Текст книги "Зверь Лютый. Книга 20. Столократия"
Автор книги: В Бирюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Человек завопил, залез в треугольник, стал вытаскивать из узла... тряпки, комки шерсти? Которые он тут же разворачивал. И раскладывал как по прилавку. Злобно посмотрел на меня. И снова что-то завопил, поминая аллаха, кланяясь и часто сплёвывая в сторону.
Нуте-сь. Наша помесь Кристиса с Сотбисом отрывает сезон. Первый лот. И что бы это значило?
***
Попандопулы, обычно, отделываются общими словами. Типа: "аборигены предложили для торговли разные туземные украшения". В крайнем случае, какая-нибудь тоскующая попандопулопиня с подробностями опишет браслетик, на который она пыталась вчера раскрутить своего бойфренда в турецком магазине. А он, морда неблагодарная, ей, такой продвинутой и возвышенной...
А вот как "туземные украшения" выглядят в реале...
***
На прилавке кучками и рядами лежат штучки из камня. Преимущественно светленькие, бело-желто-зелёненькие, местами – с разводами. Есть разноцветные: коричневые, черные, фиолетовые, красные.
Чашечки, стаканчики, кувшинчики, четыре маленьких тарелочки. У одной отбит край. Вазочки, шарики с дырками, внутри шариков болтаются другие. Маленькие фигурки. Лошадки, воины, буйволы... Собаки-львы. С открытыми и закрытыми глазами. Символы защитников. С закрытыми – ставят у входа в гарем. Чтобы стерегли, но не подглядывали. Пластинки с вырезанным рисунком: змеи, драконы, лотос. Дракон и феникс – для счастливого брака? Кольца, браслеты, перстни, бусы, рыбки для богатства и летучие мыши для удачи... О! Даосские яйца! Говорят, мировой рекорд по подъёму тяжестей влагалищем принадлежит одной сибирячке и составляет 14 кг. Вот – снаряжение для тренировок.
– Муса, на востоке говорят: "золото имеет цену, нефрит же бесценен". Однако я хотел бы узнать цену. Даже этого бесценного.
***
Продавец был, явно, не китайцем. Впрочем, все дальние товары проходят через несколько рук: ехать по земле, где вера и язык отличаются от твоих – нарываться. Вот почему так удобен Ага-Базар: южные купцы – арабы, персы, бухарцы, хорезмийцы... оставаясь в рамках своего мусульманского мира, везут к Великому Булгару свои товары и продают купцам северным. Раньше это были скандинавы, теперь – русские.
Есть масса исключений. Сведения по древнейшему состоянию Руси восходят к сообщениям арабских и персидских купцов, которые доходили через Русь до Балтики. Русские купцы бывали в Багдаде. В Итиле, а теперь – в Саксине, есть постоянные колонии русских торговцев. Там же постоянно живут купцы и из других мест. Из Магриба, например. Были русские колонии в Булгаре и Биляре. Недавно в Биляр пришли армянские проповедники. Там и армянская диаспора есть. Проповедники вызвали гнев эмир, четверых он казнил. Были погромы иноверцев. Потом – Бряхимовский поход, торговля встала.
В караване нет русских купцов, но в городах Булгарии они есть. Хотя теперь, после князь-эмирского соглашения – быть не должно: пребывание иноверцев в чужой земле, по воле Боголюбского, ограничено 40 днями. Что это за люди, можно ли с ними работать и как... мне ещё предстоит разобраться.
Булгарские купцы по дешёвке скупали товар у южан, которым бесконечно ожидать открытия торговых путей в чужой стране – накладно. Дома-то сидя – можно потерпеть, пока князь с эмиром образумятся. Цены на импорт, особенно – на транзитный товар – снижались. У какого-то купца из-за Тянь-Шаня сдали нервы – решил рвануть сам. Самому пройти земли "страшных северных гяуров" со своим "бесценным" товаром. Чтобы получить за него хорошую цену.
Булгары и вытолкнули энтузиаста-чужака "на грабли" – посмотреть, как сработает моя инновушка.
