Текст книги "Чума (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

  – Ну, что скажешь, Артемий? Побьют наши киевских?

  – Эти-то? Ленивые, бестолковые, головы поленом берёзовым – только шелом носить. Лезут во всюда не подумавши... чуть азов ухватил и сразу: я – воин, я – витязь... о-хо-хо... Я, знаешь ли, Иване, завсегда прикидываю: как тот новик с Яковом твоим, с «Чёрным гриднем», биться будет.

  – Ну ты сравнил. Якову на всю Русь... ну, может с десяток вровень. Да и не будут такие бойцы, как он, друг с другом биться. Съедутся, поклонятся да и поскачут в разные стороны. Дурней крошить.

  – Эт да. К примеру, лесовиков против Якова в поле хоть сотню выставь, хоть тысячу. Как горячий нож сквозь масло. Сколь мечом достанет – столь мертвяков и ляжет. А вот с нынешними моими... Ежели враз... Двоих-то он точно зарежет. А третий... ежели не трус, не дурак... с умением... с везением... может и... пошкрябает.

   Подумал, глядя куда-то в стену. Потом, поглядывая на меня искоса, осторожно высказал гложущее:

  – Ты, эта... запомни. Наш средний ихнего среднего, хоть – киевского, хоть – волынского, побьёт. Ежели по уму. Так это... один на один... не сдуру, не со сослепу, не... Мда... А вот «по уму» – это от тебя, Воевода. Ты уж расстарайся. Не проспи, не сглупи. Побереги. Ребятишек.

   Э-эх, Артемий, разве я этого не знаю?

   Бисмарк прав:

   «Всякий, кто хоть раз заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну».

   Мне хотелось избежать «славных битв» с опытным противником вроде русских княжеских дружин или «белых булгар». Обычно это удавалось. Путём активного использования дипломатии или спец.операций. Но осада Киева через полтора года началась именно с кавалерийской рубки с волынскими гриднями. Что ж, клинки из углеродистой стали показали себя вполне достойно. Были бы индийские или арабские легендарные булаты с фосфором – потерял бы ребят: зимний марш, хладоломкость.

   Артемий оказался прав: всеволжский гридень русского – заваливал. Сказывалось превосходство в вооружении и выучке. Особенно – в разнообразии и скорости исполнения приёмов. Так – в «нормальных условиях». А ещё бывают атаки из засады, неверные построения боевых порядков, бой против численно превосходящего противника... холод, голод, дизентерия... ошибки начальников, измена союзников, ногу подвернул, спину потянул...

   Я изначально отказался от массовых армий. Сперва просто не мог, потом... Здешний опыт разгрома на Альте, неизвестная аборигенам, но всплывающая в моей памяти бойня на Сити, лишали иллюзий в части «мощи народной» на поле боя. Ориентируясь же на армию профессиональную, малочисленную, я мог отбирать наиболее пригодных, обучая их нетривиальным умениям, вроде «необходимого искусства со стороны рубящего».

   «Удар с выподвывертом» стал «визитной карточкой» моих бойцов. Вошёл в букет страшилок о «Звере Лютом». Лишал противников воли к победе ещё до боя. Иные себе на пупок амулеты навязывали, в надежде защититься от «проворота в тазу». Некоторые государи пытались воспроизвести подобное. Но сочетание оружия, доспеха, индивидуальной выучки и групповой тактики в полной мере не удавалось никому. А мы продолжали совершенствовать своё войско, следуя принципу: «воюют не числом, а умением». Сохраняя малую численность, улучшали тактико-технические показатели, втягивая соседей в «гонку вооружений». Которую они, с учётом моего восьмивекового опыта человечества, проигрывали.

   Общее число профессиональных бойцов на «Святой Руси» – 12-15 тысяч. Собрать в одну армию более половины невозможно. Это покажут битвы на Липице и на Калке. Если мой гридень в сече стоит двух княжеских, то имея три-четыре тысячи бойцов «первой линии» я смогу оборониться от любой коалиции русских князей.

   К этому нужно, конечно, иметь и «вторую линию» соответствующей численности. В формах крепостных, конвойных, охранных, полицейских, пограничных... подразделений.

