Текст книги "Чума (СИ)"

Автор книги: В. Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

  – Мара, ты своих людей лучше знаешь. Почему твой старший команды врёт? Или он просто лопух?

  – А...! Да ты...!

  – Не дакай и не тыкай. Почему ты поставила старшим человека, который мышей не ловит?

  – Он лучший лекарь!

  – Дело лекаря – лечить. Дело начальника – организовывать. Твоя креатура – бестолочь.

  – Кто?!

  – Вот он. Это – список первоначального назначения. Сейчас они в горячке лежат. Кто людей кормит?

   На расстоянии в полтысячи вёрст углядеть, кто там щи варит... То-то меня колдуном зовут.

   Дальше в два дня определили источник инфекции.

   Да, вариант «Тифозной Мэри». Молодая вдова из эрзя. Пока жила в кудо её к готовке не допускали, по-опытнее хозяйки были. Потом род не туда вступил, в смысле политической ориентации, попал под «атомизацию». Женщина, пройдя обычный цикл обучения, отправилась прачкой в Усть-Малому.

   «Прать» – дело тяжёлое, холодное и сырое. Когда одна из кухарок зимой померла, то «Мэри» напросилась на её место. Тиун согласился: гендерное разделение труда, кухарить – бабе.

   Это – в январе. Через месяц пошли больные. Дама сама по себе... не отличается чистоплотностью. А надзор был слабый. Уже говорил: зимой в погостах уровень дисциплины, вообще – активности, падает.

   Когда пришли «чумоведы» всех старожилов отодвинули, поварихи были привезённые. Тут «Святая Пасха» пришла. Куличи, пироги, разговление... «Мэри» позвали помочь на кухне. А кого? – Она всё там знает, с местной капризной печкой освоилась. Сама – здоровьем пышет. Выглядит и чувствует себя великолепно. Да и вообще, она там не стряпуха. Только возле дверей постоять, мелочи разные помочь... Воды принести, тесто замесить...

   Цена этим мелочам – три покойника из новосёлов. Включая того лоха, который «лучший лекарь». Был.

  – Казнить! Утопить! Сжечь!

  – Марана, ты сильно поглупела? Понять – вот главное. Что у нас с увеличительными стёклами и красителями?

   Мы снова собирали туда посылку. Каждая подобная оказия, начинающаяся с необходимости доставить куда-нибудь какую-нибудь коробку, разворачивается в караван из нескольких лодей с сотней человек экипажей и пассажиров.

   Неожиданное расширение Вятской линии требовало новых насельников в опустевшие булгарские селища, превращаемые в наши погосты, строителей, связистов, землемеров и тд. Которым нужен инвентарь, припасы, скот, хотя бы для начала...

   «Мэри» отселили на опушку леса, огородили изгородью, запретили выходить со двора, совершенно не подпускали к съестному, корм – преимущественно чёрствый хлеб да вода, отдельные вещи, отдельная посуда. Будто «опаганилась».

   «Устав церковный»:

   "С некрещенным, а иноязычьником от нашего языка, с некрещеными ни пити, ни ести; доколе же крестяться; аще кто ведаа ясть и пиетъ, да будеть митрополиту у вине.

Аще кто с отлученым ясть и пиеть, сам отлучен будеть".

   В моих землях такое не работает. Новообращённые не только этих формулировок, самого слова – «Устав Ярославов» – не знают. Но смысл остракизма, «изверг» – исключение из общества, остро чувствуют.

   «Отлучённая», «зачумлённая», «извергнутая».

   Она злилась. То крыла лекарей на эрзянском и русском.

  – Бестолчи! Придурки! Я же здоровая! Гляньте же!

   То начинала угрожать:

  – Погодите, я вам весь погост обоссу! Во все котлы, во все погреба – кала накидаю! Всё сдохните – одна останусь!

   Получив первые «стёкла Левенгука» «чумологи» немедленно отрапортовали об успехе. Я не поверил.