***
Продавец рвался рассказать про "пять достоинств, соответствующих шести душевным качествам" этого "камня китайской жизни". И про то, как он сильно полезен для здоровья. Муса пытался переводить, но я остановил:
– Я верю мудрецам Востока и помню слова Конфуция о честном человеке: "Его мораль чиста, как нефрит". Я просто спрошу: сколько этот человек, безусловно чистый, в части души, как его камни, хочет за свой товар?
Человек дёргался, махал руками, дёргал себя за густую длинную чёрную бороду, странно смотревшуюся на его худом лице и тощем теле, тыкал пальцем в грудь. Потом, раздражённо махнув на задумавшегося над переводом "непереводимой игры слов" Мусу, обратился прямо ко мне:
– Он мын! Жуз жуз! Сата сата огркхивена! Бери ушин!
И широко провёл рукой, показывая на рассыпанные по прилавку поделки из полудрагоценного камня. Муса уточнил:
– Он хочет десять тысяч кунских гривен за весь свой товар.
Итить...! Ну и запросы у ребят... Хотя, если считать, что нефрит по цене превосходит золото, а здесь пуда два...
Это – годовой бюджет приличного княжества, это – две тысячи здоровых мужчин-рабов или двадцать тысяч коров. Цацки попадут на Русь и кто-то, не один, естественно – вятшие в совокупности – отберут, выжмут из податных этот... "жуз жуз" гривен и отдадут. Например – за каменную летучую мышку, которая, как кто-то где-то когда-то придумал, приносит удачу.
Постоянно не могу понять: что считать удачей, а что нет. "Еврейское счастье" – тоже из даров этого... бледно-зелёного нетопыря?
Хрень полная. Да и вообще – жадеит лучше, прочнее и красивее нефрита. Это – моё личное мнение, в империи Южная Сун вполне могут считать иначе.
Озвучен запрос. Реальная цена может быть вдвое меньше. Или – раз в десять. Неинтересно. Ни сами цацки, ни их обсуждение. Просто потерянное время. Которое не вернуть ни за какие деньги.
– Уважаемые! Есть ли кто-нибудь, кто может предложить сходный товар за меньшую цену?
Купцы переглянулись, отрицательно покачали головами. Тендер с монополистом. Забавно...
– Почтенный, мы не можем определить достойную цену для твоего прекрасного товара. Поэтому собери его, запишись вон у того человека и, когда мы закончим с другими купцами, ты сможешь предложить свои драгоценности для новой беседы с приказчиком.
"Нефритчик" вдруг завопил. Тыкая рукой то в небо, то в землю, то в меня. Муса перевёл:
– Он спрашивает твою цену.
– Я не могу её назвать. Не – не хочу, а просто – не могу. Есть товары, которые мне необходимы. Есть товары, которые мне интересны. Есть товары, которые можно только перепродать. Этот – из последних. Поэтому мы будем говорить о нём, после того как мы купим предшествующее.
– Э... Вали... Почему ты не берёшь зелёный камень бессмертия для продажи другим? Многие люди и на Руси, и в других странах Запада, его любят. Они заплатят за него большие деньги.
– Уважаемый, будь внимателен к моим словам. Ты знаешь, что в прошлом году я перебил новгородцев, которые напали на мой город. Их соседи и родственники – купцы, они проглотят кровь и обиду, они придут торговать. Но для этого нужно время. Только что мои люди разбили на Стрелке Клязьменский караван. Сейчас сердца сотен людей в городах Залесья полны злобы ко мне. Как было написано на перстне царя Соломона: "И это пройдёт". Их злоба – перегорит и растает. Но нужно время. Год назад я, по просьбе светлого князя Андрея, разговаривал с эмиром Ибрагимом, устанавливал мир между Русью и Булгаром. Это не всем понравилось. Например, князю Рязанскому. Будет ли у меня хороший торг в Рязанских землях? – Я не знаю. Это пройдёт. Но нужно время. И кому я теперь могу продать ваши товары? Поэтому нынче я не буду брать для перепродажи. Или буду, но только то, что может лежать годами, имеет надёжный сбыт. И достанется мне за очень малые деньги. Не за "сата-сата".
Муса перевёл мой спич, и тут же снова полез "нефритчик":
– Жарты? Келисесиз? Скока?! Скока?!