   Стало понятно, что количество вооружённых «дармоедов» на Руси можно сократить. Устранение внутренних границ, исключение вооружённых внутренних конфликтов. «Смерть удельщине». Но, также, и за счёт повышения качества бойцов, способных обеспечить внешнюю безопасность.

Конец сто седьмой части

Часть 108. «Я пойду туда, где густая рожь. И найду себе...»

   Глава 539

   «Странные думы родятся в уме...» – мартовской ночью я стоял над Окским ледоходом. Выродил думу. Не Государственную, но тоже корявую. Насчёт «экстенсивного пути». Теперь расхлёбываю.

   «Дурная голова ногам покоя не даёт» – русская народная мудрость.

   От себя добавлю – «и мозгам роздыху». Булаты, стали, фехтование, тактика... – только один из шагов. Важный, но не самый главный.

   «Деньги – вовсе не самая первая вещь. Хотя неплохая вторая». Мечи – аналогично.

   Важнейший элемент в триаде «люди-хлеб-железо» – продовольствие. Про «мальтузианскую ловушку» слышали? – Обязательный элемент пейзажа «системного попандопулы».

   ***

   Попандопулы бывают трёх типов:

   1) «Свидетели». Подглядывают в щёлочку и удивляются:

  – Ё! Жили ж люди!

   2) «Снайперы». Рассматривают историю сквозь прицел:

  – Грохнем Хлодвига из гранатомёта. И всем будет хорошо!

   3) «Сантехники». Повторяют:

  – Тут не вентиль сгнил – тут всю систему менять надо.

   ***

   Коллеги попадёвого розлива в хлебопашество не лезут. И правильно делают: не наше это. Нету среди нас серьёзных агрономов. Для «гаражанина» (от «гараж») шесть соток – предел воображения. Иногда кому-то вспомнится «Домик в деревне» у бабушки.

   Авантюрники и квестоходы отбирают еду у аборигенов. Пользуясь своей авантюрность с многозарядностью. Потом страдают. Душевно и желудочно:

  – Как это – «омаров нет»?! А в морду?! Э-эх... Нищее средневековье... Никакого хамона. Опять санкции...

   «Бизнесменты», быстренько разбогатев на какой-нибудь «ковырялке для левого уха», хлебушек покупают. Типа: у нас же «дипломат» баксов! Забашляем!

   Понятия «ёмкость рынка», «превышение спроса над предложением», «ажиотажный спрос»... реакция общества при дефиците продовольствия... восстания при росте цен на хлеб...

   Коллеги! Убьют и плюнут! И на бизнесмента, и на чемодан. Про Псковское восстание по поводу выплаты Московским Царством контрибуции Швеции хлебом – я уже...

   Я б тоже не лез. Но надо кормить людей. Их с каждым днём всё больше. И каждый день им (всем!) надо кушать. Почему-то... Какое-то... прожорливое жерло жадных жрунов.

   Факеншит! Я тут бьюсь, изобретательствую, напрягаюсь. Чтобы всем жрачки хватило. А они её, плод трудов моих неустанных, ночей бессонных – в... удобрение! И даже не дезинфицируют!

   ***

   На Стрелке мы сначала хлеб отбирали у туземцев. Вооружённый грабёж как способ формирования стартового капитала.

   Очень не ново.

   «В основании почти каждого крупного состояния лежит преступление».

   И – в основании каждого государства. И – неоднократно. Я про это уже...

   На таком «основании» надо исхитриться чего-то приличного построить.

   Людей у нас всё больше, они, типа, полезное делают. А награбленная еда кончилась. Ещё кого-нибудь пограбить? – Так в истории и происходило. Получается эдакая пирамида. Не финансовая, а «геройски-жральная»: отберём-съедим-умножимся-ещё отберём.

   Особенность общественных пирамид, в отличие от египетских – они разваливаются. Или изнутри что-то прогнило, или снаружи чего-то прилетело. Или – «два в одном». Изредка прямой грабёж превращается в «непрямой» – в государственную налоговую политику. «Сам себя отрицает»: успешная банда «работников ножа и топора» перерождается в «закон и порядок».

   «Изредка» – потому что мы видим только те «пирамидки», которые дожили. Про великое множество «пирамидальных эмбрионов», лопнувших локальным кровавым «пузыриком» знают только специалисты. Про малую их часть.