   ***

   Знаю какая эйфория начиналась в научных кругах после каждого открытия в этой области. После опубликования результатов Коха по сибирской язве каждый месяц сообщали о новом микробе. Почти всё оказалось туфтой.

   Наука – публичность и повторяемость. Секреты, уникальности – не наука. Выдумки, обманы и самообманы, спекуляции, редкости, таланты... Наука – это то, что любой человек в тех же условиях может повторить с тем же результатом.

   «Тело, впёрнутое в воду, выпирает из воды». Любое тело. Хоть – мишино, хоть – машино.

   ***

   Потребовал доставить материалы и «носителя» во Всеволжск.

   Тут выяснилось, что выделить культуру мы можем. Даже хранить локально. А вот транспортировка... Тащить стеклянные вещи через волоки рискованно. Что-то разобьёшь обязательно. Когда на это накладывается риск утечки микробов, необходимость обеспечить стабильный температурный режим, суеверия окружающих...

   Пусть они там сидят. Изучают «источник эпидемиологической опасности» стационарно. А я буду им новые микроскопы посылать и советы советовать.

   Усть-Малома разрастается. В сторону «микробиологической лаборатории». Типа: новый амбар построили, отдельный погреб для хранения на льду выкопали, карантинный лагерь обустроили...

   Нервы у всех, как я вижу по сигналкам, напряжены. «Источник» вопит, грозит и гадит. Не так, как вы подумали – морально. Пока.

   Время идёт, «Саксонский караван» отправил, времени для «подумать» стало чуть больше.

   Тем временем идёт история с «Кон-Тики». Когда тоска, уныние, безысходность. Когда Муса подтверждает: «такова их природа, обязательно повторят».

   Эмир, хоть и с задержкой как у беременной слонихи, вырезал разбойников на Волжской Луке. Но поход этого года показал: проблема не решена, башкорты пристают и наглеют. Чего делать?

   Убить – нельзя, забыть – нельзя, заплатить – некому. Да ещё и кыпчакский хан «моим устам» голову срубил. Какой он... нехороший.

   И тогда я позвал Точильщика.

   Спец.операция на такой дистанции не может быть спланирована до мелочей, всегда остаётся простор для бестолковости и пространство для маразма.

   Хуже: я сам не мог чётко сформулировать пошаговый процесс достижения желаемого результата. Да и сам результат... размер, сроки...

   «Дорога – это место, по которому русские собираются проехать».

   Место... знаю. С точностью до сотни километров.

   Особенность многих моих спец.операций: использование «в тёмную». У туземцев выучился. В своём Деснянском забеге.

   Не надо делать из тайны – «страшную тайну». Надо одну «страшную» заменить несколькими другими, не страшными. Типа: а не срубить ли нам серебрушек по-быстрому? Не страшно? – Тогда начали.

   Человек Точильщика нашёл рыжего удмурта из Индакара.

   ***

   Восточные удмурты превосходят рыжиной даже ирландцев. Нынешние чепецкие удмурты очень похожи на древних кельтов. Почему – не знаю.

   Пару веков назад крепчающие от «принятия ислама на душу» булгары вытеснили удмуртов из «родового гнезда» – верховьев Чупчи (Чепцы). Из тех мест, где самые верховья загибающейся к северу Камы, сходятся с верховьями отклоняющейся на запад и юг Вятки.

   «Рыжие» горевать не стали, а густо заселили нижнюю и среднюю Чепцу и её притоки своими мысовыми городищами. Принялись активно торговать с «агрессорами и поработителями». Обогащаясь и приумножаясь от этого.

   Удар Батыева нашествия сюда не дошёл, но «Серебряная Булгария» была выжжена. На Чупчу долетели только отголоски. Этого хватило: городища опустели, население частью вымерло, частью бежало. Через столетия уже другие племена снова заселили эти края.

   Так – в РИ. Пока процветают.

   ***

   Парень – «изверг», давно ушёл из рода, подвизался проводником у булгарских торговцев, с моими общался, чуток говорит по-русски. Пришёл в Усть-Малому, типа по торговым делам, тайком навестил «Мэри» в её избушке на опушке и совершенно очаровал. Своей «солнечной причёской».