– Нискока. Сейчас не время говорить о цене с покупателем. Сейчас о ценах говорят продавцы. Другого с таким же товаром – не нашлось. Поэтому переговоры с тобой – в конце.
Есть классические разработки моего времени с подставными участниками тендеров. Но здесь... Они, безусловно, додумаются. Потом. Пока – ситуация для них неожиданная. Да и сговориться с чужаком – требует времени для установления доверия.
Николай подскочил ко мне, и, пока "нефритчик" обиженно заматывал свои бесценный произведения из мягкого нефрита эпохи Сун в куски ткани и шерсти, тихо уточнил у меня на ухо:
– А ежели брать, то почём?
– Нипочём. Товар – не нужен. Если у нас будут лишние деньги... Заплати, чтобы смог дойти до дома. Их двое – по десять гривен. Кстати, а реальная цена какая?
– Ну... если поштучно... лет за пять... и дотуда... ну, к франкам и немцам... тысячи две... при удаче – пять... расходы на сходить...
Муса внимательно прислушивался к нашему негромкому разговору. Один из купцов, дергая его за рукав, привлёк внимание, и караван-баши озвучил общий вопрос, мучающий почтенное торговое собрание:
– Ты сказал, что есть вещи трёх видов: необходимые, интересные, бесполезные. Люди хотят знать – что необходимо тебе.
Купчики, бурно обсуждавшие между собой провал "нефритчика", начали затихать. Но ещё важнее было стремление не пропустить ни одного моего слова – у моих людей. Не только со стороны Николая, он-то как раз знает мою позицию, хотя она его очень раздражает. Но и других: прилип глазами Беня, развернулась в мою сторону Софья...
– Я расстрою твоих спутников, караван-баши, но скажу правду: у вас нет товаров, необходимых мне.
– Э... Вот достопочтенный Мустафа говорит, что всякому вельможе необходимы драгоценные камни и жемчуг, золото и серебро. Чтобы украшать себя, свою одежду, коня, женщин, дом... Иначе люди не поймут величия и славы вельможи, не будут припадать к стопам его.
***
Никита Михалков как-то сказал:
– Формула русского человека: Русским может быть только тот, у кого чего-нибудь нет. Но не так нет, чтобы обязательно было, а "нет – и хрен с ним". Это абсолютно нереально понять человеку из Европы.
***
– О, Муса, позволь моему языку зазвучать в этих диких местах прекрасным рубаем великого мудреца и поэта Востока.
"Хорошо, если платье твое без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо -
Жизнь дороже богатства и почестей всех".
– Разве это не достойнейшая мудрость, достопочтенные? Разве не надлежит всем нам следовать путём совершенства, указанным этим великим звездочётом? Взгляните.
Я вытянул вперёд руки ладонями кверху. Перевернул. Покрутил ими перед купцами.
– Я не ношу украшений. Мои люди следуют моему примеру. (Николашка немедленно отвернулся и стал тайком сдирать с пальцев все четыре понавешенных "гайки"). Я не вижу смысла в припадании к стопам моим. А моя слава звучит уже по рекам. Разве ты говоришь со мной потому, что мой халат вышит золотом?
– Э... Но... Твои женщины... Все женщины любят украшения. Подари своей любимой наложнице жемчуга, и глаза её засияют нежностью и любовью от дорогого подарка.
– Я избегаю продажных женщин. Чья нежность и любовь достигается драгоценными камнями и золотом. А свет в глазах наложницы... Прости меня, почтенный, но я ещё достаточно молод и силён, чтобы зажигать любовь... более приятным способом.
Вовремя остановился. Потому что тут естественным образом ложится прямое противопоставление: "в отличие от тебя". А так... Все всё поняли, но обидных слов – не прозвучало.
Дальше пошло то, что я, вроде бы понимал, об этом говорил, даже высмеивал. Но... в реале не прочувствовал.
Почти вся торговля – предметы роскоши.
Почти все изделия – уникальны. Ручная работа. Копии, тираж – отсутствует.
Почти все торговцы – везут множество разных товаров.
Общее ощущение: длинный ряд сувенирных лавочек в туристических местах Ближнего Востока.