   «Зануда – это мужчина, которому проще отдаться, чем объяснить почему этого не следует делать» – международная женская мудрость.

   В роли «зануды» выступает гос-во. Прорва, в которую проще отдать часть себя, своего труда. «Проще» значит – «дешевле». Или – «спокойнее». Или – «менее кровопролитно».

   Потом поверх простых отношений обмена: пожизненный труд за надежду на ограниченную безопасность, намазывается «толстый-толстый слой» идеологии. Грабители-пирамидальщики превращаются в «слуг народа». Таких... «самозанятых». Или – в царя-батюшку.

   «Нет власти аще от бога».

   «Все так живут».

   «Хорошо ли вам видно, бандерлоги?».

   Стрелка – изначально «пустое место». Вокруг слишком мало туземцев, они слишком бедны, чтобы их эффективно грабить. Или вымогать что-то существенное в форме налогов.

   Я начинал как все. Бедный эрзянский род «утки»! – Мы их «съели» в ноль. И не их одних – процесс продолжается и расширяется. Но «продуктовый» грабёж, увеличиваясь в сумме, уменьшается в доле. Именно по хлебу. Скот – ещё вполне, особенно в ходе таких мероприятий, как «подавление картов». А вот хлеб... мало у туземцев хлеба.

   ***

   Тысячи раз в истории человечества предводители ватаг, подобные мне, выдавливали из подвластных всё до зёрнышка, обрекая их на голодную смерть. И больше подняться уже не могли: без пахаря нет воина. Мономах своим гридням это резко втолковывал. Из личного опыта: «пух с голоду» в Переяславле.

   Другие...? – Голодали вместе с податными, слабели и дохли. Под ударами более сытых и сильных. Теряли «личный состав» в ссорах из-за куска хлеба. Шли на авантюры и дохли, нарвавшись на противника не по зубам.

   Викинги столетиями грабили всех, кого не попадя. Но хлеб растили сами. На «геройство», «честь», «благородство» блестяшек награбить можно. На «каждый день в рот положить» – нет.

   «У местных хлеба нет» – было понятно сразу. «Кусочнику», может, и подадут. Нож к горлу – может, и мешок вывалится. Всё.

   С этого можно жить. «Все так живут». В рамках доли от «естественного прироста».

   Съел дольку – уменьшил «прирост».

   Попаданец в Русь, пьянея от восторга при виде исполнения своей мечты – знамёнами, реющими над полками чудо-богатырей, созданных его трудами, возможно чуть протрезвеет, вспомнив продовольственный баланс этой эпохи.

   «Из ничего – ничего и бывает. Ежели в одном месте чего присовокупится, то в другом – столько же убудет». Это – Ломоносов. Это – и про хлеб.

   Каждый «богатырь» – «съедает младенца». Ежегодно. Нескольких. Потому что дети мрут. От болезней, от бескормицы. Потому что у их матерей нет молока. Потому что у их отцов нет хлеба для своих женщин. Потому что хлеб – товар. Который отбирает власть. Для решения своих задач. Например, для покупки сапог «чудо-богатырям» или серебряных решт на узду святорусского витязя.

   «Естественный прирост» в Средневековье – дети. Долю хлеба у это «прироста» вы забрали. Для чего-то, что вы называете «прогрессом». Типа: потом будет – ну очень хорошо!

   «Мы наш, мы новый мир построим».

   «И наступит на земли царствие божие».

   Допускаю такую возможность. Но мрут-то уже сейчас.

   Понятно, что иначе как «на костях», никакого «светлого будущего» не сварганить. Но хоть польза какая-то для «неизбежно грядущего мира всеобщей радости и справедливости» есть?

   Ваши сторонники с дубьём в руках кидаются грудью на пулемёты? – Примеры высочайшего духа павших укрепят души остальных. Да и врагу кое-какой ущерб может случиться.

   Ваших противников укладывают в расстрельные рвы, скудельницы? – Врагов стало меньше, жить стало веселее.

   Но чем же вам не по нраву гугукающая часть человечества?

   Ваш прогресс – для них. А они дохнут. Так нафига...?! – Плевать, бабы новых нарожают?