   На своём «торговом» русском объяснил девушке её вероятное будущее.

  – Убьют. Вием. Они боятся. Сильно-сильно. Огонь. Тебя. Бежать. Бызьыса. Ты, я – вместе. Якши?

   Женщина была очарована «огненной головой», да и предполагаемое «огненное будущее» выглядело весьма правдоподобно. Её род рассеялся, из здешней общины она изгнана, люди её боятся, относятся враждебно, пристают с какими-то глупыми подозрениями, регулярно требуют отдать мочу и кал... Колдуны? Заклятия накладывают? – Она согласилась.

   Её не пускали в селение, но и не охраняли – лес вокруг, куда она пойдёт? Ночью «рыжий» подогнал лодку, и они отправились вниз по реке.

   Реку караульщики смотрят. Но «куратор-один», удовлетворенно хмыкнув из кустов вслед «сбежавшей» парочке, послал сигналку вниз: «не замечать». Так «незамеченной» лодка вывались в Каму и пошла вниз. Где вскоре догнала ладью булгарских купцов. Знакомых «рыжего» по его прежним странствиям.

   Три вещи всегда покупают купцы у лесовиков: мех, рога, рабов. «Рыжий» получил малоношеный халат и велел женщине перейти на ладью. Она, потрясённая предательством «милого солнышка», возмутилась. Её избили и изнасиловали.

   Ничего нового: увод девок – обычный бизнес на территориях, где разрешено рабство или вблизи них. Человек – товар. Отведи на торг и продай. Эту глупую собачонку, которая сама за тобой побежала.

   «Рыжий» погнал свою лодку по реке вверх. А ладья, с мехами, рогами и молодой плачущей женщиной, пошла вниз.

   Даже без обещанной «куратором-два» награды, купцы не могли пройти мимо Приволжской орды.

   Булгары, попавшие под налоговый пресс «гаремного зеркала» «сбрасывали» лишнее. В том числе – рабов. Продать в эмирате «двуногую кобылу» было невозможно. А в орде брали: хан женил сына на дочери одного из своих куренных – нужны были чаги (рабыни) в хозяйство молодожёнов.

   О предстоящем бракосочетании было объявлено давно, брак имел существенное значение для укрепления политического единства орды. После него предполагались набеги на соседей и локальное «наступление золотого века» по-степному.

   Планировался обще-ордынский «конгресс» в форме свадебного тоя, на котором соберётся вся верхушка, порешает все накопившиеся вопросы и, устранив недомолвки и разночтения, поведёт свой народ к светлому будущему.

   «Мэри», привлёкшая внимание одного из подханков своими статями: большая, белая, грудастая, была продана задёшево и попала в круговерть предсвадебной суеты. Удручённая изменой своего «освободителя», запуганная поркой и побоями, она помалкивала и делала что велят. Убирала навоз, зашивала тряпьё, выколачивала кошмы...

   В становище всегда есть место подвигу. Особенно – женскому. Мужчины-то пасут скот.

   В последние дни перед торжеством её припрягли к готовке.

   Хан велел накрыть дастархан на пятьсот человек. «Лучшие люди» всех кошей орды сели за праздничную трапезу. Один из престарелых кошевых, оглядывая давно невиданных соседей, поинтересовался:

  – А где этот... который от Башкорда прибежал?

  – Куджа? Ха! Он трус и дурак. Когда наши хотели потрогать большую лодку с синим парусом, он испугался. Говорил хану разные глупости. Что нельзя ссориться с теми, кто идёт на такой лодке, что нужно выдать храбрецов, которые бурлаков постреляли, что надо заплатить за тот побитый двуногий скот. Хан рассмеялся ему в лицо. Доблестные батыры должны платить за дохлое тягло трусливых купчишек? Нынче наши снова наскочили на тех синих лодочников. Жаль, не удалось. Куджа снова пугал нашего славного, храброго, доблестного хана. Каким-то... северным зверем. Хан разозлился. Тут пришёл глупый булгарин от того... с Севера. Хан отрубил ему голову. И ничего, даже слова никто не сказал! Тот северный зверь – полевая мышь против нашего степного орла.