Много поделок из камушков: йеменский сердолик, мадагаскарский хрусталь, из Маверанахра – согдийский хрусталь и среднеазиатская бирюза, из Хорезма – сердолик, из Синда – горный хрусталь. Мне это всё неинтересно, отправляем вслед за нефритом.
Потом пошла чеканка.
Вот купчина гордо выкладывает"бляхи с сокольничим" – тонкие кованые пластины серебра, плоская чеканка, фон шраффирован и покрыт чернью, изображения позолочены, по краю круглых блях – рубчатая проволока, сцены на бляхах заключены в концентрический ободок, изображения декорированы точками.
Красиво. Очень. Мои – сглатывают и облизываются. Изя вообще – ручками тянется как сомнабула. Могу понять: такие штучки в Булгарии начали делать недавно, до Киева пока доходят единичные экземпляры.
Хорошо видны "родовые травмы" булгарского серебра: кованый (не литой) серебряный лист с невыдержанной по всему изделию толщиной, относительно простой узор зерни (русские выкладывают более сложные), смешение в одном изделии зерни двух размеров – 3 и 1 мм. У русских – зёрна одного размера и меньше 1 мм.
Ну и куда мне эту красоту? На лбы прибивать?
– Возьмём. По цене серебра.
Продавец шипит, брызгает слюной, собирает своё.
Следующий тащит серебряные блюда. Сейчас будет как в цирке: "Ап! И тигры у ног моих сели". В смысле – гяуры.
Ап – получился.
Работа учеников хорезмских ювелиров: углублённый позолоченный желобок вдоль края изделия, очень тонкий точечный чекан с лица, прокладка золота по контуру изображения, орнамент в форме плетёнки из 4 лент, сплошное чернение фона, виноградная лоза. Близко к исходным исламским образцам.
Второе – другого стиля. В растительном орнаменте побеги в виде трилистника, вписанного в овал подтреугольной формы. Полностью золотится орнамент и сюжет центрального медальона. Контур обведён сканью, двумя нитками в ёлочку. Здесь, кроме исламского влияния, чувствуется русское.
Ещё блюдо. Ценная вещь. Не только в смысле веса, но и в части возраста: лет сто. А может – двести.
В центре – бородатый мужчина с длинными волосами, перехваченными матерчатой повязкой, концы свободно спускаются на спину. Длинный обтягивающий перепоясанный кафтан с узорчатым поясом, тоже – с длинными висящими концами. Штаны типа галифе. Гетры и тапочки. Тут же взнузданный олень. Ненец? Здесь же: орёл с развёрнутыми крыльями – в анфас, и лапами – в профиль.
Кто-нибудь видел орлов в тундре? Орланы – бывают. В открытой тундре орланы селятся очень редко, устраивая гнезда на обрывах и холмах.
Чаша старинная. Три собаки с высунутыми языками. Одна – со змеиным хвостом и перьями от груди до ног. Сюжет: две собаки гонят навстречу друг другу двух птиц с длинными шеями, "голыми" головами и хвостом веером. Имеется антропоморфная фигура. Участия не принимает. Хотя какую-то роль играет.
Целая картина на следующем блюде.
Композиция из пяти фигур. В центре зверь с туловищем кошки, с длинным хвостом, с крином (лилия) на конце и головой волка. У правой лопатки – рана от укуса. Передней правой лапой зверь наступил на змею, которая, высунув раздвоенный язык, кусает зверя снизу в брюхо. Змея покрыта шерстью. На спине у зверя флегматично сидит орёл с длинным клювом. Под задними лапами зверя – бегущая раненная собака. Под передней лапой собаки – выпрыгивающая из воды рыба.
К зверю обращается бородатый человек с длинными волосами и острым длинным носом. Еврей? Человек энергично жестикулирует, подняв левую руку с открытой ладонью вверх, правую держит у груди, тоже с раскрытой ладонью. Нестроевой: пояс на длинном до колен кафтане сполз под брюхо. Рукава узкие, с манжетами. Штаны заправлены в невысокие сапожки. Запах не изображён.