   Если вы не увеличили производство продовольствия, не нашли какой-то «фигурный кормящий болт», какой-то «непрерывный гейзер жрачки», не перебили большую часть «много кушающих» и «мало пашущих», то всякий ваш прогрессизм в форме «защитника отечества», «мудрого администратора», «искусного мастера» – умершие в деревнях младенцы. Потому что – хлеб. Его не хватает. Он и задаёт ограничение «естественного прироста».

   В относительно сытой и благополучной Европе население с 12 по 17 век утроилось. «Естественно».

   Меня такой темп не устраивал совершенно.

   Повторю: проблема не в «производительных силах» с «научно-техническим». Порох или аммонал, дерижопли с паросратами – второстепенны. Герои в «титаново-молибденовых трусах» мрут от голода точно также, как и без.

   Чтобы купить хлеб нужно, чтобы его хотели продать. Здесь таких почти нет – натуральное хозяйство. «Святая Русь» в отличие от Московской, России, раннего СССР – хлеб не продаёт.

   Даже купив хлеб, его нужно доставить. Почти вся хлеботорговля замыкается в рамках волостей. Сто вёрст – уже много.

   В голодный год Волжские булгары привезли хлеб в русские Поволжские города, пришёл немецкий корабль с хлебом в голодающий Новгород. Дальний привоз хлеба такая редкость, что отмечается летописцами.

   Изобрести какие-то пище-заменители? Грибы, там, хлорелла на гидропонике, кашку из опилок, рыбные пруды, мясные тараканы, сахарная лебеда... Фигня. Народ это жрать не будет.

   Не так. Народ это всё ест.

   «Посею лебеду на берегу» – русская народная песня. Весёлая.

   Кору грызут, бурьян пощипывают... «Пушной хлеб». В голодный год. В сытый от такой кормёжки – разбегутся.

  – Не, Воевода. У тя, конечно, и тепло, и умнО, и богато. Но на столе – дерьмо всякое. Хлебушка вволю – не даёшь. Не...

   «Всякое дело делается людьми».

   Нет людей – нет дела. И прогресса – тоже.

   Нет хлеба – нет людей. Вот этих, здешних. Ацтеков, к примеру, житом не удержишь. А здесь изволь рожь да пшеницу. Уже от ячменя с овсом носы воротят – конская еда.

   Грабёж прокормить не мог, и мы почти сразу разбавили его торговлей. Сперва «по маленькой» – с соседями-эрзя, потом «по большому» – с Рязанью. Удача: редкое сочетание производственных и транспортных особенностей конкретного места.

   Ставка была – само существование Всеволжска. Пришлось в Рязани князя... упокоить. Вместе со всем его семейством. Операция «Лишний реал». Я про это уже...

   Жалко. Детишек-Глебовичей. И прочих там... случайно рядом оказавшихся. Грущу-печалюсь.

   Но своих мне жалче. А поскольку мне что князь, что смерд – в одну цену, я ж дерьмократ и равноправ, то – чисто количественно в штуках.

   Рязанский хлеб спас Всеволжск. Позволил ему расти и подпрыгивать. Но дальше... уже предел.

   Типовой бизнесмен-попандопуло только бы фыркнул:

  – А, фигня! Ещё чемодан баксов и – «ноу проблем»!

   Мои приказчики сидят по Рязанским городам, среди прочих дел оценивают зерновой поток. Собранная статистика заставляет...

   Коллеги! Кто из вас озаботился сбором статистики по зерну? А как же вы решения принимаете? По просветлению божьему?

   Есть две темы.

   Первая – единичные провалы. Тут вариантов нет – неурожаи будут обязательны. Ближайший – 1168 г. Мощный недород на Новгородчине. Ужесточенный «хлебной блокадой» Боголюбского.

   Поменяли одного князя на другого, Ропака на Подкидыша? – Ну и «идите лесом, жуйте опилки». Опилки, кора, мох, «хоботы» в новгородском хлебе в тот год бывали.

   Суздальские бояре-хлеботорговцы сильно возмущались насчёт «упущенной прибыли», ругали «нарушение свободы торговли и прочих демократических ценностей». Но – шёпотом. Поскольку – Боголюбский. У него не забалуешься: «на что тебе серебро в кишени, ежели голова на плахе?».