  – А Куджа?

  – Я же говорю: глупец и трус. Испугался мыши. Увёл свой курень на юг, в Терки. Дурак: лишился удовольствия увидеть такой праздник, набить живот такими угощениями!

   Свадьба шла по высшему разряду.

   Шурпа! Какой праздник без шурпы?! Горячий мясной бульон, густой так, чтобы ложка стояла, прекрасен и сам по себе и с лапшой, и с любой начинкой. Правда, когда он остыл... Идеальная среда для бактериального посева. В поваренной книге времён Российской империи сказано: «переварить и отдать людям». Здесь «переварить» не успевали – челядь съедали объедки с господского стола холодными.

   Прекрасные пирожки с мясной начинкой... тутырма, перемечь, бэлиш... «При приготовлении фарша, если фарш густоватый, влить холодного молока или воды и снова перемешать».

   «В молочных продуктах бактерии могут размножаться и накапливаться».

   Праздник продолжался целую неделю. Были соревнование акынов, скачки, борьба, джигитовка, стрельба из луков. Потом батыры, аксакалы и джигиты отправились по своим кочевьям.

   Через две недели начался мор.

   Чёрные тряпки на шестах поднялись над больными становищами, стада, отары и табуны уныло бродили по степи, не направляемые пастухами, мечущимися в горячечном бреду в своих юртах.

"По пажитям заглохнувшим блуждали

Без пастырей безумные стада".

   «Больной апатичен, сознание его помрачено, нередко бредит... приступы сильнейшего возбуждения... больные вскакивают с постели, выбегают из больницы, выбрасываются из окна.... совершенно не мочатся и их приходится катетеризировать...».

   Катетер? В орде? Вы откуда? А, из будущего...

   За месяц умерла четверть из сорокатысячной орды. Вдвое больше снялись со становищ и побежали. Куда-то. Остальные просто ждали. Смерти или чуда. Не имея сил уйти от свежих могил.

   Вымирающие «вежи половецкие». Брошенные кибитки. Завалившиеся юрты. Внутри вперемежку ещё живые и уже мёртвые. «Многие, мучимые неутолимой жаждой, бросались в воду»: немногочисленные в степи источники отравлены трупами. Крики, бессвязный бред. Понос, истощение, смерть.

   «Поражению подвергались детородные части, пальцы рук и ног, и многие с выздоровлением теряли эти члены, а некоторые лишались и зрения. Были и такие, которые тотчас по выздоровлению забывали решительно обо всем и не узнавали ни самих себя, ни своих близких».

   Такие «выздоровевшие» в Степи не выживают.

   Жена, шатаясь от жара, пошла по воду к реке. И не вернулась. Упала и утонула? Умерла, украли, сбежала? Какая разница? – Лежачие в юрте сходят с ума от жажды. И умирают.

   Обезвоживание – естественное следствие диареи. Помрачение сознания, слабый пульс, снижение артериального давления... Потеря 20-25% жидкости – смертельно не только для маленьких детей.

   «Непристойные похороны за отсутствием необходимых принадлежностей для погребения».

   Здесь «непристойные похороны» – не подбрасывание своего покойника на чужой костёр. В Степи «похоронить непристойно» – просто выбросить. Есть силы – оттащат от становища. На корм волкам, стервятникам, воронам. Сил нет – лежит где упал. Посреди стана. Собакам на поживу.

   «Пока живые» ночи напролёт слушают рычание и карканье дерущихся за мясо их детей, родителей, друзей... «санитаров степи».

   В конце сентября, когда эпидемия в оставшихся на месте кошах пошла на убыль, явилась новая напасть: удальцы с той стороны Волги прознали про огромные бесхозные табуны и отары. Первые отряды были малочисленны, состояли из отпетых сорвиголов. Их рассказы потрясали воображение:

  – Там – всё! Бери сколько сможешь! Кони, овцы – ничьи! До горизонта! В юртах – вещи! Бери! Сабли лежат, сёдла. Твои!