Чаша из новодела. Всадник на коне. Конь взнуздан. На морде лошади показаны все ремни оголовья, поводья, закреплённые на луке седла, хвост завязан, грива заплетена. Всадник – в резком повороте налево и назад, одет в длинный халат с узким поясом. Голова бритая, левая рука с луком вытянута, чуть согнута в локте, правая, согнутая в локте, держит стрелу на натянутой тетиве. Стрела опирается на указательный палец и прижимается большим. Лук степного типа. Ногай? Так их ещё нет!
Ещё блюдо. Потом сходное на Ямале найдут.
Всадник с бритой головой, длинный чуб (оселедец), развивающийся сзади, лицо бритое, глаза чуть раскосые. Ямальские запорожцы? Я с Уренгойскими казаками, было дело, водку пил. Но они иначе выглядели – в ватниках и валенках.
Здесь – халат с поясом. К поясу подвешена сабля с изогнутой рукояткой, сапоги, одна рука на поводьях, в другой – копьё. На коне – уздечка из нащёчных, налобного и затылочного ремней. Седло со стременами.
Вот ещё: всадник в коническом шлеме с тремя конструктивными ребрами, нижней крепёжной полосой, бармицей. Сармат? На теле – рубаха, на рубахе кольчуга с рукавами до локтя. Халат перехвачен поясом, к которому крепиться налучье. Уздечка коня из нащёчных, наносного, налобного и подбородочного ремней. Снизу к ремню подвешен науз – декоративный хвост. Стремена с широкой подножкой.
Браслет пластинчатый. Расширяющиеся лопасти со вставками. Позолочены выпуклые детали декора, зачернён фон гравировки – "плетёнки". Лопасти украшены зернью и сканью. Похож на новгородские.
Смешение хорезмийских и иранских мотивов с киевскими и новгородскими. При хорошо видимой собственной манере. Древние и новые изображения сходных сюжетов.
Говорят, мусульманам запрещено делать изображения людей и животных. Но вот же! Или волжские булгары – не мусульмане? Через сто лет монах Юлиан бросит о Булгарии: "И там – все язычники". А археологи 21 века будут удивляться: 2/3 захоронений этой эпохи – с явными нарушениями мусульманского обряда.
Похоже, что булгаре исламизированы примерно так, как христианизированы современные им славяне. Уже и в 21 веке в России звучит:
– Никола-Чудотворец?! Само собой! Молимся. Вот и молочка тёплого к иконке поставили.
Как домовому или овиннику.
Делать изображения нельзя никому. Ни мусульманам, ни христианам, ни иудеям. Ибо сказано в книге Исхода:
«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им...».
«Заповеди» – у всех общие. Но понимают их – по-разному. Одни христиане делают иконы и поклоняются им. Другие – режут или лепят скульптуры. К которым припадают. Мусульмане в средние века делают прекрасные иллюстрации с людьми и животными к, например, «Шахнаме». И, хотя в 21 веке все уверены, что изображения человека для мусульманина – харам, но улемы, учитывая распространение видео– и фото-изображений, уточнили: только те, которым поклоняются. А остальное – информация или украшение.
Я перечислил малую долю из привезённого купцами. Чтобы было понятно моё чувство: красота!
Хочется иметь. Разглядывать, всматриваться в детали, представлять возможные сюжеты вокруг этих сценок. Находить сходства и различия. Любоваться. Хвастаться. Может, прабабушка согрешила, и у меня в роду есть коллекционеры?
"Но я себя смирял. Становясь
На горло собственной песне".
И собственной «жабе», которая, почему-то, взялась подпевать.
Мне надо кормить людей. А эти цацки... Красивы. Но блеск человеческих глаз – ярче.
– Возьмём. Серебром по весу.
– Вай! Девона! (Дурак!). Алтын! Алтын видишь?!
Часть блюда позолочена.
– Вижу. Можешь счистить этот алтын себе в карман.
Купец пыхтит, брызгает слюнями, заматывает свои вещички.
Очередной "мастер агрессивного маркетинга" раскладывает на тесинах "разговорного треугольника" свой товар. Снова: перстни, броши, бусы, серьги, пара низеньких вазочек, набор из шести шкатулок, инструктированных голубыми пластинками с рисунком... Лазурит. Наверное – бадахшанский.