   С Суздальским Опольем мы дел по хлебу не вели: аборигены кипели и шипели, вспоминая разгром Клязьменского каравана. Связь? – Так цены нам на всё втрое! Ну и нафиг. Не хотите продавать – покупайте. Они покупали наши товары, расплачиваясь серебром.

   Другая тема: «в среднем по больнице».

   Наша «больница» – Рязань. Хлеб – оттуда.

   "Бездомнаго, безроднаго

Не мало попадается

Народу на Руси,

Не жнутъ, не с?ютъ – кормятся

Изъ той же общей житницы,

Что? кормитъ мышку малую

И воинство несм?тное:

Ос?длаго крестьянина

Горбомъ ее зовутъ".

   Множество людей, от князя до побирушки, кормятся с этого «горба». И хоть ты завали Оку вагонами долларов, хоть запруди реку золотом, а хлеба на том «горбе» не прибавится.

   Хлебопашцы хребтом своим чувствуют: всё, что можно отобрать – власть отберёт. Хоть как назови: продразвёрстка, продналог, «ножницы цен», «выкупные платежи», подать, реза, полюдье... Лейблы разные, и дерут по-разному. Но смысл один: дай. «Изъ той же общей житницы» – другой-то нет. «Подлые люди». Подлежащие налогообложению, податные.

   Крестьянин не стремится разбогатеть.

   Для эпохи «торжества демократии» такое дико.

  – Не хотеть?! «Не могу» – понятно. Но «не хочу»?! – Да я, при первом же намёке... сумку – туда, вагон – обратно... скинул-обналичил – и весь в шоколаде! Красота! Счастье!

   Люди «иных времён», вроде «эпохи развитого социализма», или «иных мест», типа «среднего класса золотого миллиарда», понимают и саму «невозможность», и «щёлки» в ней. И цену реализации этих... «щелочных» путей.

   «Зачем тебе лимон в мешках, если сам в Крестах?».

   Две удавки на шее русского крестьянина: община и власть. Община богатеньких не любит. Одновременно лебезит и гнобит. Власть, обеими ипостасями – мирской и церковной, «любит». Во всём многообразии смыслов этого слова: дерёт три шкуры. С рядового-то крестьянина больше одной не слезет, как не старайся.

   Крестьянин вырастил хлеб, треть – на семена, остальное – на еду. Себе, семье, скотине. Князю – подать, попу – занеси. Сыновей отделять надо, дочкам приданое. Конь стареет – «борозды не портит», но и в борозде не тянет. Коровку забивать пора: не удой, а «слёзы». Топор кузнецу нести – новое лезвие наваривать...

   В бухгалтерии: «амортизационные отчисления», «восстановление основного стада»...

   «Простое воспроизводство». Так – природно.

   "Флора и фауна на протяжении длительных эпох демонстрируют простое воспроизводство каждого рода и вида. Численность каждого из них предопределена «ресурсом потребления», который задан объёмом доступных средств жизни: природных благ, «поедаемой» данным видом флоры и фауны. Природный баланс воспроизводится из года в год примерно в одном и том же объёме – с поправкой на известные отклонения от этой «нормы».

   Это ж хорошо! Естественно! Экологично-гармонично!

   Для человечества означает: «назад, на пальмы».

   Увы, предки хомнутых с пальм уже слезли. И назад этот «фарш» не перекрутить.

   Подобно вирусу, человечество безудержно размножается. А будучи сапиенсом с кое-какими мозгами, превращает любую флору-фауну в свою «среду обитания».

   Альтернатива «простому воспроизводству» – «расширенное». Оно же – прогресс. Это то, чем мы, коллеги, сюда заниматься вляпнулись.

   Зря нас «попаданцами» называют. Правильнее – «расширители». Не в гинекологическом, а в экономическом смысле, если кто не понял.

   Слова-то какие! Сплошь академизм с абстракционизмом. В смысле: абстрактные категории. Не надо нам этого! Нам бы проще-прощее.

   Бывает проще. Больно.

   ***

   Пример: вы переставили в помещениях собственной фирмы телефон с одного этажа на другой. Через три года налоговая проверка выкатывает вам штраф на очень энную сумму.