  – А хозяева?

  – Мёртвые! Сдохли! Может, какой и шевелится, но ни лук натянуть, ни саблей махнуть... Боги отобрали у них силу! Боги отдали их в наши руки!

   Между кыпчаками и башкортами – столетие вражды. Войны, набеги, кровь... Пришло время исполнить заветы предков, повторить подвиги великих... Заодно и разбогатеть.

   Мор – кара богов. Проигнорировать – обидеть вечноживущих. Даваемое Небом надлежит взять.

   ***

   Мы думаем, что мы думаем.

   Аборигены того же вида, что и мы – хомнутые сапиенсом. Поэтому они тоже думают.

   Два думающих человека (думаем мы) могут понять друг друга.

   Увы, деталь мелкая – «первобытное мышление».

   Люсьен Леви-Брюль: «выражение „первобытное“ является чисто условным термином».

   Здесь средневековье, а не «первобытность», но люди, мыслящие «первобытно», есть и в 21 веке.

   "...первобытное мышление отличается от нашего... Там, где мы ищем вторичные причины, устойчивые предшествующие моменты, первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствует повсюду...

   ...вовсе не следует, что подобная мыслительная структура встречается только у первобытных людей... Не существует двух форм мышления... отделенных одна от другой глухой стеной, а есть различные мыслительные структуры, которые существуют в одном и том же обществе и часто... – в одном и том же сознании.

   Представления, называемые коллективными... могут распознаваться по признакам, присущим всем членам данной социальной группы: они передаются в ней из поколения в поколение; они навязываются в ней отдельным личностям, пробуждая... чувства уважения, страха, поклонения и т. д. в отношениях своих объектов.

   ...реальность, среди которой живут и действуют первобытные люди, является мистической. Ни одно существо, ни один предмет, ни одно явление природы не являются в коллективных представлениях первобытных людей тем, чем они кажутся нам. Почти все то, что мы в них видим, ускользает от их внимания или безразлично для них. Зато они в них видят многое, о чем мы и не догадываемся.

   ... для человека, который принадлежит к тотемическому обществу, всякое животное, растение, объект... наделен определенным влиянием на членов своего тотема... обязательствами в отношении их, мистическими отношениями с другими тотемами и т. д.

   ... «птицы, полет которых могуч, например, сокол и орел, видят и слышат все: они обладают мистическими силами, присущими перьям их крыльев и хвоста... эти перья, надетые шаманом, делают его способным видеть и слышать все то, что происходит на земле и под землей, лечить больных, преображать покойников, низводить солнце с небес и т. д.».

   Для первобытного сознания нет чисто физического факта в том смысле, какой мы придаем этому слову. Текучая вода, дующий ветер, падающий дождь, любое явление природы, звук, цвет никогда не воспринимаются так, как они воспринимаются нами, т. е. как более или менее сложные движения, находящиеся в определенном отношении с другими системами предшествующих и последующих движений. Перемещение материальных масс улавливается, конечно, их органами чувств, как и нашими, знакомые предметы распознаются по предшествующему опыту, весь психофизиологический процесс восприятия происходит у них так же, как и у нас. Первобытные люди смотрят теми же глазами, что и мы, но воспринимают не тем же сознанием...

   ... Для членов нашего общества... рассказы о привидениях, духах и т. д. являются чем-то относящимся к области сверхъестественного: между этими видениями, волшебными проявлениями, с одной стороны, и фактами, познаваемыми в результате обычного восприятия и повседневного опыта, с другой стороны, существует четкая разграничительная линия. Для первобытного же человека, напротив, этой линии не существует. Суеверный, а часто также и религиозный человек нашего общества верит в две системы, в два мира реальностей одних – видимых, осязаемых, подчиненных неизбежным законам движения, и других – невидимых, неосязаемых, «духовных». Для первобытного мышления существует только один мир. Всякая действительность мистична...

   Мышление... не повинуется исключительно законам нашей логики, оно... подчинено законам, которые не целиком имеют логическую природу.