Купец владеет русским языком. Это... утомительно. Закатывая глаза, воздевая руки к небу, странным образом меняя громкость своей "рекламной паузы", он исполняет "обязательную программу":
– Этот камень... даже малая его часть... осколок небосклона... возносит к совершенству тело, ум, сознание... весь организм наполняется соком жизни... для укрепления сна, снижения высокой температуры... при лечении воспалений, глазных и нервных заболеваний... незаменим при мигренях и радикулите... улучшает протекание беременности и препятствует выкидышам... мгновенно заживляет раны, усиливает зрение, открывает третий глаз...
Купец верит в аллаха. Но если слова проклятых язычников о третьем глазе могут повысить прибыль, то почему бы их не повторить?
– Почтенный, я вижу здесь два товара. Один – наполнен трудом мастеров, талантом, искусством и чувством прекрасного. И он мне – неинтересен. Другой – синий камень. Который можно растереть в пыль, смешать с другими вещами, получить прекрасную краску. Мне... нет, не необходим. Мои мастера сами делают синюю краску чуть другого вида. Но – интересно. Мы можем обсудить цену на камень по весу. Иное же следует оставить "на потом". Назови цену камня. Возможно, некоторые из твоих спутников предложат свою.
К моему удовольствию, "тендер" заработал. Первый купец начал вопить, обиженно сворачивать свой товар. "Вот я уйду, а вы так не отсиненными и останетесь!". Или правильнее – не-лазурнутыми? Не-облазурёнными?
На его место тут же кинулись два других. Оказалось, ещё пяток купцов тащит вещи из этой ляпись-глазури. Помимо бус, кулончиков, ожерелий и прочей ювелирки, нашлось несколько едва обработанных достаточно массивных кусков насыщенного синего цвета. Похоже – из Южного Забайкалья, а не более блёклые с Памира.
Под вопли, крики и ругань, в ссоре, которой умело руководил Николай, постепенно снижалась цена. Начав с эквивалента золота, она довольно быстро упала до цены серебра, потом – до цены меди. Тут я напомнил Николаю, что товар не булгарский – привозной. Если булгары не дураки, то взяли его у южан по дешёвке. И цена снизилась ещё вчетверо. После чего Николай начал покупать. Выдавая мои бумажки.
Купец возопил. Что-то на тему:
– Серебра хочу!
Николай извинился, забрал бумажки и повернулся к следующему торговцу.
У нас нет – "обязателен к приёму под страхом смертной казни". Что я, Хубилай какой-нибудь? Хочешь – бери, не хочешь – не бери. Мы все – свободные люди. Не люблю насилия. Я же – свободогей! От меня такая струя свободы летит... Некоторых – и вовсе смыть может.
Упрямившиеся продавцы взвыли, поняв, что "праздник международной торговли" будет продолжаться без них. И остальная масса не столь качественного цвета и фактуры пошла ещё дешевле.
– Вали Иван, достопочтенный Мустафа хотел бы предложить тебе товар, который точно необходим правителю. Десяток прекрасных клинков для твоих доблестных воинов.
Оп-па. А вот интересно. Не в товарном смысле.
– Я слышал, что эмир запретил продавать оружие людям, живущим на реке. Я ошибаюсь?
Оба замолчали, встревоженно переглядываются между собой, посматривают на окружающих – никто не слышал?
– Э... Да. Но... Мудрейший и блистательнейший запретил продавать оружие врагам. Ты же – его друг.
– Тогда всё прекрасно. Мустафа дождётся своей очереди, и мы обсудим цены. Лишь уточню: и этот товар не является необходимым. Но, возможно интересен. Хотя у меня достаточно своего оружия.
Фиксируем для памяти. Мустафа – контрабандист, Муса – в теме.
Запрет на продажу длинного клинкового оружия племенам действует уже давно, с полвека – точно. Запрет на продажу оружия русским – всегда. Как Карл Великий, запретивший продавать славянам "брони": даже если сейчас мир – война снова будет, нельзя вооружать очевидного противника. Запрет столетиями подтверждался и столько же не исполнялся. С уликами – работают археологи.