  – За что?! – кричите вы.

  – А за уклонение от налогов, – миролюбиво отвечают налоговики. И они-таки правы!

   Ваше действие подпадает под понятие «капительный ремонт», каковой, по закону, финансируется из прибыли, с которой, согласно законодательству, уплачивается отдельный налог. В вашем случае: плюс штраф, плюс пеня за три года.

   Вот переставили бы на том же этаже – «ремонт текущий», «издержки производства».

   Есть национальные налоговые законодательства, в которых перечень расходов, которые почему-то считаются прибылью, вообще найти не удалось. Есть системы с пороговым срабатыванием, типа: «прибыль до 12% от стоимости основных фондов, каковая (стоимость) посчитана вот таким хитроумным способом, прибылью не считается, а вот свыше...».

  – Что такое «прибыль»?

  – Ну... эта... разница между доходами и расходами.

   Так могут думать студенты-первокурсники. Недолго: или – «так думать», или – «студенты». В «правильном» бизнесе баланс положительным не бывает: хоть пропили, да потратили.

   А уж если есть кое-какой «возврат» по налогам... Хоть бы в форме «отложки»... Организовать «принудительный кредит» от государства с отрицательным, с учётом инфляции, процентом... Чисто в рамках закона...

   Просто надо знать. Юридический лабиринт, в котором интересно найти оптимальный путь для очередной «белой мыши».

   «Расширенное» или «простое»? – Вопрос интересный. Можно за каждый вдох «налог на прибыль» брать: грудная клетка расширялась? Воздуха прибывало? – Плати.

   Для попандопулы важно, что прогресс – из прибыли. С учётом «неразвитости товарно-денежных» – из прибыли по каждому основному продукту. Баланс надо сводить не в рублях, а в штуках-пудах-локтях. Гривна-ливр-тугрик – учётная единица. Не более.

   ***

   Патриархальное, религиозное, сословное, «истокнуто-скрепнутое»... общество против прогресса. Против «расширенного воспроизводства». Против прибыли. Потому что «прибыль» – ресурс изменений.

  – Давайте сделаем лучше!

  – Давайте. Но так, чтобы ничего не менять.

   Обществом управляют те, кому уже хорошо.

   «От добра добра не ищут» – русская народная.

  – Колёса? Пусть крутятся. Но – на месте.

"А шарабан мой,

колеса стерлися,

А мы не звали вас,

А вы приперлися.

А шарабан мой

Обтянут кожею,

Куда ты прешься,

с такою рожею?"

   И правда: куда ты прёшься, попандопуло?

   Стабильность, неизменность, «что было – то и будет»... поколениями вбиваются в души людей. «По воле божьей» – аргумент исчерпывающий.

   Увы, прогресс неостановим. Потому, что люди трахаются. Сношаются, совокупляются, инсеминируют... «Вкушают плод от древа познания добра и зла». И совершают прочие действия, от чего дети рождаются.

   Если детей меньше двух – суженное воспроизводств. Неоднократно распространялось в разных человеческих обществах. Поздняя Римская империя, Европа 21 в., Москва...

   Если супружеская пара выращивает до работоспособного возраста двух детей – простое воспроизводство. Так столетиями существует, например, крестьянство средневековой Франции.

   Другой вариант: «циклы расширения-сжатия» в Китае. Триста лет население растёт, осваивает новые территории, строит каналы, города. Но не поспевает за своим ростом. Голод, смута, вторжение... Численность падает в разы. Новая империя, новый цикл. «Следу-у-ующий придурок».

   Человечество, в целом, следует «расширенному воспроизводству» – детей выживает больше, чем было их родителей. Что принципиально отличает «хомнутого сапиенсом» от прочей «флоры и фауны». Новые рты – больше еды – новые земли – новые структуры управления – новые способы производства еды – новые товары – новые средства их производства...

   Короче: главная причина прогресса – писк голодного младенца.

   «Вся писанная история человечества есть история борьбы классов».

   Мда... Кто я такой, чтобы спорить с Ка. Марксом и Фе. Энгельсом?

   Поэтому не спорю, а расширяю:

  – Вся история человечества, печатная и непечатная, есть история борьбы за еду.