   ... «туземец, возвращаясь с охоты или рыбной ловли с пустыми руками, ломает себе голову над тем, каким способом обнаружить человека, околдовавшего его оружие или сети. Он поднимает глаза и видит как раз туземца из соседнего и дружественного селения, направляющегося к кому-нибудь с визитом. Туземец обязательно подумает, что этот человек и, есть колдун, и при первом удобном случае он внезапно нападет на него и убьет».

   Опыт не в состоянии ни разуверить их, ни научить чему-нибудь. В бесконечном количестве случаев мышление первобытных людей... непроницаемо для опыта.

   Мистические отношения, которые так часто улавливаются в отношениях между существами и предметами первобытным сознанием, имеют одну общую основу. Все они... предполагают наличие «партиципации» (сопричастности) между существами или предметами, ассоциированными коллективным представлением...

   Бороро (племя) хвастают, что они – красные арара (попугаи). Это не значит, что только после смерти они превращаются в арара или что арара являются превращенными в бороро... «Бороро совершенно спокойно говорят, что они уже сейчас являются настоящими арара, как если бы гусеница заявила, что она бабочка»... они могут считать себя одновременно человеческими существами и птицами с красным оперением... Все общества и союзы тотемического характера обладают коллективными представлениями подобного рода, предполагающими подобное тождество между членами тотемической группы и их тотемом.

   ...изобилие дичи, рыбы или плодов, правильная смена времен года, периодичность дождей – связывается с выполнением известных церемоний определенными людьми, обладающими специальной мистической благодатью. То, что мы называем естественной причинной зависимостью между событиями и явлениями, либо вовсе не улавливается первобытным сознанием, либо имеет для него минимальное значение. Первое место в его сознании, а часто и все его сознание занимают различные виды мистической партиципации...

   ... самый материал, которым орудует эта умственная деятельность, уже подвергся действию «закона партиципации»: коллективные представления первобытных людей являются совершенно иной вещью, чем наши понятия... коллективные представления первобытных людей не являются продуктом интеллектуальной обработки в собственном смысле этого слова. Они заключают в себе в качестве составных частей эмоциональные и моторные элементы, и... вместо логических отношений (включений и исключений) подразумевают более или менее четко определенные, обычно живо ощущаемые, «партиципации»".

   «различные мыслительные структуры существуют в одном и том же обществе...».

   «коллективные представления являются совершенно иной вещью, чем наши понятия...».

   Это – смерть «общечеловекнутости». Люди – разные. У них разные понятия, разные связи между этими понятиями, разное понимание причин и следствий.

  – Но есть же общечеловеческие ценности!

  – Сперва ощути себя красным попугаем...

   Коллеги! Я понимаю, что у нас с логикой... сложные отношения. Но... Для того, чтобы изменить историю – надо изменить аборигенов. Для этого – понять их. Вчувствоваться в эти... «партиципации». Вы способны всей душой ощущать себя «красным говорящим петухом»? Умильно кукарекать над своими недавно снесёнными яйцами? Радостно запихивать найденного червячка в горло горланящим потомкам?

   Только искренний ответ «да» открывает путь к состоянию «истинный попаданец».

   Те, кто пренебрегает «первобытностью сознания», получит нож в спину: «туземец, возвращаясь с рыбной ловли с пустыми руками... обязательно подумает, что этот человек и, есть колдун, и при первом удобном случае он внезапно нападет на него и убьет».

   Вас убьют не за то, что вы сделали или не сделали – из-за возникших в мистическом сознании «партиципации».

   Если враги сдохли, то «ихнего серого журавля залягал наш предок – священный кулан». Пойдём же и затопчем их насовсем!

   Где тут место для брюшнотифозной палочки?

   «...мышление... непроницаемо для опыта».

   ***

   Новые и новые отряды перебирались через реку. Грабили мёртвых, дорезали еле шевелящихся живых.

   Ничего нового: мародёры – неотъемлемая часть не только каждой средневековой эпидемии, но и любой политической, техногенной или природной катастрофы. И в третьем тысячелетии тоже.