Булгарские палаши идут на юг – за Каспий, в Хорезм. Но в эту сторону... Куда вёз клинки купец? Недавно разгромленным мною Яксерго? Каким-то перекупщикам из Костромской мери? Это просто его личное нарушение закона, или "нарушение с разрешения"? "Разрешение" от эмира? Или от кого-то из его высшего окружения без согласования?
Хорошо, что я остановил караван. Появление таких "подарков" у эрзя или меря – меня не порадовало бы. Покупать за "обычную цену" – я не буду. Своё есть. Придётся купчине или отдать за бесценок, или искать обходные пути. Это время и расходы. Здесь, похоже, превалирует коммерческий интерес. Тогда – отдаст и завяжет. При политическом – промолчал бы, попытался бы впихнуть получателю по другому маршруту.
Коммерческий интерес с "политической крышей". Иначе был бы осторожнее. Кто-то из вельмож – в доле. "Прикрывает" от своих. Мустафа лопухнулся. Привык иметь дело с кугырзой, с онами и панками. Посчитал меня одним из обычных здешних князьков. Которые прямого хода к эмиру не имеют.
Мы купим. Мы обязательно купим. Чтобы послать эмиру. С вопросом: это не вы обронили? Но сначала спросим этого Мустафу – нужно ли спрашивать эмира? Или "добрый человек" окажет нам какую-нибудь услугу? Совершенно мелкую. Например, расскажет кто ещё таскает оружие вверх по реке? И в каких местах ведут торг этим товаром? А там, глядишь, и до "покровителя" доберёмся. С предложениями. От которых тот – не сможет отказаться.
Клинки – реэкспорт. Раритетный. Парочка западноевропейских мечей с пышно орнаментированными рукоятями и с клеймом ULFBERHT на клинке. Изготовлены в мастерских Среднего Рейна, примерно между Майнцем и Бонном. Где-то ходили лет двести.
А вот свеженький. Gizelin в ходу лет 15. Судя по состоянию – был в бою. Интересно, в прошлогоднем походе наших им рубили? Забавно: булгары сбрасывают лесовикам европейское оружие. Переводят стрелки на Новгород?
Хвастать – вредно. Рассказывать этим молодцам о том, что у меня скоро заработает самая большая домница на весь здешний мир, что у меня будут стучать не ручные кузнечные молоты, а механические дуры с усилием от пяти пудов, что любые клинки интересны только как образцы для сравнения... Им это знать ни к чему. Одна из причин, почему я очень не хочу видеть посторонних в своём городе.
...
Мой "Сотбис", наконец-то, раскочегарился. Беня, встреченный, было, купцами весьма враждебно – внешность выдаёт врага, столетиями убиваемого, но – никак, а помимо обще-исламских заморочек с иудаизмом, сходных с обще-христианскими, о которых я уже рассказывал, но обиднее, есть ещё собственно булгарско-хазарская вражда всего двухвековой давности, вытащил наружу свой свеженький нательный крест. Отчего купцы замолчали в растерянности.
Они не любят христиан, они не любят иудеев. Но православный иудей... Это настолько концентрировано... Даже и слов таких нет. И покусать нельзя...
Беня, тем временем, воспользовался общим замешательством, заскочил на прилавок и понёс сверху. Орать динамически. Смешивая три своих языка с парой тюркских, каким-то греческим и арабским. Оказывается – владеет. На уровне – твоя-моя, бакшиш-якши. Но – энергично. Купцы перестали смотреть баранами, хотя и в ягнят не переквалифицировались.
Николай, от задней стороны "треугольника беседы", вносил коррективы и "отслюнявливал" гривны победителям тендера. Общая сумма цифирек "на бумажках из ларца" – тысяч пять. На первый заход – должно хватить. А меня Муса увёл, вместе с "жёлтым эфенди" в сторону к лодке.
Глава 430
Мустауфи был раздражён. Всем. Особенно – присутствием Курта. Его размерами, запахом, взглядом жёлтых глаз. Собака для правоверного – нечистое животное. Пребывать с ним рядом, в одной лодке, пустить в свой шатёр... Куда ты денешься? "Нет" – так "нет", и я пошёл.