   «Секс в обмен на еду» – основа эволюции человечества. Хочешь больше секса? – Нужно больше еды.

   А классы... мелочь, способы получения и распределения этой еды. И этого секса, конечно.

   ***

   Сидит крестьянин у себя на завалинке, оглядывает подворье, прикидывает что да как делать.

  – Сил-то ещё есть. Можно бы рвануть. Поднять десятину целины. Там урожай сам-десять! Полтора ста пудов! Гривна сверху! Корова да кобыла!

   Нельзя. Земли – полно. Но... «Всё вокруг народное, всё вокруг моё». А народ возражает. Пахать можно только «народное», общинное. Общиной тебе в этот год даденное.

   Прихватить землицы... а кто корчевать да раздирать будет? Трудов-то... не, мы не пойдём, нам не надь. Ты сам?! Ну, дурню никто не указ. Пропотеешь-наломаешься, сделаешь пашенку, а на другой год – передел, тебе с тех трудов – полоска малая.

   Опять же, старики верно говорят: приедет мытарь, увидит новины, начнёт по сараям ралы искать. Такую недоимку выставит... Уйдёт твоя «гривна сверху» «кувшинному рылу». И ещё потянет. С обчества. Нет уж, ты лучше рыбки налови. Да съешь. И не видать. А пахотный клин... его ж не спрячешь.

   «Хочешь жни, а хочешь куй, а всё равно получишь...» – новую ставку налогообложения и ссору с соседями.

   Тихо надо, тихохонько, бога почитать, начальству кланяться, не высовываться. И так это мирненько, незаметненько, проживёшь до самой смерти. Благостно и благолепненько. И примут тебя ангелы божьи в сонмы свои сияющие, в песнопения с амброзией.

   Как-то... безнадёжно. Но здешние живут, радуются. Три «тучных» года в десятилетие ходят довольные. Бороды лоснятся, животы вырастают. Потом три года «тощих». Животики – к спине, бороды – клочьями, кладбища – как на дрожжах... Ещё четыре-пять – так себе, средненько.

   По моим прикидкам у здешнего среднего крестьянина в среднем в год, в одиннадцатилетнем солнечном цикле, свободных денег от продажи хлеба – «на роскошь и развлечения», остаётся аж две ногаты. По «Покону вирному» – цена курицы.

   Это – много. В значительной части «Святой Руси» баланс по хлебу просто не сходится. Обще-продовольственный – сводится за счёт «даров леса». «Охота и собирательство». Как у первобытных.

   Две ногаты – «ресурс прогресса».

   Всё Рязанско-Муромское княжество – три тысячи гривен. На всё. На моих крашенных слоников, молотилки-прялки, «белые» избы с трубными печками, дощатыми полами и стеклянными окнами. На «городовой товар» местных ремесленников и «импорт» из других земель.

   Есть два исключения – соль и железо. Это – не «роскошь», не «расширение», а условие выживания. Рынок занят – есть уже и кузнецы, и солеторговцы. Мы в эти дела влезли, тесним конкурентов.

   Крестьяне – «хлебоделы». В «хлебоедах» – ремесленники и купцы, священники и бояре. Их доходы – не от хлеба, а встроены либо в крестьянское «воспроизводство», как у кузнецов, либо в силовой «дай», как у ярыжек или попов.

   Уточню: на «Святой Руси» попы налогов не собирают, получают от общины «милостыню». Если ты, лично, в этом добровольно-принудительном самообложении не участвуешь, то община, с подачи «отца духовного», так на тебе выспится...

   Если же и община целиком «увещеваниям православного пастыря не внемлет», то приедут с города ребята с железками и примутся «увещевать немилостиво». За-ради Святой нашей Руси благоустроения и всякого непотребного поганства изживания.

   У рязанцев нет существенных «приработков». Две основных «торговых трубы» Руси – «путь из варяг в греки» и «из варяг в хазары» – не здесь. Путь из Оки в Дон разгромил Вещий Олег. Булгар-Киев – задавили кыпчаки. Окско-Деснянская «рокада» толком не работает, товарные потоки замыкаются через Новгород. А чего-то своего особенного...