   Кроме табунов, стад и отар, башкорты тащили вещи и людей.

   «... у 10% переболевших острое носительство продолжается до 3 мес.».

   Из десяти тысяч переболевших, оставшихся в досягаемости башкортов – тысяча «острых носителей». Часть зарубили на месте, часть не перенесла перегона «к новому месту жительства». Сотни три стали двуногой живностью в юртах «свободолюбивых» хозяев.

   В сентябре – мор у кичаков, к концу октября – в прибарахлившихся родах башкортов. Включая те, которые не мародёрничали: осень, время откочёвки на зимовья. Роды встречаются, торгуют, обмениваются. Мародёры продавали менее храбрым собратьям хабар, скот, полон.

   «Резервуар и источник инфекции – человек». Эти «резервуары и источники», обрадованно купив их по дешёвке, «свободолюбы» растащили по своим стойбищам. Где новых челядинок ставили на обычные женские занятия. Включая приготовление пищи.

   Чёрные тряпки – символ мора – поднялись и по ту сторону Волги.

   По кыпчакам тиф ударил сразу по всей орде. Башкорты получили более растянутый процесс. И в более тяжёлое время: роды становятся на зимние кочевья, нужно делать запасы на зиму.

   Как обычно в здешнем континентальном климате, вдруг резко похолодало. На промёрзшей до звона голой земле под ледяным ветром шуршала и звенела льдинками редкая щетина заиндевевшего ковыля. Потом легли снега.

   Зима в Степи – всегда время смерти. Но когда у половины – понос, у другой – бред... Если днём никто не принесёт дров – к утру в юрте все покойники. И больные, и здоровые.

   Здесь не Афины с мягким средиземноморским климатом. Не стотысячный город, вынужденно объединённый общей бедой. К заражённому кочевью никто не подойдёт. Всякие христианские глупости типа ухода за прокажёнными, омывания язвенных, пляски безногих и прозрение безглазых... мать Тереза, сёстры милосердия...

   Здесь – родовая этика. Род – един. Он процветает – целиком. И вымирает – целиком. Главное правило – единство своих. Помогай своим. «Свои» – в становище твоего рода. Только. В соседнем – не свои. Разной степени этого «не».

   При виде чёрного флага над юртами соседей, у нормального человека, после естественной тревоги, искреннего сочувствия, печали от утраты знакомцев, проскакивает такая... прагматичная мыслишка:

  – Вымрут. Бедненькие. А майно останется. Скот разбредётся. Может, уже собирать их отары? В степи у источников ссор не будет, места стоянок опустеют... пастбища освободятся.

   Ничего личного. Просто жизнь. В которой главное – еда. У которых главное было другое – потомства не оставили.

   Хомнутые сапиенсом произошли от обезьян. Не от всяких, а конкретно от падальщиков. Произошли. Но процесс этот не завершён.

   Эпидемия не пошла на север: буртасы и суваши рабов не покупают. Булгары в обычное время, может и купили бы, но из-за завинчивания налогового пресса, нынче и от своих избавляются. А вот на юг...

   Волга вниз от Луки и все её притоки понесли возбудителей инфекции. А как иначе? Изолированный бетонный накопитель для фекалий возле каждой юрты, регулярно посыпаемый хлорной известью? О чём вы?

   Палочка живёт в воде две недели, в почве – четыре. При этом смывается в воду. Которая – «Волга впадает в Каспийское море» – отправляется в Саксин. Где далеко не все имеют колодцы. Туда же идёт перепродажа рабов. Вместе с вещицами из вымерших половецких становищ.

   В Саксине – мор.

   Моя тамошняя команда не пострадала: Афоня усвоил, что воду надо кипятить, новых рабов ему не надо. В Саксине живёт около десятка «меньшинств» – разных «не-титульных» религиозных общин. Они сразу «закрылись». А вот по посадам ударило. Скученность населения, вода из реки, отсутствие канализации...

   По счастью, пришла зима.

