поезд запрыгивали? Здесь скорость не курьерская, но если встречают топором в лоб, а вокруг вода... За расшиву можно зацепиться. Кошкой, например. И когда неостановимый ход судна прижмёт вашу лодку к высокому борту, вы, с некоторым удивлением, получите сверху на голову поток разного режущего, колющего и дробящего. В комплекте с кипятком.

   Лить на головы штурмующих кипяток – манера крепостных гарнизонов, а не корабельных экипажей. Но расшива большая, печка есть. Что ж не вскипятить волжской водицы для дорогих гостей?

   Как я уже неоднократно: «чем богаты – тем и рады».

   Печка – мелочь. На волжских белянах и избы целиком ставили.

   Кого потопили, кого подстрелили, кого обварили. Некоторых – подкололи. Больно.

   Короче: отбились. От этих.

   Третий заход был уже на Самарской Луке. Разбойное место от веку. Уж больно рельеф с пейзажем способствует.

   Расшиву тянут вдоль этих красивейших мест. Крутой гористый берег с лесом поверху. В упряжке уже и приказчики – тягло-то повыбили. Кормщики не сколько на реку, сколько на верх обрывов поглядывают.

   Жигулевские горы пока называют не по тюркскому «джегуле» – «запряжённый» (по бурлакам), а Девичьими. Девок тут воруют. А они с этих круч в Волгу кидаются.

   Понятно, что воруют-то всё. Просто про девок песни поют. А тюк сукна... чего про него петь?

"И завидел Василей гору высокую Сорочинскую,

Захотелось Василью на горе побывать

Приставали к той Сорочинской горе,

Сходни бросали на ту гору,

Пошел Василей со дружиною

И будет он в полгоры,

И на пути лежит пуста голова, человечья кость,

Пнул Василей тое голову с дороги прочь,

Провещится пуста голова:

"Гой еси ты, Василей Буслаевич!

К чему меня, голову, попиноваешь

И к чему побрасоваешь?

Я, молодец, не хуже тебя был,

Да умею валятися на той горе Сорочинские

Где лежит пуста голова,

Лежать будет и Васильевой голове!".

   Немало валяется в этих местах «пуста голова, человечья кость». Разных времён и народов.

   Снова сам себе радуюсь. Что уговорил Мусу идти ко мне в службу.

   Опыт. Нынешний, актуальный.

   Муса гнал людей, искал знакомое место. Встал под обрывом, твёрдо зная, что и с той стороны на эту скалу не полезут.

   Тут героизм не поможет, и пост-знание обманет: в 20 в. здесь много строили, скалы взрывали, крутизна склонов изменилась. Ещё естественная эрозия. Горы сложены из мягких материалов: известняки, доломиты. Множества промоин, пещер, провалов пока нет. Есть другие, в других местах.

   Муса по этим берегам хаживал, каждую стоянку знает. Заставил дотянуть лайбу до знакомого утёса, уже в сумерках съехали на берег.

  – Выставить посты. В обе стороны по берегу. Двойные.

  – Да ну... да зачем... нет же никого... устали все...

   Выставили. Под утро, как туман пошёл, с двух сторон под скалой по пляжу повалила толпа. Две толпы. Один пост только крикнуть успел, в другом – пара гридней выскочила, а пару гражданских... лишь мявкнули под топорами.

   Такое, знаете ли, мелкое приключение для прохожего путешественника. Повод для рассказов «бывалых». Из тех, кому повезло дальше путешествовать.

   На расшиве три десятка бурлаков, да лодейщики, да приказчики, да обслуга, да по десятку мечников и лучников. Было. Пока всякие «добра-любы» не повстречались.

   Дело дрянь: часть экипажа на земле, часть на борту. Спасло то, что сверху не посыпались и с воды не полезли. И привычка к дисциплине: когда мечники на пляже у сходней строй сомкнули, остальные, побросав барахло, успели у них за спинами собраться. Поддержать, подпереть. Потому что такие толпы просто массой своей столкнут. Запинают, затопчут и утопят.

   И – лучники.

   Они на расшиве ночевали. Луки – не лонгбоу, надевать тетиву не надо, можно сразу. Они и начали. В «молоко» – в туман. Но разбойников множество. И это хорошо. Свои близко, возле расшивы, всё что дальше шевелится – враг. Восемь залпов на скорострельность, практически без выцеливания. Шиши как-то... отшатнулись. На минутку. За которую с берега кто живой, на борт забежали.

   Сходни, канаты с якорями – долой. «Выводи-выноси, Волга-матушка».

   Дальше уже и Муса в лямку впрягался в очередь.

   Глава 524

   Пришли в Ага-Базар, там умные люди советы дают:

  – Идти надо было не одной ладьёй – десятком. А лучше – сотней.

   «Надо – было». «Если бы я был таким умным, как моя жена потом». «Хорошая мысля – приходит опосля».

   Только эта «мысля» – не хорошая.

   Такой кораблик на всю Волгу один. Мой. Древние русские князья ежегодно тысячу скедий в Константинополь снаряжали. А груза там пятьдесят тысяч пудов. Две моих расшивы. Выходит, что древние, которые из «варяг в греки», не груз возили, а людей при грузе. То-то императоры таких лодочников не только в Константинополь – вообще в проливы не пускали.

  – В Адрианополь. Там баня вытоплена. А в Город, за двести вёрст, только группой не более полусотни рыл и под конвоем.

   Знатоки снова советуют:

  – Людишек надо брать не полста с лихвиною, а тыщу. Из коих бойцов добрых – сотни две-три, не менее.

   Для меня – весь личный боевой состав. Кормить такую орду, которая будет целыми днями с борта плевать да в зубах ковырять... Как такое в цене проявится...

   ***

   А жо поделаешь? Все так живут, спокон веку. Почему и торг идёт исключительно «предметами роскоши». Что автоматом задаёт уникальность с эксклюзивностью. И убивает на корню индустриальность.

   Почему Древняя Греция так поднялась? – Городки близко. Сделал лишний бурдюк вина, отвёз за три версты, продал. Не понравилась цена – отвёз на три версты в другую сторону. Всех расходов: пара сандалий да ослик на денёк. Разных местных гидр с вепрями Геракл выбил, Тесей Прокруста укоротил. Торгуй себе вволюшку. В смысле: в условиях свободной конкуренции и низких накладных расходов.

   Вывод? – Как все живут – не надо. «Все живут» – плохо. Надо такую... логистику – к едрене фене.

   ***

   Муса с Николаем зависли в Ага-Базаре. Они мне отчёт – я им предложения. У нас же с эмиром Ибрагимом дружба? Пусть он порядок наведёт, выбьет шишей с путей торговых.

   Фраза типа:

  – А то я сам! Согласно Яниновскому соглашению.

   не озвучивается. Не по моей... э-э-э... неспособности такое учудить, а исключительно чтобы не обидеть. Эмир считает Правобережье по Луку, своими владениями. Поэтому не претендуем, а чисто информируем:

  – У вас ус отклеился. Прилепите взад.

   Я ж не империалист! Из меня британский сэрный аристократ как из кабана балерина. У меня – уважение к чужому мнению, к традициям и обычаям... национально-специфично... поговорим-обменяемся... Мы – за мир! Во всём мире! И в вашем эмирятстве – тоже.