Раздражение чиновника выразилось в краткости. Вместо длинных и велеречивых притопов-прихлопов мы сразу перешли к делу.
Эмир вспомнил о своих обещаниях мне во время Янинского сидения – не оставить милостью и явить щедрость. Теперь интересовался: а чем бы Ваньку-лысого осчастливить?
– Понятно. Записывай. Железа простого в шеломах – тысячу пудов...
Наши "повилы на четыре ноги", которыми Николай месяц назад долбал скотника князя Андрея в Боголюбово, прокручивали перед моими глазами столь часто, что большую часть я запомнил. Ситуация изменилась, кое-что мы уже закрыли. Но "запас карман не тянет". И с этого направления есть смысл взять ещё кое-что полезное.
– Меди в слитках – сто пудов, олова – двадцать пудов, киновари хорезмийской – полста пудов.
Конечно – в разумных пределах.
– Жеребцов добрых, на племя – с десяток. Да кобыл к ним – полсотни.
Больше табун – не привезти и не прокормить. Впрочем, хорошо если даст хоть половину. Точнее: хорошо, если даст хоть что-то.
Писец шуршит каламом, списочек растёт. Муса переводит и впитывает. Эта информация – бесценна, это список товаров, которые мне нужны. Если эмир чего-то не даст... или даст мало... Купцы за такое знание – хорошо заплатят.
– Тюлений жир?! Зачем тебе?!
– Муса, не умножай сущностей. Важно другое: мне нужно сто бочек этого жира. И, кстати, я просил тебя привезти нафту с Апшерона. В караване её нет?
– Э... Так быстро – нельзя. Нет людей, которые рискнули бы с таким новым... э... товаром. Может быть – осенью.
Разговор был прошедшей осенью. До сих пор – никто не сдвинулся. Сейчас... Путь от Каспия до Ага-Базара караваны проходят за два месяца. А ведь это только часть только обратной дороги. Путь вниз по реке – втрое быстрее, 20 дней. Если они начнут шевелиться прямо сейчас, то... но – вряд ли.
– Э... Мустауфи спрашивает: почему ты не просишь мастеров?
– Щедрость блистательнейшего – беспредельна. Но я не хотел бы расстраивать победительнейшего необходимостью посылать подданных на чужбину, отрывая их от отеческих домов и семей. А вот чужаки нужны все. Как и указано в договоре блистательного эмира и пресветлого князя.
Я надеюсь, что среди освобождаемых невольников проявятся люди, которые что-то знают о необходимых мне ремёслах. О тех же пшеничных киселях в кожевенном деле. А вот пускать к себе носителей не только технологических приёмов, но и чуждой идеологии, как религиозной, так и государственной...
"Нет преграды патриотам" – это тревожит. Особенно, когда "патриоты" – другого государства.
Материальную помощь эмир ещё только обещает, а вот духовную...
– Благочестивейший, помня о твоей любви к пророку и его учению, послал тебе учителя. Дабы он научил тебя провозглашать икаму и совершать намаз...
– Прекрасно! Наконец-то! Передай моё восхищение и припадание, радость приобщения и восторг просвещения! Где он?! Где тот, кто поведёт меня по дороге мудрости к утёсу благочестия?
Тут возникла... пауза. Мустауфи послал слугу, который вернулся нескоро и сообщил нечто на уху "жёлтому эфенди". Тот скривился, как от зелёного яблока.
– Достопочтенный мулла... несколько приболел. Я пришлю его к тебе завтра.
Бывает. Люди в дороге болеют – это естественно. Я веду переговоры через Мусу, через переводчика. Но смысл фразы: "мас, моос, ештене, тусине койфан жок (лежит пьяным, мычит, ничего не понимает)" – могу и сам уловить.
Забавно: Коран запрещает приходить на молитву пьяным. Этот запрет детализировали – запретили пить вино. Подменили суть – запретом инструмента. Нашлось, естественно, незапрещённое средство с тем же эффектом: хмельные меды. Истинно благочестивые так стараются следовать словам, что утрачивают смысл.
Мулла, похоже, вырвался из-под надзора уммы и резко расслабился. Очередной вариант "на тебе боже, что нам негоже"? В моей ситуации – может быть очень даже "гоже".