   «Усатым палкам» не смертельно: выживают 60 дней во льду. Правда, не размножаются. Ждут весны.

   Прошедшие осенью дожди, потом таяние снега, половодье – сделали то, что люди делать не умеют: канализация, смыв возбудителя. В Каспийской воде возбудитель дохнет.

   Что общего между проводкой расшивы по Нижней Волге и брюшнотифозной палочкой в мочевом пузыре прачки? Ничего? – Это зависит от вас. От ваших знаний, соображения. Мир – един. Найди в нём связи, примени их. К своей пользе. Это – вечная задача. Не только в попадизме.

  – Что-то, Точильщик, вид у тебя сильно довольный. Как у кошки, которая до крынки со сметаной добралась. Рассказывай.

  – Тут дело такое... «Тифозная Мэри» сработала. Даже больше, чем мы предполагали. Двух зайчишек – одной стрелой. Трёх: кыпчаки на правом берегу, башкорты на левом, и в Саксине «козёл в халате» – копыта откинул. Новый, вроде, разумнее.

   Точильщик довольный ушёл. Я почесал затылок. Как-то мне такое... Ну и ладно, весной синепарусный «Кон-Тики» пойдёт без проблем, ни слева, ни справа серьёзных сил не соберут. Степняки разбежались. Те, кто не вымер.

   Проредили. Может, поумнеют?

   Куда делась эта женщина, «Тифозная Мэри» – не знаю. Искали, спрашивали, не нашли. В таких катастрофах бесследно пропадают и знатные, вятшие люди. А уж кухонная, недавно взятая рабыня... Без родовых связей, друзей, соседей... Безымянный прах в Степи. Даже имени её никто вспомнить не мог.

   Вернее всего умерла. Точно – не от брюшного тифа. Тут у неё прочнейшая защита – иммунитет. Но есть неизбежные спутники морового поветрия: голод и холод... От них иммунитетов нет. Ещё в конце зимы к ослабевшим становищам приходят из степи голодные волки... Выжившие в смертельной болезни не всегда радуются своей удаче.

   ***

   У меня есть моё «хорошо». Например: защита от брюшного тифа. Меня, тебя, других. Это – прогресс. «Прогресс есть удаление от смертельных опасностей».

   Я – удаляю. Людей. От смертельной опасности в форме брюшнотифозной палочки.

   Для прогресса нужны ресурсы. Я не требую их от тебя, у меня – «всё есть». Из, например, торговли. От тебя ничего не надо. Только не мешай. Не мешай мне делать себе, тебе, твоим детям средство защиты от смерти в бреду «пятнистой горячки».

   У тебя есть твоё «хорошо» – хабар, полон, бакшиш... шёлковая занавесочка, серебряные решты, шитый золотом халат... Ради своего «хорошо» ты мешаешь мне делать моё «хорошо». Твоя «свобода размахивать руками» закончилась у кончика моего носа. Но ты лезешь своими ручонками с саблей дальше, к моему горлу, в мой карман.

   «Конфликт ценностей».

   Так вот: тебя не будет. И не важно кто ты: «непокоренный» башкорт, «степной таракан» кыпчак или «чёрный клобук» огуз. Или ещё кто. Я иду своей дорогой. И убираю с неё помехи. Как торил пути на Руси Илья Муромец, строя мосты, выбивая разбойников, хоть бы и «соловьёв».

   Я понимаю твою родовую честь, твоё племенное мышление. Я тебе никто. Не кулан, не журавль. Чужак, мусор. Я уважаю твоё мнение. И возвращаю его тебе. Ты – мусор. Тебя надо смести. Ничего личного, просто жизнь. И твоя смерть.

   «Твоя» – не потому, что я лучше. Просто я могу принести тебе твою смерть, а ты мне – нет. Если бы ты мог – ты бы меня убил. Не смог.

   У тебя был выбор. «Тройник исходов», «Каловая комбинаторика». Если бы ты понял – выбрал бы осознанно. Как Куджа. Ты – не понял. Твоё понимание – твоя забота. Не понял – помер.