   Полезных ископаемых, типа бурого железняка или шифера, как на Волыни – нет. Бобров выбили, другого меха или рыбьего зуба, на чём новогородцы поднялись – взять негде. Даже «девки русские на экспорт» – не густо. Вот в Киеве-Чернигове – там рабынь да рабов найти легко и много. А здесь население редкое и довольно подвижное. Набродь, переселенцы, беженцы с Юга. Чуть прижмёшь – они дальше пойдут, «как деды-прадеды хаживали».

   Торг присутствует. В ограниченном размере: со Степью. Степь и сам небогата, и ремесленный товар чаще покупает на Юге, у греков.

   Единственный товар – хлеб. Здешние земли дают хороший урожай. Не все, не всегда, но по целине можно взять сам-тридцать. Просто впёрся по степному клину и получил. Не полста пудов, как обычно в лесу на третий-пятый год, а пятьсот!

   Богатство! Самому корм – хоть в три горла, подать князю – не глядя. Коня доброго прикупить, коровку... двух! Бабе с девками платков ярких, цацек-висюлек... Себе сапоги построю...!

   Разодрать десятину степной дернины деревянной сохой... – «просто» только по сравнению с десятиной леса. Но урожай-то...!

   Если поганые не наехали, если засухи не было, если головня не пожрала...

   Рядом лес. Там и с корчёвкой-расчисткой наломаешься, и урожай сам-десять. Через три-пять лет в лесу – сам-три. Обсевки...

   Степь не пашут: кто пытался – по шляхам костяками белеет.

   Постоянно вижу у здешних крестьян в глазах то тоску безысходную, то бешенство безудержное. Как у голодного «кусочника», который у порога стоит, глядит как хозяйская семья сытно да маслено обедает.

   Хуже! Здесь же ничьё! Втуне пропадает! А взять нельзя. Осмелишься, понадеешься на защиту Христа-бога – пойдёшь в... в Керенаику веслом галерным махать. Там нынче греки с арабами опять споряться.

   В целом, рынок маленький, бедный, неинтересный. Я бы не лез в эти места, но – хлеб.

   Мы поставили по Оке цепь факторий, принялись смущать аборигенов «финтифлюшками».

   Самые падкие на обновки – женщины из элит. У них есть деньги, чтобы купить, и время, чтобы покрасоваться. Категория товаров – «предметы роскоши».

   Ну и «на»: «золото деревянное» и «золото твёрдое», янтарь и хрусталь, игрушки и керамика, стеклянная посуда и оконное стекло... К этому немало традиционных «роскошных» товаров: три «уговоренных» булгарских каравана дали много разного «юго-восточного». Нефрит, слоновая кость, «бляхи сокольничего»... Я про это уже...

   Куча яркого товара пошла на рынок и завалила его: в два года мы «вымыли» серебро.

   По сути, мы меняем товары на хлеб через серебро. Свободного хлеба мало: рынок сбалансирован. Тут крупный покупатель. Цены на хлеб пошли вверх. Но мы же и продавец: сумма наших продаж перекрывает сумму наших покупок.

   ***

   " – Скажите, товарищ, водка по пять рублей – вам как?

  – Нормально.

  – А если будет по десять?

  – Плевать.

  – А по двадцать?

  – Ни чё. Видишь, я фиговину на станке точу? Ей цена как была бутылёк, так и осталась".

   ***

   Разницу туземцы покрывают серебром. Его у рязанцев мало. Ещё чуть-чуть и торговля бы встала из-за отсутствия оборотных средств. Но мы пустили в ход «рябиновки».

  – У тя, грят, топоры хороши есть, цельно-оцельные (стальные).

  – Есть. И цена божеская. В рябиновках.

  – И где ж таку невидаль шуршавую взять-то?

  – У менялы нашего. Серебро поменять. Или продай прасолу хлеба.

   Все товары были переведены в бумажные деньги. Бумажки быстро распространились не только в операциях фактор-абориген, но и между аборигенами. Объективные преимущества (неподделываемость, «полный вес», картинки для неграмотных...) тому способствовали.

   Обрезки дирхемов (ногаты и куны) оставались в «импорте» – в закупке товаров в соседних землях.

   «Би-товарный» стандарт (серебро и хлеб) способствовал росту продаж хлеба во Всеволжск.